Кровные узы (гет)

«Если я не вижу зла, не слышу о зле и ничего не говорю о нём, то я защищён от него»

Альбус подставил лицо под палящие лучи, на секунду оторвавшись от своего альбома с ещё недорисованным изображением школьного двора. Студенты, расположившись на пледах и скамейках, смотрели на него с листа бумаги, в то время как их живые копии распространяли по залитому солнцем дворику шум голосов и смеха. Последние дни сентября выдались на удивление тёплыми, и студенты пользовались возможностью насладиться последними отголосками лета и напитаться витамином D до тех пор, пока Хогвартс окончательно не окутают привычные для этих мест пронизывающие до костей ветра и дожди.

Созерцая пустоту закрытых век, он мысленно вернулся к воспоминанию о недавней выходке Розье, которая закончилась наказанием Альбуса, — Джофри с таких ухищрением продумывал свой гениальный план, что вина Поттера была неоспорима, и Слизнорт был вынужден оставить его чистить котлы после занятий и лишить нескольких очков. Должно быть, этим его неприятель хотел и вовсе лишить Альбуса значка старосты, но профессор был не настолько зол в тот день и смилостивился над юношей. Хотя то, что он назначил его старостой, милостью можно было назвать с большой натяжкой. За этот месяц Ал не один раз задумывался, чем вообще думал Слизнорт, когда принимал такое верное, по его мнению, решение, и с каждым днём всё больше раздражался от мыслей о том, что декан, Мерлин его раздери, по-настоящему спятил!

Неприятное всепоглощающее чувство — липкая и тошнотворная злость — забралось под кожу, и Альбус постарался привести дыхание в норму, сдерживая гнев. Он возникал всё чаще, а подавлять его казалось всё более плохой затеей: недалеко было дойти до психолога или, что хуже, смирительной рубашки в больнице Святого Мунго. Остановив дрожь в руках, он распахнул глаза и перелистнул несколько страниц альбома, остановившись на рисунке хижины Хагрида с изображением неизвестной блондинки. По какой-то непонятной причине он успокаивал его, и каждый раз, находясь на грани, Альбус искал глазами образ девушки на холсте, впитывая каждый маленький штрих и палитру цветов, которую впервые использовал в своей зарисовке.

Смех в нескольких шагах от него прервал его медитативные размышления, и Альбус покосился в сторону соседнего пледа, где расположился Скорпиус, собравший вокруг себя группу пятикурсников. Каждая его шутка сопровождалась пищанием девчонок и глупыми ухмылками мальчиков, и он упивался своим превосходством, прекрасно осознавая своё главенствующее положение над ними. Его расположения не пытались добиться лишь единицы, ибо всем было известно, что вызвать недовольство Малфоя или, того хуже, оказаться его врагом грозило неприятными последствиями, ведь мстил он изощрённо и мог запросто превратить спокойное существование в Хогвартсе в настоящий ад. А его милость, напротив, могла спасти от нападок окружающих. Так, на первом курсе, заступившись за Альбуса, Скорпиус обеспечил ему бесконфликтное будущее среди слизеринцев.

Однако, если открытые нападки исчезли, то косые взгляды, шёпотки и едкие комментарии преследовали Поттера вплоть до шестого курса.

— А ты чего сидишь здесь совсем один?

Альбус удивлённо проследил за тем, как Камилла Делоне усаживается рядом с ним, неловко поправляя задравшуюся юбку, и улыбается ему своей белозубой улыбкой, которая казалась ещё более белоснежной на фоне смуглой кожи. Она откинула назад каштановые кудри, которые почти падали на клетчатый плед, и стрельнула зелёными глазами на блокнот в его руках. Альбус на автомате захлопнул его, чувствуя смущение, и, только когда взгляд девушки пересёкся с его, понял, что так и не ответил на её вопрос.

— Не хочу мешать Скорпиусу развлекать пятикурсниц.

Камилла показательно закатила глаза и, взглянув в сторону Малфоя, что продолжал распылять обаяние на слизеринок, громко фыркнула:

— Пусть разменивается на всяких дурочек.

Альбус помнил, что годом ранее Скорпиус активно окучивал и Камиллу, и, судя по рассказу Лили, этим летом даже успел посетить с ней «Гринграсс-холл», но, видимо, всё это закончилось вместе с наступлением учебного года, и теперь Делоне затаила обиду на Малфоя. Скорпиус никогда всерьёз не интересовался ни одной девушкой, ограничиваясь лишь ничего не значащим лёгким флиртом, после которого запросто переключался на кого-то другого. Альбус же ещё с четвертого курса имел репутацию однолюба, поскольку другого опыта, кроме отношений с Деметрией Забини, в его жизни не было.

— Я и не знала, что ты рисуешь, — вновь подала голос Камилла, и Ал понял, что в очередной раз ушёл в себя. Понятно теперь, почему кроме Малфоев и Забини у него не было близких друзей — никому не понравится, когда твои вопросы так бессовестно игнорируют. Он фыркнул, но, поймав удивлённый взгляд Делоне, опомнился и поспешил исправиться:

— Это так, несерьёзно. Просто зарисовки.

Он почувствовал, как мышцы сковывает спазмом, когда девушка вдруг резко подалась вперёд и выхватила альбом. Лоб покрылся липким потом, а руки похолодели — такая реакция на неожиданные выпады однокурсников преследовала его ещё с первого курса, когда почти каждый день его зажимали в тёмном укромном уголке и толпой избивали. За этим жутким воспоминанием Альбус даже не успел оказать сопротивление, и девушка раскрыла альбом где-то на середине, на том самом изображении хмурого леса и блондинки в синей мантии. Оставалось только незаметно выдохнуть и терпеливо ждать, когда Камилле надоест вдумчиво изучать каждый рисунок.

Остановившись на портрете Деметрии, она завистливо хмыкнула и тут же вскинула горящие глаза на Поттера.

— А может и меня нарисуешь? Всегда хотела, чтобы кто-то написал мой портрет. Но Забини отказался, а больше я не знаю никого, кто бы рисовал, — возбуждённо щебетала она, то и дело поправляя свои пышные волосы и хлопая длинными ресницами.

Альбуса это удивляло. Он привык, что большинство слизеринцев, в том числе подружки Деметрии, смотрели на него так, словно он грязь под их идеально отманикюренными ноготками. Но после вечеринки первого сентября он стал замечать, что многие словно оттаивают по отношению к нему. Хелена Причард добровольно взяла на себя большую часть обязанностей старост, и это могло означать благодарность за то, что Альбус взял всю ответственность за устроенную вечеринку на себя и один отрабатывал наказание в кладовых Слизнорта. Другие уже не косились на него, как на прокажённого, и не высказывались хоть сколько-нибудь неприятно за исключением, конечно, Розье. Однако, внутренняя стена, которой слизеринцы когда-то отгородились от Альбуса, назвав его чужим, каждый раз непроизвольно возводилась им самим. Как защитная реакция на предполагаемую угрозу с их стороны. И адекватно воспринимать их дружелюбие он уже не мог.

