Ёлочные игрушки (джен)

Оборотное зелье выглядело отвратительно, а добавленные в него волосы слизеринцев привлекательности питью не прибавляли.

— Может, ну его? — осторожно проговорил Рон. — Я просто уверен, что Малфой ничего не знает.

— Я что, зря старалась? — обиделась Гермиона. — Да и вы тоже...

— Они просто испугались, вот и всё! Испугались, испугались!

Миртл появиласть так внезапно, что ребята дёрнулись и едва не разлили зелье. Рон подхватил уже падающий кубок и поскорее — пока не передумал — опрокинул его в рот. Гарри поторопился последовать его примеру, только зажмурившись и зажав нос. И решил, что всё познаётся в сравнении — костеростное зелье всё же ещё хуже. И больнее.

Разжмурившись, он обнаружил, что передглазами всё расплывается.

— Ребята, я ничего не вижу! — с ужасом пробормотал он.

— Очки сними! — раздался рядом голос Миртл. — и тогда та-а-акое увидишь!

Гарри обозвал себя идиотом. Он так привык к очкам, что сам бы о них и не вспомнил.

Видно сразу стало гораздо лучше. И действительно «та-а-акое».

Перед ним стояло нечто, отдалённо похожее на человека: с рыжими растрёпанными патлами, заросшим чёрной шерстью лицом и кошачьими ушами. На чудище была мантия Рона.

Пока Гарри пытался осознать увиденное, из кабинки показался Гойл.

— Кто-то из вас взял мой кубок, — сообщил он недовольным тоном с характерными интонациями Гермионы. — И теперь я... ой!

— Твой кубок?! — взревело нечто голосом, отдалённо похожим на голос Рона, но более писклявый. — Что ты туда напихала?!

— Ой, Рон, прости! — в исполнении Гойла эти слова звучали довольно забавно, но всем был не до смеха. — Это я виновата! Наверное, у Милисенты на мантии оказался кошачий волос, и я перепутала! А для животных Оборотное зелье не предназначено!

— И что, мне теперь так целый час ходить? — слегка смягчился Рон.

Гермиона попыталась смущённо опустить глазки, но в новом облике это не произвело желаемого эффекта:

— Боюсь, что и через час ничего не изменится. Я же говорю, зелье не предназначено для животных!

— Вот что, — вмешался Гарри. — времени у нас немного. Рон, топай в больничное крыло, мадам Помфри никогда не задаёт лишних вопросов. Гермиона, придётся тебе побыть Гойлом. Какая тебе разница? Только шагай пошире и топай погромче.

Ни Рон, ни Гермиона не пришли в восторг от такого решения, но делать было нечего.

Второй раз Гарри обозвал себя идиотом когда осознал, что они понятия не имеют, где искать Драко. Даже если бы они представляли себе местоположение гостинной Слизерина — не факт, что он там. А учитывая, что они и не представляли...

К тому времени, как Драко сам их нашёл (и изругал на чём свет стоит за то, что шляются неведомо где) времени осталось уже гораздо меньше часа. И они даже не знали, насколько именно: их часы на запястья «телохранителей» Малфоя-младшего категорически не налезли.

Идя следом за Драко в гостиную, Гарри в третий раз обозвал себя идиотом: он понятия не имел, как навести разговор на нужную тему.

К счастью, Малфой сделал это сам. К несчастью, ничего нового они не узнали.

— Отец тоже ничего не рассказывает о том случае, когда Комната была открыта в прошлый раз, — разглагольствовал Драко. — Конечно, это было пятьдесят лет назад, еще до него, но ему всё известно. Он говорит, что всё держалось в большом секрете, и будет очень подозрительно, если вдруг выяснится, что я знаю слишком много. А я знаю только одно — в прошлый раз, когда Тайная Комната была открыта, погиб кто-то из грязнокровок. Так что, по-моему, это вопрос времени, пока ...

— Отец тебя что, за младенца держит? — вмешалась Гермиона. — И ты это вот так и оставишь? Неужели тебе не интересно, что он от тебя скрывает?

Драко возмущённо посмотрел на «приятеля»:

— Не твоё дело, Гойл! Если отец так считает...

— А я тоже думаю, что надо что-то делать, — подхватил идею Гарри. — Может, он специально тебе не говорит? Чтобы ты сам узнал и доказал, что достоин доверия?

Похоже, подобная мысль не приходила Драко в голову.

— Но откуда мне узнать-то? — пробормотал он. — Мама мне бы, может, и сказала, но она сама ничего не знает.

И тут Гарри осенило:

— Мама не скажет, если решит, что это опасно, — рассудительно сказал он. — А вот если домовика спросить?

