В твоих самых диких фантазиях (гет)

Жон ложился спать, беспокоясь о множестве самых разных вещей: о том, чем закончился разговор Янг с Руби, о реакции оставшейся части команды RWBY на его откровения, о доверии между ними, которое, возможно, так до конца уже никогда и не восстановится...

Тем большим было его удивление, когда он угодил в сон Синдер.

Видимо, опасения по поводу того, что новая дочь Жона внезапно вернет себе свою старую личность, оказались гораздо сильнее любых других факторов.

Сам сон выглядел мутным и нечетким. Стены незнакомого дома постоянно шли рябью, словно на экране древнего телевизора, мебель практически отсутствовала, а фотографий, цветов и прочих мелких деталей не имелось вовсе.

Создавалось впечатление, что сюда еще никто не въехал. К тому же окружение казалось невероятно хрупким — как будто стены моментально обрушатся, едва Жон к ним прикоснется.

Он с сомнением посмотрел на пол и сделал осторожный шаг вперед. Правая нога тут же погрузилась по колено. Левая продолжила стоять на месте. Вокруг разошлась рябь, напомнив круги на воде от потревожившего гладь предмета.

Здесь — в этом сне или воспоминании — не имелось ничего стабильного. Абсолютно всё находилось на грани исчезновения.

"Должно быть, именно так Синдер представляет себе дом, в котором провела детство. Тогда не стоит удивляться нечеткости воспоминаний, поскольку она видела его только во сне внутри сна. Этого дома никогда не существовало в реальности".

Сосредоточившись, Жон расширил зону влияния своей ауры и укрепил пол. Правая нога тут же вернулась обратно на поверхность, а под ней сомкнулся паркет. Его взгляд перешел на стены, по которым по-прежнему пробегала рябь. Небольшая концентрация внимания, и они превратились в ровные плоскости ярко-фиолетового цвета на одной стене, а также белые в случае трех других. Потолок тоже побелел.

Жон признавал, что таланта в области дизайна интерьеров у него не имелось совсем, но в данном случае ситуация определенно улучшилась.

Мягкий и ворсистый фиолетовый ковер лег на пол. Вслед за ним появились светло-фиолетовый диван, рассчитанный на трех человек, и небольшое кресло. Невысокий кофейный столик занял центр ковра. Два комнатных растения по углам немного оживили обстановку. Многочисленные фотографии Синдер с ним, а также с членами команд JNPR и RWBY, повисли на стенах, причем материализация каждой сопровождалась звуком вбивания гвоздя в древесину.

Детские образы своих друзей Жон позаимствовал из их же собственных снов.

Прошло всего несколько минут, но он уже устал. Нет, не истратил все запасы ауры, хотя те и понесли ощутимые потери, просев где-то на четверть, а просто жутко вымотался, укрепляя своей силой чужое воспоминание.

Мгновением позже щелкнул замок, и входная дверь открылась.

На пороге появилась взрослая Синдер.

— Д-добро пожаловать домой, — с огромным трудом сумев подавить панику, поприветствовал ее Жон. — Как прошли занятия в школе?

— Как и обычно... в школе... — опустив взгляд и нахмурившись, пробормотала Синдер. — А... в какой школе я учусь?..

— В Санктуме, — ответил ей Жон, озвучив первое, что пришло ему в голову.

Там до поступления в Бикон училась Пирра.

К счастью, "кома" и последующие "проблемы с памятью" Синдер очень хорошо помогали оправдать любые несостыковки.

— Всё в порядке, милая? — спросил Жон. — Головные боли тебя опять не донимали?

— Головные боли?..

— Да. Из-за проблем с памятью.

— Ой...

Синдер немного уменьшилась — примерно на дюйм. Руки и ноги стали чуть короче. Как, впрочем, и волосы. Да и мышц у нее самую малость поубавилось.

— Я... иногда чувствую себя довольно... странно, Жон...

— Папа, — поправил он ее.

— Папа, — слегка покраснев, согласилась Синдер.

Это слово явно доставляло ей немалое удовольствие.

Она снова уменьшилась на дюйм.

