Вместо Ночного дозора (джен)

Более полугода Джон вместе с Роббом и Виманом Мандерли занимался возрождением Севера и Ночного дозора. Почти все это время он провел на Севере, путешествуя от Перешейка, который требовал особого восстановления, до Стены, в которой надо было оживить замки, вернув выживших членов Дозора, и восстановить выходы за Стену. Выполняя просьбу Брана, Джон тихо попросил Джиора Мормонта, сильно постаревшего за время войны, не торопиться с выходами за Стену. Его просьбу было легко выполнить, Дозор под руководством Мормонта, Марша, Ярвика и Эйемона, которому исполнилось 105 лет, привык никуда не торопиться. Хотя все же Эйемона, сохранившего полную ясность ума, но совсем одряхлевшего, пришлось заменить на новых мейстеров и полумейстеров, сам Эйемон был оставлен советником Дозора и даже членом Малого Совета. Более того, он участвовал в военных советах Джона на Перешейке, хотя иногда засыпал на них, и Джон его возил на своем драконе в Королевскую гавань для участия в важном заседании Малого совета.

Самой большой проблемой Севера оказалась пустота, всего стало меньше — меньше людей, меньше птиц, меньше зверей, а больших зверей осталось совсем мало. Кладовые и замков, и крестьянских изб были полупусты или, чаще, совсем пусты, не хватало семян для посевов, и совсем не было скота — лишь половину взятого с собой довезли до Юга, а из довезенного назад забрали менее меньше четверти, ибо морозоустойчивый скот был хорошей платой за проживание на Юге в суровую зиму войны.

Джон облетал и изъездил весь Север, мотался в Королевскую гавань, выкупал за счет чрезвычайного налога семена и скот для Севера, вступая в очередные конфликты с южными лордами. Но не все это время он только и занимался тем, что думал и заботился о нуждах Севера, в эти луны он перевез Винафрид с детьми в Белую Гавань и провел там немало времени, уже почти окончательно решив выполнить то, что сказала Дейенерис, о чем мечтала Винафрид и чего хотела душа Джона.

Находясь в Белой Гавани Джон, уже почти принявший решение, захотел понять, что именно мешало фрахту кораблей в Кварте, что означали слова о пиратах, ведь он собирался плыть именно мимо Менового берега, самого большого скопления пиратов. Разговаривая с капитанами из далеких стран, которые понемногу стали появляться в Белой Гавани, Джон узнает, что все много сложнее, чем говорила ему Дейенерис.

Разрушение Нового Гиса сильно повлияло на ситуацию во всех южных морях и даже на суше. Раньше Новый Гис был, безусловно, воинственным рабовладельческим городом с жестокими обычаями, но именно он поддерживал порядок в восточной части Летнего моря, да и отчасти — в западной. Они покупали рабов не только у городов залива Работорговцев, но и у пиратов, однако при этом держали пиратов в узде и поддерживали хоть какую-то безопасность судоходства от Нефритового моря до Вестероса, обеспечивая поступление леса, зерна и изделий ремесленников Вольных городов на восток, а разных пряностей, экзотических фруктов, выученных рабов, колдовских штучек и волшебных зелий — на запад.

Для лучшего понимания дальнейшего полезно взглянуть на интерактивную карту, созданную энтузиасткой с ником Narven и расположенную по адресу https://7kingdoms.ru/map/map_ru.html . Кусочек скрина этой карты с обсуждаемыми местами представлен на картинке, расположенной по адресу https://i.postimg.cc/85Tr4QDR/image.jpg

Теперь пираты едва ли не полностью перегородили Летнее море и охотятся за кораблями во всех его частях. Города залива Работорговцев, ныне залива Драконов, не только не поставляют свой главный товар — обученных рабов, но не могут не получить и не вывести по морю любые другие товары. Так что проблемы с рабством с Миэрине, возможно, не только проявление слабости Виллиса Мандерли, но и часть общей проблемы.

