Инстинкты (гет)

Он не делал запасов и оказался не готов к тому, что кровь достать не выйдет. На протяжении всех дней он так и не смог улучить подходящий момент. Возле хранилища постоянно кто-то вертелся, а в остальное время Джон был завален работой. Все эти мелочи он, разумеется, не стал объяснять Рейн, вновь появившейся в его доме так же незаметно, как и в прошлые разы.

— Я достану донорскую позже, пока что тебе придется ограничиться этим.

Рейн закусила губу, неуверенно смотря на его запястье. Но неуверенность исчезла через пару мгновений, сменившись предвкушением сладкоежки, смотрящего на торт.

—Все еще помню, какая она у тебя вкусная, — протянула она, подбираясь поближе. — Давно я не пила горячую кровь.

Джон бесстрастно наблюдал, как покраснели глаза девушки, как рот приоткрылся, оголяя клыки. Он даже не дернулся от резкой боли и от того, как теплый рот вампирши все больше раздражал рану, вытягивая кровь. Когда Рейн оторвалась от его руки, то на несколько секунд Джону показалось, что комната перед глазами завертелась как волчок, но головокружение прошло через мгновение.

— Быть может, сходим куда-нибудь? — протянула Мерсер, разваливаясь на диване и вытирая ладонью губы.

— Что? — до него не сразу дошел смысл ее предложения. — Я не думаю, что…

— Это хорошая идея? — закончила она за него и закатила глаза к потолку. — Ну и почему же?

— Кто-то может заметить тебя, — медленно начал он, — узнать. Тот же Лестер.

Рейн сморщилась.

— Сам подумай — каков шанс, что мы его встретим?

— Небольшой, — согласился Джон. Как назло в мысли влезли воспоминания о том, как они с Рейн проводили время в кафе и ресторанах. Он помнил, как ей нравилось заходить в маленькие одинокие закусочные у дороги, где-нибудь посреди лесов и ферм. — Но нельзя забывать и о других охотниках, даже несмотря на то, что они вряд ли заинтересуются твоей личностью. Да и разве у тебя в Нью-Йорке не было кучи знакомых?

— Они все наверняка давно разъехались, — она махнула рукой. — Да если кто-то меня и увидит, скажем им, что я — моя собственная сестра-близнец, — весело улыбнувшись, она уселась на диване с ногами.

Джон молчал, размышляя. Рейн смотрела на него совершенно бесхитростно. Джон продолжал не понимать, как она может настолько легко поддерживать иллюзию того, что они живут прежней, нормальной жизнью.

— Кто-то еще знает, кроме меня? — тихо спросил он. — У тебя же остались родители.

Рейн покачала головой.

— Ты не думала о том, чтобы найти их? — Джон не предлагал, наоборот, идея казалась ему ужасной.

— Зачем? — пожала плечами Рейн. — Это не имеет смысла.

— Ты любишь меня и любишь их. Так почему нет? Или же твои нынешние чувства отличаются от прошлых?

Рейн вскочила с дивана. Ее глаза гневно сверкали.

— Что за привычку ты приобрел за эти три года? Постоянно на что-то пытаешься намекнуть! Скажи прямо, думаешь, мне плевать на маму и папу? Думаешь, я бы убила их?

— Нет, — покачал головой Джонатан, — я не это имел в виду. Прости, если тебе так показалось.

Мерсер застыла посреди комнаты, сложив руки на груди и недовольно хмурясь. Но через несколько секунд ее лицо разгладилось, и она вздохнула.

— Я люблю их, — Рейн сжала губы. — Раньше я хотела, чтобы все вы знали, что со мной все в порядке, что я не мертва. Но потом прошло три года, в течении которых я не могла подать даже знака, что жива, потому что ты бы сразу меня нашел. И я не знала, как ты отреагируешь.

— Это Мидоус рассказал тебе, что я охотник?

Рейн кивнула.

— И ты решила, что лучше он, чем я? — медленно проговорил он, глядя в ее снова становящимися колючими от раздражения глаза.

— Я решила, что для меня лучше оставаться в безопасности, учиться защищать себя и добывать пропитание, — она усмехнулась. — Это может показаться тебе эгоистичным, но ты не знаешь всего. Так же как я не знаю обо всех твоих причинах.

