Последняя милость (джен)

После боя Равенне более всего на свете хотелось куда-нибудь прилечь. Ну, хотя бы под какой-нибудь куст, живой и зеленый, да хорошенько выспаться. Сил было потрачено много, волшебница еле стояла на ногах и, наверное, упала бы от мало-мальски сильного ветра. Но она сумела-таки превозмочь себя и еще раз воспользоваться диадемой с рубином в форме глаза. Поискать следы Скверны, а по ним — останки некроманта Лира.

Труп зверя, даже мертвого, все равно оставался оскверненным — все так же продолжал маячить красным пятном под магическим взглядом. Только было то пятно уже неподвижным и каким-то тусклым. Для того чтобы оно исчезло совсем, требовался уже пустяк: сжечь тело, предать очищающему огню. Хотя бы здесь взгляды колдунов и Святой инквизиции сходились. Поймав себя на этой, последней мысли, Равенна внутренне усмехнулась.

Но и без предания огню сделано было главное: то, что осталось от некогда грозного чудовища, больше не могло служить источником Скверны. И потому ее влияние на этот отравленный, опустошенный кусок земли посреди леса, стремительно слабело.

Остывали защитные амулеты, уже сделавшись просто теплыми. А взамен единого исполинского пятна Равенна видела с помощью амулета-диадемы россыпь небольших пятнышек, постепенно уменьшавшихся в размерах. Пройдет неделя-другая, думала волшебница, и из этой земли, смоченной дождями, проклюнется первая зеленая травка.

Но, сосредоточившись на цели поиска и мысленно отвлекшись от агонизирующих остатков Скверны, волшебница приметила невдалеке еще одно пятнышко. Маленькое и слабенькое — правильнее было бы, наверное, назвать ее искоркой. Но в отличие от остальных тускнеть не спешившее.

— Туда! — Равенна указала в сторону этой «искорки» дрожащей от усталости рукой.

Путь, подсказанный волшебницей, привел ее и соратников куда-то к небольшому пологому холму с черневшей в нем дырой берлоги.

— Не видать ни-и-и…чегошеньки, — посетовал Освальд, опустившись на колени и заглядывая в берлогу, — вот надо же, такое чудовище, а живет… жило как простая лесная зверюга. Хотя, если подумать, то где ж ему жить? Вряд ли даже Скверна способна научить простого медведя построить себе дворец.

— Скверна и человека ничему научить не может, — сухо ответила на эти рассуждения Равенна, — наоборот, заставляет забыть даже то хорошее, что когда-то в человеке было.

А затем добавила извиняющимся тоном:

— Еще раз огонь сделать я не потяну. Вообще не потяну никакой волшбы… меня как будто выжали… нет, обглодали — как кость.

Ее спутникам ничего не оставалось, кроме как добыть огонь способом, доступным для простых смертных: с помощью кремня, огнива… а также секиры Сиградда, превратившей остатки ближайшего к берлоге мертвого дерева в дрова.

Когда костер был разожжен, сэр Андерс вытащил из него горящую головню и поднес этот импровизированный факел к входу в берлогу. Тусклый огонек осветил довольно просторное, хотя и с низким потолком, помещение — способное вместить, по меньшей мере, две зверюги, размером с ту, что была убита посланцами мастера Бренна.

Едва ли, впрочем, зверь был склонен к расточительству и роскошеству — даже оскверненный зверь. Скорее всего, столь солидные размеры жилища объяснялись тем, что делить этой твари его пришлось с соседом. Даром, что с мертвым.

Пошарив дрожащим огоньком внутри берлоги, сэр Андерс обнаружил этого «соседа» — белеющую на земляном полу кучку костей. Человеческих костей, на что хотя бы косвенно указывала форма лежавшего рядом с ними черепа.

Лезть за костями в берлогу поручили Освальду — как наиболее ловкому и гибкому. А также имевшему недальновидность похвастаться, как когда-то, еще не найдя в мире лихих людей свою нишу, он пролез в чужой дом через каминную трубу.

С поручением, данным ему теперь, он, впрочем, справился добросовестно. Без препирательств и особого труда прополз в берлогу и осторожно выгреб из нее кости. Все до одной. После чего столь же бережно сложил их в поданный Сиграддом холщовый мешок.

За этим, способным со стороны показаться странным, занятием все четверо, сгрудившись возле берлоги, не заметили человеческую фигуру, что крадучись и короткими перебежками подобралась к ним сзади. Вообще забыли — еще в пылу схватки — о своем проводнике, оставленном у границы оскверненной земли. Но вот теперь вышеназванный проводник сам настиг своих подопечных. Только отнюдь не за тем, чтобы поздороваться или поздравить их с блестящей победой.

Подойдя незамеченным, Леон буквально возник за спиной у Равенны. И, ухватив одной рукой ее за волосы, другой приставил к шее лезвие ножа.

— Прекрасно! — веско и громким голосом окликнул он остальных, — а теперь передайте мне этот мешочек… пожалуйста.

— Что… происходит? Леон! — недоуменно воскликнул обернувшийся первым сэр Андерс.

