Заметки в дорожной пыли (джен)

Уже к концу первого дня пути Гельда поняла, что до храма они с Рейниром будут добираться меньше, чем рассчитывали, ибо хуторок, от которого до их цели верхом ровно полдня, миновали за три часа до заката. И единодушно решили двигаться дальше, пока это возможно, а потом устроиться где-нибудь в рощице, благо вдоль тракта их было превеликое множество.

Вечерние зарницы расцветили небо яркими сполохами, темнело довольно быстро, но с обустройством ночлега проблем не возникло — Гельда хоть и не видела в темноте, но точно знала, где что у нее лежит, да и с разведением костра проблем не возникло. Тем более, что ворчащий на опять позабытый топор Рейнир дров натащил с избытком, да и веток для лежака принес.

— А почему только для одного лежака? — нахмурилась было Гельда, но успокоилась, получив в ответ лаконичное: «Один в карауле».

Каша у Гельды удалась, по крайней мере, Рейнир ел ее с аппетитом и видимым удовольствием, а после поинтересовался:

— Ты сильно устала?

— Свою тарелку мой сам, — тут же отозвалась Гельда.

— Я ее вылизываю, — с показным смирением Рейнир пару раз лизнул посудину, а потом сказал уже серьезно: — Я хотел выспаться, мне пары часов для этого хватит. Сможешь посидеть?

— Точно хватит? — не поверила ему Гельда.

Она прекрасно помнила, что Рейнир не упускал возможности подремать в седле, да и ночами не бродил как неупокоенный призрак, а мирно дрых на своем месте.

— Пару часов крепко посплю, а потом просто дремать буду. Вполглаза и вполуха.

Ближе к концу дежурства Гельда убедилась — совершенно случайно — что, говоря насчет «крепко», Рейнир не шутил. Гельда скорее бы сказала «мертвецки крепко», ибо от трупа его отличало лишь едва уловимое дыхание да слабый пульс.

— Что-то случилось? — первым делом спросил он, заметив, что Гельду едва заметно потряхивает.

— Нет, — буркнула Гельда. — То есть… Ужас какой! Ты вроде как мертвый спишь… Нет-нет, я в сторонке посижу, успокоюсь, — вскинулась она, когда Рейнир встал и собрался подойти к ней. — И вообще, в сторонке посплю. А то вдруг в свою спячку впадешь, а я под боком.

— Ну, как хочешь, — обиделся Рейнир. — Но, к твоему сведению, в спячку Высшие впадают после десяти дней бескровной диеты. Или же когда находятся при смерти.

Он демонстративно сел по другую от лежанки сторону костра и сделал вид, что совершенно не смотрит на Гельду. Однако укладываясь, она временами ощущала на себе его взгляд, задумчивый и печальный.

— Хорошей ночи, — пробурчала она едва слышно.

— Хорошего сна, — тут же отозвался Рейнир.

Засыпая, Гельда видела его силуэт, изредка подсвечиваемый неяркими, какими-то ленивыми сполохами огня.

…Темная стена леса окружает кладбище с дряхлой, местами развалившейся оградкой. Кладбище старое, очень старое — вместо ровных рядов холмиков только кое-где видны каменные плиты. Душно. Тихо. Налетает порыв ледяного ветра, и земля начинает шевелиться, прорастает руками, головами, фигурами. Зомби движутся медленно, но они сильные твари, и убивать их долго. И их много, слишком много для шести безумцев, решивших встать на пути… Первой падает Мария, и Раэлл, в диком прыжке летящий к ней, успевает лишь защитить лежащее ничком тело от новых тварей. Пущенный Полем Огненный шар высвечивает фигуру мага, а потом заклинание ударяется о выставленное Зеркало и летит обратно. Гельда видит это краем глаза — управление Молотом Богов отнимает все силы. Но она видит, как рядом с магом возникает Рейнир, и заклинания не могут причинить ему вреда, но… шесть мечей в груди способны убить даже Высшего…

— Не-е-ет!

— Гельда!

Она с трудом разлепила ресницы — веки были тяжелые, словно намазаны медом, из-за которого глаза так резало, что из них катились слезы. Пересохшее горло саднило, и Гельда, закашлявшись, прохрипела:

— Воды…

Рейнир, не вставая, дотянулся до фляги и поднес ее к губам Гельды. Только напившись, она осознала, что она полулежит у него на коленях, почти в объятиях, привалившись головой к его плечу.