Он неловко посмотрел на Камиллу, но не мог придумать ни одной причины отказать, чтобы не обидеть и вновь не оказаться врагом.

— И что это мы тут делаем?

Альбус увидел, как глаза Делоне тут же наполнились ужасом, обольстительная улыбка сменилась растерянностью и она неровным движением снова одёрнула юбку. Деметрия стояла у края пледа и, сложив руки перед собой, пристально следила за подругой, пока та открывала рот в попытках как-то оправдаться. Поттер понимал, что если его девушке вдруг придёт в голову бредовая мысль о том, что Делоне посмела посягнуть на её парня, той не поздоровится, поэтому пришёл ей на выручку:

— Камилла просто хотела спросить, когда начнутся занятия в хоре, — выдал первое, что пришло в голову, Альбус. В то же мгновение девушка подорвалась с места и по стойке смирно встала рядом с Деметрией, несколько раз кивнув на слова Ала.

— Не знала, что ты поёшь, — хмыкнула Забини, смерив её подозрительным взглядом.

— Никогда не поздно начать, верно? — как ни в чём не бывало улыбнулась Камилла.

— Ладно. Если узнала, то пойдём. Мне нужно обсудить с Доминик бал в честь Хэллоуина. Я придумала гениальную концепцию, но она и слушать не станет, если меня никто не поддержит! Альбус, увидимся позже, — бросила она своему парню и увела Камиллу в сторону дерева, под которым расположились Доминик и Маркус в компании королевской свиты.

Альбус выдохнул, радуясь тому, что наконец-то остался один и что Камилла вряд ли теперь решится подойти к нему и на милю, боясь гнева своей гипотетической Королевы. Но только он хотел продолжить рисунок — рядом с ним приземлился Скорпиус. Он блаженно растянулся на пледе, отчего воротник его белой рубашки-поло съехал чуть в сторону, и скинул с ног белые кеды, оставшись в одних носках.

— Что хотела Камилла? — щуря один глаз из-за слепящего солнца, спросил он у друга и небрежным движением зачесал мокрые от пота волосы назад.

— Узнать, появился ли у тебя кто-то, — поддел его Альбус, и Скорпиус скривился.

— Я же ясно дал ей понять, что у нас ничего не будет. Ну она и прилипала...

— Это ты ей сказал, когда вы ворковали в «Гринграсс-холле»?

Малфой резко поднялся и недоумённо уставился на Альбуса.

— Откуда ты?.. Я же не говорил тебе...

— Лили рассказала, — признался Поттер.

Скорпиус так же стремительно обернулся в ровно противоположном направлении от Альбуса, словно уже знал, где искать Лили, и уставился на одиноко стоящую в стороне скамейку. Девушка сидела, прижав ноги в ярких кедах к груди, и меланхолично созерцала двор, пока Роза, сидящая рядом, что-то рассказывала ей. Они молча наблюдали за девушками несколько секунд и потом синхронно посмотрели друг на друга.

— А она откуда знает? — подозрительно спросил Скорпиус у друга.

— Кажется, Джесс рассказала, а она вас видела, — пожал плечами Ал.

Малфой промычал что-то нечленораздельное и вновь кинул взгляд на девушек. На секунду задумался о чём-то, и Альбус уже хотел уточнить, что его взволновало, но Малфой опередил его:

— Что за тайный поклонник появился у Уизли? Сегодня на Истории ей прислали большущий букет роз! — он округлил глаза и руками показал масштабы букета.

— Маклагген, наверное, — предположил Ал, ничуть не удивившись. — Лили рассказывала, что он прохода Розе не даёт, заваливает цветами, подарками и приглашениями на свидание.

— Э-у, и сдалась этому красавчику наша ботаничка?

Поттер кинул на друга осуждающий взгляд, и несколько минут они просидели в молчании, занятые каждый своими мыслями. Альбус даже вернулся к рисунку, но уже не мог сосредоточиться и спустя время отложил альбом в сторону, вновь обратившись к другу с давно волнующей его проблемой:

— Лили, кстати, до сих пор бесится, что ты тогда заколдовал её.

— Она всегда бесится, — пренебрежительно бросил Малфой. — И будет беситься сильнее, когда я сорву их сегодняшнюю тренировку.

Альбус закатил глаза и едва подавил возмущение.

— Опять?

— У меня только один раз получилось! — искренне возмутился Скорпиус. — В следующий раз они были с Вудом, и нам уже нечего было ловить, а в прошлый вообще пришли раньше времени, и мы опоздали, — он обиженно скуксился и обреченно упал на плед. — Мне уже кажется, я начал терять хватку...

— Так может пора закончить этот цирк? — рассудительно заметил Ал. — Пока не случилось непоправимое.

Он знал, что давить на друга, вынуждая прекратить его миссию по отмщению, было нельзя: могло произойти что-то похуже срыва тренировки, — но можно было внушить, что так будет лучше. Только вот это было ничуть не проще угроз.

— И оно случится, если я не преподам урок твоему братцу!

Альбус обречённо вздохнул, а когда у входа в школу послышалось знакомое противное гоготание, и вовсе взвыл от негодования. Джеральд и Штефан в компании прихвостней помладше окружили незнакомую девушку, которую было едва видно за их высокими фигурами. Ал слышал только её звонкий голосок, но и его перекрывали их едкие комментарии. Почувствовав некую ответственность за однокурсников, он вспомнил также о том, что является старостой, и решил приструнить их, насколько это было возможно.

— Да забей, они и слушать не станут! — вдогонку крикнул ему Малфой, но Альбус уже задался этой невыполнимой целью.

Он стремительно приближался к слизеринцам, что продолжали издевательски хихикать и уже хватали девушку за руки и дёргали за длинные светлые волосы. Штефан Кённинг был на голову выше Альбуса и в два раза шире, а Джеральд Фоули являлся тощим коротышкой, лицо которого до сих пор покрывала россыпь прыщей. Они всюду следовали за Джофри, выполняли все его поручения и ненавидели Поттера так же, как их главарь. Это должно было пугать Альбуса, но, вопреки обычаю, только ещё больше подстегнуло.

— Эй, что здесь происходит? — он пытался казаться увереннее, чем есть на самом деле, и повысил голос, окликнув их.

Их физиономии повернулись к Алу и расширились в издевательских усмешках.

— Иди куда шёл, Поттер! — ухмыльнулся Штефан.

