Вместо Ночного дозора (джен)

Винафрид и Брандон правильно определили, что Джону кто-то помог бежать. Но его на самом деле не хотели спрятать от жены и сына, просто он уже был уже почти при смерти от нездорового воздуха, плохого и скудного питания, какой-то странной болезни и, главное, отчаяния. И к тому же так удачно совпало, что к нему в этот раз с новой порцией еды и питья отправили всего двух тюремщиков. Или даже не совпало, пираты просто его уже не боялись и считали, что двух человек вполне хватит, особенно если им повезет, и на них не нападет василиск. Но Джону помогли только бежать, но не сражаться. Его, полуживого, вынесли из его тюрьмы тогда, когда он уже лежал на земле и умирал, почерневший, исхудавший и со спутанным сознанием, не различающим страшные сны и страшную явь.

Это злой рок или злая воля богов сделала так, что Винафрид и Брандон опоздали всего на несколько дней, хотя неизвестно, смогли бы они с их полевым мейстером донести его живым до берега.

Его спасителями были Дети леса, да, именно Дети леса, только другая их раса, живущая не в северных лесах, в тропических джунглях Соториоса, раса с более темной кожей и более темными волосами. Они убили одного охранника прямо в пещере, когда он оставлял пищу и воду, а второго перехватили по пути и тоже убили. Они привели, точнее, принесли полумёртвого Джона в свою пещеру, вход в которую не был виден никому, кроме тех, кто знал о ее существовании, долго лечили его различными древними снадобьями. Он их всячески благодарил за спасение и попросился назад к своей семье. В мир людей. И тут оказалось, что они его не собираются отпускать, а ему одному без провожатых не дойти. В их словах была некая фальшь, ибо по лесу ходили поисковые отряды, и он с большой вероятностью должен на них наткнуться, но он ничего не знал об этих отрядах, об усилиях Винафрид и его сыновей, уже нашедших место его заключения.

Вместо помощи с возвращением домой они рассказали ему историю о том, что в давнее время, еще до Рока Валирии они нашли брошенного умирать весьма достойного человека, одного их тех, спасал рабов Валирии и уводил их в Браавос, Они его вылечили и отпустили на свободу, даже проводили до моря и дождались корабля, который его увез, но с условием, чтобы он никогда и никому не рассказывал о них. Он держался семь лет, а на восьмом году он, вероятно, в сильном подпитии поведал эту историю своему близкому другу, тоже достойному человеку, спасающему рабов. Его друг через какое-то время попался в руки палачей и колдунов Валирии, и они, воздействуя страшными пытками на его тело и магическим влиянием на его дух, вытащили из него все, что он знал. И знание об укрытии Детей леса дошло до тех, кто создаваться валирийские колонии на Соториосе.

Древовидцы Детей леса узнали об этом и стали организовывать переселение вопреки желанию большинства, оно затянулось, и именно в момент переселения на них напали валирийцы. Валирийцы сочли, что Дети леса слишком малы и слабы, не приучены к тяжелому труду и не годятся в рабы, поэтому уничтожили почти всех, более того, они даже пробовали готовить различные блюда из тел убитых, но их вкус валирийцам не понравился. Нескольких из них отвезли Валирию как диковинку, и они погибли во время рока Валирии. А маленькая группа сумела убежать от валирийцев за сотню лиг, найти незаметное постороннему глазу убежище, и вот уже более четырехсот лет прячется здесь. За это время в лесу расплодились ядовитые василиски, летучие мыши-вампиры и другие жуткие создания, распространилась какая-то злая магия и страшные болезни, которые пока заражают только людей, но не трогают Детей леса. Но Детей леса и их древовидцев слишком мало, чтобы со всем этим справиться.

У Джона остался вопрос, не они ли в отместку за массовое убийство устроили Рок Валирии, но он не стал его задавать, ибо в вопросе был намек на то, что они лгут, рассказывая о своей слабости. Вместо вопроса он продолжил слушать их рассказ.

