Проводник (джен)

На исходе дня восьмого ун-саура Луна прибыла в главное поселение провинции Амарант.

Она была зла, но при этом и весьма довольна собой. Ведь даже сам Тамхас не убедил ее унять обиду на Лиенну и других и остаться. По правде говоря, произошедшее не только возмутило, но и поразило Луну: за все двадцать три года, что она провела в тайном ордене проводников, никто и никогда не высказывался против нее всерьез. Майя — не более, чем досадливая муха, Мелинда — тоже, а вот Лиенна и особенно то, как все ее поддержали... То, что Тамхас даже не попытался объяснить королевне, какая сделка у него с Сестрами и лично с их амарантой касаемо Луны Эмеррис...

Ну и ладно, умные такие; раз слушают незнамо кого — значит, поборются с Походом и без нее!

Луна надменно вскинула подбородок, отбросила косы на спину и передернула плечами: решетчатую беседку, защищающую от непогоды рунический телепортационный круг, пронизал порыв северного ветра. Он принес слабый запах моря. В верхнем районе города, как и во всей долине Амарант, было по-осеннему прохладно даже таким жарким летом, как нынешнее. Мягкому климату способствовали высокие заснеженные горы, заключающие долину в кольцо, разомкнутое с севера: там о скалы и день, и ночь бились соленые тяжелые волны. Так что в Амаранте никогда не бывало жарко. Но и зимы не мучили сильными морозами.

Холодный ветер быстро выдул из Луны остатки солнечного тепла; она обняла себя за плечи, чтобы избавиться от мурашек, и взглянула под ноги. Взгляд тут же заблудился в пересечениях линий внутри магического круга.

Из-за сочетания гнева, обиды и самодовольства мысли Луны немного путались, но в целом она считала, что поступила правильно. Конечно, она вернется к ордену Найрун, но чуть позже. Когда? А как только все они, и Лиенна тоже, поймут, что Луна им необходима и что ради нее можно сказать слово поперек даже наследной королевне. Кто она такая, в конце концов, эта Лиенна? Пока никто. Ребенок. Маленькая беглянка, которая совсем ничего не знает о жизни, о чужом коварстве, о лжи переменчивого, как ветер, народа и обо всех удивительных талантах проводников.

Например, самый простой кинжал можно сделать молниеносно быстрым и даже убивающим одной царапиной. Такие эффекты дают либо руны, наносимые на лезвие или эфес, либо управление потоком энергии виолита прямо внутри своего тела. Конечно, это сложные техники, на уровень или даже на два выше простых стихийных чар, но, чем раньше начнешь учиться, тем скорее сможешь себя защитить. А Лиенна так просто отшатнулась от протянутого ей кинжала, даже не выслушав! Не поняв ничего!

— Так-то, королевна, — наставительно молвила Луна вполголоса так, как будто только что объясняла это Лиенне. Ну а справедливая мысль, что, не давая королевне использовать виолит, наемница сама же и мешала ей учиться, исчезла, едва возникнув у Луны в голове.

— Кто здесь?

Телепортационный круг города всегда охраняла одна из Сестер, вооруженная в карауле пикой с наконечником из грубо обработанного, но очень острого виолита. Одна из таких, выставив оружие перед собою, и заглянула в беседку через дверной проем, прикрытый шелестящей занавеской из крупных деревянных бусин. Тяжелые нити легли ей на плечи и на лоб.

Луна узнала эту Сестру в лицо, но не смогла вспомнить по имени.

— Это я, — просто уронила она, подняв руку в приветственном жесте. — Скучала по мне?

Сестра-страж нахмурилась ненадолго, затем отступила и убрала оружие, стараясь держать опасное острие подальше от своей кожи. Луна вышла из беседки и очутилась на небольшой площади. От ее углов вдаль тянулись четыре прямые улицы: к торговому сердцу города, королевской мощеной дороге, фьорду и Святилищу амаранты.

— Луна Эмеррис! Снежная сестра, путешественница, почти что — посол Амаранта во всем остальном Веркинджесе, — тем временем перечислила страж, завороженно глядя на Луну. — Надо же! Ну, разве по тебе хоть кто-нибудь не скучал?

Луна в усмешке искривила полные губы и самодовольно уронила:

— Думаю, нет.

Сестра хихикнула, наблюдая за реакцией Луны.

— Правильно думаешь. Ладно! Добро пожаловать... и встретимся чуть позже. Мое дежурство кончится с закатом, — страж глянула на солнце, наливающееся алым примерно в ладони от к линии горизонта, — а тебе как раз нужно зайти к амаранте. Давай, она тебя ждет.

Улыбаться расхотелось.

Луна кивнула и прерывисто вздохнула. Да. Зайти к амаранте. Явиться, чтобы доложить обо всем, что Луна видела и слышала в Веркинджесе, и о важном, и о неважном. А амаранта — сейчас это Розмари — уже сама решит, что из этого пригодится. Таково основное условие сделки Сестер Амаранта, лучших шпионок Атмы, с мастером Тамхасом, по-прежнему остающимся грозной силой в тени королевства. Хорошо и полезно в итоге вышло и для тех, и для других. Сделка действовала вот уже двадцать три года. Но Луна, неизменный связной Тамхаса и Розмари, считала, что выиграла от этого союза больше всех, ведь под началом Тамхаса она, проводник, обрела власть над своим даром и из новичка быстро стала одной из лучших Сестер Амаранта. Одной из самых могущественных. И с тех пор мало что изменилось.

Только вот, несмотря ни на собственную ценность, ни на убежденность в своей правоте, Луна смутно подозревала, что Розмари не понравится то, как она и Лиенна сегодня распрощались. И «не понравится» — это еще мягко сказано... Если во всем признаться, как есть, конечно... Но незачем говорить об этом теперь. С королевной Луна потом сама все уладит, сама. Если девочка выживет и получит, по крайней мере, реальный шанс на власть. Спешить некуда.

Значит, нужно попытаться обмануть Розмари на этот раз. Они ведь так давно знакомы, неужели не получится?

— Так Розмари меня ждет? — осторожно осведомилась Луна, вспомнив, что она тут не одна.

— Ну, конечно. Тебя она ждет всегда, — улыбаясь, ответила ей Сестра-страж.

Луна зарделась от удовольствия: к ее лицу прилило тепло. Именно такого отношения ей не хватало последние несколько дней. За этим и вернулась домой. А Розмари... Ну что же. Придется подумать, что ей можно сказать, а что лучше сохранить при себе. Но на размышления нужно выгадать немного времени.

Так что Луна отправилась на прогулку по любимому городу, закатав рукава, чтобы все прохожие могли заметить красную татуировку-браслет на ее правом предплечье — знак принадлежности к Сестрам Амаранта. Горожане видели татуировку — и расступались, провожая Луну восхищенно-боязливыми взглядами. Луна принимала их с удовольствием. Ах, как легко и приятно оказаться дома, среди людей, обращающих свои взоры лишь к ней одной! Как уютно!

Самая большая и веселая таверна в городе, как раз замаячившая на горизонте, называлась «Красное яблоко». Сестер Амаранта там всегда принимали с особым почтением. А когда захмелевшие дамы решали поразмяться, то за соседними столиками, как грибы после дождя, мигом вырастали тотализаторы. Обожающие своих защитниц, жители Амаранта ставили в их пользу на все, что угодно. От игры в карты и кости до драки на клинках — до первой крови, не больше. Сестры достаточно убивают людей всерьез: врагов семьи и жертв контрактов — чтобы не делать это ради забавы. Их и без того боятся даже здесь, в Амаранте.

Улыбнувшись приятным воспоминаниям, Луна потянула дверь за кованую ручку и вошла в таверну. Глаза тут же застил желто-оранжевый свет от десятков светильников, а в нос и в горло хлынул вязкий теплый запах вина, ячменя и лаванды: на каждом столе стояли аккуратные букетики в глиняных вазах.

Луна успела миновать более, чем половину пути до стойки с напитками до того, как уловила в переливчатом гуле голосов тонкий, изумленно-восторженный вскрик:

— Луна вернулась, посмотрите!

Луна, Луна, Луна... В секунду по таверне как будто прокатилось многоголосое эхо. Короткое, округлое на губах имя запело со всех боков. Кто-то один начал, и все присутствующие подхватили рукоплескания. Все лица обратились к ней, все взгляды впились в ее стан. Луна прижала руку к сердцу и церемонно поклонилась, а затем подошла к стойке и села.

Трактирщица как раз закончила протирать хрустальный стакан и поставила его на столешницу.

— Добро пожаловать, сестрица Луна! Устала с дороги?

— Да ладно, ты же знаешь... Телепортирую. Устать не успеваю. Полюбоваться горами — тоже...

— Будешь ужинать у нас? Или... Что-нибудь выпьешь?

— Да, выпью. Давай как обычно.

Тонкая, еле заметная гримаса отвращения пробежала по лицу трактирщицы. Луна не обиделась. Никто из Сестер, да и вообще среди жителей Амаранта, кроме нее, не пил в этой таверне можжевеловый джин с таким ужасающим количеством карамели. А Луна просто не могла отказать себе в сладком хоть изредка. Особенно в те дни, которые считала неудавшимися, как сегодняшний. Да, пришлось признать: день не удался. Ведь будь все хорошо — она давно успокоилась бы. Будь все хорошо — она не побоялась бы идти к Розмари сразу и со всей правдой. Она бы... Она...

Низко звякнул напоенный алкоголем хрусталь. Трактирщица поставила перед наемницей стакан с выпивкой и оперлась локтем на стойку, разглядывая лицо Луны в попытках уловить малейшую тень нового желания. Остальные клиенты оказались позабыты. Луна подняла руку и медленно отпила, наблюдая, как снова неумолимо искажается лицо напротив нее. В нос ударил запах смолы и жженого сахара. От резкой горечи по телу пронеслась мгновенная дрожь. Стало очень тепло.

— Как дела? Была уже у амаранты? — небрежно поинтересовалась трактирщица.

— Да, уже заходила?

Луна обернулась и поглядела в ту сторону, откуда раздался другой голос, смутно знакомый. Но чей? Из глубины зала на нее смотрели десятки глаз: пытливых, ярких и порою — особо выразительных от традиционного красного макияжа.

— Нет пока. Я только что с дороги.

С чего это они вдруг заинтересовались ее делами с Розмари? Луна всмотрелась в заинтригованные лица коллег, останавливаясь ненадолго на каждом, но ничего не поняла. Они все выглядели абсолютно честными, такими, какими и полагается казаться милым Сестрицам-с-ножом-за-спиной. И все чего-то ждали от нее.

