Потерянная — незнакомая себе (гет)

После разговора с Чарли Еве действительно стало легче. Тяжесть, что давила на грудь, немного ослабла, будто её разделили пополам.

Чарли подвёл её к ряду лавочек, где торговцы весело выкрикивали названия товаров. Запах сладкой ваты и жареных орешков наполнял воздух, разноцветные огоньки фонарей плавно переливались над толпой.

— Хочешь что-нибудь на память? — с улыбкой спросил Чарли, протягивая ей пару монет.

Ева сначала хотела отказаться — ей казалось, что она не заслужила никакого подарка, но, посмотрев на добрый взгляд Чарли, всё же решила выбрать что-то простое.

Она выбрала зелёный шарф с эмблемой Ирландии и небольшой волшебный фонарик, что переливался мягким светом, когда его встряхивали. Похожий фонарик был у Джинни, но та, в отличие от Евы, взяла себе флаг команды.

Билл, проходя мимо, тоже не остался в стороне. Он с улыбкой протянул Еве и Джинни по красивой закладке с двигающимися фотографиями игроков сборной, а сверху добавил каждому по волшебному перу с подписью самого Виктора Крама.

— Чтобы ваши домашние задания писались легче, — подмигнул он.

Ева засмеялась искренне, впервые за этот день по-настоящему. Её сердце чуть согрелось от этого простого подарка — не потому, что это были закладки или перо, а потому что кто-то подумал о ней.

Она уже почти забыла о своей печали. Почти.

Но... взгляд Джорджа.

Тот самый, тревожный, тёплый и одновременно виноватый, всё ещё искал её глаза. Он улыбался, но улыбка получалась натянутой, как будто через силу. А в уголках его глаз Ева всё равно видела ту самую вину, которая колола её сердце.

Фред, что стоял рядом, тоже выглядел не столь весёлым, как обычно. Он заметил, как Чарли отвёл её от грустных мыслей, и, хоть немного повеселев, всё же не спешил прощать Джорджа за недавнюю вспышку.

Не желая, чтобы их угрызения совести портили момент, Ева быстро взяла обоих за руки и, смеясь, потянула к себе:

— Смотрите, что мне подарили! Видели? Это же настоящее перо Крама и закладка с командой Ирландии!

— Ну надо же, — улыбнулся Джордж, и теперь его улыбка стала чуть теплее, но... не до конца. Он заметил её немного покрасневшие от слёз глаза.

И это никак не давало ему покоя.

Фред усмехнулся, чуть расслабился, заметив, что Чарли справился с тем, что братьям пока было не по силам. Но при всём этом он молча решил, что после матча всё равно серьёзно поговорит с Джорджем.

Тем временем, к ним подошли Гарри, Гермиона и Рон. Гарри слегка смущённо протянул Еве Омнинокль.

— Это тебе, — проговорил он, словно немного стесняясь.

Ева удивлённо моргнула и посмотрела на него вопросительно.

— Я купил такие Гермионе и Рону, и подумал... тебе тоже будет интересно смотреть за игрой, — Гарри смущённо почесал затылок. — Они… но... знаешь... я ведь ни разу тебе ничего не дарил на день рождения. Даже не знаю, когда у тебя день рождения. А ты всегда помнила про меня... дарила мне подарки... хотя сама жила... — он запнулся, — ну... не в самом лучшем месте.

Ева опустила взгляд, сжимая Омнинокль в руках. В груди вдруг стало тепло, как будто кто-то зажёг маленький фонарик, такой же, как её новый.

— Спасибо, Гарри, — тихо сказала она, не находя слов, чтобы выразить всё, что чувствовала.

И тут где-то из-за леса раздался глубокий гулкий звук гонга.

Над деревьями вспыхнули зелёные и красные фонари, мягко осветившие просеку, ведущую к стадиону.

Толпа радостно загудела, закружились плащи с эмблемами команд, загорелись сотни фонариков, и этот момент будто смыл с Евы остатки её тревог.

— Пора идти! — произнёс мистер Уизли, сам не скрывая волнения, почти как ребёнок перед новогодним утром.

