Механизм светлого будущего (гет)

Шапка с фикбука:

Гет, R, статус — В процессе

Автор: Between Heaven and Hell (https://ficbook.net/authors/312384 — тут главы выходят в первую очередь)

Соавтор: Chitsu sama (https://ficbook.net/authors/4056787)

Пэйринг и персонажи: Виктор/ОЖП, Джейс Талис, Хеймердингер

Размер: планируется Макси.

Жанры: Драма, Прогрессорство, Романтика, Научное фэнтези.

Предупреждения: ОЖП, ООС, Отклонения от канона, Характерная для канона жестокость (18+).

Спойлеры: Счастливый финал.

Другие метки: Высшие учебные заведения, Забота / Поддержка, Борьба за отношения, От друзей к возлюбленным, Магия.

Пролог

Вы когда-нибудь думали о том, какие повороты ожидают Вас на жизненном пути? О том, куда может завести Вас ваш собственный страх или же обычный интерес? А может нескончаемое желание спасти свою собственную жизнь и в случае успеха подарить надежду на долгую жизнь другим?

Виктор ощущал сомнение и одновременно трепетную радость, которую только мог ощутить учёный, принося себя в жертву науке. Обе его руки до локтей, ноги и большая часть туловища были заменены гибкой магической сталью — итогом его личной тяжёлой борьбы со слабостью человеческого тела с помощью трансмутации. Это был его личный эксперимент и последний шанс увековечить себя, как блистательного гения и принести пользу этому миру.

Определённо, он гордится тем, чего уже добился. Так почему же сейчас он медлит? Почему пялится на это омерзительное, но полное скрытых возможностей ядро, думая о ней.

— Твоя девушка весьма привлекательный экземпляр, — подметил вошедший в свою же лабораторию Синджед, и Виктор поднял на него пристальный взгляд.

Подвал слабо освещался неоновыми бутылочками, и лицо учёного казалось более серым. Тут всегда было немного холодно, но сейчас это ощущалось по-особенному сильно.

— Я не знаю, как она нашла меня, — уверял его Виктор, — но она никому не расскажет об этом месте, я за это ручаюсь. Она не создаст проблем.

Синджед коротко усмехнулся. Девушка покинула его логово около пяти минут назад, а перед этим загадочным образом вошла внутрь. Тихо крадучись, она зашла в лабораторию, после чего чуть не разрушила всё, что Виктор делал с собой всё это время, одним лишь разговором.

— Сегодня, может, и не создаст. А завтра? — спросил мужчина, после чего передал напарнику пару новых флаконов розовой жидкости.

— Завтра мы уже закончим.

Виктор посмотрел на него почти грозно, однако из-за накопившейся усталости его взгляд казался скорее безнадёжным. Он принял мерцание из рук Синджеда и направился к столу, на котором лежал его медицинский шприц-пистолет.

— У тебя правильный настрой, друг мой. Не стоит так печалиться, ведь я предупреждал тебя, что любовь и судьба — неминуемые жертвы, которые мы приносим ради прогресса.

— Я не мог поступить иначе, она бы просто так не остановилась и… мне больше некуда было податься с этим. — Виктор указал рукой на стальные ноги, по которым вверх и вниз двигались короткие электрические разряды. — Хаймердингер исключил меня из академии, но тебе ведь это тоже знакомо, не правда ли?

Синджед издал едкий смешок:

— Да. Впрочем, я всего лишь хотел убедиться, что ты не передумал.

Мужчина устремил глаза на напарника, чтобы удостовериться, не пробудила ли девушка что-то в нём. Но лишь увидел, как тот сначала зарядил розовый флакон в пистолет, а затем упёрся руками в стол, застыв в нерешительности.

— Ты ведь не передумал? — уточнил он, но Виктор, кажется, сильно задумался и не услышал его. — Послушай, если сильные чувства вовремя не обуздать, то они навредят тебе. Лучше притушить искорку, а не ждать, пока она спалит весь дом и тебя заодно.

— Я не собираюсь умирать, ясно? Хватит.

Виктор быстро сделал себе инъекцию, и острая боль разрядами прошлась по всему его телу, заставляя его согнуться и вцепится пальцами в стол. Дождавшись, пока сыворотка вступит в окончательную реакцию с его организмом, он последовал к хекс-ядру. Синджед же молча вышел из лаборатории, чтобы выбрасываемая энергия ядра его не задела.

Оставшись один, Виктор остановился, чтобы раздеться, а также немного перевести дух и собраться с мыслями.

— Ты должен сделать это, — почти осуждающе убеждал он себя шёпотом. — Твои эмоции — твоя слабость. Нужно сделать себя лучше, расширить границы человеческих способностей, доказать, что эта сила может спасать жизни.

«Твои действия убьют тебя, Виктор. Думаешь, ты останешься прежним, если продолжишь делать это? Если станешь бессмертным снаружи, внутренне умрёшь сразу же. Идём со мной, вместе мы что-нибудь придумаем. Ещё есть время».

Невольно представив приятный нравоучительный голос и лицо девушки, словно та была всё ещё рядом, приятное тепло растеклось по его груди и помогло слегка расслабиться.

— Я итак знаю, что пожалею об этом, Фрида.

Глава 1. Первая встреча

Виктор сидел в лаборатории декана в окружении собственных чертежей и усиленно думал над тем, как можно улучшить разработанный им неделю назад фильтр для воды.

