В твоих самых диких фантазиях (гет)

Погода на улице стояла отвратительно прекрасная — как будто мир вокруг не понимал, что у Руби Роуз для солнышка и прочих радужных радуг не имелось соответствующего настроения.

Она сердито сорвала пучок травы и швырнула вверх, чтобы хоть таким образом отомстить природе. Разлетевшиеся травинки упали вокруг, но по большей части именно ей на колени.

Ничего не изменилось: ни погода, ни настроение Руби, ни всё остальное.

"Еще одна вещь, для влияния на которую я слишком слаба и глупа..."

— Ага, вот ты где.

Руби нахмурилась.

Разумеется, Янг ее нашла, поскольку она даже как следует спрятаться от сестры всего на несколько часов оказалась не в состоянии.

Позади раздался шелест травы, и вскоре Янг появилась в поле зрения Руби, чтобы тут же опереться спиной о дерево, под которым та и сидела. Обе молчали. Руби разговаривать не хотела, а Янг явно не знала, с чего этот самый разговор начать. Она всегда предпочитала решать проблемы при помощи грубой силы, и к тем из них, что требовали более деликатного подхода, жизнь ее как-то не подготовила.

— Я люблю тебя, — наконец выдала Янг.

Руби закатила глаза.

Но ей вовсе не хотелось, чтобы Янг считала, будто проблема заключалась именно в ней. Проблема заключалась в самой Руби, а также в том, что Жон нагло поделился этим с окружающими.

"Тоже мне, "лучший друг" называется".

— И я люблю тебя, Янг, — ответила она.

— Но не себя?..

Руби скрипнула зубами.

— Себя я тоже люблю! И меня всё устраивает, — солгала она. — Устраивало до недавнего времени...

— До того, как я побывала в том сне? — уточнила Янг.

"Тупой Жон с его тупым Проявлением и моими тупыми снами!"

Руби пропахала каблуком борозду в земле в попытке хотя бы при помощи бессмысленных разрушений выместить обуревавшие ее чувства. А еще ей очень хотелось закричать.

Всё было прекрасно и замечательно, пока Жон не решил это самое "всё" испортить. Наверное, Вайсс правильно сделала, когда назвала его при знакомстве "шутом".

— Ага, кажется, ответ на свой вопрос я уже получила, — произнесла Янг. — Просто... помоги мне, Руби. Помоги мне понять.

— Чего тут понимать? — проворчала она. — Ты и так всё видела.

— Я знаю, что ты чувствуешь, но никак не могу понять причину твоих чувств.

Пару секунд стояла тишина, после чего Янг продолжила:

— Почему я? Почему ты сравниваешь себя именно со мной?

— А с кем еще я должна себя сравнивать? — поинтересовалась Руби.

— С кем-нибудь получше меня, — ответила ей Янг. — С мамой.

— С которой из? — хмыкнула Руби. — С той, что сбежала, или с той, что померла?

Янг резко выдохнула.

Руби улыбнулась, надеясь, что сейчас услышит много нехороших слов в свой адрес. Что Янг рассердится и уйдет прочь, оставив ее в покое.

Разумеется, ничего подобного так и не произошло.

Янг — идеальная Янг — сразу же поняла, что конкретно задумала Руби.

— С хорошей мамой, — спокойно сказала она. — С единственной настоящей. И даже если ты не хочешь сравнивать себя с ней, то я всё равно не понимаю, почему сравнение со мной в чем-либо заканчивается не в твою пользу. Ну, кроме роста.

— И размера груди.

Янг рассмеялась, но тут же осеклась, осознав, что Руби вовсе не шутила.

— Это... настолько важно для тебя? Руби, абсолютному большинству парней наплевать, какая там грудь. Да и девчонкам тоже. А если она-...

— Я не завидую твоим сиськам, Янг, — перебила ее Руби.

"Не конкретно им".

Даже если бы она вдруг получила такой же размер груди, как у Янг, то стала бы выглядеть чрезвычайно глупо. Слишком уж маленьким казалось бы остальное тело. Тут следовало добавить еще миллион самых разных изменений, чтобы всё смотрелось гармонично.

Руби завидовала Янг в общем и целом.

