Маски. Страхи. Пепперони (гет)

Всех, кто находился в помещении, на мгновение парализовало. Первой очнулась вновь занявшая свой пост Наташа — она толкнула медсестру, которая сидела рядом с ней, и та оказалась возле Старка. Но уже и без её слов было понятно, что происходит — кожа на лице у Тони вздулась и покраснела. Медленно, очень медленно стали расходиться только недавно сросшиеся и зажившие ткани, начали открываться старые раны.

Стало ясно — когда это случится, Старк истечёт кровью. Без шуток, абсолютно серьёзно и совершенно точно.

Кто-то метнулся к врачам, кто-то снова стал названивать Роджерсу. Регенерацию было необходимо ускорить, и иного способа, кроме как новое переливание крови Стива, никто не видел.

Поэтому уже через четверть часа Капитан был в больничном крыле, а ещё через десять минут его кровь попала в вены Старка. Никто не знал, сработает ли этот способ, но другого выхода уже не было: раны действительно возвращались к своему первозданному состоянию и вскоре вся подушка была влажной от крови.

Им повезло. Регенерация действительно ускорилась. Уже спустя час после нового переливания стали восстанавливаться пострадавшие кости и хрящи. Заметно быстрее, чем до этого, но от того не менее мучительным был этот процесс. Пеппер сидела в кресле рядом с кроватью, на которой метался Тони. Сейчас они были одни в палате, и она с отрешенным видом слушала его крики, иногда закрывая глаза и проваливаясь в сон без сна. Девушка нормально не спала уже почти трое суток, поэтому, когда Старк немного затихал, Пеппер начинала дремать. Но едва лишь тихие стоны сменялись новыми криками — Поттс немедленно просыпалась и оказывалась рядом с Тони. Она старалась быть с ним, когда ему приходилось особенно тяжело.

Да и вообще, каждый раз, когда Старку требовалась поддержка или помощь, Пеппер старалась дать их ему по максимуму. Она помнила, как поступила с ним тогда, когда он умирал от отравления палладием. Да, пусть она не знала, что с ним происходит, пусть он не говорил ей — нельзя всё валить только на него. Пеппер могла бы догадаться, что что-то не так. Могла бы заставить Джарвиса признаться ей во всём, могла бы прижать Тони к стенке и потребовать правды. Разве она бросила бы его тогда, когда ему было так тяжело? Пусть он натворил кучу глупостей, обидел её — он делал это не со зла. Тони просто знал, что скоро его не станет, поэтому решил, что может делать всё, что угодно. И опять же, не со зла, а только лишь из-за отчаяния.

Когда он пришёл тогда к ней в офис, чего он хотел? Извиниться, кажется. Но только ли это? Разве он не пытался ей снова сказать правду?

Пеппер закрыла глаза, вспоминая их разговор. Тони нервничал, сбивался, она его перебивала, не желая даже слушать. Можно понять — она была обижена, но… Как можно было не заметить всего того, что с ним происходило? Того, как Тони постоянно пил что-то? Того, как Тони вечно что-то прятал, когда она заходила к нему? Того, в конце концов, взгляда в самолёте, когда она не дала ему признаться в причине своего поведения?

Ему постоянно было плохо и становилось всё хуже и хуже. Он пытался держаться, а они с Роуди в упор не видели того, что происходит. Разве не этого Пеппер боялась, когда Старк вдруг исчез на три месяца? Она не хотела его потерять, а потом собственными руками оттолкнула, когда Тони вдруг изменился. Ведь можно было, можно было догадаться…

Раздался громкий неприятный хруст и Пеппер резко открыла глаза. Тони, задохнувшись от боли, взвился так, что едва не оторвал ремни от кровати. Хруст повторился, и Старк хрипло закричал, срывая голос.

Поттс не выдержала. Оказавшись возле него, она, подчиняясь внезапному порыву, зажала ему рот рукой.

— Не кричи, пожалуйста, Тони, умоляю тебя, только не кричи так… — Пеппер почувствовала, что у неё на глазах выступают слёзы. Слушать его крики было невыносимо больно, а осознавать, что ему в сотни, в тысячи раз больнее, чем ей — и вовсе невозможно.

Ресницы Старка дрогнули и он приоткрыл глаза. Тяжёлый, мутный взгляд скользнул по комнате и остановился на лице Пеппер. Тони что-то тихо простонал, снова напрягаясь и пытаясь разорвать кожаные ремни. Не вышло.

— Прошу тебя, потерпи… Не кричи, слышишь? Пожалуйста… — у Поттс сдавали нервы. Выдохнув, Тони опустил веки и притих.

Пеппер вдруг вспомнила, что её попросили позвать кого-нибудь, когда Старк придёт в себя. С трудом поднявшись на ноги, она вышла из палаты и остановила первого же попавшегося ей врача. Пеппер было всё равно, знает ли он вообще, что происходит со Старком. Она просто делала то, что ей сказали и хотела только одного — скорее вернуться к Тони.

Поэтому когда последнему всадили здоровую дозу обезболивающего, Пеппер просто проводила взглядом мужчину в белом халате и опустилась в кресло возле кровати, немедленно провалившись в сон.