Дотракийцы прекратили поставлять свежепорабощенных людей в залив Работорговцев, а разделили свои пути на два потока. Один поток рабов они ведут севернее Пестрых гор в подчиненные Волантису города Волон Терис, Валисар и Селорис, где сейчас учатся искусству залива Работорговцев — ломать людей, превращая их в рабов. Другой поток идет через земли лхазарян в города, подчиненные Кварту, Ихос и Кваркаш, где также пытаются готовить покорных рабов. Из-за этого лхазарянские города уже почти полностью разорены дотракийцами. Однако на Миэрин и подвластные ему города они не нападают, победа под Миэрином и, главное, разгром Нового Гиса на суше и на море дотракийцы, по-видимому, ими приравнена к подвигу Безупречных в Квохоре и Джоново царство они обходят стороной как Квохор, тем более, что Безупречные в большом количестве входят в состав армии залива Драконов.

Рабов из городов, окружающих Волантис, везут в сам Волантис и другие Вольные города. А рабы из Ихоса и Кваркаша поступают в Кварт и далее на восток. Связи между Волантисом и Квартом сейчас очень слабы, и движения товаров почти нет, ибо на суше свирепствуют дотракийцы, а в море — пираты, а между ними опасные земли бывшей Валирии, которые следует обходить, путешествуя как морским путем, так и сухопутным.

Впрочем, несостоявшаяся Долгая ночь повлияла и на Эссос, в Дотракийском море в эти годы было холоднее и суше, и даже иногда выпадал снег, поэтому дотракийцы стали перемещаться на юг и поближе к морю. Пали не только города мирных лхазарян, кхаласары нападали и на предместья Валисара и Селориса, не стесняясь крали рабов и уводили в рабство свободных людей, даже благородных валирийцев. По словам капитанов, отдельные кхаласары прорывались сквозь земли волантийцев на спорные земли между Мирром и Тирошем, и тоже похитили множество рабов и увели в рабство немало свободных людей, которых продали, или, по их словам, подарили пиратам в обмен на специи и предметы роскоши.

Поэтому действия Джона должны начинаться с войны — разгрома пиратского логова на Меновом берегу и охоты за пиратскими кораблями по всему Летнему морю. Два дракона, причем один без всадника — это недостаточно для такой войны, нужен настоящий флот с катапультами и баллистами, стреляющими ядрами и горшками, содержащими смеси с диким огнем. Но воевать с дотракийцами Джон не собирался, у нет столь многочисленной армии и сотен драконов.

Джон подумал о том, что действия Дейенерис, хотя и начались спонтанно из-за желания получить армию и из жалости к порабощенным и изнасилованным женщинам, но были похожи на целенаправленный удар по рабству, она пыталась захватить именно главный узел порабощения людей — те места, где пойманных людей ломают через колено и превращают в покорных рабов. Однако эти, казалось бы, точные, действия были на самом деле неверными, ибо, хотя такого искусства унижения людей, как в заливе Работорговцев, никто не достиг, но что-то подобное делали и делают сейчас в большем объеме и в других местах. Неверными были и действия армии Джона, предпринятые вопреки его опасениям, нельзя было уничтожать Новый Гис, не думая, к чему это приведет.

Для действительного искоренения рабства нужно было вести войну с самими главными поставщиками рабов — дотракийцами, а потом, победив дотракийцев и отучив их от охоты на людей, ставить ультиматумы рабовладельческим городам, прежде всего Волантису и Кварту, угрожая их разорить дотла. Но для этого нужны были не два-три дракона, а сотни драконов. И вообще разорение всего Эссоса и гибель миллионов людей — это лучше, чем рабство? Или все-таки лучше оставить рабство? Джон поставил перед собой куда более скромные цели — навести порядок в Летнем море и попытаться создать в заливе Драконов образцы новой и хорошей жизни без рабства.

Однако он очень размечтался, ведь еще не сказал ни слова Маргери и Арианне, даже еще не собрал волю в кулак, чтобы сказать им эти слова.

Возвращение Джона в Королевскую гавань очень быстро привело к новым проблемам и новым скандалам. Первый мелкий скандал произошел из-за того, что южные лорды, якобы следуя намеренно нечетко сформулированной договоренности, пытались не отдавать племенной молодняк для возрождения животноводства на Севере, а хотели подсунуть произвольную скотинку, причем в основном южных, неморозоустойчивых пород. Но Джон не стал им заниматься, сказав Старк и Мандерли справятся без него.