Джон смотрел на нее и видел ту новую грань, сияющую ярче остальных, пробиваясь сквозь зрачки красным цветом. Меньше чувств, больше инстинктов. Зверь прячется от человека, зверю нужна еда. Он силен и опасен. Его клыки блестят от крови.

Как быстро Рейн сделала выбор? Как быстро отказалась от человечности? Он никогда не узнает.

— Верно, — он медленно кивнул. Искать лекарство — не единственное, что он может. Если Рейн так отчаянно желает вернуть их прошлую жизнь, он тоже обязан попытаться. — Будем надеяться, что все обойдется. Нью-Йорк — большой город, в конце концов, — он приподнялся уголок губ. Мерсер предсказуемо бросилась его обнимать.

— Вот сюда мы ходили несколько свиданий подряд, — вспоминала Рейн, указывая пальцем на кафе и рестораны, пока они ехали на машине по городу. — Здесь мы потратили все наши деньги, а тут я ела лучшее рагу в своей жизни. Помнишь, — она воскликнула. — В этом ресторане ты сделал предложение о помолвке. Так мило было с твоей стороны, дотянуть до этого шага и так и не обмолвиться, что ты пародируешь Ван Хеллсинга по ночам!

— Хочешь поговорить об этом? — хмыкнул Джон. — Прямо сейчас, уверенна?

Мерсер поджала губы и махнула рукой.

— Останови здесь, — попросила она. — Уверена, тут подают вкусные пирожные.

Джон и Рейн сели за освещенный солнцем столик у самого окна. Жмурясь, Джон задернул жалюзи. Он ожидал, что в помещении будет много народа, но здесь было на удивление не так уж людно, а главное, спокойно. Звякали посудой официанты, играла, не приедаясь, незатейливая попсовая песенка. Рейн заказала у улыбчивой девушки в синем фартуке с эмблемой полосатого кота колу и пирожное, а Джон — один эспрессо.

— Ты не думал уехать отсюда? — не успел Джон притронуться к напитку, ошарашила его Рейн. Он посмотрел на нее, не зная, что и сказать. Он бы мог поехать с ней куда угодно. Мог бы хоть сейчас сорваться с места и отправиться в незнакомый город, взяв лишь самое необходимое. Он бы поступил так, если бы она была человеком. Одно-единственное условие, которое он не мог перед ней поставить. Рейн оставалась рядом с ним, потому что даже не подозревала, кем он ее считает, не думала, что он только и мечтает, как сделать ее прежней.

— У меня здесь работа, — с не меняющимся выражением лица сказал Джон. — Но как только я кое с чем покончу, думаю, я мог бы оставить Нью-Йорк.

— Я не люблю большие города.

— Знаю. Но чего бы мы не хотели, нам обоим в них будет лучше.

Рейн после этих слов раздосадованно опустила глаза на столик. Джон впервые подумал, что, быть может, она все же врала ему. Совсем не все нравилось ей в том, чтобы быть монстром.

— Смотри, — Рейн устремила взгляд ему за спину. — Когда-то я бы сказала, что тот старик походит на бывшего солдата, но теперь я почти уверенна, что он один из ваших, — она усмехнулась. Джон обернулся и замер. Возле входа, с прищуром осматривая помещение стоял Малькольм. Джон собирался отвернуться, хотя знал, что и это бы не помогло, но не успел. Взгляд старого охотника плавно переместился на него и придавил как тяжелая снежная лавина. Джон на секунду ощутил себя ребенком, пойманным при поедании спрятанного печенья, но чувство тут же уступило место размеренно бегущим мыслям. Не все так страшно, они с Мерсер имеют шансы выпутаться. Хорошо, если Малькольм лишь приветственно кивнет. В последнюю их встречу он совсем не походил на шибко общительного человека. Но старик решительным шагом направился к их столику. Джон стиснул зубы. Ладно, вполне можно перекинуться парой словечек, главное, чтобы Рейн вела себя незаметно. Малькольм не станет долго разговаривать, когда увидит рядом с ним обыкновенную девушку, которая не в курсе дел охотников.

