Механизм светлого будущего (гет)

Примечания:

Внимание! В главе упоминаются события, которые произошли с Виктором во время его работы в Зауне, указанные в 7 главе.

Мы попытались объединить оригинальную историю Виктора из лора игры и сериала, а что из этого вышло, судите сами) На этом всё, всем приятного чтения.

Следующим утром Виктор отправился в Нижний город. Найти там Синджеда во второй раз оказалось так же не просто, как и в первый: алхимик часто перебирался с места на место из-за своих экспериментов, что не редко превращали его лаборатории в настоящие руины. Последний раз учёный приходил к нему несколько месяцев назад, во времена утечки химикатов в районе Сточных ям в Зауне, теперь же от прежнего места пребывания Синджеда осталась только сорванная с петель дверь, разбитые в щепу доски и сломанное оборудование, ничто не уцелело. Увидев это, Виктор лишь обречённо вздохнул, развернулся, но продолжил свои поиски.

С трудом найдя в себе силы добраться к оживлённым Линиям, он пообщался с местными, выслушал множество жутковатых историй, которые гуляли про его бывшего наставника по всему Зауну и искренне удивлялся тому, как кто-то вроде него мог быть уроженцем Пилтовера. Кажется, чем больше он слушал о нём, тем безумнее ему казалось то короткое время, что они работали вместе.

Виктор нашёл его новую лабораторию после полудня. Дряхлая дверь со скрипом открылась, и из-за неё показался алхимик, на лице которого застыло немое удивление, когда тот увидел мертвецки усталое лицо учёного на своём пороге:

— Как ты нашёл меня?

— Твоя слава идёт вперёд тебя, Синджед, — ответил Виктор и тут же выровнялся, чтобы не показывать перед ним свою слабость.

Тощий мужчина с раненным лицом с высокомерно-ленивым видом облокотился плечом на дверной косяк:

— И кого мы спасаем сегодня? Я думал, что после той неудачи ты больше никогда не почтишь меня своим присутствием.

Здоровый глаз, точно шип, впился в лицо Виктора, заставив того сморщиться и вновь почувствовать себя уязвимым.

— В этот раз мне нужна обычная помощь. Тебе это будет интересно. Это связано с трансмутацией.

Химик на мгновенье задумался, а потом жестом руки пригласил Виктора внутрь. Учёный остановился рядом с ним и, передав ему маленькую стопку бумаг со своими исследованиями по хекстековому ядру, неторопливо двинулся в глубины подвала.

В лаборатории Синджеда ходил сквозной ветер, что пробирал на сквозь, а освещение весьма скупо помогало увидеть все вокруг. Виктор совсем не привык к такому свету, но хозяина лаборатории, кажется, это вполне устраивало. С удивлением учёный оглядывал в спешке прикрученные к стене полки из старых досок, на них стояли колбы с разными химическими препаратами с описью их формул на листовках. Также здесь можно было встретить и стеклянные ёмкости с заспиртованными мелкими животными или их внутренностями, которые Синджед использовал для своих тайных трансмутационных экспериментов.

В правом углу лаборатории стоял громоздкий стол химика, рядом с ним стальной резервуар, подающий питательную жидкость в прозрачную камеру из стекла спящего мутанта напротив. Виктор помнил, как он помогал ассистировать Рио, теперь же выращенное Синджедом травоядное прибывало в анабиозе и медленно увядало, напоминая ему о том, что не все законы природы возможно обмануть. В конце концов, жизнь нельзя представить в виде расчётов и формул, но Виктору очень хотелось научиться корректировать этот процесс. Понять, почему его объект вянет и гниёт, если он просчитал и перепробовал всё.

Учёный верил, что его открытие поможет людям, сократит растущую смертность в Зауне.

Заун.

Одно воспоминание и толпы мурашек побежали по рукам и спине. Тот провал сильно ударил по Виктору, и заставил его ещё сильнее углубится в исследования хекстека, ведь успей они с Джейсом закончить работу над самоцветами раньше, трагедии в Нижнем городе вполне можно было бы избежать.

Виктор попытался отрешится от тяжёлого воспоминания, но его глаза наткнулись на операционный стол у стены, и его затрясло.

— Что такое? — Синджед увидел его реакцию и усмехнулся. — Всё ещё не можешь забыть?

Виктор обернулся на него, увидев, как мужчина садится за свой стол, чтобы изучить его записи.

— Не могу.

— Говорил с кем-нибудь об этом?

— Это не то, о чём можно говорить со всеми, — отрезал парень, но тот даже не взглянул на него, а погрузился в его расчёты. Впрочем, ничего необычного. — Джейс посмотрел бы на меня, как на сумасшедшего, сказал бы, что всё это не гуманно, а Фрида…

— Сказала бы, что ты чудовище? — перебил его химик.

— Возможно, скорее всего.

— Привыкай. Если решил менять мир, будь готов бороться с теми, кто думает иначе, только при таком раскладе можно достигнуть настоящих вершин.

Виктор смолчал не потому, что ему нечего было сказать, а потому, что спорить с Синджедом было бессмысленно. Казалось, у него на всё была своя теория, свои рассуждения. Виктор не знал никого, кто бы так плевал на правила общепринятой морали или ограничивал себя, боясь применять те приемы, которые могли показаться не очень человечными, но могли принести настоящий результат. На его фоне Виктор обличал слабость, излишний самоконтроль и страх пойти до конца и потерять человеческий облик, применив те средства, которые не оправдать даже самой благородной целью. Синджед же, наоборот, был свободен от этих искусственных ограничений. Как и в прошлом он искал способ сохранения жизни или возможность продлить её. Что ж, в этом их работы с Виктором были похожи.