Проснулась девушка от того, что услышала чью-то невнятную речь. Прислушавшись, но до сих пор не открывая глаз, она слегка пошевелилась в кресле. Кажется, тело успело немного отдохнуть. Это к лучшему — она сможет, если что, помочь Тони.

— Пеппер… — раздался жалобный стон.

Поттс распахнула глаза, сообразив, кто её зовёт. В палате было темно, но Пеппер ясно видела, что Старк пришёл в себя. Его голова была повёрнута в противоположную от Поттс и окна сторону — похоже, у Тони не было сил даже чтобы просто приподняться и взглянуть направо.

— Я здесь, — тут же сказала она, поднимаясь с кресла и бесшумно опускаясь на постель рядом с Тони. Старк с трудом сглотнул:

— Что со мной?.. — тихо и медленно, прикладывая заметные усилия, спросил он. — Пеппер… я тебя не вижу… — Тони попытался пошевелиться, но не сумел. Вполне логично — он был измотан.

— Сейчас, подожди, — Поттс осторожно коснулась его подбородка и щеки и повернула голову Старка к себе. Потом включила ночник, который Наташа оставила ей, и на секунду замерла, не веря своим глазами. Она запоздало ахнула, глядя на Тони расширившимися от удивления глазами, и тут же зажала себе рот рукой. Такого не могло быть.

— Что?.. — Тони снова напрягся, пытаясь освободиться, но у него не вышло. — Что там?..

Дрожащими руками Поттс нашарила на тумбочке зеркало и поднесла его так, чтобы Тони смог увидеть себя. Старк, взглянув в зеркало, замолчал. Потом закрыл глаза. Снова открыл, посмотрел на зеркальную поверхность.

— Развяжи меня, — шепнул он, не отрываясь от зеркала.

Пеппер ослабила ремни, и Тони, хоть и с трудом, смог поднять руки. Он коснулся своего лица, пытаясь проверить — настоящее оно или у него начались галлюцинации. Но Пеппер тоже видела это, значит…

— Почему? — сдавленно вздохнув, спросил Старк.

— Тебе нужно было переливание крови, кровь сдал Стив, потом начался процесс усиленной регенерации. Никто больше не может объяснить по-другому, — пробормотала Пеппер. Тони отвёл взгляд, опустил веки и больше ни на что не реагировал до самого утра.

* * *

Утром его осмотрел врач. Ни единого повреждения, ни одной царапины или шрама. Вообще ничего — кроме, конечно, безумной усталости. Старку нужно было время, чтобы прийти в себя, и его организм старательно накапливал энергию, восстанавливая свои силы. Спустя пару дней Пеппер, как и собиралась, подговорила Наташу встретиться со Старком и передать ему «тайно спасённую» от глаз Поттс коробочку с кольцом. Тони рассеянно поблагодарил Романофф и та ушла после непродолжительного разговора.

— Поверил? — спросила Пеппер, когда Наташа вернулась к ней без кольца.

— Поверил, — подмигнула ей рыжая шпионка.

Старк никак не мог привыкнуть к тому, что видел в зеркале. Там снова был он — разве только пока что без бородки. Его кожа больше не была похожа на жёсткую резину, она снова стала мягкой, человеческой. Брови снова были на одной линии, Тони мог видеть свои губы — он и думать забыл, какой они были формы. Сейчас Старк не мог оторваться от зеркала, вновь экспериментируя с разными выражениями лица. Он отвык от того, насколько выразительной была его мимика — последние пару месяцев Старку приходилось сильно напрягать пострадавшие мышцы лица, чтобы изобразить хоть какую-то эмоцию. Он превращался в робота, который мог только радоваться или только грустить — ничего среднего. Теперь Тони с удивлением смотрел на то, как его улыбка становится хитрой и радостной одновременно и как скептически приподнятая бровь сочетается с искренним недоумением в глазах. Он не понимал, как делает это, и не помнил, чтобы когда-нибудь его собственное лицо казалось ему таким необычным.

Свои эксперименты Тони продолжил и дома, где оказался спустя полторы недели. Он не отлипал от зеркала, завороженно наблюдая за палитрой эмоций и пытаясь читать мысли, «написанные» у него на лбу. Как же странно смотреть на себя и не смущаться своего отражения!

Едва оказавшись дома, Старк сделал Пеппер предложение. Точно так, как и планировал — просто упал перед ней на колени и протянул коробочку, которую уберегла для него Наташа. Старк подозревал, что шпионка рассказала ему не всю историю, но даже если Поттс и видела это кольцо, ему было плевать. Пускай она знала о том, что он собирается сделать, пускай знал весь мир, кроме него, что это нужно было сделать раньше. Он сделал это сейчас и страшно собой гордится. Вместе с лицом к нему вернулась крохотная часть собственного «Я». Она была намного меньше, чем Тони предполагал и явно не была главной для него, но всё же, это было безумно приятно.