Второй, более крупный, скандал касался самого Джона, его жен, детей и драконов. Арианна и Маргери, уже подходившие к рождению третьих детей, и посему весьма уверенные в себе, потребовали вернуть драконов для Эддарда и Элии, которым вскоре исполнялось четыре года. Они благополучно прошли самый страшный период детских болезней, и можно было надеяться, что именно их и ждет Железный трон, тем более, что не только они, но и все другие дети Джона, кроме мертворожденного сына Дейенерис, оказались удивительно крепкими и здоровыми. Об этом не объявлялось официально, но не только лорды, но и простой народ знали, что все семеро детей короля, законные и незаконные, растут большими и крепкими, что подпитывало ненавидимую септонами легенду о Джоне как о новой инкарнации Зеленорукого Гарта. Согласно этим легендам, все женщины, на чьи лона и чрева возложил руки король, забеременели, а виноградные лозы, которых он коснулся, ожили и обильно плодоносят.

Вопрос о скоте был второстепенным для Джона, и он почти запретил Роббу и Виману беспокоить его этой проблемой, но с драконами дело было сложнее. Хоуленд Рид, так и не освоившийся до конца с драконом с радостью сажал Эддарда и Элию с собой на дракона и катал их над Королевской гаванью, причем Рейгаль не выражал никакого протеста против присутствия на его спине детей Джона, самое большое волнение выказывали их беременные матери, которые, не убоявшись дракона, суетились вокруг, требуя, чтобы детей привязали, как можно крепче и надежнее. А вот с Дрогоном дело было сложнее, он был очень нужен для войны с пиратами, и его Дейенерис завещала не Эддарду, а Брандону, и именно вопрос о Дрогоне тянул за собой вопрос вообще о жизни Джона, остается он с Железным троном, Маргери и Арианной или, следуя завещанию Дейенерис, отправляется с Винафрид в другую часть своего Королевства.

Сперва он под предлогом важности разных дел на Севере, например, проблемы замков и земель Дастинов и Рисвеллов, старался отложить свое окончательное решение до рождения детей. Но долго ждать этого не пришлось.

11.08.305 Арианна, как это было заведено, родила девочку, которую Джон назвал Дерией в честь матери Арианны и давней принцессы Дорна Дерии Мартелл, а Маргери отстала от нее всего на один день и 12.08.305, как у нее это было заведено, родила мальчика, которого Джон назвал Артосом в честь замечательного воина Артоса Старка по прозвищу Несокрушимый, третьего сына лорда Винтерфелла Берона Старка, опять выбрав старковское, а не тирелловское имя. После этого поклонники идеи о Джона как о новой инкарнации Гарта Зеленорукого появились уже в самой столице, толпились около Красного замка и септы Бейлора, когда праздновалось рождение детей и, когда проходил король, женщины задирали юбки и, прогибаясь междуножьем вперед, кричали «Король Гарт, коснись меня!». Джон на глазах Верховного септона лишь бросал цветы и монеты, но не подходил к своим поклонницам. Ему в глубине души этот культ был лестен, но в преддверии самых важных решений своей жизни было не с руки ссориться с Верховным септоном и его Праведными из-за такой ерунды.

Джон произнес очередную торжественную речь по поводу рождения новых принцев, говорил о своих женах, рожающих здоровых принцев и принцесс, о победе в войне, где он опять помянул всех, южан, северян, болотных жителей и одичалых, особо отметил роли Дейенерис, Арьи и Брана, но Бран и старые боги опять не вызвали интереса у публики. Он также говорил о восстановлении нормальной жизни, которая начала налаживаться даже на Севере, о хорошем новом урожае, в том числе оливок и винограда, что вызвало восторг у его почитательниц, которые в ответ на его слова снова подняли юбки к восторгу мужской половины собравшихся.

Но последняя часть его речи была неожиданной для всех, кроме Вимана Мандерли. Он сказал, что после того, как стала налаживаться жизнь в Вестеросе, надо вспомнить о другой части его Королевстве, той, что находится в заливе Драконов. Путь в эту часть Королевства почти перегорожен пиратами, и, как до нас доносят капитаны из дальних стран, жизнь без рабства там не налаживается, возникают новые скрытые формы рабства, и даже несмотря на это, изделия и услуги новых рабов хуже, чем были прежде, хиреет и городская жизнь, а оставленным в качестве правителей Вилис и Леона Мандерли не могут победить пиратов и, будучи отрезанными от Вестероса и всех городов западнее Валирии, не справляются с этим ухудшением жизни и возрождением рабства под другими названиями.

