Отдел по Мистическим Преступлениям снова в деле (гет)

После того, как Юлия и Шин вернулись из полиции, прекрасная римлянка прямым текстом заявила старшему офицеру:

— Мы должны переехать…

— Куда? — спросил Шин.

— Лучше всего, снять какой-нибудь небольшой домик на окраине, — принялась излагать основные требования офицер Августа, — в тихом районе. Я хочу поработать с делом, прежде чем начать ловить неуловимого маньяка, а для этого мне будут нужны свежий воздух, отсутствие соседей, интернет, возможность есть не по часам, а когда захочу, и масса свободного времени.

— Ладно, — сержант Когами пожал плечами, открыл ноут и принялся лазить по сайтам о найме жилья.

Сняли маленький уютный домик в конце Мэдисон-стрит, с видом на озеро Сент-Клэр, заселились.

Юлия тут же обложилась бумагами, голографиями, показаниями, а Шин у неё на побегушках был — магазин сгонять, уточнить, перезвонить, связаться.

С 22 мая по 27 всё было тихо.

Юлия копалась в деле, составляя графики, Шин спал.

А утром 28 мая к ним приехали гости — сержант Алекс Мерфи и офицер Энн Льюис.

Шин как раз собирался в ближайший торговый центр на арендованном автомобиле. Не успел он вывести машину из гаража, как обнаружил, что выезд перегорожен каким-то нахалом.

— Эй! — возмущенно начал сержант Когами, выходя из машины.

— Сейчас отодвинем, — из чужой машины высунулась худая физиономия сержанта Мерфи, — у нас к вам есть разговор.

— Я щас съезжу в магазин, — Шин смерил неожиданных гостей колючим взглядом, — а потом… поговорим, хотя… вы нас грубо отшили, говорить с вами не о чем.

— Мы приехали извиниться, — из машины вышла офицер Льюис, — нам начальство шею намылило. Ох, оно и ругалось. Даже матом.

— Юлия! — крикнул Шин своей напарнице, — тут полицейские приехали. Будешь с ними разговаривать?

— Пусть в гостиной посидят, — отозвалась офицер Августа, — вернешься из магазина и мы сядем… и обсудим.

* * *

После завтрака, Юлия принесла свой ноут и принялась рассказывать.

— Я выяснила закономерность в этих странных убийствах, — вызвала голографический экран, на нем нарисовался график, — вот смотрите. Первое подобное происшествие произошло в Луксоре, причем еще 20-х годах прошлого столетия, но тогда на это не обратили внимания. В двадцатые годы в Луксоре творилось хрен знает что и полиции было чем заняться. Погиб какой-то иностранец в 1922, ведший распутную жизнь. Опознать сразу не удалось, вычислили лишь по заявлению о пропаже постояльца. Потом были подобные случаи в Лос-Анджелесе, потом опять в Каире и Луксоре, причем погибали или беспомощные старики, или преступные элементы. Странный выбор, не правда ли? А потом началась Вторая Мировая. Я тут по архивам пошарила и наткнулась на рапорт некого штабс-фельдфебеля Отто Шульца. Дядька этот уже давно умер от переизбытка свинца в организме. Он командовал отрядом штурмовиков при вторжении в Египет, и их отряд стоял лагерем около Луксора. И вот в архивах сохранились рапорты, — Юлия вызвала еще одно голографическое окно, на котором отобразилась небольшая пачка пожелтевших документов, — он жалуется главнокомандующему Рудольфо Грациани о том, что какая-то неведомая сила убивает его отряд. Причем ночью, причем от убитых остаются лишь высушенные мумии, которые разваливаются при первом же прикосновении. Однако, многие просто исчезают. Бесследно. Шульц расстрелял с десяток местных, подозревая, что они — партизаны, но ситуацию это не улучшило. Потом я навела справки и оказалось, что основными местами действия этих странных убийств были Луксор и Каир. После войны подобные убийства происходили в Лондоне, в Лос-Анджелесе, в Париже, но они были единичными в проблемных кварталах, и полиция не собиралась заниматься ими.

После Великого Переселения, — Юлия сделала глоточек вина, — там и сям находили мумии, но как-то не предавали значения. Думали, какой-то псих привез древние останки, а потом их выбросил, предварительно обокрав и распеленав. Или шайка психов так заметала следы своего вандализма. В архивах всех полиций мира лежат подобные дела, но никто ими не занимался. А мы сейчас созерцаем новый виток. Вот смотрите, — офицер Августа открыла еще одно окно с очередным графиком, — Лондон. Десять лет назад — восемь убийств. Промежуток между убийствами — шесть месяцев. В сентябре были убиты трое, в марте — еще трое, следующий сентябрь — двое. Париж, девять лет назад — четыре убийства. Нью-Йорк, восемь лет назад — пять убийств. Атланта. Семь лет назад — десять убийств. Оттава, шесть лет назад — четыре убийства. Квебек, пять лет назад — шесть убийств. Берлин, четыре года назад — двенадцать убийств. Каир, три года назад — пять убитых. Москва. Два года назад. Восемь убитых. Челябинск. Год назад. Шесть покойников. Владивосток. Январь этого года — два убийства. Пекин, февраль этого года — один убитый. Токио. Март этого года — два убитых. Детройт. Май этого года — четыре убийства. Видите, если у этого маньяка в первый раз получается убить не одного, а больше, то промежуток между убийствами растягивается. Поэтому, я полагаю, в Детройте убийств больше не будет.