— Пока не оставите девушку в покое — не уйду, — чётко проговорил тот, и для пущей убедительности сложил руки на груди, тем самым ещё и уняв дрожь.

— Неужели кто-то вдруг осмелел? — издевательски протянул Джеральд.

— Видимо это были вы, раз решили, что за нарушение школьного порядка я не лишу вас очков!

Содрогнувшись от мерзкого оскала, появившегося на лице Штефана, Альбус в полной мере осознал тщетность своих попыток и абсурдность самой идеи подойти к ним. Однако за гримасой не последовало ничего, кроме угрозы Джеральда:

— Джофри узнает!

Незаметно выдохнув, Ал лишь развёл руками и облегчённо проводил взглядом их удаляющиеся спины. Ещё несколько мгновений он смотрел им вслед и, когда они присоединились к шумной компании однокурсников, оглянулся на шёпот незнакомки:

— Спасибо за помощь.

Девушка, на время потасовки отошедшая на второй план, очаровательно улыбнулась ему, заправила за уши волнистые волосы и смущённо потупила взгляд. Проследив за ним, Альбус увидел упавший на траву альбом и поспешил поднять его, на доли секунды опередив её. Блондинка приняла его из рук юноши и подарила ему ещё одну улыбку.

— Благодарю.

— Рад помочь, — опомнился Ал, и теперь уже пришла его очередь смущённо отводить глаза.

Её лицо светилось, словно отражая собой солнечные лучи, и он неожиданно подумал, что эта девушка похожа на ангела. Светлые волосы волнами рассыпались по белой блузке с узором в мелкий цветочек, короткую юбку трепал лёгкий ветер, один гольф чуть сполз, открывая вид на острую коленку с родинкой в виде сердечка. Она была очаровательна, и Альбус впервые без зазрения совести разглядывал совершенно чужую ему девушку, отмечая каждую деталь её образа. Подняв взгляд выше, он отметил красивую линию губ, чётко очерченные скулы, мило вздёрнутый носик и искрящиеся голубые глаза, что следили за ним с толикой удивления и смущения. Это отрезвило Поттера, и он смущённо откашлялся, скосив глаза в сторону, словно это совсем не он пару секунд назад так бесстыдно пялился на неё.

— Эм... — промямлил он, откашлялся, позволяя себе оттянуть время, и наконец-то спросил:

— Что они хотели от тебя?

— Наверное, я сама виновата, — как ни в чём не бывало заговорила девушка, и Ал поймал себя на том, что следит за каждым её жестом. — Ваши однокурсники сильно шумели и мешали моим друзьям выполнять задание по Травологии. Я сделала им замечание и попросила вести себя потише. Но староста из меня, видимо, никудышная, и они не восприняли меня всерьёз.

Только сейчас Альбус заметил значок старосты, приколотый к её блузке. Блондинка продолжала что-то оживлённо рассказывать, активно жестикулируя и посмеиваясь, и он пропал окончательно. Он никогда не встречал такой девушки: светлой и искренней, забавной и красивой. Все слизеринки были гордыми и холодными красавицами с идеальными манерами — они были похожи на фарфоровых кукол, отстранённых и недосягаемых. А других девушек, кроме однокурсниц и многочисленных сестёр, в его окружении не было. Возможно, поэтому её непосредственность так произвела на него впечатление.

— Я, кстати, Аннабель. Аннабель Свифт.

Альбус встрепенулся, вновь поглощённый мыслями, и поймал её искрящийся взгляд.

— Да, я... — ему хотелось провалиться сквозь землю из-за своих скованности и неумения поддерживать разговор. — Я Альбус. Поттер. Альбус Поттер.

— Я знаю, — с понимающей улыбкой кивнула Аннабель. — Мы встречались на собраниях старост.

— Да, точно.

Учитывая, что во время всех собраний Ал рисовал в альбоме, он вряд ли бы мог запомнить что-то, кроме своих нечётких набросков и голоса Николетт Локонс, мелькающего на заднем плане.

— Сложно быть старостой?

Альбус был готов надавать себе пощёчин, лишь бы вновь не уходить в себя, ловя каждое движение новой знакомой. Ему казалось, что со стороны он выглядел совсем глупо, тормозя после каждой фразы девушки, как будто он не очень умный.

— Сложно ответить на этот вопрос, — рука метнулась к затылку и пригладила торчащие на затылке волосы. — Меня назначили только в этом году, и я сам ещё не свыкся с этой ролью.

— У тебя неплохо получилось.

Он почувствовал, как к щекам приливает краска.

— Я что-то сомневаюсь. Обычно я предпочитаю не ввязываться и уж точно не разводить конфликты. В принципе игнорировать их. Если их не замечать, значит их нет... — пролепетал он раньше, чем успел подумать, и в ту же секунду почувствовал себя глупо.

— Сандзару... — быстро и тихо проговорила Аннабель и кивнула самой себе в подтверждение этих слов.

— Что? — оторопело переспросил Поттер.

Девушка издала смешок и поспешно пояснила:

— Это такой символ в Буддизме. Три обезьяны, которых изображают с закрытыми ушами, глазами и ртом. Довольно часто он истолковывается не совсем верно: многим проще увидеть в трёх обезьянах эдакого коллективного страуса, засунувшего голову в песок перед лицом проблем. На самом деле это довольно здравая философия и жизненная позиция, заключающаяся в том, что человеку нужно не видеть, не слышать зло и не говорить о нём, и тогда он будет полностью от него защищён. Словом, это символ отказа от зла этого мира, недеяния зла и отрешённости от неистинного.

— Да, это по мне, — скованно улыбнулся Альбус.

Но он кривил душой. Зло было вокруг него, он видел это во взглядах однокурсников, слышал между строк их льстивых речей, оно всё чаще рвалось из его уст, когда не оставалось сил молчать. Зло было в нём. Тщательно подавляемое, контролируемое, переполнившее чашу терпения. Он стремился показать, что он не такой, как все слизеринцы — подлые и изворотливые — хотел доказать, что Распределяющая шляпа ошиблась, отправив его на этот факультет. Хотел быть лучше. Но всё чаще ловил себя на мысли о том, что он такой же, как те, кого он презирал все эти годы. И на фоне солнечной Аннабель Свифт ещё отчётливее узрел весь мрак свой души.

— Буддизм многим помог найти себя, направить на путь истины и просветления: вести нравственную жизнь, развивать мудрость, понимание и сострадание, осознавать свои мысли, чувства и действия, — ведь только так карма останется чиста и будет возможность вырваться из колеса Сансары и приблизиться к Нирване. Ой, тебе, наверное, не интересно всё это...

Альбус встрепенулся от её гипнотического голоса и успел увидеть, как она мило краснеет и смущённо отводит глаза.