Поэтому Джон лично займется второй частью Королевства. Сперва надо нанести суровый удар по пиратству, разблокировать путь туда, а потом заняться налаживанием тамошней жизни. Перенос вестеросских обычаев туда, на который он раньше надеялся, мало подходит, ибо там основная часть населения живет в городах в отличие от сельского Вестероса. Первым его шагом будет поездка в Браавос, наиболее успешный из Вольных городов, и не знающий рабства и темной магии, там в Браавосе он попытается нанять квохорских и миррийских ремесленников, часто туда приезжающих торговать. Но Семь королевств Джон не оставит, во время отсутствия его будут заменять регенты, которые при возвращениях будут служить ему десницами.

Потом Джон вернулся к победе в войне, своим новым детям, новому урожаю и городскому празднику. И большинство забыло о странном фрагменте его речи. Большинство, но не его королевы, которые перешептывались между собой, пытаясь понять, в какой мере в его планах задействована Винафрид Мандерли. После краткого обсуждения они сошлись, что в очень большой, что в Браавос и Миэрин он непременно возьмет ее с собой. Главное, что они не могли понять, откуда вдруг взялась эта идея, о которой Джон раньше ничего не говорил, как долго он ее вынашивает, и можно ли ее отменить, что маловероятно, или хотя как-то умерить, ссылаясь на проблемы в Вестеросе, на необходимость учить наследников и не забывать своих королев, сейчас, конечно, пока неспособных принять его в свои лона, но через луну-две вполне жаждущих снова заполучить своего мужа, которого и в Вестеросе они редко имеют счастье видеть в своей постели.

Джон думал, что, наоборот, что его речь была очень труслива, он ничего не сказал, что Миэрин станет его главным местом жизни, что он заключит по местному обычаю брак с Винафрид (троеженца Джона не волновало количество одновременно заключаемых браков), что Дрогона он по завещанию Дейенерис отдаст Брандону, а не Эддарду, а Эддард и Элия обойдутся пока одним Рейгалем и еще получат Визериона после его смерти, если, конечно, драконы не отложат яйца и из них не родятся новые дракончики.

Королевы решают, что Джона надо уговаривать лаской, а не гневом или нытьем. Их лона через несколько после родов не готовы его принять, но руки и рты готовы приласкать любой уголок его тела, хотя, конечно, их движения стеснены болью едва ли не всех частях тела, несмотря на то, что великий мейстер особо отметил, как быстро, гладко и едва ли не безболезненно проходят уже третьи роды у королев. Для полноты его удовольствия они зовут еще Фалию. Более частых гостей королевской постели Нимерию и Тиену они опасаются звать, боясь их горячего нрава, который может привести к непоправимым результатам, которые закончатся для фрейлин смертью, а для королев переходом в септы или даже Безмолвные сестры. И Джон, который боится сделать больно своим королевам, основное внимание уделяет Фалии, которая утром говорит о лучшей ночи в ее жизни. В итоге вопреки замыслу Маргери и Арианны ночь проходит как секс Джона с Фалией, параллельно с которым они обе целуют и лижут Джона вперемешку с уговорами отказаться от своей безумной затеи. Но им даже в головы не приходит, что Джон уже давно решил сменить их на Винафрид, то есть сделать ее своей постоянной женой, а их любовницами на время посещения Вестероса, и что это не только желание его и Винафрид, но и выполнение завещания Дейенерис.

Но на завтра на Малом совете, куда по указанию Джона приносят кушетки, чтобы королевы могли лежа послушать обсуждение, все звучит гораздо жестче. Для королев, да и других членов Совета обсуждение было очень странным — Джон, вспоминая регентский совет при Эйгоне III, предлагает создать совет с представителем от каждого королевства. Великий лорд может сам войти в этот Совет, но при этом он должен передать свое место наследнику, а может назначить другого лорда, кроме наследников и других родичей, но при этом на все время регентства он теряет власть над этим лордом, подчиняющимся только регентскому совету и собирающим свою армию лишь по указанию командира Королевской армии сира Бриндена Талли, согласованного с главным регентом.