— Правда? А что там происходит в королевстве? Говорят, проблемы какие-то? — спросила та же Сестра.

На этот раз Луна нашарила ее глазами. Малышка Юнис. Юркая, умелая, но, как и многие, боится Луну. И это правильно.

— Проблемы есть всегда и у всех. А еще больше их у тех, кто слишком много трещит. Тише-ка.

Луна изломала брови и демонстративно ущипнула себя за переносицу. Юнис ахнула, когда на нее запоздало зашикали, и затерялась в толпе.

— Извини... те, — напоследок пискнула она и пропала.

Луна отвернулась от жаждущей толпы и снова ненадолго приникла к стакану.

— Лучше расскажите, что тут у вас, — предложила она, проводя пальцем по ободку.

— Ничего интересного, госпожа, — поджав губы, возразила трактирщица. — У нас ничего не происходит.

— Но что-то очень интересное происходит там, внизу! — нетерпеливо подхватил кто-то далеко позади нее. — Зайди к амаранте поскорее, Луна! Мы всё хотим знать! Хотим обсуждать подробности!

Так вот оно что. Вот чего хотят от Луны ее Сестры. Новостей. И чтобы Луна им все-все рассказала сразу после визита к амаранте, которая под страхом наказания запретила разносить любые сплетни вперед нее. Но на что именно намекают Сестры? Неужели на королевну? Да откуда им знать?

Так или иначе, удовольствие было испорчено. Луна рассердилась. Этим сорокам, оказывается, от нее нужны только свежие сплетни. Как она раньше об этом не думала?.. Ну да, раньше ей нечего было скрывать. Луна решительно встала, осушила стакан до дна и, передернувшись, прикрыла искривившийся рот тыльной стороной кисти. Губы жгло приторной горечью.

Приближаясь к выходу из таверны под жаркими любопытными взглядами, Луна высмотрела в красочной толпе и рядом с дверями поймала за локоть знакомую женщину-проводника. Та ничуть не смутилась подобному обращению, допила свое пиво и приподняла брови, показывая, что готова слушать.

— Дженна, как скоро ты сможешь закалить для меня кинжал? Ну, такой, по новой технологии? Хочу себе такую штуку, раз уж заглянула домой, надо брать. Желательно — поскорее.

Дженна освободила руку из ее хватки и прижала подбородок двумя пальцами книзу. Ее взгляд скользнул на пол, затем вернулся к Луне. Она покивала и по привычке выпятила нижнюю губу.

— Кинжал? Да-да. У меня есть несколько готовых, можешь выбрать из них, когда вернешься из Святилища. А закаливать новый долго, не меньше месяца. Даже с моими способностями скорее невозможно.

Снова они о Святилище. Луна сдержала недовольный вздох.

— Разве это так долго делается?

— Я ведь делаю вам, Сестрам, отравленные кинжалы без жидкого яда. Знаешь, как это? Крошечные частички угля в составе стали заменяются частицами виолита, когда кинжал лежит в порошке из кристаллов. Пропитаться должен весь металл, до самой сердцевины. Процесс небыстрый, как понимаешь. А еще ведь надо сделать хорошие ножны, изнутри прослоить их медью и постараться, чтобы клапан плотно прилегал к эфесу. А то весь яд испарится за пару дней. Нет, извини. С новым клинком труда будет даже недель на... шесть. Не обижайся, но ты ведь вечно в пути. Тебе некогда столько ждать.

Луна кивнула, подумав, что Тамхасу эта технология будет интересна... а затем одернула себя.

— Ладно. Есть тут твоя правда... Тогда я зайду чуть позже, посмотрю, что у тебя есть сейчас.

— Я придержу их для тебя, но недолго. Поспеши. Спрос большой, — добавила Дженна Луне в спину.

Выйдя и хлопком двери отделив свой разум от шума и голосов «Яблока», Луна остановилась на улице, подумала, а затем зашагала на север. Раз не удается поразмыслить в разговоре — то получится в тишине.

Один из фьордов, что десятками изрезали северное скалистое побережье континента, вдался в сушу дальше всех и достиг городской черты. Стоя у кованого парапета, отделяющего окраину города от обрыва, можно глядеть на горизонт или вниз, на безмятежное синее море узкого залива. В Амаранте его звали Жемчужным: дно фьорда густо усеивали перламутровые моллюски. Слева от ограды серой змейкой вилась книзу лестница, вырубленная прямо в скале. Она вела к рыбацкому пирсу, который с высоты казался крошечным рыжеватым пятном.

Подойдя к обрыву над фьордом, Луна увидела у парапета Сестру из числа особо приближенных к амаранте. Заметив Луну, та легко кивнула, точно они распрощались сегодня утром, а не много дней назад, и жестом пригласила подойти. Луна приблизилась, встала рядом и подставила лицо лучам заходящего алого солнца. Холодный ветер нес отчетливый запах водорослей, рыбы и соли.

— Этот горизонт так вдохновляет, — сказала Сестра, вольготно опираясь на парапет спиною к обрыву.

Луна лениво взглянула на нее, чуть повернув голову. Она думала, стоит ли рассказывать Розмари о попытке обучения Лиенны основам владения оружием, и чужой голос немного ее рассердил. Но речь шла не о Розмари, и поэтому Луна ответила:

— Да. Люблю приходить сюда на закате.

— Он похож на кровь, да... Обычно такая льется из горла, и сразу фонтаном. Потом вещи не отмыть, хоть сжигай... надо бить пониже, между ребрами. Все время забываю, — задумчиво протянула собеседница, поглядела на Луну, ища реакцию, а спустя паузу спросила обычным голосом: — А ты уже была у амаранты?

Шипя, Луна всплеснула руками и в приступе гнева шлепнула ладонями по парапету:

— Да иду я к ней, иду! — крикнула она и круто развернулась на пятках, тряся занывшими от удара кистями рук.

Да что Розмари обещала им всем от нее? Почему Сестры ведут себя прямо как голодные волки?

Есть лишь один способ узнать... Пожав плечами, Луна сцепила руки за спиной и направилась к Святилищу, стараясь умерить размашистые шаги и выиграть еще немного времени на раздумья. Спиной она ощущала на себе пристальный взгляд.

По пути Луна миновала школу, швейный цех, рыночную площадь и самую красивую из светских построек в городе — дом маркиза. Важный титул, богатое поместье, роскошные наряды и вычурные речи на праздниках, но на деле маркиз Амаранта не мог даже покинуть город без сопровождения двух-трех Сестер. Однако, ему хватало ума не возражать. Чем плоха подобная жизнь? Мелкие бароны только о таком и мечтают. Но Луна задумалась об этом лишь мельком, проходя мимо.

А вот в конце улицы, под сенью Храмовой горы, возвышалось древнее Святилище, частично сложенное из плит, частично вырубленное прямо в камне. Именно там уже много поколений жили и работали истинные правительницы провинции — амаранты. К Святилищу вела неширокая пешеходная аллея, вдоль которой возвышались статуи предыдущих амарант. Ближайшей к Луне стояла незаконченная мраморная Розмари. В грубых каменных сколах легко угадывались изогнутые тяжелые брови, широкий нос и полные скулы. Меж губ пролегла чернильной полосой густая сумрачная тень.

Луна побрела мимо статуй, задерживая взгляд на каждой. Лица, прически, значимые атрибуты в руках изваяний помогали ей вспомнить имена амарант. Вот Изольда, предшественница Розмари. Амина, волшебница, правившая рекордно долгий срок — сто сорок лет. Враги сожгли ее, а прах развеяли по ветру; даже древняя магия ритуала долголетия не смогла соединить и воскресить пепел. Эола, изобретшая лекарство от воспаления запачканных грязью ран. Ровена, Ханна... Всего пятнадцать амарант. И на лбу у каждой статуи багровел обруч, нанесенный красной краской. Подкрашивать эти обручи раз в год являлось великой честью, которую не даровали кому попало. Однажды это выпало и на долю Луны, чем та очень гордилась.

Луна вошла в тень Святилища, миновала караул и двинулась по длинному коридору, привычно перешагивая вьющуюся под ногами лозу. Толстые стебли опутывали каменный пол и стены, вплетались тонкими усиками в плиты и своды потолка, удерживая многовековое строение от разрушения. Кое-где из потрескавшейся коры тянулись к свету тонкие овальные листья красноватого цвета. Розмари всегда мечтала здесь поселиться и изучить, помимо всего прочего, природу этих необычных, твердых, как сталь, ползучих растений. И ведь добилась своего: и поселилась, и принялась за изучение. Луна порой завидовала ее настойчивости, власти и популярности, но все-таки не хотела бы обменять свою свободу на пожизненное бдение в холодном храме амарант.

Хотя ей никогда и не предлагали, в отличие от Розмари. Это немного огорчало ее до сих пор.

Луна дошла до входа в зал амаранты и выразительно поглядела на стражей, выпятив грудь и скрестив руки. Они узнали Луну одновременно. Одна из стражей стукнула древком боевого шеста по полу и вытянулась в струну, а вторая учтиво отворила дверь, и Луна, задержав дыхание, шагнула внутрь.

В первый миг ей показалось, что амаранты в зале нет. Одни лишь растения, пышные и ядовитые, заполняли тенистые углы зала и широкий подоконник от края до края. Даже в самый солнечный день тут было сумрачно и прохладно, а на исходе дня так и вовсе темно, если бы не свечи. Лоза спускалась с потолка по неровным стенам и обвивала ножки стола, за которым боком ко входу сидела Розмари. Она увлеченно переставляла местами флакончики с разноцветными вытяжками. Тихо хмыкала. Что-то писала. Широкие изрезанные листья, пурпурные, как одеяние амаранты, частично скрывали ее от посторонних взглядов.

— Розмари. Я здесь, — молвила Луна, и на следующем вдохе ей в нос хлынуло множество слабых ароматов живых и приготовленных растений, заставив на секунду утратить ориентацию в пространстве. Она поморгала и потрясла головой, задышав осторожнее. Головокружение прошло.

Розмари обернулась на голос и легко кивнула, ничуть не удивленная. На дальнюю стену упала тень ее волевого профиля.

— О, Луна. Вот и ты наконец. Ну, что нового, как наши дела?

— Неплохо, — небрежно ответила Луна, восстановив самообладание, и сцепила руки в замок перед собою. — У наших Сестер, живущих в Веркинджесе, все спокойно.

— А есть что-то интересное? Или ты вернулась ради поминовения Эолы? Но оно послезавтра.

В тот момент Луна впервые в жизни засомневалась перед ответом амаранте. Значит, зря домой вернулась... стоило бы прийти, когда все будет в порядке, и спокойно получить похвалу за хорошую службу.