— Нет, что ты. Я просто задумался над твоими словами, — поспешил заверить он. — Это правда очень интересно. Раньше я не интересовался этой философией. Откуда ты всё это знаешь?

— О! — глаза Аннабель вновь загорелись. — Мои родители буддисты и объехали полсвета, изучая разные течения и школы, они и дома-то почти не бывают. Я знаю не так много, как они, но тоже следую постулатам Буддизма.

— Как тогда они зарабатывают на путешествия, если всегда в разъездах? — вырвалось у Альбуса против его воли, и он дал себе мысленную оплеуху, понимая, насколько нетактичен был его вопрос. — Прости, — поспешил добавить он.

— Что ты, всё в порядке, — благодушно отозвалась девушка. — Родители считают, что материальными благами путь к просветлению не обрести, поэтому не стремятся к заработкам. Конечно, отец пишет статьи об их скитаниях и печатает их в журналах. Ему даже предлагали стать ведущим магловской программы о путешествиях, но он всегда отказывался. А мамину коллекцию редких ценностей не раз хотели выкупить за большие деньги, но она бы ни за что с ней не рассталась. Им это просто не нужно.

Ал невольно улыбнулся, предоставляя своему воображению нарисовать портрет семьи Аннабель. В его представлении она отличалась от его семьи, где отец вечно застревал на работе, а мама уже давно забыла о своей страсти к квиддичу, где Джеймс нудил об обязанностях и ответственности, где всё крутилось вокруг выбросов магии Лили, — где Альбус порой чувствовал себя лишним. Он верил, что хоть у кого-то всё не так, — нормально, насколько это было возможно в современном обществе.

Многозначительное покашливание за спиной вернуло Поттера с небес обратно в школьный двор, и он порывисто обернулся, тут же наткнувшись на недовольный прищур глаз Деметрии.

— Что здесь происходит? — вскинув брови вверх, поинтересовалась она и окинула Аннабель оценивающим взглядом.

— О, здравствуй! — Свифт расплылась в открытой улыбке, ничуть не стушевавшись под её тяжёлым взглядом. — Ты ведь Деметрия, верно? Я Аннабель Свифт.

— Верно.

— Приятно познакомиться! — на этот раз неприязнь Забини сбила с лица Аннабель всю жизнерадостность, девушка неловко опустила глаза и, поджав губы, быстро проговорила. — Мне пора. Была рада пообщаться! Ещё увидимся!

И быстро засеменила к компании равенкловцев, расположившихся у большого раскидистого дерева. Альбус обречённо провожал взглядом её удаляющийся силуэт, совсем забыв о присутствии Деметрии, которая с постным лицом следила за своим парнем.

— Мило поболтали? — наконец спросила она, вложив в свои слова максимум недовольства, и Ал встрепенулся.

— Штефан и Джеральд пристали к ней, и я, как староста, приструнил их. И... — он замялся под её жёстким взглядом. — И я узнал, что она тоже староста...

— Очень познавательно, — хмыкнула Деметрия и, взяв Альбуса под руку, повела к пледу, где подобно королю расположился Джофри в компании своих прихвостней. — Надеюсь, ты понимаешь, что сейчас твоё положение среди слизеринцев весьма шатко даже несмотря на то, что Слизнорт назначил тебя старостой. Любая выходка — и ты опять окажешься в самом низу иерархической лестницы, и я ничем тебе не помогу. Помни об этом, когда в следующий раз будешь переходить дорогу Джофри или кому-то более влиятельному.

Альбус молчал, прекрасно зная, к чему она клонит. Если он хотел выжить среди слизеринцев — он должен был безропотно подчиняться их устоям, не вылезать из своей скорлупы и уж точно не заглядываться на милых равенкловок, потому что ничего из этого не поможет ему оставаться на плаву, напротив — утянет на самое дно.

Ему было что терять, но впервые иллюзорная свобода казалась ему клеткой, в которую его посадили самые близкие люди, и он хотел вырваться из неё и улететь к солнцу, не зная, обретёт ли он себя или сгорит от его жара.

* * *

Мало кто понимал, почему такие разные Лили и Роза были настолько близки. Не знающие подробностей их отношений, а только наблюдающие со стороны, могли бы предположить, что их могут объединять разве что родственные узы и общее детство. Все были прекрасно осведомлены о том, что Лили Поттер прохладно относилась к учёбе и всё свободное время уделяла квиддичу, а Роза Уизли только и делала, что сидела за книгами и осаждала своим напором библиотеку. Первая была слишком несдержанной и вряд ли могла заслужить репутацию тихони, а её кузина, напротив, едва ли могла вымолвить несколько слов в большой компании и всегда сторонилась общения. И даже близкие порой не понимали, о чём могли секретничать такие разные девушки. Лили любила цитрусы, яркую одежду, фонарики и разноцветные фейерверки, а Роза — тыквенные пироги, книжки и милые безделушки, вроде фигурок сов, которых у неё было несметное количество. И мало кто замечал, насколько на самом деле были похожи кузины: они были закрыты от посторонних, предпочитая общаться только с близкими, любили тишину и уединение, которое проводили с кружкой горячего чая с мёдом и корицей, любили уютные свитера цвета осенней листвы и свой цвет волос. Они были разными, но отлично дополняли друг друга, что позволяло им сохранять тёплые отношения, несмотря на все различия их характера. И делились сокровенным только друг с другом.

— Джесс рассказывала, что видела тебя сегодня с очередным букетом, — хмыкнула Лили, отвлекаясь от созерцания слизеринской компании, шумно обсуждающей что-то.

Роза закатила глаза и устало вздохнула, извлекая из сумочки смятую записку.

— Маклагген всё не сдаётся.

— Который за эту неделю? — насмешливо уточнила Поттер.

— За эту второй. Ещё был плюшевый зайчик, три коробки конфет и целая корзинка со всякими сладостями. А с сегодняшним букетом очередное приглашение на свидание... — Роза протянула комочек Лили и устало откинулась на спинку скамейки.

Та стремительно развернула его и с любопытством уставилась на содержимое записки, презрительно фыркнула и скривила лицо в гримасе отвращения, заметив между делом:

— Встреча на Астрономической башне. Как банально. Но что ожидать от Маклаггена...

Роза хотела бы согласиться с кузиной, но уже приняла для себя непростое решение, которое могло в корне перевернуть всю её жизнь.

— Я пойду.

Лили недоумённо уставилась на неё.

— С чего вдруг? Ещё пару дней назад ты возмущалась, что он тебя достал.

