Шипы для железной девы (гет)

Ей пришлось ждать его целых пять минут, и она вся извелась, пока не услышала стремительные шаги на лестнице. Она сразу же устремила на него выжидательный взгляд, и он, увидев это, немедленно кивнул и продемонстрировал заветный пузырёк. Она облегчённо вздохнула и опустила приподнятые в немом вопросе плечи. В эту секунду ей в голову закралось одно маленькое подозрение.

Уж не подумал ли он обо всём заранее? Как-то сразу уж он вспомнил о Невилле, лишь только речь зашла о том, что она не может подняться к себе. Предположение было не только маленькое, но и довольно гаденькое, поэтому она предпочла его отвергнуть.

«Ну, сама подумай, он же тащил тебя чуть живую, и с тебя потоком лилась кровь. Неужели же он стал бы размышлять о таких вещах? Как он вообще смог ещё хоть что-то сделать? Окажись ты сама на его месте, не факт, что смогла бы взять себя в руки и не удариться в панику».

«Вот именно! А он смог. Значит, сохранял трезвость мысли».

Нет, это, конечно, было глупое предположение! Она слишком хорошо его знала. Такие вещи всегда вызывали у него смущение и желание уйти от темы куда-нибудь в сторону. Ещё в прошлом году он никак не мог решиться пригласить какую-нибудь девушку на Рождественский Бал, хотя большинство из них считало бы себя польщёнными таким предложением. В этом году любые подробности об их взаимоотношениях с Чоу у него приходилось клещами вытягивать. Да и никогда он не засматривался на неё в этом смысле. Она бы заметила. Он вообще, скорее, склонен был отвести глаза в щекотливой ситуации, чем уставиться. Но первое же его действие подвергло сомнению все её рассуждения. Потому что он держал в руке не только флакон с экстрактом, но и ещё несколько вещей, одну из которых сразу протянул ей.

— Держи.

— Что это?

— Обезболивающее.

— Откуда ты его взял?

— Невилл дал. Ты пей, пей.

— Он проснулся?!

— Да, к сожалению.

— А остальные…

— Нет, не волнуйся.

— Надеюсь, ему не придёт в голову спуститься вниз?!

— Я намекнул ему, что если только попытается, это будет последнее, что он сделает в своей жизни.

— А вот грубить совсем не стоило. Постараюсь завтра обязательно его поблагодарить.

— Я сказал это вежливо, не сомневайся.

«Ох-хо-хо-хо! А не подумал ли он и правда обо всём заранее?!» И что теперь ей прикажете делать?

«Да нет!» — она мысленно помотала головой. Пожалуй, она действительно просто пришла в несколько перевозбуждённое состояние. В этом не было ничего удивительного, конечно, потому что после её сегодняшнего визита в подземелья и беготни по ним, её нервы оказались несколько раздёрганы. И теперь любой чих она начинала воспринимать, как намёк на что-то не то. Ей надо верить своему опыту, своим знаниям. Если чего в Гарри и не было никогда, так это хитроумных замыслов. Или даже попыток просчитать вперёд хотя бы на пару ходов. Даже Рон отличался в этом плане в более сильную сторону. Так что ей надо было прекратить подозревать своих друзей.

Она отхлебнула обезболивающее зелье, подумав, что её продолжает преследовать везение. Заживление являлось крайне болезненным процессом, она не уверена была, что не начнёт вопить на весь Гриффиндор, когда экстракт попадёт на её раны. После пары глотков, она почувствовала, как резкая нарывающая боль перешла в тупые пульсации, а телом сразу овладела сильная расслабленность. Если до этого она как-то держалась почти на одном адреналине, то сейчас ей немедленно захотелось упасть и заснуть. Она сама удивлялась, как умудряется не свалиться, учитывая невероятную усталость и значительную потерю крови. Но какое-то время ещё продержаться надо было.

— Так, я, наверное, встану вот здесь, спиной к огню.

— Может быть, ты лучше ляжешь?

— Нет, Гарри, мы уделаем кровью весь диван. Ты же даже простое экскуро не в состоянии прочитать.

Она не стала упоминать, что не может справиться с его палочкой, а он не обратил на это внимания.

