Order (джен)

Рей.

Что-то я погорячилась, когда говорила насчёт воина. За недолгое время, проведённое вдали от дома, поняла, что мои пробуждения будут довольно неприятны. Есть этому несколько причин. Во-первых, меня буквально разбудила сирена, которая громыхала со всех сторон. Я подскочила как ошпаренная, думая, что начался апокалипсис. Будто нас нашёл Первый Орден и одновременно с этим начался пожар. Во-вторых, из-за этих страшных звуков на меня упала Эмма, которая тоже не ожидала ничего… такого. Я даже не могу осознать, каким образом она на меня скатилась, но теперь у меня раздавлен живот вместе с моими бедными ногами. В-третьих, мы обе с ней сейчас выглядим максимально странно, потому что слишком активно озираемся по сторонам в поисках опасности. Ворчливый старикашка глухо смеётся над нами, схватившись за живот. Видимо, он проснулся до сирены и просто отлеживался на кровати.

Джек тоже не спит, точнее, уже находится в вертикальном положении. Он глядит куда-то поверх нас, совершенно не обратив внимание на бедлам. Я пытаюсь понять, что его так заинтересовало, но не успеваю. Слышу, как солдаты Сопротивления начинают строиться около своих кроватей. Нам с Эммой тоже следует пошевелиться.

Я потираю ушибленные места, вместе с этим ругаюсь на сестру, которая хихикает надо мной. Она хлопает своими серыми глазками, будто вообще тут не при делах. Долго злиться на неё у меня, к сожалению, не получается. Переодеться времени нет, поэтому я просто встаю рядом с Эммой. Старик успевает пихнуть меня в плечо, а потом исчезает в рядах рядом с кроватями. Я останавливаю порыв высунуть язык, потому что понимаю, что это глупо.

Джек всё ещё неподвижен. Я не знаю, что с ним происходит, но у меня хватает смелости подойти и тронуть его за плечо. Он дёргается и поднимает взгляд на меня, даря привычную спокойную улыбку.

— Доброе утро.

Да уж, действительно, доброе. Это как посмотреть.

— На что смотришь?

Он вновь глядит задумчиво, а потом устремляет внимание ко мне. Его выражение лица не меняется, будто ничего не происходит.

— Мне интересна планировка этого помещения, — с бодрой улыбкой, которую дарить мне, говорит он, и я хмыкаю, потому что довольна этим ответом.

— Ребята, а куда нам… идти? — уточняет Эмма, смахивая с лица волосинку.

Интересно, а почему она нервничает? Обычно, когда подруга встревожена или испытывает тревогу, начинает теребить светлые волосы.

— Могу предположить, что новобранцы собираются около лифтов, — Джек машет нам рукой, чтобы мы следовали за ним.

Эмма и я переглядываемся, похоже, думая об одном и том же. Бывший официант поразительно наблюдательный.

Проходим казармы в быстром темпе, чтобы не опоздать на первый в наших жизнях общий сбор. Меня удивляет, насколько быстро сопротивленцы собрались и вышли после сирен. Не прошло и пяти минут, а кровати практически в каждом ряду пустые. Есть, конечно, такие же, как и мы, но их можно пересчитать по пальцам. Некоторые тянутся в сторону лифтов, а некоторые наоборот — строятся подальше от них. Места достаточно для того, чтобы поместить огромное количество людей. Я невольно засматриваюсь на весь этот поток солдат, достаточно сбалансированный, чтобы двигаться в одном направлении. Это не рынок, где люди двигаются в хаотичном порядке, здесь любой знает своё место. Каждый идёт туда, куда шагает его группа. Всё выверено, чётко и слаженно, что не может не привести меня в восторг. Эти разумные знают, как себя вести, куда идти и что делать. Они — солдаты Сопротивления, верные граждане Новой Республики. Когда я думаю об этом, меня начинают переполнять эмоции.

Захватывающе.

Друзья и я видим таких же, как и мы, молодых парней и девушек. Они немного рассеянные, не выспавшиеся и самое главное, тоже не знают, куда податься. Что ж, очень знакомый диагноз.

К нам, хлопнув в ладоши, чтобы привлечь соответствующее внимание, подходит наш не слишком-то старый инструктор. У него карие глаза, которые с настоящим предвкушением оглядывают нас, новобранцев. На инструкторе белая футболка, а поверх неё тёмного цвета куртка, с вышивкой знамени Сопротивления. Он выглядит по-настоящему взрослым, на лбу одни морщины, а взгляд прямо как у бывалого вояки.