Нет, в Пилтовере с этим проблемы не было, но вот в Зауне его дешёвое изобретение оценили бы многие. И пусть он не до конца понимал некоторых решений Совета касаемо того, почему нельзя подключить нижний город к собственному водоснабжению, начав хотя бы с его верхнего уровня, где людей не так много и где придется затрачивать чуть большие производственные мощности, а у себя просто улучшить методы очистки. Но куда ему до правящих домов, которым проще сколачивать деньги за счёт торговли? И тем не менее Виктор хотел сделать хоть что-то для нуждающихся. Сейчас. Возможно, потому что сам хорошо помнил этот отвратительный кислотно-раздражающий вкус.

Что насчёт всего остального, то молодой учёный только привыкал к новой рабочей обстановке, как и к новой должности. До недавних пор ему было не знакомо чувство, когда кто-то резко открывает рядом с ним дверь и бесцеремонными шагами заходит внутрь, отвлекая его. Особенно когда Виктор просидел за исследованиями целую ночь, даже не заметив, как за окном уже неспешно расцвело красками утро и мягко осветило всё вокруг.

— Виктор, сейчас такое раннее утро, а ты уже за работой. Молодец, мой мальчик, — похвалил его Хаймердингер с порога, после чего направился к своему помощнику.

Учёный даже не оторвал взгляда от чертежей, но йордла это совсем не расстроило. За всё время их знакомства, он успел хорошо узнать Виктора и как тот не любит, когда его прерывают. Однако тот в силу своего терпеливого характера и уважения к профессору никогда не говорил об этом вслух.

— Если у вас есть ко мне разговор, профессор, то не могли бы вы дать мне сначала пять минут, нужно закончить последние отметки на чертеже, — попросил его студент.

Декан остановился рядом с помощником, после чего осторожно стащил с его стола несколько бумаг. Виктор напрягся, не зная, какие именно листы держал Хаймердингер. На его столе их было много, и все они лежали в куче.

— О, это скорее просьба, чем разговор, мой мальчик, — с привычным радушием подметил учёный, после чего отвлёкся и, надев очки, уставился в чертежи. — Что это? Схема ракетного захвата, паровой двигатель. Что ты собираешься с этим сделать?

— Пока это только наброски мыслей, ничего особенного, — отмахнулся от него Виктор.

Поняв, что Хаймердингер не оставит его, он с самым учтивым видом развернулся к нему на стуле, только вот…

— А это тоже наброски? — тот показал ему собственный чертёж ортеза для коленного сустава. — У тебя с этим проблемы, Виктор?

Внезапный вопрос профессора заставил его лицо выдать слегка растерянный вид и вскинуть брови. И хоть проблема со здоровьем не вызывала у Виктора особого беспокойства, он чувствовал, что в ближайшем будущем одной трости для ходьбы будет уже недостаточно.

— Нет, это так, на всякий случай, — как можно естественней ответил он, пока тот, наконец, не перестал с прищуром сканировать его глазами. — Так что за дело, профессор?

— Мелочь, — протянул йордл. — В одном из лекционных залов вчера сломался манипулятор. Вроде особой беды нет, но вчера жаловались, что из него вырываются какие-то звуки, они мешают преподавателям. К тому же надо как-то доставать чертежи. Я бы не стал отвлекать тебя, мальчик мой, но мне срочно нужно уйти, а ты самый толковый из моих студентов, к тому же ответственный.

Виктор довольно улыбнулся:

— Ладно, я посмотрю, только через пять минут. Мне нужно закончить с водяным фильтром.

— Но ведь у нас хорошая вода.

— Он для жителей Зауна.

Хаймердингер лишь одобрительно кивнул, после чего тут же подобрался и привычной пружинящей походкой зашагал к выходу:

— В общем, не засиживайся, Виктор. Занятия ещё не начались, было бы замечательно, если бы ты управился за два часа.

— Судя по тому, что вы сказали мне хватит и получаса, — сказал ему в след студент, вновь принимаясь за свои чертежи.

— Аудитория 205, — добавил уже за дверью йордл и тут же исчез.

Виктор засиделся. Как обычно. Когда увлечён делом, время течёт гораздо быстрее и иногда заставляет врасплох. Взяв с собой сумку с инструментами, он быстрым шагом (на который был только способен) пошёл к нужному месту. К счастью, в лекционном зале было всё ещё пусто.

Не теряя времени на осмотр всего помещения, он быстрым темпом поднялся к преподавательской кафедре. На глаза ненароком бросился высокий деревянный стеллаж, что стоял позади трибуны. Он был разделён на глубокие и частые отсеки для хранения свёрнутых чертежей, а также оснащён выдвижным механизмом сзади. Дотянуться до верхних ярусов с помощью стула было невозможно, поэтому для вытаскивания бумаг использовался большой манипулятор. Он представлял собой механическую руку высотой с человеческий рост. Из-за него Виктор и пришёл сюда.

Сломанное изобретение стояло между стеллажом и чертёжной доской для демонстрации. Виктору пришлось отодвинуть манипулятор немного вперёд, чтобы протиснуться к стене, сесть, снять с основания устройства заднюю панель и проверить в чём дело. Если, как сказал Хаймердингер, устройство шумело, значит были повреждены шестерни или сервопривод, но с ними было всё в порядке. Когда же учёный принялся откручивать корпус реле питания, дверь в лекционную открылась, и в зал один за одним начали входить студенты.

Форма у них была другой. Богатые и светлые пилтоверские тона сменились на тёмно-синие пиджаки свободного кроя. Дополнительно у девушек были белые свитера с горлом, а вместо галстуков красовались тонкие красные ленточки в виде бантиков, внизу — чёрные юбки. У парней форма была более сдержанной: накрахмаленные белые рубашки, красный галстук и тёмные брюки.

