Повернуть вспять (гет)

— Гарри! Да проснись же, Гарри! Поднимайся!

— Мммм…

— Хватит дрыхнуть, мама уже завтрак приготовила!

— Черт, Рон, дай поспать! Я вчера лег часа на три позже тебя…

— Ну, ты вообще… Хорошо, распишись здесь.

— Надеюсь, я сейчас никому не продал душу?

— Только моей сестрице. Шучу. Это открытка для Гермионы, я отправляю ей сову.

— …

*Удар подушкой по лохматой сонной голове*

— Ну, ладно, ладно, напиши, что я по ней скучаю. Правда. Ужас, как скучаю.

* * *

На секунду свет Люмоса ослепил Гермиону. Еще не до конца проснувшаяся, не видящая ничего от яркого света, она вцепилась в протянутую Малфоем ладонь и спустилась с кресла на ощутимо прохладный пол. Как только глаза привыкли к освещению, и она, и Драко увидели приоткрытые дверцы одного из шкафов и осколки разбитой посуды рядом. Происходящее казалось не реальностью, а продолжением сна. Осторожными шагами они приблизились к шкафу. Люмос из палочки Малфоя хоть и рассеивал тьму перед ними, но тем чернее она сгущалась по сторонам. Гермиона изо всех сил старалась унять дрожь в руках, главным образом, в той, которую сейчас держал Малфой. Львиная храбрость, где же ты сейчас?.. Подойдя вплотную к источнику шума, Драко протянул светящуюся палочку как можно дальше, но, увы, это не слишком помогло. Из-за приоткрытых створок не было видно ничего, кроме белеющих в темноте кусочков фарфора. Напряженно вглядываясь, Гермиона и Драко на секунду замерли, держась за руки. Внезапно раздался звон осколков и из шкафа вылетел пыльно-серый вихрь. Угли в камине полыхнули ярким пламенем, а сноп искр из него влетел в комнату. В следующую секунду они оба — и Гермиона, и Малфой — оказались защищены спинкой дивана, а источник их ночного переполоха укрылся за рождественской елкой. Переведя дыхание, Малфой прошептал:

— Сиди здесь и не дергайся. Я посмотрю, что это.

Хотя Гермиону вполне устроил бы этот расклад, тон Малфоя показался ей оскорбительным. Что он себе позволяет? Раскомандовался… Недолго думая, она выхватила из его рук палочку, после чего бросила свой самый возмущенный взгляд и шепнула:

— Вот сам тут и сиди!

Решительно покинув укрытие, Гермиона осторожными шагами стала приближаться к елке. Время от времени за ней начиналось какое-то шевеление, отчего слегка вздрагивали ветви и покачивались елочные шары. Гермиона вытянула палочку перед собой и приготовилась к атаке. На кончике языка уже теснились заклятия — оставалось лишь выбрать подходящее. Но сначала нужно узнать, кто же противник…

Как только ветки елки перестали мешать обзору, Гермиона замерла, ошеломленно уставившись на ночного врага.

— Малфой, ты не поверишь!... — от удивления ее голос прозвучал слишком звонко. Она опустила палочку.

— Что там еще? — вопрос раздался совсем рядом, и Гермиона с тенью недовольства обнаружила, что Малфой стоит у нее за спиной. Вариант сидеть за диваном, видимо, и его не устроил.

— Это же… Это Миссис Норрис!

Пытаясь спрятаться от яркого света, под елкой сидела пыльно-серая кошка. Сиянье Люмоса отражалось в больших желтых глазах. Шерсть ее встала дыбом, усы встопорщились, что придало ей довольно воинственный, но все же не слишком опасный вид.

— И что здесь делает эта старая пыльная горжетка? — фыркнул Малфой.