— Услуга за услугу, — охотник осклабился, — я привел вас сюда, не дав заплутать в лесу. А вы за это обещали… согласились оказать мне услугу. Как люди с оружием… забыли? Так вот она, эта услуга. Добыть косточки одного невезучего некроманта. Которые вы зачем-то тоже искали… так уж совпало, бывает.

— Вон оно что! Так я и думал… коз-зел! — выкрикнул Освальд, — ну так слушай ты, крыса бородатая… если с нее упадет хоть волосок… клянусь, ты той зверюге позавидуешь!

— Не думаю, что у тебя получится, парень, — самодовольная ухмылка исчезла, и лицо Леона снова сделалось серьезным и деловитым, — просто… оглянись.

Встревоженно осмотревшись, Освальд, Сиградд и сэр Андерс заметили, как выходят из окружающего леса и подбираются с разных сторон к холму с берлогой люди в таких же, как у вероломного проводника, зеленоватых плащах. Не меньше двух десятков человек приближались к Леону и его визави, держа наготове заряженные луки и арбалеты.

— Будьте благоразумны, — произнес охотник подчеркнуто миролюбиво, даже с какой-то терпеливой мягкостью, как будто разговаривал с несмышлеными детишками, — у нас численный перевес — это раз. Два: вы выдохлись в битве с адской тварью. Особенно ваша ведьма. Три — вы окружены, а без ее колдовства хороши только в ближнем бою. А мы не подпустим вас близко. Так стрелами утыкаем, что будете похожи на огромных ежей. А эта ведьма… скорее всего, умрет.

Равенна напряглась и судорожно сглотнула, когда лезвие ножа Леона прижалось к ее шее немного плотнее, чуток надавило. А охотник продолжал:

— Ну и, наконец, четвертое. У нас была сделка, и условия ее нужно выполнять. Да, вам пришлось ради этого драться с адской тварью, а не с обычными зверями или разбойниками, как я рассчитывал. И честно скажу: я рад, что вы победили…

— А что ж вы сами ее не укокошили? — с язвительностью поинтересовался Освальд, — раз такие резвые, да так много вас?

— Зачем класть своих бойцов, если грязную работу можно поручить кому-то другому, — Леон пожал плечами, — особенно если эти «кто-то» — твои должники. Да-да, не морщитесь, ребята. Или думаете, что без моей помощи вы дошли бы досюда? Не ходили бы по лесу кругами, не утонули бы в первом же болоте? Это вам не потешный охотничий выезд какого-нибудь барона… с загонщиками и сворой собак, да и то у опушки. Тут дикое место, где людям по-хорошему вообще делать нечего! Безраздельное владение зверья… включая таких созданий, о которых люди вроде вас, если и слышали, то разве что из легенд. Поэтому не будем препираться. Будем честными. Просто отдайте мне кости некроманта — и разойдемся миром.

Сиградд, Освальд и сэр Андерс переглянулись.

— Главное, учтите, — подгонял их охотник, — так или иначе, мы возьмем свое… просто еще раз напоминаю очевидное: нас больше и позиция у нас более выгодная. Так что, если будете артачиться, добьетесь лишь одного — все умрете. Все… а в первую очередь эта бабенка.

— Похоже, больше ничего не остается, — растерянно проговорил сэр Андерс. По выражению его лица, а паче — по руке, лежавшей на эфесе меча, было заметно, что рыцарь был готов хоть в одиночку броситься в схватку против всего этого отряда стрелков с Леоном во главе.

Но… только, увы, в одиночку. Будь он один, наверняка так бы и поступил. А подставлять соратников из-за собственной гордости Андерсу фон Веллесхайму не хотелось.

Освальд молча кивнул, соглашаясь с ним, а Сиградд протянул мешок с костями Лира охотнику Леону. Тот резким движением руки сграбастал, выхватил мешок, не отводя лезвия ножа в другой руке от шеи Равенны.

— Может, представитесь хоть? — мрачным тоном обратился к бывшему проводнику Освальд, — напоследок? Хоть знать, с кем имеем дело.

— С Братством Ночи, — нараспев, с заметной гордостью в голосе отвечал Леон, сообразивший, что представиться попросили отнюдь не его лично, — запомните это имя… и не советую переходить нам дорогу. Не то пожалеете. Ну и последнее.

Не торопясь отпускать Равенну, он, напротив, еще сильнее прижал к ее шее лезвие ножа.

— Ведьму мы забираем с собой, — отчеканил охотник, словно выносил приговор, — ничего личного, просто для нашей же безопасности. Для вас ведь она — немалое подспорье в битве. Сам видел. И вы наверняка увяжетесь следом. Ну, хотя бы, чтоб не заблудиться. И потому не хотелось бы… как говорят церковники, вводить вас в искушение.

С этими словами Леон развернулся вместе с Равенной и заветным мешком, и двинулся к своим людям, подталкивая волшебницу перед собой. К Сиградду, Освальду и сэру Андерсу он при этом повернулся спиной, но никто из троих, разумеется, так и не решился напасть. Тем более что лучники и арбалетчики так называемого Братства Ночи были начеку.

Но искушение ударить в эту спину имелось. По крайней мере, у Освальда. «Это ты пожалеешь, что перешел мне дорогу, — с ненавистью подумал бывший вор, — нам всем. А имена можешь не запоминать. Поздно!»