— Приветствую новобранцев, которые решили вступить в наши ряды, — непроизвольно ощущаю улыбку в его голосе, но парень остаётся всё таким же строгим. — Меня зовут По Дэмерон. С сегодняшнего дня я ваш инструктор.

У меня секунду сильно стучит сердце. Я уже слышала это имя от BB-8, точнее, от матери Эммы, которая хотела, чтобы этот дроид попал в руки именно ему. Не знаю, в каких они были отношениях, но должна выяснить, как они связаны друг с другом. Возможно, я не только узнаю что-то о Лили, но и смогу понять, что намерено делать Сопротивление с роботом. В моей голове быстро формируется план. Сегодня я соображаю быстрее обычного. Не знаю, от раннего пробуждения это или от того, что в последнее время часто бываю на ногах.

Не успевает новый инструктор произнести свою речь, как его прерывает какой-то темнокожий парень в мешковатой форме. Сразу же мне бросается в глаза его злоба, что явно прослеживается на лице.

— С чего это вы будете обучать нас? — голос парня такой же отталкивающий, как и его внешность. — Вы не намного старше нас.

Если бы я была на месте инструктора, то меня бы стопроцентно задели его слова. Однако могу лишь наблюдать за этой перепалкой. А вот Эмма, похоже очень недовольна, даже притопывает ногой, показывая свою злость. Будь её воля, она бы этому парню морду начистила. Но, похоже, инструктор совершенно не акцентирует внимание на словах этого придурка. Он обводит взглядом темнокожего парня, покачивая головой.

— Возраст не имеет значения, — Дэмерон незамедлительно продолжает: — Я всю свою жизнь провёл в Сопротивлении. И знаком со здешними правилами получше вас. — темнокожий парень кривится, но, похоже, принимает аргументы По. — Вы до завершения подготовки находитесь под моим руководством и опекой.

— Супер, — вздыхает угрюмый тип.

— Давайте не будем разжигать конфликты на пустом месте, — призывает нас инструктор. — Сегодня ваш первый день.

— Что мы будем делать? — мой голос звучит слишком тихо, но Дэмерон выхватывает его из общего шума.

— У нас не так много времени, однако я уделю особое внимание планировке нашей базы, — он указывает пальцем на лифт. — Мы пройдёмся по всем этажам. Я покажу вам, что и где находится, а также куда вы будете ходить в дальнейшем.

Очень хороший ход, особенно учитывая, что мы видели только ангар и общее помещение совета. Оказывается, есть ещё этажи, на которых мы не бывали. Когда я ехала в лифте, то заметила множество кнопок с цифрами, и, видимо, это были все остальные помещения и отсеки, в которых мы будем по мере надобности ходить.

Успеваю посчитать нас всех, пока мы не вошли в лифт. Не считая меня, Эмму и Джека, новобранцев около двенадцати человек. Девчонок чуть меньше, чем мальчишек, однако они выглядят достаточно крепкими, что не может меня не смутить. В отличие от меня и подруги, девушки подкачены и смотрятся уверенно, в своих самых разных одёжках. Парни им ничем не уступают: они уже успели сбиться в кучку и поставили в лидеры темнокожего парня. На их фоне моя компания вообще теряется. Хотя это очевидно, ведь их вдвое больше нас.

Дальше мы проходим этажи за этажами, слушая рассказ нашего инструктора, который весьма любезно останавливается в тех местах, которые нужно хорошо запомнить либо получше рассмотреть.

— Казармы — это самый нижний этаж. Никогда не ошибётесь. Этажом выше находится общая столовая, а дальше идут разные тренировочные площадки, медотсеки, технические центры, где чинят дроидов и технику, — последнее нравится мне больше всего, — стоянки для кораблей и многое другое. Самый верхний этаж — это ангар и место переговоров. Обычно там устраиваются советы, и мы связываемся с Новой Республикой.

— Прямо городок, — говорит кто-то за моей спиной.

— Это точно, — бодро отвечает ей инструктор, — здесь в основном живут военные, но иногда сюда доставляют и обычных гражданских, — мы дружно охаем. — Ди’Куар —самая надёжная база Сопротивления из всех известных. Те атаки Первого Ордена не задели её, поэтому многие сюда и перебрались. Более того, ни он, ни Империя ничего не знают об этой базе, я бы сказал, что они даже не догадываются, что такая существует.