— Рад видеть тебя, Джон, — раздался сухой голос мужчины, когда тот подошел к столику. — Решил тут подкрепиться чутка. Здравствуйте, мисс, — он кивнул Рейн, и та улыбнулась. — Я не задержусь рядом с вами надолго. Как идут дела? — О каких делах спрашивает старик, Джон понял сразу. — В последнее время мало кто находит себе подходящую работенку, но, знаешь, если что, ты всегда можешь связаться со мной.

— Вообще-то, — Рейн откашлялась с самой что ни на есть невинной улыбкой. — Я тоже посвящена в детали работы Джона.

Он медленно поднял на нее взгляд, жалея, что не умеет прожигать им дырки. Что она творит? Неужели так сложно осознать опасность?

— О, неужели? — брови пожилого охотника поползли вверх. — Вы совсем не похожи на нашего человека.

— Многие вампиры думали так, и угадайте, где они сейчас? — Рейн легко засмеялась.

— Хороший настрой, — одобрительно усмехнулся Малкольм, а Джону захотелось от души хлопнуть себя рукой по лицу. — Могу поинтересоваться, как вас зовут?

— Лана, — обаятельно улыбнулась Рейн и протянула свою узкую ладонь. Джон в который раз посмотрел на нее предостерегающе. Ее нежные, чистые от шрамов руки, совсем не выглядели как руки охотника, но, судя по лицу Малькольма, он придал этому иное значение.

— Недавно в нашем деле?

— Да, совсем недолго. Джон учит меня, — она, прищурившись, посмотрела на него.

— И как она, на твой взгляд, Джон?

— Неплохо, — процедил тот сквозь зубы.

— Если он так говорит, значит, ты хороша, — удовлетворенно прикрыл на несколько мгновений глаза охотник. Рейн рассмеялась.

— О, мне еще учиться и учиться. До вас обоих мне далеко, — отмахнулась она, великолепно изображая смущение. Многие актрисы бы позавидовали.

— Как-нибудь ты обязательно должна пойти с нами на охоту. Джон уже рассказывал, что не так давно все мы решили работать как единая организация? Это увеличило перевес в нашу сторону.

Джон еле удержался от того, чтобы не закатить глаза к потолку. Мало того, что Малькольм болтал с вампиром, так еще и пытался пригласить в организацию. Хорошо хоть, о том, что люди объединились, вампиры имели представление.

— Я слышала о чем-то таком, — ее лицо впервые за разговор приняло по-лисьи хитрое выражение. Губы поджались, Джон знал — с презрением. — Поверьте, я готова исполнять наш долг каким угодно способом.

— Сожалею, Малькольм, но нам пора идти. Я собирался сегодня потренировать Лану, да и самому не мешало бы.

— Надеюсь, свидимся еще — кивнул охотник.

Джон махнул старику на прощание рукой. Разворачиваясь к выходу, он успел заметить, как довольна собой Рейн.

— Какого черта это было? — медленно произнес он, резким движением заводя мотор. Рейн лишь пожала плечами, смотря на него с усмешкой.

— Тебе не понравилось? — невинно осведомилась она. — Мне вот было весело. А ты полный зануда, как и обычно, впрочем.

— Малькольм может узнать, кто ты на самом деле, если захочет. Ты хоть представляешь, какое у него чутье на вампиров? На подозрительное поведение? Сегодня он столкнулся и с тем, и с другим, — Джон все же повысил голос, отчетливо произнося каждое слово, будто пытался втолковать правила хорошего поведения провинившемуся ребенку, хотя подозревал, что Рейн не услышит ни одного его слова.

— Скажешь, что я обманула и тебя, — легко улыбнулась она. Джон замолк, бросая взгляд на ее лицо. Нет, бесполезно, ей ничего не докажешь. Превратившись в вампира, она стала еще упрямее.

— Брось! — она толкнула его в плечо. — Это было всего лишь невинное развлечение! Тот старичок очень милый, кстати говоря, но если я встречу его ночью, то сверну ему шею. Ночь — особое время, со своими правилами, ну, ты знаешь, — она прильнула к нему, и ее шепот обжег ему ухо. Джон, дернув плечом, оттолкнул ее, Мерсер надула губы.

— Ты же можешь не быть такой! — резко обернувшись к ней, на мгновение повысил голос он. — Так к чему все это?

— Ни к чему, — она улыбнулась. — Я могу быть другой для тебя. Остальные ничего не значат.

