Любовь и прочие неприятности (гет)

Новый Вулкан.

Особняк консула.

— Здравствуй, Спок. Причина твоего прибытия, видимо, достаточно серьезная, раз ты решил встретиться со мной лично.

— Мистер Спок... думаю, повод достаточно серьезен. Хан Нуньен Сингх.

— Насколько я знаю, твоей вины в произошедшем нет. Наоборот. Корабль относительно цел, люди не пострадали. Погибшие на совести адмирала Маркуса. А бегство Хана — непредвиденное стечение обстоятельств. Рано или поздно он даст о себе знать, и тогда нам понадобятся силы, чтобы противостоять ему.

— Допускаю, что для спасения корабля вынужденный договор с Ханом был необходим и на первый взгляд выглядел разумным. Но свои действия я характеризую как продиктованные тщеславием и недальновидностью, что могли привести к катастрофическим последствиям.

— Боюсь, я не совсем тебя понимаю. Ты позволишь взглянуть?

Спок кивнул, потом опустился на колени и закрыл глаза. Старый Спок положил пальцы на виски молодого. Взгляд его затуманился. Прошло несколько минут. Наконец старый опустил руки. Выглядел удивленным, даже потрясенным. Необычно для вулканца.

— Ты прав. Все, что я знаю об этом человеке, весь мой опыт говорит, что как бы ни поступил Хан, поддался бы на твою провокацию или сделал бы то, что сделал, в любом случае последствия были бы трагичны, — он задумался, — что-то помешало ему убить вас.

— Что-то, находящееся на борту «Энтерпрайза»? — предположил молодой.

— Да. Что-то или кто-то...

* * *

Где-то в глубоком космосе.

Безымянный планетоид. Одна из засекреченных военных баз адмирала Маркуса.

Статус: Полная консервация.

Сектор летных палуб.

— Хорошая игрушка. Все возишься?

— Мне не нравится защита. Хочу кинуть дополнительный контур на щиты.

— Ладно, бросай свою крылатую малышку, тебя Док ждет. Командор тоже там.

— Что на этот раз? Будут потрошить мой мозг, разбирая на молекулы?

— Вряд ли. Насколько я знаю, вопрос о твоих приключениях закрыт. Ты нужен именно Доку.

— Хорошо. Не знал, что вечно занятый Рик сделался посыльным.

— О, ты многого обо мне не знаешь, — прозвучало насмешливо, — скучно стало. Кстати, я тут флагманские архивы разбираю.

— Я в курсе.

— Не перебивай. Так вот, спросить хотел. С чего вдруг адмирал решил, что ты целый диктатор злобной суперрасы?

— Ты забыл, в какую капсулу меня положили?

— В капсулу, говоришь. Что же, выглядит логично. Отдельное помещение, навороченная экспериментальная камера. Твой надменный вид... Эй, успокойся! Вот же! Нервный какой... Он ведь не знал, что тебя туда чуть ли не по кусочкам складывали. Ты просвещать не стал. Насчет диктатуры, ясное дело, пропаганда постаралась после нашего побега. Превратили защитников человечества в его истребителей, ничего нового.

— Избавь меня от выслушивания прописных истин.

Рик на это только засмеялся, потом посерьезнел:

— Слушай, что бы ни говорил Командор, я бы на твоем месте убил Маркуса гораздо раньше, и не факт, что мог бы спасти всех остальных.

— Он считает, что с Федерацией будет сложно договариваться.

— Не страшно, как мне кажется. Мы все равно еще не готовы выйти из тени, а когда земляне будут бодаться с клингонами, уверен, они вынуждены будут пойти на уступки. Нам есть что им предложить.

— Проходи, садись. Да, нам надо на Землю! — Хану подумалось, что он вряд ли когда-нибудь привыкнет к манере Дока разговаривать. — Ах да, у нас же есть малый шахтер и прекрасная лаборатория, где я смогу синтезировать реагент, тогда можно будет разбудить остальных...

— Док, Хан здесь не за этим.

— Да-да. Ты указал, что у тебя дважды брали кровь. Так вот. Кстати, молодец, что успел запустить копирование данных. Теперь нам доступны архивы «Энтерпрайза»... И не надо убивать меня своим фирменным взглядом, на меня это не действует.

— Док, ближе к делу, — не вытерпел Командор.

— По первому забору данные подробные. Кто такой «трибл»? — Док поднял глаза на Хана.

— Комок... хомяк.

— После введения синтезированной сыворотки на основе твоей крови этот комок-хомяк вполне себе живой. Здесь все понятно, этому доктору, Маккою, необходимо было просчитать скорость и механизм регенерации. Отчет подробный. Нет данных о повторном анализе. Есть только факт наличия пятиграммовой капсулы с образцом. Что с остальной частью? Предположения хотя бы.

Хан достал миниатюрную флешку и загрузил информацию.

— Здесь данные того, у кого, скорее всего, остальная часть.

— Как интересно. Нука-нука, где-то тут я встречал это имя… — Док листал файлы, пока не нашел нужное, — вот она, медицинская карточка, данные анализатора, заключение, диагноз, так-так, недопросчитанный комплекс… кое-какая странность… ладно, потом разберусь, — он развернул голографический экран так, чтобы данные видно было всем остальным, — ну и скажите мне, зачем беременной женщине кровь Хана?