Жону показалось, что Синдер подсознательно меняла себя в соответствии с тем, что он говорил и делал. Или, если точнее, в соответствии со своим представлением о себе. В ней вели борьбу два набора воспоминаний: старой Синдер со всеми ее злобностью и цинизмом взрослой женщины, а также Синдер новой, которая ощущала себя настоящим ребенком.

В данном случае у Жона не возникло ни малейшего сомнения в том, какую сторону ему следовало поддержать.

— Я тут занялся благоустройством, — произнес он. — Слишком уж скучным показался мне наш дом. Что думаешь?

— Мне нравится, — осмотревшись по сторонам, решила Синдер. — Но когда ты успел всё сделать?

— Ну... будем считать это моей маленькой тайной. Вот такой вот я замечательный. И к слову о том, что еще удалось успеть. Ужин уже готов. Клади сумку возле двери и садись, а я пока принесу еду.

— Сумку?..

Синдер опустила взгляд и с недоумением посмотрела на школьную сумку, которая свисала на лямке с ее плеча. Пожалуй, стоило упомянуть, что она вовсе не была рассеянной или невнимательной. Жон просто создал эту сумку за мгновение до того, как произнес свою фразу, чтобы еще раз напомнить ей о школе.

Фигура Синдер пошла рябью. Она не стала уменьшаться, но ее одежда превратилась в незнакомую Жону школьную форму: юбку средней длины и белую блузку, поверх которой был надет довольно дорогой пиджачок.

Он как-то сомневался в том, что Синдер сама придумала эту форму. В конце концов, ходила же она в реальности в какую-то школу. Даже встреча с Салем здесь вряд ли оказала хоть какое-то существенное влияние, поскольку Синдер всё равно требовалось обеспечить себе прикрытие для нормальной работы в современном обществе.

Физических изменений так и не последовало, но появление школьной формы очень обрадовало Жона. Это еще больше укрепило представление Синдер о том, как проходило ее детство.

Зайдя на кухню, Жон посмотрел на покрытые рябью стены пустого помещения, поморщился и снова активировал ауру. Вокруг мгновенно возникли белая плитка, белые же кухонные приборы, столешницы из черного мрамора и серебристая раковина.

Возможно, он зря тратил ауру на подобную ерунду, но ему совсем не хотелось, чтобы Синдер случайно вошла сюда и впала в панику от увиденного.

Немного погремев посудой, чтобы вызывать как можно меньше подозрений, Жон создал две тарелки овощного рагу с говяжьим фаршем и густым соусом. О предпочтениях Синдер в плане еды он вообще ничего не знал, но что-нибудь принести ему всё равно требовалось.

— На десерт будет мороженое, — заявил Жон, вернувшись обратно в гостиную.

Синдер уже сидела на диванчике и внимательно рассматривала фотографии на стенах, явно стараясь вспомнить запечатленные на них сцены. При появлении Жона ее взгляд метнулся к нему, а сама она уменьшилась еще на половину дюйма, став выглядеть лет на шестнадцать.

— С каким вкусом? — поинтересовалась Синдер.

— С твоим любимым, — пожал плечами Жон.

— Соленая карамель?!

— Конечно.

Он устроился на диване рядом с Синдер так, чтобы их ноги соприкасались.

— Но мороженое подождет. Сначала съешь овощи. Тебе нужно расти большой и сильной, как твой старик.

— Я уже большая.

— Не знаю, не знаю, — улыбнулся Жон. — Для меня ты по-прежнему маленькая.

Синдер уменьшилась сразу на пару дюймов, теперь больше напоминая четырнадцатилетнюю девочку. Изменения затронули и ширину плеч, и толщину ног и просто степень развитости фигуры.

"Не перестараться бы. Ладно, если она воспринимает себя чуть моложе, чем есть на самом деле. Но ведь мое Проявление легко способно перенести все изменения в реальный мир".

С другой стороны, а было ли это такой уж большой проблемой? В конце концов, никто не заподозрит в, скажем, одиннадцатилетней девочке с кошачьими ушками разыскиваемую преступницу Синдер Фолл. Вот только ситуация с "друзьями детства" тогда лишь усугубится, а воспоминания о Салем так никуда и не денутся. И если реальная Салем сумеет проскользнуть мимо Озпина, то у Синдер должна была оставаться возможность себя защитить.