— Значит, и Бродерик не значит? — холодно осведомился Джон.

— Причем здесь он? — мгновенно вскинулась Мерсер. — И если хочешь знать, то нет, не значит! Даже больше — он всегда был мне по большей части отвратителен.

— Тогда я мог бы разобраться с ним, — спокойно произнес Джон и выжидательно уставился на вампиршу. Вот он и сказал. Более подходящей ситуации он бы все равно не нашел.

— Разобраться? — Брови Мерсер взлетели кверху, она прищурилась. — Что ты имеешь в виду?

— А ты сама как думаешь? — Джон приподнял бровь, удивленный, почему сама Рейн не понимает, почему ее случившееся не злит как его. — Кто, по-твоему, виноват во всем? Из-за кого мы не виделись три года, почему не смогли сыграть свадьбу? — он не заметил как повысил голос. Рейн замерла, глядя на него.

— Он разрушил нашу жизнь, — выплюнул он.

— Нет, неправда, — неожиданно воодушевленно замотала головой Мерсер. — Бродерик может быть мерзок и груб, но он сделал меня той, кто я есть. Я лучше, чем была, я больше, чем…

— Человек? — горько усмехнулся Джон. — Вот за что ты ему благодарна?

— А должно быть иначе? — воскликнула она. — Я стала свободной! Почему ты не можешь хотя бы постараться понять?

Джон отвернулся. Он лишился малейшего шанса. Только что. Настолько сильно привык добиваться правды причинением боли и угрозами, что даже поговорить нормально не смог.

— Я не предам его, — твердо произнесла Рейн.

— Хорошо, — сказал Джон. — Как хочешь.

Мерсер поджала губы.

— Сдаешься?

— Нет. Ты можешь ничего не говорить мне о Бродерике, но это не помешает мне самому найти его. И убить, — он кинул взгляд на девушку, ожидая реакции.

— Ничего у тебя не получится, — лишь усмехнулась она. — Он не такой, как обычные вампиры.

— Это я уже знаю, — На лице Джонатана появилась кривая улыбка.

— Он убьет тебя, — сказала она уже серьезней.

— Но тогда я все же с ним встречусь. И хотя бы попытаюсь.

Рейн схватила его за руку.

— Останови здесь. Встретимся через несколько дней, как и обычно. Не делай глупостей, пожалуйста, — теперь она разговаривала с ним как с ребенком, но во взгляде ее Джон не видел веры в то, что он сможет приблизиться к Бродерику хоть на сантиметр. Мерсер вышла из машины, а Джон остался наблюдать за ее удаляющейся фигуркой. Случившийся разговор его разочаровал. Ему казалось, он теряет ее, как больного, которого пожирает болезнь, как сумасшедшего, проваливающегося в безумие. Она изменилась. Убийства потеряли для нее аморальность. Она говорит, что любит его, но та ли эта любовь, что Рейн чувствовала прежде?

Вампиров он выслеживал уже много дней, но, как и сказал Малькольм, охота в последнее время не клеилась. Твари стали осторожнее, такое иногда случалось. Намного меньше обращали новичков, чтобы самим затаиться и наладить… связи. Совершить нечто, похожее на перезагрузку. Все верно, до затишья стычки стали совсем частыми, взять хотя бы их совместную охоту с Лестером и остальными.

Джон потер переносицу. Ему нужно лекарство, а он теряет время. А ведь сколько еще придется выявлять его и синтезировать, используя не такие уж богатые познания в химии. Пусть у него и будет помощь, но все же.

Дома Джон взялся за чистку огнестрельного оружия и заточку ножей. Подобная работа всегда помогала привести мысли в порядок. Точно так же, как некогда помогало нахождение в молчаливом обществе мертвецов. Но с недавних пор Джонатан потерял часы спокойствия, что проводил за исследованием внутренностей трупов; каждая операция снова превратилась для него в напряженный процесс, полностью захватывающий внимание, как остросюжетный боевик. Джон проверил оставшееся количество серебряных пуль. Всегда с ними проблемы. В самом начале карьеры охотника Джон обыскивал весь дом в поисках серебряных украшений, подсвечников и цепочек. Скупал дешевки на интернет-аукционе. Проба значения не имела. Джон нечасто вспоминал, каким нелепым юнцом начинал свой путь охотника. Как из всего найденного серебра у него далеко не с первого раза получилось выплавить пули. Как не один десяток раз промахивался и как постепенно у него появлялось все больше связей, облегчающих жизнь.