— Чего тискаешь? — пробурчала она, но не делая попыток сползти на лежак. Не было на это сил. Как и желания.

— Ты металась во вне, кричала, — тихо произнес он. — Я знаю три способа пробудить от тяжелого сна, но два других тебе вряд ли понравились.

— Сон…

Гельда вздрогнула, когда перед ее глазами вновь возникла сцена из сна.

— Ты не хочешь рассказать, что тебе снилось?

Рейнир смотрел на нее с пониманием и сочувствием, и Гельда, прикрыв глаза, помотала головой. Рассказать сидящему рядом с ней мужчине, что она видела его… их смерть?

— Опять видела будущее?

Гельда кивнула.

— Поговори в храме с кем-нибудь о своем Даре. — Рейнир помолчал, потом произнес, с явной неохотой разжимая объятья: — Не знаю, заметила ли ты, но когда я рядом с тобой, очень близко, тебя не посещают ни кошмары, ни провидческие сны. Так что если хочешь выспаться… — Он аккуратно ссадил Гельду на лежак, потом растянулся на нем и же похлопал рядом с собой: — Не знаю, будет ли тебе теплее, но спокойный сон могу обещать.

Лежать рядом с Рейниром было действительно лучше, чем в одиночку. Уютно и спокойно, но совершенно не сонно. Гельда немного полежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к дыханию Рейнира и пытаясь понять, спит он уже или нет, а потом все же не выдержала:

— Рейнир, ты спишь?

— Нет, — тут же откликнулся он. — Я даже не дремлю. А что?

— Откуда ты так хорошо знаешь про Самору? — с любопытством спросила Гельда. Этот вопрос уже довольно давно интересовал ее, но случая задать вопрос как-то не было. — Сид говорил, что ты сам не с Римона. Вряд ли наша Самора там известна.

— Лет тридцать назад работал здесь, у охотников, — ответил Рейнир. Он немного повозился, закинул руку за голову. — Нас наняли для помощи в усмирении одного магического ордена, может, помнишь о таком — Братья скорби.

Гельда, уже успев улечься на спину, помотала головой.

— Впрочем, это сейчас не важно. Просто именно там я и познакомился с вашими жрецами. И жрицами тоже, с одной даже вполне подружился. — Его голос потеплел, и Гельде показалось, что он улыбается. — Ты мне немного ее напомнила — она тоже сначала меня упокоить хотела, правда, прямо на поле боя, точнее, во время небольшой передышке. Я не сдержался, наорал, что, дескать, я ее защищаю, а она в спину бьет. Как раз во время выяснения кто она, кто я и что со мной делать на нас напала группа Братьев, мы стали защищаться. А потом отмечали — и то, что выжили, и то, что победили, и за знакомство…

— Ага, — тихо фыркнула Гельда. — И проснулись …

— Каждый в своем шатре, — закончил за нее Рейнир. — Это только с тобой так весело получилось. Эй, не толкайся, больно же, локтем в бок!

— Извини, я не специально, — буркнула Гельда.

— С тебя одеяло сползло, — невпопад произнес Рейнир и стал ее укутывать.

— Спасибо, только… — Гельда повела плечами и спросила: — А что будешь делать, если я отлежу тебе руку?

— Буду сначала страдать, потом ругаться, — серьезно ответил Рейнир, а потом вновь вернулся к тебе разговора. — У вас есть одна легенда... Я спрашивал, почему такой третий обет, ну, безбрачие. Некоторые даже вас ругают из-за него. И мне рассказали...— Рейнир помолчал, видимо припоминая.— Когда мир был молод, и Боги только пришли в него, на верховный трон прочили трех Богов: Грольда, Ирбара и Самору. А потом Богиня полюбила смертного. И отказалась от власти. Она сказала, что ее возлюбленный навсегда останется в ее сердце, а власть — это то, что мешает чувствовать. Именно поэтому жрецам запрещено только вступать в брак, но нет запрета на любовь.

— Почему ты это мне рассказываешь? — подозрительно покосилась на него Гельда.

— Не знаю.

— Врешь.

— Зачем тогда спрашиваешь? — Рейнир пристально посмотрел в глаза Гельде, но та молчала. — Ладно, спи уже.