Во время еды Жон спрашивал, как у нее обстояли дела с Янг, Пиррой и прочими подругами. Синдер в ответ рассказывала различные истории, даже не осознавая, что их ей придумывало ее подсознание.

Когда с основным блюдом оказалось покончено, Жон собрал тарелки, отнес их на кухню и создал мороженое с соленой карамелью, взбитыми сливками и карамельным же соусом. Глаза Синдер зажглись от предвкушения, когда она увидела результат его труда.

— Что нужно сказать? — спросил Жон у тут же начавшей поглощать десерт Синдер.

— Спасибо, пап!

Она моментально уменьшилась еще на пару дюймов.

Вероятно, Синдер серьезно прибавила в росте где-то между двенадцатым и тринадцатым днями рождениями, потому что сейчас ее внешность изменилась кардинально. Волосы стали еще короче, едва достигая плеч, но хотя бы кошачьи ушки остались на месте, поскольку теперь Синдер считала их своей неотъемлемой частью.

Несмотря на всё беспокойство Жона, сон проходил без каких-либо происшествий. Ему повезло, что он оказался в доме раньше Синдер и успел частично навести в нем порядок, пока пустота и зыбкие стены не подняли на поверхность ненужные фрагменты ее воспоминаний.

Вероятно, завтра придется обо всём рассказать Озпину, но как подозревал Жон, тот лишь посоветует и дальше продолжать помогать Синдер заполнять пробелы в памяти чем-нибудь счастливым.

Чем-нибудь более счастливым, чем то, что подтолкнуло ее в руки Салем...

* * *

Наведение порядка в оставшейся части дома окончательно вымотало Жона и наверняка опустило уровень его ауры до крайне низкого значения. К тому же он успел охватить не всё здание, а лишь необходимый минимум: коридор, ванную, лестницу на второй этаж и спальню Синдер, которая там располагалась.

Но пока ей хватит и этого.

От запасов его ауры, как уже было сказано, осталась едва ли четверть, так что завтра Жон станет чувствовать себя довольно неважно. Пожалуй, ему даже понадобится освобождение от занятий.

"Надеюсь, повторять всё это не придется, и Синдер запомнит дом именно таким. А недостающие помещения я придумаю как-нибудь в другой раз".

После ужина она попросила Жона почитать ей сказку на ночь, и тот, само собой, согласился.

Ее спальня выглядела очень мило. Пожалуй, даже чересчур. Но Жону хотелось дополнительно подчеркнуть идею о милой и безобидной Синдер, так что обстановка его плану вполне соответствовала. А на стенах опять же висели фотографии их обоих и ее "друзей детства".

Жон устроился на стуле, который стоял возле кровати, а то время как Синдер забралась под одеяло. Взятая в руки и открытая посередине книга "порадовала" совершенно пустыми страницами. Он понятия не имел, каким образом можно было воспользоваться аурой для создания сказок.

К счастью, ему это и не требовалось.

— Когда-то давно жил один мальчик, который очень хотел стать Охотником. Он попросил отца потренировать его, но отец отказался. Тогда мальчик придумал, как ему показалось, гениальный план: поступить в академию при помощи лжи и обмана...

Синдер, накрытая одеялом по самый нос, внимательно слушала его сказку, хихикая там, где возникали забавные ситуации, и затаив дыхание, когда герой всерьез размышлял над тем, чтобы просто сдаться. Поскольку никакого грандиозного финала у сказки пока не имелось, Жон решил закончить чем-нибудь более подходящим для его собственных целей во сне Синдер.

— И вот так мальчик научился не только противостоять хулиганам, но и принимать помощь друзей. Он считал, что демонстрирует силу, пытаясь справиться с проблемами самостоятельно, но в реальности лишь причинял вред тем, кому не был безразличен. В следующий раз мальчик поступит гораздо умнее, — произнес Жон, закрывая книгу. — Конец.

