Три года до звезд (джен)

Понимание приходило урывками, подкрадывалось как-то исподволь и опять трусливо отступало. Джим то и дело ловил себя на том, что забывается и продолжает думать, как будет завтра сдавать «маневрирование в составе флотилии» и что надо взять с собой в экспедицию… Одергивал себя, мысленно повторял, что несколько лишних месяцев — это ни фига не конец света. Что и не с таким справлялись…

Не помогало. Ощущение было такое, как будто ускорился на последнем круге забега, выложился напрочь, а когда финишная черта уже маячила перед носом, какая-то сволочь взяла и черту эту передвинула. А ты уже на пределе, дыхалка сбита, в глазах — черные точки… И затормозить нельзя, и бежать уже не можешь.

Очень хотелось проснуться, почувствовав под щекой клавиатуру, и понять, что все это очередной сон, а «Энтерпрайз» ждет на орбите. Ждет Экскальбия, ждут звезды…

От тревожного взгляда соседа становилось еще хуже. Вот какого триббла так смотреть?.. Ну что он, Кирк, хоть раз сходил с дистанции? Ну выдохся, да, но он же все равно дотянет до треклятого финиша! По-другому же нельзя. Еще одно препятствие — не более, разве мало их было?.. Хотя, конечно, паршиво складывается, чего уж…

Ой блин, а сколько там, кстати, интервал должен быть между кораблями во время прохождения астероидного поля? А дистанция? Вот все время из головы вылетает…

Да черт, опять!.. Какая теперь разница?! Это ж только в конце года сдавать…

Джим заставил себя вынырнуть из унылых раздумий и попробовал сконцентрироваться на голосе адмирала, который лично пришел на вечернюю поверку, чтобы провести информирование. Рассказывал о крушении «Энтерпрайза»… Формальность, конечно, все и без того уже были в курсе, только об этом и говорили.

Осторожность при обращении с отражателями, техника безопасности… Всеобщая скорбь из-за погибшего флагмана… Слаженные и четкие действия команды, благодаря которым уцелел экипаж и не были повреждены объекты на орбите... Брать пример…

Поймать нить адмиральских рассуждений почему-то не получалось: она предательски выскальзывала. И совсем уж неясно откуда приходило удушье. Вообще-то Кирк клаустрофобией сроду не страдал, но сейчас казалось, что здание Академии вдруг начало уменьшаться в размерах, и со всех сторон на кадета надвигаются гладкие, обшитые пластиком стены. Все ближе, ближе… Это все, наверно, от недосыпа: действительно же несколько недель спал от силы часа по четыре. Фигня, пройдет.

Уловив паузу в речи Комака, Джим поднял глаза от пола. Скорей бы уже распустили, что ли. Централизованно о чем-то скорбеть Кирку не нравилось категорически, это все-таки вещь добровольная и индивидуальная. Да и прав Пайк, корабль на самом деле цел. Оболочка разбита, но это определенно не главное. Все могло быть куда хуже.

— Командиры подразделений, личный состав в вашем распоряжении! — наконец объявил начальник Академии. Н-да, формулировочка… Оказаться в распоряжении Фостера — то еще удовольствие. И ведь терпеть это рыло, оказывается, куда дольше, чем он думал…

Люк провел перекличку и прошелся перед строем, проверяя внешний вид. Видимо, чтобы не нарушать традиций, остановился напротив Кирка.

Он еще не успел найти повод для замечания, рта еще не раскрыл… Только резануло по глазам старательно скрываемое чувство мелочной удовлетворенности. Ясное дело, Фостеру не давала покоя мысль, что кто-то — а особенно если Джим — закончит учебу и получит офицерские нашивки раньше него. Это Кирк и раньше понимал… Но чтобы вот этому всему радоваться?.. Машина — вдребезги, Пайк госпитализирован, люди могли погибнуть, а тут… Вот урод!

Джим не хотел, правда… Оно как-то само вышло. Ладонь Джозефа поймала только пустоту: перехватить предплечье Кирка он не успел. Да никто бы не успел… Полшага вперед, короткий замах, хруст. Фостер опрокинулся назад — сразу, даже ответить не сумел. А сильно он сдал с тех пор, когда они дрались в том баре…

Над шеренгами повисла тяжелая, удушливая тишина. Медленно-медленно менялись лица. Ошарашенные однокурсники, побагровевший Комак, перекошенная болью физиономия Люка. Ужас в глазах лучшего друга.

Джим растерянно смотрел на все это и сам не понимал, что вообще сейчас произошло. То есть не то чтоб он не мечтал врезать командиру шестнадцатой группы все это время… Но вот так вот — жестоко, неожиданно, при всех?.. Нет, не хотел он этого. А у сержанта, похоже, челюсть сломана…

Комак, наконец совладавший с собой, принялся отдавать какие-то распоряжения, Кирк едва мог их разобрать. Он был оглушен тишиной, совершенно ей дезориентирован. Саднили разбитые костяшки. Что-то торопливо говорил Боунз.