— Почему? — спросил, очумевший от обилия фактов, Мерфи.

— Я думаю, что эти убийства, — Юлия откинулась на спинку дивана, — как-то связаны либо с его размножением, либо с питанием. Последнее мне представляется гораздо перспективней. У меня на родине, тоже самое происходило. И именно тогда, когда у нас на планете гастролировал английский Royal National Theatre. Ну, у нас в Риме всего лишь четыре убийства произошло — двух сенаторов, гладиатора и гетеры. Странный выбор ничем не примечательных людей. Убийцу так и не нашли, задним числом обвинили династию Птолемеев. Они потом года четыре воевали друг с другом, после чего помирились.

Третья закономерность всего этого безобразия. Убивают лишь злокозненных и продажных — бандитов, проституток, светских львиц, ведущих, политиков, олигархов, бизнесменов, адвокатов, полицейских, педофилов и пидорасов. Но не тех, кто прост, а именно тех, в чьих руках сосредоточена власть и деньги, и кто пользуется этим ради наживы и разврата. Поэтому выходит, что убийца наш — человек известный, вхож в многие дома, обласкан властью и меценатами.

— Это может быть кто угодно! — воскликнула Энн. — Даже знаменитый Рамет Браун! Уж если так смотреть, то в его биографии немало темных пятен…

— Вполне возможно, — Юлия пожала плечиками, — но, как ловить то, что мы не можем понять?

— Нам бы понять, КАК он это с беднягами делает? — проворчал Алекс. — Это нужна здоровенная установка или суперсила, чтобы превратить упитанного мужчину в прах.

— Я хочу поковыряться в архивах, — заявила на это офицер Августа, — вдруг я найду некие документы юной поры мистера Рамета Брауна. Мы, конечно, можем обвинить его во всех грехах, но на руках у нас нет ни одного мало-мальски достоверного факта, чтобы такого замечательного человека заключить под стражу. Он потрясающий актер! Настоящая звезда! И, — тут Юлия потянулась, — я думаю, что не надо его искать…

— Почему? — воззрился на неё Мерфи.

— Этот парень, кем бы он не оказался, больше похож на супергероя, который очищает мир от всяких бандитов, нежели на хладнокровного убийцу, который убивает от нехер делать.

* * *

Рамет Браун, лежа на оттоманке в номере гостиницы The Godfrey Detroit, Curio Collection by Hilton, вспоминал свою жизнь. Убийство этого паршивого немца разбудили в нем воспоминания того времени, когда он был разведчиком британских ВВС в Египте.

После гибели его отца, жены и ребенка, Рамет ожесточил свое сердце до твердости обсидиана и пошел записываться в действующую армию. Умный, начитанный, интеллигентный молодой мужчина пришелся по душе генерал-майору Ричарду О’Коннору, но новоиспеченный солдат заявил командующему:

— Я хочу быть разведчиком! Я выгляжу, как местное население. А для итальянцев и немцев — местные на одно лицо, мне будет легче разведать.

Генерал-майор согласился. Рамета закинули в глубокий тыл и он стал бессменным и бессмертным разведчиком, правда об втором никто не догадывался. Ох, и попировал он тогда. Сколько захватчиков не вернулось из пустыни? Никто не считал, но депеши посылались и в Рим и в Берлин. Все они были лишь об одном — в пустыне есть что-то чудовищное, которое уничтожает неизвестным способом солдат дуче и вермахта. Уничтожить не получается. Расстрельные команды работают, но наутро их всех находят мертвыми, поэтому данная мера не помогает.

Депеша сентябрь 1940 год главнокомандующему Роммелю от штабс-фельдфебеля Отто Шульца:

— Положение безнадежно. Мой отряд тает на глазах. Местные называют это — Черной смертью Пустыни и говорят, что это, дескать, сам бог мертвых Анубис убивает.

Депеша. Январь 1941 год.

— Положение стало еще хуже. Кроме штурмовиков, пострадали все части итальянских войск и войск вермахта. Расстреляли пятнадцать человек. Наутро вся расстрельная команда была мертва.

Депеша. Март 1942 года.

— Среди личного населения — паника. Часовые умерщвляются тихо и незаметно. Рядовой Гаутманн вышел по нужде, больше его никто не видел, хотя он отошел от палатки всего на метр. Зато есть один свидетель, но он безумен. Утверждает, что темнота египетской ночи поглощает людей.

