Последняя милость (джен)

— Ну что? Как сказал бы Де… то есть, Мастер Бренн, подведем итоги, — на правах самого говорливого обратился к соратникам Освальд.

Состоялся этот разговор пару дней спустя. Когда все четверо собрались за столом в обеденном зале ближайшего из трактиров, который не был заброшен.

— Итак, попытка разгадать, что за чары держат бедолагу Лира… и вообще хоть что-то узнать о культе, которому было посвящено пещерное капище — не удалась. Вдобавок, с нашей стороны есть потери… и хорошо, хоть не людские. Я про твой амулет для защиты от Скверны.

Последняя фраза предназначалась уже лично Равенне.

— Все равно он не больно-то меня защитил, — сухо и с какой-то неприязненной небрежностью сказала волшебница.

Прикосновение Скверны не прошло для нее даром. Когда Сиградд вынес Равенну из пещеры, волшебница совершенно лишилась чувств и в сознание худо-бедно вернулась только, полежав с часок на траве лесной поляны.

Но и очнувшись, Равенна с трудом соображала — точно с тяжелого похмелья. И еле переставляла ноги. Отчего путь из леса и до ближайшего заведения, способного приютить усталых прохожих, она смогла преодолеть, разве что опершись на плечо спутника-варвара. И это в лучшем случае. В худшем (когда сил идти у Равенны уже не осталось), Сиградду пришлось нести ее на руках.

Остаток дня, потраченного на безуспешную вылазку к лесной пещере, а потом и весь следующий день волшебница отлеживалась в комнате трактира. И не утруждала себя даже тем, чтобы спуститься в обеденный зал — еду ей приносили заботливые соратники.

Но все плохое имеет свойство заканчиваться. И теперь, по крайней мере, у Равенны хватило сил покинуть выделенную ей комнату, спуститься по скрипучей деревянной лестнице и сесть за стол в обеденном зале. Но вид волшебница все равно имела далеко не цветущий: бледное лицо, темные, похожие на синяки, круги под глазами; неряшливая, сделанная явно наспех, прическа. В ней, наверное, даже успела появиться первая пара-тройка седых волосков.

Голос Равенны звучал теперь негромко, как-то неохотно, и бесцветно — почти как у призрака некроманта. А главное: не было в глазах волшебницы прежнего блеска, что появился у нее после спасения от костра инквизиции, после знакомства с мастером Бренном и прикосновения к знаниям, недоступным для простых смертных. К знаниям… и к могуществу, которое они давали.

В свое время именно этот блеск не оставил равнодушным Освальда. Тогда, при первом знакомстве, в день, который мог бы стать для этого бродяги и вора последним. Но не стал — опять же не без участия Равенны.

— Странно, что в замке амулеты сработали как надо, — подал голос сэр Андерс, — я, конечно, мало что понимаю в Скверне и прочих дьявольских каверзах… но, наверное, в Веллесхайме, где поселился целый демон, этой дряни было не меньше, чем осталось в древней пещере после жертвоприношений… пусть даже многочисленных.

— Я думаю, дело в том, что в Веллесхайме мы восприняли Скверну… правильно, — пояснила Равенна, — как чистое зло, от которого лучше держаться подальше, на которое не стоит ни тратить времени, ни обращать внимания. Спешили уничтожить источник этой напасти и не давали Скверне возможности атаковать нас в ответ.

В пещере же… в пещере я, похоже, расслабилась. Не вполне представляла себе, с чем имею дело. А когда я чего-то не до конца понимаю и знаю, у меня просыпается любопытство... такой вот недостаток.

— Любопытство кошку сгубило, — не удержался от остроты Освальд, — а одной любопытной даме из числа двуногих, в конце концов, оторвали ее длинный нос, который она совала, куда ни попадя… уж прости, Равенна, не мог не вспомнить.

— Да ничего, — волшебница отмахнулась, — сама ж виновата. Так себя настроила, что имею дело с тайной… с загадкой, которую нужно разгадать. Разминкой для ума. А про Скверну забыла. Точнее, перестала придавать значения. И много ль тогда проку от защитных амулетов? Наверное, не больше, чем от крепости, в которой гарнизон пьянствует, а ворота за таким делом не удосужились закрыть. Конечно, такую крепость мало-мальски подготовленный и вооруженный противник возьмет на раз-два.