Поддавшись словам доктора, учёный снова посмотрел на гладкую металлическую поверхность с прикреплёнными к ней жёсткими ремнями, следы свежей крови по-прежнему виделись ему, но в этот раз он решил не бежать от них, а позволил этим воспоминаниям прийти к нему и увести на несколько месяцев назад.

Flashback

Виктор сорвался в Заун сразу же, как узнал об аварии на одном из химзаводов города. Утечка химекатов повлекла за собой токсичные пары, что отравляли весь нижний уровень города и начали прорываться на средний.

Три дня он провёл в местной Академии Наук, в спешке дорабатывая чертежи паровых големов для отчистки улиц от загрязнений, а потом тут же конструировал их в мастерской вместе с командой других учёных, занимаясь преимущественно «мозгами» разработанных им автоматонов.

Весь этот короткий период Виктор почти не спал и был сильно вымотан, ему было некогда подумать об оставленной в Пилтовере незаконченной работе над самоцветами, друге и даже о любимой девушке. Казалось, что он отдавал всего себя Зауну, в то время как тот начал незаметно съедать его и без того ухудшившееся здоровье.

По обычаю утром в академии проводилось короткое собрание, на котором её декан говорил о новых проблемах, связанных с аварией, выдвигая пути их решения на обсуждение. В этот раз новости были особо ужасными, заставляющими Виктора вновь почувствовать собственное бессилие всё острее и острее.

— Итак, господа джентльмены, ситуация обострилась, — громко продекламировал декан. — Големы Виктора уже принялись устранять утечку в Сточных ямах, однако уже у пятидесяти людей из Зафабричья начался агрессивный психоз из-за витавших в воздухе токсинов. Наши студенты помогли переместить всех больных к нам в академию, использовав мощное снотворное, чтобы успокоить их. Надеюсь, что здесь они оправятся быстрее. Теперь о деле. Бригады врачей нет, Пилтовер отказался присылать к нам своих врачей, поэтому, дорогие профессора, думайте, как усовершенствовать машины для очистки крови от токсинов и быстрее, пока жертв не стало ещё больше. Если ничего не предпримем сейчас, многие…

Он не закончил говорить, как дверь в зал академии гулко распахнулась и внутрь шагнула молодая девушка со светлыми волосами, придерживающая одной рукой слабое тело женщины, а другой прижимая к её носу свой экзо-фильтр.

— Слышала сюда приводят поражённых испарениями. Её сильно тошнило, а ещё у неё кружится голова.

Она передала больную в руки первого попавшегося мужчины, который тут же повёл ту к остальным пациентам, после чего смогла наконец выдохнуть и сесть.

Виктор наблюдал за ней с другого конца кабинета и был поражён её поступком. Девушка сильно кашляла, но отдала свой экзо-фильтр другому, вдобавок ещё и вывела ту женщину из зоны поражения. Он достал из сумки своё дыхательное приспособление, пересёк лабораторию и протянул его ей.

— Вот, возьми, — карие глаза удивлённо посмотрели на него снизу-вверх, а затем мягкие черты исказила благодарная улыбка. — Как тебя зовут? — поинтересовался он, опираясь всем телом на высокую трость.

— Орианна.

Он хотел бы поговорить с ней подольше, но вся его команда двинулась в лабораторию работать и ему было необходимо идти с ними.

— Надеюсь, ещё увидимся, Орианна, — быстро проговорил он и неторопливо потянулся следом за остальными.

Уже после он узнал, что эта девушка была дочерью Корина Ревека — изобретателя, владеющего небольшой мастерской в Пилтовере, который прославился своим умением изготавливать механические конечности. С юных лет Орианна была его подмастерьем и со временем сама смогла стать опытным мастером, в последствии чего даже взяла все дела их семейного магазинчика на себя.

Виктор был удивлён, что кто-то вроде неё вообще спустился сюда из Верхнего города. Девушка прибыла сюда в первый день аварии и ночи напролёт чинила дыхательные аппараты и экзо-фильтры людей, что брели сквозь ядовитый туман на нижних и средних уровнях, в то время как команда Виктора, как и он сам, вели всю работу внутри академии в более «чистой зоне». Иногда она вместе с другими воодушевлёнными её примером людьми снова появлялась на пороге лабораторий, после чего тут же оставляла больных и уходила помогать другим нуждающимся.

Так прошло ещё несколько дней. Виктор с головой ушёл в работу над усовершенствованием машины для очистки крови (детоксикатор), но результативность была минимальна, чего не скажешь о выросших мешках под его глазами. Всё, что он делал казалось ему бесполезным. Токсины уже начали разъедать мозги людей, и никто не знал, как замедлить этот процесс.

— Всё бесполезно, нашей техники тут недостаточно, интоксикация больных слишком сильная, — заключил один из местных профессоров во время очередного собрания.

Лицо мужчины было почти злым от усталости и недосыпа, как и у многих других из его команды. Людей в академии не хватало, вдобавок нужно было постоянно поддерживать покой агрессивных больных и следить за процессом очищения их крови.