Он высыпал на ладонь из коробки целую кучу покореженных пуль из серебра. Сжал в руке, ощущая острые кривые края. Сияющий холодным лунным светом металл оставался смертоносным для вампиров даже после многочисленной переплавки. Несколько точных попаданий в цель и они истекали кровью, слабели и стонали от боли точно так же, как люди.

Почему именно серебро? Джонатан замечал несколько раз за последние недели, как Рейн избегает прикасаться к тому, что сделано из сияющего благородного металла.

Джонатан миллионы раз слышал разговоры о том, во что искренне верили другие охотники. Их беспокоили не только вампиры. Лестер так вообще несколько раз рассказывал одну и ту же историю, как будучи далеко от города на отдыхе в лесу он под утро пошел прогуляться и встретил оборотня. Полная луна тогда как раз растворялась в светлеющем небе. Лестер рассказывал, что видел зверя, превращающегося в человека словно по волшебству.

«И что же ты сделал?» — лениво поинтересовался у друга Джон, услышав байку в первый раз.

Лестер пожал плечами.

«Ушел. Мы же с ними не воюем, правда?»

Как же все у иных просто.

Джонатан усмехнулся мыслям, перебирая пальцами груду остро наточенных кольев. Если не надеть перчатки, то какой-нибудь из них да мог оставить пару заноз. Из всего оружия в доме он прятал наточенную древесину лучше всего. Потому что удачная охота оставляла следы лишь на них. Дерево темнело не только от времени, темнело оно и от омывающей его раз за разом крови. В тот миг, что острая сталь пронзала сердце, чужая жизнь пропитывала тонкое основание из осины.

Малькольм говорил правду. Твари попрятались по углам. Джон не встретил никого на улицах города на протяжении многих ночей, сколько бы не ходил по темным переулкам, строя из себя подходящую жертву, сколько бы не напрягал внутреннее чутье, следуя за подозрительными людьми. Почти каждый день Джон все больше надеялся на удачу. Сегодняшней ночью его ждал очередной поиск.

Алгоритм подготовки к охоте за много лет врос в подкорку мозга. Быть готовым отразить нападение в любой момент стало одним из основных инстинктов. Джон не позволял телу утратить боевые навыки благодаря постоянным тренировкам. Никогда не выходил из дома без пистолета и кола. С пистолетом под подушкой он спал, оружие хранил в самых неожиданных местах в квартире. Подозревал каждого, кто смотрел на него как-то не так.

Джон признавал, что превратился в параноика.

Завтра его ждала нормальная работа в больнице, но он планировал проходить по городу до самого рассвета. Он и так потерял слишком много времени. Больше медлить нельзя.

Поздним вечером он уже неспешно прогуливался по слабо освещенным улицам Восточного Гарлема. Район часто «радовал» его тварями, решившими попировать прямо за мусорными баками.

Джон прошел несколько улиц. Кое-где звучала энергичная музыка, где-то — стояла такая тишина, что казалось, еще пара минут, и из-за поворота выпрыгнет монстр. Джонатан мечтал, чтобы он выпрыгнул. Мечтал услышать за спиной тихие, крадущиеся шаги, а затем, повернувшись, увидеть в темноте красный блеск. И даже на несколько секунд изобразить страх, притвориться жертвой, не готовой к схватке с хищником.

Джонатан прошел круг по городу и медленно возвращался к своей машине. Несколько раз ему на пути попадались компании мрачных ребят. Они провожали его полуприщуренными взглядами, словно один его вид мешал им делать нечто важное. Издалека, или, быть может, всего на расстоянии пары шагов доносился шум большого города. Джон не вслушивался, он искал лазейки во все более темные и тихие места. Ему казалось, что чем больше окружающее будет походить на крысиную нору, тем больше шанс встретить одного из обитателей ночи.

Расстояние до машины сокращалось.

