Тот, кто любит... (джен)

На мгновение Мартину показалось, что вся эта шумная, беспокойная толпа в зале прилета ожидает именно их. На внутреннем экране с бешеной скоростью побежали логи недельной давности. Информацию слили… Кто? Когда? Мартин сам выбирал этот рейс и этот лайнер. Каюту бронировал на имя Мартина Каленберга. Корделия нигде не упоминалась. Его собственное имя мало кому известно.

Журналисты знают, что универсального киборга главы холдинга зовут Мартин, но имя распространенное, и в статьях его чаще называют просто «тот самый киборг» или «киборг стоимостью в целую корпорацию», а не «киборг по имени Мартин». Даже не так, не по имени, а по кличке. «Уникальный киборг по кличке Мартин». По кличке… Будто он домашний питомец, любимец богатой дамы. А кто запоминает клички? Да никто. Все заслоняет стоимость говорящего артефакта.

Но пренебрежение тоже дает преимущества. Его имя в паспортной карточке не указывало на Корделию. Тогда кто все эти люди? Кто предал? Вадим? Только ему был известен номер рейса и время прибытия. Он даже проводил негласную проверку лайнера: запрашивал его техническое состояние. Полученный результат с трудом, но все же был признан бывшим спецагентом удовлетворительным. Главным аргументом в пользу «Эльдорадо» стала минимальная вероятность столкновения лайнера с пиратами. Трасса была оживленной, в пересекаемых секторах курсировали полицейские корветы. Зачем бы Вадиму это понадобилось? Нет, это не он. Мартина он, конечно, недолюбливает, как и всех киборгов, но обязанности безопасника исполняет добросовестно, даже слишком. Даст фору самой Корделии, мечтающей посадить Мартина под замок в их доме на Геральдике. А Вадим посадил бы под замок их обоих. Чтобы не играли с судьбой в «прятки».

Мартин шагнул вперед, заслоняя собой Корделию, и просканировал собравшуюся толпу. До это же фанаты того рэпера, который летел с ними лайнере 1-м классом! Рэпер SiньКа.

Они видели его в одном из баров, когда вечером поднимались на верхние палубы, чтобы выпить чаю и понаблюдать за людьми в их естественной среде обитания. Этот рэпер, весь в сине-зеленой росписи, с подбритым лбом и висками, окруженный плотным кольцом поклонников и поклонниц, что-то развязно, почти нечленораздельно исполнял, пользуясь обсценной лексикой. Мартин издалека определил, что он не только пьян, но и находится под воздействием наркотических веществ. Он выдавал короткие фразы, укладывая в узловатое, рваное подобие стихов.

— Почему людям это нравится? — тихо спросил Мартин.

Корделия отделила ложечкой кусочек яблочного пирога и ответила:

— Я уже рассказывала про тараканов. Каждая разновидность этих мозговых насекомых нуждается в определенной интеллектуальной диете. Вот у нас с тобой соответствующей этой музыке породы нет, а вот у них, — она указала на прихлопывающих и притопывающих поклонниц, — есть. Один любит арбуз, а другой — свиной хрящик.

— А разве нельзя сделать так, чтобы все слушали хорошую музыку?

— Увы, — вздохнула Корделия. — Запретить подобное творчество не лучший выход. Слышал выражение «запретный плод сладок»?

— Да.

— Ну вот. Чем больше запретов, тем больше поклонников у SiньКи и ему подобных. Такова человеческая природа. Всегда желает того, что запрещено. Это и есть так называемая детская душа.

Мартин сделал очередную пометку в своем реестре человеческих странностей. Корделия разрешила ему задавать любые вопросы, и он будет их задавать.

Они проскользнули в толпе встречающих незамеченными.

— Куда теперь? — спросила Корделия, когда он помог ей забраться в беспилотный таксофлайер. В развернувшемся меню Мартин выбрал пункт назначения и вбил адрес пансиона.

— Где ты забронировал номер?

— В пансионе «Бэлль», город Фалелес.

Он указал местонахождение пансиона на виртуальной карте. Корделия присвистнула. Мартин забеспокоился.

— Я сделал что-то не так?

— Не люблю совпадения.

— Какие?

— На соседней улице живет моя мать.

— Я не знал. Честное слово. Мне понравился город. С точки зрения безопасности. Развитая инфраструктура, но туристическим центром не является. Ничтожный процент правонарушений. И пансион я выбирал…

— Мартин, родной, не оправдывайся. Ну выбрал и выбрал. Полетели, а то эта парочка, — Корделия положила руку на живот, — уже давит на все близрасположенные органы.