Гермиона одарила его презрительной гримасой и вновь повернулась к кошке:

— Бедняжка, мы ее напугали! Кис-кис-кис, все хорошо, все в порядке… Мы тебя не обидим…

Драко, не настроенный на нежности с животным, направился к столику, на котором по-прежнему лежали остатки вчерашнего праздничного ужина. Положив на салфетку несколько кусков индейки, он вернулся к Гермионе, которая опустилась на корточки и продолжала тихо говорить что-то успокаивающее кошке. Малфой коснулся ее плеча и протянул салфетку:

— Вот, возьми. Пусть ест!

Гермиона изумленно взглянула на него снизу вверх, затем ее губ коснулась робкая улыбка. Она положила остатки индейки перед Миссис Норрис. Похоже было, что попытка успокоить кошку увенчалась успехом — уже вполне миролюбиво она подошла ближе и с аппетитом принялась есть. Глядя на это и на то, как обрадовалась происходящему Гермиона, Малфой почувствовал, что и сам не может сдержать улыбку. Злясь на себя за это, он поспешно отвернулся и направился обратно к дивану. Укрывшись пледом, он бросил через плечо:

— Грейнджер, хватит с ней нянчиться! Ложись лучше спать — до утра еще есть время…

Гермиона проснулась от какого-то шуршания. Она не чувствовала себя выспавшейся, словно ночью что-то мешало ей спать. Какой-то сон, что ли… Внезапное воспоминание о ночном происшествии заставило ее резко подняться. В комнате было уже светло — в единственное окно проникал неяркий свет декабрьского утра. Под елкой Гермиона увидела сидящую Миссис Норрис, как раз и виновную в разбудившем Гермиону шорохе. Кошка неуверенно теребила лапой блестящий бант, приклеенный к небольшой подарочной коробке… Стоп! К какой еще коробке? Откуда здесь взялись подарки? Гермиона покосилась в сторону дивана. Малфой еще спал. Как и в прошлый раз, когда Гермиона видела его спящим, ее поразило его спокойное, расслабленное лицо. Спящий Малфой казался совсем не тем человеком, каким он становился, нацепляя маску высокомерия. Гермиона задумалась о том, кто может знать его без этой маски. Вспоминая его семью, она невесело усмехнулась. Не все семьи такие, как у Рона или у нее — то есть, была у нее. Такие семьи, где тебя любят, каким бы ты ни был и какие бы ошибки ты ни совершал. И родители Малфоя не производили впечатления самых понимающих на свете. Наверняка, они по-своему любили его, но навряд ли с ними можно позволить себе быть откровенным. Гермиона задумалась о друзьях Драко. А есть ли вообще у слизеринцев друзья в ее понимании? Она не знала. Невозможно было представить, чтобы Малфой делился своими чувствами и переживаниями с кем-то вроде Гойла. Может быть, с Забини? Или с Паркинсон, ведь она была его девушкой? Бессмысленные размышления. Уж кому-кому, а Гермионе никогда не узнать ответов на все эти вопросы.

Малфой заворочался во сне. Светлые пряди упали на лицо, и он, не просыпаясь, забавно поморщился. Гермиону против ее воли кольнула мысль о том, что все-таки он очень привлекательный. Если бы не характер… В этот момент Малфой вновь пошевелился и край пледа завернулся, открывая его руку с задравшимся рукавом свитера.

Гермиона, словно завороженная, подошла и опустилась на пол рядом с диваном. С каким-то неестественно спокойным, пугающим ее саму любопытством она, не отрывая глаз, смотрела на черную метку. Она была уже вовсе не черной — светло-серые выцветшие линии, тем не менее, четко выделялись на светлой коже. Впервые Гермиона видела ее так близко и могла рассмотреть так беспрепятственно. Простой рисунок — череп, змея. Но в нем было что-то… Что-то, что одновременно и отталкивало, и не давало отвести взгляд. Мертвая метка мертвого мага, она и сейчас имела, казалось, какую-то силу. Метка выглядела объемной, выпуклой. Не сознавая, что делает, Гермиона протянула руку. Пальцы чуть заметно подрагивали. Ближе, ближе… Едва она коснулась, Малфой вздрогнул и проснулся. Гермиона мгновенно отдернула руку.