— Почему?

— Местоположение удачное, — улыбается По уголками губ; так он кажется мне намного добрее. — Мы глушим все сигналы, кроме частот Новой Республики. Ди’Куар не отмечен ни на каких галактических картах. Я могу продолжать до бесконечности перечислять эти факты, но вы, пожалуй, уснёте от скуки.

На самом деле, он немного не прав. Мне очень интересно услышать что-то новое об этой базе, но большинство, безусловно, ратуют за более интересную информацию. Эмма, похоже, тоже хотела бы побольше историй об этом месте. Реакцию Джека понять труднее всего: он абсолютно спокоен, при этом с кропотливостью рассматривает каждый дюйм, в каком бы помещении мы ни находились.

— Итак, у меня вопрос к вам, ребята, — останавливается Дэмерон, оглядывая всю нашу группу с неким весельем. Наверное, ему доставляет удовольствие быть экскурсоводом. — Не заметили ли вы чего-нибудь… необычного?

Вопрос инструктора вводит меня в ступор. Что мы должны были заметить? Я вспоминаю все этажи и помещения, которые прошли до этого момента. Сейчас мы находимся чуть ниже ангара и помещения для совещаний. Всего на базе Сопротивления порядка тринадцати этажей, уходящих под землю. На каждом сосредоточены те помещения, которые необходимы для подготовки новых солдат и поддержанию жизнедеятельности тех, кто находится здесь на постоянной основе. Но я всё ещё не понимаю, что именно мы должны были заметить. Смотрю на Эмму, которая качает головой и разводит руками.

Джек же многозначительно улыбается, как будто знает ответ на вопрос По. Инструктор вздыхает и скрещивает руки.

— Неужели никто? — в его голосе чувствуется слабое разочарование; парни мнутся на одном месте, переглядываясь друг с другом, девушки скромно смотрят на По, ожидая, что он скажет. — Это же…

— В каждом помещении есть не совсем обычная стенка, точнее, дверь, к которой практически никто не подходит, — внезапно подаёт голос Джек, и всё внимание устремляется к нему.

Я удивлённо приоткрываю рот. Он не перестаёт меня изумлять. Как он вообще заметил это?

— Легко, — договаривает Дэмерон, поднимая бровь.

Он смеривает заинтересованным взглядом моего знакомого. Другие парни с надменностью и раздражением глядят на Джека, а вот девушки наоборот с восторгом. Я вижу в них то, что недавно обнаружила в себе, и меня колет в рёбра непонятное чувство. 

— Ну, хоть кто-то догадался. Учитесь, ребята, — вроде подбадривает инструктор, но я кожей чувствую недовольство остальных: скорее всего, они тоже хотели впечатлить Дэмерона, но Джек их определил. — Просвети нас…

— Джек, — называет своё имя бывший официант.

По поощрительно кивает.

— Эти двери сделаны из того же материала, что и стены, поэтому их сложно заметить из-за сливания с общим интерьером, — на лице бывшего официанта спокойствие и уверенность в своих словах. — Если бы мы не проходили столовую, я бы вообще не обратил на них внимания. Вот только зачем в столовой дверь, к которой никто из поваров и персонала не подходит? У них есть кухня. Может, склад? Но он находится в другой стороне.

С каждым словом я понимаю, что во время экскурсии всё проморгала. Джек заметил абсолютно каждую деталь, даже успел проанализировать, куда и кто ходит. Поразительная наблюдательность. Смогу ли я когда-нибудь стать такой же, как он? Надо будет спросить, каким образом он всё это подметил. К слову, все эти места мы проходили в спешке. Столовую так вообще за минуту обошли, и, естественно, заметить всё это довольно сложно. Я показываю ему большой палец и без звука произношу: «Молодец». Джек всё видит и с удовольствием кивает.

— Не похоже, что за этой дверью есть помещение. Тогда бы люди постоянно крутились вокруг неё. Какое-то помещение для мусора? Точно нет, — Джек рассуждает, а я всё больше поражаюсь его сообразительности. И не только я. — Могу ли выдвинуть предположение, инструктор Дэмерон?