— Какие-то эксперименты? — предположил Командор.

— С таким мизерным количеством сомневаюсь, что для экспериментов. Даже для синтеза маловато.

— Может, это связано как-то с нашими экспериментами по репродукции?

— Тогда можно не беспокоиться. Опыты ни к чему не приведут. Не выживают зародыши в естественных условиях. Таких, как мы, к сожалению, можно только в пробирках выращивать. Здесь одной крови мало, надо еще кое-что... А пятью граммами только иммунитет подстегнуть, подлечить, был бы наш эмбрион, то покормить, — хохотнул над последними своими словами Док, — Хан? Командор, что с Ханом? Взгляд у него какой-то непонятный...

* * *

Земля.

Город Карск.

— «Всегда найдутся те, кто готов причинить нам зло. Но не меньшее зло мы могли пробудить внутри самих себя, пытаясь их остановить. Когда кто-то забирает у нас людей, которых мы любим, наша первая реакция — желание отомстить. Но на самом деле мы не такие...»

— Довольно проникновенная речь.

— «...собрались здесь, чтобы отправить в экспедицию U.S.S. «Энтерпрайз» и почтить память тех, кто год назад погиб...»

— По мне, так слишком много пафоса, — я приглушила немного звук головидео, — «Мы не такие, бла-бла-бла...» Если моего ребенка будет кусать бешеная собака, я пристрелю ее, угрызения совести мучить меня не будут. И если мою семью... Да понятно, что это речь для публики.

— Ты какая-то грустная. Жалеешь, что не с ними?

— Разве что чуть-чуть. У меня сейчас другие приключения, — я зевнула, — так-то все идеально, спим да кушаем. Днем!

— А ночью веселимся,— засмеялась Мария,— о, твои чудовища мне улыбнулись!

— У них имена есть, — проворчала я.

— Я же любя. И вообще имею право. После того, как они тебя чуть не высосали изнутри. Да еще твои вкусовые пристрастия. До сих пор в себя не могу прийти, как вспомню, как ты пучок проводов облизывала — и где только взяла?! — и говорила, что вкус у них различается.

— Да это было-то один раз!

— Добрый день! Я попрощаться прилетел. Привет, Макс! Привет, Алекс! Долго я вас не увижу. Подумать только, пять лет в космосе! Храни нас господь!

— Кажется мне, что вы не только попрощаться прилетели.

— Само собой, — весело произнес доктор, — последние тесты твои, детей, рекомендации, обещание отправлять результаты, пока есть связь. Так, ничего не забыл? Ну и голо, видео крестников.

Даже в голову мне не могло прийти, что Маккой станет почти членом нашей семьи, согласившись быть крестным малышей. Он нашел меня через два месяца, мне тогда было совсем худо. На вопрос, зачем я ему понадобилась, он ответил, что систематизируя результаты исследования, он заметил некоторые совпадения в логах анализатора моего результата и, подумать только, результата Трибла! Наверное, только наш доктор мог такое заметить. Мария, с ума сходившая от беспокойства за меня, обрадовалась такому специалисту и сдала меня с потрохами, пожаловавшись, что я скрытничаю и ввожу себе непонятно чью кровь. Вроде и помогает, но все равно это неправильно. Тут уж Маккой вцепился в меня клещами, предварительно дав обещание и сказав, что серьезно относится к врачебной тайне. Мне и так деваться было некуда. Осознав, что могу потерять то, что уже привыкла считать своим родным, соглашалась на все. Даже на кошмарное постоянное лежание под трубками капельниц. Вот и выложила правду. Мария схватилась за голову: «Я знала, что у тебя вкус ненормальный, но чтобы настолько!» Маккой же с алчным блеском в глазах пробормотал что-то вроде «это получше Трибла будет...», развил бурную деятельность, маньяк чертов. Правда, и помог здорово.

Как-то спросила его: «Мне что, контрацептив бракованный достался?» На что он ответил, что «препарат проходит многоступенчатую проверку и что подобные случаи редкие, но отнюдь не уникальные, тут играет роль особенность организма матери, а в моем случае еще и отца». Через пару недель привез пробирку с синтезированной вакциной из тех самых пяти грамм. Потихоньку-полегоньку состояние стабилизировалось, но лишь на последнем сроке я окончательно смогла прийти в себя. Доктор так много возился со мной, что однажды я в шутку предложила, что раз он столько времени уделяет еще не рожденным детям, то просто обязан стать их крестным. А он взял и согласился. Сам, будучи религиозным и носящим крестик, не имел ничего против и даже был рад, мне кажется, а может, хотел быть еще ближе к объектам исследования, кто знает...

И вот теперь четырехмесячные карапузы агукают, радуются знакомым лицам, улыбаются мне, Марии, доктору, мы улыбаемся им в ответ и очень сильно любим. Но иногда мне становится очень страшно. Уверена, что их происхождение когда-нибудь скажется на их судьбе, и невозможно предугадать, как все повернется. Когда я об этом думаю, то испытываю не только страх, но и решимость что-то изменить, защитить, помочь. Надеюсь, у меня хватит сил. Не зря доктора интересуют и мои тесты тоже. Дети, развиваясь, не только тянули все соки, но и подстраивали организм мамы под себя. Очень хочется, чтобы эти изменения были необратимыми...