Что же касалось студентов, то волонтёров среди них было не так много. Многие помогали своим семьям перебираться на верхние уровни, где воздух был чище, малая же их часть осталась в академии и в основном следила за порядком. Нередко бывало, что на второй и третий день начинали попадаться ложные больные, что, пользуясь всеобщей трагедией, выносили изобретения академии за её пределы. Таких Виктор даже за людей не считал, потому иной раз и сам поглядывал по сторонам, не представляя, как сможет остановить их, если это потребуется.

И вот в очередной раз два обеспокоенных молодых парня в спешке пронеслись по коридору мимо открытых дверей кабинета, в котором у них проводилось собрание, и Виктор понял: к ним принесли новых пострадавших.

Орианна вошла в лабораторию почти незаметно и больше напоминала расшатанную деревянную куклу на нитках нежели человека. Девушка решила немного отдохнуть и попала в тот самый момент, когда Виктор наконец решился высказать свою неоднозначную идею, касаемо ситуации с больными.

— У меня есть предложение, как мы можем остановить процесс интоксикации, — учёный встал с места и, придерживаясь за трость, обернулся к толпе. — Для этого надо провести трепанацию черепа больных и с помощью переконструированной части машины очистить кровеносные сосуды мозга от яда.

Тишина накрыла комнату, а усталые лица его товарищей исказились в удивлении, что через несколько секунд сменилось на абсурд и отрицание.

— То, что ты предлагаешь, аморально и слишком рискованно, Виктор, — заключил недавно выступавший профессор. — Что мы будем делать, если их организмы откажут во время процедуры? Мы можем сделать этих людей… калеками. Извини, но твоя идея равносильна прямому выстрелу в голову. Это негуманно, Виктор.

— Но это может спасти их жизни, к тому же если их тела откажут, мы можем подготовить тех же паровых големов в качестве новых тел для них. Они будут работать не на горячем паре, а на другой энергии, над которой я сейчас активно работаю в Пилтовере со своим напарником.

— О, мы наслышаны о вашей новомодной технологии — хекстеке, только вот люди не могут ждать так долго, Виктор, — его оппонент как-то недоброжелательно усмехнулся, а после, как и Виктор, поднялся на ноги. — Ко всему прочему, смею добавить, что предложенная тобой процедура «очистки мозгов» также не имеет гарантии того, что мы не повредим важные участки их мозга. Думаю, никто из присутствующих не захочет рисковать, чтобы в итоге создать кучу психопатов, разгуливающих по Зауну в тяжёлом железе и громящих всё вокруг.

— Такое развитие событий — это только ваши личные предрассудки, профессор. Я же всего лишь предложил возможность спасти этих людей. Я мог бы улучшить детоксикатор, добавить ему новую функцию, это бы расширило границы наших способностей.

— Никто не возьмёт на себя такую ответственность, — мужчина с оскорблённым видом обвёл глазами товарищей и, заметив у входа Орианну, как-то странно улыбнулся, а потом вновь переключил всё внимание на Виктора: — С такими идеями, Виктор, вам бы обратиться к господину Ревеку. Известно, что он не только создаёт искусственные конечности, но за солидную плату может изобрести и механические органы. Очевидно, он более подкован в медицине, нежели все мы, к тому же живёт наверху. Почему бы вам двоим просто не вживить в больных новые органы? Мисс Орианна, уведомите нас, сколько нынче стоят ваши латунные изделия? Наверняка очень дорого.

— Как у вас только язык повернулся приплести сюда меня и моего отца, — девушка вышла в коридор, ни проронив больше ни слова. Через пару секунд после её ухода в коридоре послышался кашель девушки, что был гораздо сильнее, чем в их первую встречу.

— Вы обидели её, притом зря, — молодой учёный с осуждением посмотрел на говорившего с ним профессора. — Очевидно, ваши эмоции давят на вас, сэр. Иногда мне даже кажется, что этим машины и механизмы гораздо лучше людей. Человеческая плоть слаба, и мистер Ревек, которого вы так нелицеприятно упомянули, разработал свою форму Прогресса для человечества. Вам бы восхищаться этим, а не упрекать. В конце концов, человек сам по себе не самая надёжная конструкция, и со временем ей свойственно разваливается.

Мужчина промолчал, а Виктор вышел за дверь. По пути к лестнице он увидел, как один из студентов подошёл к переносной доске, что стояла в коридоре, и начертил мелом на ней две чёрточки. Учёный подошёл ближе и пригляделся, а парень же в это время уже успел ускакать по своим делам. Вглядываясь в ровную чёрную поверхность, учёный насчитал шестнадцать зарубок — шестнадцать человек умерло за пять дней. Затем из другого кабинета вышел другой студент и на глазах у Виктора нарисовал ещё пять чёрточек. Итого — двадцать один.

Колени учёного чуть подкосились, а когда он обернулся, то едва не упал. Мертвых людей начали выносить из лабораторий. Болезней зрелища он себе и представить не мог. Интоксикация первых пятидесяти жертв перешла в быструю фазу — значит рост смертности не за горами.

— Виктор! — кто-то позвал его, и он огляделся.

Женская голова с растрёпанным пучком светлых волос выглянула из маленькой комнатки, предназначенной под подсобку.

— Виктор, сюда!