Подоспевшие ребята в красных рубашках обступили с двух сторон. Ну что ж, здравствуй родная гауптвахта, что-то давно он там не бывал…

* * *

— Адмирал сейчас занят и никого не… — привычно завел секретарь, но Лен уже прошел вглубь приемной и толкнул дверь кабинета. Его б не то что секретарь, отряд СБ-шников, наверно, не остановил бы… Делать что-то нужно было срочно, пока решения не приняты, пока фамилия «Кирк» еще не отпечатана в списке отчисляемых… Если что-то вообще можно сделать, то только сейчас.

Воображение панически отказывало при мысли о том, что будет, если…

— Разрешите обратиться, кадет МакКой! — выпалил он, притормозив у стола. И не давая возможности выставить себя к чертовой матери, сразу продолжил. — У Кирка был рецидив! Помните, в сентябре эпидемия была, у всех мозги отшибло?.. Вот, это у него остаточное явление! Больше не повторится!

Замолчал, переводя дыхание. Комак смотрел утомленно и, кажется, даже сочувственно. Вашу мать, как же Лену этот его взгляд не нравился!..

— И вы, наверно, готовы подтвердить это документально, да? — риторически уточнил адмирал.

— Так точно! — выпалил МакКой, который готов был подтвердить что угодно и как угодно. Чтобы только обошлось. Ну пожалуйста, ну чтобы еще хоть раз — обошлось!

— А вы знаете, кадет, что за такие вещи можно и медицинской лицензии лишиться?! — он вдруг повысил голос. Потом снова сник. — Ради бога, перестаньте нести чушь и сядьте. Вы, видимо, не совсем понимаете… Думаете, вы тут сегодня первый? Если бы! Да у меня в кабинете сегодня такой ажиотаж!.. Наш преподаватель инженерный подготовки, к примеру, пыталась убедить меня в том, что на кадета Кирка подобным образом повлияло микроволновое излучение одного из ее приборов. И тоже готова была под этим подписаться… И это еще наиболее адекватное предположение из тех, что я сегодня выслушал. Мне звонил капитан Пайк, ко мне приходили Льюис, Хейли и еще шестеро офицеров Академии. И вам я скажу то же, что и им.

По мере того, как адмирал говорил, надежда в груди съеживалась, сдувалась, как порванный воздушный шарик, обвисая бесформенной тряпкой. Леонард не обманывался спокойным тоном. Он уже знал, чувствовал, что ни черта он здесь не добьется.

— Я бы рад оставить его в Академии, но уже ничего не могу сделать, — продолжил Комак и вскинул руку, не давая себя перебить. — Как вы себе это представляете? Кирк на глазах у всего личного состава ударил старшего по званию. У сержанта Фостера перелом! Это уже не дисциплинарный проступок, это — преступление, понимаете?! Я не могу это замять. Даже если мне этого хочется, не могу! Вы знаете, на сколькие его выходки я закрывал глаза… Возможно, это моя ошибка, а ошибки надо исправлять. Джеймс не принимает всерьез правил Звездного флота и оставаться здесь больше не может.

Он был прав, он, конечно был прав… И преступление, и нельзя, и всерьез не принимает… Только на хрен такую правду, если… А, черт!..

— Адмирал, вы знаете, сколько раз сержант Фостер злоупотреблял своими полномочиями? — совершенно охрипшим голосом выпалил Лен. — Если на то пошло, то Джим вообще не мог сегодня нести службу! Он через сутки в наряды ходит, это запрещено, в конце концов!

Офицер скривился.

— Не надо рассказывать мне про нарушения, которые допустил Фостер, я уже в курсе. Так вот по правилам кадет должен был доложить об этом руководству! А он не приемлет правил службы на флоте, он решил проблему по-своему… Фостер будет снят с должности, но поступков Кирка это не оправдывает.

— Ну и меня тогда отчисляйте! Я про это знал и тоже не докладывал… — Лен заставил себя посмотреть офицеру в глаза.

Ну что он за идиот, а?.. Повелся на кирковское «не вздумай», пошел на поводу у его неуместного в этом случае благородства… И что теперь Джим будет со своим благородством делать?! Что вообще делать за пределами флота человеку, который и дышать-то нормально может только в космическом вакууме?!

— Вы мне личный состав не калечите, — откликнулся Комак. — Прекратите, кадет. Я знаю, как много Звездный флот потеряет в лице Кирка. Но я действительно не могу закрыть глаза на его действия. Правила у нас едины для всех, и делать исключений я просто не имею права.

МакКой поднялся из-за стола и молча пошел к двери. Он не хотел хамить, просто голос напрочь пропал, и приходилось вот так, без разрешения… Только у двери доктор все-таки не выдержал, обернулся и выдохнул почти шепотом:

— Вы понимаете, что это его убьет?

— Мне жаль, — так же тихо ответил адмирал, и сказать стало нечего.

Леонард вышел в коридор и, прислонившись к стене, зажмурился. Он тоже понимал, и ему тоже было жаль. Господи, как ему было жаль... И совсем как тогда, на первом курсе, когда доктор стоял рядом с готовым взлететь на воздух учебным корпусом, ныло сердце от собственного выдающегося бессилия. Все отдать, мир перевернуть... Только кому это все теперь на хрен надо?..