Рост, красота, ум, харизма, интересные и уважаемые в обществе увлечения, умение разговаривать с другими людьми, а также заводить новых друзей, уверенность в себе, мощное Проявление, способность выстоять в рукопашном бою против папы и дяди Кроу — этот список она могла продолжать практически бесконечно.

В Сигнале Янг была настоящей звездой. О ней слышал любой ученик, а учителя постоянно пели ей хвалу. Даже тот факт, что она предпочитала именно рукопашный бой, задевал Руби, которой приходилось наблюдать за спаррингами Янг и отца из окна своей спальни. Да, дядя Кроу устраивал тренировки и для нее, но только из-за схожести их оружия. Да и не слишком-то часто он оказывался неподалеку.

— Я не понимаю, — повторила Янг. — Во мне же нет абсолютно ничего особенного.

— Так говорят все талантливые люди... — проворчала Руби.

Янг удивленно уставилась на нее.

— Я? Талантливая? — переспросила она. — Мои учителя называли меня совсем иначе. Безрассудной, например. Или упрямой. Самоуверенной. Слишком тупой, чтобы учиться на собственных ошибках.

Янг явно попыталась изобразить раздраженный голос одного из учителей:

— "Мисс Сяо-Лонг, если прямая атака не сработала в первый раз, то что заставляет вас думать, будто в шестой раз всё получится? Научитесь уже хоть чему-нибудь, если, конечно, толстые стенки вашего черепа оставили место для чего-либо еще". Ох... Им-то легко говорить. Мое Проявление требует совершать идиотские поступки и подставляться под чужие удары. А вот ты... Ты можешь с легкостью скакать по полю боя, пробуя всё новые и новые направления атаки. Или даже не приближаться вовсе и вести огонь из снайперской винтовки, мгновенно меняя позицию. Это именно я тебе завидую.

Руби фыркнула.

— Ты ведь не веришь в то, что я сейчас говорю серьезно, да? — уточнила Янг. — Считаешь, что мои слова нужны только для того, чтобы тебя утешить. Что я физически не могу захотеть стать чуть более похожей на тебя, верно?

Именно так всё и было. Янг, как и положено хорошей — лучшей — сестре, желала немного приподнять настроение Руби. В отличие, к слову, от той же самой Руби, которая настроение Янг лишь портила.

"Но моя вина здесь не так уж и велика. Я хорошо справлялась с тем, чтобы не нагружать Янг своими проблемами, пока не пришел Жон и всё не испортил".

Никто ни о чем не знал.

Все были счастливы.

Всё шло идеально.

— Возможно, если бы я была чуть больше похожа на тебя, мама бы меня любила, — произнесла Янг.

Руби зашипела сквозь стиснутые зубы.

— Мама тебя любила! — воскликнула она.

— Твоя мама, — пожала плечами Янг. — А моя — нет. И чтобы ты знала, Саммер далеко не сразу ко мне привязалась. Она любила отца, а я просто шла в комплекте с ним. Это было давно, но малый возраст не помешал мне запомнить, насколько больше внимания она уделяла тебе после твоего рождения.

Глаза Руби округлились.

Она медленно повернула голову, опасаясь того, что могла сейчас увидеть. И полностью подтверждая ее страхи, по щекам Янг катились слезы.

— Это... Это не так, — прошептала Руби. — Мама любила тебя. Любила нас обеих.

— Любила, — согласилась с ней Янг, которая продолжала стоять с закрытыми глазами. — Но любить можно как больше, так и меньше. Ты для нее всегда была "маленькой розочкой". Не могу пожелать матери лучше, но никакой "розочкой" я для нее никогда не была. Не мне досталась ее фамилия. Не я, глядя в зеркало, вижу ее глаза и волосы. Мама делала всё, что положено настоящей матери, и говорила, что любит меня, но с тобой всегда старалась в два раза усерднее.

— Нет...

Руби очень хотелось назвать всё это ложью хотя бы в память о матери. В память об их матери. Но что она могла сказать о тех временах, когда была совсем маленькой? Два года разницы в возрасте позволяли Янг увидеть и понять гораздо больше, чем едва успевшей появиться на свет Руби.