«Или сделал вид!» — сказал «наблюдательный» голос.

«Пошла прочь!» — шикнула она на него и со вздохом стала стаскивать с себя мантию Гарри.

«Завтра возьму свою палочку и почищу ему всю одежду», — посыпалась смущённая болтовня.

Она упёрлась одной рукой в спинку стула, а другую немедленно снова запустила между ног, страдальчески глядя куда-то сквозь большие напольные часы у противоположной стены. Сколько они показывали, она не видела, потому что смущение буквально бегало по её телу мягкими лапами с острыми коготками. Если в подвале она почти ничего не соображала, то сейчас всё было чётко и явственно, и даже боль почти ушла, снятая волшебным зельем.

«Лучше бы вообще его не пила, сейчас было бы не так плохо», — посетовала она про себя, чувствуя, что стыд просто взял её в тиски, сдавил горло и грудную клетку. Последний раз ей было так стыдно, ещё когда она училась в своей старой школе, тогда она уронила ручку между столом и стенкой, полезла её доставать, а она откатилась. Она тянулась, тянулась и… свалилась туда, в эту узкую щель. И застряла там, руки в пол, ногами к верху. Юбка, естественно, упала вниз, и весь класс смог свободно лицезреть, что находилось под нею. Её трусики со смешными кошачьими мордочками на них. Когда ей удалось выбраться, она убежала не только из класса, но и из школы, и родителям пришлось потратить много усилий, чтобы убедить её вернуться. Через неделю все забыли об этом инциденте, она помнила до сих пор. И боялась, что вряд ли вообще когда-нибудь забудет. Да, стыд был её большой проблемой!

Но не отступать же из-за этого, решение принято, а решения надо доводить до конца, это убеждение позволяло ей преодолевать в своей жизни вещи и посложнее.

Он стал разматывать то, что раньше было его свитером, и в начале всё шло хорошо, но вот под конец возникли проблемы. Крупные шерстяные нити впитали в себя много крови, и теперь местами ткань прилипла к коже так, что отрывалась с большим трудом.

— Гермиона, я просто боюсь его отрывать, — пожаловался Гарри. — Надо было всё-таки идти в душевую и смывать всё водой.

— Не надо! — быстро ответила она. Перспектива, что ещё кто-то из парней может увидеть её в таком виде, внушала ужас почище того, что она испытала сегодня в подземелье.

— Хорошо, но тогда мне придётся сделать тебе больно.

— Давай! Только не болтай и не медли. Просто оторви его и убери прилипшие нити, которые останутся.

— Ты уверена?

— Гарри! — едва не закричала она.

— Хорошо.

Он потащил прилипшую часть шерстяной ткани, и она покрепче вцепилась рукою в спинку, потому что ей показалось, что он сейчас либо оторвёт её от стула, и она свалится, либо лишит её куска кожи на заднице. Но, к счастью, так только казалось. Ткань ещё не успела прилипнуть намертво. Правда, как только ему удалось с ней справиться, она почувствовала, как по бёдрам вновь побежали ручейки крови.

— Ах ты ж! — воскликнул он с досадой. — Мы испачкаем весь ковёр!

— Не страшно. Свернёшь его потом и уберёшь в угол. Я завтра почищу.

— Тогда почему бы не сделать так же с диваном?

— На диване мне ещё спать, ты забыл?!

— Ну да, забыл.

— Ты принёс какую-нибудь вату или что-то такое?

— Принёс, всё, что надо.

Она почувствовала, как он бережно обтирает свежую кровь какой-то тканью. Обернулась — старая рубашка. Его ладони почти целиком охватывали её ноги, скользили по ним, причём довольно высоко, задевая её зажатые пальцы, и хотя это было сквозь ткань, но всё равно ощущения были непривычными и… ужасно приятными. Она немедленно покраснела и жутко засмущалась. Сердце разом застучало сильно-сильно, и она на мгновение растерялась, не зная, как справиться с такой реакцией собственного тела. Но Гарри ей в этом внезапно «помог».

— Знаешь, Гермиона, у тебя тут всё выглядит довольно скверно.