Каждый из регентов один год является главным и имеет право сидеть на Железном троне, являясь в этот год заодно и десницей. Во время пребывания Джона в Вестеросе главный регент остается только десницей. Также Совет регентов является частью Малого совета, возглавляемого, как совет регентов, главным регентом этого года, в Малый совет по-прежнему входят великий мейстер, командир Королевской армии, мастер над кораблями, мастер над шептунами и обе королевы. Командир Королевской гвардии будет выбран позже после проведения турнира, а обязанность мастера над монетой остается за Виманом Мандерли, независимо от всех других его должностей. Самые догадливые поняли, что регенты регентами, а реальная власть в отсутствие Джона как была, так и останется у четырех его доверенных лиц — Бриндена Талли, Давоса Сиворта, Вимана Мандерли, и Хоуленда Рида, в чьих руках армия, флот, финансы и суд.

Арианна и Маргери, лежа рядом, с ужасом слушали это обсуждение, оно казалось им каким-то дурным сном, такого не может быть наяву. Они терпели нахальную Дейенерис, хулиганистую Арью, любовниц Джона, но Джон все же был королем этой страны и их мужем. Теперь он спокойно и деловито обсуждает, что будет, когда он пропадет. Зачем это? Ведь он сам когда-то говорил, что ему не нужен Миэрин, а нужны только драконы для борьбы с Иными. Миэрин был нужен Дейенерис, но теперь она погибла, а Иные побеждены. Неужели он бросает их и Железный трон только ради того, что жить с этой Винафрид? Да летай он к ней на Драконий камень хоть каждую неделю, хоть два раза в неделю! Да хоть он поселит ее где-то поближе, только не в Красном замке, ибо это было бы уже слишком. Всё, кроме пребывания Винафрид в Красном замке, они бы вытерпели. Они же делили его с Дейенерис, ждали, когда он по две луны подряд проводил с ней на Севере, но все же потом он возвращался к ним. А теперь он будет не в Вестеросе, а где-то на краю земли, еще корабль потонет или дракона собьют за столь долгие путешествия. Да и могут ли они быть частыми.

А им-то что делать? Кто они при этом? Они по-прежнему его жены и королевы или уже нет? Кого им ждать вечерами в своей постели? Или больше уже никого не ждать, обходиться ласками друг друга и своих фрейлин? От кого они будут рожать детей? Или больше принцев и принцесс уже не нужно? А если будет мор? Кто будет учить маленьких Эддарда и Элию править Королевством? Да и Кригану с Мирией тоже полезно поучиться у Джона. А теперь вместо него будут временные регенты, сменяющиеся каждый год? Многому они научат… Он не только их предает, он предает все семь королевств. Тоже называется Гарт Зеленорукий, променял Королевство и обеих жен на любовницу. И что в ней такого замечательного? Какие такие она ласки знает, что они с Нимерией и Тиеной не могут ему доставить. Сказал бы он им, чего он хочет, он все получил бы, что пожелал. Или дело в том, что он ее взял девственницей? Неужели для него так важно быть первым и единственным? Для него, женатого на трех женщинах сразу?

Они еще долго шептались в том же духе, и отдельные реплики были слышны членам Совета, настолько увлекшимся сочинением письма верховным лордам про Совет регентов, что ничего другого они не слышали. Но сам Джон все же слышал отдельные слова своих жен, хотя старался не слышать, ему стыдно, он действительно их предал, их, родивших ему трех сыновей и трех дочерей и доставивших столько удовольствия в постели.

Да, он их не любил по-настоящему, и пришли они к нему не девственницами, особенно 22-летняя Арианна, легшая в первый же день знакомства в его постель вместе с двумя кузинами-фрейлинами. Но показали себя верными женами, ласковыми и заботящимися об его удовольствии, родившими ему на двоих шестерых крепких детей. И у него нет сомнений, чьи это дети, Эддард, как сказала Кейтлин Талли, выглядит совсем как маленький Джон, а Джон Ройс, не склонный к подхалимажу и лжи, говорил о сходстве его детей с Эддардом Старком и его сестрой — матерью Джона, другие люди в Красном замке, в том числе честные лорды, говорили о том, что сквозь старковскую, мартелловскую и тирелловскую окраску проглядывают сходство с Таргариенами.