Этого она понять не могла, и Розе оставалось только неловко поджать губы и неопределённо пожать плечами. Лили никогда не была на её месте и даже не могла представить, каково это — всю жизнь быть в тени, выслушивать издёвки и насмешки и не находить в себе сил как-то бороться с этим. И только недавно Роза поняла, что совсем необязательно справляться одной. Как ни крути, но Эридан был прав, что в её положении никто бы не стал отказываться от покровительства такого влиятельного парня. И она была готова переступить через собственные гордость и принципы, закрыв глаза на то, что он наговорил тогда в библиотеке, и дать ему шанс помочь ей. Ей нужны были ресурсы — и она нашла их в его лице, поймав сразу двух зайцев, ведь отношениями с Маклаггеном можно было не только поставить себя в обществе сверстников и утереть нос Бэт и Аманде, но и вызвать ревность Лоркана. А отступаться от него она была не намерена.

— Возможно, он не так плох, как кажется. Всем надо давать второй шанс, — вместо правды ответила Роза и в мгновение почувствовала укор совести. Она никогда не врала, а её план подразумевал собой одну сплошную ложь, и девушка была близка к нервному срыву, потому что не знала, справится ли она с тем, что затеяла.

Лили передёрнула плечами, в корне не согласная с политикой кузины: она никому не давала вторых шансов, потому как считала, что если человек обидел тебя однажды — он обязательно сделает это снова, когда твоя бдительность ослабнет. Именно поэтому она ни за что бы не подпустила Малфоя ближе, чем на расстояние вытянутой руки, и никогда не могла позволить себе расслабиться и опустить маску сильной и независимой Лили Поттер в его присутствии. Он уже не раз показал, на что способен, и уж точно не мог поменяться в мгновение ока. С таким же недоверием Лили относилась и к Маклаггену, хотя, в отличие от Малфоя, тот был не зловреден и вряд ли мог серьёзно навредить — лишь по глупости обидеть. Но она не хотела, чтобы кузина осталась с разбитым сердцем, поэтому была против её дел с Эриданом. В любом случае, Лили не смогла бы внушить Розе оставить эту идею: кузина была довольно упряма, когда вбивала что-то себе в голову.

— Маклагген придурок, но это твое решение, — лишь хмыкнула Поттер, подчеркнув при этом своё отношение к затее кузины.

— Если игра стоит свеч, я рискну и приму её правила, — еле слышно проговорила Роза, и Лили не услышала её слов, поднимаясь на ноги.

— Мне пора на тренировку. Тем более, пока Малфой здесь, он точно нам не помешает, а меня его упорство уже начинает подбешивать.

— Удачи, — Уизли махнула ей на прощание и проводила взглядом до самого входа в замок, затем кинула взгляд на слизеринскую компанию и заметила, как Малфой подрывается с места и стремительно пересекает двор.

Он обежал несколько пледов, насильно поднимая с них своих однокурсников, и те с одинаково недовольными физиономиями последовали следом за ним. Роза хмыкнула, разумно заключив, что сегодня случится новая стычка между слизеринской и гриффиндорской сборными, но квиддич мало заботил её, поэтому она уже была готова выкинуть эти мысли из головы. Однако беспокойство за Лили и Джеймса взяло верх, и она уже не могла игнорировать эти мысли и ушла в себя, даже не заметив, что место кузины занял кто-то другой.

— Ты красивая, когда сидишь с таким задумчивым выражением лица.

— Какого... — вздрогнув от неожиданности пролепетала Роза.

Она порывисто повернулась на голос и, встретившись с холодными глазами Маркуса Забини, занявшего место рядом с ней, судорожно вздохнула, а к лицу от его слов прильнула краска.

— И я рад нашей новой встрече, — обольстительно улыбнулся юноша.

— Надеюсь, последней? — не сдержалась Роза и попыталась спрятать глаза, чтобы не пересекаться с его пронзительным взглядом, который внимательно следил за ней.

Она не понимала, что толкнуло его уже в третий раз заговорить с ней, но прекрасно осознавала все неприятности, которые он мог привнести в её жизнь. Не слишком хорошо осведомлённая о нём, Роза всё же знала, что Маркус Забини имел не лучшую репутацию, считаясь коварным обольстителем, который всегда держался отстранённо, отчего нельзя было и предположить, что на самом деле творится в его голове. Кроме того, он был королём Доминик, а переходить дорогу ей Роза бы не решилась, хотя при возможности собиралась ещё парочку раз поставить кузину на место — слишком уж ей понравилось то чувство эйфории и своей значимости, когда ей впервые это удалось. Но делать это посредством Забини она бы не стала, потому что такая вольность грозила не только гневом Королевы, но и другими проблемами: признаться честно, Роза опасалась этого холодного и неприступного слизеринца.

Она недружелюбно следила за тем, как он безмятежно раскинулся на скамейке, подставляя лицо под палящие лучи солнца, и отодвинулась ещё дальше от него. Он, заметив это, лукаво сощурил глаза и ухмыльнулся.

— Слышал, Маклагген не даёт тебе прохода, заваливая подарками и приглашениями на свидание.

Роза удивлённо приподняла брови, всё же взглянув на него. Слышал? Она не могла даже предположить, интересовался ли Забини слухами намеренно или подслушал их с Лили разговор. Кто знает, возможно он вообще почерпнул это в её собственной голове — легилименцию ведь никто не отменял. Эта мысль повергла её в панику, и она ещё сильнее закрылась, словно пытаясь не дать ему проникнуть в своё сознание, хотя никогда не практиковала окклюменцию.

— У тебя отличный слух, — выдавила Роза, вновь отводя от него взгляд и устремляя его в другой конец двора.

— И интуиция, — как бы невзначай заметил Маркус. — И она подсказывает мне, что сегодня мы проведём незабываемый вечер на вершине Астрономической башни.

Роза хмыкнула, но в этот раз заставила себя не смотреть на Забини.

— Поспешу тебя расстроить: в этот раз она тебя подвела. Потому что если я и свяжу понятия Астрономической башни и Маркуса Забини в своём монологе, то смысл его будет заключаться в том, что я спрячусь там от твоего назойливого внимания.

— Да, я припоминаю наш прошлый разговор, — усмехнулся Маркус. — Ещё, кажется, ты говорила, чтобы я не рассчитывал на новую встречу. Но, как видишь, сейчас мы вместе сидим здесь и со стороны мило воркуем, как те влюблённые парочки, — он кивнул на плед в нескольких метрах от них, где расположились Валери Вуд и Мэтт Джордан.

— Я бы предпочла думать, что со стороны видно, как я смачно посылаю тебя и ты уходишь и больше не возвращаешься, — скривилась Роза, следя за однокурсницей. В этот момент Мэтт как раз кормил её мороженым с ложечки.

— Но ты этого не делаешь.