На обычно надменном, даже чуточку брезгливом лице сэра Андерса появилась легкая улыбка. Сравнение Равенны явно пришлось ему по душе.

А волшебница продолжала:

— Вот Скверна в пещере и оказалась таким противником. Как-то почувствовала мое настроение и воспользовалась. Решила поиграть… подыграть. Я ожидала наткнуться на древнее святилище — древнее святилище и получила. Вернее, что-то, на него похожее. Алтарь, письмена. Обрадовалась, что мои ожидания оправдались. Потянулась к этому… оказавшемуся иллюзией. А по сути — потянулась к Скверне. Ну и попалась.

— А могло ль быть иначе? — прозвучал вопрос поневоле строго, и холодный взгляд сэра Андерса, его задавшего, усилил это впечатление, — я имею в виду, могла ли ты избежать такого исхода?

— Не знаю… вряд ли, — Равенна вздохнула, — в Веллесхайме, если подумать, было проще. Мы знали про источник, представляли примерно, где его искать… последнее — благодаря вам, сэр Андерс. А здесь… здесь, похоже, нет никакого источника. Вернее, источников Скверны было много: каждого из тех несчастных, кого в этом вертепе принесли в жертву, можно считать маленьким, но источником. Или, если с другой стороны посмотреть, сама пещера — сплошной источник Скверны.

— Так может ее… это? — вставил слово Сиградд, — завалить? Замуровать?

— Так себе предложение, — немедленно возразил Освальд.

— Снова напомнишь, как дал обещание? — последовала порция ерничества от сэра Андерса, — и готов сдержать слово, даже если оно дано нежити… какой-то бесплотной паскуде?

— Не угадал, — бывший вор хмыкнул, — просто, даже если удастся обрушить пещеру с помощью колдовства… наверняка Равенна знает подходящее заклинание. Так вот, даже если заклинание такое она знает, и сработает оно как надо, это будет… временное решение. Понимаете, сэр благородный? Скверна никуда не денется. А значит, не денется и Лир. Душа ведь бессмертна. И рано или поздно его откопают — например, какие-нибудь искатели сокровищ. Представляете, ребята, насколько он к тому времени может озлобиться? О, вряд ли он тогда уже будет ждать от живых помощи. Скорее, захочет поквитаться с ними… с нами… с нашими потомками.

Выпалив этот свой довод, Освальд немного перевел дух — несколько мгновений. А затем добавил:

— Ну и еще одна причина есть. Привык я, если берусь за какое-то дело, доводить его до конца. Старательно выполняю, что задумал. А делать кое-как не привык, уж простите.

— Знаю я твои дела, — хмыкнул сэр Андерс, — за них ты чуть на виселицу и не угодил… старательный ты наш.

— А я вот, пожалуй, соглашусь с Освальдом, — молвила Равенна, и от этих слов ее лицо бывшего вора расплылось в улыбке почти детской радости, — к тому же этот, как вы сказали, сэр, «бесплотная паскуда», по сути, спас мне жизнь. Ударил по Скверне, когда я почти подпала под ее власть. Да что там «почти»! Я как кукла в руках балаганщика была к тому времени! И едва… не наделала глупостей.

Лицо Сиградда при последней фразе осталось бесстрастным, словно камень или дерево. Но он понимал, о каких «глупостях» толковала волшебница. И вспоминал теперь сцену в пещере со смешанным чувством брезгливости и… досады. Какая бывает от осознания упущенных возможностей. Потому что подумалось варвару (причем без всякой Скверны!) что хранить верность Луте, оставшейся в селении Снежных Барсов, смысла по большому счету не было. Тем более что Равенна — далеко не уродина. Да и разве это измена, если один раз и как бы вроде по чистой случайности?

— В таком случае, что мы имеем, — начал Освальд, — предложение нашего северного друга… замуровать Лира в пещере не по душе нам с Равенной. Но вот вы, благородный сэр, похоже, не против.