Виктор сразу узнал в этой толпе архитекторов, и хоть он не до конца понимал пользу их ремесла для науки, вид больших деревянных тубусов с красивой резьбой ему понравился.

Вскоре он решил больше не обращать на них внимания, так как времени почти не оставалось. Однако стоило ему закончить выкручивать мелкие болты на крышке реле, как где-то впереди раздались громкие голоса, заставив его снова бросить взгляд наружу.

— Может уже отвалишь от меня, а? Сколько можно цепляться ко мне? Мы что дети?

В зал вошла не сильно высокая девушка. Вид её был взвинченный, а глаза бросались искрами. Виктор был готов поклясться, что почувствовал в этом выражение нечто заунское. То, как она держала осанку и горделиво задирала носик, защищаясь от нападок нерадивого сокурсника, казалось ему знакомым.

Невольно он начал внимательно разглядывать средний длины тёмно-русые волосы, небрежно собранные в низкий хвост, наверное, из-за спешки. Также запомнил красиво очерченное лицо, покрытое чуть смуглыми веснушками и изящную форму губ, с которых вот-вот была готова сорваться очередная порция колкости. Что же касается выразительных карих глаз, то на данный момент они прожигали однокурсника, но Виктору хотелось, чтобы они посмотрели и на него.

Учёный повернул голову в сторону изобретения, стараясь уговорить себя не вмешиваться, поэтому снова принялся за дело. В это же время несносный оппонент девушки уже проскользнул внутрь зала:

— Тогда ответь, как ты оказалась здесь? Кто твои покровители?

Это был богатенький парень, который портил всем жизнь просто потому, что ему этого захотелось, а главное, потому что он мог сделать это. Виктор не любил таких людей. Все свои юношеские годы он потратил на учёбу, даже нынешнее положение он заслужил упорным трудом в то время, как таким, как он повезло родиться с золотой ложкой во рту и не делать ничего, чтобы получить уважение.

— Я же сказала, что не знаю! — перешла на повышенный тон девушка, но противник не отступал.

— Ложь.

— Не тебе решать, что в моих же словах ложь, а что правда.

— Я просто хочу понять, как и все остальные здесь, что заунитка, как ты делает среди нас? Что ты можешь принести Пилтоверу, если ты выросла в конченном Зауне? Тебя ведь спонсирует какой-нибудь химбарон, да? — голос парня сочился надмением и уверенностью в себе.

Виктор остановился и прислушался. Не зная почему, он вдруг почувствовал, как злость охватила его. Но с чего бы? Ему вдруг стало жалко девушку? Или же всё дело в том, что она тоже была из Зауна, как и он? Пока он думал об этом, голос девушки, кажется, незаметно приблизился.

— А ведь я и по роже могу тебе дать прямо сейчас, — говорила она.

— Ну попробуй, — посмеивался над ней парень, довольный тем, что вновь вывел её из себя. — Только вот напомню, что, если ещё раз воспользуешься своими ножичками, сразу вылетишь.

Виктор сжал в руках отвёртку и отвёл взгляд от оплавленных частей платы. Он хотел встать и вступиться за девушку, но та уже подошла к механической руке, после чего надела перчатку, которая ею управляет, и приготовилась атаковать противника.

— Ну если я не могу, то она вырвет тебе паклы за меня.

После её действий реле питания сильно заискрилось. Механическая рука сделала резкое движение, а за тем на всю лекционную раздался резкий, короткий и умирающий хлопок. Виктор успел отвернуть голову, чтобы искры не залетели ему в глаза (не первый раз сталкивался с таким), но к счастью, в манипуляторе нечему было взрываться. Всё, что успел почувствовать учёный это маленькое, вонючее облачко дыма, промелькнувшее перед его носом.

Сердце девушки ухнуло в пятки, когда позади неё что-то взорвалось, а тут ещё и крайне недовольный преподаватель вошёл в зал и увидел на её руке перчатку для управления передвижным устройством.

— Фрида! Это что еще такое? — закричал профессор.

— Профессор, он сам спровоцировал меня, — начала неумело оправдываться девушка, тыча пальцем в настоящего виновника.

— Она говорит правду.

Виктор вышел из укрытия, вытирая слегка перепачканное дымом лицо платком. Говорил он довольно угрюмо, надеясь, что этот спор скоро прекратится. Увидев его, преподаватель с Фридой выпучили глаза и едва не подскочили на месте.

— О, Боже! Вы же новый помощник декана! — в ужасе отозвался полный мужчина.

— Это сейчас не так важно, лучше разберитесь с виновными. Из-за них починка манипулятора затянется.

Преподаватель оглядел напуганных студентов, видимо размышляя над ситуацией, после чего сказал следующее:

— Фрида, даже если он тебя спровоцировал, не стоило заниматься рукоприкладством, ты чуть не прибила нашего лучшего студента!

— Это меня бы не убило, — аккуратно поправил его Виктор, но тот, кажется, его не услышал, либо не принял его слова во внимание.

Профессор ещё раз строго посмотрел на девушку, затем перевёл взгляд на Виктора, после на манипулятор. Затем заключил выговор для всех:

— В общем, Фрида, ты пойдёшь вместе с Виктором и поможешь ему, если не хочешь, чтобы кто-то узнал о твоей выходке. А ты, Генри… У тебя самая ужасная участь. Надеюсь на сегодняшней практике ты покажешь нам стоящий проект.