— Мама любила нас обеих, — произнесла Янг. — Я и не говорю, что это было не так. Но подсознательно она выделяла тебя. Мама старалась при любой возможности усадить трехлетнюю тебя себе на колени, но со мной себя так никогда не вела. Не думаю, что она отказала бы, если бы я ее об этом попросила, но сама ни разу не предложила.

Янг едва слышно всхлипнула и вытерла глаза ладонью, после чего добавила:

— Я не знаю причину ее поведения. Возможно, она просто не хотела навязываться. Не считала себя в праве так поступать. Видела в этом оскорбление моей биологической матери, с которой когда-то дружила. В общем, лет в пять я начала понимать, что тебя мама любит больше.

"Ложь, — подумала Руби. — Обвини ее во лжи. Скажи, что не надо утешать тебя подобным образом".

Если Янг и вправду пыталась поднять ей настроение, то делала только хуже.

— Наверное, поэтому я и пошла больше в отца, — продолжила та. — Думаю, ему тоже всё было понятно. Папа всегда находился рядом, называл меня "одуванчиком" и прочими дурацкими прозвищами. Пока мама обнимала тебя, папа выводил меня на улицу и показывал, как правильно наносить удары.

О том, что Янг была папиной дочкой, Руби знала. Она постоянно проводила время с отцом, чем периодически вызывала жгучую зависть. Но теперь Руби узнала и о том, почему так получилось. Потому что любовь их отца оказалась распределена более равномерно.

— Иногда не помогало и это, — вздохнула Янг. — Помнишь, как я проиграла спор и была вынуждена покрасить волосы в черный цвет?

— Ага...

Руби тот случай не забыла.

Это произошло уже после смерти матери. Они обе тогда были подростками.

Янг своими волосами очень сильно дорожила и из-за глупого спора едва не лишилась подруги, но его условия всё же выполнила. Черный цвет ей, к слову, шел, как бы ее друзья ни веселились. А придя обратно домой, Янг всю ночь яростно смывала с себя краску.

— Я вернула себе привычный цвет из-за папы. Он увидел меня с черными волосами и замер.

Руби вздрогнула.

— Даже не смог посмотреть на меня, — добавила Янг. — Его взгляд блуждал где угодно: в стороне, по полу, над моей головой или плечами. Такой облик дочери причинял ему едва ли не физическую боль.

— Ты же не знала...

— Не знала. Но тогда и узнала. Моя внешность, которой ты так завидуешь... Она ведь досталась мне от матери. От Рейвен. Ты всё получила от самой доброй женщины на свете, в то время как я больше всего напоминаю ту суку, которая нас бросила. Так что да, твоя привычка сравнивать себя со мной мне не нравится. Я бы и сама не отказалась стать чуть более похожей на тебя.

— Но...

— Юная, талантливая, серьезно опережающая программу обучения. Мне вот никто не предлагал пропустить целый год, не говоря уже о двух. Но думаю, ты этого даже не заметила. Ты настолько погрузилась в мысли о собственной "неполноценности", что просто не видишь, сколь многого сумела добиться в жизни. Куда большего, чем я, несмотря на нашу разницу в возрасте...

— Что? — возмутилась Руби. — Ты добилась гораздо большего!

— Например? — с горечью в голосе спросила у нее Янг. — Чего я, по-твоему, добилась, Руби? Поставила рекорд по скорости избавления от родной матери и едва не скормила младшую сестру монстрам?

Руби поморщилась.

— Ничего не было, — буркнула она. — Дядя Кроу нас спас.

— Ага. Но много ли наших сверстников может похвастаться настолько глупыми поступками? Давай спросим у Блейк, Вайсс или Жона. Готова поспорить, что ни один из них не потащил младшую сестру в дикий лес. Никто не поставил дорогого им человека в ситуацию, когда спасать его пришлось кому-нибудь другому. И какие вообще были шансы на то, что Кроу нас найдет? Вряд ли больше одного на миллион. Мы чудом остались в живых, Руби. Я лишь этим самым чудом не убила нас обеих, — печально вздохнула Янг. — Это действительно достижение, но, пожалуй, не из числа тех, которыми стоит гордиться.

Руби почувствовала, как ее голова пошла кругом.

