Большая петля (гет)

— Гин, этот халат так тебе идёт.

Голос у подруги откровенно дрожал, как и пальцы, которыми она поправила ему волосы, вытянувшись на носочки. Гин легко наклонил голову вперёд под её мягкое прикосновение, разрешая поправить и без того идеальную причёску, потому что прошло всего две минуты, как она почему-то решила причесать его перед церемонией.

Вообще-то до её официального начала было ещё два часа. До неофициального минимум час, потому что слишком рано никто не собирается туда идти. Но Рангику пришла за три часа до начала уже будучи полностью готовой, чтобы помочь ему собрать вещи и подарить вязанное одеяло. Оно было красивым — красным, ярким, мягким. Сделано её руками от начала и до самого конца. Это неожиданно его тронуло, так что теперь он примирительно сносил её настойчивое лицо вблизи.

Оно уже было как час покрыто яркими пятнами. Рангику пару раз скрытно вытерла слёзы чистым платком. Очень хотелось узнать, почему она так сильно расчувствовалась, но Гин счёл за лучшее не спрашивать, потому что подруга и без того была вся взволнованна.

— Ты уже так вырос, — недоверчиво покачала та головой, закусив губу.

Словно она была заботливой матерью, ну в самом деле. Не то чтобы он был против такой заботы, но это выходило за рамки: он просто идёт получить диплом, а не на другой конец земного полушария. Конечно, после они расстанутся на какое-то время, но это будет не долго. Его подруга также была умна, не было никаких сомнений, что в скором времени она закончит Академию и присоединится к нему в точно-таком же чёрном хаори шинигами.

— Не плачь, — попросил он, когда та шмыгнула заложенным носом. — Ты тоже сегодня прекрасна, не стоит портить лицо слезами.

Та закатила глаза и фыркнула отчего-то, но согласно кивнула, снова утирая слёзы.

— Просто, — вздохнула та. — Так быстро время пролетело… только вчера я впервые увидела тебя, такого маленького и доброго мальчика, а сегодня ты заканчиваешь Академию… а уже завтра станешь работать шинигами.

Ичимару очень хотелось бы узнать, что значит «такого маленького и доброго мальчика», но ситуация не располагала. Казалось, что ещё один вопрос о прошлом — и подруга ударится в истерику от переполняющих её чувств. Яркие пятна на лице всё никак не пропадали, цветом больше походя не на её розовое кимоно, а на то самое одеяло.

Гин понятия не имел, как успокоить плачущую подругу. Последний раз она плакала ещё до потери воспоминаний, от голода. Хотя и до этого были случаи: их первое знакомство наедине, но с родственниками за стенами; их церемония помолвки; известия о его болезни; её смерть; их встреча после смерти… тогда она часто плакала. Но тогда он знал, что делать, а сейчас вообще понятия не имел, потому что это были слёзы счастья за него.

— Ты забываешь о себе, — вступил он в полемику, — Прекрасная девушка передо мною мало напоминают ту девочку, с которой я познакомился.

Слова были подобраны неудачно, но понял он это поздно, когда те уже были произнесены. Рангику рвано вздохнула, отводя на мгновенье взгляд, как это всегда бывало, если речь заходила или намекала о событиях до её потери памяти. Гин и сам понимал, как странно это всё было, потому что та «Рангику» не была той, кто сейчас стоял перед ним. Всё было совершенно другим; она была другим человеком, духом. Он никогда их не сравнивал и прекрасно понимал разницу. Это просто был факт, что она теперь другая, но любил он от этого её не меньше.

Сейчас он имел в виду ту Рангику после потери памяти. Ведь он помнил эту их встречу — она так удивлённо и потерянно на него смотрела, совершенно не понимая происходящего. Не имея возможности говорить, понимать или даже ходить, просто с любопытством смотрела на него внимательными круглыми глазами, улыбаясь так потерянно и беззащитно.

— Ты тогда так смотрела на меня, — спустя короткую паузу продолжил он, собираясь донести верную мысль, — Мне всегда было интересно, о чём ты думала, когда ничего не понимала.

Рангику снова посмотрела на него с улыбкой.

— О, я думала, что ты снежный принц, — неожиданно сказала она, удивив его тем, что помнит. — Я иногда и сейчас так думаю, потому что… ну, была ведь зима! А твои глаза напоминают сосульки под солнечным лучом, а волосы я часто сравнивают со снегом. Белые ведь.

Ну, не такие уж его волосы и белые — пепельные скорее, но спорить по такой теме в этот момент казалось глупым, так что он не стал.