Утром снова тронулись в путь, и вскоре Гельда с радостью увидела знакомые места: ту рощицу как-то исползала на коленках, травы собирала, а вон там, в пруду, растут красивые кувшинки…

Когда до храма остается всего ничего, как раз последняя развилка на дороге, Рейнир остановил жеребца.

— Гельда, я дальше с тобой не могу ехать. Доберешься одна?

— Угу, — недоуменно отозвалась Гельда. — Тут осталось-то…

— Я сейчас к друзьям, — Рейнир махнул рукой в сторону лесной дороги.— Они отсюда недалеко живут, часа два езды от этой развилки. Я буду или здесь, или у них.

— Хорошо. Удачи.

Мысли вслух. Гельда

В обители меня встретили, как родную дочь. Впрочем, здесь были рады всем.

Кинув вещи в свободную комнату, я направилась в храмовую библиотеку, здороваясь по пути и с теми, кого помнила, и теми, кто приветствовал меня. Библиотеку я нашла быстро, и мне показалось, что она почти не изменилась за время моего отсутствия, что не удивительно: она не меняется уже лет двести или триста. Правда, книг и свитков стало заметно больше. Или это мне так кажется?

Засела в библиотеку я надолго, и гора книг и свитков на моем столе все растет. Интересно, если она рухнет, то завалит меня полностью или все же нет? Глупые мысли, но голова, кажется, гудит от усталости: я успела уже переворошить половину шкафа «Амулеты и талисманы», а толку нет. Да и в глазах темно. А может и не в глазах — за окном-то уже темень беспросветная. Была бы я как Рейнир — точно бы подольше над свитками посидела... Интересно, к каким это друзьям Рейнир поехал?

Раскалывая на место книги и свитки, я все пыталась вспомнить, где же я могла прочесть про Амулет Четырех Стихий? И ведь точно помню, что именно читала! И ворочаясь на кровати, думала о том же — пока не провалилась в сон. Книга в руках, буквы расплываются, но от осознания что, что именно там написано сердце сжимает холодная рука. В глазах темнеет, резко становится холодно, и я оказываюсь на кладбище, слышу хохот некроманта и вижу Рейнира, медленно падающее на землю.

Просыпаюсь, и первое, что ощущаю — надсадно болит горло. Кажется, я опять кричала. Встаю, хожу по комнате, пытаюсь успокоиться — успела у Маши ее привычку подхватить.

Мысли упорно крутятся вокруг моей новой команды. Кажется, мы с Машей уже стали подругами. Порой она кажется мне необычной, чужой, а я, вот совсем не сомневаюсь в этом, кажусь ей точно такой же. Мы пока не понимаем половину рассказов друг друга, но мне уже не хватает ее присутствия. Раэлл для меня пока остается загадкой, он умудряется, не прилагая к этому никаких усилий, опровергать почти все, что я слышала об эльдрим. В нем нет высокомерия по отношению к бабочкам-однодневкам, нет желания сохранять дистанцию между любым из нас. Впрочем, Рейнир как-то упомянул, что на Эстанэссэ Раэлла считают слишком странным. Поль. Рядом с ним светло, он мне кажется каким-то солнечным, а еще… Выглядит он молодо, иногда мне кажется, что он намного старше, что он почти ровесник Раэлла. Сергей. Вроде, весь на ладони, но секретов в нем еще много. У меня ощущение, что он сам до конца не осознал, что он немного не то, чем он себя привык считать. Рейнир. К горлу подкатывает комок, а на глаза наворачиваются слезы. Я не могу, не хочу их потерять! Никого из них. Но пока я не знаю, что же мне делать. И смогу ли?

Ночь на дворе, а я никак не могу уснуть. Проклятый сон! К счастью, я знаю, как бороться и с бессонницей, и с кошмарами. Где там мои снадобья? А то утром снова сидеть в библиотеке…

* * *

— Деточка, что ты так упорно ищешь, что даже не пошла на завтрак?

Негромкий голос едва не заставил Гельду подпрыгнуть. Она настолько погрузилась в поиски, что не заметила, как в библиотеку вошла жрица в неброском платье. Обычно тех, кто достиг столь преклонных лет, называют старушками, но, глядя на седоволосую женщину с ясными лучистыми глазами и доброй улыбкой, на ум приходит совсем иное слово. Матушка. Именно так ее все и называли.