Если исключить эпизоды с большим давлением их родственников или отстаиванием интересов детей, они всегда его поддерживали в частных разговорах и на Совете. Они обе неглупы, пытались понять и часто понимали, чем он так озабочен, старались помочь или дать совет, никогда на людях не позорили его, в конечном счете прощали ему все измены, не причиняли зла его бастардам. Его предшественник, вероятно, был бы счастлив иметь такую жену и, тем более, двух таких жен одновременно. Вполне вероятно, что они лучшие жены, которых он мог получить, заключая брак, исходя из политических соображений.

И на самом деле они правы в своем перешептывании, плевать ему на рабов Миэрина и весь залив Драконов, почему надо спасать рабов Миэрина и Юнкая и забыть о рабах Лисса или Волантиса. И вообще, хотя они с Дейенерис — Таргариены, выходцы из Валирии, но все же их предки столько веков прожили в Вестеросе и правили Семью Королевствами, почему он должен заботиться об каком-то дальнем уголке Эссоса. Он просто сбегает с любовницей, прикрываясь завещанием любившей его Дейенерис и якобы борьбой с рабством. У нет настоящего оправдания, он должен быть королем этой страны, а не искать себе королевство за две тысячи лиг от места, где вырос.

Но уже встал на скользкую дорожку и не сходит с нее, придумывая себе все новые оправдания, что он спас Королевство от самой страшной беды, что даже, несмотря на нашествие Иных и сверхсуровую зиму, его Королевство остается самым сильным и уважаемым королевством в мире, что он устал и т.д. и т.п. И скользкая дорожка ведет его дальше. Вопрос выбора членов Совета регентов, который казался ему сложным, длительным и скандальным, оказался много проще, чем он думал. В Совет регентов входят старые члены Малого совета — Матис Рован, Джон Ройс, Джейсон Маллистер, Виман Мандерли, Сельвин Тарт, Себастон Фарман.

Сложнее всего оказалось с Дорном и Железными островами. Их представителями в Малом совете были Нимерия и Аша, но Верховные лорды не хотели видеть женщин на троне и очень опасались, что эти лихие дамы могут натворить, севши на Железный трон, а королевы были против того, чтобы ими командовали любовницы Джона. Арианна любила Нимерию как подругу и немного как женщину в ее постели, но не считала ровней себе и не допускала идеи, что та села на Железный трон. Аша казалась разбойницей обеим королевам, хотя поняв, что Квеллон никак не угрожает их детям, они стали допускать его в Красный замок и даже в присутствии двух нянь и Лораса разрешать играть с принцами, поражаясь его огромному размеру, превосходящему Эддарда и Элию, которые были старше его на год. В конечном счете в Совет регентов вошли Андерс Айронвуд и сам Родрик Харлоу, соблазнившийся большой библиотекой Красного замка и уступивший свое место Харрасу Харлоу, смущавшего Джона своей лихостью еще во время войны на Перешейке, но благодаря своему валирийскому мечу Сумрак уцелевшему, несмотря на частые схватки с Иными. В конечном счете Совет сложился быстро и не включал отчаянных голов, способных натворить бед, хотя некоторые его члены вызывали противоположные опасения Джона, он боялся, что они не смогут проявить решительность, если возникнет какая-то сложная ситуация, требующая быстрой реакции.

Самое сложными для Джона были следующие дни и ночи с Маргери и Арианной. Обе хитрые лисы не устраивали ему скандалов, а, целовали его и говорили, что они хорошие жены, что они его любят, что они в муках родили ему трех здоровых детей. Даже о том, что они готовы терпеть его любовницу, куда более тихую, чем шумная Дейенерис, которая лежала с ними в той же постели и порой пыталась не подпускать их к Джону. Они умело делали все, чтобы ему было как можно более стыдно, они стали сами кормить грудью своих третьих детей, чего не делали с первыми двумя, чтобы он умилился семейной идиллии и возбудился, глядя на их груди, полные молока, давали ему подержать детей, убедившись, что те не описались и не обкакались, водили его смотреть на игры старших детей, и каждую ночь не только ласкали руками и ртами, но и приглашали в постель своих фрейлин, причем спрашивали, хочет ли он, и кого именно он хочет, всех трех или какую-то одну.