Она вздрогнула от этого замечания и таки посмотрела на Забини. Он дёрнул уголком губ и растянул их в усмешке, внимательно следя за растерянным лицом девушки. И она не знала, что ему ответить. Казалось, любую фразу, которую она говорила, он мастерски поворачивал в свою пользу, оставляя Розу в дураках. Талант ли это был или с годами приобретённое свойство — она не знала. Но прекрасно понимала, что вряд ли сможет перетянуть одеяло на себя в словесным перебранках с этим слизеринцем. Он был мастером своего дела и привык побеждать, а Роза лишь недавно встала на эту скользкую дорожку и могла упасть в любую секунду.

Она поёжилась и таки попытала удачу, с прищуром взглянув в его глаза:

— Я думаю, это можно услышать между строк.

Маркус выдержал паузу, продолжая их зрительный контакт, и подался чуть вперёд, сокращая расстояние между их лицами. Роза дёрнула головой назад, не позволяя ему нарушить свои границы, но упрямо продолжила смотреть прямо на него.

— Значит, я не слишком сообразителен. Или же излишне самоуверен, — вкрадчиво проговорил Забини.

— Полагаю, верны оба варианта, — в похожей манере ответила ему Уизли.

Парень усмехнулся и недоверчиво покачал головой.

— Или ты только хочешь казаться колючкой, а сама испытываешь наслаждение, находясь в моей компании.

И Роза вновь почувствовала себя полной дурёхой, ощутив, как её щеки начинают гореть. Каков наглец! Нет, она была в полнейшем шоке от его самоуверенности и веры в собственную правоту. Но с каким изяществом и шармом он ставил её на место! Безобидной фразой в пух и прах разбивал всю её уверенность, оставляя перед собой беззащитную и растерянную Розу, которая даже не могла подобрать слов, чтобы отыграться. Он точно был гением. Пауком, искусно плетущим хитросплетения своих игр. И по какой-то непонятной причине хотел втянуть и её в свои сети.

В эту минуту она ещё отчётливее осознала, что должна держаться от него как можно дальше — или её падение случится куда быстрее, чем она рассчитывала.

— Роза, всё в порядке?

Девушка вздрогнула от знакомого голоса и порывисто обернулась. Возле скамейки в нерешительности замер Лоркан, то с волнением глядя на Розу, то кидая неприязненные взгляды на Забини. Она успела вздохнуть с облегчением, собираясь улизнуть от собеседника со Скамандером, как в прошлый раз от неприятного разговора с Бэт и Амандой, но вовремя одёрнула себя. Она ведь поклялась себе, что больше не станет принимать его помощь. Больше не будет жертвой, не способной постоять за себя.

И вместо побега Роза расплылась в улыбке и, незаметно придвинувшись к Забини, равнодушно посмотрела на Лоркана и неопределённо пожала плечами.

— Всё прекрасно.

Маркус сперва удивлённо приподнял брови, но уже через мгновение расплылся в ухмылке и закинул руку на спинку скамьи позади Розы. Она лишь немного дёрнулась, когда он мимолётно коснулся её плеча, и с удовольствием заметила, как напрягается Скамандер, следя за слизеринцем.

— Ты хотел что-то конкретное или подошёл просто для того, чтобы спросить, всё ли в порядке? — беззаботно спросила Уизли.

— Можно с тобой поговорить? — переведя взгляд обратно на Розу, спросил Лоркан.

— Говори, — безразлично пожала плечами та.

— Наедине.

Роза дёрнула уголком губ, наблюдая за тем, как он балансирует на грани, не зная, уйти ли ему или вырвать её из рук другого парня, и тщательно подбирает слова, видимо, боясь повторить прошлую ссору. И ей нравилось его замешательство.

Она закинула ногу на ногу и разгладила складки юбки, а затем томно взглянула на него из под длинных ресниц и расплылась в сладкой улыбке:

— На самом деле я сейчас занята, — девушка стрельнула глазами в сторону Забини и подарила ему мимолётную, но притворную улыбку. — Но, если ты так хочешь, можешь найти меня позже.

— Сегодня вечером? — в ту же секунду подхватил Лоркан, и Роза улыбнулась шире.

— Нет, сегодня вечером у меня встреча. Как-нибудь в другой раз, — внимательно наблюдая за его реакцией, пропела она. — Скажем, на следующей неделе?

— На следующей неделе, — кивнул он, не имея других вариантов.

Ещё несколько мгновений Лоркан стоял возле скамейки, рассчитывая услышать что-то ещё, но Роза не собиралась ему подыгрывать. И, кинув ещё один напряжённый взгляд на Забини, он развернулся и двинулся прочь. Выдержав ещё пару секунд, за которые плечо начало гореть от лёгкого прикосновения Маркуса, Роза отпрянула от него и тяжело выдохнула. Это было не просто.

Забини же издал многозначительный хмык, внимательно посмотрел на неё и, играя бровями, заметил:

— Это было... очень познавательно и крайне забавно.

— И что же здесь забавного? — резко спросила Роза.

— Как минимум твоё притворство и желание вызвать ревность этого равенкловца посредством недоговорённостей и лёгкого флирта со мной.

Она не знала, как он это делает. Читает её, как детскую книжку с картинками.

— Только ты забыла одну важную вещь: мной нельзя играть, — вкрадчиво продолжил он. — Я играю людьми. И никак иначе. Но за попытку хвалю, думаю, на этого идиота она сработала.

Он не спеша поднялся со скамейки и, пройдя пару шагов, развернулся и поймал растерянный взгляд Розы.

— Значит, встречаемся сегодня на Астрономической башне?

Она внимательно смотрела на его равнодушное лицо, замечая в глубине прозрачных глаз неприкрытую насмешку, и с силой сжала кулаки.

— Никогда, — чётко проговорила Роза, упрямо глядя прямо на него.

Но Забини это не расстроило. Он безразлично пожал плечами и коротко усмехнулся:

— Хорошо. Спрошу в следующий раз.

Роза ещё долго смотрела ему вслед, чувствуя, как злость и негодование поднимаются всё выше, больно сдавливая горло от обиды, унижения и осознания собственного бессилия перед ним. Она сколько угодно могла играть в кошки-мышки со Скамандером или Маклаггеном — они бы ни в жизнь ни догадались, но по неопытности ляпнула лишнего в присутствии не того человека, сделала неловкий шажок — и сама попалась на крючок.

Ну и идиотка! В погоне за вниманием Лоркана втянула в свои игры самого Маркуса Забини! Вляпалась по крупному...

Да уж, Роза, просто блеск! Каков следующий ход? Перейти дорогу Министру магии?!

Ещё несколько минут она провела за самобичеванием, а взглянув на башенные часы, поняла, что перед свиданием с Маклаггеном должна привести себя в порядок и настроиться на его длительное присутствие рядом.