Гельда прекрасно помнила матушку Дениру. Еще бы не помнить! Именно она занимается со всеми начинающими жрецами, к ней тянутся и совсем крохи, и ершистые подростки. Матушка стала жрицей очень поздно, лет в тридцать: пришла в храм после гибели мужа и двоих детей. У нее редкий дар: она может изменять проклятия. Совсем чуть-чуть, немного. Как в сказке про принцессу, которая должна была умереть, но проспала сто лет. А еще у нее огромное сердце, полное нежности и тепла. Когда-то она смогла отогреть перепуганную недоверчивую девчушку, только попавшую в Храм. Лет пять назад ее уговаривали стать настоятельницей, но она отказалась. Именно по совету Дениры Гельда оставила мысли навсегда остаться в храме и стала готовиться к службе в миру. «Деточка, у тебя слишком беспокойный характер, — сказала она как-то. — Здесь ты просто сгоришь». И оказалась права.

— Ты не там ищешь, — узнав, что именно ищет Гельда, произнесла она. — Если тебе кажется, что с этой вещью что-то не в порядке, попробуй посмотреть в разделе «Проклятия». И начни, пожалуй, вон с того свитка.

Про этот амулет Гельда прочла почти сразу, едва только стала читать указанный матушкой свиток — точнее, упоминание о нем, а также книги, где можно узнать об амулете подробнее. Книга, хвала Саморе, в библиотеке была, и нашлась почти сразу — не зря библиотекарь и его помощники так следили за порядком.

По мере того, как Гельда вчитывалась в строки, она все больше надеялась, что ошиблась. Что это какой-то другой амулет, потому что иначе…

— Гельда, что с тобой? — оказывается, матушка Денира не ушла, и сейчас она с тревогой вглядывалась в лицо Гельды. — Ну-ка, посмотри на меня! Отложи книгу и расскажи мне, что тебя так напугало.

Перепрыгивая с одного на другое, путаясь и сбиваясь, Гельда стала рассказывать Матушке про все, что случилось с тех пор, как она, совсем еще неопытная жрица, ушла из обители: первая команда, гибель друзей, ставших семьей, проснувшийся дар, талисман, новая команда, опасения о том, что рано или поздно придется делать нелегкий выбор между призванием и любовью… В памяти всплывает рассказ Рейнира, и у Гельды, истово надеющейся на то, что это не придумка и что Матушка знает позабытую легенду, вырывается:

— Матушка, а правда, что однажды Самора полюбила смертного и из-за этого отказалась от власти?

Матушка улыбнулась, тепло и радостно, и она спросила:

— Кто тебе это рассказал?

— Друг…

— Рейнир еще трепыхается? — Матушка рассмеялась, увидев, как у Гельды изумленно округлились глаза. — Это я рассказала ему эту легенду, надо сказать, основательно подзабытую. А жаль… — Она помолчала немного, а потом, погладив Гельду по голове, сказала: — Знаешь что, выброси из головы эту дурь насчет гнева Саморы. Я думаю, она довольна твоим выбором. — Матушка вновь ненадолго замолчала, а потом тихо произнесла:— Если бы в этом проклятом племени было побольше таких как он, я бы первая ушла туда. А насчет твоего дара могу точно сказать, что видения даются не для того, чтобы слепо им следовать, а для того, чтобы можно было избежать ошибок. Ты, деточка, обязательно побывай в храме Грольда, узнай, как лучше бороться с некромантами и порождениями их силы. И… Ты хорошая жрица, Гельда, сильная. В видении ты сначала смогла провести призыв, а после этого еще и наложила заклинание. Многие жрецы… да что там, большинство после призыва почти на сутки лишаются силы. Перестань себя мучить и просто делай то, что подсказывает тебе сердце.

Выезжать Гельда решила рано утром — она нашла все, что искала, так стоит ли задерживаться в обители? Едва она успела оседлать Ветра, как в конюшню вошла матушка Денира.

— Хорошего утра, деточка. Уже покидаешь нас?

— И вам, Матушка, хорошего, — улыбнулась Гельда. — Да, мне пора. Меня Рейнир наверняка уже ждет.

— Не возражаешь против компании? — спросила жрица, выводя из стойла смирную с виду кобылку. — У меня дела в тех краях, где он тебя скорее всего ожидает.