— Жаль это признавать, но считайте, что меня переубедили, — ответил Андерс фон Веллесхайм, — решение получается и впрямь временное. Если некромант уцелеет и если его однажды кто-то освободит… откопает, то мир живых наверняка получит злейшего врага. Причем бессмертного. Равенна вроде говорила, что боевое колдовство на него не подействовало.

Волшебница кивнула.

— Похоже, Скверна держит его настолько сильно, что даже развоплотиться не дает, — осторожно предположила она.

— Ну вот, — продолжал рыцарь, — нужно ковать железо пока горячо. Пока злобный некромант не такой уж и злобный, пока готов по-хорошему убраться на тот свет — нужно этим пользоваться. Да и, раз он вроде как тебе и Сиградду на выручку пришел, значит, не полное отребье. Хотя бы толики благородства оказался не лишен. Так что, я думаю, некромант заслужил, чтобы его избавили от страданий. Оказали, так сказать, последнюю милость.

— Тогда я, пожалуй, соглашусь с большинством, — подал голос Сиградд. Спорить он не привык… словесно. Вот с мечом или боевым топором в руке — другое дело. Но кто ж в здравом уме поднимет оружие на соратников? Будь ты хоть трижды грубый варвар.

Да к тому же названную сэром Андерсом «последнюю милость» он и сам, в прежней жизни, оказывал тем из врагов, кто уже лежал на земле и не мог ни сражаться, ни как-либо навредить. За это Сиградда в клане еще прозвали Глиняным — вроде как за мягкость. Даром, что сражался он не с меньшей свирепостью, чем остальные.

Услышав ответ северянина, Освальд удовлетворенным взглядом обвел собравшихся за столом, после чего заговорил вновь:

— Итак, магия против Скверны не очень-то действенна, умом понять ее тоже трудно… точнее, понимать там нечего, кроме того, что пещера наша полна этой адской дряни. Наконец, если завалить пещеру, это избавит нас и от Скверны, и от Лира только временно. Да и неблагородно будет.

— Потом пещеру можно будет завалить, — предположила Равенна, — ну, когда с призраком разберемся. Потому что Скверна все равно останется — с Лиром или без него. А что еще с ней можно сделать, я просто не представляю.

— Могу предложить… скормить эту Скверну некроманту. Живому какому-нибудь, в смысле, — предложил Освальд, не обойдясь без последнего уточнения, — с надеждой, что после Лира ее станет заметно меньше, что она будет уже не так сильна, чтобы еще кого-то затянуть.

Равенна пожала плечами.

— Там видно будет, — многозначительно сказала она, — а пока предлагаю сосредоточиться на том, чтобы спровадить некроманта на тот свет. И, как ни печально, но другого способа, кроме как найти его останки, я не вижу.

— А они наверняка в лесу затерялись, — посетовал сэр Андерс.

— Почти уверена, — волшебница кивнула, — воспользуюсь амулетом мастера Бренна… только не сегодня. Завтра попробую. Сегодня на волшбу сил нет, а с поисками потрудиться придется. Лес-то большой, а следы Скверны на костях наверняка остались едва заметные.

Спутники Равенны не возражали.

За разговором, увлекшись, все четверо не заметили, как к их столу подошел невысокого роста худощавый и немолодой уже человек в зеленоватом дорожном плаще с капюшоном. Густая и некогда черная борода незнакомца казалась серой из-за обилия седых волосков. Но взгляд оставался внимательным, даже цепким. Взгляд охотника.

— Простите, — обратился невысокий бородач к четверке посланцев мастера Бренна, — я слышал, вы отправляетесь в леса… ближайшие.

— А тебе что за дело? — без тени дружелюбия вопрошал сэр Андерс фон Веллесхайм, уставившись на него, как на неуклюжего и не шибко расторопного лакея.

— Меня зовут Леон, — с легким поклоном представился бородатый, — я охотник. Хорошо знаю эти места… и готов предложить вам помощь. Все-таки через лес продираться — это не то же самое, что по дороге пылить.