Главное для него в их рассказе было то, что больше они никого не спасают. Для него, Джона, они сделали исключение против всех своих правил. Их древовидцы сперва пытались через сны передать сведения о нем его жене и особенно его сыну, имеющему способности варга, но они оба, находясь в столь страшном месте, не верили, что сны посылают те, кто заботятся о них, и получилось, что древовидцы своими загадочными снами только затянули поиски. Когда стало видно, что Джон умирает, а поисковые отряды не успевают его спасти, они нарушили еще много своих правил, вышли из пещеры, убили тюремщиков и принесли его к себе.

Однако вывести его из укрытия они не могут. Это нарушит самое главное святое правило, которое они выработали, чтобы уцелеть. И сам уйти он тоже не сможет, одинокий человек, незнающий всех ужасов Зеленого ада, тем более без настоящего оружия и доспехов, не пройдет через этот лес, попытавшись, он просто погибнет в первые же дни, ибо здесь обитают не только василиски, но и гигантские летучие мыши, нападающие на спящих по ночам и высасывающие их кровь, а также распространяются страшные болезни, одной из которых он уже заразился, но они его вылечили. Однако, чтобы ему не было среди них так одиноко, их древовидцы будут рассказывать ему, что происходит с его близкими в заливе Драконов и Вестеросе, да и вообще о событиях в его королевствах и во всем мире.

Живя у Детей леса, Джон узнал от древовидцев, что:

— несколько раз Арианна и один раз Маргери, ожидая его возвращения из Миэрина, допускали в свои постели молодых гвардейцев, но они им по сравнению с Джоном не понравились, и далее они обходились ласками друг друга и своих фрейлин, годами ожидая Джона;

— Эддард, его наследник, отлично ладил со своей женой-сестрой Элией, но при этом несколько раз целовался и ласкал груди внучки Рендилла Тарли;

— Виман Мандерли хитрыми маневрами вытаскивает из казны небольшие суммы и назначает себе большие премии, чтобы компенсировать утраченное состояние;

— у Робба Старка есть уже довольно взрослый бастард от служанки, который живет в замке Сервинов;

— Мейс Тирелл в дополнение к своим пышным и бессмысленным титулам уговорил Малый совет присвоить ему пару подобных титулов;

— нестареющая Галацца Галар, переодевшись в простую одежду, тайно ходит к сердцу-дереву и молится о своем здоровье и долголетии;

— и еще много чего в том же духе, но все это было малоинтересно.

Самым важным и самым печальным было то, что постаревшая Винафрид хорошо держится на людях и действительно помогает сыну править Королевством, но, оставшись одна, почти каждую ночь часами плачет, а потом пытается восстановить кожу лица разными снадобьями и притираниями, которые за большие деньги ей продают жрицы, колдуньи и просто мошенницы, ибо она продолжает надеяться на встречу с Джоном.

Все подробности личной жизни людей он слушал вполуха, но сведения о Винафрид заставляли его самого плакать и просить вернуть его, клятвенно обещая никогда никому, даже Винафрид, ничего не рассказывать. Однако все его уговоры не имели никакого успеха.

Как-то раз он еще раз услышал про Винафрид и, не выдержав, бежал, вопреки всем предупреждениям Детей леса и даже без особого плана и продуманной подготовки. Он три дня шел по лесу в том направлении, где по его мнению находилось море, имея в качестве оружия лишь палку с острым каменным наконечником, которой днем сражался с василисками. Ночами он залезал на деревья, где, многократно прерывал свой сон, чтобы отбиться от летучих мышей-вампиров. На четвертый день он, усталый и голодный, ибо почти ничего не ел, кроме заведомо съедобных фруктов, крепко заснул в какой-то норе, прикрыв вход в нее большим камнем, а проснулся снова в пещере Детей леса.

Дети леса ему рассказали, что камень, которым он прикрыл вход в пещеру, был облеплен летучими мышами, а неподалеку от входа его караулило несколько василисков. Джон не совсем поверил в их рассказ, счел его преувеличением, но все равно еще раз осознал, насколько бездумным и бесполезным было его решение бежать. Очень маловероятно, что он смог бы дойти до моря, не зная ни расстояния до него, ни дороги к нему, вооруженный лишь палкой с острым камнем на конце. И что он делал бы на берегу моря, по которому могут плавать только пираты, которые его снова схватят и посадят в другую более надежную тюрьму. Но скорее всего его не встретят даже пираты, он просто через какое-то время умрет от голода, усталости, укуса василиска или болезни. Дети леса, приведшие его обратно, даже не ругали его, а говорили, что они давно ждали, что он так поступит, и дали ему три дня, чтобы он понял, что бегство невозможно.