— Этот мальчик... — сказала Синдер. — Он довольно тупой.

— Да, — с усмешкой кивнул Жон. — Еще какой. Поэтому учись на его ошибках.

Затем он положил книгу на ближайшую полку и поднялся со стула.

Если остаток своего сна Синдер проведет во сне, как бы глупо это ни звучало, то, пожалуй, удастся сэкономить немного ауры.

— Сладких снов, милая. На выходных мы обязательно займемся чем-нибудь интересным.

— Хм. Спокойной ночи, — ответила она.

Жон закрыл дверь и успел сделать пару шагов, когда раздался вопль Синдер:

— Папа!

Влетев обратно в комнату, он обнаружил ее сидящей на кровати и дрожащей рукой указывающей в сторону встроенного в стену шкафа. Шкафа, который Жон точно не создавал...

— М-монстр! — воскликнула она. — Там монстр!

— Синдер, тут нет никаких-...

Дверь шкафа затряслась.

"Вот дерьмо. Сон. В нем легко могут появится любые монстры..."

Жон вздохнул и незаметно активировал ауру для защиты от вполне вероятного нападения.

— Я с ним разберусь, милая, — сказал он. — Поверь мне, всё будет хорошо.

Слегка приоткрыв дверь так, чтобы Синдер точно не увидела содержимое шкафа, Жон осторожно заглянул внутрь. Оттуда на него уставился полноценный шестифутовый Беовульф с красными глазами и бритвенно-острыми когтями. Монстр открыл пасть и обдал лицо Жона горячим дыханием.

Тот нахмурился.

— Нет, — прошептал он. — Просто нет.

Аура вцепилась в монстра и начала его искажать. Фрагмент воображения Синдер отчаянно сопротивлялся, но вскоре Беовульф уменьшился вдвое и стал пушистым. Теперь на сделанной из какого-то синтетического материала морде поблескивали красные глаза-бусинки, а мягкие когти больше не внушали ужас.

В одно мгновение кошмарное чудовище превратилось в большую плюшевую игрушку.

Жон понятия не имел, какие родители могли купить своему ребенку подобного монстра. Разве что в качестве забавного подарка девочке-готу, которая хотела бы владеть большой плюшевой игрушкой, но ни в коем случае не розовой и не милой.

В общем, в таком виде Беовульф не слишком-то и сильно пугал.

— Ох, Синдер, — рассмеялся Жон, вытаскивая игрушку из шкафа. — Вот твой монстр, милая.

Синдер, как следует рассмотрев Беовульфа, позволила себе немного расслабиться.

— Знал же, что не стоит засовывать его в шкаф, — продолжил Жон. — Наверное, лунный свет отразился от глаз, и ты заметила блеск через щель в двери.

— Эм... П-прости... — пробормотала Синдер.

— Всё в порядке, — заверил ее Жон, положив Беовульфа на кровать так, чтобы ничто не мешало убедиться в его полнейшей безобидности. — Я вовсе не сержусь. И будет лучше, если ты и дальше станешь звать меня, а не лишишься сна из-за страха.

— Я вовсе не испугалась! — воскликнула Синдер, чем моментально напомнила Жону старую себя.

Вот только та Синдер точно бы не стала мгновением позже смущаться и краснеть.

— Я... просто проявила осторожность...

И выглядеть настолько мило.

— Правда? Ну что же, я рад, что у меня такая осторожная дочь. Еще на что-нибудь мне надо взглянуть?

— Нет, — покачала головой Синдер.

— Хорошо, — кивнул Жон. — Тогда пойду посплю. Кричи, если понадоблюсь.

— Хм. Спокойной ночи, папа.

— Спокойно ночи.

Жон вышел за дверь, но куда-либо уходить не стал.

Если подсознание Синдер таким вот образом пыталось вернуть ей прежние воспоминания, то одним лишь Беовульфом дело явно не ограничится. Чем-то всё это напоминало самый первый сон Вельвет, когда Жон был вынужден играть роль ее няньки и разбираться с многочисленными персонажами фильмов ужасов.

Тогда кошмар очень долго не унимался.