— Дядечка, — с ухмылкой обратился к Леону Освальд, — а ты ничего не путаешь? То есть, помогать ближнему — дело, конечно, благородное. Вот только золотых гор мы тебе за это отсыпать не можем. Мы ж ведь и сами — кто, по-твоему? Изгнанники, приживалы. Голытьба, одним словом. На моего спутника… ну этого, с надменным лицом, не смотрите. Это у него просто привычка такая… вредная. Кто-то с детства привыкает в носу ковыряться. А он вот привык считать себя благородным дворянином.

Если бы глаза сэра Андерса сверкнули в тот момент еще хоть чуточку ярче, бывшего вора могло обжечь или ослепить.

— Ну… не все же стоит мерить деньгами, — Леон пожал плечами, — услуга за услугу тоже может оказаться равноценным обменом. Я помогаю вам в лесу — и вы тоже сможете помочь мне кое в чем. Как люди при оружии, боевитые.

— Точно подмечено — боевитые, — сказал Освальд, — а не дети малые. С чего ж тогда ты взял, что мы заблудимся в этом лесу? Мы ведь уже там гуляли. Хоть и не заходили слишком далеко.

— К тому же я сам охотник, — взял слово и Сиградд, — то есть был охотником.

— Первое, — ничуть не смутившись, парировал Леон, — судя по внешности, я говорю с… северянином. Готов поспорить, у тебя на родине нет таких густых и обширных лесов. Второе: не думаю, что во время охоты тебе приходилось забредать слишком далеко. Ну и третье: сомневаюсь, что в тех лесах, где ты охотился прежде, водится… кое-что… кое-кто, делающий здешний лес не самым приятным местом для прогулок.

— Если ты о ходячих мертвяках, — снова не без надменности сообщил сэр Андерс, — то с этой бедой мы уже разобрались.

— Мертвяки? — с легкой усмешкой как бы переспросил охотник, — да демоны с ними, с мертвяками! Я говорю о твари, обитающей где-то далеко в дебрях. Чудовищной твари, из-за которой немало охотников и грибников так и не вернулись домой. А кто чудом спасся, покрывались холодным потом, вспоминая о встрече с ней. Случалось даже, что эта зверюга выходила к людским поселениям, страху наводила.

— К поселениям? Ну-ну, — с высокомерной небрежностью бросил сэр Андерс, — может, крестьяне и могли напугаться какого-то зверя. Но мы, как ты правильно заметил, воины. И если твоя тварь из мяса и костей, то мой меч пронзит даже ее — сколько бы народу она за свою жизнь ни напугала и ни сожрала.

— Я тоже… это, — вторил ему Сиградд, — это звери меня боятся, а не я зверей!

— Похвальная храбрость, — голос охотника Леона прозвучал с грустной иронией, — только вот тварь в здешних лесах — похоже, не просто зверь. А ублюдок, прижитый от самого дьявола. Достаточно сказать, что после жалоб крестьян в прошлом году местный барон отправил в лес отряд своих ратников. Десяток бойцов, до зубов вооруженных. Велел ту зверюгу извести… но куда там! Вернулся из отряда только один, да и то потому, что вовремя дал деру. В чем, что важно, не постеснялся потом признаться. Потому что случай был не из тех, когда стоит стесняться. Вот и оцените сами свои шансы… учитывая эту историю.

— Можно подумать, такой человек как ты поможет нам справиться с тварью, — сэр Андерс недоверчиво оглядел охотника, отмечая его далеко не богатырское сложение, а из оружия — только лук с колчаном стрел за спиной да нож на поясе.

Про то, что среди них есть волшебница, рыцарь предпочел лишний раз не упоминать.

— Нет! — отвечал Леон, зачем-то вскидывая указательный палец, — я могу помочь вам… избежать встречи с тварью. Не оказаться у нее на пути и, тем самым, не угодить к ней в пасть.

— Хорошо, — подумав пару мгновений, ответила за всех Равенна, — пожалуй, глупо было бы отказываться от помощи, особенно добровольной. Только… если сможешь, подожди хотя бы до завтра. Когда, надеюсь, мы определимся с местом поисков.

— А если не сможешь, — добавил к сказанному ею Освальд, — тогда, уж прости, наши дороги разойдутся… немножко. В том смысле, что мы в лес пойдем, ну а ты… а ты, дружок, пойдешь лесом.