Все трое немного шокировано взглянули друг на друга, недовольные «наказанием». У Виктора даже закатились глаза от мысли, что эта девушка скорее вновь что-то сломает, нежели починит. Генри же взглянул на Фриду и состроил недовольную мину, та не отставала и высунула ему язык. Виктор старался не выдать улыбки, глядя на этих двоих, но уголок его губ всё же немного дрогнул, когда он убедился, что главный виновник всё же получит своё.

— Скажите Фриде, чем она может помочь, — обратился к Виктору преподаватель, — а мне нужно готовиться к лекции.

Виктор обернулся к девушке и поймал её недоуменный взгляд на себе. Сердце его растерянно ухнуло, а затем снова выравнялось, когда карие глаза опустились с его лица на трость, что тот держал в руке. Спешно отвернувшись, он зашагал вперёд.

— Кати манипулятор за мной, — скомандовал учёный.

— А? Эту громадину? — в её голосе зазвучали нервные нотки.

— Она не такая тяжёлая, если ты физически здорова.

Фрида с неохотой выдохнула. Деваться было некуда. Обхватив локоть механической руки, она покатила её вперёд, следом за Виктором.

— И куда катить? — спросила она, когда они оказались в коридоре.

— В ближайшую мастерскую, — ответил тот, после чего обернулся и, глянув на темноволосую девушку, с мучительным видом добавил: — И сними уже перчатку, пока и её не сломала.

Студентка посмотрела на его спину из-под сдвинутых бровей, и больно прикусила язык, чтобы не ляпнуть ничего лишнего. Спорить с помощником декана всё равно, что самолично подписать заявление на отчисление. Глупая и сумасшедшая идея, но очень манящая.

Незаметно для себя она усмехнулась. К её удивлению, Виктор оказался не так плох, как она думала. Многим студентам он казался холодным и отчуждённым. Чего только стоил его вид, когда он шёл порицать какого-нибудь несчастного по просьбе Хаймердингера. Б-р-р… Сейчас же он производил впечатление строгого наставника, великодушно вступившегося за своего подчинённого. Фрида и подумать не могла, что он сделает это для неё.

За этими мыслями она докатила изобретение до мастерской. Виктор оказался прав, рука не была особо тяжёлой, возможно потому что её корпус был сделан из сваренных между собой тонких пластин.

Учёный придержал дверь, и они оказались внутри большой светлой комнаты, забитой разными запчастями, инструментами и рабочими станками. Вдоль стен, ближе к углам стояло сломанное оборудование.

— Ну вот, — с этими словами Фрида выкатила манипулятор в центр и уже начала потирать руки, думая, что на этом все, но нет.

— Теперь возьми молоток и ударь по реле.

—Что? — девушка недоумённо выпучила не него глаза

— Ударь по реле, — повторил Виктор, а сам начал шарить по столам и ящикам в поисках новой запчасти.

— Зачем? И где оно это «реле» — больше с непониманием чем с недовольством спросила девушка, глядя на мужскую спину, снующую то тут, то там.

— Ты учишься здесь, но не знаешь простых вещей?

Зная, что она не видит его лица, Виктор позволил себе улыбнуться и подшучивать над ней. Для неё же его голос был ровным и никак не осуждающим. Он даже не посмотрел на неё, когда та тихонько фыркнула.

— Ты, наверное, не заметил, но я учусь на архитектурном, незнание механики для нас простительно, — приняла «эстафету» девушка.

— Я бы всё равно посоветовал поучиться, чтобы то, что произошло сегодня, снова не повторилось. Манипулятор легко починить. В нашем случае нужно всего лишь заменить реле, вот эту штучку, если выражаться доступным тебе языком.

Он показал небольшое приспособление размером с ладонь, которое, по его словам, защищает технику от перегрузок. Соотнеся увиденное с тем оплавленным месивом, что было на манипуляторе, Фрида изобразила отвращение.

— Другое дело если бы ты решила поиграть с другим оборудованием, — продолжал помощник декана. — Будто не знаешь, что за порчу академического имущества могут и вышвырнуть.

—Я не играла с ним, просто хотела проучить того… козла.

Виктор не обратил внимания на её ругательство, а затем сел за стол и начал проверять новое реле на пригодность.

— Ты могла травмировать его, — подчеркнул он, закончив.

— И поделом.

Он едва усмехнулся:

— Девушка не должна быть такой злой, вот, подойди, покажу тебе кое-что.

Он подвёл её к похожему манипулятору, который стоял в углу в полуразобранном виде, тот был менее габаритный и с рычагом спереди. Бегло осмотрев его, он попросил девушку отойти, а потом осторожно ударил тростью по рычагу. Механическая рука сделала резкий мах, а затем задёргалась в разные стороны. Страшно было представить, если бы такая махина прилетела по голове.

— Видишь, незнание техники может травмировать, поэтому нужно быть осторожной. Тогда ты могла и себя задеть, если бы кисть завертело.

Виктор пристально смотрел в лицо девушки, на что та лишь виновато опустила взгляд под ноги.

— Я поняла, в любом случае спасибо, что прикрыл меня.

— Не за что, — он зашагал к столу за реле, а затем протянул его девушке вместе с молотком и отверткой. Болты пока он оставил в кармане.

— Зачем ты даешь это мне? — не без удивления поинтересовалась та.

— А по чьей милости это всё пригорело к корпусу? Давай, вперёд.

Он показал, куда бить, и принял ожидающую позу, впрочем, весьма интригующую, если приглядеться к его фигуре. Стараясь не заострять на этом свое внимание, девушка взялась за дело.

— Я Фрида, кстати, — представилась девушка и ударила молотком по плате, но ничего так и не произошло.