Но оставаться рядом с королевной и ее новыми друзьями после того унижения было выше ее сил. Да. Определенно.

— Да так... трудно сказать. Но кое-что случилось.

Розмари внимательно на нее поглядела и встала из-за стола. Закрытое багрово-красное платье всколыхнулось: на два пальца выше колена в плотной шерстяной ткани начинались разрезы, прошитые по краям толстой серебряной нитью. Они делили подол на пять полос, расширяющихся книзу, и давали возможность легко ходить и бегать. В случае опасности амаранта не останется беспомощной, как раньше, в глухом, как кокон, традиционном облачении.

Розмари провела руками по подолу, аккуратно обошла горшок с кактусами из Срединных земель и села в высокое кресло, стоящее посреди зала на пьедестале высотою до середины щиколотки. Трон, не иначе. Как и положено правителю. Она сложила пальцы домиком перед грудью и приподняла брови.

— Кое-что? Знаешь, день назад я получила голубя от Сил. Хочешь почитать? Хотя тебе и так известно, что там. Но она написала кратко, а мне нужны подробности. Не на четвертинку листа от руки, а намного, намного больше.

— А, так вот оно что! Письмо от Сил! — догадалась Луна. Ей живо представилось, как Сестра, первой в руки получившая новости из Ваэра, прочла их вслух для Розмари, а затем с радостью разнесла по всему Амаранту. И все стали ждать и новых известий, и саму королевну. — Точно. Я совсем забыла. Да, Лиенна. Да.

Розмари чуть склонила голову, не отводя от Луны внимательного взгляда.

— Да, Лиенна. Странно, что ты забыла. Я думала, она с тобой. Где она сейчас? Ты встретила ее, привела к нам?

— Нет. Мне жаль, но ее перехватили по пути к Амаранту. Она осталась в Исе. Мне не удалось ее переманить. Пока что.

— А ты пыталась?

— Конечно!

— Каким образом? — тотчас спросила Розмари.

— Я говорила с ней... Но Иса вступились. — Луна наморщила нос. — Граф прекрасно понимает, что мы можем сделать с таким козырем в руках. Ну не красть же мне ее? Говорят, она чуть не убила лесника, который ее привел.

— Какого лесника?

— Сил рассказала. Лиенна в дороге набрела на тех стрелков, арвудцев, они уговорили ее поохотиться с ними. Вместе они напоролись на засаду лесников, и Лиенну схватили за незаконную охоту в Исе. Везучая девчонка, что сказать. Даже не знает, как защититься от каких-то лесников. Я...

«Я вот как раз хотела ее научить, но она сказала... она отказалась меня слушаться, и...» — промелькнуло в голове у Луны. Но она себя одернула. Нет. Опасно так говорить.

Поэтому Луна ограничилась нейтральным замечанием, просто чтобы не бросать начатую фразу:

— Я их сотни встречала. Слабаки. Одним пальцем перешибить можно.

Не дослушав последних слов, Розмари махнула рукой.

— Понятно. Но вы говорили, и, я думаю, не раз. И что же, значит, ты сдалась, раз вернулась одна?

Луна быстро взглянула вниз, на свои сцепленные пальцы. Ладони вспотели.

— Нет. Мы с ней просто немного поспорили и вот, решили взять перерыв. Совсем ненадолго. Кстати, Поход начался, если ты еще не в курсе. Думаю, теперь она станет более сговорчивой.

Розмари сперва с улыбкой кивнула, но, едва услышав про спор, подалась вперед, опершись на подлокотники. Ее лицо исказилось.

— Поспорили? О чем? Что она сказала? Что ты сказала? — на одном дыхании спросила она.

— Да ни о чем. Пустяки, правда, — быстро ответила Луна, сцепляя руки сильнее. Пальцы ощутимо подрагивали. Розмари так сильно встревожилась... продолжать тему с ссорой и правда нельзя. Луна медленно вдохнула и постаралась придать своему голосу максимум уверенности: — Я не поэтому вернулась. Все нормально, все идет по моему плану. Я только хотела успеть на поминовение Эолы, а через день вернуться обратно. У меня все, позволишь идти?

Розмари вернула одну руку на подлокотник и оперлась щекой на расставленные пальцы. Она смотрела на Луну терпеливо, но очень уж недоверчиво.

— Точно все?

Луна задушила последнюю слабовольную мысль о признании и напустила на лицо самодовольную улыбку.

— Да, — твердо сказала она и кивнула. — Да, это все, что я хотела... все, что я могу рассказать. Больше нечего.

Луна замерла, пытливо глядя Розмари в лицо. Минула секунда, другая, третья... И амаранта внезапно хитро улыбнулась и покачала головой, не убирая руку от лица.

— Это не все. Я вижу, что не все.

У Луны похолодело внутри. И как Розмари поняла, что Луна ей лжет? Слишком беззаботно держалась, что ли? Могла б и убедительней соврать!

— Почему... ты так решила? — в начале фразы голос подвел Луну, и в ту секунду она была готова придушить себя за это. Ведь так Розмари окончательно уверилась в своей правоте.

— Обычно ты более разговорчива. И не опасаешься меня, как сейчас. Твои руки.

Луна беззвучно ахнула и разомкнула затекшие в замке пальцы. Так глупо провалиться! И она после этого — Сестра? Да неужели она так сильно боится Розмари, что даже не может ей нормально солгать?

А в руках Розмари вдруг очутился маленький флакончик темного стекла. Амаранта откупорила его, подтянула к себе маленькую жаровню, тихо чадящую на столике рядом с подлокотником, и уронила в нее несколько капелек темно-красного масла. Попав на угли, масло зашипело. Из чаши побежал, змеясь и танцуя, густой серый дым.

— Расслабься. Разве нужно бояться? Не бойся. Подойди ближе, — молвила Розмари, протягивая чашу навстречу Луне. Дым заколыхался. Угли затрещали. — Расскажи о вашем с королевной споре. Мне нужно знать все. И пустяки тоже. Ничего личного.

Задержав дыхание, Луна покачнулась; не удержав равновесия, она всплеснула руками и сделала крошечный шаг в сторону — и назад. Слухи среди Сестер, несмотря на тщательные меры предосторожности против домыслов и паники, расходятся легко. Поэтому все Сестры знали: у амаранты есть особое масло, заставляющее говорить правду, а противодействие ему пока не придумали. Так что теперь Луна, хочет или нет, а с радостью расскажет обо всем. То есть, вообще обо всем.

Но она не хотела делать это — и поэтому упрямо сдерживала очередной вдох.

Розмари приподняла бровь. Не меньше минуты Сестры Амаранта неотрывно глядели друг на друга, а воздух все сильней мутнел и насыщался ароматным дымом. Горло Луны сдавило. Даже на глубине в пятьдесят локтей под водой ей не было так душно.

В конце концов, не выдержав взгляда Розмари, Луна посмотрела на чашу, с опаской вдохнула, ощутила запах цветов и трав — и вдруг поняла, что бояться действительно нечего. Приятный, нежный запах благовония успокоил ее. Лишь на краю сознания затрепетала паническая мысль: «Попалась!». Возникла и пропала.

— Нет, я не боюсь. Мне нечего скрывать.

Розмари медленно кивнула.

— Очень хорошо. Я не люблю тянуть время... Теперь расскажи, как вы поссорились, в деталях. Что этому предшествовало? Что последовало потом? И почему ты на самом деле вернулась домой?

Кивнув, Луна закрыла глаза и заговорила. Речь полилась будто сама собою, на удивление плавно, как обычно, когда Луне не приходилось ничего скрывать; она стала рассказывать о Лиенне, об их знакомстве, о спорах с ней, об учебе, о ссоре и об итоговом расколе. Все по порядку. Луна говорила и порою даже с удивлением вслушивалась в собственные слова. Говорила — и ей становилось легче. Правда не резала слух и не вызывала отторжения. Но глаза Луна все-таки держала закрытыми.

Когда она закончила, Розмари ударила руками по подлокотникам и откинулась на спинку кресла. Луна поразилась ее сдержанности. Ни обвинений во лжи, ни допросов, ни пыток. Ходили слухи, что именно она изобрела это масло, чтобы не тратить время попусту. В этом вся Розмари.

— Значит, это ты спровоцировала ссору со всеми друзьями Тамхаса. И сбежала. Я правильно поняла? — вздыхая, спросила амаранта.

Луна уверенно покачала головой.

— Нет.

— Да. Даже если ты уверена, что все иначе, — возразила Розмари. — Я знаю тебя почти всю жизнь. Так что я в этом не сомневаюсь. И если я должна судить по твоему рассказу, то я говорю: Лиенна ответила тебе так, как ты это заслужила. Ты сама их вынудила тебя прогнать.

Розмари вдохнула и шумно выдохнула. Как будто проглотила какую-то фразу, уже готовую вырваться наружу.

— Что же, ты совсем из ума выжила? Луна! «Особенная», видите ли! Плюнула на Тамхаса, забыла о моем приказе! Решила, что можешь указывать! Ты! Тамхасу! Королевне! Ну, это уже слишком!

Луна чуть не подпрыгнула от резкого окрика. У нее зазвенело в ушах.

Да ладно, и раньше порою случались неурядицы, что такого? Все можно исправить.

— Рози...

— Я давно уже не Рози. Я Розмари. Я ваша амаранта. Амаранта, ты слышишь меня, младшая Сестра? Во имя Богини, еще раз посмеешь показать себя особенной, когда тебя об этом не просят, — и я заточу тебя в корни лозы! Знаешь, что там с тобой будет?

— Оттуда выходят через неделю постаревшими на год. Я знаю.

— Разве ты забыла, что нам всегда было нужно от королей Веркинджеса? — продолжила Розмари, не обращая внимания на слова Луны. — Ты забыла, на что способен этот... Иса, да еще вместе со стариком? Лиенна получит, что ей положено, и без нас, а когда она взойдет на трон, Амарант вновь останется с носом!

Она-то — и на трон? Луна стиснула губы, гордо вскинула подбородок и скрестила руки на груди.

— Не взойдет. Она проводник.

Розмари криво усмехнулась на ее дерзость.

— А сейчас Поход. Вспомни старика, Тамхаса. Вспомни, кем он стал после Похода. Улавливаешь связь, сестрица?

Розмари досадливо вздохнула и запустила руки в волосы, заслонив пальцами татуировку на лбу. Похоже, она сумела обуздать гнев, но от ее очень спокойного голоса Луне стало тревожно:

— Мы как будто прокляты. Ох. Скажи-ка, сколько тебе сейчас лет.