Орианна начала подзывать его к себе, и он, убедившись, что его никто не видит, направился к девушке. Она закрыла за ним дверь, и они оказались в маленьком помещении, освещаемом одним единственным химфонарём, который Орианна на время сняла со стены.

— Скажи, ты правда считаешь, что твоя идея поможет спасти людей? — спросила она, с трудом подавив очередной приступ кашля.

— Ни одна подобная операция не имеет стопроцентную вероятность на успех, но мы могли бы хотя бы попробовать сохранить их жизни, — честно ответил учёный.

— Ты бы смог сделать это сам?

— Не уверен, что у меня хватит духу на это, но я смог бы переделать оборудование для этого.

— Хорошо, — она снова закашлялась, и Виктор уже не смог не высказать своего волнения за новую знакомую. — Я в порядке, правда, хотя отец наверняка накажет меня за эту вылазку. В общем, сейчас не об этом. Ты знаешь, люди говорят, что в Зауне есть один врач-алхимик, немного чудаковатый, но очень грамотный в аспектах медицины и…

— Ты ведь сейчас не о Синджеде говоришь? — перебил её парень, и глаза её заметно расширились вместе с кругами под ними.

— Ты знаешь его?

— Сталкивался однажды, — соврал он и припал к стене, чувствуя, что этот разговор затянется.

— Тем лучше, — улыбнулась она, в то время как постоянно вырывающийся из её горла кашель, кажется, уже начинал сводить Виктора с ума. — Я хотела предложить тебе попросить его о помощи. Думаю, твоя технология в совокупности с его познаниями в медицинском деле и моя сила, дадут нам полезный результат.

— Твоя сила? — он почти усмехнулся, скептично оглядев её тонкую фигуру, что на удивление стойко справлялась с переносом больных в академию. Сам же Виктор и части бы из этого сделать не смог.

— Не будь так предвзят. Я хрупкая только с виду, Виктор. К тому же кто сказал, что красота не может быть одновременно изящной и сильной? — она покопалась в сумке и достала механическую фигурку балерины, которую захватила из дома, и передала её ему. — Мой отец не разрешает мне уходить дальше, чем на квартал от дома. Театр, мастерская и сильное желание помогать другим — это всё, что у меня есть. Нет, думаю, последнее свойственно нам обоим, Виктор, иначе как бы мы оказались здесь вместе, не так ли?

Она в упор посмотрела на него, в то время как Виктор вспомнил о Фриде. Интересно, услышь она его на сегодняшнем собрании, она бы тоже посчитала его идею аморальной? Орианна почувствовала в нём толику сомнения и тут же продолжила:

— Люди умирают, Виктор, а мы топчемся на месте. Ты ведь тоже осознаешь, что пока везде идёт очистка, будут и другие жертвы, да? Сотни жертв. Поэтому, если ты знаешь способ, как спасти их, то действуй. Все эти люди не заслужили вот так потерять свою жизнь. Заменить потерянную при операции руку или ногу на механическую не большая проблема, я поговорю с отцом, и мы что-нибудь придумаем, но вот облачить в сталь целое тело… с этим всё гораздо сложнее, я понимаю. Не каждый мечтает стать закованным в броню гигантом, однако и таким найдётся место в нашем мире, пока сердце и разум в них человеческие. В конце концов, разве эти города и даже всё наше будущее не состоят из металла?

— Ты права, Орианна. Возможно, только отрешившись от предрассудков и эмоций, только приняв технический прогресс, люди смогут полностью раскрыть свой потенциал. Если сделаем всё правильно, мы можем спасти всех. Спасибо тебе.

Он хотел отдать ей её механическую балерину, но она отказалась принимать её назад.

— Оставь в память о нашей короткой дружбе, у меня дома сотни таких. Лучше скажи, мы сможем незаметно пронести одного из больных к Синджеду в големе? — парень коротко кивнул, вдаваясь в мысли о какой-то перегородке, но она тут же перебила его. — Отлично, тогда великан и оборудование на тебе, а я позабочусь о теле. Надеюсь, ты готов навестить своего знакомого сегодня?

Не дожидаясь ответа на свой вопрос, она вышла из кладовой, оставив Виктора наедине со своими мыслями. Бледно-зелёные лучи химфонаря, стоящего на полу, казалось, нагоняли ещё больше теней на его изнурённое лицо, но ему было на это плевать. Нужно было дождаться, пока Орианна уйдёт, чтобы отправиться в мастерскую. Там осталась парочка атоматонов с повреждённой программой, и, кажется, лежал списанный детоксикатор.

Виктор проработал в мастерской до самого вечера, так и не решившись зайти в лабораторию и проверить, как там справляются остальные. Возможно, его пугало осуждение, с которым он мог там столкнуться, а может боялся даже на дюйм сбиться с выбранного пути. Когда же он увидел на пороге Орианну с ужасно бледным спящим и худым мужчиной на спине, которого она тянула на себе по коридору, парень до конца осознал задуманное и рефлекторно вздрогнул.

— Живее, закрой за мной дверь, — сказала она тихим, но приказным тоном, проходя внутрь комнаты, в то время как учёный на негнущихся ногах поковылял к двери. — У тебя всё готово?

— Да, — он провернул замок, и обернулся на девушку, что подтащила безвольное тело к готовому голему и заранее надела на него заготовленный экзо-фильтр.