— Все архитекторы такие слабые? Бей сильнее, — подначивал её учёный, и после того, как она сделала внушительный замах и горелое реле повисло на шатающихся болтах, немного замявшись добавил: — Я Виктор.

— Знаю, ты помощник декана. Важная шишка, раз наш препод так испугался.

Она принялась срывать болты, после чего Виктор объяснил, как прикрутить к корпусу новую плату.

— Я не старался никого напугать, просто так вышло, — учёный подавал девушке болты, и та с увлечением вкручивала их в прорезанные отверстия в корпусе.

— Да, в следующий раз покажись всем на пять секунд, чтобы все знали, что ты не приведение.

Учёный коротко улыбнулся, после чего перевёл тему:

— Ты сказала, что не знаешь, кто устроил тебя сюда, это правда?

— А что?

— Если это правда, то это опасно.

Виктор ожидал увидеть хоть какую-то эмоцию на её лице, но её не было.

— Мне плевать.

— Плевать на свою безопасность?

Фрида тяжело вздохнула, но увидев вполне реальное беспокойство на чужом лице, поняла, что Виктор и правда поверил ей. Единственный во всей академии.

— Ты ведь слышал откуда я, думаешь, я бы упустила возможность учиться тому, что мне нравится? — Виктор слушал её с пониманием, в то время, как ей становилось всё тяжелее озвучивать правду: — Если ты не занимаешься каким-нибудь полезным ремеслом и у тебя нет денег, для тебя ход только один — в нижний город, а я туда не хочу.

— Тогда исправляй свой косяк и возвращайся к учёбе.

— Ты ведь скажешь, что делать?

Виктор судорожно сглотнул, увидев блестящие глаза из-под длинных ресниц. Вновь сбитый с толку, он старался отдёрнуть себя от разглядывания девушки. Где-то на подкорке сознания проносились мысли, что он как мальчишка и что такое поведение не соответствует как минимум его статусу. При этом сама Фрида тоже немного неловко рассматривала его в ответ.

Когда же работа была выполнена, два студента устроили пробный запуск. На этот раз что-то внутри зашумело. Пришлось снова вскрыть заднюю панель и заменить случайно сломанную шестерёнку. На всё ушло меньше пятнадцати минут. После этого Фрида была свободна.

— Это было легко, — девушка оглядела результат своей работы, после чего с улыбкой посмотрела на Виктора. Тот, кажется, немного сжался под её взглядом.

— Да, осталось только укатить его обратно, — с лёгкой неохотой в голосе ответил он.

Ему хотелось поговорить с ней немножко подольше, но ей нужно было бежать на занятия, а ему вернуться в лабораторию и закончить чертёж.

Фрида покатила манипулятор обратно, но в этот раз ударила клешню об дверной проём. Виктор стиснул зубы, но, к счастью обоих, ничего не отвалилось. Облегчённо выдохнув, девушка показала ему жестом знак «ок» и, улыбнувшись, скрылась за дверью.

В этот день Виктор сам поражался тому, сколько раз замирал посреди работы, стоило этой улыбке только всплыть в его голове.

Неделя проходила медленно. Виктор так и не смог увидеть Фриду. Во-первых, потому что кабинет и лаборатория Хаймердингера находились на верхних этажах академии, в то время как архитекторы занимались преимущественно внизу. Во-вторых, Виктор сам не хотел этого, потому всячески пытался заглушить в себе желание найти данные о зачислении девушки, чтобы посмотреть, кто оплатил её обучение.

Изначально он даже не рассчитывал, что найдёт хоть что-то в записях о ней, ведь тогда на этом можно было бы поставить точку, а ему — если уж быть до конца честным — этого не хотелось. В графе «родственники» ничего не было, а в «контактных лицах» стояло одно единственное имя — Севилья.

С этим он решил навестить Фриду. Узнать расписание девушки для ассистента декана не составило никакого труда, разве что нужно было дождаться пока Хаймердингер перестанет окружать его новыми проблемами и задачами.

Так, расквитавшись со всеми делами, молодой учёный отправился в аудиторию, где должна была проходить практика у архитекторов.

Он нашёл нужную группу в момент долгого «окна» между обязательными дневными и дополнительными вечерними занятиями. Преподавателя в кабинете ещё не было, поэтому стоило учёному войти, как все студенты разом притихли. Те, кто не успел закончить свои чертежи спрятались за своими высоко отрегулированными столами, другие вполне заслуженно прохлаждались и развлекали себя беседами.

Виктор оглядел толпу, которая также заинтересованно наблюдала и за ним (видимо все ещё помнили недавний инцидент с манипулятором и «приведением»), но Фриды среди них не обнаружил. От безвыходности он заострил внимание на Генри. Тот немного настороженно упёрся в него взглядом.

— Где она? — почти бесцветным голосом спросил у него Виктор.

Для него казалось удивительным, что именно она стала тем связующем звеном между ними, о котором не нужно переспрашивать, чтоб понять, о ком идёт речь.

Услышав его вопрос, Генри сначала удивился, а потом медленно растянулся в той же надменной усмешке. Наверняка подумал, что если уж сам Виктор снизошёл сюда, то это только потому, что Фрида крупно вляпалась.

— Она на крыше. Всегда там сидит, когда устаёт от нашей компании, — богатенький студент широким жестом обвёл всю свою группу.

— Эти подробности мне не нужны.

Виктор собрался выйти, как тот снова заговорил:

— Я хотел сказать, разве уставом академии не запрещено сидеть там?

— И?

Все студенты в миг стали ещё тише, и казалось, что абсолютно все уставились на Виктора.

