У Шэнь Юаня новый план (джен)

Примечания:

Семь страниц :) Спасибо Инне Узумаки за большую порцию вдохновения!!! o(≧▽≦)o

Бета: лапки приложены.

Ретроспектива. У Мин.

У Мин готов был волосы рвать с досады. Он просто не понимал, во что ввязывался, когда Шэнь Цинцю-младший небрежно сказал:

— Надо построить лечебницу, я принесу план.

У Мин ждал красивую картину, в стиле главы Цинцзин, пестрящую аллегориями и метафорами. Где целебные ванны будут названы озёрами Спокойствия, площадки концентрации ци, окружённые цветущими деревьями — садами Мудрости, а места стимуляции точек циркуляции ци — Водопадами открытия истины. Но Шэнь Цинцю принёс схему со множеством зданий, нарисованных в разрезе — это могли понять картографы или исследователи звёздного неба. *(У Мин с точными науками и с профессиями, на них основанными, особо не пересекается. Поэтому в меру своего кругозора рассуждает.)

У Мин поднял глаза от рисунка — сказать, что он был потрясён, это ничего не сказать. Он ждал небольшую лечебницу! А на рисунке был изображён семиэтажный сыхэюань *( Традиционный китайский дом с внутренним двориком.). Они должны были лечить только учеников Цинцзин и проводить сложные, как говорит Шэнь Цинцю-младший, экспериментальные процедуры. Зачем им такое огромное помещение на пике? Даже на Цяньцао нет такого.

— Думаю, двух таких зданий нам хватит, — бодро сказал младший глава Цинцзин.

— Двух? — переспросил У Мин, внезапно осипнув.

Свою непонятливость он мог объяснить только потрясением от вида этого здания.

(Вот тогда-то ему и надо было сообразить, что Шэнь Цинцю собирается обе эти огромные лечебницы не только возвести, но и заполнить больными. У Мин готов был взять на себя небольшой лечебный лагерь у подножия Цинцзин на двадцать пять, ну, может, пятьдесят человек, о большем они не договаривались. А потом стало поздно.)

А Шэнь Цинцю, не обращая внимания на его открытый рот, жестом приказал следовать за собой и помчался на Цяньцао — как оказалось, ругаться. Опять.

— Цинфан, мой младший боевой брат, когда ты оторвёшь свою толстую задницу и откроешь лечебницу для смертных? У меня народ месяцами толпится, сколько можно?! Займись уже своей работой!

У Мин смотрел на потухшего бывшего учителя. Такое усталое и потерянное лицо у него было, когда он терял внутреннюю уверенность и сомневался в выбранном пути.

— Зачем, шисюн? Моё искусство никому не нужно. Мне только лошадей и пользовать, я — коновал, ты был совершенно прав, — Му Цинфан грустно опустил голову, даже не поднимаясь навстречу вошедшим.

— Откуда эта чушь взялась в твоей голове? — Шэнь Цинцю слишком быстро раздражался.

— Брат, тебе только за гуцинь взяться — и потоки ци сами нормализуются, их гармоничное течение лечит у смертных даже насморк, мне нечем им помочь. Ты сделаешь это намного быстрее и без побочных неприятных эффектов.

У Мин посмотрел на Му Цинфана — кажется, тот был пьян.

— Учитель, — шепнул он тихо, желая предупредить. Как и положено, ученики стояли чуть позади мастера: один за правым плечом, второй за левым. Шэнь Цинцю, отмахнувшись, продолжил, его голос начинал звенеть от злости и сдерживаемой ци — младший глава Цинцин терял своё и так не большое терпение:

— Ну так в чём проблема? У тебя нет девиц, которые умеют играть на гуцине?

— Ты поделишься своим новым уникальным музыкальным совершенствованием? — Му Цинфан подскочил из-за низкого столика, за которым продолжал сидеть, с такой скоростью, что запутался в ногах и чуть не упал.

У Мин поспешно повернул голову в сторону и прикрыл ухо плечом. «Раз, два, три!» — отсчитывал он, прекрасно зная взрывной характер своего учителя. Больше всего глава Цинцзин не терпел леность и оправдания. Так что Му Цинфану сейчас достанется.