— Тридцать девять, — настороженно ответила Луна. При чем тут это?

— Так. А сколько было, когда тебя отдали Тамхасу, чтобы ты шпионила для него и для нас и училась у него тайнам проводников?

— И ничего меня не отдали! — вспылила Луна. — Это была партнерская сделка с Изольдой!

— Сколько? — ледяным голосом повторила Розмари, не поднимая головы.

Луна выдохнула сквозь зубы и помедлила, пытаясь сосчитать.

— Шестнадцать.

Розмари еле заметно кивнула.

— Верно. А теперь проведи аналогию.

Это сейчас опять о Лиенне? Хмыкнув, Луна развела руками.

— Лиенне на днях исполнится шестнадцать. Она тоже альбинос. Она тоже сейчас у Тамхаса. Ну. И что с того?

— То, что ты обязана ей помочь. Хоть раз подумай не только о себе. Покажи, что ты ей не враг, что ты понимаешь ее как никто другой. Она нужна нам. Нам, а не кому-то другому, — почти нежно повторила Розмари и изобразила приветливую улыбку, но глаза ее в маске учтивости остались такими же холодными, как у тех ледяных детей, у Иса.

И ей не шла улыбка. В ней чувствовалось превосходство, и только. Луна разозлилась.

— Что? Девчонка? Да она такая наивная, что...

Розмари жестом приказала Луне молчать. Хмыкнула. Стиснула пальцы до белизны под ногтями. Помолчала тоже.

— О, теперь я вижу. Понимаю. Тебе нужно немного отдохнуть и подумать — я могу это устроить. Останешься в нижней келье на несколько дней. Одиночество и тренировки — все, что тебе нужно, сестричка. Там ты вспомнишь, чему тебя учили всю жизнь. Хватит с меня этих детских забав. Нам нельзя расслабляться! Только не сейчас! Понимаешь ты это?

Но Луна стояла молча, глядя куда-то сквозь амаранту. Ей казалось, что та кричит не на нее.

Выдохнув, Розмари встала, прошла мимо Луны к выходу и пригласила одну из стражей зайти в зал. А Луна осталась стоять к двери спиной, пытаясь отделаться от незаконченной мысли о наивной девчонке Лиенне. Не высказанная до конца, она раз за разом повторялась в голове и не давала покоя. А сердце в груди Луны при этом билось так, что пульсировали кончики пальцев.

— Отведи ее в любую нижнюю келью, — услышала Луна позади себя и гордо подняла голову. — И передай, чтобы ее брали на все тренировки.

Да, пожалуй, день действительно не задался...

Корни таинственной лозы уходили глубоко вниз, прогрызаясь даже сквозь камень, и достигали тюремных камер под Святилищем, до того душных, что сохранять там ясный рассудок было невозможно. Но уснуть тоже не получалось. По словам редких освобожденных, едва закроешь глаза — и тотчас накатывает необъяснимый безотчетный ужас, доводящий до исступления. Так что камеры под Святилищем свели с ума и выпили жизнь из многих. А когда заключенные погибали там, то на голых стеблях лозы распускались листья и даже изредка — багрово-алые цветы. Завораживающая красота — и большая ценность. Ведь именно они — главный компонент краски для татуировок Сестер и для статуй амарант.

Ну а нижние кельи Святилища, что на уровне поверхности земли, почти не опасны. Они лишь слегка меняют восприятие и постепенно погружают своих обитателей в транс, но не крадут жизненные силы. Так что иногда и Сестры, и лично амаранта добровольно заточали себя в них на день-два, дабы отрешиться от суеты и волнений внешнего мира.

Сюда-то и привели Луну. Дверь за ее спиной закрылась, и в замке гулко щелкнул ключ.

Но, даже оказавшись запертой в нижней келье, Луна просто замерла на том же месте, где ее оставили, слабо улыбаясь в пространство. Ей не верилось. Да ладно, это всего лишь шутка, провокация, ведь Розмари даже не отняла у нее кристалл. При желании Луна легко может отсюда уйти. Лоза на уровне границы между землей и воздухом совсем не поглощает энергию виолита.

В глухой тишине Луна подняла руки и положила их на теплый кристалл. Глубоко вдохнула — и что-то в воздухе нижней кельи показалось ей знакомым. Луна принюхалась, не меняя положения тела. Масло Розмари? Значит, в лозе его секрет?

Но время неумолимо шло, а ничего не менялось. Ноги и спина Луны затекли и ныли от стояния в одной позе, звук глубокого дыхания гремел в ушах, а никто так и не приходил, чтобы выпустить ее, погрозить пальцем и сказать: «Это было в последний раз». Розмари не пошутила. Ее действительно наказали. Наказали! Ее!

И тогда Луна опустила руки, выхватила кинжалы из ножен на бедрах, резко развернулась — и один за другим клинки полетели в деревянную дверь. Раздалось два глухих удара, но звуки быстро исчезли в тишине. Следом в ушах отдался громкий отрывистый стук ее каблуков.

Выдергивая клинки, чтобы метнуть их снова, Луна шипела сквозь сжатые зубы. Как они посмели?

Как они посмели так поступить с ней?!

— Я никогда не ошибаюсь, не то что ты! — крикнула Луна, в очередной раз выдергивая кинжалы из истыканной двери. Быть может, с помощью лозы Розмари ее услышит и поймет, что поступила плохо?

Ведь это несправедливо!

Очередной удар. Затем — звон: один кинжал ударился о другой и упал на пол. Луна ахнула, шагнула к двери, села на колени и подняла свой клинок на руки, как беспомощного детеныша. Вгляделась. Свежий скол блеснул под рукой, как серебро. От этого Луна издала еще один вздох, громче прежнего, стиснула веки и закусила губу, чтобы не позволить себе пустить слезу.

Совладав с собою, Луна опустила руку с клинком. Без сил — как странно! — она привалилась плечом к двери и впервые оглядела обстановку кельи, не ожидая от нее ничего утешительного. Так и оказалось. Кровать, тумбочка, барельеф с изображением Богини — все в сером цвете. Ничего лишнего. Даже маленького окошка. Впрочем, выходцы с обоих континентов, за исключением Срединных земель, прекрасно видят в темноте.

Луна так и сидела на полу, поджав под себя ноги и упрямо не желая признавать, что ей холодно, пока дверь наконец-то не открылась. Луна подскочила, но осеклась, едва увидела перед собою сразу трех стражей; одна из них сказала, что пора идти на тренировку. И с кем тут спорить? С этими, что ли? Стиснув зубы, Луна подчинилась: выложила оружие, спрятала виолит поглубже в декольте — и пошла за стражами.

Ни единого окошка не было, как оказалось, и на всем этаже — последнем безопасном уровне над главной тюрьмой Амаранта. Прежде Луне и в голову не приходило, что здесь кто-то живет... нет, похоже, таких отчаянных все-таки не нашлось. Кельи с приглашающе распахнутыми дверями, мимо которых они шли, были сплошь пусты. Но впереди Луна отчетливо слышала разные голоса, много голосов. И их звучание неожиданно сильно согрело Луну. Ей стало уютно. Ведь там свои.

Большой зал для тренировок тоже оказался абсолютно темным, но хорошо знакомым. Одна из старших Сестер, находившаяся там в окружении еще дюжины девушек, кивнула Луне, но не как знакомой, а лишь в знак приветствия. На обращение по имени она демонстративно промолчала. Все остальные девушки, притихшие при виде Луны, были явно помладше. Никак это их первые занятия в темноте? Луна усмехнулась. Хоть какое-то развлечение. Будет, о чем вспомнить, когда она вновь останется одна в той келье.

Одна. Осознание обрушилось внезапно, как удар по голове. Кожу продрало морозом.

Что значит — останется одна? Как это, не с кем поговорить, поспорить, посплетничать? Как это, нельзя выйти, когда и куда вздумается? Как же она привыкла к свободе! Как же тяжело теперь вспомнить, что значит быть простой Сестрой Амаранта, связанной с этой долиной, как цепью... и лишенной возможности исполнять собственную волю.

Задумавшись, Луна не сразу сообразила, что тренировка началась, едва закрылась дверь зала. Ее лицо вдруг обожгло, а перед глазами точно вспыхнула молния. Запоздало нахлынула боль. Щека загорелась.

Девушка, влепившая ей хлесткую оплеуху, просияла и, сгруппировавшись, снова бросилась в атаку. Но Луна уже взяла себя в руки. Она легко увернулась, перехватила Сестру поперек живота и, заломив ей руки, бросила на пол, густо, но неравномерно покрытый лозой. Стебли смягчили удар, но девушка все равно вскрикнула и выгнулась от боли. Ее место заняли другие двое, опасливо переглянувшиеся друг с другом. Конечно. На тренировках в этом зале каждая ведь сама за себя. Победит лишь одна — та, которая останется стоять на ногах и рискнет сразиться со старшей Сестрой.

Луне давно не приходилось бороться с несколькими противниками сразу. Такие юные и неопытные девочки... сколько времени у нее уходит на каждую? Пять выдохов? Семь? И все-таки, они нападают так, точно считают ее равной себе.

Походя стирая кровь с губ, Луна мысленно поразилась сообразительности Розмари. Вот что она решила дать Луне. Осознание и воспоминание. Научить ценить то, что есть, отняв преимущество, ставшее неотъемлемой частью привычной жизни. Заставить вспомнить, с чего начинали все Сестры. Вот только старая подруга забыла упомянуть об одной вещи.

Как Луна узнает, что урок окончен?

Выйти победительницей в схватке, даже уложив всех младших, Луне все равно не удалось. Последняя соперница накинулась со спины, сбила Луну с ног и наступила ей на горло. Вырваться не вышло. Сдаваясь, Луна подняла раскрытые ладони и, как только ее отпустили, перекатилась, вскочила и схватилась за шею. Горло саднило. Одежда наверняка перепачкалась в грязи.

— Мы с тобой еще встретимся. Такое не прощают, — пообещала Луна.

Но Сестра даже не посмотрела в ее сторону.

— Эй, ты слышишь? Я к тебе обращаюсь!

Молчание.

Луна яростно засопела, но сдержала себя и не бросилась на нахалку: сразу после окончания тренировки старшая Сестра двинулась по кругу, зажигая по очереди все свечи в зале. Всколыхнувшись, пламя дрожащими кругами осветило стены, расписанные перламутровой тушью. Но даже этот свет не окрасил пространство зала в иные цвета, кроме серого. Тьма не отступила насовсем.

А когда Сестра закончила, то все присутствующие опустились на колени, и в тяжелом воздухе повисла дрожь множества шепотов. Началась молитва единой Богине. И ни перед молитвой, ни после никто так и не заговорил с Луной, как она ни пыталась этого добиться.

