Не всё Мародёрам малина (гет)

«Иди, не мешай». Я послушно иду. Куда? Не знаю. Нет ни мыслей, ни чувств. И вокруг словно бы ничего нет… Только заступившая мне путь высокая фигура. Странно: я сразу понимаю, кто это, но страха нет и в помине.

— Ты пришла за мной?

— Нет. Я пришла за тем, что принадлежало мне когда-то.

И снова я сразу понимаю, о чём идёт речь.

— Возьми, — я протягиваю палочку, — а камня у меня с собой нет.

— Это не важно. Я возьму сама, мне нужно только слово.

— Возьми, — повторяю я

— Что ты хочешь взамен?

У меня замирает всё внутри. Неужели?! От сумасшедшей надежды сводит горло, я с трудом выталкиваю слова:

— Верни тех, кто в твоей власти.

— Хорошо. Один дар — одна жизнь.

Я уже готов сказать о родителях, но тут перед глазами возникает крохотная мордашка Тэда. Я уже взрослый, а он…

— Люпин и Тонкс.

Чуть приметный смешок. Или мне показалось?

— Смерть не обманывает — слышал такую поговорку? Их вполне сможет вернуть твоя подруга, плата ей по средствам… Я не стану мешать.

Неужели всё же?

— Мои папа и мама.

— Невозможно, — мне чудится в бесцветном голосе нечто, похожее на сочувствие — Слишком много лет прошло. Они уже далеко.

От острого разочарования мне хочется завыть, но ведь есть и другие? Нужно спешить, пока Она не передумала.

— Сириус Блэк.

— Он вне моей юрисдикции.

— Что?!

— Он вне моей юрисдикции. Не тяни время, его у тебя не так много.

— Дамблдор

— О, нет! — вот теперь в голосе эмоции проступают достаточно явно. Знать бы ещё, какие… — С ним у нас свои счёты. Сложные.

— Фред Уизли, — я почти готов заплакать.

— Принято, — Ну наконец-то!!! — Кто второй?

— Седрик Диггори.

— Поздно.

Нет, ну сколько можно!

— Аластор Хмури.

— Он жив.

Что?! На этот раз я всё же не переспрашиваю. Хотя не понимаю, как это может быть. Но кого назвать следующим? Сказать «Добби» я не успеваю.

— Вернуть можно только тех, кто умер сегодня.

— Почему ты сразу не сказала?!

— Мне было любопытно, кого ты назовёшь. И в какой последовательности, — снова тень усмешки. Обидеться бы, да некогда. Я начинаю лихорадочно перебирать в памяти день, запомнившийся слишком фрагментарно (а время уходит) и называю первого же, кого вспоминаю:

— Колин Криви.

— Принято.

Она уже поворачивается ко мне спиной, когда… Как я мог забыть! Про этого человека! Что же делать?

— Постой!

Она останавливается. Ждёт.

— Есть ещё один… Может быть, ты… Ну, что-нибудь…

— У тебя есть ещё Мантия. Та, что досталась от отца.

Удивляться мне некогда.

— Возьми!

— Ты уверен?

— Да!

— Я имею в виду — что он захочет жить?

Меня вдруг охватывает ярость. Она что, издевается?

— Ты его верни, а там пусть хоть в конюшне на вожжах вешается! — интересно, откуда эти вожжи взялись? А, всё равно…

— Что ж, — теперь насмешка в голосе абсолютно явственная — дважды увидеть смерть врага — за это стоит заплатить.

Интересно, можно ли убить Смерть? Я не говорю это вслух, но она отвечает:

— Можно. Но сделавший это встанет на моё место. Хочешь?

— Нет, — мои губы произносят это раньше, чем я успеваю осознать вопрос.

— Подумай! Такое могущество…

— Нет! — на этот раз совершенно сознательно.

— Как хочешь. Договор заключён. Она исчезает. И странный пейзаж вокруг исчезает тоже. Никуда я, оказывается, не ушёл. Роксана всё ещё стоит на коленях возле Тонкс и кажется столь же неподвижной. Неужели мне всё привиделось?

Я не успеваю додумать эту мысль до конца. В уши врывается восторженный визг. Через поле к нам несётся Джинни — так стремительно, что я готов заподозрить её в умении летать без метлы.

— Гарри, Фред! Он жив! Жив!!! — вопит она ещё издали.

Значит, всё правда?! Я пытаюсь представить себе встречу с воскресшим Снейпом, потом — комментарии этой встречи в исполнении воскресшего Фреда (ни то, ни другое мне не удаётся) и без сил опускаюсь на землю.