Малфой нахмурился и хриплым со сна голосом спросил:

— Какого черта ты делаешь, Грейнджер?

Гермиона почувствовала, как горят ее щеки. Боже, какая глупость… Она отвернулась и, надеясь, что хотя бы голос ее не выдаст, ответила:

— И тебе доброе утро, Малфой. Я всего лишь хотела тебя разбудить. Тут для нас подарки.

Продолжая хмуриться, Драко сел на диване и несколько раз перевел взгляд с черной метки на Гермиону и обратно, после чего резким движением одернул рукав и поднялся.

— Все шутишь?

Не удостоив его ответом, она лишь указала движением головы в сторону елки. На полу под ней и впрямь стояли две нарядно упакованных коробки. Не понять, где чей подарок, было невозможно: один был обернут блестящей бумагой насыщенного красного цвета и украшен золотым бантом; другой же завернули в изумрудно-зеленую обертку, перехватив по четырем сторонам строгой серебристой лентой. Миссис Норрис играла с лентами золотого банта, отчего и раздавалось разбудившее Гермиону шуршание. Обе коробки были небольшими и почти одинаковыми по размеру. Малфой, продолжая хмуриться, недоверчиво хмыкнул и задал вопрос, мучивший и Гермиону:

— И кто же наш благодетель? Не думаю, что ночью к нам заглядывал Санта!

Гермиона поежилась. Ей тоже все это казалось крайне подозрительным. Кто-то явился (точнее, прокрался) ночью и оставил эти подарки. Вряд ли внутри что-то хорошее… Хотя, если взглянуть с другой стороны, то этот кто-то вполне мог прикончить их спящих. Этот аргумент она и привела Малфою.

— Может, это такой план, — возразил он.

Гермиона пожала плечами и потянулась за красной коробкой:

— Ты, конечно, как хочешь, а я открою.

Драко ничего не оставалось, как закатить глаза, и, пробормотав что-то про Гриффиндор и самосохранение, он тоже начал распаковывать свой подарок. После недолгого шуршания бумаги из его коробки появился маленький изогнутый кинжал. Малфой удивленно рассматривал его. Лезвие на первый взгляд казалось гладким, но если повернуть его к свету, на поверхности металла проявлялись неясные знаки и незнакомые буквы, смутно напоминавшие руны. Рукоять кинжала была выполнена в виде песочных часов. Становилось ясно, что это не боевое оружие, но пока понять, зачем ему такой подарок, Малфой не мог. Решив разобраться позже, он обернулся к Гермионе и обнаружил, что ее подарок вводил в куда большее замешательство. В полном недоумении Гермиона крутила в руках что-то вроде средних размеров кулька из черной ткани. Выглядел он порядком потрепанным и грязным, края его совершенно обгорели. В одном месте к краю был пришит кусок такой же черной и обгорелой материи. Больше ничего примечательного в этом тряпье не было. Гермиона перевела взгляд на Малфоя, в ответ он лишь пожал плечами. Ни в одной из коробок не было ни записки, ни какого-либо другого намека на предназначение странных предметов.

Движением палочки Драко отправил разорванную бумагу и коробки в камин и поднялся. Засунув загадочный кинжал в сумку, он обратился к Гермионе:

— Ладно, давай сюда эти лохмотья. Потом будем разбираться, а сейчас пора уходить.

Стоя возле двери, она оглядела Выручай-Комнату, убеждаясь, что они ничего не забыли. Действительно, пора было идти дальше.

— Стой! А что делать с кошкой? — Гермиона замерла, переводя взгляд с животного на Малфоя. Он задумался.

— Понятия не имею. Ничего не делать. Захочет — пойдет за нами. Нет — не наши проблемы.