— Папа!

Жон влетел обратно в комнату.

— Что за?..

Кровать Синдер тряслась. Из-под нее торчали черные щупальца, в массе которых удалось рассмотреть белое лицо с темными глазами. Салем во всём своем чудовищном великолепии заметила Жона и оскалилась.

По щекам Синдер потекли слезы.

— Всего лишь паук, — сказал Жон, наступив на Салем и раздавив ее, из-за чего та разлетелась темными клочками, а кровать перестала трястись. — Тс-с. Успокойся. Всё в порядке.

Жон погладил всхлипывающую Синдер по спине.

— Давай я посижу у тебя в комнате, хорошо? — предложил он. — И не покину ее, пока ты не уснешь.

Прижавшаяся к нему Синдер кивнула.

Жон обвел комнату взглядом в поисках возможных угроз. Кое-какие детали окружающей обстановки оказались созданы явно не им, но он понятия не имел, что из этого являлось порождением кошмара, а что — попыткой подсознания Синдер сделать незнакомое убранство спальни чуть более привычным.

Гардероб, стол с разложенными на нем учебниками, стоящая рядом с ним школьная сумка, уже упомянутый шкаф, открытая дверь которого в данный момент ничуть не мешала любоваться плюшевым Беовульфом и множеством игрушек поменьше, включая очень четкого, но совершенно незнакомого Жону желтого медвежонка. Черные глаза-пуговицы на его мордочке смотрелись не слишком уместно и потому вызывали некоторое подозрение.

Еще появилось окно с задернутыми сейчас шторами. Жон его точно не создавал, чтобы не усложнять себе работу, но подсознание Синдер, похоже, постаралось исправить этот недочет. В спальне и должно было иметься хотя бы одно окно, чтобы обеспечивать ребенка свежим воздухом и солнечным светом, но конкретно сейчас фары проезжающей мимо машины высвечивали находящийся снаружи темный силуэт.

Темный силуэт, висящий на веревке...

— Если немного подумать, то, наверное, сегодня я позволю тебе поспать вместе со мной, — произнес Жон, подняв завернутую в одеяло Синдер так, чтобы никакие порождения кошмара не попали в поле ее зрения. — Моя кровать достаточно большая, чтобы вместить нас обоих.

Кошмар вполне мог оказаться и не кошмаром вовсе, а всего лишь воспоминаниями старой Синдер, пропущенными через призму восприятия ее новой, более молодой и невинной версии.

Салем была той, кто всю жизнь вызывала у нее подсознательный страх. Наверняка в столь юном возрасте мысль о встрече с любым из монстров тоже привела бы Синдер в ужас. Беовульф в данном плане, пожалуй, оказался наименее страшным, и потому его шансы пробудить в ней воспоминания о старой Синдер, которая их не боялась, были максимальными.

"Своеобразная замена скелету в шкафу".

Воспользовавшись оставшимися в его распоряжении крохами ауры, Жон соорудил себе спальню. Поскольку Синдер всё равно не оглядывалась по сторонам, из мебели он ограничился двуспальной кроватью в центре комнаты, куда ее и положил, повернув лицом к себе и накрыв одеялом. Таким образом, она могла видеть только Жона.

— Прости... — прошептала Синдер.

— Тебе незачем извиняться, — вздохнул Жон. — Защищать тебя от всего плохого — это именно моя работа.

— Но не от глупых же детских кошмаров, — возразила ему Синдер.

— Не стоит о них беспокоиться.

Жон погладил ее по голове, позволив немного расслабиться.

Синдер не следовало волноваться о глупости кошмаров, когда кровать окружали многочисленные фигуры. Салем, например, или Тириан. А еще Хазел с Воттсом.

Многих людей Жон не узнавал. Похоже, они погибли на глазах у Синдер. Возможно, даже пали от ее руки. Жестокая приемная мать оказалась ему знакома, да и мужчину, что стоял рядом с ней и с укоризной смотрел на Синдер, Жон где-то уже мельком видел.

Но дальше взглядов фигуры не заходили.

Именно взгляды и должны были причинить наибольшую боль.