В ответ он только покачал головой, чувствуя запах цветущей сакуры. Духи были дорогими, что беспокоило, но Рангику только отмахивалась от всего этого беспокойства.

Мысль на мгновенье стала мрачной — между ними в последнее время поднималось так много секретов, вокруг которых они ходили, опуская и не подымая полноценно. Но он с силой прогнал её, не собираясь портить вечер.

Неожиданно подруга его обняла. Гин с запозданием пригладил её волосы, что сегодня были заплетены в две странные и широкие косы. Ему казалось, что своими руками он их испортит, но на ощущение они были крепче, нежели на вид.

Обнимала она его крепко, близко прижавшись. Долго, явно больше пяти минут. О чём она сейчас думает? Почему так переживает? Или это он, Гин, чего-то не понимает? Боялась ли Рангику долгого расставания? Но ведь он уже пообещал ей недавно, что обязательно согласует время с господином Айзеном и сможет приходить к ней на встречу по выходным.

Неожиданно она отстранилась, шмыгая носом в последний раз. Оглядела его, поправила воротник — Гин был уверен, что тот и так в прекрасном виде, но снова ничего не сказал, — а потом глубоко вздохнула. Ей лицо почти пришло в норму, хотя оранжевые пятна не собирались так легко уходить.

Как хорошо, что он видел их всего лишь второй раз в жизни.

— Так, теперь я должна обязательно дать тебе пару наставлений, — собралась та с духом, а потом присела на его кровать. Гин легко сел рядом, когда Рангику взяла его за руку двумя ладонями. Пальцы у неё были холодные, поэтому он поспешно перехватил, пытаясь её согреть. Та не особо обратила внимание, хотя на мгновенье сжала пальцы сильнее. — Обязательно хорошо кушай. Постарайся найти себе друзей — не нужно много, можно и одного, главное, чтобы он был хорошим.

— У меня уже есть ты, — покачал он головой, зная, что та проигнорирует.

Она смерила его взглядом.

— Господин Айзен сказал, что присмотрит за тобой, поэтому если кто-то посмеет тебя задирать, сразу скажи ему. Я знаю, что можешь справится сам, но вдруг это аристократы? Просто намекни ему и он мигом решит вопрос. Уверена, как у лейтенанта, он может это сделать. И даже если это не аристократы, то всё равно намекни, прежде чем пойти на разборки. а если всё же пойдёшь, то сделай это в мужском туалете, — она твёрдо сжала его пальцы, словно хотела дать ему моральных сил. — Обязательно в таком случае окуни их голову в унитаз, чтобы больше не смели даже смотреть в твою сторону. О таком позоре точно никому не скажут, а сила у тебе есть.

— Всё можно решить менее радикально, — немного удивлённо сказал он, потому что… окунуть чью-то голову в унитаз? Зачем?

Что вообще творилось в её голове?

Нет.

Нет, он не хочет знать. Не уверен в этом.

— Но не используй свою силу ради собственного превосходства над другими. Да, поставить кого-то на место надо, защитить себя тоже, но просто потому что ты лучше? Никто не лучше, все равны, — неожиданно нахмурила та брови и Гин несколько раз произнёс эту фразу про себя, пытаясь понять её смысл и запомнить. — В мире много людей, но нет плохих или хороших. Все мы просто люди, или шинигами, если тебе так удобнее. Просто души. В жизни нет справедливости, правды или чего-то подобного, но оно тебе и не нужно… Просто живи и живи счастливо, хорошо?

— Хорошо, — медленно произнёс он, пытаясь понять весь тот потайной смысл, о котором ему сказали.

Не использовать силу ради превосходства над другими.

Нет плохих или хороших душ, они просто есть. Такие, какие есть.

Нет справедливости или правды, но она и не нужна?

Теперь ему действительно хотелось хотя бы прикоснуться к тому, о чём она думает.

Рангику снова его обняла — это было седьмое объятие за вечер — всего на пару секунд. Прикоснулась губами к щеке, поцеловав в своей детской привычке (Гин очень надеялся, что даже если она заведёт здесь друга мужского пола, то целовать его не станет), а потом глубоко вздохнула, смотря на него странным взволнованным взглядом.

Неожиданно её глаза снова заслезились и она отвернулась в сторону окна.

— Почему ты плачешь? — осторожно спросил он. Минуту назад ведь всё нормально было.

— Мы опять с тобой расстаёмся, — грустно сказала она. — Знаю, мы обязательно встретимся с друг другом до того, как я закончу Академию, но ведь… эти два месяца были последними, когда мы могли бы видеть друг друга каждый день.