— Неправда! — воскликнула она. — Ты — замечательная сестра! Самая лучшая! Учителя в Сигнале всегда любили тебя!

— Руби, они меня ненавидели.

— Неправда!

— И даже собирались отчислить.

— Эм... Ч-что?..

— В конце моего первого года обучения — еще до твоего поступления в Сигнал — состоялось важное совещание, — произнесла Янг, вновь опершись спиной о дерево и закрыв глаза. — Посвящено оно было мне. Разговоры на уроках, отсутствие развития... угроза самой себе и окружающим. Они утверждали, что я просто глупо погибну и утяну за собой других людей, если не начну учиться. Я была худшей в классе, Руби. Не из-за тупости, а оттого, что считала, будто всё знаю лучше всех. От меня хотели избавиться. Отец умолял их дать еще один шанс, а потом умолял меня измениться. И как видишь, я изменилась. Случившееся достаточно сильно меня напугало, чтобы появилось желание усерднее работать над собой и становиться лучше.

Руби смотрела на нее круглыми глазами.

— Почему я об этом ни разу не слышала? — спросила она.

— О чем? О том, что твоя старшая сестра — бесполезная идиотка? — без какого-либо веселья в голосе рассмеялась Янг. — Ты хоть понимаешь, сколько я тогда проревела, Руби? Мне было стыдно. Я умоляла отца ничего тебе не говорить, чтобы не лишиться возможности смотреть в глаза собственной младшей сестре.

— Я... — пробормотала Руби. — Я бы не стала...

— Чего ты хочешь от малолетней идиотки?! — крикнула Янг. — Я была тупой! Я и сейчас тупая! Проклятье, Руби. Как будто ты меня не знаешь. Кто разгромил клуб и едва не оказался в камере? Кто проломил роботом Торчвика несущую колонну, даже не подумав о том, что по автостраде ехали автомобили? И ты еще почему-то до сих пор считаешь меня идеалом?

"Но... это..."

— Думаю, тебе стоит задать себе один крайне важный вопрос, сестренка, — покачала головой Янг. — С кем ты вообще себя сравниваешь: с реальной мной или с неким придуманным образом? Это, конечно, очень лестно, что ты столь высокого мнения обо мне, но я — самая обычная девочка. Даже не особенно умная. Хотя нет, не так. Как там выразился папа? "Интеллект выше среднего, мудрость начисто отсутствует". Дядя Кроу говорил то же самое, как и мисс Гудвитч на каждом занятии, пока не стала нашей директрисой. И еще-... Ай!

Руби врезалась в нее, обхватив руками.

— Прости! — прошептала она. — Прости-прости-прости!

Они обе повалились на траву.

— Успокойся, Руби, — со стоном попросила оказавшаяся снизу Янг. — И за что ты вообще извиняешься?

— За то, что из-за меня тебе плохо.

— Пф, — фыркнула Янг, закатив глаза и погладив ее по голове. — Из-за тебя мне хорошо, сестренка. Приятно осознавать, что для кого-то и ты — идеал. Но тебе всё же стоит немного сбавить обороты, особенно если восхищение мной заставляет ощущать себя незначительной. И неужели не помнишь, как Вайсс говорила, что ты действуешь более взвешенно и рассудительно, чем я? Или как Блейк шутила, что у нас весь ум достался именно младшей сестре?

Руби всё это помнила, но... никогда не воспринимала всерьез. Просто не считала нужным задумываться об их словах.

— Или вот мисс Гудвитч, которая регулярно советовала брать с тебя пример, — тем временем продолжила Янг. — Ну, когда вела у нас занятия. Она вечно критиковала мой прямолинейный стиль грубой силы и говорила, что "мисс Роуз хотя бы понимает концепцию стратегии".

— Я... Тактикой и стратегией я заинтересовалась именно из-за тебя, — пробормотала Руби. — Потому что ты для меня была слишком сильной, и чтобы не проигрывать постоянно в спаррингах, требовалось что-то изменить.

— И ты изменила, что еще раз подчеркивает наличие у тебя острого ума, — улыбнулась Янг. — Озпин не зря решил, что ты станешь отличным лидером для нашей команды.

Руби покрепче ее обняла.