После этого он совсем отчаялся, почти перестал слушать разные бесполезные сведения, все равно он не в силах вмешаться, более всего его волновало здоровье Винафрид, он боялся, что она недолго продержится таким образом.

И, тем не менее, он, потерявший надежду на что-либо в жизни, провел в пещере долгих семь лет и уже не надеялся из нее выбраться, тем более, что он сам тоже старел и слабел и уже не мог бы даже три дня идти по этому страшному лесу. Он лишь узнавал о здоровье Винафрид, радовался, что она еще жива, почти не слушал рассказов о своих королевствах, часами сидел на камне и смотрел в одну точку без мыслей и планов.

Но как-то раз неожиданно самый опытный древовидец подозвал его и повел с ним странный разговор. Он рассказал о том, что Бран в своей пещере остался почти без помощи, ибо Ходор заболел и ослабел и скорее всего скоро умрет, что Дети леса, как он сам видит, малы и слабы и им тяжело поднимать выросшего Брана, и реально некому помочь Брану с его естественными отправлениями, что необходимо человеку с парализованными ногами, что единственные живые люди, которые знают о местонахождении пещеры северных Детей леса — это он и Мира Рид, но невысокая худая Мира, вышедшая замуж и родившая трех детей, получила после последних родов женские болезни и сейчас слишком слаба, чтобы ее звать на помощь.

Поэтому он предлагает Джону отправиться в ту пещеру на помощь Брану, ему придется плыть с людьми длиннейший путь через Летнее, Узкое и Студеное моря, и Джон, если он согласен (хотя, как почувствовал Джон, на самом деле его согласия никто и не спрашивал) и поклянется жизнями и здоровьем всех своих близких, благополучием своих Королевств и вообще всем тем, что ему дорого, что он ничего никому не расскажет, не сбежит по пути, а прибудет в ту пещеру, чтобы помочь Брану. «Я понимаю, что вы более всего беспокоитесь о здоровье Винафрид и о том, как справляются ваши сыновья, но мы вас спасли против всех наших правил и отдайте нам долг в виде помощи Брану», — сказал ему древовидец.

Джон дал согласие и поклялся всем, чем мог и не мог (а что ему еще оставалось) и отправился с тремя самыми сильными из числа Детей леса к морю. Они долго шли, постоянно петляя, чтобы избежать самых опасных мест и вышли на берег, где Дети леса его оставили. Они сказали, что через несколько дней придет корабль, который собирает искателей сокровищ, спрятанных пиратами, и выдали ему мешочек с драгоценностями.

— Вы продадите им этот мешок и скажете, что вам надо попасть в Браавос, это не будет стоить всех денег, вам нужно будет еще оставить деньги на наем корабля в Браавосе, который вас отвезет к устью реки, окаймляющей с северной стороны Зачарованный лес, а также на теплую одежду и на проживание в Браавосе во время поисков и ожидания этого корабля.

— А меня не узнают? — спросил Джон.

— Если вы рассматривали свое отражение в зеркале или в луже, то вы должны были понять, что вас могут узнать только самые близкие люди, вы с виду постарели на двадцать лет, ваша борода белая, а лицо покрыто глубокими морщинами.

Их слова были точными, корабль пришел почти строго в обещанный срок, а сокровища купили примерно за те деньги, которые они называли. Корабль плыл до Волантиса и дальше в Миэрин, ибо найденные сокровища пиратов шли в казну его сына. Джон испытал страшное искушение не покидать корабль и поплыть в Миэрин, но, будучи воспитанником лорда Эддарда и человеком долга, он сошел с корабля в Волантисе, купил там меч из неплохой стали, но, конечно, уступающий Длинному когтю, отобранному пиратами и пропавшему, и Темной сестре, подаренной им Эддарду и Элии как символ их власти.