Стоя на коленях и надевая кольцо на руку Пеппер, Старк вдруг перенёсся мыслями к тому дню, когда последний раз был дома. Он вспомнил, как метался по нему, как потом заснул, как после яркого сна очнулся только в тот момент, когда металл костюма вонзился ему в грудь и живот. Впрочем, это наверняка стоило того — рядом с ним была Пеппер, живая и невредимая. Разве это плохо?

Пока будущая чета Старков готовилась к свадьбе, Тони неоднократно оказывался около мастерской. Там было темно и тихо, и только одна лампочка вопросительно загоралась, когда кто-то оказывался рядом. Старк сомневался — сможет ли он туда войти? И если да — что это будет значить? Его уже вполне устраивала та жизнь, которую он себе выбрал. Дела компании, тихая семейная жизнь с Пеппер, встречи с друзьями, безумные выходные. Он почувствовал, что просто стал Собой — тем самым, который действительно ждал своего часа. И пусть даже он никогда больше не окажется в своём костюме, это было неважно. Изобретения вполне могли быть заменены на гитару, на которой Старк уже лихо мог исполнить соло к нескольким песням, на кусок дерева и паяльник. Он не умел рисовать, но выжигать по дереву у Тони получалось. Это было похоже на процесс создания какого-то прибора и в то же время сильно от этого отличалось, поэтому Старку казалось, что он нашёл отличную альтернативу тому, без чего когда-то не мог себя представить. Сейчас он не чувствовал, что у него отняли что-то очень важное. Может быть, потом, со временем, когда интересные ему занятия перестанут быть таковыми, когда закончатся дела, связанные со свадьбой, когда Пеппер родит ему третьего или четвертого ребёнка… Нет, лучше пятого. Да, пять — замечательное число. Он непременно хочет большую семью и целую кучу девочек, чтобы всё в доме было в бантиках, куклах и на всём были заплетены косички. Пусть будет только один мальчик, и тогда, когда он подрастёт, Тони сможет сбегать с ним на несколько часов из дома, а потом таинственно переглядываться и хихикать, когда Пеппер будет с грозным видом спрашивать, где они были.

В конце концов, в один прекрасный день у Тони закончились отмазки. Он вновь остановился возле двери мастерской, глядя на своё отражение в прозрачной стене. Прошло уже почти восемь месяцев, свадьба, к которой они так тщательно готовились, должна была скоро состояться. Сначала «репетиционная», как и принято, а потом и настоящая. А потом ещё одна — уже гражданская. Тони не хотел торопить события и готовился к этому событию так, как и все остальные люди. Стучался, прежде чем войти к Пеппер — может быть, она примеряет свадебное платье? Звонил друзьям, спрашивая, когда им будет удобнее прийти на мальчишник — к семи или к восьми вечера?

Только одно событие Старк ждал так, как будто от него зависела вся его жизнь. Наверное, так и было — Тони уже и думать забыл о пятерых детях. Нет, точно — не меньше семи, а то и восьми. Чем больше, тем лучше. Теперь он может дать им целый мир и всю свою любовь, от которой его просто распирает — кажется, её поставили на вечный двигатель. Одной только Пеппер ему мало — Тони нужны её маленькие копии, за которыми можно будет ухаживать, как за крошечными принцессами. И наконец, за полгода до этого дня Поттс торжественно объявила ему, что все его «старания» были не напрасны. Сейчас Старк уже мог видеть заметно округлившийся живот. Уж слишком заметно для такого срока — Пеппер не говорила ему, но Тони подозревал, что скоро он сразу дважды станет отцом. Он не хотел получать подтверждения от Джарвиса и не хотел даже знать пол ребёнка. Он был твёрдо уверен в том, что это будет девочка — или, если уж на то пошло, девочки. И даже если бы дворецкий сказал ему обратное, Тони бы только фыркнул и отключил у него звук.

Словом, Старк вдруг оказался не у дел. Грандиозная работа в компании и переворот в его личной жизни были почти закончены. Дерево у него почти закончилось, да и гитара как-то не хотела сегодня даваться в руки. Поэтому Старк, до сих пор сомневаясь в правильности своих действий, неуверенно толкнул дверь мастерской. Та бесшумно отодвинулась в сторону, и Тони оказался в помещении. Здесь всё было точно также, как и прежде: все костюмы и заготовки к ним были спрятаны за ширмой, чертежи разложены по аккуратным стопкам — видимо, старался Дубина.

Старк остановился возле ширмы и прислушался к себе. Не было никакого отклика в его сознании — только радость от того, что Тони снова оказался среди своих «игрушек». Старк рискнул прикоснуться к металлу и его не вывернуло наизнанку, как это случилось бы раньше.

«Даже если я полностью откажусь от костюмов, я всё равно когда-нибудь окажусь в одном из них. И так будет всегда», — неожиданно понял Тони. Он с удивлением отметил, что больше не боится своих рук, и что шлем не такой уж и тяжёлый, каким казался ему до этого. Всё же, железным был не только костюм. Старк выпрямился, держа в руках шлем и окинул взглядом свои творения.

— Я — Железный человек, — твёрдо сказал он, и костюмы не посмели возразить.

P/s. Одной из подруг невесты была Наташа.