— Что ты имеешь в виду? — забеспокоился он. — Рангику, после того как ты закончишь Академию, мы ведь снова будем рядом.

Та кинула на него взгляд и закусила губу. Ичимару пронзило неприятное предчувствие, но потом подруга кивнула. Ужасное чувство внутри не пропало, хотя ему на минуту и стало легче.

— Мы так быстро выросли, — покачала та головой неверяще.

Её руки обняли плечи, словно стало холодно. Гин участливо придвинулся ближе и приобнял её за плечо, чтобы согреть своим теплом. Реяцу осторожно потекла в сторону подруги, пытаясь воздействовать на душу, чтобы согреть, но… это было совершенно бесполезно, как и всегда.

Господин Айзен называл это единичным случаем и особенностью, но как же Гину хотелось, чтобы в этом отношении его подруга была как остальные души с силами шинигами. Хотя он был рад, что она вообще имела силы шинигами, это всё казалось нереальным. Она была слаба, всего лишь капля по сравнению с его океаном, потому что Рангику была к реяцу максимально равнодушна. Она не чувствовала окружающую её энергию, точно также как и он до сих пор не мог почувствовать её. Не могла ею манипулировать или почувствовать, когда он пытался её научить и оставалась равнодушна к тому, как он пытался на неё воздействовать.

Её вообще никто не чувствовал, кроме господина Айзена. Но слава о его персоне шла далеко впереди него: гений, как и сам Гин, к тому же занимал долгое время должностью лейтенанта. Как и сейчас, впрочем.

Тем не менее, реяцу в ней была. И это было главным — что сила есть. Её просто надо развить, пробудить окончательно. Время и тренировки, время и медитация, время и обучение.

— Рано или поздно мы бы это сделали, — поддержал он разговор.

— Да, — согласилась та, рукой вытирая щеку. Кожа на лице была немного опухшей. — Но всё равно, — по-детски возмутилась та. — Ты не расти слишком быстро, Гин, а то я не успею догнать тебя в росте.

Он сжал губы, стараясь не показать своего неудовольствия.

— Я ведь мужчина, — примирительно попытался он. — Рано или поздно я стану выше тебя.

Та отмахнулась, словно это совершенно ничего не значило.

— Я тоже буду высокой, — рука мелькнула над их головами, видимо обозначая рост. — Я тоже вырасту, — вздохнула та. — Но ты расти помедленнее всё же, ладно?

«Да ты никогда не вырастишь» — отчего-то ласково подумал Гин, понимая, насколько нелеп их разговор. Чем-то напоминал дошкольников.

— Постараюсь, но не могу ничего обещать, — кивнул всё же он, после чего встал. — Думаю, вскоре начнётся самое интересное, так что предлагаю поторопиться.

Он протянул руку, собираясь таким образом проводить её до места проведения мероприятия, но Рангику поняла его немного не так — схватилась крепко, подымая таким образом себя с кровати. Встала, после чего вытянулась, как не делают никакие девушки в присутствии мужчин. Какие-то её кости хрустнули особенно громко, практически вводя его в ужас от неожиданности.

А вот уже после схватила за руку, переплетая пальцы, как все обычные гражданские. Она и была ею, гражданской — не изучала тех манер, которые так долго в них двоих вбивали семьи; не помнила той строгости и порядков, что были приняты с молоком матери ещё в младенчестве.

Рангику улыбнулась широко и счастливо:

— Тогда поторопимся, — после чего ухмыльнулась, говоря ему загорищеским шёпотом о раннее неизвестном плане, — Я планировала стащить одну бутылку со стола преподов на нас двоих, чтобы мы могли отметить наедине.

Это звучало как свидание. Гин глубоко вздохнул, ибо свиданием это уж точно не было и быть не могло. К тому же…

— Ты пообещала не пить, — сузил он глаза.

— Я пообещала не брать и капли в рот, потому что я студентка, которая не должна нарушать правил«Да, пока я студент Академии лучше не рисковать», — ещё шире ухмыльнулась та. — Но официально я ещё в академии не учусь, ага?

Он ошеломлённо моргнул.

Она была права.

— Да я же уже через две недели буду студенткой, Гин! — возмутилась та на его внимательный взгляд. — Я ведь не планирую становиться алкоголичкой, а просто хочу отметить. Всё будет под твоим контролем, так что прекращай трястись.

— Я не трясусь, — моргнул он.

— Вот и отлично. Пошли уже, жрать охота — сил нет терпеть.

Она потянула его за руку и Гин невольно пошёл следом, думая, какая же она… вся такая… ну, она. Пожалуй, это было лучшее описание, потому что Рангику была просто Рангику.