Он долго бродил по улицам и размышлял, кому хуже — Винафрид, живущей в Великой пирамиде в тепле и роскоши со своими детьми и при этом умирающей от горя, или Брану, живущему в одиночестве в холодной пещере и сидящему в собственных нечистотах. Потом он бросил эти размышления, вспомнил о своей клятве, поминавшей все, что ему дорого, включая здоровье Винафрид. А после этого подумал, что древовидцы из числа Детей леса в жизни очень болезненны и слабы, но их необычайный дар таит в себе огромные возможности, например, управлять подземными водами Перешейка, и может творить не только добро, но и зло, и не принесет ли он зло Винафрид, придя к ней, не сдержав клятвы, данной им древовидцам.

После этого он нашел корабль, идущий в Браавос, и плыл, не узнанный никем, полторы луны, пока не увидел Титана и не услышал гудок. Он вспоминал, как они с еще молодой Винафрид гуляли по Браавосу, чувство свободы, которое тогда охватило его, свои восторги и свои разочарования. Но его ждали естественные отправления несчастного Брана, столь помогшего ему в войне с Иными, и он нашел капитана, который согласился отвести его к устью этой реки, несмотря на плавающие в море льдины. Капитан ничего не спрашивал, может быть, он чего-то знал или подозревал, но не признавался. Капитан довольно легко нашел нужный берег реки, где в кустах Джона уже ждал тот же самый или такой же нечеловеческий спутник, который провожал самого Брана. Джон не вел с ним никаких разговоров, кроме как о ночлеге и о еде, которую было непросто добыть. По пути они не встретили ни одичалых, ни больших зверей, и меч Джона не пригодился, в отличие от лука и кинжала его спутника. Около пещеры вихты покорно пропустили Джона, даже не попытавшись наброситься на него, у него даже мелькнула мысль, а, может быть, он на самом деле уже умер.

Бран его встретил крайне нелюбезно, обвинив в намеренной задержке, чтобы он, Бран, дольше мучился, ибо Ходор за это время скончался. Джон, решивший не спорить с ним, обнял его, несмотря на шедший от него запах, затем раздел, вымыл и прибрал все вокруг него. Но Бран не смягчился. И в этот день и во все последующие дни Бран обращался с ним как с Ходором, только умеющим говорить, как будто забыв о том, что Джон — великий король и его старший брат или кузен. Он почти не разговаривал с Джоном, не делился с ним новостями из обоих его королевств, отвечая ему на все его вопросы: «Тебе это уже не нужно». Он был не Браном, а Бринденом Риверсом, даже не Бринденом Риверсом, а каким-то Джоффри, разговаривающим с бастардом Джоном.

Один раз Бран вдруг разговорился и объяснил, почему он так обращается с Джоном. Он назвал четыре вины Джона. Первая его вина состояла в том, что он не отправил его сюда тогда, когда ему об этом говорил сам Бран вместе с Жойеном и Мирой Рид. Джон отвечал, что он боялся за жизнь Брана, что отпускать их одних в столь страшное место означало их погубить, но Бран его не слушал. Третья вина противоречила первой — он обвинял Джона в том, что он вообще отправил его сюда. Джон пытался указать на противоречие, но Бран опять-таки его не слушал. Четвертая вина состояла в том, что в войне с Иными победил, конечно, Бран при помощи других древовидцев, а Джон присвоил себе его победу, а задержка с деятельностью Брана объясняется первой виной Джона. На этот раз Джон даже не спорил.

Но самой главной была вторая вина, состоявшая в том, что Джон не допустил Тороса для лечения Брана и даже специально послал Дейенерис (* см. Примечание), чтобы та задержала Тороса и направила его в замок Сервинов. Это была действительно вина Джона, о которой он сам нечасто, но иногда вспоминал. Но тогда он слишком боялся, что Бран, получивший возможность ходить, не отправится в пещеру, и больше не будет ни самих древовидцев, ни помощи от них. Бран понял или, скорее, заранее знал, что бьет в больную точку, и стал доказывать, что он бы никогда не отказался от своего призвания, что с ногами или без них (Джон очень сомневался, что слова и мысли 38-летнего взрослого Брана в точности передают слова и мысли 11-летнего подростка). Но это была действительно вина Джона перед Браном, и ей Бран обосновал то, что Джон обязан убирать его дерьмо, таскать и мыть его. Извинения Джона Бран не стал слушать, сказав, что Джон украл у него возможность избавиться от его инвалидности. Потом он еще что-то сказал об оскорблениях своего учителя, но как-то скороговоркой, явно его это мало волновало.