Компания торопливо собрала свои покупки, весело переговариваясь, и, во главе с Артуром, пошла по лесной тропинке, подсвеченной мерцающими фонарями. Ева шла рядом с Чарли, прижимая к груди шарф и фонарик. Она всё ещё не могла поверить, что вот-вот увидит Чемпионат мира по квиддичу своими собственными глазами. Её глаза сияли от восторга, сердце билось чаще обычного.

— Первоклассные места! — заметила улыбающаяся колдунья из Министерства, проверяя у них билеты. — Верхняя ложа, вам наверх, по лестнице прямо.

Когда они поднялись по высокой, закрученной лестнице, открылась панорама, от которой захватило дух. Огромный стадион напоминал сказочный город из света и звука. Трибуны гудели от тысяч голосов, в воздухе уже летали флаги и разноцветные шарики с заклинаниями.

Ева вдруг заметила Гарри, который тихо разговаривал с каким-то необычным маленьким существом — приглядевшись, поняла, что это домашняя эльфийка. Но её внимание быстро отвлёк сам стадион, и она снова замерла, не в силах оторвать взгляд от этой красоты.

Одно за другим вокруг них начали заполняться места. Люди, волшебники со всего мира в роскошных мантиях, в экзотических головных уборах, с флагами, шарфами, светящимися значками — все они шумели, смеялись, спорили, создавая живой океан звуков.

И тут она заметила министра магии, который что-то торопливо объяснял незнакомому человеку, периодически кивая в сторону Гарри. Министр выглядел уставшим, лицо его было натянуто, как у человека, который слишком долго решал слишком много проблем.

— А вот и Люциус, — произнёс Корнелиус Фадж почти с облегчением, будто надеялся, что тот поможет ему поддержать беседу.

Ева сразу насторожилась. Она заметила, как большинство Уизли непроизвольно скривились при виде семейства Малфоев. Люциус появился с неизменной холодной надменностью, но взгляд Нарциссы, когда он случайно встретился с Евой, вдруг стал мягким, почти ласковым. Она, как всегда, была безупречно красива и грациозна, сдержанно кивнула, и тихо что-то сказала Люциусу, прежде чем сесть.

Ева устроилась рядом с близнецами и Чарли, чуть дальше сидели Рон, Гарри и Гермиона.

И вот, наконец, перед началом матча на поле появились талисманы Болгарии — вейлы. Изящные девушки с длинными светлыми волосами и сияющей кожей вышли на арену, их движения были плавными, как танец ветра. И когда они начали своё чарующее выступление, Ева заметила, как Чарли незаметно прикрыл уши руками.

Сначала она не поняла, зачем он это сделал, но, оглянувшись, увидела: Гарри и Рон стояли, как зачарованные, широко раскрыв глаза и с глуповатыми улыбками. Они будто перестали замечать всё вокруг, готовые хоть сейчас спрыгнуть с трибун ради этих девушек. Фред тоже застыл с открытым ртом, казалось, мир для него сжался до этих сияющих фигур.

Ева сжала губы, чувствуя, как внутри поднимается какое-то странное чувство — не то злость, не то обида. Её раздражало, как легко мальчики теряли головы от внешней красоты. И если бы Гермиона вовремя не схватила Гарри за руку, вернув его на землю, то Ева не знала, что было бы с ним. Джордж тоже быстро подоспел, чтобы удержать Фреда от необдуманного поступка.

Джордж выглядел несколько ошарашенным, будто сам не понимал, как на него это не подействовало. Он стоял, немного нахмурившись, наблюдая за братьями.

— Ты знал, да? — прищурившись, тихо сказала Ева Чарли, бросив на него испытующий взгляд.

— Конечно, знал, — ухмыльнулся Чарли. — Это же вейлы. Их пение действует на мужчин, как гипноз. Потому я и закрыл уши.

Фред, отходя от наваждения, буркнул недовольно:

— А почему нам не сказал?!

Он тут же повернулся к Джорджу:

— А на тебя почему не подействовало? Ты что, бессердечный? Уши-то не закрывал.