Когда Луне стало ясно, почему ей никто не отвечает, то Розмари из мудрой и понимающей в ее глазах превратилась в коварную и жестокую. Запретить им всем даже говорить с Луной, и без того отрезанной от мира? Как так можно?

Когда молитва кончилась, стражи Луну вернули в келью, а чуть погодя принесли ей поесть. Но еда ощущалась безвкусной, хотя и сытной. Душный воздух кельи действительно туманил рассудок.

А еще более пресным оказалось безмолвное, бесцельное одиночество.

Без дневного света счет времени сбился. Сон-тренировка-дремота-тренировка-молитва-сон; не придумав ничего лучше, каждый свой выход из кельи Луна стала отмечать засечкой на стене, но и это не слишком помогало считать даты. Тренировки проводили явно чаще раза в день. Однообразие душило ее; без света и без людского общества она тосковала все сильнее. Однажды Луна даже поймала себя на мысли, что не отказалась бы даже с Мелиндой поболтать... и с презрением отринула эту идею и снова принялась метать кинжалы в дверь.

Да что это с ней? Неужели Луну Эмеррис так легко сломать?

Выходит, что да, если знаешь как.

Розмари... Сиплый злой вздох сорвался с губ Луны, когда она выдергивала из дерева особенно глубоко засевший клинок. Надо наточить их... но, выдернув кинжал, Луна уже не нашла в себе сил даже подняться с колен. По телу прокатился томный холод; он перетек в огромную усталость. Луна закрыла глаза и провалилась в бесцветный сон. А когда в очередной раз открылась дверь кельи, она не успела среагировать и упала на пол спиной вперед, прямо под ноги стражам.

Наверное, это выглядело жалко.

Силы воли в ней было все меньше. Ее, эту волю, ничто не подпитывало в холодной душной тьме. И вот, в один из одинаковых перерывов между тренировками Луна, сидя на кровати и глядя в одну точку, уже не могла избавиться от навязчивых мыслей о будущем.

Что ее ждет, если она не уйдет отсюда сама? А что, если уйдет? Она ведь может. Хоть сейчас. Виолит при ней, оружие тоже. Из-за лозы сложно сосредоточиться на одной-единственной мысли, но телепортация должна получиться. А дальше — свобода.

Луна точно проснулась от этой мысли — и одернула себя. Нет. Амарант никогда не простит ей предательство.

Никакой слабости, только не здесь. Она должна помнить, что Амарант — это ее единственный дом, а Сестры — ее единственная семья. И желающих занять ее место свободной посланницы полно. Но... но если она со всем справится сама, если добьется благоволения к Амаранту от будущей королевы, отбросив лишние чувства прочь, как сейчас, то в итоге получит и славу, и внимание, и любовь! Все то, что Луна так любит. Все то, для чего медитативный дух нижней кельи освободил в ней место. Так что ей это приключение даже на руку. Прекрасно.

И наконец-то все встало на свои места, словно так и было задумано.

В очередной раз услышав скрежет ключа в замке, Луна оставила на стене десятую засечку и спокойно отправилась на очередную тренировку. От внезапного открытия у нее дрожали даже кончики пальцев. И вся она словно горела. Это поняла даже старшая Сестра, на сей раз повергнутая Луной наземь три раза подряд. Чистая победа.

Такая резкая перемена после череды неудач просто не могла не обратить на себя внимание. И после тренировки Луну пригласили к Розмари.

Поднимаясь по лестнице, Луна улыбалась и закрывала лицо рукой: даже рассеянный пасмурный свет дня жег расслабленные тьмой глаза. Но все вокруг было таким насыщенным и полноцветно ярким, что она не могла не подглядывать на возвращенный ей мир сквозь неплотно сомкнутые пальцы. А в ногах и в груди ощущалась небывалая легкость. И, идя по коридору к главному залу, Луна действительно чувствовала себя намного спокойнее, чем несколько дней назад.

Когда Луна вошла в зал амаранты, то сразу увидела Розмари, которая ждала ее, сидя в кресле-троне. Луна взглянула на нее иначе, новым взглядом, жадным до цветов и красок. В солнечном свете каштановые волосы амаранты выглядели медно-золотыми. Мелкие бледные веснушки усыпали нос и щеки. Глаза поблескивали, пьяняще-светлые, как весеннее небо. Платье облегало стан, как кровавая перчатка.

— Ну, как ты, Луна? Подумала? Что решила? — спросила Розмари.

— Я готова, — решительно, с чувством всепоглощающего удовлетворения ответила Луна.

— Готова? А что ты станешь делать, когда вернешься на юг, на земли королевства?

Что Розмари хочет услышать? Она же и так все знает. О поведении Луны ей наверняка докладывали во всех подробностях. Но Луне же надо ее порадовать, верно?

— Я всеми силами буду помогать Лиенне получить то, что ей надлежит по праву. Не от себя лично, а... от лица Амаранта. А когда придет время, мы будем ожидать справедливого воздаяния за всю свою помощь.

Розмари сложила пальцы перед собою и опустила подбородок, прикоснувшись им к подушечкам.

— Именно так. Хорошо. Значит, ты можешь отдохнуть эту ночь у себя дома, если хочешь. А утром тринадцатого, то есть, завтра, возвращайся к Тамхасу и к Лиенне. По пути загляни к нашим на постах. Особенно к Сил. Пускай она введет тебя в курс дела за те дни, что ты пропустила.

— Тринадцатого... Завтра... — пробормотала Луна. Ничего себе! А время идет куда медленнее, чем ей представлялось там, в дурманящей темноте. — А что, еще только двенадцатое?

— Да.

Розмари встала и подошла к стене, неся в руках нож и чашу с водой. Она провела лезвием по коре лозы, и из открывшейся раны несколько раз в воду капнул розоватый сок. Розмари перемешала воду с соком прямо ножом, сунула его за пояс и приблизилась к Луне. Палец амаранты окунулся в чашу, затем поднялся и прочертил на лбу Луны длинную горизонтальную полосу. По коже пробежал холод, затем что-то кольнуло лоб меж бровей. Луна зажмурилась.

— Благословение наших предков теперь с тобою, дитя Богини, — услышала она. — Весь Амарант ждет от тебя результатов. Не подведи.

— Они будут. Я обещаю.

— Тогда тебе пора. Удачи.

По пути домой Луна зашла в кузницу Сестер, к Дженне: при свете дня обнаружилось, что от нещадной ежедневной заточки ее кинжалы сильно и неравномерно истончились. Сражаться такими опасно: лезвие может сломаться. Но, на ее счастье, у Дженны как раз осталось два обработанных виолитом кинжала и ножны к каждому. А взяв их взамен на негодные, Луна поразмыслила — и попросила у Дженны немного виолитового порошка.

— Зачем он тебе? Это же не кристалл, толку с него... Я пробовала, колдовать не помогает, — сказала та, обводя пальцем бортик толстостенного прямоугольного тигля, снаружи обшитого тонким медным листом. Виолитовый порошок внутри слабо светился, но не золотым, а белым: вероятно, просто отражал дневной свет.

— Идея одна пришла в голову, — прищурилась Луна. — Это же яд? Хочу испытать его кое в чем. Расскажу, если получится. А вот тебе еще тис, чтобы возместить потерю материала. Отсыпь мне горстку, а?

Дженна хмыкнула. Она взяла у Луны монету, бросила в денежный ящик, достала из ларца кожаный мешочек и щедрой рукой отсыпала фиолетово-черного порошка из тигля. В углублении показался краешек клинка, и Дженна аккуратно запорошила его снова.

— Ладно, бери. Хватит? Как появится возможность, пересыпь его в любую металлическую емкость, только не в медную. А то вся энергия сразу же уйдет в медь, — напутствовала она Луну.

— Как скажешь.

Остаток пути от кузницы до квартала Сестер пролетел незаметно: одну ладонь Луны согревал мешочек с виолитовым порошком, вторую — рукоять нового кинжала, немного иная на ощупь, нежели прежняя. Луна нехотя разжала руку, сжимавшую эфес, лишь раз: чтоб отпереть входную дверь и войти в свою маленькую квартирку на первом этаже трехэтажного каменного дома.

За время ее отсутствия тут ничего не изменилось. Трофейное оружие по-прежнему пылилось на стойках, два приоткрытых шкафа ломились от вещей на все случаи погоды. Но взгляд Луны, как обычно, задержался не на них, а на множестве узких полок, что тянулись в три яруса вдоль стен, чуть ниже подставок для оружия. На полках стройными рядами стояли фигурки из камня, стекла и керамики. Подарки, покупки и трофеи из карманов жертв со всего материка. Луна очень любила разглядывать и, конечно же, пополнять свою и без того немаленькую коллекцию всякий раз, как находила свободное время. Все эти крошечные люди, животные, растения и грибы как будто пришли из иного мира. И над ними всецело властвовала Луна.

Да, без сомнений, ее квартирка с кучей милых сердцу мелочей куда гостеприимнее, чем келья под Святилищем амаранты...

Улыбаясь, Луна сняла сумку, сапоги, наручи, перевязь с новыми кинжалами, бросила в угол запыленное платье, и, раскинув руки, упала на кровать, восхитительно мягкую и широкую. Сразу навалилась томная усталость. Сопротивляться так не хотелось... Да и не нужно. Пришло время как следует отдохнуть перед возвращением и набраться сил, чтобы больше не спорить ни с кем, особенно с этой упертой Лиенной. Пускай думает, как хочет. Луна умна и прекрасна, к чему все эти доказательства? Да ни к чему. Нужно просто взять себя в руки и сделать то, что должно.

С такой мыслью она сомкнула глаза и крепко уснула, любовно обняв подушку.

А на рассвете, плотно позавтракав в тихом и молчаливом поутру «Яблоке», Луна отправилась к телепортационному кругу. Заклятье привычно дрогнуло на губах, мгновенный жар магии перехватил дыхание, и Луна очутилась на маленькой лесной поляне меж трех стоящих камней. Достаточно приметное место, чтобы ярко представить при телепортации, и достаточно скрытое, чтобы оголтелые фанатики церкви не вздумали зарыть здесь пару рунных склянок со святой водой из озера Солнца. Поправив волосы, чуть растрепавшиеся после капюшона, Луна двинулась на опушку, чтобы выяснить, что за странный шум доносится со стороны королевской дороги. Драка, что ли?

Но, едва увидев, что происходит там на самом деле, Луна метнулась назад, за ближайшее дерево, и застыла в тени его кроны, притаившись, чтобы ничего не упустить.