Жон вновь погладил Синдер по голове, заодно окончательно перекрыв ей обзор.

Среди множества фигур нашлась и очень даже знакомая конкретно для него. Амбер — бывшая дева Осени — стояла напротив с торчащей из груди стрелой с черным оперением, в то время как по ее подбородку стекала кровь.

Разумеется, она вовсе не была настоящей, потому что настоящая Амбер не стала бы игнорировать Жона. Настоящая Амбер в своих предсмертных видениях убедила саму себя в том, что влюбилась в него, и в данной композиции ее наверняка заинтересовала бы не только Синдер.

"Но почему Амбер преследует ее в кошмарах?.."

Салем со своими подручными была простой, понятной и легко объяснимой. Как и приемная мать. Как и люди, которые в прошлом успели напугать или причинить Синдер боль. Как те, кто внушал ей подсознательный страх. Амбер же оказалась всего лишь жертвой, не успевшей сделать практически ничего для собственной защиты. У Синдер не имелось ни малейшей причины ее бояться. Так почему же здесь находилась именно она, а не, к примеру, Озпин, Кроу или даже Жон с его Проявлением?

По какой причине Амбер продолжала являться Синдер в кошмарах?

"Чувство вины?.. Синдер испытывает угрызения совести за то, что убила Амбер?"

Версия выглядела довольно бредово, но сразу же отмахиваться от нее Жон не стал. Он понимал, что новая Синдер ни о какой Амбер не знала, так что фигура появилась из воспоминаний старой.

Это звучало довольно логично.

Даже самые плохие люди периодически испытывали угрызения совести и сожаления. Они были плохими вовсе не потому, что ничего не чувствовали, а потому что продолжали творить злодейства, игнорируя эти самые угрызения совести.

Пожалуй, именно так и происходило со старой Синдер: она рвалась к своей цели, не обращая внимания на остальное. И пусть сознание было сосредоточено на самом, по ее мнению, важном, подсознание всё замечало.

В какой-то степени Синдер жалела о том, что убила Амбер...

Ну, может быть, и не жалела, но предпочла бы забрать силы девы без убийства, если бы имелся подобный вариант.

Жон не знал, меняло ли его открытие хоть что-то. В конце концов, Амбер — добрая и милая Амбер — всё равно погибла. Синдер ее убила. И сейчас Жон сжимал убийцу Амбер в объятьях, не в силах заставить себя как-либо ей навредить. Да и Амбер это вряд ли бы одобрила, поскольку ее настоящая убийца уже умерла.

Осталась только беспомощная и невинная девочка.

— Прости, — одними губами прошептал Жон, посмотрев на фигуру Амбер. — Прости, но я думаю, что ты бы со мной согласилась.

Фрагмент воображения Синдер никак не отреагировал на его слова и даже не посмотрел в сторону Жона. Как и остальные порождения кошмара, он продолжил сверлить Синдер взглядом.

Жон осторожно поправил одеяло и накрыл ладонью глаза Синдер.

Ее дыхание стало глубже и спокойнее.

Кризис оказался предотвращен.

* * *

Артур Воттс счел судьбу Синдер довольно ироничной.

Получить всю необходимую информацию удалось из личного компьютера Айронвуда, который настолько верил в превосходство технологий Атласа, что даже подумать не мог о наличии столь крупных прорех в своей системе безопасности.

— Похоже, Синдер нейтрализована, — вслух произнес Артур, посмотрев на Салем. — Возвращена по степени развития в состояние ребенка, напичкана фальшивыми воспоминаниями, в которых никогда не встречалась ни с кем из нас, и ведет себя как испуганная девчонка. Впрочем, такой она всегда и была.

— Это ей не поможет, — проворчала Салем. — Неведенье не делает ее невинной и не спасет от наказания за предательство.

Такое навязчивое желание взыскать долги с умственно неполноценной Синдер Артур считал мелочным, глупым и совсем неподходящим кому-то настолько древнему и опытному.