После завтрака Гельда и матушка Денира выехали из ворот обители и направили коней в сторону деревни охотников.

* * *

«Мне слишком часто приходилось уходить, не оглядываясь. Сейчас я мог себе позволить такую роскошь: смотреть вслед и желать удачи, — думал Рейнир, глядя на удаляющуюся Гельду. — Впрочем, удача не помешает и мне, ведь, если Сайгора уже нет в живых, вряд ли меня хорошо примут в поселке охотников на нежить!»

О том, что его засекли, Рейнир узнал почти сразу — ощущение чужого взгляда, едва слышный шепот, едва уловимое движение. Рейнир едва заметно усмехнулся. Молодцы, пацанята, им лет по тринадцать — четырнадцать, а смогли отличить проклятого от Высшего. Вот только помнят ли они, что у файрэллов превосходный слух, а у Высших — невероятно острый? Но поступили они правильно. Одна из первых заповедей учеников охотников на нежить гласит «Не можешь справиться сам, зови на помощь тех, кто опытнее».

Излишне живое воображение рисует картинку: подростки сломя голову несутся в поселок, запыхавшись, сообщают старосте о приближении Высшего файрэлла к поселку охотников… «Если Сайгор там, то он очень веселится, — мелькнула мысль. — А если нет — веселиться буду я, и очень долго!»

Рейнир постарался припомнить, что говорил Сайгор, когда приглашал в гости. Память Рейнира не подвела — сразу за приметным поворотом были видны крепкие ворота в высокой ограде. И ворота были приоткрыты — не нараспашку, лишь створочка слегка приоткрыта. Дескать, заходите, если не боитесь. Рейнир негромко пару раз постучал костяшками пальцев по воротному столбику.

— Заходи уже, гроза спокойствию! — раздался веселый голос.

Он почти не изменился, чего нельзя сказать об обладателе: прожитые годы красят только эльдрим. Да и профессия наложила отпечаток. Сайгор, все еще жилистый и ухватистый, но уже слегка оплывший, крепко обнял Рейнира.

— Не забыл про приглашение, как я погляжу! — Сайгор хлопнул старого друга по плечу. — Только что же ты, поганец такой, пацанов мне перепугал. Они тут чуть не весь поселок на уши подняли!

— Ничего, вам полезно, — отмахнулся Рейнир. — А то зарастете жиром по самое не хочу!

Сайгор расхохотался:

— Нда, ты, как я погляжу, совсем не изменился: рожа каменная, а шуточки еще те. — Невзирая на смех, глаза у Сайгора были вполне серьезные, оценивающие.— Расскажешь нашей молодежи, как с тобой бороться? А то сам понимаешь, грех упускать такой случай. Ты, кстати, надолго к нам?

— Дня на три — четыре, не больше, — заранее прикинув время, необходимое Гельде на дорогу и поиски, Рейнир ответил на вопрос сразу же, без задержки и согласно кинвул: — Пару уроков дам, но с тебя плата.

— Кровушкой, что ли? — Сайгор с явно наигранным удивлением всплеснул руками.

— Тьфу на тебя! — со столь же наигранным негодованием воскликнул Рейнир и укоризненно добавил: — Еще девственниц мне предложи! Нет уж, никакой кровушки и девиц! Зельями расплачиваться будешь!

— Ну, зельями — так зельями, — согласился Сайгор и не удержался, поддел: — А почему не девственницами? Интересно же посмотреть все-таки, что вы с ними делаете...

— Я тебе что, дракон? — укоризненно покачал головой Рейнир.

— Ладно, пошли уже, у меня договорим,— все еще посмеиваясь, предложил Сайгор и повел гостя в дом.

Пожалуй, если бы Рейнир решил осесть на одном месте, то выбор бы пал именно на этот поселок: крепкие аккуратные дома, спокойные, уверенные в себе люди, веселые дети, улыбчивые женщины. И Гельде бы наверняка здесь понравилось.

«Эх, кареглазка, поскорей бы ты уже с собой разобралась, а то смотреть страшно на твои метания. А я с собой разобрался и давно понял — никому тебя не отдам», — думал Рейнир вечером, засыпая.