От такого безразличия Гермиона возмущенно фыркнула и присела, чтобы погладить Миссис Норрис. Та благодарно ткнулась мордочкой ей в ладонь. Весь ее вид говорил о том, что она не намерена оставаться здесь в одиночестве. Тем временем, Малфой распахнул дверь в коридор. Из-за его спины Гермионе была видна часть каменной стены, пустое крепление для факела и край окна, дававшего сейчас хоть какое-то, пусть и неяркое освещение. Гермиону кольнуло смутное чувство опасности. Здесь явно было что-то не так… И вдруг она ясно вспомнила — в том коридоре, что привел их в Выручай-комнату, не было никаких окон! Едва осознав это, она схватила Малфоя, уже почти сделавшего шаг за порог комнаты, за свитер и резко потянула на себя. Не ожидавший ничего подобного, он потерял равновесие и с трудом удержался на ногах. Не скрывая раздражения, он процедил сквозь зубы:

— Что на этот раз, Грейнджер?

Гермиона с трудом сдержалась, чтобы не ответить в подобном же тоне. Может быть, она только что спасла ему жизнь! Но сейчас не стоило затевать конфликт, поэтому она просто ответила, указав на дверь:

— Это другой коридор. — Не обращая внимания, что Малфой смотрит на нее, как на ненормальную, она продолжила: — В том коридоре, по которому мы вчера пришли, не было окон. Я очень хорошо это помню, я специально заметила. Я не знаю, как это возможно, но сейчас окна есть. Это другое место, точно.

По лицу Драко она поняла, что не слишком его убедила. Ей и самой это казалось невероятным, но факт был на лицо. Малфой продолжал скептически сверлить ее взглядом, скрестив руки на груди. Глубоко вздохнув и уговаривая себя не сорваться на этого надменного идиота, Гермиона предложила:

— Я понимаю, ты думаешь, что я спятила. Давай просто бросим туда флоббера. В этом ведь нет ничего сложного, правда?

Драко пожал плечами и ответил:

— Ты себя все утро ведешь странно, Грейнджер. Тебе лучше больше не злоупотреблять огневиски. Но в этот раз я пойду тебе навстречу.

С этими словами он достал из сумки банку с червями и бросил одного в проем. Приземлившись недалеко от двери, флоббер немного помедлил и потихоньку пополз вперед. Когда он спокойно преодолел пару футов, Малфой повернулся к Гермионе и издевательским тоном произнес:

— Никогда не слышал, чтобы белая горячка…

Договорить он не успел, так как за его спиной раздался громкий хлопок, подобный новогодней хлопушке. Выглянув в коридор, ни Гермиона, ни Драко не увидели червя, но влажное пятно на одной из плит пола, а также коричневатые ошметки вокруг указывали на его судьбу. Малфой слегка поежился — воображение живо нарисовало ему картинку того, что стало бы с ним, не вмешайся Гермиона. Не зная, что теперь сказать, он покосился на нее. Перехватив его взгляд, она насмешливо приподняла бровь:

— Не за что, Малфой. Что делать будем?

Драко пожал плечами. Ведь даже толком не было ясно, что с этим червяком случилось. Пока они думали, Миссис Норрис подошла к дверному проему и принюхалась, после чего мягко шагнула в коридор. Гермиона вскрикнула и попыталась вернуть кошку:

— Киса, вернись! Кис-кис-кис! Иди сюда, иди ко мне! Кис-кис…

Миссис Норрис предпочла не обращать на призывы внимания. Помедлив у двери и все так же принюхиваясь, она сделала несколько шагов вперед, затем прыгнула на пару футов в сторону. Потом немного прошла в противоположную сторону и снова прыгнула. Остановившись, кошка выжидательно посмотрела на Гермиону и Драко и для большей убедительности мяукнула. Они переглянулись. Малфой с недоверием спросил:

— Она, что же, хочет, чтобы мы пошли за ней?

Гермиона пожала плечами:

— Придется. У нас нет других вариантов. К тому же, кажется, она знает, что делает.

— Постой-ка! — раздался голос Малфоя. Он прозвучал странно высоким, нервическим. Гермиона удивленно обернулась.