Она немедленно вспомнила, как сейчас смотрится её зад, верх её ляжек, какое там всё опухшее, красное и кое-где даже синее, не говоря уж о многочисленных дырах, от которых чувствительного человека должно было начать подташнивать, и она разом справилась с нахлынувшим на неё возбуждением.

— Спасибо, что подбодрил!

— А что делать, если это правда.

— Делать вот что: промокни что-нибудь в экстракт и постарайся как можно глубже войти в раны.

— Мм… глубже? Они же уже слегка затянулись, я их опять расковыряю.

— Делай, что говорят.

— У меня есть ватные палочки.

— Чудесно, используй их! Потом обработаешь кожу вокруг ран.

— Хорошо! — тяжело вздохнул он.

«Сам вызвался, вот и не вздыхай!»

Хотя теперь-то уж она признала его правоту. Самой ей было бы очень сложно. Пришлось бы как-то использовать зеркало, и всё равно как следует она бы везде не подлезла. А у него всё перед глазами, сидит прямо на корточках. Н-да…

— Ай! — она едва не подпрыгнула. Обезболивающее здорово глушило ощущения, но всё равно, когда он начал просовывать смоченную палочку внутрь раны, возникло ощущение, что её вновь протыкают ржавым шипом.

— Прости. Придётся терпеть. Как ты вообще умудрилась? Ты что, на грабли села, или даже… я не знаю…

— Ты слышал что-нибудь о «железной деве»?

— Ты кого имеешь в виду?

— Кого?!

— Ну, это же какое-то переносное выражение, да? Так девушек называют?

Она обернулась через плечо.

— С чего ты взял?

— Я подумал, что ты о себе просто. Звучит похоже на тебя.

— На меня?!

— Ага. Ты правда такая бываешь иногда… железная.

— Ты вот порой как скажешь — хоть стой, хоть падай! Какой же ты неуч всё-таки! Это такое приспособление для пыток. Ты его должен был даже видеть, когда сражался с мертвецами в подземелье.

— Пыток?.. О, нет, погоди! С мертвецами?! Это были мертвецы?

— Да, Гарри, к сожалению.

— И откуда они там взялись?

— Боюсь, у меня сейчас нет ни сил, ни настроения, чтобы об этом рассказывать. Завтра мы с тобой вместе пойдём к Дамблдору, и я расскажу всё по порядку. Вам обоим, чтобы не повторяться.

— О’кей. Слушай, а заживает!

— Ну, разумеется, так и должно быть. Теперь обязательно мажь вокруг раны.

Он впервые прикоснулся к ней пальцами, и она едва не вздрогнула. Появилось такое приятное щекотание где-то в животе, и она снова пожалела, что приняла обезболивающее. Сейчас бы ей было не до этого.

— Тебе не больно?

«Нет, Гарри, мне приятно, пожалуйста, продолжай!»

«ЗАТКНИСЬ ТЫ, ПРИДУРОШНАЯ!»

— Всё нормально. Ты всё делаешь правильно. Только не задерживайся, а переходи дальше.

— Угу. А что такое Нар-Марратук?

Вот теперь она подскочила по-настоящему. Сердце ухнуло куда-то вниз, а потом подпрыгнуло под подбородок. Она сглотнула.

— Я это говорила? Когда была в бреду?

— Ага. Чушь какая-то, а крутится в голове и никак не выходит.

— Ты прав, Гарри, это чушь! Бред, обычный бред.

— Как скажешь.

Она поняла, что тихонько подрагивает. Страх, который она испытала в том почудившемся ей зале, на мгновение вернулся. Ей надо выкинуть это из головы как можно скорее.

— Расскажи лучше, как ты меня отыскал.

— Да что тут рассказывать. Сидел, ждал, когда ты вернёшься, чтобы обсудить с тобой завтрашнее занятие. Тебя нет, нет, нет. Решил пойти проверить…

— Ай!

— Извини… Решил пойти проверить. Зашёл, захватил плащ и карту, успокоил Рона…

— Рон знал, что меня нет, и не пошёл с тобой?

У неё вдруг внутри появилась какая-то неприятная пустота.

— Я его не взял. Мы под плащ не помещаемся.

— А! — опять она начинает думать плохо о своих друзьях. А это уже дурная тенденция.