Джордж смущённо пожал плечами, глядя в сторону, будто сам не мог понять.

Чарли усмехнулся хитро:

— Может, он в кого-то так влюблён, что никакие вейлы на него уже не действуют?

Ева с заговорщической улыбкой подхватила:

— Ааа, понятно... Кэти! — протянула она нарочито многозначительно. — Молодец, Джордж, оставайся верен своей девушке, даже на расстоянии. Я тобой горжусь! Настоящий надёжный парень.

Джордж чуть заметно покраснел, опустив взгляд, и просто коротко кивнул, не показывая, что на самом деле внутри всё дрогнуло.

— А кто такая Кэти? — с живым интересом спросил Чарли, с любопытством посмотрев на Джорджа.

— Девушка Джорджа. Они уже год встречаются, — с весёлой улыбкой пояснила Ева, и потом с восторгом отвлеклась на стадион. — А вон, кажется, уже появляются талисманы Ирландии...

После её слов все перевели внимание на поле, и Джордж с облегчением выдохнул, радуясь, что разговор закончился.

В следующую секунду нечто, похожее на огромную зелёно-золотую комету, стремительно ворвалось на стадион, оставляя за собой яркий след в вечернем небе. Она сделала круг над головами зрителей, разрезая воздух свистом, а затем вдруг распалась на две сияющие сферы. Они разлетелись по полю, каждая направившись к противоположным голевым шестам, и, на мгновение зависнув, неожиданно соединились тонкой искристой дугой, образовав великолепную радугу, переливающуюся в свете прожекторов.

Толпа замерла в восторге, а потом, как по команде, раздалось дружное «О-о-о-о-ох!» и «А-а-а-ах!». Люди аплодировали, свистели, кто-то подпрыгивал от счастья, обнимая соседей, даже не знакомых. Радуга постепенно погасла, а два светящихся шара вновь объединились в один и вдруг вспыхнули, складываясь в огромный сверкающий трилистник. Он поднялся над стадионом, медленно вращаясь, и из его серединки посыпался золотой дождь, тихо мерцающий в воздухе.

Ева не могла подобрать слов, чтобы описать своё восхищение. Она стояла с широко раскрытыми глазами, затаив дыхание, и просто впитывала каждой клеточкой тела эту магию момента. Крошечные золотые монетки посыпались сверху, весело звеня о трибуны, но собирать их Ева даже не стала. Она была слишком очарована происходящим, слишком счастлива просто быть здесь и видеть всё это своими глазами.

А потом началась игра.

Ирландцы показали поразительную технику и стремительность: их мётлы буквально вспарывали воздух, разноцветные мантии мелькали в стремительном танце. Болгарская команда играла более грубо, не стесняясь идти на столкновения, но не могла не признать — ирландцы действовали слаженнее и быстрее. С каждой минутой счёт рос в пользу Ирландии, и весь стадион взрывался криками восторга.

Но вдруг, когда казалось, что исход матча уже решён, Болгария совершила неожиданное. Виктор Крам — высокий, мрачный, с сосредоточенным взглядом — рванулся вниз, словно падая, потом резко ушёл в сторону и в невероятном, почти невозможном пике схватил золотой Снитч. Толпа ахнула.

Но, несмотря на этот героический поступок, Болгария проиграла. Ирландия набрала больше очков до того, как Крам поймал Снитч, и именно она стала победителем чемпионата.

Ева долго не могла прийти в себя от восторга. Она смеялась, аплодировала, чувствовала, как сердце стучит где-то в горле. Этот день она запомнит навсегда, будет хранить в сердце, как один из самых ярких и счастливых моментов своей жизни. Её команда победила. Она болела за Ирландию — и Ирландия выиграла.

Позже, когда последние крики восторга стихли, а свет над ареной начал гаснуть, зрители потихоньку стали расходиться. Люди, довольные и уставшие, возвращались в свои палатки, обсуждая игру, делясь впечатлениями, смеясь над забавными моментами матча.