Ваэр горел. А на фоне огня метались, сверкая латами, рослые воины из армии короля; размахивая мечам и щитами, они нападали на силуэты в ярких одеждах всех цветов радуги, пытаясь теснить их прочь от убегающих в панике жителей. Луна сосчитала: семь вооруженных силуэтов, по одному на каждый цвет. Яркость их одежд и масок бросалась в глаза, как раскраска ядовитой змеи.

Это и есть Поход?

Луна всмотрелась в поле битвы. Высокий мужчина во всем морковно-оранжевом орудовал двуручным молотом, как тростинкой, вышибая из стены дома целые бревна. При очередном замахе боек ярко вспыхнул в свете пожара, и Луна различила в серебристом металле покатый бараний лоб и витые рога. А вот загнутый книзу шип с другой стороны сверкал фиолетовым. Виолит.

Частично измененное виолитом оружие было и у других. Меч с фиолетовой каймой на клинке у красной леди, моргенштерн у грузной женщины в голубом, сверкающая на солнце прозрачная дуга лука у совсем юной фиолетовой девушки. Щуплый мужчина в лиственно-зеленом как раз отсекал чью-то руку хищно изогнутым серо-фиолетовым серпом; бердыш с полулунным лезвием, скалящимся треугольными вставками виолита, мелькал, сокрушая нагрудники, в могучих руках силача в синем. Желтая дама... кажется, она единственная безоружна, но... Приглядевшись к ее странным жестам, Луна увидела отражающие свет пламени кусочки виолита, зажатые меж костяшек пальцев. Держась за спиной пришельца в синем, желтая леди метала во врагов острые виолитовые осколки. Еще взмах — и, вскрикнув резко, как птица, один из солдат схватился за горло и упал. Кровь фонтаном хлынула сквозь пальцы и обагрила траву и выпавший из руки щит.

Поход был в меньшинстве, но именно он, а не люди, явно выигрывал в сражении. Солдаты гибли один за другим, не в силах причинить хоть сколько-нибудь серьезный ущерб вассалам Виеллерели. Казалось, это и невозможно.

Стиснув зубы, чтобы не потерять самообладание, Луна заметалась взглядом по сторонам, ища в суматохе таверну Сил. А отыскав — увидела, как распахнутая настежь парадная дверь раскачивается от ветра. Похоже, там никого нет... Луна стиснула в кулаке виолит, сосредоточилась, направила поток энергии к глазам — и резко, до головокружения обострившимся зрением различила в темном проеме разбросанную посуду, скомканный теплый платок и опрокинутый стул. Еще, еще... вцепившись ногтями в ствол дерева, Луна впивалась взглядом в полумрак, подмечая все новые детали, пока не разболелись глаза.

В висках кольнуло. Не выдержав, Луна зажмурилась и накрыла глаза рукой.

В таверне пусто. Все ясно: Сил погибла или успела сбежать. Но убеждаться в этом, обыскивать таверну не хотелось. Слишком опасно. Луна хорошо сражается исподтишка или на дуэли, но только не в толчее, где непонятно, кто примет ее за свою, а кто — за врага. А еще ведь Тамхас рассказывал, что Поход иногда подчиняет проводников и забирает с собой...

Луну охватил запоздалый ужас. Она попятилась, надеясь, что никто ее так и не заметил, и спряталась за раскидистым терновым кустом. Длинные колючки вцепились ей в косы; боясь привлечь к себе внимание, Луна как могла осторожно стала отламывать шипы от ветки прямо руками, без ножа. А из волос потом выпутает, когда окажется в безопасности.

Интересно, а Тамхас знает, что враги разгуливают уже практически у стен столицы?

Отвлекшись, Луна мигом поранила палец шипом — и резко выдохнула через нос. Вдохнула. Задержалась в неудобной позе, чтобы совладать с дыханием. Затем вытащила виолит из декольте другой рукой и мазнула по нему окровавленной подушечкой. Кристалл жадно впитал кровь, стал еще горячее, и на всплеске энергии, пьяно ударившем в виски, Луна решительно повторила телепортацию. Здесь ей больше нечего делать.

В доме Тамхаса Луна первым делом тихонько выглянула в ближайшее окно, но ни пожаров, ни паники в районе знати не обнаружила. Все спокойно; на фоне Ваэра — даже слишком. Да только значит ли это, что здесь действительно безопасно? Поход же прямо под городскими стенами.

С некоторым усилием отвернувшись от окна, Луна заметила странный блеск вдалеке, у стены. Она пригляделась. Как будто осколки. Осколки? Луна приблизилась, чуть наклонив голову и сощурясь. Зеркало в конце коридора, ведущее в место их регулярных собраний, оказалось разбито. Несколько перекошенных зубьев торчало из рамы: они-то и поблескивали, отражая свет под разными углами, — а остальные осколки неровной горкой лежали на полу.

Остерегаясь острой каймы, Луна протянула руку к осиротевшей раме, но не дотронулась до нее. Напряженные пальцы дрогнули в ногте от дерева. Что здесь произошло? Кто разбил это зеркало — единственный путь в их тайный архив?

Встряхнув онемевшими кистями, Луна принялась чертить рунный став восстановления, но вовремя опомнилась. В лучшем случае, у нее ничего не получится. В худшем же... Зеркальное стекло отражает любую магию, кроме перемещения. Полноценно колдовать в таких условиях способны лишь зеркальные маги — проводники с редкой и незначительной, но иногда полезной способностью совсем не расходовать магию виолита, обращаясь с зеркалами. Из ее знакомых это Тамхас и Катэль. И, раз уж они оба здесь живут, то кто-то из них просто обязан знать, что случилось.

Но, войдя в кабинет, Луна увидела там не Тамхаса, а Эмилиана. Он невозмутимо стоял над столом мастера и что-то записывал. Горка бумаг высилась рядом с его рукой.

Луна резко остановилась.

— Привет. А где Тамхас? — поинтересовалась она, схватившись за дверной косяк выше уровня головы. Сильно сжав пальцы на твердом дереве, Луна усмирила нарастающую дрожь.

Страшно? Нет. Ей, скорее, тревожно. Ведь все и вправду пошло наперекосяк, как Луна и хотела, когда злилась на них всех. Нет, конечно, она не виновата. Все испортили и без ее участия, а уж в свой черный язык Луна никогда всерьез не верила. Только Мелинду этим позлить любила.

Или... все-таки это на самом деле ее вина?

Эмилиан обернулся, взглянул на нее и на миг вскинул брови. На бледной коже под глазами отчетливо пролегли тени усталости, скрыв несколько веснушек. Как будто он не спал всю ночь... Такое никогда не случалось без веской причины. Тревога усилилась.

— Привет. Я думал, вы знаете, где он, — ровно, ритмически правильно, с выверенной ноткой удивления возразил Эмилиан. Нет. Судя по интонации, с ним все хорошо. Наверное, хорошо.

— Нет, не знаю. Я только утром вернулась из дома. И мне интересно, что я пропустила. А что я пропустила?

Эмилиан бросил перо в чернильницу, развернулся всем корпусом к ней и развел руками, но от стола не отошел ни на шаг.

— В последний раз я видел его вчера утром. Катэль сказал, он исчез вечером, но все его вещи на месте. Сегодня я пришел ровно в восемь. А сейчас... — он взглянул в окно, — недавно пробило девять, а Тамхас до сих пор не объявился. Это все совсем... не вовремя.

Последние слова Эмилиана насторожили Луну. Весьма эмоционально для него. Что еще у них тут случилось?

— Я видела разбитое зеркало, что ведет в архив, — на всякий случай сообщила она. — Может, это как-то связано. Может, его схватили солдаты короля? Ну, не знаю, за что-нибудь.

— Да, я тоже видел. И я уже думал, зачем его разбивать. Тамхас не стал бы сопротивляться аресту. И ничего больше не разломано и не разбито. Только то зеркало. Может быть, он сам его и разбил. Зачем? Возможно, чтобы скрыть что-то, хранящееся в архиве. Но без Тамхаса мы не можем узнать, что это. Других путей к архиву нет. Даже в его бумагах нет. Значит, придется пока отложить эту проблему. Тем более, что... есть и другие, — неохотно закончил он.

Всего час в чужом кабинете, а уже и в бумагах успел покопаться, и сделать правдоподобные выводы? Луна еле сдержала неуместную усмешку. Розмари он бы понравился. Жаль, что та не знакома с графом Иса лично.

— А что Катэль? Он осматривал осколки? Вы говорили с ним об этом?

— Его нет дома. Я отправил его по делам еще до того, как обнаружил разбитое зеркало.

Луна повела глазами. Отправил по делам? Да, распоряжаться — это в его стиле.

— Кстати, Поход почти под стенами города. Они сейчас в Ваэре. Надеюсь, стража хорошо заперла ворота, потому что почти весь гарнизон пять минут назад был уже перебит. Какому идиоту хватило ума их туда отправить? Это же Поход!

— Да, это я тоже знаю, — кивнул Эмилиан. — Король выслал гарнизон за стену, чтобы убедить народ, что не сидит без дела, как с восьмого по сегодняшнее. Но это странно, почему они не пошли по тоннелю?

— По тоннелю?

— Да, по старым виолитовым шахтам. Они начинаются как раз по пути из храма, на севере от столицы. Проходят под всеми укреплениями, а выход на поверхность находится практически в центре города. Хм. Неужели я ошибся? Тогда что им нужно?

Луна хмыкнула. Ее интересовало другое. С каким пор самому благовоспитанному и самому... нормальному из их компании хватает наглости рыться в чужих бумагах?

— А что вы здесь делаете?

Эмилиан хмыкнул и вытащил виолит из-под одежды. Длинная сосулька ровно, ярко сияла.

— Я? Я здесь работаю. И слушаю город. Это нелегко: он прямо гудит. Все, кто не успел покинуть столицу до рассвета, теперь заперты здесь из-за Похода и обсуждают то, что произошло вчера на балу.

Слушает город? Что, неужели так же, как она недавно смотрела — с помощью магии? Наверняка. Но, должно быть, слышать всех людей в столице разом — это очень утомительно.

Луна сделала пару шагов ему навстречу и бросила взгляд под его руку, на бумажку с самыми свежими чернилами. Кажется, имена. Список имен. Короткие строчки, каждое новое слово с большой буквы... Эмилиан сдвинул руку, и она тут же отвела взгляд.

— А что еще-то произошло? Нет. Дайте сама угадаю... Бал, говорите... Майей никого уже не удивишь... неужто Лиенна?

— Да. Лиенна.

Луна издала громкий смешок.

— Каким это образом она там оказалась? Я думала, что...