Совместными усилиями они засунули человека внутрь обездвиженного стального робота, чей корпус внутри был разделён на два отдела: первый — котёл, второй — безопасный карман для объекта, который Виктор сделал из тугоплавкого металла. После осталось только засунуть детоксикатор и все его трубки в сумку из-под инструментов и выйти из академии.

Виктор включил автоматон с помощью небольшой задвижки, которая приводила в действие паровой механизм. Засвистели поршни, и голем зашевелился.

Сами големы управлялись автоматически с помощью протоколов, которые закладывались в них при создании, что позволяло им следовать простым и рабочим командам, таким как «открыть дверь», «исследовать местность» и «перейти к сбору и ликвидации ядовитых отходов». Голосовые команды они воспринимали только по соответствующей перфокарте, которая переписывала и заменяла заложенные в них задачи. Такое ручное управление осуществлялось только в присутствии приставленного к роботу механика.

Включение голема в работу было достаточно шумным, и Орианна даже немного напугалась, увидев, как стальной гигант с металлическим скрежетом встаёт на ноги.

— Кто из твоей команды изобрёл эту штуку? — спросила она, с удивлением взглянув в два ярких глаза, из которых выходил свет, а потом тут же потух за ненадобностью. Программа в голове автоматона загрузилась, и он встал, ожидая команды.

— Я его создатель. Идём.

Виктор положил две перфокарты с разными программами в карман и, нацепив на себя сумку с аппаратом, направился к двери. Голем и Орианна пошли следом за ним. Шум от передвижения голема хоть и вызвал беспокойную реакцию у всех присутствующих на первом и втором этажах, но никого не удивил, потому как в стенах академии было собрано уже не меньше десятка таких роботов.

— Куда вы ведёте этого голема, Виктор? — из кабинетов выглянуло несколько профессоров, на что парень лишь коротко ответил:

— На улицу. Хочу проверить работу его программы прежде, чем отдавать его в руки механику.

— А она? — глаза мужчин подозрительно сошлись на сопровождающей его леди.

— Да бросьте! При тестировании ошибки неизбежны, а я всего лишь хочу убедиться, что эта громила не окажет горожанам тёплый приём. Давай же, иди скорее, ботаник.

Она прошла вперёд, призывая Виктора иди следом. К счастью, никто им больше ничего не сказал, поэтому они спокойно вышли из здания.

Оказаться на улице после долгого пребывания в четырёх стенах для Виктора было приятным. Воздух на Променаде не был свеж, но был относительно пригоден, чтобы, как и раньше, переносить его без экзо-фильтра. Токсичные испарения из ям почти не доходили сюда, поэтому людей здесь было во много раз больше обычного.

С трудом пробираясь через толпу вместе с големом, Виктор и Орианна прошли Окраинные рынки и добрались до ближайшего подъёмника. В нём им пришлось заплатить в пять раз больше обычного, чтобы вместе с големом спуститься на самые нижние линии Антресольного уровня, которые граничили со Сточными ямами.

Виктор очень переживал, что его автоматон не сможет пройти в дверь, что и случилось, но Орианна договорилась с кондуктором, что стальная громадина поедет на вольном воздухе, то есть на крыше подъёмника. Учёный затаив дыхание наблюдал, как его голем по его же команде поднимался по верхней части бронзовой перекладины, что удерживала круглую кабину с пассажирами, а затем ещё долго чувствовал неловкость в самом салоне подъёмника, видя, с каким потрясением жители Зауна косились на его робота через полупрозрачные зелёные витражные стекла.

И вот наконец они проезжают Променад и ныряют вниз к затуманенным Антресолям, стёкла сразу заволакивает влажной пеленой от паров, валящих из труб над ними. Спустя остановку воздух в кабине становится более едким и тяжёлым, и всем пассажирам приходится надеть экзо-фильтры, чтобы не задохнуться. Вскоре к голосам людей и скрипам подъемника примешивается рокот и бурление из Сточных ям. Кондуктор объявляет остановку, и Виктор и Орианна выходят наружу из выдвижного люка с кремальерным затвором.

Виктор наблюдает, как шарообразная кабина с коротким перебоем поднимается вверх, после того как с неё слезает его паровой голем, и вспоминает, как когда-то Фрида задавала ему вопросы про её грузоподъёмность. Если бы он мог очутиться в том дне, наверное, удивил бы её своим ответом.

Фрида.

Виктору кажется, что он не видел её уже очень давно. Перед уходом он взял с неё обещание, что она не появится в Зауне хотя бы в течение двух недель, пока там полностью не разберутся с утечкой, но это ожидание его же и убивало. Наверное, он слишком привык к её заботе, привык, что она постоянно рядом, как и Джейс. Все время пребывая в работе, он почти не позволял себе думать о них, чтобы не изменить своим планам в Зауне, но казалось, что с каждым днем он всё меньше и меньше был способен себе врать. Как же ему их не хватает.

Район, в котором они оказались, кажется Виктору знакомым. Затянутость испарениями не даёт ему разобрать, что они находятся недалеко от того места, куда обычно приходила его девушка, чтобы покормить своих рыб. Теперь же ухаживать уже не за кем, Виктор это прекрасно понимал. Даже после очистки кварталов и расщелин от химекатов потребуются месяцы, чтобы восстановить привычную пригодность для жизни в этих местах.

— Нам сюда, — едва различимо произнесла Орианна через экзо-фильтр, жестом руки прося Виктора следовать за ней.