И Ева с улыбкой последовала за своими друзьями, чувствуя, как внутри её всё ещё живёт свет этой ночи.

* * *

После игры, когда все вернулись в палатку, никто и не думал спать. Победа Ирландии подлила масла в огонь общего ликования. Вокруг царила атмосфера настоящего праздника — громкие обсуждения, смех, радость, и бесконечные разговоры о прошедшем матче.

Ева тоже не оставалась в стороне: вместе с Чарли и Биллом она горячо спорила о приёмах, применённых обеими командами. Их глаза сверкали, голоса перекрывали друг друга, и даже мистер Уизли, обычно строгий в плане порядка, не торопился разгонять весёлую компанию. Он с улыбкой наблюдал за оживлёнными детьми, позволяя им немного подольше насладиться этими редкими моментами счастья.

Только Джинни, совсем выбившись из сил, уснула прямо за столом, уткнувшись лицом. Увидев это, мистер Уизли, наконец, решил вмешаться и с мягкой настойчивостью направил всех по палаткам.

* * *

Ева не знала, сколько успела поспать. Может, час, а может, и меньше. Она проснулась от странного шума, но сонная голова ещё не сразу осознала, что именно разбудило её. Это был не привычный гул веселья, не восторженные крики и песни болельщиков. Это были панические вопли. Крики страха. Люди бежали.

Ева резко села. Грудь сжало тревогой.

Накинув на себя одежду, она выскочила наружу — и мир, который она покинула лишь час назад, изменился. Вокруг царил хаос: палатки рушились, пламя плясало в воздухе, люди метались, как муравьи, разбегающиеся в панике.

Она сразу поняла — это началось. То, что она знала из книг, но отложила в голове, как что-то далёкое и почти иллюзорное. Беспорядки. Пожиратели смерти.

Мистер Уизли выскочил следом, вытащив палочку, и начал давать указания. Постепенно собрались остальные. Все — Гарри, Рон, Гермиона, близнецы, Джинни — были в панике, но старались держаться вместе.

— Пожиратели в масках... они нападают! — прохрипел кто-то из соседей.

Это было даже страшнее, чем в книгах. Неописуемо. Беспощадно. Настоящее.

— Быстро! Прячьтесь в лес! — крикнул мистер Уизли, уже бросаясь к группе магглов, над которыми издевались.

Фред первым вышел из ступора. Он схватил Джинни, которая вцепилась в его руку и уже дрожала всем телом.

— Давайте! — закричал он, увлекая её за собой.

Чарли, увидев, что та в шоке, взял на себя её защиту. Они кинулись в сторону леса.

Джордж сжимал руку Евы — на этот раз осторожно и здоровую руку — держа палочку в другой. Он постоянно оглядывался, хмурясь, и всем своим видом показывал, что не оставит её одну.

Фонари внезапно погасли. Лес превратился в чёрную бездну. В панике они потеряли из виду остальных. Ева пыталась удержать равновесие, дышала тяжело, сердце колотилось в горле.

Но тут она резко остановилась. Джордж этого не ожидал.

— Гарри! — выдохнула она и вслушалась. — Гарри, ты где?!

Шум вокруг был оглушающим. Паникующие крики, хлопки исчезновений, лязг заклятий. Она подняла палочку.

— Люмос! — прошептала, и свет осветил дрожащие листья под ногами.

— Они в порядке! Не волнуйся, — быстро проговорил Джордж, пытаясь унять её тревогу. — Пожиратели не заходят в лес... они держатся у палаток.

Но Ева не слышала его. Она чувствовала, как что-то внутри сжимается. Гарри. Где он?

Она резко рванулась вперёд, но Джордж успел перехватить её.

— Отпусти! Гарри... остальные... они могут быть в опасности! — закричала она.

— Нет! — Джордж держал её крепко, но бережно. — Я тебя не отпущу. Там может быть смертельно опасно. Я должен тебя защитить!

Ева поняла, что словами его не убедить. Он не отступит. Не даст ей уйти.

И тогда она решила схитрить.

— Ай… моя рука… — она резко сжалась, будто от боли, сгорбившись.