Он услышал шорох. Для проверки он мысленно сказал себе, что ему послышалось и прислушался еще сильнее. Вокруг не работали фонари. Из угла, заполненного угольной чернотой, легкий ветерок донес тихий стон, похожий на слабый вздох. Джон схватился за оружие и медленным шагом направился в темноту. Он не старался идти тихо, лучше если враг услышит его шаги и сам выйдет навстречу.

Раздался хруст. Нечто во тьме зашевелилось, Джон оставался на месте, и тут оно вылетело ему навстречу, издавая рычание. Он разглядел лишь мужское лицо с губами, измазанными чем-то темным. Джонатан выстрелил в следующую же секунду. Пуля остановила вампира, будто невидимая стена. Он наткнулся на нее и покачнулся назад, а во лбу мгновенно расцвела точка, словно кто-то капнул кетчупом на белую скатерть. Тело упало на землю, а Джон пробежал мимо него к тому, кто все еще лежал в темноте. Посветив фонариком, он обнаружил жертву. Парень в сером спортивном костюме еще дышал, когда Джон проходил мимо. Хруст — вампир сломал ему шею. Мутнеющие глаза походили на старые пластмассовые бусины.

Джонатан выключил фонарик и отошел от трупа. Тело найдут и без его помощи. Свою работу он закончил, нашел вампира, а теперь, наконец, сможет осуществить задуманное. Он присел рядом с телом. Лишь для того, чтобы удостоверится, придавил пальцем жилку на шее — та мерно стучала, хотя в мозгу ее владельца застряла серебряная пуля. Джон улыбнулся.

Спустя час он надевал на руки белые медицинские перчатки. В подвале недоставало оборудования, но, по крайней мере, он смог воссоздать такое же яркое освещение, как в операционной. По правую руку от Джонатана, на столике, лежали все необходимые инструменты, что он доставал не один день. На столе покоилось недвижимое тело вампира. Мужчина находился в подобии комы, пуля в голове не давала ему прийти в себя. Но он оставался живым. Пульс, давление, температура — он ничем не отличался от обычного человека. Кроме одной вещи, кошмарно неправильной вещи у него внутри.

Джонатан ни разу еще не натыкался на подробное описание физиологии вампиров среди многочисленных, полных фантастики или относительной правды текстов. Их авторы так любили предполагать, писать о свойствах крови или клеток, которые ни разу не разглядывали в микроскоп. Вполне возможно, что люди и пытались провести исследования. В нынешнем веке, в прошлом, или даже в пятнадцатом, но вот записей, к сожалению, Джон не нашел. Так что намеревался своими руками восполнить пробел в собственных знаниях.

Острым скальпелем он разрезал кожу на груди и животе. В желудке обнаружилась недавно выпитая кровь. Скорее всего, питательные вещества из нее разносились вместе с кровью по организму. От виска по лицу проползла капля пота. Джон облизнул пересохшие губы. Перед ним, под цепкой хваткой ребер билось сердце и продолжали раскрываться и сжиматься легкие. Но, тем не менее, лежал перед ним не живой человек, точнее, совсем не человек. Берясь за реберный нож и освобождая из клетки легкие, Джон орудовал так же методично и бесчувственно, как если бы вскрывал труп. Иногда наука требует того, что выглядит омерзительным, уродливым, страшным. Но в случае с вампирами никто бы все равно не стал их жалеть.

Едва перед глазами Джона предстало алое бьющееся сердце, он замер. На миг ему захотелось снять перчатку. Орган походил на раскрывающийся бутон, который снова сжимается обратно будто в обратной перемотке. Сердце — такое же как у человека. Но Джон знал — перед ним нечто другое. И осознание заставляло руки подрагивать. Когда Джон закончил, испачканную кровью грудь вампира уродовал шов в виде буквы «Т». Края грубо зашитой раны не затягивались, как если бы Джон орудовал серебряным скальпелем. Но он использовал обычный. Вампир потерял слишком много крови, чтобы регенерировать.

Набрав несколько образцов крови, Джонатан поставил их в холодильник. Чуть позже к ним присоединилась спинномозговая жидкость и образцы клеток. Вчера он созвонился со своим старым приятелем из университета. Тот много лет работал в лаборатории вирусологом, и от него требовалось исследовать анализы. Джон не сомневался, что тот обнаружит нечто интересное.

Уходя, он с головой накрыл тело на столе белой простыней и погасил свет.