Шэнь Цинцю старался говорить тихо, но к концу тирады посуда начинала звенеть от его ярости и сдерживаемой ци:

— Да сколько можно? Я провожу открытые занятия дважды в день утром и вечером. Пихаю вам это совершенствование — как ярмарочный зазывала! А вы палец о палец ударить не хотите! Ваньцзянь считает, что духовные струны делать — это слишком мелко! Мне пришлось просвещать его ученика или создавать их самому! Остальные лучше пробивать стены башкой будут, чем посидят и научатся чему-то новому. Твои на мои занятия вообще не приходят! По кустам сидят, вместо того, чтобы заниматься!

— Шисюн! — Му Цинфан пытался кинуться к Шэнь Цинцю на грудь, но У Мин успел его перехватить. Шэнь Цинцю впадал в неистовство от таких проявлений благодарности, — я понял!

Шэнь Цинцю, которому пришлось поспешно отодвигаться с пути полноватого врачевателя, жаждущего заключить его в объятия, злобно зашипел:

— Понял он… Лечебницу открой сегодня же!

— Но у тебя тоже есть лечебница, — начал Му Цинфан, успокаиваясь, но, увидев яростный взгляд Шэнь Цинцю, быстро поправился, — лечебный лагерь. Мы можем разделить практику.

— Ты сошёл с ума?! — Шэнь Цинцю чуть ли не плевался, продолжая шипеть не хуже змеи, — у меня экспериментальное лечение для учеников Цинцзин и Байчжань!

Из-за спины раздалось тихое:

— И Цюндин, — старейшина Цюндин Чан последнее время предпочитал держать руку на пульсе и следовал за Шэнь Цинцю везде по собственной воле.

Главы пиков обратили на него свой взор, старейшина смотрел на них преданнейшими глазами.

— И Цюндин, — добавил Шэнь Цинцю, недовольно поморщившись. Он, вернувшись к разговору с главой пика лекарей, не видел, как засияли глаза удачливого старейшины, который так вовремя последовал за мастером Сюя. — А остальными занимаешься ты! И хватит дурью маяться, пить он вздумал… У нас работы невпроворот!

Му Цинфану хватило совести покраснеть.

У Мин был очень доволен, наконец-то ступени лестницы, ведущей на Цинцзин, освободятся, а то толпа на подступах к пику напрягала. Радость его прошла тем же вечером, когда он увидел списки учеников Цинцзин, нуждающихся в лечении.

— Двести человек? — спросил он, заикаясь.

— Ты тоже думаешь, что они многих упустили? — Шэнь Цинцю потёр подбородок. — Придётся рассчитывать на слухи, но я ещё раз повторю, чтобы звали бывших учеников на пик. Мы поможем всем!

(Вот второй поворотный момент, когда У Мин мог ещё отказаться, но он опять не понял, что его ждёт.)

Шэнь Цинцю даже и не думал привлекать к строительству Аньдин, он вышел на лестницу Цинцзин и, закончив ежедневное лечение посетителей, просто вслух сказал, что пику требуются люди, разбирающиеся в строительном деле. Уже на следующее утро было человек двадцать, через неделю их пришло больше сотни.

У Мин за годы вынужденных странствий научился разговаривать с простыми людьми, но Шэнь Цинцю и здесь его переплюнул. Всех пришедших без разговоров разместили в карманных павильонах *( Артефактные палатки, размер увеличивается под воздействием ци, а в остальное время они помещаются в кармане.), а когда собрались все желающие, просто положил перед ними свою схему здания. У Мин — не картограф, он смог понять, что там нарисовано, только после объяснений учителя. Но не все были удивлены так, как он.

— Семь уровней — это невозможно, — старый усталый мужчина только бросил взгляд на рисунок. Остальные молчали. Только некоторые осмеливались рассмотреть схематичное изображение здания в разрезе поближе.

— Ну почему же невозможно, всё зависит от основы, — задумчиво протянул человек на другом конце стола, он даже встал, чтобы рассмотреть схему поближе.

— Уважаемый мастер имеет опыт возведения высоких домов? — поинтересовался Шэнь Цинцю, он стоял позади всех, с интересом рассматривая собравшихся.