— И? — парень широко раскрыл глаза, вглядываясь в невозмутимое лицо впереди. — Кто будет отскребать её от земли, если она сорвётся вниз? Думаю, декану стоит провести девочке воспитательную беседу, не думаешь?

Виктор, что уже выходил из аудитории, остановился и достаточно медленно, чтоб как следует напугать мальчишку, перевёл на него рассерженные глаза:

— Я сам с ней разберусь, а тебе бы поменьше лезть в её дела. Жалобничество не красит тебя перед остальными.

— Чего?

Студент начал возмущаться, но помощник декана уже захлопнул за собой дверь аудитории, не желая спорить с такими как он и ещё сильнее портить себе настроение, которое уже и без того стало по меньшей мере не лучшим.

Однако по мере приближения к крыше, злость Виктора смывало тёплой волной. Мысль о том, что Фрида так же, как и он сам нашла себе тихое место с красивым видом на город, забавляла его. А может, всё дело в том, что после недельного рвения встретиться, желание его всё-таки исполняется? Нет, себе он в этом точно не признается.

Вход на крышу вёл через заполненный старым хламом чердак. Виктор осторожно поднялся туда по широкой деревянной лестнице, после чего наткнулся на ещё одну — более узкую, неудобную и обветшалую. Она вела к маленькой дверце на потолке.

Учёный потупился, оценивая свои физические возможности и мелкие ступени, которые ему придётся пересечь. В какой-то момент это занятие почти разозлило его, заставив его крепко ухватиться рукой за перекладину и сделать первый шаг.

Что же касается Фриды то, когда Виктор нашёл её, она сидела на самом коньке синей крыши. Скрывшись от посторонних глаз за крупными золотыми орнаментами, она рисовала в своём блокноте и перебирала ногами по мягкой кровле.

Учёный открыл дверцу, и тёплый, почти прохладный ветерок мягко обдал его лицо, взлохмачивая волосы в разные стороны. Вскоре он заметил, что Фрида была в двух метрах от него наверху. Полностью уйдя в себя, она даже не заметила присутствие Виктора и с невозмутимым видом продолжала делать свои наброски.

Тёплый солнечный свет аккуратно падал на девушку, очерчивая мягкие черты лица. Свет путался в её распущенный волосах, что сейчас игриво летали на ветру, отдавая медовым оттенком. Кажется, состояние девушки передалось и парню, так как он полностью погрузился в эту беззаботную картину.

Когда же он решил обозначить себя, голова девушки почти инстинктивно дёрнулась в его сторону. Увидев Виктора, она вскрикнула так, что заставила вздрогнуть их обоих. В этот миг всё вылетело из её рук. Принадлежности для рисования начали громко скатываться с крыши, без шанса на спасение, но блокнот она всё же успела поймать.

— Привет, — с рассеятным и испуганным видом она прижала спасённую вещь к груди, стараясь выровнять дыхание от подскочившего к горлу адреналина. — Я услышала, что здесь кто-то есть, но когда поднялась, то…

— Оказалось, что показалось? — не очень удачно подыграл ей Виктор.

— Именно так!

— Не очень убедительный ответ, но я оценил твою попытку выкрутиться.

Взгляд учёного стал насмешливым и одновременно придирчивым.

— Это значит…? — с надеждой начала она.

— Что у тебя проблемы? Пожалуй, что да, — нагло перебил её Виктор.

Девушка прогнулась под его колючим взглядом и виновато сощурилась. Он ведь не отведёт её сейчас к Хаймердингеру, да?

Не зная, что сказать, она растерянно взглянула на его лицо, внутренне готовясь к наказанию.

— Ладно, слазь и осторожно, — скомандовал парень и отвернул голову, чтобы той не пришлось светить своей юбкой перед ним.

Фрида спустилась по кровельной лестнице, после чего ухватилась за руку Виктора, помогшего ей ступить на ступеньку рядом с ним.

— Что ты там делала? Рисовала? — спросил помощник декана, осторожно спускаясь вниз по лестнице обратно на чердак.

— Да, в основном.

Девушка энергично спрыгнула вниз, а после принялась ждать Виктора.

— А другого безопасного места для этого, конечно же, нет?

— Эй, только не думай, что я с придурью, — случайно сорвалось с её губ, после чего она тут же поджала их и поспешила поправиться: — То есть, я хотела сказать, что предпочитаю больше сидеть в одиночестве, и там меня никто не достаёт.

— Ты сейчас о своей группе?

Виктор сошёл с последней ступени и облегчённо выдохнул тому, что всё-таки не распластался на полу на глазах у девушки. Тем временем карие глаза уже игриво замелькали впереди в полутени.

— Не думаю, что ты нашёл меня только для того, чтобы слушать о моих проблемах с другими.

— Так и есть. Надо поговорить.

Девушка заметно напряглась и начала спускаться с чердака вместе с Виктором.

— Тебе знакомо имя Севилья? — поинтересовался он.

Она как-то странно усмехнулась, словно не верила своим собственным ушам. А потом глянула на Виктора так лукаво, будто выискивала в нём какие-то подробности.

— Я что нарушила твой сон тем разговором? — усмехнулась она.

— Просто твоя история показалась мне немного странной, — сохраняя каменное лицо, продолжал Виктор.

— А я-то думала, что святой ум не тревожат чужие проблемы.

— Обычно так и есть, но в большинстве случаев я стараюсь поступать правильно. Так что? Тебе знакомо это имя?

— Давай поговорим в другом месте и только чтобы без людей.