Эмилиан взглянул на нее так устало, что заканчивать фразу не захотелось.

— Ей помогли. Нет, не я. Неважно. Важно другое. Вчера вечером Лиенна рассказала о Походе и о том, кем она является, на публике. Прямо на балу. Ей показалось, что это — лучший способ защитить людей от Похода... который так и не явился в город. Пока что, впрочем. Ладно. Еще не поздно...

— А, так, значит, Майя. Я в ней не сомневалась... И что люди? В восторге или в ужасе? Или в огромном ужасе?

— Если насчет Похода, то счастливых нет. Насчет Лиенны сложнее. Кто-то рад, кто-то не очень. Но некоторые дворяне на ее стороне. Считают, что это ее судьба — спасти нас. Я записываю их имена, чтобы никого не упустить. Пригодятся, когда Лиенна вернется. Кое-кто встанет на ее сторону.

— А где она сейчас?

— Король отправил ее под стражей куда-то за пределы столицы. Говорят, он хочет ее исцелить... Не хочу думать, что это значит. Но я полагаю, что она все еще жива.

— Есть основания так считать?

Эмилиан шумно выдохнул. Мерный обмен фразами сбавил в темпе: граф замолчал на несколько секунд, ища, как ответить. Луна пожалела, что не умеет читать мысли. Наверняка у него в голове только что пронеслось много интересного.

— Есть, — найдясь, только и ответил Эмилиан.

Луна встрепенулась и вгляделась ему в лицо. Какой тяжелый взгляд... Как будто его действительно волнует, что с Лиенной. Неужто попался в девичьи сети? Если Лиенна сделала это нарочно, то остается лишь похвалить ее за такое умелое сокрытие талантов. Если же нет... Хотя, о чем это она. Конечно же, нет. Просто титул наследной королевны — это уже внушительный плюс, который добавит немало очков даже глупой дурнушке. А ведь Лиенна еще и симпатичная...

Луна помолчала. Обвела взглядом кабинет.

— Ясно. Помощь нужна? — она нарушила молчание и поразилась тому, как скромно и тонко прозвучал ее грудной голос.

— А она возможна? — очень вежливо полюбопытствовал граф.

Он вдруг стал выглядеть посреди чужого кабинета так естественно, что Луне захотелось извиниться и уйти. Но, к счастью, наваждение вмиг пропало, и к ней вернулась прежняя уверенность в себе.

— Да, если мы хотим одного и того же. Вам нужна Лиенна точно так же, как и нам. Пускай она сядет на трон, всем будет хорошо. Это выгодно нам обоим.

— Выгодно? О чем вы?

Луна громко, сочно рассмеялась, запрокинув голову. Он серьезно?

— Умоляю, только не говорите, что влюблены в нее с первого взгляда или что-то такое! Это меня разочарует, честное слово.

— Я не люблю разочаровывать окружающих, — впервые за разговор Эмилиан изобразил улыбку, — и мне, к счастью, не придется начинать. Я просто не люблю чужих страданий, особенно знакомых мне людей. И я достаточно долго с вами знаком, чтобы понять, почему Тамхас выбрал именно вас. Я принимаю вашу помощь.

Он протянул ей руку. Но, когда Луна подошла и пожала ее, он не стал спешить разжимать пальцы.

— Но есть один нюанс, — тихо молвил Эмилиан, глядя ей прямо в глаза. — Я обещал Лиенне поговорить с вами. Момент как раз подходящий.

Луна покосилась в сторону. Ей в глаза бросился ярко освещенный хрустальный кубок с пятном от испарившейся воды. Обломок радуги недвижно лежал на его широкой ножке.

— Давайте, что уж там. Наверное, это очень важно, — возразила Луна и снова взглянула на Эмилиана. Тот кивнул, поймав ее взгляд.

— Буду краток. Вы слишком резки с ней. Слишком прямо показываете себя. Мы с вами знакомы уже давно, и я вас понимаю, но с ней... вам стоило вести себя поосторожнее. Все-таки ей с первого дня стало известно, что вы из Сестер Амаранта, что такие, как вы, убивают людей. Неужели этого мало? Зачем вы стали пугать ее еще сильнее? Прошу, не надо. Больше не надо.

Луна ухмыльнулась и подбоченилась.

— Ха! Зато это правда. Это лучше, чем обманывать ее, хитрить и притворяться... как вы.

«Как вы все», — хотела сказать Луна, но по изменившемуся лицу Эмилиана поняла: исправляться поздно. Он до боли сжал ее пальцы в своей руке.

— Сколько ей лет, вам известно? Шестнадцать. Всего лишь шестнадцать. Это время мечтаний и ожиданий от мира в духе «все или ничего». Время, когда мир все еще четко разделен на черное и белое. Вы в ее глазах явно не в числе «белых». А сколько вам? И сколько мне?.. Она пока не в состоянии принять все полутона. Она не понимает...

— Понимает или нет, — оборвала его Луна, — а вот вы дурманите ей голову и подавляете волю, влюбляя в себя, как и всех остальных. Не мне читать вам морали, это просто смешно, но... прекратите. Это просто нечестно.

Эмилиан еле заметно улыбнулся одними губами, не прекратив как-то хищно щуриться, и Луна рассердилась. Конечно, он понял, почему это нечестно!

— Нет же. Я не пытаюсь влюбить. Мне нужно лишь, чтобы она доверяла мне. Чтобы знала, кто может ее защитить, поддержать, если потребуется. Научить всему, что ей может пригодиться.

— Защитить? Доверять? И это, по-вашему, «не влюбить»? Да это то же самое! — хохотнула Луна.

Эмилиан выпустил ее кисть, скрестил руки на груди и выпрямил спину.

— Главное, как это видит она, а не вы, Луна. Но это интересный вопрос, — легко кивнул он. — Я поговорю с ней об этом, когда она вернется.

— Ладно, хорошо, — вздохнула Луна, хотя ей безумно хотелось продолжить спор. С Майей так и поступила бы. Но с Эмилианом никогда не удавалось зайти слишком далеко: мешал какой-то глубинный... страх? Или уважение? — А как вы планируете ее вернуть? Есть какие-то мысли?

Эмилиан вернулся к столу, развел по сторонам разновеликие бумаги, взял и подал ей раскрытую записную книжку.

— Вот, что я нашел у Тамхаса. Здесь список опасных для проводников мест. Монастыри и церкви, в которых занимаются изучением наших способностей и того, как их ослабить или совсем задушить. Лиенна может находиться в любом из этих мест. Ваша помощь заключается в том, чего не могу сделать я сам: как можно скорее посетите каждое место и выясните, где держат Лиенну.

Как же, не может... Просто ему некогда, а тут как раз она. Луна кивнула и пробежала взглядом полученный список. Часть названий выглядела знакомо. Значит, телепортация. Ничего сложного... уж скрываться-то она умеет.

— А если нигде из этого? — уточнила она.

Но и на это у Эмилиана нашелся ответ:

— Герцог и его жена тоже могут что-то знать. Спросите у них об этом списке... Хотя нет, лучше только у Мирри. Герцог часто общается с королем. Не могу быть уверен, что на него это никак не повлияло. Если он узнает, что кто-то ищет Лиенну, это может нам помешать. Поэтому нам нужно действовать быстро.

Луна усмехнулась. Дело представилось ей еще более легким. Опросить свидетеля, обойти все возможные места заключения и забрать оттуда Лиенну. Вот и способ вынудить строптивую королевну впоследствии отдать Амаранту должок. Славно. Очень славно.

— Хорошо. Я поняла. Пока хватит. Удачи и вам.

Значит, начать с Мирри. Потом — по списку. Хорошо.

— Я буду ждать вас в своем замке, — ответил Эмилиан и легко склонил голову, прощаясь.

Луна положила книгу в дорожную сумку, набросила капюшон, закрыла глаза и переместилась.

* * *

Майя и Катэль стояли перед входом в администрацию порта. Позади них фыркали лошади, впряженные в карету. Портовые рабочие бодро переругивались и стучали полными ящиками о дно трюма ближайшего судна. Морской бриз шелестел и похлопывал спущенными парусами о реи.

Не обращая внимания на шум, Катэль переминался с ноги на ногу и, закрываясь ладонью от полуденного солнца, поглядывал на призадумавшуюся, нерешительную Майю. Она была напряжена и как будто на что-то обижена. В его сторону она упорно не смотрела, отвернувшись и задрав кончик носа выше линии горизонта.

— Слушай, Эмилиан ведь не хотел сказать ничего такого. Уверен, он просто хочет тебя защитить, — еще раз попытался заговорить с ней Катэль. Непонятное молчание старой подруги его тяготило.

— Отстань! — огрызнулась Майя и решительно толкнула входную дверь.

Катэль зашагал следом — и, войдя, оказался в длинном коридоре. Вдаль по обеим сторонам его тянулись ряды стрельчатых дверей. С порога виднелось по три слева и справа, еще одна — в конце, напротив выхода.

Майя решительно подошла к ближайшей двери, сунула нос в кабинет — и тут же отшатнулась и захлопнула ее. Сунулась в следующую, еще, еще... Катэль только и успевал замечать, как в воздухе мечется непослушное пламя рыжих волос. Нужной оказалась предпоследняя дверь, в которую Майя и вошла. Катэль поспешил за ней, но едва не получил дверью по лицу. Он отшатнулся, принял удар на плечо, протиснулся следом за Майей и услышал, как она сердито вздохнула. Значит, это было нарочно. Так она на него злится? Что, опять?

Человек в кабинете поднял голову, услышав шум, и сцепил руки перед собой. Да, знакомое лицо. Виделись на собрании... Имонн Берилл. Кажется, так его зовут. Да, Эмилиан так и сказал.

— Доброе утро, Имонн.

Имонн оживился и подался навстречу, чуть щурясь.

— О! О! Друзья Тамхаса, мои друзья! — опомнившись, он ссутулился и понизил голос: — Добро пожаловать. Чем могу быть полезен?

— Нам нужно попасть в Торан, а еще у нас письмо вам от Эмилиана Иса.

Катэль подошел к столу и отдал письмо. Имонн порывисто распечатал его и начал читать. Светлые пальцы то и дело вздрагивали, сминая края бумаги. Бледно-зеленая татуировка почти не выделялась на фоне кожи. Железный браслет, увитый виноградной лозой, тускло поблескивал.

Имонн закончил читать и вскинул тревожные глаза. Ветер из открытого окна раздул его волосы и бросил на скулы.

— Сколько-сколько? Вам в самом деле нужно столько меди? А когда?