В комнате Роза приняла быстрый душ, заново накрасилась, особо не усердствуя, чтобы Эридан не дай Мерлин не решил, что она намеренно собиралась на эту встречу, уложила волосы в небрежные локоны и надела своё повседневное, но подчёркивающее все достоинства её фигуры, платье. Она выглядела так, словно собралась на обычную прогулку с подругой, но никак не на свидание, но при этом была непозволительно хороша в этой простоте и естественности. Ещё летом, благодаря Габриэль, она нашла свой стиль, золотую середину, чтобы не выглядеть как раньше простушкой, и в то же время не казаться девушкой, которая только и делает, что следит за последними модными тенденциями, выбирая трендовые фасоны и фактуры, как та же Доминик. И даже в простом джемпере, мини-юбке и оксфордах она смотрелась прекрасно.

Попытки успокоиться и настроиться перед встречей с Маклаггеном были провалены уже тогда, когда Роза, едва взяв книгу, несколько минут пыталась прочесть одну строчку, а затем и вовсе провалилась в прострацию где-то между ровных строчек. Появление Бэт и Аманды ещё больше вывело её из равновесия, но с той перепалки в хогвартском коридоре они предпочитали игнорировать её, лишь за глаза шипя всякие гадости. Не выдержав их присутствия, Уизли сбежала из комнаты задолго до назначенного времени и ещё полчаса бесцельно бродила по замку. Каждые пару минут её взгляд падал на изящные наручные часы, стрелки которых медленнее обычного отсчитывали положенный час. Незадолго до уговоренного времени она двинулась в сторону Астрономической башни, дабы прийти с присущим девушкам опозданием, ещё раз подчеркнув свою значимость.

Площадка встретила её лёгким, совсем не осенним ветром, но Роза всё равно запахнула на себе вязаный кардиган. Её трясло, а от холода это было или эмоционального напряжения — понять в таком состоянии она не могла. Маклагген стоял к ней спиной, устремив взгляд вдаль, а возле его ног был расстелен плед, на котором он организовал импровизированный ужин, из корзинки фруктов, тарелки с сырами и шоколадом и красного вина.

Роза судорожно сглотнула и сделала первый шаг в сторону юноши. Услышав шаги, Эридан обернулся и расплылся в обезоруживающей улыбке.

— Я был уверен, что в этот раз ты придёшь, — приближаясь к девушке, сказал он. — Прекрасно выглядишь.

— Благодарю, — смущённо ответила ему Роза и ещё больше залилась краской, когда он в учтивом жесте поцеловал её руку.

Эридан смотрел на неё с таким трепетом, что на секунду червячок сомнения поселился в её сознании, убеждая, что это очень плохая идея. Но воспоминания о его словах, сказанных в библиотеке, были ещё слишком живы, и это отрезвило девушку. Она не должна верить ни единому его жесту и взгляду — всё это хорошо продуманная игра, которую он проворачивал не единожды. Но в этот раз он выбрал не ту цель. Роза вела обратную игру, преследуя свои цели.

Его самодовольство и убеждённость в своей неотразимости до того застилали ему глаза, что девушка была уверена — он не сможет разгадать её настоящий замысел. Нет, она не собиралась хладнокровно использовать его в своих интересах — просто платила той же монетой. А вытекающие из этого плюсы были приятным бонусом.

Маклагген, взяв Розу за руку, провёл её к пледу и помог присесть, а сам торопливо схватил свою сумку и извлёк из неё тёмно-синюю бархатную коробку размером с тетрадь. Роза непонимающе следила за ним, пока он не открыл её, продемонстрировав изящное колье с ярким изумрудом.

— Я бы хотел, чтобы ты приняла этот подарок. В знак моей вины перед тобой. Искреннего сожаления. И любви.

Уизли едва сдержалась от смешка, слушая его пафосные речи, но в лице всё же осталась невозмутимой.

— Надень его, если готова дать мне шанс.

Она долго вглядывалась в его серьёзный взгляд, кроткую улыбку и хотела аплодировать стоя его превосходной игре. В этот раз он отрепетировал всё блестяще!

Роза прикрыла глаза и коротко выдохнула, прежде чем с уверенностью посмотреть на Эридана и благосклонно кивнуть на его предложение.

Колье легко на её напряжённые плечи холодом и тяжестью. И она была готова носить его с гордо поднятой головой, как и все неприятности, которые могли возникнуть на её пути.

Она приняла игру.

* * *

— Сегодня отработали отлично! На следующей тренировке жду от вас ещё большей отдачи!

Ребята медленно покидали поле под довольные возгласы Джеймса, переговариваясь и смеясь.

— Не забудьте, что в следующую субботу матч между Равенкло и Хаффлпаффом! Это первая игра сезона, и она очень важна! Вы все должны быть там, чтобы оценить новый состав!

Он облегчённо выдохнул, кода шумная толпа товарищей по команде скрылась в раздевалке, и принялся собирать спортивный инвентарь. Вуд сбежал ещё в середине тренировки, когда убедился, что Джеймс прекрасно справляется сам, и он остался руководить командой самостоятельно, то и дело меняя им установки на время игры. Он прекрасно чувствовал себя в роли капитана и был уверен, что приведёт гриффиндорскую сборную к победе. Но как же он, чёрт возьми, устал!

Первым из раздевалки выбежал Маклагген и сразу же скрылся из виду, видимо, спеша куда-то. Ещё через несколько минут на улицу высыпали все Уизли и, махнув Джеймсу на прощание, побрели в сторону замка. Он выждал ещё пару минут, и показалась Алисия.

— Тебя подождать? — осведомилась она, подходя ближе.

— Нет, я хотел ещё поработать. Появилась идея насчёт нового обманного манёвра... Хотел нарисовать пару схем...

— Я могу помочь, — вызвалась девушка и поправила лямку спортивной сумки, висящей на плече.

— Нет, отдыхай. Я справлюсь. К тому же это не долго.

Лонгботтом передёрнула плечами и, недовольно скривив губы, развернулась, чтобы удалиться. Видимо, её задел отказ Джеймса, но он слишком хотел побыть один, чтобы терпеть даже её компанию.

В раздевалке осталась одна Лили. Она вдумчиво завязывала шнурки на кедах, не поднимая головы, и юноша аккуратно поставил ящик с мячами на стол и устало упал на скамейку.

— Ты выглядишь не очень довольным, — хмыкнула сестра, кинув на него взгляд, и поднялась на ноги.

— Просто запарился немного, — после нескольких секунд размышлений ответил Джеймс, но после не выдержал и на одном дыхании выпалил:

— Работы очень много, а силы постепенно заканчиваются, и я не знаю, как я буду справляться дальше...

Лили окинула его внимательным взглядом, и он невольно задумался, когда она успела стать такой взрослой и серьёзной.