Пансион Мартин и в самом деле выбрал удачно. В нем останавливались не туристы, прибывшие на Аркадию весело провести время, а в основном родственники и знакомые проживающих на планете переселенцев. Этакое приложение к ухоженным семейным усадьбам. И публика соответствующая: солидная, неторопливая, состоятельная. Пожалуй, Мартин с Корделией оказались там самыми молодыми.

Отдохнув, они спустились в крошечный ресторан.

— Сейчас будут гадать, кем мы друг другу приходимся, — шепнула Корделия.

— Как всегда, — ответил Мартин.

Несмотря на то, что Корделия давно объяснила ему, откуда проистекает эта потребность на всё и вся вешать опознавательные знаки («Видишь ли, это все от страха, от далеких предков. В те далекие времена, когда человек мало знал и мало умел, все неизвестное чаще всего таило в себе опасность. Вот у человека на базовом уровне и возникла эта потребность, порожденная инстинктом самосохранения, все классифицировать и каталогизировать. Опасно то, что неизвестно, а то, что известно, помещенное в кластер и обвешанное ярлыками, уже опасности не представляет…»), он не переставал удивляться и недоумевать. Ну что тут такого? Они же всего лишь люди.

— А мне нравится, — неожиданно сказала Корделия, когда она устроились за столиком на открытой террасе с видом на море.

— Пансион?

— И пансион, и ужин, и то, что на нас смотрят. И даже то, в чем нас подозревают.

Они заказали паэлью с лангустом и салат. Мартин предусмотрительно попробовал все блюда сам, провел органолептический экспресс-анализ и только потом позволил Корделии приступить к еде.

— В том, что я твой партнер?

— Ага. — И прошептала. — Это очень повышает мою самооценку. Раздувает пламя тщеславия. — Она хихикнула. — Все вначале видят тебя, высокого, красивого, сильного, грациозного… Совершенство, одним словом. Любуются и задаются вопросом, какова же подруга этого божества? А тут я, немолодая, беременная… Одним словом, осетрина второй свежести. Представляешь степень их изумления? Кстати, очень выигрышная позиция в переговорах. Собирается компания крупных финансистов, промышленных магнатов, известных политиков. Все опытные, безжалостные, зубастые. Готовы перемолоть в челюстях всю Галактику. А перед ними я. Неуклюжая, отекшая, переваливаюсь, как утка. Баба, да еще беременная. Какова их первая реакция?

— Они расслабляются. Потому что ты для них не соперник.

— Именно. А в результате?

— Принимают все твои условия. Даже невыгодные.

Корделия кивнула.

После ужина Мартин настоял на том, чтобы они вышли на набережную полюбоваться перламутровым аркадийским морем и послушать знаменитых аркадийских москитов.

Моря и океаны Аркадии очень отличаются от геральдийских. Все пригодные к колонизации участки суши располагаются в субтропическом поясе планеты, где климат соответствует земному средиземноморскому. К сожалению, полоса благоприятствования далее на юг и на север не распространяется. На полюсах планеты довольно обширные материки, превосходящие по площади Антарктиду, покрыты нетающими ледниками. Температура в самом сердце этих ледяных пустынь опускается до -90, что исключает их освоение. На побережье, где погода радует какими-то тридцатью градусами ниже нуля, производятся только геологоразведочные работы. Но субтропическая полоса с лихвой искупает эти вымороженные земли.

Мартин смотрел на волны. На Геральдике море никогда не бывает таким ласковым, таким вкрадчивым, таким призывно бликующим, в серебристых крошках, которые горстями сыпались на отражающую поверхность с двух аркадийских спутников. Имел место тот редкий астрономический момент, когда оба космических приемыша взошли одновременно и повисли над планетой как упущенные на детском празднике воздушные шары. Размер их был невелик. Оба спутника уступали земной Луне, а уж по сравнению с геральдийскими «братьями» и вовсе казались лилипутами. По этой причине, из-за недостаточной массы и удаленности от планеты, их влияние на приливы было минимальным. Воздействовали они иначе — своей светимостью. Их поверхность представляла собой металлизированную корку, которая как зеркало отражала свет и позволяла ученым строить безумные гипотезы относительно их искусственного происхождения. Были также предположения, что оба спутника — это ядра некогда погибших, выгоревших в звездном катаклизме планет. После миллиона лет блужданий попали в сети гравитации звезды, а затем обосновались на орбите. Но как бы эти луны ни оказались в системе, их пленение дало планете немало преимуществ, и одно из них, пусть чисто визуальное, это светлая ночь и серебристые росчерки на воде. Корделия и Мартин стояли у парапета, любуясь этой неспешной, чарующей игрой света.