— Конечно, — По подходит к нашей троице чуть ближе.

— Возможно, за этими дверьми находится что-то ценное, но и это не так, — Джек наклоняет голову; я теряюсь в догадках: что за ними? — Скорее всего, за ними эвакуационные туннели, ведущие на поверхность, предположительно к кораблям, которые находятся чуть дальше базы. В таком случае при обнаружении можно покинуть планету без лишних потерь.

Эмма аккуратно прикрывает мой рот, шепча что-то про то, что в него скоро муха залетит. Остальные молодые люди слегка в шоке, особенно наш инструктор. По начинает смеяться, вздыхая полной грудью. Джек с минуту теряется, но никак не меняет выражения лица.

— Я не прав?

— Нет, — улыбается ещё шире Дэмерон, подходя к нему и хлопая по плечу, — всё верно.

По вновь становился во главе, отдышавшись. Он с восхищением смотрит на нашу троицу, а точнее, на Джека, который теперь выделяется на нашем фоне. Тот не просто смог заметить эти двери, но также точно определил их назначение. Думаю, он станет в нашей группе самым популярным и известным солдатом. На мои губы лезет непрошеная улыбка. Какая удача, что мы с ним находимся в дружеских отношениях. С таким умником мы с сестрой не пропадём, это уж точно. Меня вновь укалывает где-то, но уже не в рёбрах. Дружеские отношения…

— Двери на каждом из этажей предназначены для эвакуации при неожиданных ситуациях. Они открываются простым долгим нажатием в любое место. Просто и удобно, особенно когда вас окружили враги и нужно поскорее покинуть базу. Все они соединяются в общем отсеке и выводят на поверхность, где стоят транспортники и звездолеты, — Дэмерон кашляет в кулак. — Итак, экскурсия на этот момент завершена. Но не думайте, что на этой ноте мы можем расходиться. У нас ещё много дел. Сейчас я приглашаю всех в тренировочный зал, чтобы проверить ваши физические возможности, — Дэмерон оглядывает всех, цепляясь взглядом карих глаз за нашу компанию. — Уверен, что у вас всех ещё всё впереди. Вы только недавно стали новобранцами и в зависимости от ваших стараний сможете проявить себя в любой момент.

На этом мы все разворачиваемся и идём к лифтам. Девятый этаж — тренировочный зал с множеством рингов. Я нервничаю от осознания того, что не очень-то и спортивная девушка. Ну, мы же всего лишь будем проверять свои физические силы. Не заставят же нас драться друг с другом?

* * *

Почему мои мысли материализуются в самый неподходящий момент? Наша группа располагается на одной из тренировочных площадок, на которой в центре находится довольно неплохой ринг. По Дэмерон объясняет нам, через что мы должны пройти. Он вываливает на нас огромное количество информации, да так, что мне дурно. В первую очередь, мы должны намотать двадцать кругов по площадке на время, а потом выполнить несколько упражнений — и тоже на время. Когда мы закончим, то должны будем пройти парочку испытаний на скорость и выносливость. Чтобы бы это ни значило. А для завершения этого дня По утвердил тренировочные бои до победы среди мальчиков и девочек. Я не уверена, смогу ли дожить до самого последнего пункта в нашей сегодняшней тренировке, но отчаянно постараюсь хотя бы не упасть в грязь лицом. Или в пол. Неважно.

В пустыне нам часто приходилось бегать по округе, чтобы не попасться пиратам или другим мусорщикам. Эмма и я наматывали довольно много километров по песку, уставая только к вечеру. Бегать под открытым небом в полдень было небезопасно, поэтому мы выбирали либо раннее утро, либо выходили уже после обеда. После покупки спидеров нам стало легче передвигаться по пустыне Джакку, однако мы не отказывались от наших ног. Выходя собирать мусор, я и моя подруга чаще всего двигались на своих двоих, чтобы не тратить лишнее топливо и энергию на наших транспортах. Мы привыкли постоянно быть в движении, частенько куда-то бежать, поэтому наматывание кругов на площадке для нас не было такой уж сложной задачей. На твёрдой поверхности гораздо легче бежать, чем по вязкому песку, где совершенно отсутствует опора.