— Все в письме, — ответил Катэль, когда пауза затянулась. Майя упорно молчала, и от этого Катэлю еще сильнее хотелось ее разговорить.

— Да-да. Конечно. Вижу... Хорошо! Будет к пятнадцатому! Будет же, да? Думаю, да. Что-то еще?

— Да. Нам надо в Торан. А у вас есть корабли...

— А разве вы не можете переместиться туда сами?

— Нет. Для этого надо точно знать, куда перемещаться. А мы ни разу там не были.

— А, ясно. А зеркала?.. Ой... простите. Я дурак. Виноват. Хорошо, у меня как раз сегодня отплывает туда одна из торговых бригантин, я запишу вас сопровождающими. Как вас зовут?

Катэль невольно поднял руку, чтобы прикоснуться к амулету с мороком. Незачем привлекать внимание своим внешним видом. Во всяком случае, пока они не прибыли в Торан.

— Пишите: Киар... Н... Нейде.

— Майя Иса. Так и пишите, как есть, — сверкнув зубами, сказала Майя. — А что? Мне брат ничего не говорил.

Ее льдистые большие глаза смотрели на Катэля с вызовом. Губы кривились, обнажив зубы в злой усмешке. Катэль попытался улыбнуться в ответ, но вышло не очень, судя по тому, что Майя передернула плечами и опять отвернулась.

Покивав, тем временем Имонн заполнил бумаги и, попросив их двоих подождать тут, выбежал из кабинета. Вскоре он вернулся и вручил каждому по документу. Катэль заглянул в свой. Под десятком строчек, нанизанных на бумагу убористым мелким почерком Имонна, красовался длинный петлистый росчерк начальника порта.

Не спеша садиться обратно за стол, Имонн потоптался на месте, потер ладони, а затем резко выдохнул.

— Все? Тогда за мной. Вы же идете, да?

Он подошел к выходу, выглянул наружу и указал рукой на второй по счету корабль у пирса.

— Вам туда. Удачи. — Он хлопнул Катэля по плечу, неожиданно твердо пожал ему руку и скрылся за дверью своего кабинета. Катэль удивленно посмотрел ему вслед.

У капитана корабля вопросов не возникло. Едва увидев бумаги из администрации порта, он покивал, свистнул троих матросов и указал на новых пассажиров.

— Эти господа идут в Торан с нами. Несите их вещи в каюту рядом с моей. Живо, живо!

Катэль помог матросам достать из кареты вещи Майи. В ее неподъемном кедровом сундуке с выжженным на крышке гербом Иса что-то непрестанно грохотало и перекатывалось. Майя же скользнула по Катэлю взглядом, молча кивнула и ускорила шаг, чтобы подняться на борт первой.

Да что с ней такое?

Как только Катэль взошел на борт, шум порта изменился; прибой внизу, прямо под ногами, стал куда громче, мачты отчетливо поскрипывали и дрожали от непрерывно дующего ветра. Каждый новых удар ящиков с товаром о дно трюма отдавался здесь, наверху, еле заметной, но отчетливой дрожью в пятках.

Когда погрузка закончилась, все ящики пересчитали, трюм заперли, и по команде капитана портовые рабочие отвязали швартовочные тросы, а матросы подняли якорь. Корабль качнуло. Ветер наполнил маневренные паруса, и судно стало разворачиваться носом в открытое море.

Катэль отошел к левому борту — ближе к корме и подальше от такелажа, чтоб не мешать забегавшим по палубе матросам, — встал рядом с Майей и кашлянул. Но ответа не последовало. Майя обнимала себя за плечи, неотрывно глядя на отдаляющийся пирс, и на его появление никак не отреагировала.

— Странный он, этот Имонн. Давно он с нами?

— Давно.

Спустя паузу Майя неохотно добавила:

— Он действительно странный. Говорят, когда ему сделали татуировку, он потом месяц лежал в лечебнице. Лихорадило едва ли не до смерти. И говорит он странно... и ведет себя тоже. И купцом при этом остался, хоть и с татуировкой. Не понимаю его. Даже брата понимаю, а его — нет... Кстати, о брате.

Майя смолкла, надула щеки и, стукнув локтями о парапет, опять уставилась на отдаляющийся порт. Его шум становился все тише. Шелест волн о бока бригантины и трепет краешков парусов заглушал все остальное, словно ненавязчивая, но бесконечная песня.

Катэль протянул к Майе руку, но прикоснуться не решился.

— Он просто хочет тебя защитить. Я уверен в этом. Так и есть, поверь мне.

— А с тобой я вообще говорить не хочу. Катись к своей Луне. Ясно? — очень ровно ответила Майя. Казалось, если Катэль сейчас ее тронет, то получит удар молнией.

— Ты что? Ты на это обиделась?

Майя фыркнула и в очередной раз отвернулась от него, да так резко и сильно, что Катэль забеспокоился: не свернула ли себе шею со злости?

— Я не за ней ушел. За отцом. Предложишь мне катиться туда же? Слушай, я все понимаю, но это ведь мой отец!

— Приемный, — буркнула Майя.

— И что с того?

— Да ничего, — тише ответила она, поджала губы и прижала платок к уголку глаза.

Катэль вздохнул, удержав себя от резкого ответа. Она же не со зла, как всегда. Просто... это ведь Майя. Совсем не изменившаяся.

— Думаешь, ему легко далось это решение? Я не хуже тебя знаю, что вы никогда не расстаетесь! Пойми, он любит тебя и хочет защитить, вот и все. И, раз уж у нас есть дело в Торане, то нам нужно собраться с силами и поскорее его закончить. Позади остался Поход... Мы будем нужны, чтобы помочь, когда сделаем то, за чем идем. Так что давай просто это сделаем. Хорошо?

— Но мне он нужен сейчас!

И, всхлипнув, Майя полушепотом добавила:

— Мне душно. И... одиноко. Ты прав: мы никогда не расставались так надолго.

Катэль осторожно обнял Майю за плечи.

— Ты не одна. Помнишь меня? Это я. Я здесь, с тобой.

Майя не сразу, но все-таки расслабилась под его руками, вздохнула и решительно вытерла платком лицо сверху донизу.

— Да... ты здесь. А теперь я хочу побыть одна. Ладно? Пожалуйста.

— Хорошо. Зови, если что. И постарайся не спрыгнуть в воду, ладно?

Увернувшись от тычка, Катэль отправился гулять по палубе.

Этот корабль был куда больше, чем те, что он помнил из далекого смутного детства. Между островами Срединных земель его сородичи плавали на лодках или мелких посудинах с одним-двумя парусами. А этот корабль шел не меньше, чем под дюжиной парусов, надутых ветром на двух высоких стройных мачтах.

Капитан бригантины выскользнул из-за угла, поравнялся и зашагал рядом с Катэлем. Крепкий мужчина с черной бородой, он и сам выглядел как один из матросов. Случись какая беда, он наверняка не раздумывая бросится к канатам и тросам, если матросы без него не будут справляться.

Он кашлянул — гулко, как будто стукнул кулаком по корабельному колоколу.

— Если вам что-то понадобится, обращайтесь сразу ко мне.

Катэль быстро взглянул ему в лицо. Капитан дружелюбно скалился.

— Да, хорошо, спасибо. Скажите, а как скоро мы прибудем на место?

— Дней за десять-одиннадцать.

— А быстрее возможно?

Капитан крякнул и потер бороду.

— Как? Разве что вы помолитесь вместе с нами всем морским духам, и мы будем день и ночь идти в полный бакштаг. Тогда дней за шесть управимся.

— Полный бакштаг — это как? — быстро спросил Катэль, прикидывая, хватит ли в его кристалле энергии, чтобы шесть дней поддерживать один и тот же ветер. Тогда они быстрее справятся, и Майе не придется так убиваться.

— Смотрите на корму. Вот чтобы ветер дул не прямо в нее, а в угол и немного по борту.

Катэль ахнул. Он вспомнил, как это выглядит.

— А, значит, так это называется! Спасибо. Я понял.

Попрощавшись с капитаном, Катэль спустился на нижнюю палубу и вошел в каюту. Здесь качало намного слабее, но поскрипывание судна ощущалось даже кожей. Отполированная деревянная обшивка тускло поблескивала в свете из единственного круглого оконца. Осмотревшись, Катэль лег на свою постель и расслабился. Последней его мыслью перед уходом в сон было: «А как называется это судно?».

Снова он встретился с Майей после заката¸ когда, поужинав, решил выйти наверх. Майя будто специально караулила: у выхода на верхнюю палубу она схватила его за руку и увлекла на корму. Катэль послушно засеменил следом.

— Я хочу тебе кое-что показать. Пусть это будет общая тайна.

Встав спиной к высокому парапету, Майя подняла правый рукав платья, и Катэль, присмотревшись, восхищенно присвистнул. По тонкой фарфоровой руке змеилась спиралью неширокая лента из осколков виолита, скрепленная проволокой и кожей. Лунный свет танцевал во множествах мелких граней, черных в ночи.

Катэль прикоснулся к ближайшему осколку. Виолит отозвался холодком в пальцах.

— Это... то, о чем я думаю?

— Извини, но, знаешь, я не читаю мысли.

Катэль сосредоточился, чтобы сформулировать вывод. Его сбивало с толку нахлынувшее волной удивление.

— Это виолиты? Совместимые между собой?

Майя кивнула.

— Ага. А теперь... Возьмись крепче за борт. Тут тридцать семь штук.

— Ого!

— Из-за того, что они мелкие и их много, энергию можно направлять очень точно. И... он силен. На самом деле. Я не шучу. Так что... Теперь это наш общий секрет. Понял? Никому. Другим я расскажу, когда будет подходящий момент. Не раньше.

Катэль взглянул вперед, над головой Майи, и оперся о борт по обе стороны от нее. А она хороша, ничего не скажешь... И все-таки изменилась. Посерьезнела. Повзрослела... хотя это-то как раз минимально.

— Хорошо.

Майя удовлетворенно хмыкнула и, развернувшись лицом к морю, прильнула виском к его плечу и обвила руками предплечье.

— Спасибо.

С улыбкой Катэль поднял руку перед собой и нежно подул на ладонь. Ветер набрал силу и хлынул ему в лицо, отбросив волосы за спину и обдав морскими брызгами. Паруса наполнились до краев, и спустя пару секунд капитан с мостика закричал:

— Эй вы там, все наверх! Все реи в полный бакштаг! Шевелитесь!

Но их двоих это не касалось. Катэль склонил голову к Майе и уткнулся щекой в ее волосы. От них пахло малиной и кипреем. А прямо перед ними в разрывах облаков сияли звезды, и длинный лунный блик бежал по бесконечной черной воде.