Джордж мгновенно отпустил её и присел рядом.

— Ч-что такое?.. Я что-то сделал?.. Прости... я не хотел…

Он не успел договорить.

— Петрификус Тоталус, — Ева дрожащим голосом произнесла заклинание.

Тело Джорджа резко напряглось, и он упал на землю, как подкошенный, с выражением испуга, тревоги и боли в глазах. Лицо его застыло, но взгляд оставался живым, слишком живым, как будто кричал: «Почему?»

Ева подбежала к нему и склонилась рядом. В груди щемило, пальцы дрожали.

— Прости… Джордж… — прошептала она, едва сдерживая слёзы. — Прости меня. Я не хотела. Я должна была… Гарри в опасности. Ты не виноват… Это я. Я просто…

Она запнулась, потеряв слова, которых сейчас не существовало в языке, чтобы передать всё, что она чувствует. Быстро оглянувшись, убедившись, что вокруг никого нет, она осторожно, с трепетом, подняла его с помощью заклинания левитации. Аккуратно, словно носила хрупкий фарфор, она отнесла его к старому, поваленному дереву, где тени были густыми и тишина спокойной.

Опустив его на мягкий мох, она присела рядом, всё ещё смотря на его замершие глаза.

— Заклятие скоро спадёт, — выдохнула она. — Со мной всё будет хорошо, правда. Я обещаю.

Она с трудом оторвала взгляд. На секунду закрыла глаза, делая глубокий вдох. Сомнение и боль клокотали внутри, но времени не было. Она знала — если сейчас не найдёт Гарри, будет ещё хуже. Он был не просто другом. Он был кем-то, кого нельзя было потерять.

Поспешно отступив от укрытия, она свернула в сторону. Пробежала ещё немного, проверяя, что поблизости никого нет, и только тогда — в самом укромном, неосвещённом уголке леса — остановилась. Прислушалась. Ночь дышала тревогой. В отдалении гремели крики и вспышки заклятий.

Собравшись, Ева глубоко вдохнула и одним уверенным, отточенным движением обернулась в лань. Её тело вытянулось, изящные копыта мягко коснулись земли. В новом обличии зрение стало острее, нюх тоньше, слух — почти нечеловеческим. Она теперь была быстрее, тише, и могла довериться животному чутью.

Ева помчалась вперёд, петляя между деревьями, следуя запахам, голосам, воспоминаниям. Её несло вперёд беспокойство, тревога за друзей, и особенно — за Гарри. Она знала, что он где-то рядом. Должен быть.

Вскоре среди деревьев стали различимы знакомые силуэты. Рон. Гарри. Гермиона. Они стояли у края небольшого лесного просвета и, судя по жестам, о чём-то напряжённо спорили. Напротив — Малфой, с привычной усмешкой на лице.

Ева тихо ступила в тень под ближайшими деревьями и замерла. Она не выходила из облика лани. Спрятавшись, она внимательно наблюдала и слушала. В животной форме её слух был обострён до предела, каждое слово долетало до неё, как будто она стояла рядом.

Внутри всё затаилось. Она не знала, что именно ищет в этих словах, но чувствовала — нужно остаться. Нужно услышать. Понять.

— Я вам говорю, глупцы! — срываясь на шёпот, Драко озирался и говорил быстро, сбивчиво. — Грейнджер для них станет мишенью. Я отведу вас в безопасное место!

— Пошёл прочь, мерзкий ублюдок! — взорвался Рон. — Ты отведёшь нас прямо в руки своего папаши!

— Убавь звук, Уизли! — прошипел Драко, резко шагнув ближе и сжав пальцы на палочке. Его глаза метались по сторонам, напряжённые, острые. — Если не хочешь, чтобы нас всех нашли…

Драко, озирался. Паника в его взгляде пряталась за ледяной маской, но Ева — всё ещё в обличье лани, скрытая в тени — почувствовала: он боится. Боится не за себя.

Где-то вдалеке громыхнул взрыв. Земля чуть дрогнула, в воздухе завибрировал гул. Звуки беспорядков приближались.