— Нет, господин, — покачал тот головой, — три уровня делал. А выше — нет, основание не выдерживает.

— Кто-нибудь строил высокие дома? — прямо спросил Шэнь Цинцю.

— Пять уровней, господин. И мы всё время боялись, что дом рухнет, — это говорил снова старый усталый мужчина.

— Кто не понимает, что здесь нарисовано, могут идти отдыхать. Ваши умелые руки понадобятся позже, — Шэнь Цинцю сумел так сказать, что люди не почувствовали себя оскорблёнными. Строители, переговариваясь, покинули собрание, У Мин пошёл было следом, уж он-то точно ничего не понимал в строительстве, но был остановлен грозным взглядом учителя.

(Это был третье предупреждение, но У Мин и его пропустил.)

— Господин, не рискуйте почём зря. Лучше поставить дом пониже, но надёжный, — мужчина-строитель говорил тихо, уважительно поклонившись перед тем, как высказаться.

У Мин лишь печально вздохнул. Слово «невозможно» давно стало табу в школе Цанцюн. Стоило Шэнь Цинцю-младшему его услышать, и он впадал в раж, и тогда попадало всем. Может, смертных глава Цинцзин пощадит.

— Достойные мастера своего дела, вы забываете, что основу можно укрепить, — Шэнь Цинцю привычно выпустил ци, на глазах удивлённых смертных выстраивая сложную систему строительства многоэтажных домов. — Сначала будут сваи — мощные каменные или деревянные столбы, потом мы укрепим основание, залив его бетоном. *(Бетон был известен даже в Древнем Риме, так что предполагаю, что в фэнтезийном Древнем Китае он тоже мог быть. Бета: Так как Самолёт чего только не потырил в своё творение — здесь бетон есть!!!)

Строители не могли оторвать взгляд от начертанной в воздухе картины. Шэнь Цинцю словно рассказывал им сказку. На глазах потрясённых зрителей нарисованное ци здание росло, прибавляя этаж за этажом. Причём все четыре здания сыхэюаня прирастали одновременно, а под конец были накрыты красивыми резными крышами. Сверху опустилась высокая широкая лестница со знаками Цинцзин на высоких постаментах, здания опоясала резная деревянная галерея. Сами легли широкие дорожки, цветущие деревья встали вдоль них, их колыхал ветер.

— Это не лечебница, а настоящий дворец! — прошептал кто-то.

— Господин, — произнёс старый усталый мужчина, когда смертные смогли отойти от удивительного зрелища и вернуться к обсуждению, — а как брёвна забивать? Пик Цинцзин на скале стоит, никакие инструменты такого не выдержат.

Шэнь Цинцю хищно улыбнулся:

— А для этого у нас будет полным-полно народа. Вы убедитесь, что ци способна творить чудеса.

Ци действительно творила чудеса, в этом убедились не только мастера-строители, но и все присутствующие.

Шэнь Цинцю подхватил наиболее опытного строителя на меч и с ним облетел подходящие земли. Ровные, широкие, без сырости и водоёмов, находящиеся недалеко от основной дороги, ведущей на Цинцзин.

А потом то, что Шэнь Цинцю сделал для лечебного лагеря: выровнял землю, убрал лишние камни, — он повторил на площади раз в сто больше.

Учитель взмыл в воздух, занял точку ровно по центру будущего строения и будто раздвинул пространство, делая ровной площадку. Ци лентами летала над лугом, срезая не только траву, но и землю. Мешающие деревья Шэнь Цинцю аккуратно вынул с помощью ци вместе с комом земли и отодвинул за пределы невидимой границы. Следующими выровнялись ямы, а потом в землю полетели колышки разметки, чётко выстраивая будущую архитектуру здания. У Мин аж поближе подошёл, он словно вживую увидел, как хрупкие деревяшки заменят мощные стволы и лечебница вырастет так же быстро, как и на картине учителя.

Шэнь Цинцю спустился вниз:

— Удобнее работать с квадратным основанием, но и заклинателям не всё даётся, с помощью ци удобнее всего делать радиальные фигуры. Если вам требуется именно прямоугольник, его придётся делать вручную. Слава богам, нехватки в руках у нас нет.