Ее поразила перемена, произошедшая в Драко. Он и всегда отличался излишней бледностью, а события последних дней не способствовали улучшению цвета лица, но сейчас к бледности добавился серовато-землистый оттенок. Гермионе мгновенно передался его страх.

— Что? Малфой, да что с тобой?!

— Я только сейчас понял… Я понял… Господи, мы погибли, Грейнджер! — с этими словами он сполз по стене на пол и остался сидеть, зарывшись пальцами в волосы.

Гермиона, изо всех сил стараясь не поддаваться панике, прокручивала в голове возможные варианты происходящего. Что такого ужасного в этом коридоре? Миссис Норрис стоит там уже несколько минут, и с ней не случилось ничего страшного. Если идти за ней, то с ними все будет хорошо. Но глядя на сидящего на полу Малфоя, охваченного отчаянием, Гермиона понимала, что от ее внимания ускользает что-то. Что-то самое сейчас важное…

Драко поднял голову и взглянул Гермионе прямо в глаза. Этот взгляд стал последней каплей — его светло-серые глаза казались сейчас черными, так широки были его зрачки. Но теперь это было единственным, что выдавало страх, казалось, что он вполне овладел своими эмоциями. Медленно поднявшись, Малфой подошел к Гермионе и взял ее за плечи. Она почувствовала, как он сжимает пальцы с такой силой, что ей становится больно. Чуть наклонившись вперед и по-прежнему не отрывая взгляда, он произнес, до страшного тихо:

— Можешь считать, что мы живые трупы.

Видя, что она до сих пор ничего не понимает, Драко так же жутко тихо, почти беззвучно, рассмеялся, не ослабляя хватки на ее плечах:

— Такая умная… И такая глупая! Еще не дошло? Это действительно другой коридор, вчера его не было. Комнаты здесь перемещаются, как им вздумается. С пятого этажа попадаешь на первый, а оттуда — на шестой. Нам отсюда никогда не выбраться. Нам никогда не найти Тайной Комнаты. Слышишь? Никогда!

Последнее слово Малфой крикнул так громко, что казалось, будто оно пронеслось эхом в каждом уголке Хогвартса. Оно зазвенело острой иглой страха в голове Гермионы. Малфой разжал руки, и она едва не упала — ноги показались ватными. На удивление быстро она справилась с собой. Быть может, если бы она знала о подобных явлениях больше — хотя бы столько же, сколько знал Малфой — ей бы это не удалось. Взяв себя в руки, она преувеличенно спокойно заговорила:

— Мы обязательно выберемся. Мы в любом случае должны попытаться. Ты говоришь, что комнаты перемещаются в случайном порядке. Это значит, что Тайная Комната может быть даже за следующей дверью. А если нет — то за следующей за ней. Если понадобится, мы откроем каждую дверь в этом проклятом замке, — говоря это, Гермиона пыталась поймать взгляд Малфоя, но он был устремлен мимо нее. — Мы откроем их все до единой — ты веришь, Драко?

В ту же секунду все изменилось. Гермиона сама не поняла, не успела заметить, как назвала его по имени. Но она сразу же осознала, что сделала это зря. Из ее уст оно прозвучало так противоестественно, так чуждо — даже трудно было поверить, что она это сказала. Его имя словно продолжало звучать, оно как будто осталось на ее губах, Гермиона чувствовала это почти физически. «Как яд», — пронеслось у нее в голове, и в ту секунду она и впрямь желала, чтобы это было так.

Малфой слушал ее слова, как в тумане. Возможно, он бы и не заметил, что Гермиона обратилась к нему по имени, но это заметила она сама, а Драко уже почувствовал ее смятение. Не понимая, да и не стараясь понять, он видел, как растворяется вся ее уверенность, с которой она его успокаивала. Подумать только — успокаивала! По мере того, как Гермиону все больше охватывала растерянность, Малфой ощущал, как возвращается спокойствие, самообладание, как выравнивается дыхание и биение сердца — как он возвращается к себе. Осталось только закрепить эффект:

— И что же, Герми, — ее уменьшенное имя он выделил особо, — ты решила, что мы теперь лучшие друзья? Ты ошиблась, дорогуша!