— Ты что, плачешь? — спросила Янг.

— Нет! — солгала Руби. — Заткнись!

— Должно быть, показалось, — рассмеялась Янг. — А вот мне за слезы совсем не стыдно.

— Насчет мамы, — начала Руби. — Саммер...

— Называй ее мамой, — попросила Янг. — Я именно так и делаю. И всё сказанное мной — чистая правда. Лучше матери и желать не стоит, но никто не идеален, Руби. Ни я, ни ты, ни наша мама. Она была замечательной, но опыта материнства ей отчаянно не хватало. И я вовсе не жалуюсь. У меня был отец, а всё это продлилось не настолько долго, чтобы превратиться в настоящую проблему.

"Но вполне могло и превратиться..."

Руби не давала покоя мысль о том, что если бы мама прожила чуть дольше, то они с Янг сейчас не были бы настолько близки. Что их отношения отравляли бы едва осознаваемые зависть и обида.

— Ненавижу Жона, — проворчала она, решив хоть как-то отвлечься от мрачных размышлений.

— Не его, — улыбнулась Янг. — Ты ненавидишь то, что всё это дерьмо выплыло наружу.

— Ух... — буркнула Руби, не находя в себе сил для спора. — И всё равно я на него злюсь, так что разговаривать с ним какое-то время не буду.

— Ладно, — пожала плечами Янг. — Это справедливо. Но чтобы ты знала: он тебя любит.

— Неправда! — возмутилась Руби. — Янг, фу!

— Может быть, и не в этом смысле, но как старший брат — точно. Дай ему шанс и, пожалуй, наберись терпения. Оно тебе понадобится, поскольку у Жона сейчас очень много собственных проблем. Он бы давным-давно пришел и извинился, если бы не был занят возней с Синдер Фолл, которая считает себя его дочерью.

— Так ты теперь, получается, ее мама? — не сумела удержаться от шутки Руби.

— Довольно смелые слова для той, кто находится в зоне досягаемости щекотки, — ухмыльнулась Янг.

Глаза Руби расширились от ужаса.

— Нет! — крикнула она.

— Да!

— А-а-а! Нет! Ха-ха-ха! Стой! Янг, нет! А-ха-ха!

* * *

Эмеральд Сустрей очень хорошо понимала, в каком "надежном" и "безопасном" месте сейчас оказалась, а также то, насколько плохо эти термины вообще подходили для компании из Салем и Артура Воттса.

"Спасение" в их исполнении больше всего напоминало похищение, и как подозревала Эмеральд, от мучительной смерти ее в данный момент отделяло всего одно неосторожно сказанное слово.

Поэтому она и предпочитала помалкивать.

— Мы не можем позволить себе ждать, — произнес Воттс. — Стать сильнее у нас в любом случае не выйдет, а они либо получат подкрепление из Атласа, которое компенсирует понесенные во время спасения юной Эмеральд потери, либо и вовсе обретут какие-нибудь новые нелепые способности. И я уже не говорю об опасности встретиться с мальчишкой во сне, из-за чего кто-нибудь из нас больше не проснется. Нужно атаковать как можно скорее.

— Знаю, Артур, — ответило чудовище, которое называть женщиной удавалось лишь с огромной натяжкой.

Эмеральд постаралась не встречаться взглядом с Салем, чтобы это не было воспринято в качестве угрозы.

— Я собираю монстров за пределами Бикона и Вейла, — продолжила та. — Не совершай ошибки, полагая, что я теряю время зря.

— Прошу прощения, если примененная мной формулировка показалась вам крайне неудачной, моя госпожа.

Воттс явно не был верен Салем. Тут Эмеральд ни малейших сомнений не испытывала. А вот сама Салем, похоже, не замечала фальши и наигранности в его бесконечных демонстрациях покорности.

Воттс просто не мог сдержать собственное самодовольство. Вероятно, Салем слишком далеко отошла от привычных человеческих стандартов и попросту потеряла способность считывать невербальные сигналы.

Впрочем, как-либо вмешиваться в ситуацию и акцентировать внимание на готовящемся предательстве Эмеральд не стала.