Если вначале я думала, что умру, пока мы добежим двадцатый круг, то сейчас с удовлетворением понимаю, что слегка ошиблась. Я и Эмма преодолеваем всю дистанцию быстрее других новобранцев, и даже быстрее Джека. Конечно, мы немного запыхались, но у нас есть некоторое время, чтобы отдохнуть и приготовиться к следующим испытаниям. Кстати говоря, Джек осиливает также двадцать кругов и присоединяется к нам. Он обтирает своей же чёрной футболкой лицо, и я ненароком замечаю его довольно симпатичный пресс. У меня чуть не выпрыгивает сердце из груди.

Упражнения — это обычные нормативы, которые сдают все солдаты. Нам требуется ещё час, чтобы пройти их все, но я уже успеваю утомиться. Даже бегать вокруг площадки не столь изнурительно, как то, что мы делаем в последнее время. Прыжки в длину, всевозможные скоростные забеги, пресс и приседание… Моя голова и ноги уже на пределе, а это даже не конец наших тренировок.

У Эммы растрепалась вся причёска, а сама она выглядит так, словно прошла через огонь и воду. Хотя я, с большей на то вероятностью, тоже не особо прекрасна. У нас нет сил, чтобы нормально стоять на ногах, но мы всё же из последнего стараемся не плюхнуться на пол. А вот Джек наоборот — выглядит вполне не утомлённым. По всему его виду можно сказать, что он скучает. Хотя я даже не знаю, что и думать. Угадывать его настроение или эмоций так и не научилась. Просто он всегда выглядит спокойным настолько, что я ни разу не видела, чтобы он по-настоящему злился или выказывал недовольства. Редко такое можно было увидеть на его симпатичном лице.

Настаёт последняя в нашем долгом списке проверка — тренировочный бой. Вот здесь я и Эмма с вероятностью в сто процентов облажаемся. Не нужно вдаваться в объяснения, почему, это и так понятно.

Естественно, По выбирает первых двух противников, и по счастливой случайности — или нет — ими становлюсь я и какая-то девчонка. Эмма желает мне удачи и попытаться не умереть, а я стараюсь не показать своего страха. Сглатываю и выхожу на ринг со всей своей храбростью. Оглядываюсь на своих друзей, которые со смесью беспокойства и надежды провожают меня. Если у меня и была какая-то уверенность, то когда я поворачиваюсь к своей партнёрше, она пропадает.

У неё проступают мышцы, накачена шея, да и вообще она вдвое больше меня. Достался же мне противник. Но я не струхну, очень постараюсь, по крайней мере. По команде мы начинаем поединок.

Всё происходит очень быстро. Я стараюсь обороняться, но моя противница беспощадно наносит мне удар за ударом. Не успеваю укрываться от них, пропускаю их, и они попадают по моему телу, которое сразу же отзывается болью. Девушка бьёт меня ногой прямо по челюстям так, что я падаю на колени и сгибаюсь от неприятных ощущений. Касаюсь своего рта, из которого хлещет кровь. По стремительно останавливает поединок, подбегая ко мне. Он поднимает меня в вертикальное положение, вытаскивая в буквальном смысле с ринга. Я сажусь на пол, но никак не могу прийти в себя. Дэмерон осматривает мою челюсть и рот, подзывает несколько медиков, которые что-то делают: смывают кровь, проверяют и, кажется, дают вату. Они быстро заключают, что ничего серьезного не случилось. Но меня это нисколько не успокаивает.

Мне горько, что я продержалась всего лишь несколько минут. Меня хватило только на то, чтобы быть грушей для битья. Хочется заплакать от собственной бесполезности, но я сдерживаюсь, потому что хотя бы должна сохранить остатки гордости.

Пока По возится со мной, он замечает, как я помрачнела. Моя сестра тоже расстроена, она держит меня за руку, чтобы разделить со мной это поражение.

— Не расстраивайся, — не так громко говорит мне инструктор. — Вы только начали военную подготовку. Я бы скорее удивился, если бы вы разнесли всю площадку.

— Ну, спасибо, — мямлю я, но моя речь слегка необычна. Я ещё больше впадаю в расстройство.

— Ты хорошо держалась, — хлопает меня по плечу По, поднимаясь с колен. — Останься с ней, Эмма.

Моя сестра и не против. Не думаю, что нам нужно ещё один раненый человек в группе.

Девушка, с которой я сражалась, ну, во всяком случае, пыталась, сейчас получает комплименты и радостные вздохи от молодых парней, девушек из нашей группы. Они нахваливают её, будто она победила гидру или другое чудовище.