Гермиона отшатнулась от его слов, как от удара. Имя — яд? Да каждое его слово, каждый выдох — вот яд, отравляющий все вокруг!

— Ты… Ты — дьявол, Малфой! — выпалила она, в секунду забыв о недавнем смущении.

Усмехнувшись, Драко развернулся и направился в коридор, бросив через плечо:

— Ну… Почти.

Перепрыгивая с плиты на плиту вслед за Миссис Норрис, Гермиона и Драко добрались до одной из дверей. Плиты пола были недостаточно велики, чтобы поместиться там вместе, поэтому Малфой с кошкой стояли на ближайшем к двери квадрате, а Гермиона чуть дальше. Поддавшись, дверь бесшумно открылась внутрь. В проем было видно большой зал, заваленный кучами обломков мебели, битого стекла и крошеного камня. Тут и там валялись порванные или обгоревшие книги. Несмотря на страшный погром, зал казался знакомым. Гермиона хотя и стояла дальше, но догадалась первой:

— Это Зал Заклинаний! От него же ничего не осталось... Просто ужасно!

Ее фразу оборвало шипение Миссис Норрис. Выгнув спину, она с ненавистью смотрела в дверной проем. Шерсть встала дыбом, и всем своим видом кошка демонстрировала враждебность. Малфой с опаской покосился на нее:

— Эй, животное, успокойся! Что это с ней? — оглянулся он на Гермиону.

По-прежнему злясь на него, она сочла за лучшее промолчать и только пожала плечами. Реакция кошки действительно настораживала. Тем временем Малфой вытащил из сумки флоббер-червя и кинул его внутрь. Прошла минута, две, пять… Червяк дополз до одной из сломанных парт и замер. Было тихо, но опыт подсказывал, что это далеко не гарантия безопасности. В один прыжок Малфой преодолел остававшееся расстояние и махнул рукой Гермионе. Миссис Норрис прекратила шипеть и издала низкий рычащий звук. Гермиона, перепрыгнув за порог комнаты, попыталась было позвать ее, но стало ясно, что кошка ни за что не войдет в эту комнату. Для убедительности она, не переставая рычать, отпрыгнула на несколько плит назад.

— Ладно, Грейнджер, оставь ее в покое. Пойдем спина к спине. Дверь — вон, видишь? В противоположной стене. Придется идти через всю аудиторию… — шепот Малфоя заставил Гермиону вернуться к более важной проблеме.

Она увидела, что он уже приготовился: в правой руке палочка, в левой — уже хорошо ей знакомый клинок. Гермиона поспешила тоже вытащить палочку и повернулась спиной к Малфою. Она почувствовала, как он встал спиной к ее спине. Помедлив, он произнес:

— Раньше я говорил, чтобы ты не колдовала, пока я не скажу. Я… беру свои слова обратно. Делай, что считаешь нужным.

Гермиона вздрогнула, ощутив, как тает ее злость на него. Какая глупость: ее вновь посетило чувство, что они — команда. Хотя сейчас это было даже кстати. Они медленно начали продвигаться вглубь зала. Шаг за шагом нужная дверь становилась все ближе, но, пожалуй, все шло слишком гладко. Едва Гермиона подумала об этом, как у той двери, через которую они вошли, что-то шевельнулось. Еще не понимая, что это, она заметила еще движение у груд обломков и по сторонам. Как только из тени выступили почти человеческие фигуры, Гермиона узнала их и крикнула:

— Малфой, инферналы!

В то же время она услышала его крик:

— Грейнджер, ставь щит!