Из ста двадцати человек в строительстве хорошо понимали двенадцать, остальные были практиками. У Мин в который раз убедился, как гениально распоряжается имеющимися силами Шэнь Цинцю. Вопросы по материалам он спускал тем, кто мог знать ответ. А остальные всё глубже углублялись в схемы и расчёты. У Мин сам не заметил, как увлёкся всерьёз, а Шэнь Цинцю, загрузив всех работой, всё больше отстранялся от проекта, оставляя им свои наработки.

У Мин вдруг выяснил, что в сутках не хватает часов, и не проделки демонических совершенствующихся его будили и не внезапные появления учителя. Он, как и Шэнь Цинцю, так увлёкся, что отказался от сна и начал самое интересное делать по ночам, когда никто не отвлекал с глупыми вопросами. Возвращение учеников Цинцзин проходило фоном, он привычно раздавал распоряжения, а разум занимали схемы будущего здания.

— У Мин, подбери себе опытного помощника-лекаря, я вроде видел кого-то из бывших учеников Цяньцао. Надменный молодой человек, думаю, вы с ним сработаетесь, — Шэнь Цинцю занимался своими таинственными делами, но не упускал ни одной детали.

— Учитель, не до поиска помощника сейчас. Меня интересуют сваи, где мы их найдём и, главное, как доставим? Я уже всю голову сломал, всех, кого мог, опросил, даже Ван Хань не знает, у него нет мрамора таких размеров. *(Мрамор мягкий и хрупкий, это плохая идея для свай. Но У Мин таки не специалист, да…)

Это были важные вопросы. Пользуясь отсутствием Шэнь Цинцю, мастера до драк доходили, отстаивая свою точку зрения. У Мин так давно не получал по морде, что сначала растерялся, а потом с удовольствием сам полез в драку, совершенно забыв про ци. А потом щеголял перед мастером бланшем под глазом. Учитель смерил его взглядом, но ничего не сказал. Только в следующий раз он выхватил из толпы под Цинцзин здорового мужика жуткого вида.

— Байчжань? — спросил Шэнь Цинцю.

Тот нехотя кивнул.

— Ко мне иди, — велел учитель, не обращая внимания на сотни людей, напряжённо слушавших этот диалог. Никто не осмеливался возражать Шэнь Цинцю.

Здоровяк встал. Народ вокруг ахнул и поспешно расступился, подхватывая на руки детей. Человек возвышался над другими на две головы. Люди знали, что на Цинцзин им ничего не грозит, но уж очень страшным тот выглядел: огромный, здоровый, лапищи как лопаты. Толпа вокруг казалась подростками по сравнению с ним. Чем ближе он подходил, тем ужаснее выглядел. У Мину самому захотелось отступить с его дороги. За спиной два меча и звериная шкура на плечах, будто у дикарей или… демонов. Багровый уродливый шрам стекал по лицу от глаза по щеке, до самой челюсти. Один глаз, чёрный, маленький и яркий, цепко смотрел из-под насупленных бровей, второй был словно закрыт бельмом, белесым и неприятным на вид.

Ученики Цинцзин, шумевшие за воротами пика, стихали, видя фигуру своего учителя рядом с эдаким монстром.

У Мин поморщился: детишки даже не подумали, что их учителю может грозить опасность. Сам У Мин всё время держал руку на мече и глаз не спускал с чужого воина, не важно, с Байчжаня он или нет.

Глава пика Цинцзин, как ни в чём не бывало, вёл светскую беседу:

— Почему в общей очереди стоял? Ученики ордена имеют преимущества.

— Я давно не ученик, и мне не требуется особого отношения.

Шэнь Цинцю хмыкнул.

— Должником быть не любишь?

Здоровяк мотнул головой.

— На Байчжане кто может за тебя поручиться?

Они незаметно дошли до лечебного лагеря. Как же сильно он разросся! Сначала было три палатки, потом пять и девять, а теперь больше пятнадцати — настоящий мини-городок, в котором проходило лечение больше ста человек.

Только сейчас напряжённо думающий гигант ответил:

— Лю Цингэ… если захочет.