Ноги понесли учёного через туман. Глаза защипало, а лицо покрылось капельками липкой влаги. Спустя пятнадцать-двадцать минут они дошли до убежища Синджеда, и Виктор спросил:

— Откуда ты узнала, как его найти?

— Услышала о нём из разговоров. В конце концов, когда вокруг творится такое, ненароком запоминаешь, куда можно обратиться за помощью, если дела совсем плохи. Впрочем, мы всё равно должны быть на стороже. Кто-то говорил, что его помощь — это сделка с дьяволом, да и результат зачастую приводит к неожиданным последствиям. Честно говоря, я бы сама ни за что не обратилась к нему, но нам ведь сейчас не до выбора, не так ли?

Не дав Виктору ответить, она постучала по стальной двери. Через пару минут послышались звуки открывающегося замка, а затем из глубины затемнённого помещения вылезла чужая голова.

Лицо Синджеда, наполовину затянутое дыхательной маской, кажется, не выражало ничего, но здоровый глаз судорожно покосился сначала на Виктора, а потом на стоящего за его спиной голема, в груди которого под шумы из стоков и урчание машин, что никогда не спят, подпевал паровой двигатель.

— Мы так долго не виделись и первое, что ты решил мне устроить — это рейд?

— Этот голем не боевой. Нам нужна твоя помощь, — на лице Виктора промелькнула тень улыбки. Он снял с себя экзо-фильтр, будто в доказательство важности своей просьбы, и его нос тут же забил едкий запах стоков, дыма и чего-то неизвестного, чего в Зауне было полно.

— Тогда оставьте своего великана здесь, расскажешь мне обо всём внутри, — он хотел было пригласить их внутрь, но учёный заставил его замереть, внезапно выговорив:

— В големе находится человек, надо скорее вытащить его, пока он не сварился, — Виктор был уверен, что Синджед подумал, что он сошёл с ума, но медлить было нельзя. — А ещё не помешает обеспечить ему скорейшую неподвижность, потому что он будет очень агрессивен, когда проснётся.

Из-под натянутой маски наконец раздался тихий смех. Орианна напряглась, увидев, с каким важным видом Синджед облокотился плечом на дверной косяк:

— Полагаю, что у светлых умов из Пилтовера есть серьёзные обстоятельства, по которым они решили прийти именно ко мне с подобной просьбой.

— Я не знаю никого, кто так хорошо умел бы орудовать скальпелем, как ты, Синджед, — ответил за двоих парень.

— Ты же знаешь, у меня нет санитарных условий, Виктор.

— А у нас нет времени выбирать.

Виктор надел экзо-фильтр обратно, чувствуя, что ещё немного и упал бы прям здесь, перед лицом своего давнего наставника.

— Полагаю, твоя проблема касается недавней утечки. Если ты говоришь, что ваш объект проявляет агрессию, значит дело скорее в инфекции в мозге, я прав? — уточнил химик, а изобретатель положительно кивнул. Орианна же сильно закашлялась до пятен в глазах, чем вызвала новые доводы у Синджеда, но тот в первую очередь решил договорить с Виктором: — Надеюсь, ты понимаешь, что с таким будет совсем не просто справиться. Успех может быть минимальным либо и вовсе равняться нулю.

— От тебя потребуется только провести трепанацию черепа. Я буду тебе ассистировать и подготовлю оборудование для очистки крови и удаления очагов инфекции.

— Хорошо, я помогу, но нежной барышне тут не место, — он повернулся и прямо посмотрел на девушку. — Возвращайтесь к отцу, мисс, пока ещё можете дышать.

— Вы знаете моего отца? — удивилась она.

— Это не важно. Куда важнее, чтобы вы покинули Заун немедленно. У вас на лицо все симптомы болезни лёгких: жёлтая кожа, рванный и сильный кашель, наверняка уже были приступы удушья и головокружение, не так ли? — он прищурился, а она промолчала, чем только подтвердила его догадку и заставила его усмехнуться.

— Но я пришла помогать, — возмутилась она, совсем не ожидая, что в итоге Виктор встанет на сторону этого жуткого доктора.

— Синджед прав, возвращайся. Твой отец будет расстроен, если ты заболеешь. Ты и так сделала больше, чем кто-либо, теперь же всё зависит от нас и от стойкости самого испытуемого.

Она ненадолго задумалась, после чего вспомнила об отце и тяжело вздохнула, видимо приняв решение.

— Ладно, но, прежде чем уйти, я помогу вам вытащить того беднягу из голема. Вы же не откажете нежной барышне?

Орианна ушла сразу после того, как пациент был перенесён в лабораторию и прочно прикован к операционному столу. Синджед буквально выставил девушку за дверь и даже не дал ей нормально попрощаться с Виктором, посчитав долгие прощания не нужными, особенно в то время, когда действие снотворного их объекта начинало сходить на нет.

— Ответь мне на один вопрос, Виктор: чего ты хочешь добиться спасением этого человека? Я осмотрел твой объект, он функционально ослаблен, почти мертвец, даже мои препараты на такой поздней стадии не будут эффективными, к тому же существует риск только усилить его психическую нестабильность.

Химик набрал в шприц жёлтую сыворотку и вколол её испытуемому, который открыв глаза, принялся трепыхаться в беспамятстве. Виктор же тем временем сидел за его столом и упорно подсоединял прозрачные трубки к детоксикатору, с трудом стараясь держать лицо уверенно холодным, чтобы его наставник не понял, что он волнуется.