Время в поселке пролетело незаметно. Посмотреть на "всамделишного живого фрэлла" собрался весь поселок, даже несколько девушек и пара женщин пришла. Вопросов задавали множество, но на добрую половину из них сами же и отвечали. На всякий случай Рейнир решил узнать, не слышали ли в поселке что-нибудь об амулете Четырех Стихий. Нет, никто и ничего. И Рейнир продолжил «уроки»: продемонстрировал изменение температуры тела в моменты регенерации и трансформации. И Сайгор с заметным изумлением увидел улыбку на лице друга. Вот уж чего Рейнир не ожидал, так это того, что при слове "тепло тела" он будет вспоминать вспыхивающие румянцем щеки одной знакомой жрицы.

Демонстрация приемов против фрэллов Рейнира впечатлила. Если бы вот эти на него напали сразу втроем, да с серьезными намерениями, он, скорее всего, плюнул бы на гордость и сбежал повыше и подальше. «Прогулка» с молодежью по лесу, во время которой они поохотились друг на друга, доставила немалое удовольствие, а ночные посиделки с Сайгором с воспоминаниями и распитием неплохого вина настроили на ностальгически-лирический лад.

А к утру нужные зелья были готовы, и Рейнир понял, что в поселке делать, в общем-то, больше нечего. Он распрощался со всеми, пообещал заглядывать при случае и поехал на перекресток — ждать Гельду.

Взгляд со стороны. Матушка Денира

Ничто так не скрашивает путь, как приятная беседа, а с Гельдой беседовать мне понравилось. Девочка умеет и говорить, и слушать. Ее истории были настолько увлекательны, что я даже посоветовала ей увековечить их для потомков, но она отказалась: некогда, дескать, с пером корпеть, разве что как-нибудь потом. Рассказывала она очень увлеченно, поэтому, когда она посреди очередной истории вдруг замолчала, я с удивлением взглянула на нее. По ее лицу пробежала целая гамма чувств: озадаченность, удивление, а потом такая искрящаяся радость, что, казалось, сейчас она вспыхнет. Гельда послала Ветра даже не в галоп — в полет. А потом она полетела сама: с седла в объятия к тому, кто встал из травы ей навстречу. Я-то его не сразу заметила, не с моим зрением разглядеть лежащего под деревом человека. Сначала не заметила, а потом не узнала. Я, конечно, догадывалась, что Рейнир не родился таким невозмутимо-спокойным, каким запомнился мне, но видеть широкую искреннюю улыбку на его лице — это нечто необыкновенное. Он поднял на меня глаза, по-прежнему не размыкая рук, в которых сжимал девушку.

— Здравствуй, Денира.

— Надо же, узнал! — восхитилась я. — А ведь столько лет прошло!

— А какая еще жрица будет спокойно смотреть, как кровопийца девушку обнимает.— Он скосил глаза на Гельду и произнес:— Ты, кстати, в амулете.

Гельда отскочила от него, и Рейнир тихо фыркнул:

— Я пошутил, извини.

— Тьфу, нежить! — рассердилась Гельда, но не слишком сильно, скорее напоказ, и тут же грозится: — Сейчас надену, будешь знать!

— Я тоже очень тебе рад, — не переставая улыбаться, говорит Рейнир. — И рад тому, что ты рада мне.

Я не выдержала и рассмеялась, а Рейнир развел руками:

— Извини, Денира, не могу удержаться — она так замечательно сердится!

— Надеюсь, это не помешает ей выполнить обещание и проводить меня до поселка охотников.

— Проводим.

Он подозвал своего жеребца и внимательно посмотрел на Гельду, потом вкрадчиво предложил:

— Хочешь, на Вулкане покатаю? А ты за это на меня сердиться перестанешь.

— Я не сержусь, я обдумываю план мести, — вновь садясь в седло, сказала Гельда. — Не мешай!

Рейнир с серьезным видом кивнул:

— Это очень важно, и я не буду тебе мешать. Ты меня уже злила, смешила, ругала, убивала, лечила, соблазняла, но ни разу не мстила. Очень хочу на это посмотреть.

— Когда это я тебя соблазняла? — вскинулась Гельда, и ее щеки явственно покраснели.

— А кто наутро после пьянки с Сидом без штанов скакал? — спросил Рейнир. — У меня память хорошая!

Гельда махнула на него рукой, что-то пробурчала и действительно погрузилась в какие-то размышления.