В лагере жил битый жизнью народ, чудеса главы пика впечатляли, но все, находящиеся здесь, знали, что самого великого мастера можно подловить. Первый же увиденный мужчина низко поклонился Шэнь Цинцю, а сам предостерегающе посмотрел на верзилу, положив руку на меч. У Мин облегчённо выдохнул, в который раз возблагодарив Шэнь Цинцю-старшего, который брал клятву служения у всех желающих получить помощь. А проходящие лечение от демонической ци мужчины словно получили не слышный никому сигнал, они выходили из палаток и становились так, чтобы видеть каждое движение при́шлого. Шэнь Цинцю же продолжал говорить, не обращая на суету вокруг внимания.

— Как звать?

— Цянь Чао.

В напряжённую тишину лечебницы ястребом сверху рухнул Лю Цингэ в блеске своей силы — не только Шэнь Цинцю умел в зрелищные появления.

У Мин улыбнулся: «Детишки Цинцзин хитрыми оказались, сами не посмели обнажить мечи — позвали Бога Войны для защиты своего легкомысленного главы. Молодцы! Не ожидал.»

Появление главы Байчжань словно отпустило сжатую пружину, мужчины выхватили мечи, а монстр сделал высокий прыжок, мгновенно вырвавшись из окружения, и развернулся к Лю Цингэ, как к самому сильному противнику, лицом, выхватывая мечи. У Мину не довелось убедиться в боевых качествах главы пика книжников, и теперь он был приятно удивлён: Шэнь Цинцю ушёл из-под атаки, просто взлетев высоко вверх, его сила привычно заполнила пространство, и воины, стоявшие вокруг, завязли как мухи в меду.

— Сели все! — рявкнул глава Цинцзин, придавив всех своей ци.

Мужчины рухнули на колени *(Это не унижение или признание. Это просто поза. В Китае принято сидеть на коленях.), склонив головы*(А вот это уже уважение. :)), никто не посмел ослушаться, только чудовище в центре, Лю Цингэ и У Мин остались стоять. Но подумав, монстр тоже опустился на колени.

— Умный, значит… — Шэнь Цинцю незаметно опустился.

— Глупый не выжил бы с отравлением ци пятьдесят лет, — усмехнулся верзила.

— Цянь Чао? Гэгэ? — неуверенно спросил Лю Цингэ.

— Сяо Гэ*( Если Цин — это часть имени поколения, то Гэ — оставшаяся часть детского имени Лю Цингэ.)…

— Ты его знаешь? Он — ученик Байчжань? — Шэнь Цинцю сделал знак, повелевавший всем лишним заняться своими делами.

— Да, знаю, — Лю Цингэ давно убрал меч.

— Уже проще, — Шэнь Цинцю разве что руки не потирал, — пойдём, здоровяк, поговорим, а вы все идите отсюда!

Глава Цинцзин указал на павильон, пропуская великана вперёд.

— Лечение будет очень болезненным, гарантий нет, но положительный результат есть у девяти человек из десяти. Об этом, как понимаю, ты уже наслышан.

Цянь Чао кивнул и спросил:

— Чем расплачиваться придётся?

Шэнь Цинцю застучал пальцами по столу. Обычно от спасённых ему надо было только одно: чтобы его оставили в покое. Воины с удовольствием возвращались под сень своих пиков, всем находилось дело. Только демонических заклинателей Шэнь Цзю привечал, формируя из них что-то вроде личной армии. Хоть эти мордовороты и носили одежды учеников Цинцзин, учёбой они не занимались и даже жили отдельно, охраняя подступы пика от страждущих и их сопровождающих.

Вот только синяк под глазом У Мина напомнил об одной проблеме. Лекари и книжники были слабее остальных заклинателей. Им срочно требовалась защита, и бывшие ученики воинственного пика подходили идеально: спокойные, немногословные, привыкшие ждать часами, с быстрой реакцией и глазомером — идеальные телохранители.

— На Байчжань учеником ты возвращаться не собираешься?

— Нет, — решительно ответил верзила.

— Есть для тебя работа, — задумчиво протянул Шэнь Цинцю, потирая подбородок, — но начнём с осмотра, может, и не получится ничего. Садись.