После их разговора Бран совсем уверился в своей правоте и вообще перестал говорить с Джоном, а только отдавал ему приказы как Ходору. А Джон, наоборот, усомнился в своем решении идти на помощь Брану, а не плыть в Миэрин. Но передумать было практически невозможно, у Джона не было сил, чтобы одному без чьей-либо помощи дойти до Стены, а магические способности Брана и его нечеловеческие помощники на любом отрезке пути к Стене могли вернуть Джона назад или просто прикончить.

На самом деле работы у Джона была немного, Бран ел очень мало, он сидел, прислонившись к дереву, по-видимому, получая от него не только информацию, но и питательные соки. Джону казалось, что Бран готовится к тому, что врасти в дерево, как Бринден Риверс, ныне совсем растворившийся в деревьях, и лишь воспоминания Джона помогали выделить в деревьях то, что некогда было Бринденом Риверсом, а теперь превратилось в стволы и ветви деревьев. Основные трудности были в неприязни Брана, не желающего с ним разговаривать иначе, чем с Ходором, и то к Ходору он, вероятно, был добрее, а также в угасающих силах самого Джона, которому было всего сорок шесть, но чувствовал он себя на все шестьдесят пять или даже семьдесят.

Джон начал пытался общаться с немногочисленными Детьми лесами, еще жившими в пещере. Никто из них не знал общего языка, но Джон выучил язык соторианских Детей леса и мог понимать, хотя далеко и не все, что говорили вестеросские Дети леса. Древовидцы из числа Детей леса совсем не сразу, но понемногу согласились говорить с Джоном и стали описывали ему, что происходит в Винтерфелле, Королевской гавани и вообще в стране и в мире, включая Миэрин, но только действия, а не слова, ибо не знали языков и не стремились их учить.

Самое ужасное, что Джон у узнал у них, заключалось в том, что во время его путешествия из Соториоса до этой пещеры Винафрид умерла, что самой близкой души больше нет на свете. Он понял, что принял неправильное решение, он зря поддался своему чувству долга, а также своим страхам. Для него высшим авторитетом по-прежнему оставался лорд Эддард с его верностью долгу, но, вспоминая о чувстве долга и чести лорда Эддарда, он обычно забывал о том, что лорд Эддард принял смерть Эртура Дейна от подлого удара в спину, чтобы спасти сестру и его, Джона, а перед казнью согласился оклеветать самого себя перед всей Королевской гаванью, чтобы спасти дочерей. А он, Джон, то ли из-за долга, то ли из-за страха навредить, строго следовал своей клятве, данной под нажимом, и в результате Винафрид умерла, так и не увидевшись с ним, а он убирает дерьмо Брана и выслушивает его команды, порой перемежаемые оскорблениями.

Но смысла пытаться бежать уже не было, и он смирился с тем, что до конца жизни будет служить Брану и слушать его грубости. Мерзлое и злое поведение Брана сильно повлияли на чувства Джона к нему, но, тем не менее, благодарность за помощь в войне с Иными и просто жалость к безногому кузену-инвалиду полностью не исчезли. Хотя иллюзий про ответную благодарность за помощь у него не было, Джона немного интересовало то, что сделает с ним Бран, когда сил Джона уже не хватит на то, что его обслуживать. От такого Брана, с каким Джон сейчас имел дело, он мог ожидать всего, вплоть до того, что тот каким-то магическим способом его убьет. Впрочем, Джон настолько мало дорожил своей жизнью, что это были лишь праздные раздумья, отвлекающие его от боли, когда у него болели спина и руки после перетаскивания Брана.

* Примечание. См. главы «На Стене» и «Прощание с Браном» первой части фанфика.