— Они близко. Быстро, за дерево. Я вас прикрою. — Драко перехватил взгляд Гарри, будто пытаясь доказать свою серьёзность. Его лицо дрожало, но голос был жёстким. Рон, Гермиона и Гарри переглянулись. Было видно — они не верят ни единому его слову. Но времени на споры не было.

Ева, наблюдавшая из тени деревьев в облике лани, недоверчиво следила за каждым его движением. Почему он им помогает? Зачем?

Тем временем, Драко направил палочку на ближайшее дерево. Оно громко затрещало и начало быстро расти, утолщаться, пока в его стволе не открылась небольшая, но глубокая нора.

— Быстрее! — скомандовал он и, не дожидаясь ответа, буквально втолкнул их внутрь: он грубо закинул туда Рона, несмотря на его возмущение, за ним — Гермиону, пылающую от негодования, и Гарри, который выглядел поражённым до глубины души. Затем Драко прикрыл укрытие защитным заклинанием, прислонился к дереву и замер, будто это его обычное место.

Люди с криками и паникой пробегали мимо. В небе гремели заклинания, где-то с другой стороны леса снова что-то рвануло. Но Драко не двигался.

И тут Ева увидела двух мужчин в масках. Пожиратели. Один был высокий и шатался, второй — пониже, но с мертвенно-жëстким взглядом.Они шли шатко — один с явными признаками опьянения, другой чуть увереннее, но тоже не слишком трезв. Их палочки светились, разбрасывая вокруг искры, и они хохотали, бросая проклятия в бегущих людей.

— А ту-ут у нас кто? — протянул высокий чуть осипшим голосом. Его взгляд упал на Драко. — О-о, младшенький Малфой! Какая удача!

Он чуть покачнулся. Ева из тени увидела, как блестит его палочка.

— А где твой папаша, а? — вставил второй, насмешливо икнув. — Что, боится? Или не хочет марать свои беленькие ручки с такими, как мы?

— Уходите. Быстро. — прошипел Драко, стараясь держать голос ровным, но заметно дрогнув. — Если со мной что-то случится, отец этого так не оставит.

— Ха-ха-ха! — расхохотался первый. — Твой отец — трус! Жалкий пёс, который предал своего Хозяина. Думает, спрячется в своём особняке и откупится галеонами?! Ха! Передай ему, что его время истекает. Мы всё знаем. И передай ему что она у нас тоже темнеет…

Он подошёл ближе, почти вплотную, и заглянул Драко в глаза. Тот остался неподвижным, лицо — каменное, эмоций — ноль.

— Когда-нибудь он заплатит. И тебе не стоит прикрываться его именем, щенок.

— И что делать с этим? — буркнул второй, поднимая палочку. — Поиграем? Кру...

Ева сразу поняла, что он собирается произнести. Не теряя ни секунды, она метнулась из укрытия. Её копыто с глухим ударом врезалось в голову заклинателя. Мужчина рухнул на землю, не успев даже вскрикнуть.

Второй Пожиратель отпрянул, узрев лань, сияющую в лунном свете, и закричал от ярости.

— ЧТО ЭТО ЗА...?!

Он стал швырять в неё заклинания, но Ева в своём анимагическом облике была быстра, как ветер. И то, что мужчина был пьян, давало ей преимущество над ним. Она уходила от каждого луча, уворачивалась, кружила, подскакивала. Затем резко рванулась вперёд и с силой ударила его по животу. Он согнулся от боли, выругался, но всё ещё держался на ногах.

Слепая злость охватила его. Он бросился на неё с кулаками. Ева с лёгкостью увернулась, заставляя его гнаться за собой. Она вела его всё дальше и дальше в лес, уводя от друзей и от Драко. И только когда была уверена, что они вне опасности, исчезла в темноте.

Пожиратель, потеряв след, с бешенством метался между деревьями, проклиная всё подряд.

А Ева, тяжело дыша, остановилась в глубине чащи. Убедившись, что её преследователь ушёл, она обернулась, глядя в сторону, откуда пришла...