Глава Цинцзин осторожно обхватил за лицо, поворачивая так, чтобы было удобно рассмотреть. Шрам вблизи был ещё страшнее, ярко-багровый, припухший, он некрасивым рубцом нависал над щекой. Шэнь Цинцю, колко ударяя ци, прошёл пальцами по всему шраму от глаза до кости челюсти и чуть ниже.

— Как ты только выжил? Хаоми *(Миллиметр на китайском, 毫米, háomǐ.) ниже — и без шансов. Боги берегут тебя для важных дел.

Цянь Чао расхохотался до слёз.

(Позже он много раз вспоминал эти слова. Неужели главе Цинцзин доступна суть вещей?*( Встречала восточную традицию, что человек, понявший суть вещи, становится её истинным владельцем, обретает над ней подлинную власть. К этой же традиции восходит идея, что знание имени даёт власть над духом или демоном.))

— Раздевайся, показывай, где было первоначальное повреждение, — велел Шэнь Цинцю.

Глубокий шрам, словно вырвало кусок плоти, был багрово-чёрным.

— У Мин, зайди, — потребовал учитель.

— Печень, — сразу ответил глава лечебного лагеря, не дожидаясь вопроса. В лекарских делах глава Цинцзин предпочитал опираться на его знания, а ещё учитель терпеть не мог трогать больных, так что и эту часть осмотра доверял У Мину.

— Благодари богов, верзила! Только поэтому ты жив, печень может восстанавливаться сама, — Шэнь Цинцю внимательно наблюдал, как бывший главный ученик Цяньцао прощупывает шрам на боку.

— Кто тебя так?

— Демоническая гигантская жужелица *(Жужелица — совершенно безвредное насекомое и даже полезное. Но страшноватое на вид, поэтому авторской фантазией оно ядовитое.).

— Кажется, внутри осталось что-то вроде капсулы, похоже на яд, я бы рекомендовал вскрыть, но демоническая ци может повести себя непредсказуемо и спровоцировать разрыв оболочки, тогда шиди погибнет.

Цянь Чао дёрнулся на почти забытое обращение, его так давно называли «шиди»…

— Значит, или действуем поэтапно, или собираем всех. Меня смущает шрам на лице, как будто он возник позже и не связан с тем, что на печени.

— Так и есть, — пожал плечами Цянь Чао.

— Только лечить их придётся вместе, а лучше одновременно.

— Как? — увлёкся задачей У Мин.

Шэнь Цинцю мгновенно развернул в воздухе проекцию человеческого тела:

— Первое повреждение справа, из-за нарушения подвижности правая сторона опять страдает — теперь лицо.

— Какое нарушение подвижности? — возмутился Цянь Чао, — я нормально двигаюсь.

Но на него никто не обратил внимания.

— Учитель, думаете, там скрытое отравление демонической ци?

— Не то чтобы скрытое, скорее яд смазал картину, посмотри, даже сейчас тёмных прожилок повреждения вен ядовитой ци не видно. Внешне всё в порядке.

На размеры гиганта больше никто не обращал внимания, его вертели как куклу.

— Вот смотри, тут от челюсти крохотная тёмная ниточка повреждённой духовной вены, а дальше опять белая кожа.

— На спине, учитель! Есть крохотные отметины — чёрные точки в местах, где кожа слишком тонкая.

— Значит, я прав, вся правая сторона! Нам нужно трое ведущих ритуала. Щека, печень и район паха.

На этих словах гигант быстро прикрыл руками самое ценное.

— Скорее всего, это отдельные изолированные повреждения, иначе он бы не выжил. У Мин, сам решай, какую часть возьмёшь на себя ты. Но думаю, будет лучше, если лицом займусь я сам, печенью — глава Цинцзин, а пах возьмёшь ты. Я подозреваю, там повреждено бедро, что-то небольшое, вроде прокола в районе большой бедренной вены. Поздно стесняться, здоровяк, — Шэнь Цинцю похлопал Цянь Чао по руке и добавил, — скоро твои причиндалы увидит весь Цинцзин, втроём мы с твоими повреждениями не справимся.