Мгновенно отреагировав, она начала шептать заклинание, выставляя щит против нежити. Гермиона никогда не делала этого прежде, но отчего-то заклинание было у нее наготове, словно она только вчера читала о нем в библиотеке Хогвартса. Взмахивая палочкой и вычерчивая в воздухе символы, которые, как она думала, никогда уже ей не понадобятся, она с радостью отметила, что воздух вокруг сгущается и искрится, поднимается все выше вверх и образует купол, накрывающий их с Малфоем. За спиной она чувствовала резкие движения и жар, будто от большого огня, но оглянуться не могла, вкладывая всю свою силу и концентрацию в удержание щита. Гермионе оставалось лишь наблюдать, как похожие на скелеты, обтянутые сероватой кожей, инферналы приближаются к выставленному ею куполу. Их становилось все больше, они поднимались из-за каждой кучи обломков. Инферналы подобрались уже так близко, что в полумраке комнаты Гермиона различила, как их впалые белесые глаза, словно ничего перед собой не видя, таращатся на нее, а гнилые зубы обнажились в оскале. Она еще крепче сжала палочку и усилила заклинание. За ее спиной слышался грохот, а боковым зрением она различала теплое огненное зарево.

Инферналов становилось все больше. Гермиона не знала, как успехи у Малфоя, но с ее стороны к щиту приближалось уже более двадцати монстров. И вот, наконец, первый из них скрюченными длинными пальцами коснулся щита. По искрящейся зыбкой поверхности прошла волна, но и инфернала отбросило на несколько футов назад. Поднявшись, он с прежним упорством направился обратно. В ту же секунду монстры ринулись на атаку щита со всех сторон. По поверхности щита непрерывно шла рябь, и хотя инферналов постоянно откидывало назад, они, не чувствуя боли, тут же возобновляли попытки прорваться. Гермиона почувствовала, как ее рука, державшая палочку, дрожит — слишком силен натиск! Увидев, как в одном месте загустевший воздух защитного купола уже не отбрасывает инфернала, а лишь прогибается под давлением его костлявой руки, Гермиона крикнула:

— Малфой, я не удержу щит! Их слишком много!

Драко начал говорить, но закашлялся — воздух вокруг уже раскалился от жара и со стороны Гермионы, с его же стороны царил настоящий огненный ад. Наконец он ответил, перекрикивая шум:

— Дай мне свободную руку!

Гермиона не оборачиваясь протянула руку за спину и сжала ладонь, как только почувствовала руку Малфоя — он передал ей еще одну палочку.

— Зачем?

— Одной держи щит, другой отбивайся! Огнем! И медленно идем вперед!

Вокруг стоял невообразимый шум — охваченные огнем остатки мебели с грохотом падали на пол, инферналы издавали невнятное бормотание, сливавшееся в наводящий ужас гул. Несмотря на то, что раньше Гермиона никогда не работала с двумя палочками сразу, и что теперь она тратила энергию не только на щит, ей стало легче держать его — она поняла, что Малфой делает теперь то же, что и она. Но как бы ни были велики их усилия, инферналы все же прорывали щит. Сначала через одну брешь, а потом через вторую, третью один за другим ожившие мертвецы пробирались под купол. Гермиона едва успевала запускать извивающиеся струи огня из палочки, одновременно следуя спиной вперед за Малфоем, который прокладывал им путь к двери.

— Пиро! — в тысячный, кажется, раз крикнула Гермиона, поджигая инфернала, подбиравшегося справа. Охваченный огнем, он отлетел в сторону, а она ощутила на левом предплечье ледяную хватку.

Резко обернувшись, Гермиона натолкнулась на невидящий взгляд белых, словно опутанных паутиной, глаз. Сжимавшая ее руку костлявая кисть с силой начала тащить ее в сторону. Заметавшись, застигнутая врасплох Гермиона выронила из свободной руки палочку. Пытаясь вырваться, она уже понимала, что ничего не выйдет — мертвец гораздо сильнее ее…

В этот момент защитный купол покрылся множеством трещин и разлетелся вдребезги, и все завертелось бешеным огненным круговоротом. Гермиона успела увидеть, как инфернала, атаковавшего ее, снесло потоком пламени. Спустя секунду она обнаружила, что ледяная кисть по-прежнему на ее предплечье, а отрубленная рука инфернала волочится за ней. Содрогаясь от отвращения, она с трудом отцепила ее и отбросила в сторону. И тут же почувствовала, как ее снова куда-то тащат. К счастью, на этот раз это был Малфой. Оказалось, они почти дошли до двери. Распахнув ее, Драко втолкнул Гермиону внутрь, а сам, остановившись на пороге, взмахнул палочкой и крикнул в зал, наполненный огнем и инферналами:

— Инферно Фламмаре!