— Ты не должен взваливать всё на свои плечи. Ты же не железный, — несколько мгновений поразмыслив, стоит ли говорить такое, она всё же добавила:

— Не обязательно казаться всемогущим, чтобы тебя любили.

И медленно покинула раздевалку, тихонько прикрыв за собой дверь.

Ещё пару минут Джеймс тупо пялился перед собой, но потом потряс головой, отгоняя непрошенные мысли, и начал переодеваться. Когда он покинул раздевалку, над Хогвартсом уже повисла вечерняя заря в лёгком мареве, из-за чего очертания замка издалека лишь смутно угадывались. Он медленно двигался в строну школы, то и дело запинаясь о неровности дороги, и полностью ушёл в себя.

Прошёл только месяц с начала учебного года, а его силы уже были исчерпаны. Обязанности старосты угнетали, подготовка к уже более сложным предметам не оставляла времени, а когда оно появлялось — он тотчас назначал тренировки. Как следствие, это привело к полному эмоциональному выгоранию, и Джеймс то и дело пребывал в состоянии апатии, иногда даже срываясь на близких. Именно поэтому всё чаще, едва выдавался такой случай, он бродил один по окрестностям школы, пытаясь хоть как-то расслабиться и отвлечься. Но, снова оказываясь в гуще событий, не мог показать своей слабости и вновь становился «собой».

— Джеймс!

Поттер вздрогнул и, обернувшись на голос, увидел перед собой Тедди.

— С тренировки возвращаешься? — чуть улыбаясь, спросил тот.

Юноша лишь кивнул, не в силах вымолвить ни слова, и уже хотел отправиться дальше, но Люпин снова заговорил:

— Можно тебя на пару минут?

Джеймс обречённо вздохнул, не слишком обрадованный такой перспективой, но, поймав обеспокоенный взгляд Тедди, от улыбки которого не осталось и следа, помедлив, кивнул. Люпин провёл его в свой кабинет и, выдержав паузу, всё же приступил к делу:

— Ты давно разговаривал с Доминик?

Поттер удивлённо вскинул брови, а в памяти всплыл случай месячной давности, когда гриффиндорцы сцепились со слизеринцами перед первым занятием у Локонс.

— Ага, — фыркнул он. — Примерно перед тем, как её парень попытался взять меня на слабо, и я раскурочил стену заклинанием и...

— Что?!

Чёрт.

Тедди ведь не знал об этом — никто из преподавателей не знал — но Джеймс не смог сдержаться, разозлённый этим воспоминанием.

— Как такое вышло? И я почему я не в курсе? — округлил глаза Люпин.

— Это не важно, Тедд, — едва ли не постанывая от нежелания говорить на эту тему, процедил Поттер. — Это было давно, и всё уже нормально. А тебе я не говорил, потому что ты, если вдруг забыл, — преподаватель. А эта информация была бы для них лишней.

— В первую очередь, я твой друг, — чётко проговорил тот и, помедлив и сделав сочувственное выражение лица, отчего Джеймс не удержался и закатил глаза, спросил:

— Точно всё в порядке?

— Точно.

Вообще-то нет, но не стоит Люпину знать о случившемся больше, чем он уже проболтался. И уж точно Джеймс не собирался рассказывать ему о слизеринской миссии по отмщению.

— Ты, кажется, хотел узнать другое, — напомнил он, подходя к парте и усаживаясь на столешницу.

Тедди кивнул и на несколько мгновений ушёл в себя, а потом серьёзно посмотрел на Поттера. Его обеспокоенный взгляд говорил о многом.

— Мне кажется, с Доминик что-то не так...

Джеймс не сдержал злого смешка.

— Она самовлюблённая эгоистка, возомнившая из себя Королеву — вот что с ней не так.

Кинув на него осуждающий взгляд, Люпин принял ещё более серьёзное выражение лица и сосредоточенно зашагал по кабинету.

— Нет же, понимаешь... Она подавлена, я более чем уверен в этом. Возможно ей самой в тягость быть такой. Тебе ли не знать, — он проницательно взглянул на собеседника, и Джеймс отвёл глаза. — Вы похожи.

Он презрительно фыркнул.

— Ты хоть слышишь, что говоришь? Что общего между мной и...

— Брось Джеймс, после случая на втором курсе, когда дядю Гарри вызвала в Хогвартс МакГонагалл, ты стал совсем другим. Внезапно превратился из шебутного озорника в правильного прилежного ученика? Серьёзно? Думаешь, никто этого не заметил?

Джеймс не смог выдержать его взгляд и опустил глаза, сжав зубы.

— Допустим. Только причём здесь Доминик?

— От неё отвернулись все, как только она поступила на Слизерин. Думаешь, на маленькую девочку это не оказало никакого влияния, как на тебя груз ответственности за тот проступок?

Джеймс никогда не думал об этом. Он привык воспринимать поведение кузины как должное. Объяснял это тем, что не зря же её определили на Слизерин. Ведь так и должны были вести себя представители змеиного факультета? Но что если всё было не совсем так, как кажется?

— Я бы на твоём месте подумал над этим. И попытался уделять ей хоть немного внимания. Мне она уже вряд ли откроется, но кто знает, может кому-то из вас удастся докопаться до правды.

Джеймс коротко кивнул, сосредоточенно глядя в одну точку, и медленно поднялся с парты.

— Мне надо идти. Скоро обход замка...

Люпин лишь кивнул и, пожелав ему спокойной ночи, Поттер покинул кабинет. Остановившись у окна, он задумался.

Но мыслей были слишком много, и уместить их в голове, а тем более систематизировать — в таком состоянии было для него непосильной задачей.

Одинокая фигура в чёрном прервала его размышления, и Джеймс бездумно смотрел вслед спешащему в сторону старого квиддичного поля человеку. Буквально на долю секунды тот обернулся, и Поттера словно ударило током. Это была Доминик. Из-за низко опущенного капюшона узнать её было сложно, да и весь вид не говорил о том, что это и есть известная всеми хогвартская Королева. Её силуэт удалялся, в то время как юноша стоял возле окна и следил за тем, как она полностью скрывается из вида. Он тяжело вздохнул и припал к холодному подоконнику.

Что если Тедди прав? И Доминик вовсе не самовлюблённая стервозная Королева, какой кажется на первый взгляд? Если судить той же логике, может оказаться, что и Скорпиус Малфой совсем не нахальный слизеринский позёр. И его сестра вовсе не высокомерная заносчивая аристократка. А кто-то другой, по общему признанию совершенный, вовсе не такой идеальный, как кажется.

Эти мысли захватили Джеймса, и он уже не мог избавиться от них. В конце концов, кому как не ему знать, на что способно притворство.