— В общем, увидел, что на карте тебя нет, и, сама понимаешь, начал паниковать. Сперва побежал в Выручай-комнату…

— А туда-то зачем?

— Думал, у тебя там свидание.

— Свидание?! Ты в своём уме?! Какое ещё свидание?! С кем?

— А я знаю? В смысле… знал? Предположил просто. Что, у тебя свидания быть ни с кем не может?

«Вот значит как. Свидание!» Что ж, по крайней мере, он считает, что она может кому-то нравиться. Но, всё-таки, какой же он дурак! Какие же все парни вообще дураки!

— Гарри, ты что же думаешь, я бы пошла на свидание сразу после отработки? Вот так — не приняв душ, не подготовившись, потная, грязная, растрёпанная, в чём была, побежала бы из подземелий сразу в Выручай-комнату? Такое у тебя мнение о девушках? Чоу когда-нибудь приходит на свидание в таком виде?

— Да нет, вроде бы. Она за собой следит.

— Ага, значит у тебя именно обо мне такое мнение?

— Гермиона, ну что ты всё так поворачиваешь? Конечно, не такое! Можно подумать, ты не знаешь, какое у меня мнение!

— В этом смысле, не знаю. Ты со мной о моих свиданиях ещё не разу не говорил.

— Давай поговорим.

Она разом закрыла, открывшийся уже было рот, готовый произнести какую-нибудь колкость. Это намёк или нет?

— Раз у меня нет никаких свиданий, и не предвидится, то и говорить не о чем. Вот у вас с Чоу…

— Гермиона! Сделай мне одолжение: давай не будем сейчас о Чоу, хорошо?

— Почему это?

— Потому что я обрабатываю тебе раны заживляющим зельем. И думаю о тебе. О том, как тебе больно.

— Только о том, как мне больно… — вылетело у неё изо рта, и она не успела это поймать, а потому сразу же испугалась до чёртиков.

— В основном. Я же должен о тебе заботиться, а я не уследил. Понимаешь? А что если в следующий раз я и правда не успею? Это всё моя вина. Честное слово, мне сейчас не до какой-то там Чоу!

— Ты… Ты что и правда считаешь себя обязанным следить за мной? За моей безопасностью?

— А то как же! Кто ещё за тобой проследит? Рон… за ним самим следить нужно.

— Тебе не приходит в голову, что я сама могу о себе позаботиться?

— Да я уж вижу.

— Знаешь что! — разозлилась она, пытаясь повернуться.

Но он поймал её за бёдра и удержал на месте, и от этого прикосновения у неё сразу душа в пятки ушла, и злость немедленно исчезла, хоть он её и тут же снова отпустил.

— Гарри, ты вовсе не обязан. Хоть мы и друзья, но отвечаем каждый за себя.

— Если тебя послушать, я вообще не должен был идти тебя спасать, так? А лечь спать. Как все. Так, по-твоему, я должен был поступить?

— Нет, не так, но всё равно… ты не должен… мы не должны…

Она забарахталась в словах, ища правильные аргументы.

— Должны, Гермиона! В том-то и дело, что должны.

И он принялся за очередную рану, заставив её зашипеть от боли. Больше она старалась не визжать. А то ещё, неровен час, кто-нибудь проснётся.

— Знаешь, а серьёзно, здорово заживает! Такое ощущение, как будто скульптуру исправляешь.

— Скульптуру? Ну ты скажешь тоже!

— Ну да, маленькую такую скульптурку. Статуэтку даже, я бы сказал.

— Гарри! Ты до-говоришься сейчас!

— Ладно, ладно, не ругайся. Ноги у тебя и правда стройные, как у статуэтки какой-нибудь.

— Гарри! — зарычала она. — Занимайся делом! И помни о том, чьи это ноги! И чья это задница!

— Веришь — ни на секунду не забываю!

В этот раз он не успел её поймать, она всё-таки развернулась полубоком и посмотрела на него. Внимательно, глядя прямо в глаза. Он выглядел совершенно невозмутимым. Ни капли эмоций. Только брови чуть поднялись вверх, как бы спрашивая: «Чего, мол, уставилась»? Она смутилась и отвернулась.