— Я всего лишь ищу способ остановить смертность, Синджед, — честно ответил учёный и тут же осёкся, услышав бессвязные крики, которые под действием снотворного медленно начали затихать.

В ответ на его слова в едва различимой мимике химика проскользнула усмешка или же улыбка, за дыхательной маской было не разобрать. Когда же его забинтованная до пальцев рука потянулась к маленькой тележке с препаратами и инструментами, в здоровом глазе снова появился холодный расчёт.

— На основании моих предыдущих наблюдений могу заключить, что иногда смерть является более гуманным решением, чем мучительное спасение.

Тело испытуемого наконец перестало трясти, и он уснул. Виктор с облегчением выдохнул.

— Знаешь, в Академии Зауна мне пытались доказать тоже самое, но я не могу не попытаться сделать хоть что-то, — учёный закончил присоединять гибкие трубки к небольшому аппарату и посмотрел на своего собеседника. — Всем плевать на Нижний город, но я не собираюсь ставить на его жителях крест. Я докажу, что человеческие предрассудки и страх рискнуть всем ради спасения ничтожны.

Плечи Синджеда слегка дёрнулись от смешка, но он с присущей ему хладнокровностью продолжал заниматься делом и вколол испытуемому небольшую дозу своего прототипа «мерцания», которая должна была поддерживать организм в стабильном состоянии, попутно исцеляя его.

— Значит, ты решил не быть заложником собственных эмоций? — спросил химик, в то время как объект забился в конвульсиях, а затем тут же обмяк.

Глаза Виктора тревожно расширились, но обращённый к нему бесстрастный взгляд Синджеда тут же вернул его самообладание:

— По крайней мере до тех пор, пока ещё вижу возможность на спасение.

— Тогда докажи. Докажи, что способен отбросить всё это, — Синджед протянул к нему скальпель, не сдвинувшись с места, Виктор посмотрел на него почти напугано. — Что такое, Виктор? Неужели ты думал, что если всё получится, то я пойду с тобой в академию? Я могу лишь показать тебе, как это делается, но спасать остальных ты будешь сам. Ну, так что? Решение не из лёгких, полагаю.

Виктор поднялся с места и, зажав детоксикатор под мышкой, осторожно дошёл вместе с ним до операционного стола, чтобы поставить его на тележку рядом с мини-дрелью, которой Синджед собирался выпиливать участок теменной кости черепа. В душе учёного поселилась тревога, волнение и страх, которые он же сам мгновение назад призывал игнорировать. Ещё никогда он не чувствовал себя большим дураком, чем сейчас. С чего он вообще рассчитывал, что Синджед пойдёт вместе с ним?

Обезображенное лицо экспериментатора слегка просветлело, когда Виктор нерешительно принял из его рук скальпель.

— Я сделаю это, но не для того, чтобы что-то доказать тебе.

— Разумеется, — ровным тоном поддразнил его химик, после чего отправился к столу за стулом, параллельно давая Виктору время, чтобы настроить себя.

— Природа намеренно сделала человека слабым, но знания и сильная воля позволяет нам приспосабливаться и менять ход её игры.

Виктор долго смотрел в лицо испытуемого и даже не заметил, как скрипнул стул, придвинутый к нему Синджедом.

— Теперь мы наконец говорим на одном языке, Виктор.

Операция заняла три часа. Самым тяжёлым было не только добраться до средней мозговой артерии и подключить к ней иглу кровоочистительной машины, но и с помощью микроскопических линз, встроенных в очки учёного, и добавленной к изобретению маленькой трубки выкачать скопление появившегося гноя в веществе мозга.

Работа была кропотливой и очень напряжённой. Виктор впервые имел дело с человеческой плотью, но с наставлениями Синджеда, что за всё это время успел прочитать ему целую лекцию обо всех участках коры головного мозга, кажется, справился.

Постепенно эффект от токсинов у испытуемого начал сходить на нет. Мужчина открыл глаза и несмотря на сильную головную боль смог чётко назвать своё имя, подвигать пальцами рук и ног прежде, чем Синджед снова погрузил его в сон и добавил ещё одну порцию своего стимулирующего препарата.

Виктор был рад, что его работа дала результат, пусть и пальцы его были все в крови, а разум горел, как обожжённый. Он сделал, что должен был, но его трясло. Трясло от мысли, чтобы всё это было не напрасно.

— Объект стабилен, — сделал заключение наставник, и Виктор на пару секунд снял экзо-фильтр, чтобы сделать глубокий вздох.

Пожалуй, если бы в его душе сейчас осталось хоть что-то, кроме жуткого стресса, это стало бы поводом для небольшого триумфа, но результат по-прежнему нельзя было считать полностью удовлетворительным.

Это подтвердилось через четыре часа. У испытуемого снова начали проявляться признаки агрессии, тогда Виктор понял, что его машине не хватает мощности, чтобы быстрее очищать кровь. Если бы они с Джейсом успели закончить работу над самоцветами раньше, то он мог бы усилить аппарат энергией кристалла. Впрочем, вряд ли кто-то дал бы ему разрешение принести их разработку в Заун, а самое худшее — никто не дал бы ему время. Смерть не будет ждать, пока ты найдёшь против неё оружие.