Депеша Апрель 1943 года.

— Это невыносимо. Египет не выдает своих тайн и жестоко мстит за убитых. Я остался один. Пыль и песок. И смерть. Я чувствую, что скоро я паду от её руки.

* * *

А в это время в Лос-Анджелесе.

В выходные ничего такого страшного не произошло, а в понедельник 26-го мая Мику позвонил Леон.

— Кэрри очнулась и желает с вами поговорить.

— Я так понимаю, что ты её давно из Аквацентра забрал, — ответил на это лейтенант.

— Она в пятницу очнулась и я её к себе перевез.

— Прекрасно, и где ты сейчас живешь?

— На 601 Alma Real Драйв. Там в свое время какие-то знаменитости жили, а теперь дом пустует. Ну я его и купил. Он маленький. Три спальни, гостиная, кухня, кладовка, гараж на три машины, ванная комната и бассейн.

— Это Растик Каньон?

— Он самый, — подтвердил Леон.

— Сейчас подъеду.

Через полчаса припарковался около дома. Местность была тихая, густо засаженная всевозможными деревьями и кустарниками.

Леон встретил начальство на пороге и провел его в гостиную.

Налил лейтенанту чаю и пододвинул вазочку с конфетами. Чуть позже спустилась Кэрри. На ней был вытянутый тонкий свитер чуть ли не до колен, явно ей большой, но она куталась в него и смотрела на Мика со страхом.

— Садись и рассказывай, — велел ей Меллоун, — Леон?

— Я останусь, — детектив Оркотт сжал кулаки.

— Я попала в подразделение, — начала Кэрри, — как шпион. Мне было поручено развалить специальное подразделение, собрав как можно больше компромата на всех. Те, кто послал меня, за ценой не стояли. Им была неважно, как я это сделаю. Им нужны были лишь жареные факты. Но… — Кэрри всхлипнула, — прибыв к вам, я не смогла более быть тем, кем я должна была быть, я просто не смогла. Ребята, конечно, пялились на меня, но не с похотью, а с интересом, а потом Леон начал проявлять ко мне более чем животную похоть, я поняла, что тоже его люблю. Парень не на одну ночь, а на много и на день… Я запуталась… я не знала что мне делать… я боялась, что если вы узнаете, то выгоните меня. А потом… Потом пришли они. Мои бывшие коллеги. Они сказали, что наниматели недовольны, что я ничего не делаю. Я пыталась объяснить им. Но они сказали, что блядь должна знать свое место и… и…

— И они избили и изнасиловали тебя, — заключил Мик, — ну что же. Мне всё с тобой ясно. С твоим бывшим участком я уже разобрался, а с твоими насильниками разберемся позже. А сейчас… что мне с тобой сделать?

— Только не выгоняйте!!! — разрыдалась Кэрри, — если вы это сделайте, я утоплюсь!!!

— Тихо, — Меллоун встал и прошелся по комнате, краем глаза заметив, что Леон пересел к девушке и заключил её в объятья, — я думаю.

Походил по комнате, поразглядывал постеры и безделушки на стеллажах, потом сел и на своих подчиненных уставился.

— Значит так. Выгонять я тебя не буду, но отстраню тебя на месяц от работы. Сдай значок и удостоверение. И еще. Ты пока под домашним арестом. Так и быть, в отдел внутренних расследований сей инцидент мы передавать не будем, но, если твои бывшие коллеги на тебя бочку покатят, то отмажем от уголовного преследования.

— Лейтенант?! — Леон воззрился на начальство.

— Что-то не нравиться? — поинтересовался Мик, — это еще младший лейтенант Тански свое веское слово не сказал, под чьим руководством она находится.

— А что он может?

— Порекомендую удержать жалование, — жестко сказал Мик, — скажите спасибо, что я хочу сгладить этот конфликт своими силами, не привлекая отдел по внутренним расследованиям. В противном случае — был бы такой грандиозный скандалище, после которого мисс Таунсенд уже бы никогда не смогла бы работать в полиции. Месяц посидишь дома, подумаешь. А через месяц… посмотрим, что с тобой делать…

— УУУУУ!!! — завыла Кэрри, обливаясь слезами, — не выгоняйте только!!! Хоть на место уборщицы возьмите!!!

— Леон! Утешь девушку, — Мик нахмурился, — не надо давить на жалость. Ты виновата сама. Могла бы мне сказать, что с тобой происходит. Давно бы перетерли. Льюис тоже не по распределению попал, но вовремя рассказал, так работает себе и в ус не дует. Да и Логан… мутная лошадка. Так что… радуйся, что легко отделалась. А теперь, позвольте откланяться, — вышел и дверь за собой закрыл, оставив мистера Оркотта и мисс Таунсенд сидеть в гостиной.