Виктор ненадолго задумался, а потом велел ей идти за ним. Так они спустились на пару этажей вниз, затем прошли через несколько более мелких корпусов академии и всё для того, чтобы немного пройтись по длинному и почти пустому переходу, соединяющему их учебное заведение с высокой полустеклянной башней, в которой обычно проводились все торжественные мероприятия.

— Нам сюда.

С этими словами Виктор свернул в узкую дверь, находящуюся в этом коридоре. Она привела их в машинную часть моста. Фрида не понимала зачем были нужны все эти движущиеся механизмы, которые они обходили стороной, пока ассистент декана не вывел её через круглую сводчатую полость в бетонной стене. Через неё они вышли на узкую, выступающую площадку, смотрящую прямо на город. Их тут же обдуло потоком свежего воздуха, уносящего за собой прилипшие к ним запахи механической смазки, а под ногами мирным потоком разливался вертикальный фонтан. Он красиво переливался слабыми красками вечера.

— Вау! Знала бы, что тут есть такое место, не залазила бы на крышу академии.

Девушка бросила взгляд вниз по направлению воды, которая впадала в один из протоков реки Пилт, а затем вперёд — на огромный город, утопающий в закатном свете. Из-за негромкого шума стоящих позади механизмов, всё вокруг неё тоже казалось пришло в движение. Везде чувствовалась жизнь. Это вдохновляло.

Виктор смотрел на то, как она поджимает руками блокнот, явно размышляя над тем, чтобы прийти сюда потом без него, и понимал, что сделал правильный выбор, приведя её на своё место. Об этом месте знали немногие, поэтому он обычно сам приходил сюда в те моменты, когда хотел подумать или когда на душе становилось слишком сложно.

— Оно не зарезервировано, так что можешь приходить сюда, когда захочешь. Тут почти никого не бывает, и здесь куда безопаснее крыши.

Виктор поставил свою трость на край, после чего сел на низкий выступ, через который они вошли и который очень напоминал широкую замочную скважину.

Фрида тут же развернулась на него со странным выражением на лице:

— Так, погоди. Ты хочешь сказать, что всё-таки не выдашь меня?

Ассистент декана промолчал, задумчиво прикусив губу и глядя куда-то вверх. Вид отсюда и вправду мог иногда спирать дыхание, как и пристальный взгляд девушки, обращённый к нему.

— Вау! — студентка удивлённо подняла бровь. — Это уже вторая благосклонность ко мне. И так для уточнения, ты же не пытаешься загнать меня в долги, да?

— За кого ты меня принимаешь?

Теперь его взгляд стал выражать озадаченную насмешливость. Фрида пристально посмотрела на него ещё пару секунд, а потом всё же доверилась и расслабила плечи. Атмосфера вокруг них стала настолько непринужденной и лёгкой, что хотелось растворяться в этом всём и дальше. Возможно, это было чем-то, в чём они оба нуждались долгое время и наконец получили. Уголки её губ поползли вверх, это возымело на Виктора странный эффект.

— За кого — за кого? — шутливо продолжала она, подражая кому-то, кто рассказывал ей все эти странные слухи. — За грозного и прагматичного помощника декана, что одним только взглядом держит всю академию на пульсе.

— Так вот что обо мне думают.

— В основном. Наверное, тебе надо просто чаще выходить из лаборатории.

Настроение девушки, кажется, пошло в гору, так как улыбка не слезала с её лица ни на секунду. Виктору внезапно стало интересно, как она отреагирует, если подпортить его.

— А знаешь, мне правда лучше сдать тебя Хаймердингеру.

Он взял свою трость, но не успел привстать, как его тут же взяли за плечи и усадили обратно.

— Кажется, мы немного отвлеклись от темы, — Фрида виновато улыбнулась, после чего по-быстрому сняла свои руки с плеч парня, не забыв стряхнуть с них собственные следы.

Было ощущение что они играют в какую-то странную игру, смотря друг на друга поочередно, лишь бы не встретиться глазами.

— Да, мне тоже так кажется.

Сердце учёного снова подозрительно сжалось, да так, что он даже не заметил, как позволил ей поставить свою трость обратно. Нет, он точно сумасшедший, либо болен. Одно из двух. Третьего варианта быть не может. Не должно!

Следя глазами за девушкой, он заметил, что она отвернулась и подошла ближе к краю:

— В общем, Севилья — это моя смотрительница в пилтоверском интернате, — призналась она.

— Ты училась в интернате? — Виктор вспомнил пустую графу «родители» в досье девушки.

— Да, с 14 лет. Но это не Севилья оплатила моё поступление в академию, я уже спрашивала её об этом. Честно говоря, она бы просто не потянула такую высокую цену, да и с чего бы ей так впрягаться за меня? Я же ей не дочь.

— Если бы не анонимность, я бы подумал, что это родственники, — подметил Виктор. — Может есть что-то ещё, что ты не заметила? Может кто-то связывался с тобой?

Девушка лишь пожала плечами, а потом обернулась на Виктора:

— Не знаю, точнее не помню, — её глаза встретились с его, и Виктор понял, что ей не плевать на это, что она всё же переживает из-за этого. — Кажется, меня привела туда какая-то женщина, но… я помню всё слишком смутно. Будто всё, что было шесть лет назад, было в тумане.

— А твои родители?

В груди неприятно сдовило, потому Виктор сразу же пожалел, что задал этот вопрос, так как девушка тут же отвернулась, чтобы не показывать лица.

— Их больше нет.

— Тогда не будем об этом, — заключил Виктор, совсем не ожидая того, что последует следом за его неосторожным вопросом.