Учёный смотрел, как испытуемый корчился от боли, а затем почувствовал, как на его плечо неожиданно легла чужая рука.

— Я говорил, что успех минимален. Всё ещё хочешь бороться за его жизнь? — спросил алхимик, держа в другой руке ещё несколько шприцов своего препарата.

— Да, — ответил Виктор и, натянув на глаза увеличительные очки, снова сел на стул возле головы испытуемого и повторил весь процесс.

Руки его уже отваливались от постоянного нахождения в подвешенном состоянии, а усталость, идущая от глаз, незримым обручем стянула голову. Результат оказался тем же: инфекция засела глубоко внутри, делая труд Виктора бесполезным.

Учёный отчаялся, а потом до ужаса испугался, когда увидел пилу и бритву в руках Синджеда:

— Что такое? Я думал, что настало время более кардинальных действий.

— Нет, это уже слишком, — отрезал Виктор, в то время как мужчина, лежащий на столе, начал содрогаться и бессвязно бормотать.

— Я думал, ты хочешь спасти его, — опечаленно выдохнул алхимик.

— «Спасти» и «замучить до смерти под скальпелем» — это разные вещи, Синджед.

— По мне и то и другое испытывает жизнестойкость организма, впрочем, этот объект твой, так что тебе решать, что с ним делать.

Виктор подошёл к своей жертве, для которой наверняка был скорее мучителем, нежели спасителем, и посмотрел в мертвенно-бледное лицо мужчины. В глазах того стояли слёзы боли, и он почти не видел Виктора, но, кажется, уловил его приблизившийся силуэт. На грани слышимого он, кажется, различил его извиняющийся голос, а потом провалился в ничто.

Это был провал. Виктору так и не удалось сократить смертность.

Конец Flashback

— Интересно, я бы очень хотел посмотреть на твоё устройство. На это хекстековое ядро, — проговорил Синджед, оторвавшись от микроскопа, на котором лежал образец крови, подвергшейся изменению от взаимодействия с хекс-матрицей.

— Боюсь, я не смогу это устроить, — ответил Виктор обессиленным от собственного провала голосом. — Я перепробовал все сочетания рун, но всё без толку. Объект вянет и гниёт.

— Возможно, тут ошибка не в расчётах, а в твоих объектах. Природа научила нас бояться перемен, но, к счастью, у нас есть возможность менять природу.

Алхимик взял со стола флакон с лиловой сывороткой и подошёл к учёному, чтобы протянуть его ему.

— Это «мерцание»? — уточнил Виктор. — Нет, это то, что ты вкачивал в того парня, верно?

— Да, только эта улучшенная его версия. Она поможет пережить резкие изменения в организме.

Виктор хотел взять его препарат, но Синджед тут же оттянул его назад.

— Только без глупостей, Виктор. Я понял, что ты задумал, поэтому предупреждаю: если выберешь этот путь, все от тебя отвернутся. Любовь и судьба — жертвы, которые мы приносим ради Прогресса.

Он снова протянул ему флакон, но на этот раз парень взял его.

— Джейс и Фрида поймут меня.

— Возможно, но, прежде чем решишься на это, я бы посоветовал тебе навестить твою недавнюю знакомую, с которой ты приходил ко мне.

— Орианну? С ней что-то случилось?

— Я удивлён, что ты узнаёшь это от меня и только сейчас. Впрочем, если об это скажу тебе я, ты вряд ли мне поверишь, так что встреться с ней сам.

Виктор только кивнул, после чего не стал задерживаться и направился к выходу. По дороге его ещё долго мучили слова Синджеда. Прошло несколько месяцев, но он так и не смог решиться прийти в мастерскую Корина Ревека. Невыполненное перед Орианной обещание тяготило его.

Теперь же когда он вернулся обратно в Пилтовер, то намеренно отправился в квартал, где располагался их магазин. Девушку он нашёл снаружи, когда та принимала новые запчасти для своей мастерской.

Теперь некогда хрупкая фигура сменилась крепким корпусом со сложными механическими деталями вместо внутренних органов. Латунь была основой всего её тела и не коснулась разве что одной всë ещë незаменённой ноги. Поверх жëлтого металла крепилась изящная на вид обшивка из блестящей гравированной стали. Орианна была словно ожившая механическая кукла, живой часовой механизм. Голова девушки осталась прежней, пожалуй, только благодаря этому Виктор сразу признал её.

Учёный был восхищён и поражён, ведь она стала настоящим технологическим чудом, ювелирной работой своего отца. Но зачем, а главное как? У Виктора было море вопросов, в том числе и самый важный из них: сможет ли это помочь и ему? Освободит ли от бремени болезни?

Осознание пришло, когда он решил выйти из затемненного укрытия и пойти к ней. В этот момент заводную леди будто закоротило, казалось, она начала почти истошно задыхаться, а в следующую секунду на её крик прибежал отец. Мужчина держал в руках ключ, которым тут же завëл еë лëгкие. Орианна сделала вдох и успокоилась, в то время как отец начал извиняться перед ней за свою забывчивость.

После такого Виктор передумал подходить к ним и, не простояв на своём месте больше секунды, ушёл. Всë-таки болезнь лëгких не отступила от девушки, а наоборот, отравление токсинами пошло по всему еë телу.

Пожалуй, он всë ещë не готов увидеться с ней, ему ещё стоит подумать и опробовать свой изначальный вариант.