— Денира, я очень рад тебя видеть, — тепло улыбнулся Рейнир.

— Я тоже, — ответила ему я и вздохнула. — Хорошо, что ты не любишь говорить комплименты. А то когда старые друзья говорят мне, что я не изменилась, я почему-то чувствую себя старой развалиной…

— Ты изменилась, — внимательно глядя на меня, произнес Рейнир. — Ты стала похожа на мое представление о Саморе.

Я невольно улыбнулась.

— Ты тоже изменился. Ожил. Знаешь, за тот год, что я тебя знала, я видела улыбку на твоем лице один раз, между очередной, не помню уж точно какой по счету бутылкой и воплем командира: "Спать, певуны, мать вашу!"

— А как ты можешь это помнить, если даже я не помню! — удивился Рейнир.

— Очень просто. — Эти воспоминания не только согревают душу, но и наполняют меня чувством законной гордости. — Во-первых, рядом со мной стояла бочка с водой, и поэтому вина я выпила раза в два, а то и три меньше. А во-вторых, мой покойный муж был виноделом, так что спиртное я научилась пить правильно. Чего ты вертишься? — не утерпела я, когда Рейнир в очередной раз оглянулся на девушку, все в такой же задумчивости едущую позади нас.

— Веришь ли, боюсь, что она может придумать, — наклонившись ко мне, признался Рейнир. — А если серьезно, то просто соскучился. Она нашла?

— Да.

Услышав это и оценив то, как я это произнесла, Рейнир нахмурился и замолчал. С него мигом слетела вся веселость. Некоторое время мы ехали молча, а потом я опять не вытерпела:

— Это, конечно не совсем мое дело, но… Мне казалось, что тебе нравятся женщины другого типа… более яркие, что ли.

— Знаешь ли, после первой сотни лет понимаешь, что внешность — ерунда, — ответил он. — Просто именно такие пытались обратить на себя мое внимание. Мне же тогда было просто все равно. Сейчас все иначе.

— Интересно, что ты в ней разглядел? — спросила я. Я-то знаю массу ее достоинств, но она росла на моих глазах.

— Искренность, — ни секунды не колеблясь, произнес Рейнир. — С самого начала. Я это даже не увидел, а услышал. Именно этим она меня и заинтересовала. А потом просто ошеломила своей выходкой. Это я о моем… лечении. Кружку крови выцедила — для того, кого поклялась убить.

— Она жрица, — спокойно произнесла я. Странно, что он этого не понимает, вроде же давно знается с жрецами. — Жрица с обетом помогать всем, кто в ее помощи нуждается. Тебе нужна была помощь — она ее оказала. Понадобилось бы — и две, и три кружки дала бы.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— Я тоже жрица, — говорю я и продолжаю, глядя ему в глаза: — И на будущее учти — если вздумаешь умереть, тем более у нее на глазах, найму некроманта, подниму и убью лично. Понял?

— Интересно, а если умирать я буду не на ее глазах, то как она меня тогда сможет лично упокоить? Что смотришь? А, ты же не знаешь эту историю, — вздохнул он и рассказал об обещании Гельды, красочно и в подробностях.

Я слушаю, и слезы на глаза наворачиваются, то ли от смеха, то ли от умиления.

— Молодец девочка! — отсмеявшись, произнесла я. — Тогда ладно, умирай, но лет через двести.

— Хорошо, — кивнул он, и я поняла, что обещает он это совершенно серьезно. — Но мы уже приехали.

Славные они, оба. На прощанье я благословила Гельду и напомнила насчет храма Грольда, а Рейниру просто пожелала удачи.

* * *

Гельда ненавидела непогоду, особенно грозу. Чаще всего она налетает внезапно и всегда ломает все планы. Вот и сейчас — все было нормально, но только начало смеркаться, как стала собираться гроза. Темные тяжелые тучи довольно быстро наползали на небо, пока еще вдалеке заворчал гром, порывы ветра стали ощутимее. Рейнир потребовал вспомнить, где расположено ближайшее жилье, и я с неохотой призналась, что совсем рядом. Но недостаточно близко — дождь ливанул, когда усадьба еще не успела показаться из-за поворота. Промокли мы почти мгновенно, даже плащи не помогли.

— Ну и где это твое поместье? — перекрикивая грохот грома, поинтересовался Рейнир. И ехидно добавил: — Ты случайно не заблудилась?