— Нет, Крэбб, ты идиот! — сердито фыркнул Драко. — Ему-то откуда знать?

— А они вечно подслушивают!

Драко переводил взгляд с одного «телохранителя» на другого, медленно осознавая тот факт, что одному из них удалось родить дельную мысль.

— Ну-у-у... а что, можно попробовать! Если только отец ему не запретил говорить. Добби! Иди сюда!

Почти тотчас перед ними возник знакомый Гарри домовик. Вид у бедняги был перепуганный — видимо, он не ждал ничего хорошего от неурочного вызова, да и от молодого хозяина вообще.

— А ну, говори быстро, что ты знаешь про наследника Слизерина, про Тайную комнату и вообще обо всём, что сейчас твориться в Хогвартсе!

Добби задрожал:

— Пусть молодой хозяин не спрашивает! Его отец будет очень недоволен если узнает, что Добби сказал молодому хозяину лишнее!

— А если не скажешь — буду недоволен я! — возразил Драко. — Ты обязан мне подчиняться!

Гарри стало жаль домовичка. Ну правда, он же не виноват, что таким родился!

— Добби, молодой хозяин не скажет отцу, что узнал что-то от тебя, — успокоительно проговорил он. — Правда, Малфой?

Драко метнул на него недовольный взгляд, но кивнул:

— Не скажу. Говори давай. Только всё, что знаешь, а то худо будет!

Добби опустил голову и заговорил:

— Добби слышал, что старший хозяин говорил о чудовище из Тайной комнаты. Что если его выпустить, то грязнокровкам в Хогвартсе придётся плохо и директору Дамблдору тоже и тогда хозяин сможет с ним справиться и поставить директором того, кого захочет и из Визенгамота Дамблдора тоже выгонят, так он говорил. И ещё говорил, что проклятые Уизли тоже получат своё. Хозяин любит рассуждать вслух, о да!

— При чём тут Уизли? — вслух удивилась Гермиона. — Они же не ма... грязнокровки?

— Отвечай! — потребовал Драко.

— Добби не знает, не знает! — испуганно забормотал домовик.

— Ну, про чудовище мы и так теперь знаем, — разочарованно проворчал Драко. — А как он собирался это устроить?

— Добби не знает. Добби только слышал, как хозяин говорил, что будет как пятьдесят лет назад.

— Кому говорил? — азартно подалась вперёд Гермиона.

Ответ их поразил:

— Чёрной тетрадке.

— Что ты несёшь?! — возмутился Драко.

— Добби не несёт, Добби видел, как хозяин держал в руках тетрадку и разговаривал с ней! И говорил про Уизли.

— Что говорил?

— Что это будет забавно. И смеялся.

— Ничего не понимаю, — разочарованно проворчал Драко.

Гарри тоже ничего не понимал. Кроме того, что им пора отсюда выбираться. А вот на физиономии Гойла-Гермионы внезапно отразилась напряжённая работа мысли.

— Погодите... пятьдесят лет назад кто-то погиб, да? А если это Плакса Миртл? Ведь всё началось с того самого туалета, где она живёт!

Драко выглядел так, будто у него на глазах заговорил дубовый стол. Видимо, обычно Гойл неожиданных идей не высказывал.

— Ну, ты даёшь! А ну, пошли туда, спросим. Добби, мотай домой и если трепанёшься отцу — пеняй на себя!

Гарри тоже ощутил прилив азарта. Неужели они сейчас раскроют секрет, который оказался не по зубам даже преподавателям?

Наперегонки они выскочили из гостинной и помчались вверх по лестнице. Внезапно Гарри споткнулся о подол мантии и едва не скатился обратно. Несколькими ступеньками выше взвизгнула Гермиона, и Гарри с ужасом осознал, что час истёк, и к ним возвращается их настоящий облик. Бежать было поздно: Драко уже обернулся и смотрел на них со смесью ужаса и возмущения:

— Вы... вы... да как вы...

— Вот так, — буркнул Гарри, водружая на нос очки и пытаясь подобрать подол слишком длинной для него мантии. — И что ты сделаешь?

— Я... я на вас... — Драко замолчал, сообразив, что жаловаться бессмысленно: удержать двоих противников он не сможет, а стоит тем переодеться и никаких доказательств его слов не останется.

— Дураки вы, мальчишки! — заявила Гермиона. — Нашли время отношения выяснять! Вы как хотите, а я иду разговаривать с Миртл.

Она подхватила подол мантии и решительно двинулась вверх по лестнице. Гарри и Драко переглянулись и с независимым видом — я, мол, сам по себе, а тебя знать не знаю — потопали следом...