— Красиво, — сказал Мартин.

— Да, в юности я часами на это смотрела. Удивительное зрелище. Когда обе луны всходят одновременно, и в ясную погоду отраженный свет растекается по поверхности моря, касаясь самого дна. Световые волны сталкиваются, набегают одна на другую, порождая необычный эффект.

— Ты бы хотела сюда вернуться?

Корделия помолчала.

— Пожалуй, нет. Провести пару недель, возможно. А жить…

Она взяла Мартина под руку, и они медленно побрели в сторону пансиона. Гуляющих было много. Скорей всего, вечерняя прогулка по набережной давно стала традицией как для гостей Аркадии, так и для ее постоянных обитателей. Корделия во избежание непредвиденных и нежелательных встреч сохраняла тот же небрежно-бесформенный стиль, который помог им ускользнуть с Новой Москвы. Она сменила джинсовый сарафан на свободного покроя платье из геральдийского льна, скрыла волосы под умело повязанным шарфом, а глаза, несмотря на вечернее время, затенила очками. Впрочем, наличие очков даже в ночное время никого не смущало. Солнцезащитные очки давно уже исполняли обязанности портативного терминала.

Мартин набросил капюшон толстовки. Всех идущих навстречу он привычно сканировал и, убедившись в отсутствии оружия и наступательных планов, идентифицировал как нейтральные объекты. Точно так же он пометил и трех немолодых женщин, шедших навстречу. Не обнаружив ничего вызывающего опасений и ничего, с точки зрения киборга, достойного внимания, он сфокусировался на трех ХУ-объектах в разных возрастных категориях, как вдруг почувствовал, как рука Корделии, лежавшая на его локте, дернулась. Детектор уловил изменение сердечного ритма. Сокращения участились. Мартин, находясь в режиме близком к боевому, услышал, как зашумела кровь в сосудах, чей тонус, подгоняемый сократившейся гладкой мышцей, подскочил до опасных величин. Правда, Корделия несколько раз глубоко вздохнула, и мелькнувший было красный сигнал сменился на срединный желтый.

— Что случилось? — спросил Мартин.

— Еще один миф развеян, — ответила Корделия. — Говорят, что мать всегда узнает свое дитя. Оказывается, не всегда.

Она споткнулась, но шаг ее тут же выровнялся. Мартин начал оглядываться. Кого он пропустил?

— Те три дамы, — подсказала Корделия. — Они с нами поравнялись. Уже прошли. Крайняя справа — Катрин Эскот.

На ужин они не ходили. Корделия долго сидела на террасе, смотрела на море. Мартин принес ей из ближайшего кафе отварной рыбы и травяной чай. Предварительно все попробовал сам.

— Знаешь, — начала Корделия, — я никогда не верила в так называемый зов крови. Здравый смысл подсказывает, что эмоциональные связи создаются вовсе не на основе генетического сходства, а совсем по иным причинам, на основе родства духовного. Узы, которые связывают твою истинную семью, не есть узы крови. Это не я сказала, эти слова принадлежат одному земному писателю ХХ века. И я с этим согласна. Доказательством тому служит хотя бы наша взаимная привязанность. Никаких общих хромосом у нас с тобой нет, а связь такая крепкая, что мы чувствуем друг друга на расстоянии. И все-таки где-то в глубине души верилось, что он есть, этот зов, эта таинственная общность крови.

— Корделия помолчала. Взяла чашку с чаем, сделала глоток. — Ты был прав. Зря мы сюда прилетели.

— Ближайший рейс через неделю.

Она отмахнулась.

— Переживем. И не такое переживали.

Неожиданно на видеофон Корделии пришло сообщение.

— Посмотри, что там, — попросила она.

Мартин взял видеофон.

— Это от Вадима.

— Интересуется, все ли у нас в порядке? Ты же ему писал полчаса назад.

— Нет, не интересуется. Он пишет, что Александр ван дер Велле умер.

Корделия в изумлении развернулась в кресле и требовательно протянула руку. Мартин передал ей устройство. Корделия, будто не доверяя глазам, прочитала вслух:

— Найден мертвым в своем доме на Новоженевском озере. Официальная версия — тромбоэмболия.