— Случайно не заблудилась, — крикнула в ответ я и исключительно из вредности добавила: — С тобой я это делаю только нарочно. А дом вон за тем поворотом.

Под аккомпанемент очередного громового раската мы подъехали к воротам, и я стала тарабанить в них кулаком.

— Кого там демоны несут? — недовольный голос из-за створок ворот раздался довольно быстро, я даже еще не все ругательства вспомнила.

— Жрица Саморы, — проорала я, сунув амулет под нос роже, показавшейся в открывшемся окошке.

Обладатель рожи однако не спешил открывать ворота, рассматривал нас, и сначала я увидела на его лице недоверие, потом изумление, а потом раздался давно ожидаемый звук отодвигаемого засова, и ворота распахнулись.

— Госпожа, прошу вас, — низко поклонился пожилой привратник. — Извините, что замешкался, не признал сразу, вы проезжайте, я сейчас, я скажу в доме, — и он рысцой потрусил к крыльцу господского дома, что-то крикнув по пути в сторону домика у ворот.

Гельда обреченно вздохнула, деревянно выпрямилась в седле и, тронув коленями боки Ветра, направила его к парадным дверям. Рейнир задумчиво поглядел на нее, но спрашивать ничего не стал. Хозяин дома воздвигся в дверях как раз тогда, когда путники как раз спешивались.

— Прошу вас, проходите, — проронил он и отступил вглубь дома.

Гельда вскинула подбородок и поднялась по ступеням. Рейнир, бесшумной тенью следовавший за ней, помог снять плащ, отметив про себя, что хозяин, внимательно разглядывавший гостей, задержал взгляд на лице Гельды.

— Рад приветствовать вас в моем доме, — сдержанно кивнув, веско произнес он и велел: — Гельда, представь, наконец, своего спутника.

— Моего спутника зовут Рейнир, — сказала Гельда. — Рейнир, разреши представить тебе…

— Юснан Салаир, — перебил ее хозяин.

Рейнир явно видел, что он был удивлен столь короткому имясловию, но довольно старательно прятал это недостойное с его точки зрения чувство.

— Комнаты для вас готовы, Лавара вас проводит. А потом прошу к ужину.

А вот молоденькая служанка не считала нужным скрывать любопытство, но гости явно не располагали к разговору, да и Гельда у дверей комнату, к которым привела их девушка, сухо бросила, что дорогу в зал найдет сама.

И лишь оставшись одна, она поняла, что снять мокрое она очень даже хочет, но вряд ли сможет — никакой одежды на смену у нее нет. Точнее, взятая одежда настолько чужда этому дому, что лучше уж выйти к ужину в мокром. А здешнюю Гельда надевать не хочет. Тем не менее она в еще более мрачном настроении стала доставать вещи, но тут негромкий раздался стук в дверь.

— Держи, — в руках стоящего на пороге Рейнира оказались бальный наряд и украшения. — Что ты так удивляет?

— Откуда у тебя это платье? Я же его в гостинице, кажется, оставляла.

— Из-под кровати, — с едва уловимым ехидством ответил Рейнир.— Я просто решил взять на всякий случай все наши вещи. Привычка у меня, знаешь ли, такая, тем более, что сумка все равно безразмерная. — Он повернулся и бросил, прежде чем прикрыть дверь. — Если понадобится помощь в одевании — стукни в стенку.

— Спасибо, — буркнула Гельда, — но надеюсь, что одеться я смогу сама. Вот если с завязками не справлюсь…

Помощь не понадобилась. Пригладив мокрые волосы гребнем и немного покрутившись перед старинным полуростовым зеркалом, Гельда вышла из комнаты. Рейнир ждал ее у дверей, и тоже был в своем бальном наряде. Склонившись в галантном поклоне, он предложил девушке руку, и в зал они вошли с подобающим королевскому приему пафосом.

Хозяин, явно потрясенный настолько неожиданным переменам в облике гостей, на миг замешкался, но быстро взял себя в руки и поднялся со своего места.

— Разрешите представить вам мою семью, — он указал на молодую женщину и подростка, сидевших за столом: — Моя жена Диани, сын Тогиан. Дорогая, — после он обернулся к жене: — Это моя младшая дочь, Гельда, и ее спутник, Рейнир.