Ducunt volentem fata, nolentem trahunt (гет)

Перевернутый рыцарь кубков, перевернутый дурак, перевернутая королева кубков.

Альбус думает, что совершил за свою длинную жизнь много ошибок. Не сказать, что каждый промах давит на него невыносимым грузом вины и не даёт спать по ночам. Но он жалеет, что так и не смог стать в чём-то таким, как Геллерт. Тот влюблялся так, будто это навсегда. Занимался каждым новым делом с такой страстью, будто это последний день в его жизни. И предавал, не задумываясь, отшвыривал неугодных, как использованный материал.

Альбусу хочется думать, что если бы колесо фортуны повернулось по-другому и их с Геллертом дороги бы совпали, тот никогда бы не бросил его. Но это пустые надежды, размышления о несбывшемся. Альбус в юности не был настолько яркой и многогранной личностью, чтобы быть интересным Геллерту каждую минуту. И все дороги бы все равно привели к разбитому сердцу.

Пусть это и было благословением, Геллерт Гриндельвальд — первая ошибка, первая глупость Альбуса Дамблдора. Он не думал головой, а пошел на поводу у чувств. И случилось то, что случилось.

И всю жизнь Альбус посвятил тому, чтобы не быть похожим на Геллерта. Всегда пытался узнавать человека или ученика с разных сторон, вкладывал душу, расплачивался за оказанное доверие.

Но следующей его ошибкой, очередным глупым руководством эмоциями стал Том. И Минни.

Альбус сейчас с улыбкой вспоминает, как Том неловко ухаживал за Минервой, пытался заинтересовать её. Но уже тогда будущий Темный Лорд был слишком зациклен на себе и не был готов отдавать людям частичку своей души. Завоёвывая Минни, он пользовался своими внешними возможностями, совсем не пытаясь узнать её душу. Том не знал, что Минерва страдает мигренью и приходит каждый месяц за зельем в больничное крыло. Том не знал, что Минерве ближе по душе исцеляющие заклинания и продолжал обсуждать с ней боевую магию. Том не знал, что она не любит розы, и с гордым видом вручал их ей на Рождество.

И Альбус тогда повёл себя, скорее, как мальчишка, нежели как учитель. Прислал анонимной совой своей студентке несколько ирисов, еле-еле выведенных в теплицах. И восхищение и благодарность в глазах Минервы тогда согрели душу Альбуса, словно ласковые солнечные лучи.

Откуда он тогда мог знать, что навсегда объявит этим войну Тому? Что стоило Альбусу, проходя утром в Большой зал, намекнуть Реддлу, что в теплице сейчас выросли чудесные цветы?

И Альбус до сих пор иногда задается вопросом: а что было бы, если бы он тогда позволил Тому и Минерве сблизиться? Вдруг его прекрасная, верная и мудрая ученица смогла бы удержать Тома от пропасти? Может, история бы пошла по-другому? Может, сейчас Альбус не смотрел бы на свою руку и не ждал скорой смерти?

Или его барьеры, которыми он всегда отгораживался от Минервы. Стоили ли они того? Может, надо было рискнуть, позволить себе еще раз открыться? Ведь по прошествии лет Минерва доказала свою верность, стойкость и любовь.

Но всё это — пустые слова, мысли и сожаления. Время нельзя повернуть вспять. И, наверное, не стоит.

А еще Альбус думает о Мародёрах и, безусловно, о Северусе. Это еще одна его ошибка: он не доглядел за этими звёздами, позволив им отправиться в самостоятельный полёт. А когда пожалел о своей оплошности — механизм уже оказался запущен. Альбус понимает — их исковерканные судьбы тоже на его совести. А ведь они были его учениками, и только у него и был шанс подарить им другое будущее.

Но чем ближе подходит смерть, приглашая его в очередное путешествие, тем отчетливее Альбус понимает, что есть только одна — самая главная — ошибка. Гарри. Добрый, сердечный мальчик, который готов пойти за ним и в огонь, и в воду. Мальчик, которого он научил верить в силу любви, хотя сам уверен, что любовь может привести не только к миру и спасенью, но и к кровопролитной войне.

Альбус перерыл множество книг, аккуратно говорил с разными специалистами в надежде найти выход. Но ответ везде один — таких случаев история не знает, но предмет, в котором хранится крестраж, должен быть уничтожен. Равно как и любой другой носитель.

И как бы спокойно он ни говорил об этом Северусу, Альбус лелеет надежду, что добровольный путь навстречу смерти уничтожит именно частицу души Тома, а не Гарри. Нет уверенности, нет доказательств, но есть надежда.

И есть еще одна вещь, о которой Альбус никогда никому не скажет. Он верит, что случится чудо и Гарри Поттер останется жив: ведь он единственный, кто действительно может простить Альбусу все его ошибки.