Прежде чем он захлопнул дверь, Гермиона успела увидеть, как в бывшем Зале Заклинаний поднимается бушующая волна неуправляемого Адского пламени, сметая все на своем пути. Дверь, которую закрыл Драко, еще несколько раз вздрогнула, после чего все успокоилось, а он, тяжело дыша, опустился на пол. С удивлением Гермиона отметила, что на этот раз они почти не пострадали. Ее рука до сих пор болела и, видимо, скоро будет крашена кровоподтеком, а у Малфоя с одной стороны немного обгорели волосы. Едва заметно улыбнувшись, она подумала, что, пожалуй, лучше оставить это в секрете…

— Малфой, ты себе волосы опалил.

Устало подняв руку, он коснулся головы в том месте, где несколько прядей были куда короче других, но только досадливо поморщился:

— Плевать. Я думал, нам конец. Чуть не отключился от страха… — почти на полуслове оборвал он себя.

Гермиона прислонилась к стене, оглядывая помещение, в котором они оказались. Слава богу, пока на них еще никто и ничто не набросилось. Даже не думая о том, что говорит, она ответила:

— Правда? Никогда бы не подумала, что ты признаешься, что испугался.

«Что я такое говорю? Последствия стресса, наверное. Надо завязывать с откровениями», — пронеслось в ее голове. Тем не менее, Гермиона продолжила говорить:

— Я всегда думала, что ты трус, прикрывающийся именем отца. Хотя, в последнее время я стала думать по-другому…

Гермиона прямо чувствовала, как покрасневшая от жаркой битвы с инферналами кожа бледнеет. Что на нее нашло? Зачем она сказала это? Сейчас Малфой ей так ответит, что очередной ссоры не избежать. Но у него в этот момент было странное выражение лица. Нет, на нем не было ни ожидаемой Гермионой злости, ни презрения или чего-то подобного — казалось, Драко изо всех сил старается сдержать слова. Наверное, поэтому голос его прозвучал сдавленно:

— Мое мнение о тебе тоже сильно изменилось.

* * *

Тихий скрип старых ступенек сопровождал Гарри по пути в их с Роном комнату в Норе. Как и всегда, плотный ужин, приготовленный заботливыми руками Молли, утомил его не хуже квиддичной тренировки. И в очередной раз он с улыбкой подумал, что если бы он рос в семье Уизли, а не Дурслей, то по объемам обогнал бы Дадли. Уже поравнявшись с нужной дверью, Гарри зевнул и потянулся. Какие же классные получаются каникулы! Как же жалко, что с ними нет Гермионы! Интересно, как она там?.. Хотя неизвестно еще, как бы она отнеслась к тому, что в Нору завтра приедут Забини и Паркинсон и пробудут аж до второго января. Гарри усмехнулся, вспоминая, как все были удивлены, когда Джинни и Рон объявили об этом. Вообще, конечно, вся эта история была странной: как Рон в шутку их позвал, они — тоже в шутку — согласились, но, похоже, все были рады такому повороту. «Слизеринцы в Норе — кто бы мог подумать!» — с этой мыслью Гарри взъерошил и без того торчащие в разные стороны волосы и взялся за ручку двери, из-за которой в этот же момент раздался страшный грохот, словно в стену с силой кинули кресло. Он поспешил распахнуть дверь. Его предположение оказалось близко к истине — у стены валялись обломки стула, а на своей кровати сидел страшно бледный Рон, глядя в одну точку перед собой.