— Ты хорошо постаралась, Клара, — проговаривает инструктор, вставая рядом с рингом на возвышение, чтобы его все видели, — однако ты сражалась с противником, который во много раз уступал тебе как в силе, так и в опыте. К сожалению, я не могу засчитать это за чистую победу.

— Но почему? — недовольно жмёт губки накаченная девушка.

— В Первом Ордене солдаты намного мощнее и опытнее, чем ты можешь себе представить, — взгляд По ожесточается. — В нём готовят настоящих чудищ, — если эта девушка никто по сравнению с ними, то кто я? Микроб? — Выбери себе противника под стать себе и тренируйся усерднее. Позже я укажу на твои ошибки.

— Как скажете, инструктор Дэмерон, — нехотя отвечает Клара.

Эмма вздыхает полной грудью, успокаиваясь. Ей сегодня не придётся сражаться, поэтому она и не так сильно нервничает. Я смотрю в ту же сторону, что и она, и вижу задумчивого Джека, который совершенно не смотрит на ринг и сражения. Он просто стоит и глядит куда-то, размышляя о постороннем.

Я отмечаю про себя, что он не сближается ни с кем, кроме меня и Эммы. С парнями из нашей группы он не общается, на девушек даже внимания не обращает. Хотя Джек и дружелюбный, но ему не хочется быть в чьей-то компании или подружиться с кем-то. Но я его понимаю. Мне тоже не хочется с кем-то общаться, кроме Эммы. Так намного спокойнее, более того, это привычнее.

Объявляется следующий бой, и моё сердце на секунду замирает в ожидании. Будет сражаться Джек и тот парень, который чуть было не пошёл в конфронтацию с инструктором. Темнокожий парень прыгает на ринг, улыбаясь во все зубы своим «друзьям», будто бы уже победил.

— Не продуй, Хаксли! — кричит один из молодых людей из компании упомянутого парня.

Впрочем, теперь я знаю его фамилию. Он озирается на них, ухмыляется и посылает воздушные поцелуи дамам. Настоящий пижон, но почему-то все подхватывают ажиотаж.

По качает головой, особо не поддерживая новобранцев. Видимо, ему не по душе такое.

Джек спокойно заходит на арену, и по нему не скажешь, что он переживает. Вспоминаю, как он бил морды солдатам Ордена. Он намного более опытен в сражениях, хотя поначалу так и не кажется.

— В занудстве ты мастак, а на деле? — Хаксли потирает руки, разминая шею.

Он издевательски смотрит на Джека, который даже нисколько не разозлился. Он просто встал в стойку, ожидая нападения противника.

— Даже не ответишь мне?

— Не люблю бросать слова на ветер.

В глазах Джека сквозит лёд, а его голос бесчувственен. Ему абсолютно плевать на этот бой, он даже не ловит с этого особый кайф. Человек на ринге отличается от того, кого я видела в баре. Этот человек не хочет биться, он устал и хочет поскорее закончить всё это.

— Твоя подружка позорно проиграла, — с вызовом бросает темнокожий паренёк. — Не думаю, что ты сильно от неё отличишься.

Я бы так не сказала. Но понимаю, почему он сделал эти выводы. У Джека довольно тонкие черты лица, а его бледная кожа делает его вид ещё более болезненным. Но так чудится лишь со стороны. Он далеко не слабак.

Джек не отвечает на вызов, пожимая плечами, не меняя позы. Он неподвижен, выжидает и наблюдает за противником. Хаксли наконец-то делает выпад, но Джек уворачивается. Темнокожий парень вновь старается ударить, однако на этот раз Джек уклоняется, уходя в сторону. Он двигается так, что я не совсем успеваю за ним следить. Бывший официант будто танцует, что не может не впечатлить. Он ни разу не нанёс ни одного удара по Хаксли, ни разу не попытался его уязвить. Вместо этого Джек постоянно уворачивается и уклоняется от всяких атак, да так, что Хаксли начинает яростно бить куда попало. Он заводит своими бесконтрольными атаками Джека в ловушку, где нет места для манёвра, однако и здесь тот даже бровью не ведёт. Он использует опору в виде стоек на ринге и прыгает в другую сторону, так что Хаксли за ним не поспевает.