— Тогда, моя госпожа, в момент атаки я устрою общегородское отключение электричества. Это добавит немного хаоса в происходящее, а заодно помешает позвать подмогу. Не думаю, что удастся полностью обесточить Вейл или Бикон, поскольку и там, и там хватает автономных резервных систем, не подключенных к общей сети. Управляющие ими компьютеры потребуют моего личного присутствия.

— Хм. Ладно, — сказала Салем. — Атака произойдет через два дня.

"Так скоро?.. Времени слишком мало!"

Но Эмеральд снова предпочла промолчать.

Если бы план разрабатывала Синдер, то каждый знал бы свою роль со всеми необходимыми подробностями. Здесь же ничего подобного не предвиделось. Воттс занимался какими-то своими мутными делами, выдав лишь основную идею, а Салем и вовсе собиралась бросить в атаку орду монстров в надежде на то, что их хватит на преодоление защиты Бикона.

"Синдер отвела бы каждому важную роль, проследив за тем, чтобы все выступили вовремя и должным образом. А это разве можно назвать стратегией?"

Но Салем было плевать на невысказанное возмущение Эмеральд. Она встала, сообщила, что займется подготовкой монстров, и оставила их с Воттсом наедине друг с другом.

— Наша многоуважаемая госпожа не любит "скучные детали". Вот такая у нее слабость, — усмехнулся тот, вручив Эмеральд лист бумаги. — Здесь записано время активации некоторых сюрпризов, которые я приготовил для Бикона. Воспользуйся этим знанием с умом, чтобы твоя охота за Синдер прошла более успешно.

— А ты?.. — осмелилась спросить Эмеральд.

— А у меня есть собственные планы, о которых посторонним знать совсем не обязательно, — с откровенной издевкой произнес Воттс. — Так что давай перестанем валять дурака, когда единственная зрительница нас уже покинула. Ты хочешь найти Синдер и сбежать с ней, юная Эмеральд. Я не вижу смысла сообщать об этом Салем. Честно говоря, понятия не имею, как далеко вам вдвоем удастся убежать, но пожелаю удачи в столь непростом деле.

Эмеральд нервно облизала губы.

— Ты планируешь предать Салем, — сказала она.

— Нельзя предать ту, кому ты никогда не был верен. У нас с Синдер имелось очень много разногласий, но кое в чем мы с ней всё же сходились. Никто из нас не видел смысла в верности Салем, в отличие от Тириана и Хазела. Один был фанатиком, другой — дураком, которому застилала глаза глупая идея мести. Синдер же всегда считала Салем лишь опасным, но очень удобным инструментом для достижения собственных целей.

— А кем ее считаешь ты? — поинтересовалась Эмеральд.

— Дурой. Крайне могущественной дурой. Реликтом прошлого, чьи планы и замыслы применимы только в условиях существования феодальной системы. Для нее армия — это то, что можно увидеть и пощупать. Ни единой мысли о красоте и изяществе обычных слов, способных полностью перекроить мир в нашу эпоху информационных технологий.

Пожалуй, его описание Салем вполне соответствовало действительности. Несмотря на свою невероятную силу, она оставалась очень простой и предсказуемой. Салем предпочитала править самостоятельно, в то время как Озпина устраивала роль тени за троном. Его власть и влияние не были заметны для окружающих, а мир продолжал жить и защищаться от любых врагов, даже когда он бездействовал.

Стоило ли удивляться тому, что в их противостоянии обычно побеждал именно Озпин? Если бы Салем не была бессмертной, то ее бы наверняка убили уже очень много веков назад.

Но всё это не имело ни малейшего значения.

Для Эмеральд была важна Синдер и только Синдер.

Она собиралась проникнуть в Бикон, отыскать Синдер и пробудить ее память видениями о том времени, которое они провели вместе. Если Арк сумел перекроить разум Синдер при помощи фальшивых воспоминаний, то Эмеральд сделает то же самое, но воспользуется настоящими.

Да, ее Проявление не меняло реальность, как у Арка, но этого и не требовалось. Синдер обязательно вспомнит о ней, об их совместной истории и планах. Синдер обязательно вновь станет той, кем была раньше. Той, кто собиралась уничтожить Бикон и захватить мир.

Синдер обязательно вернется обратно к Эмеральд.