— И что же было дальше?

— Дальше? Я не нашёл тебя в Выручай-комнате, и понял, что со свиданием я погорячился.

— Правильно понял. Я вообще считаю, что мне пока что не нужно… это всё. И потом, это такие глупости, в самом деле! Не хочется тратить на них время. Если бы было что-то серьёзное, а так…

— А у Крама к тебе было несерьёзно?

— У Крама?! Ты издеваешься? Он меня как раз воспринимал в точности, как ты сказал — статуэткой. Глазел, глазел. Он, наверное, с удовольствием поставил бы меня куда-нибудь на полку…

«…без одежды».

— Ясно. Я тоже сразу подумал, что он тебе не подходит.

— Так ты об этом задумывался, оказывается?! Ах да, я же забыла, ты считаешь, что должен обо мне заботиться.

— И что тут такого?! И вообще, разве я оказался не прав?

— Прав, прав, успокойся. Но я сама прекрасно в этом разберусь, без чужих советов. Как будто я не понимаю, что мне нужно.

— Интересно было бы послушать.

— Ты меня столько знаешь, Гарри, мог бы и догадаться.

— О, Чоу постоянно тоже твердит, что я должен о чём-то там догадаться. Вы, девушки, думаете, что парни должны ваши мысли читать.

— Не обобщай давай! И нечего сравнивать меня с Чоу. Сам же не хотел на эту тему.

— Ладно, так ты не сказала, что же тебе от парня нужно.

— Не так много, Гарри. Мне нужно, чтобы меня принимали такой, какая я есть. Целиком. Со всеми моими качествами.

— А, ну это несложно.

— Это только так кажется, что несложно, а, в действительности, такого человека найти тяжело. У меня куча недостатков, меня мало кто сможет терпеть.

— Ерунда, тут и искать не надо. Я, кстати, закончил.

— Уже?

— Ага, — он набрал на ладонь экстракт и круговым движением протёр ей бёдра и ягодицы, так, что у неё мурашки забегали по всему телу.

«Хватай его и держи! Немедленно. Слышишь? Пока идут все эти разговоры о свиданиях. Завтра может быть поздно!»

«Я не могу».

«Спроси. Спроси у него. Задай вопрос!»

«Да я даже не знаю, как начать!»

«Пускай он сам начнёт».

— Я пойду лягу, Гарри.

— Погоди-ка. Дай я сперва смою с тебя всю эту кровь. Опять тебе все ноги запачкало.

У него в руке была губка. Он заранее подумал об этом. О том, как будет протирать её ноги. С ума сойти!

— Не стоит. Завтра проснусь, отойду немного и схожу в душ.

— Брось! Засохшая кровь начнёт чесаться, будет противно спать, поверь, я с этим сталкивался.

— Ну, хорошо, — сдалась она, поворачиваясь к нему лицом.

И поймала его. Признаться, по ходу того, как он занимался её лечением, у неё пару раз мелькали мысли на этот счёт, но она всегда сразу же отгоняла их от себя. Ещё не хватало думать о таких вещах! Но сейчас…

Когда она обернулась, то заметила, что у него эрекция. Нет, к чёрту этот термин! У него был стояк! Самый настоящий, Моргана его возбуди, стояк! Спустя мгновение складки ткани брюк скрыли его, но в первый момент она видела всё абсолютно точно. Она едва подавила свою смущённую реакцию, сделав вид, что совершенно ничего не заметила. И терпеливо подставила свои ноги под его ладони с губкой.

«И попробуй теперь скажи, что он воспринимает тебя только, как друга!»

«Это естественная вещь! Он парень, он в своей жизни никогда девушек-то в таком виде не наблюдал, если только на фотографиях. А тут — живая, да ещё вот так — перед носом».

«Ты кого сейчас оправдываешь, себя или его?»

Поролоновая губка, которую он смачивал из своей палочки, плавно ходила по её ногам. Если бы только он ещё умел делать воду потеплее. Но напротив пылал камин, так что ощущения она испытывала — лучше не бывает.

«Какого ж рожна тебе ещё надо? Или до сих пор считаешь, что он не готов к твоему вопросу?»