Джек не устаёт, даже наоборот, ему становится весело. Я вижу озорные огоньки в его голубых глазах, которые всё больше и больше разгораются в его взгляде. Он явно издевается над своим противником, водит того за нос, не даёт к себе подступиться. Хаксли, взревев, несётся на Джека, который немного не ожидал такого поворота событий. Он уворачивается в самый последний момент, но Хаксли задевает его. Джек теряет равновесие, а новобранец при этом не тратит время и бьёт того в живот ногой, а потом и вовсе прописывает смачный удар по лицу.

Я не понимаю, что происходит. Мне хочется остановить это. Я хочу крикнуть Джеку, чтобы он уделал этого мелкого засранца, но тот со странной улыбкой на устах не делает абсолютно ничего. Он с силой отталкивает Хаксли в сторону и громко всех оповещает:

— Сдаюсь.

Темнокожий парень застывает на месте в полусогнутом положении, готовый броситься на избитого Джека. Тот сплёвывает, прикасается к носу, из которого течёт тонкая струйка крови. Мы с ним сегодня товарищи по несчастью. По объявляет победителя, говорит, что лично поговорит с каждым по поводу ошибок, и отводит Джека к нам. Хаксли грубо усмехается и гогочет со своими дружками. Они вовсю воспевают победу, будто это какой-то турнир, а не тренировочный поединок. Дальше на ринг идут следующие противники…

Я смотрю с тревогой на Джека, который присаживается рядом с нами. У него слегка разбит нос, а живот… Я не вижу, что у него под одеждой, но надеюсь, с ним всё будет в порядке. Джек молчит, с бесцветным выражением лица сверля ринг. Эмма подходит к нему, давая вату, чтобы он вставил себе в нос. Джек с благодарностью принимает её, а Эмма тотчас же смущённо морщится. Она отстраняется от нас, говоря, что ей нужно немного поболтать с инструктором. Что ж, её поведение и этот внезапный разговор довольно подозрительны, но я подумаю об этом позже.

— Ты мог победить.

Джек поворачивается ко мне на звуки моего голоса. Я вижу нескрываемое безразличие на его лице.

— Если бы атаковал, то тогда бы…— осознание написано у меня в глазах: Джек мог с ним справиться, но не захотел. А это значит… — Ты поддавался?

— Да.

Его негромкий ответ заставляет меня задуматься.

— Почему?

— Бессмысленно, — он старается говорить спокойно и чётко, но я слышу лишь равнодушие.

— Что ты хочешь сказать?

— Эти тренировки — всего лишь очередная проверка, — Джек замолкает, не смотрит на меня, он глядит в какую-то неизвестную мне точку. — Если бы мы сразились на настоящем поле боя, то я бы его убил.

Его слова страшны, но знаю, что они справедливы. Будь они врагами, то это всё равно произошло бы. Либо он убьёт, либо его.

— Но ты же не сделаешь это?

Джек не отвечает, стирая кровь, а мне становится слегка не по себе.

— Конечно.

— Хорошо дерёшься, — делаю я неумелый комплимент.

— Спасибо.

— Тебя кто-то учил?

Джек прикрывает глаза, а его губы дёргаются в несмелой улыбке.

— Мой дядя, — отзывается тот через некоторое время, — он хорошо дрался.

— Он мёртв? — почему-то я понимаю его слова именно так.

Мне хочется посочувствовать ему, но знаю, что не стоит. Джек грустно улыбается мне, я вижу, что ему это даётся нелегко.

— Практически вся моя… родня мертва.

А ведь раньше Эмма спрашивала о том, сможет ли он вновь встретить их. Теперь я понимаю, почему он неохотно ответил нам тогда. Я вижу боль на его лице, чувствую в голосе. Джек обнажает свою душу предо мной. Хочу хоть немного помочь ему, но понимаю, что кроме слов поддержки, ничего не могу дать.

— Прости, — шепчу я.

— Я смирился со всем в своей жизни, — успокаивающе говорит мне Джек, кладя руки на колени, — но не теряю надежду на то, что когда-нибудь всё изменится.

Я молчу, потому что не хочу что-либо говорить. Думаю, сейчас и не нужно что-то произносить.

«Главное — не терять надежды» 

Моя рука ложится на его плечо. Я ласково улыбаюсь Джеку, который поддерживает со мной зрительный контакт.

Всё изменится. Ведь когда-нибудь эта война закончится.