И ему действительно сперва было стыдно, но они настолько перестарались в своем усердии, что через несколько дней он стал воспринимать все это как представление, как нечто фальшивое и неподлинное, противоположное подлинным чувствам Винафрид. А через неделю ему уже скорее было стыдно за них, продолжающих разыгрывать тот же спектакль, хотя зритель уже зевает. Он не хотел понимать, что их чрезмерное усердие и некая наигранность их действий не отменяли их искреннего желания сохранить брак с ним. Их чувства, вопреки разыгрываемым ролям, не были всепоглощающей страстью, но были вполне настоящей супружеской любовью, постепенно выросшей из сложения удовлетворения удачным браком и статусом королев с привычкой к самому Джону, к его уму и талантам, к его словам, к его телу, к его запаху, к его ласкам.

Во всяком случае все их уловки не помешали Джону написать и отправить самым быстрым кораблем письмо Морскому начальнику Браавоса о своем желании посетить их город, познакомиться с их обычаями и даже сманить некоторых предпринимателей и ремесленников для налаживания жизни без рабства в другой части его Королевства в заливе Драконов. Морской начальник счел весьма лестным для себя получить письмо столь могущественного короля, победителя Долгой ночи, и тотчас отправил ответ Джону, что горд, что его город привлек такое внимание Джона и он будет рад видеть Джона и, когда тот приплывет к нему, он с радостью сделает все то, что Джон пожелает, что он покажет и даст возможность получить все, что Джон захочет. А желание Джона и покойной королевы Дейенерис устроить жизнь без рабства всегда приветствовалось им лично и каждым жителем Браавоса. Столь любезное письмо, напоминающее Джону усилия его жен, наверняка означало, он что-то захочет получит взамен, например, снижения тарифов для торговых кораблей Браавоса или закупки по сниженной цене большой партии строевого леса для строящихся кораблей Браавоса.

А пока корабли плыли туда и обратно, Джон начал подготовку к своей поездке в Браавос и затем своему переселению. Это были масштабные дела, включающее в себя очень многое.

Во-первых, он составил представительную делегацию, часть которой он собрался потом забрать с собой в Миэрин, а часть отправить назад. В нее он включает Робба Старка, пока еще всадника на Дрогоне, одинокого Джендри и одновременно множество лордов, но также множество торговцев и ремесленников, которые должны оценить изделия самого Браавоса и привезенные из соседних городов и вести переговоры о сманивании опытных мастеров из самого Браавоса, Квохора, Мирра и других мест в Миэрин и окружающие его города.

Во-вторых, он дает команду Бриндену Талли, Давосу, Эндрю Эстермонту и Ролланду Шторму готовить новую экспедицию в Летнее море. Им он открыто говорит, что разрушение Нового Гиса не только унесло множество наших воинов, но сломало всю торговлю в Летнем море, превратив его из важного морского пути в владение пиратов.

В-третьих, он занимается разгребанием всевозможных конфликтов, которые могут вспыхнуть в ближайшее время. Он лично вмешивается в скандал с молодняком скота, которым луну назад запретил себя беспокоить. Он также лично, чтобы не впутывать Робба, делит земли Рисвеллов и Дастинов между найденными их дальними родственниками и отличившимися командирами, которых он решил наградить землями. Он достраивает второй мост через Зеленый зубец на границе владений Фреев и Ридов, называет его королевским, но назначает за проход через него ту же цену, что Фреи берут за переход через свой мост, давая понять Фреям, что он не против них, но и не за, и в любой момент Королевская гавань может повернуться в любую сторону. Конечно, мало кто будет съезжать с привычной дороги, чтобы проехать за те же деньги по мосту в пяти лигах от старого (день пути крестьянской телеги туда и день пути обратно), но если Королевская гавань вдруг решит снизить цену, то рачительные крестьяне могут и изменить привычный маршрут, особенно, если заодно будет построена новая дорога через этот мост от Королевского тракта в Сигард. И таких дел Джон делает множество, разумеется, всего не учтешь, но Джон старается по максимуму оградить новую власть от проблем в первое время ее существования.

А четвертым важнейшим делом стали сбор членов Совета регентов и проведение первого заседания Совета. Чтобы не дразнить гусей и продолжить линию, Джон решает назначить первым главным регентом Матиса Рована, а потом за полгода до смены бросать жребий, кто будет следующим. Если же кто-то из регентов умрет, но Верховный лорд того королевства делает замену на тех же условиях, что назначались первые члены Совета. На всякий случай Джон назначает и возможные замены ключевых членов Совета, Вендела Мандерли — для Вимана Мандерли, а лорду Рида замену он назначает того болотного жителя, который заменял во время войны. Самым сложным оказывается вопрос о Бриндене Талли, скрепя сердце он выбирает Рендилла Тарли как самого толкового полководца, хотя при этом жестокого и поганого человека, боящегося ничтожного Мейса Тирелла.

