Холивар (джен)

Стать легендой и прославить своё имя в веках хочет каждый. Один явно, другой втайне, не признаваясь даже себе, но прославиться хотят все. Амбиции заставляют нас создавать музыкальные шедевры, писать умные книги. Завоёвывать города и страны. Убивать людей сотнями изощрённых способов и помогать несчастным сироткам. Мы хотим, чтобы о нас говорили, чтобы нас помнили.

В Зоне стать легендой проще, чем на Большой земле и способов для этого сотни. Можно найти редчайший артефакт и сбыть его за бешеные деньги под завистливые взгляды ближайшему барыге. Можно возглавить группировку или, как вариант, умереть особо замысловатым способом. Хотя после старины Семецкого найти причудливую смерть будет нелегко.

А ещё бывают безвестные герои. Подвиги их помнят, а имена начисто исчезают из памяти. Например, монолитовец по прозвищу Хомяк. Он не отличался ни особыми воинскими умениями, ни примечательной внешностью. Всё в этом парне было какое-то среднее, и можно только гадать, какие извилистые тропинки судьбы привели младшего научного сотрудника в клан «Монолит». И не сказать, что был он таким уж неудачником, иначе давно упокоился бы в ближайшей аномалии, но и везунчиком не считался. Но вечно происходило с ним что-нибудь эдакое. Об одном таком случае я и хочу рассказать.

Уж не знаю, какими судьбами, но оказался у Хомяка батон копчёной колбасы. В Зоне вещь редкая, ценная, а потому априори являющаяся валютой, за которую можно получить что-нибудь менее вкусное, но в разы полезное. Вот и таскал Хомяк везде эту колбасу в надежде удачно её пристроить. А потом забыл. Бывает, зашпарился человек, но дальнейшее могло произойти только с Хомяком.

Отправился он как-то патрулировать Лиманск, место тогда спокойное, но странное. Вот идёт монолитовец по улице с оружием наперевес и колбасой в рюкзаке и видит у дороги старую цыганку в цветастом платке. Топчется болезная, тычет клюкой в дорогу, а перейти не решается. Подняла она голову, увидела Хомяка.

— О, солдатик, — говорит, — переведи бабушку через дорогу.

Хомяк, конечно, сразу смекнул, что фантом это. Они тогда в Лиманске часто встречались, и обижать их было чревато. Зато за доброту и отблагодарить могли, схрон там ценный показать, о засаде предупредить, на артефакт навести полезный. Да и жалко бабку опять же. Хомяк поддержал её под локоток и перевёл на другую сторону улицы.

— Спасибо, яхонтовый, — прошамкала цыганка. — Давай, погадаю, всю правду скажу.

Не успел Хомяк слова сказать, как старая перечница схватила его за руку и давай вещать загробным голосом:

— Ждёт тебя, касатик, дорога дальняя да казённый дом. А в доме том опасность великая, убытки и смерть. Помни, спасение у тебя за спиной окажется.

Рассердился Хомяк, что цыганка ему плохого нагадала.

— Уйди, — говорит, — бабуля по-хорошему. Тем более ты и вовсе померла давно.

И ушёл. А старая ведьма долго хохотала ему вслед своим безумным смехом.

Прошёл Хомяк через весь город — тишина, ни живых, ни мёртвых, даже кадавры попрятались. К дождю. И точно, пошёл вскоре да такой мелкий, пакостный, что каждую нитку на одежде пропитывает. Укрылся монолитовец в многоэтажном недострое, решил переждать непогоду. Что там строили — теперь неизвестно, но явно какое-то учреждение. Казённый дом, в общем, ага.

Сидит Хомяк у костерка, греется, а тут выстрел. И винтовка — хрясть! — пополам. Хомяк в сторону отскочил и вляпался спиной в ком жгучего пуха. Рюкзак зашипел, как гадюка рассерженная, но смотреть было некогда. Выхватывает Хомяк пистолет, хочет выглянуть за угол и выстрелить, но зацепился рюкзаком за арматурину. А тут в небе сверкнуло и молния аккурат в недострой ударила, и пошёл электрический разряд гулять по арматуре в стенах. Гуляет, гуляет и лупит Хомяка прямо в рюкзак.

Аномальная защита на монолитовских комбезах ничего так, но тряхнуло всё равно знатно. Волосы дыбом, пистолет в сторону улетел. И хорошо, что улетел, потому как в нём патроны взрываться начали. Стоит Хомяк, трясётся, а сам про цыганку думает, мол, такая-разэдакая, нагадала всякое, а оно теперь сбывается.

И как будто мало ему было потрясений, поднимаются по лестнице казённого дома три типичных бандита. Увидали, что Хомяк монолитовец, и сначала струхнули, но очень уж вид у него был безобидный. Схватил его один утырок за плечо и хотел в морду сунуть, а Хомяк разрядом шарахнул. Не специально, конечно, просто много таких разрядов по комбезу гуляло, вот и случилась с бандитом неприятность.

Тряхнуло их обоих, рюкзак монолитовца порвался и все упали на пол. Хомяк рукой по полу шарит, хоть камень какой подобрать, и ложится ему в руку удобная дубинка. Парень вскочил и одного бандита — хрясть! — по башке, другому — тыдыщ! — в челюсть, а третьего берцем по гнусному рылу. Лежат бандиты, стонут, кровавую юшку сглатывают, а Хомяк смотрит — в руках у него не дубинка, а колбаса копчёная. От воздействия жгучего пуха, а потом молнии стала она крепче гранита, сама лёгкая, как пёрышко, но бьёт — будь здоров.

Хомяк трофейное оружие собрал, бандитам само собой казнь показательную, а колбаса та очень известная стала. Находили её и в Лиманске, и в Старой деревне, а то и ещё где. И всегда в самый отчаянный момент, на грани жизни и смерти. Всегда колбаса эта попавших в беду сталкеров выручала. Вот так. Герой остался безымянным, а дело его живёт и легендой Зоны считается.