— Есть один вариант, — решил не спорить он. — У Синдер осталась подручная — девчонка с Проявлением, которое позволяет создавать иллюзии. Если пожелаете, мне не составит особого труда вызволить ее из застенков Атласа. Думаю, она не откажется попытаться вернуть себе прежнюю Синдер.

— А работать на меня девчонка согласится?

— Сомневаюсь, — покачал головой Артур.

Несмотря на многочисленные недостатки Синдер, одного у нее было не отнять: умения прививать верность, если возникало такое желание. В случае с девчонкой она всё провернула просто мастерски и с полнейшим пониманием того, насколько любовь была надежнее страха.

— Но это и не требуется, — добавил Артур. — Девчонка привлечет к себе внимание, и в Биконе не смогут не отреагировать, что даст нам необходимое время. Возможно, у нее даже получится добраться до Синдер и воспользоваться своим Проявлением, при помощи иллюзий вернув той память.

— И тогда я увижу ужас в ее глазах, когда она осознает каждую свою ошибку, а затем умрет!

— Да, конечно.

"Салем что, напрочь забыла и о мальчишке, и об Озпине?"

Разумеется, Артур так не считал, но ее привычка полностью сосредотачиваться на объекте своего гнева его серьезно раздражала. Эта черта характера была жалкой и практически настолько же глупой, как и Синдер, добровольно впустившая мальчишку в свой разум.

Кто-нибудь мог ожидать, что он не воспользуется своим Проявлением для нанесения удара по ней?

Артур ничуть не винил мальчишку в произошедшем, поскольку это был очевиднейший случай самообороны. Но ему не стоило оставлять Синдер в живых. Да, такая союзница могла показаться весьма полезной, вот только гибкость своей морали и привычку периодически менять стороны конфликта она уже успела продемонстрировать и обязательно еще много раз продемонстрирует в будущем.

— Если хотите отомстить Синдер и расправиться с Озпином, то я могу заняться мальчишкой, — предложил Артур. — Это задача куда больше подходит для моего набора навыков, а ложиться спать рядом с ним я точно не собираюсь.

— Неужели нет искушения забрать его силу себе, Артур? — спросила Салем.

— После того, что он сотворил с Синдер? — рассмеялся Артур. — Не уж, спасибо. Я горжусь моими разумом и интеллектом, так что глупо рисковать ими ни в коем случае не намерен.

Но именно что глупо. Мальчишка мог сколько угодно заверять в безопасности процедуры, и это останется лишь притворством до тех пор, пока он будет способен самостоятельно мыслить.

У Артура на его счет уже имелись кое-какие планы.

Старые исследования доктора Мерло по контролю над монстрами могли оказаться очень даже полезными. А в самом крайнем случае всегда оставался вариант с операцией на мозге.

Да, лоботомия была отвратительной практикой и полнейшим шарлатанством, но только если целью ставилось излечение пациента. Когда же требовалось лишить кого-нибудь способности мыслить, то подобный способ выглядел весьма и весьма привлекательно.

Артур ничуть не нуждался в том, чтобы мальчишка что-либо соображал или, к примеру, был способен самостоятельно принимать пищу. Спать и выполнять то, что ему говорили, он мог и без этого.

Но пока следовало заняться текущими делами и немного подыграть Салем.

Синдер правильно сделала, решив уйти от нее. Просто она выбрала довольно неподходящий момент. Предавать стоило, когда бывшее начальство оказывалось чем-нибудь очень сильно занято, и уж точно не следовало после столь неоднозначного шага влезать третьей стороной в конфликт между Салем и Озпином.

— Предоставьте это дело мне, мэм. Я запасусь транквилизатором и выкраду мальчишку. Но сперва стоит освободить бывшую подручную Синдер. Можно ли чем-нибудь отвлечь экипаж флагмана Атласа? Вытащить девчонку из камеры особого труда не составит, но вот способность пробиться через толпы готовых к бою солдат, боюсь, несколько выходит за пределы моих возможностей.

— Ты хотя бы понимаешь пределы своих возможностей, Артур. Одно это уже делает тебя гораздо ценнее, чем Синдер. Хорошо. Дай мне немного времени, и у экипажа флагмана Атласа найдется весомый повод для беспокойства.