Для выбора членов Королевской гвардии он проводит турнир (28-29.02.306), на нем побеждают неведомые четыре рыцаря из Дорна, Долины и Простора, а также Лин Корбрей, Герольд Дейн и Лорас Тирелл. Лорас, победитель главного турнира вручает венок своей сестре, Дейн, победитель в общей схватке, вручает венок Арианне, вполголоса напоминая ей, как они некогда переспали и выражая надежду, что это еще раз повторится и не раз. Арианна понимает его слова как ловушку, способную лишить ее короны, она помнит судьбу Серсеи и подозревает, что Риду дано поручение поймать их обеих с Маргери на изменах и объявить Винафрид одной-единственной королевой всего Королевства. Поэтому она бросает венок Дейну в лицо, промахивается, и венок летит на землю. Хотя сама мысль после исчезновения Джона вспомнить объятия Дейна и в качестве удовольствия, и в качестве мести ей отнюдь не чужда,

Джон делает вид, что ничего не видит и не слышит, но, естественно, Дейна, а заодно Корбрея и еще двух рыцарей в Королевскую гвардию не принимает, говоря, что набор в Королевскую гвардию — это не соревнование на пиках или мечах, а преданность королю и королевам, такая, как показали ее прежние члены. Потом он посылает к Дейну своего рядового гвардейца с изрядным боевым опытом, одетого почти как слуга, который сообщает Дейну, что тот оскорбил королеву, Дейн что-то гордо отвечает, обнажает меч и замахивается мечом на гвардейца, но не успевает ударить, ибо оказывается в наброшенных на него цепях и веревках, в которых его повезут в Ночной Дозор, где он будет волен выбирать между Дозором и казнью. Джон удивляется сам себе, неужели он так ревнует Арианну, которую он бросает. Но дело уже сделано, и у него полно других забот.

Крайне злой Джон вносит в состав гвардии четырех северян, отличившихся в войне и показавших неплохие, хотя и не блестящие результаты на турнире, и одного из них, самого опытного, прорывавшегося через засады Иных, назначает ее командиром к полному неудовольствию южных рыцарей, из которых он оставил лишь тех, кто прикрывал своих товарищей в войне с Иными.

Турнир и заседание Совета закончились, и Джон проводит последнюю ночь со своими женами, которые на этот раз ничего не изображают, не хитрят, а просто плачут. Даже не спрашивают его про дракона, они уже поняли хитрость Джона, но молчат о ней, боясь совсем разорвать ниточки, связывающие их с Джоном. Допрашивают его, чем Винафрид лучше них, и почему он тогда не женился на ней сразу, а превратил их в дур, которые стали его королевами, родили ему детей, привыкли к нему и полюбили его (они, едва ли не в первый раз, честно говорят, что их чувства созревали постепенно), а теперь остаются соломенными вдовами, и что им делать. «Мы можем доставлять удовольствие друг другу, мы можем использовать наших фрейлин, но мы хотим тебя, мы от тебя хотим еще детей», — говорят они. Джон клянется, что будет часто возвращаться, что не будет забывать их и его детей, что он должен вырастить наследников престола обеим частям Королевства. Хотя сам мало верит в свои слова.

Наутро королевы находят в себе силы надеть самую парадную одежду и короны, вместе со всеми своими детьми выйти из ворот Красного замка, чтобы проводить Джона. Джон обнимает и целует обеих жен и всех шестерых детей, уходя, оборачивается и машет руками своим брошенным королевам, и вместе с Призраком уходит на корабль, над которым летит Визерион. Джон плывет сперва в Белую Гавань, где его ждут Робб и Винафрид и северная часть его делегации. Визериона ждет Дрогон, который полетит вместе с ним, а Призрака — Серый ветер, с которым после Браавоса расстанется навсегда, и Нимерия, которая поплывет с ними, ибо она уже привыкла на Драконьем камне к маленькому Брандону и маленькой Арье и относится к ним, как к своим волчатам.