— Да. Как я и говорила, лучше плюнуть и пользоваться тем, что дают, — Фрида выставила руки вверх и подтянулась, снова возвращаясь к тому с чего начала — с равнодушия к собственному прошлому. — А если и возникнут проблемы, как-нибудь разгребу их самостоятельно.

— Не самый правильный подход к жизни, — подчеркнуто проговорил Виктор.

— Разве? — она снова присмотрелась к нему, но в этот раз более холодно и отрешённо: — Тогда, скажи на милость, что по-твоему мне делать? Я была в своём прежнем доме, но даже там не было ни одного следа. Сейчас же его скорее всего заняли какие-нибудь зауновские головорезы.

— В каком районе твой дом? — терпеливо спросил учёный.

— На линиях, над Сточными ямами.

— Тогда, возможно, ты права.

Она с удивлением посмотрела на него через плечо, не веря в то, что услышала:

— Ты из Зауна?

— А что, по мне не скажешь? — ответил вопросом на вопрос Виктор.

Девушка явно задумалась и продолжала в упор смотреть на него, как на какую-то диковину, подмечая любые мелочи, словно те могли указать на что-то заунское.

— Что? — не выдержал учёный. — Ты слышала обо мне те гадости, но об этом даже не знала?

— Просто не ожидала. Я думала, я одна тут такая…

— Какая? С придурью? — перебил её парень, и она засмеялась.

— Нет. Я хотела сказать «белая ворона», — ответила она, просмеявшись.

— Ты не белая ворона, — тут же поправил её Виктор.

Хоть он и сказал, что это не так, но на самом деле всё обстояло именно таким образом. Людям из Зауна было также тяжело жить в Пилтовере, как и самим пилтоверцам посещать Заун. Постоянное недоброжелание друг к другу с обоих сторон, историческое падение Зауна и массовое создание химтека, навязчивое желание выделиться перед соседом — всё это настолько сильно испортило отношение между двумя городами, но страдали от этого обычные люди. Виктор видел отражение этих проблем и в Фриде и не хотел, чтобы та думала, что из-за своего происхождения, она не сможет добиться здесь столь больших высот.

— Дай, мне свой блокнот, — попросил её он, но прозвучало это немного резко, не так, как он рассчитывал.

— Зачем ещё? — удивилась она, но он надавил сильнее.

— Ну же.

Девушка немного засомневалась. Но подумав, что Виктор вряд ли скажет или сделает ей что-то плохое, сдалась и протянула ему свою вещь.

Тот пролистал всё более чем внимательно. Некоторые из архитектурных эскизов задерживали его взгляд, и Фриде тут же становилось за это неловко. Когда же учёный вытянул руку с её последним наброском, который она несколько раз переделывала, и показал его ей, она застыла на месте.

На бумаге было нарисовано высокое здание с башнями и стеклянной куполообразной крышей. Однако вместо привычных пилтоверских деталей и шестерён под стеклом расположился красивый цветущий сад.

— Вот, смотри. Все эти правки и попытки улучшить то, что уже существует, доказывают, что ты способна стараться. Ты ищешь идеи и, хоть я мало что понимаю в архитектуре, получается у тебя очень неплохо. Не думай, что ты хуже других, если ты из Зауна. Человеческая жизнь слишком короткая, в то время как то, что мы приносим в этот мир, что вкладываем в него — только это имеет настоящее значение.

Он отдал ей её блокнот, и та с неловким видом приняла его назад.

— С чего вдруг такая доброта ко мне? Ты даже на своё место меня привёл, — наконец, начала задавать правильные вопросы Фрида.

— Потому что мы одного поля ягоды. Оба выросли в трущобах и оказались здесь — там, где возможно, нужны больше всего.

Студентка задумалась, а потом с улыбкой посмотрела на Виктора:

— Так мы теперь друзья?

Виктор не знал, что ответить. Могла ли дружба вписаться в его работу, он и сам не знал, но понимал, что если откажет, то повтор недельных мучений будет ему обеспечен.

— Если пообещаешь не доставлять проблем, — всё-таки согласился он, за что тут же словил шутливый удар локтем под бок.

Фрида перевела взгляд вперёд — на город, в то время, как Виктор смотрел на неё и пытался понять о чём она могла думать в этот момент.

После за спинами студентов послышался какой-то быстрый и легкий топот.

— Кхм-кхм… — позади них возник их декан. Виктор, кажется, вздрогнул, а Фриду и вовсе передёрнуло. — Я не помешал?

— Что вы, профессор!

Виктор засобирался так быстро, что чуть не уронил свою трость. Фрида наблюдала за ним, не скрывая улыбки.

— Никогда прежде не видел тебя в женской компании, Виктор, — с хитрым видом подметил йордл. — Как вас зовут мисс?

— Фрида, я с архитектурного.

— Красавица, — и почему он сказал это, глядя на Виктора? Впрочем, сразу после этого он снова перевёл свой взгляд на девушку. — Боюсь обрадовать вас, леди, но похоже вы единственная после кучи механизмов, с кем Виктор смог наладить дружескую связь.

— Правда? — усмехнулась она, стараясь не лопнуть от внутреннего смеха. — Я даже не удивлена.

Виктор с прищуром посмотрел на неё, но на девушку это не возымело ровно никакого эффекта. Фрида смотрела на всех с расстерянными глазами, полными смешинок, и чересчур глупой улыбкой на губах. Виктор наоборот сердито щурился, пытаясь удержать трость, что постоянно намеревалась выскочить из рук.

— Да, так что не теряйте его из виду, ведь сам он вряд ли найдёт для этого время, — продолжал Хаймердингер.

— Профессор, мне казалось, что вы были рады, что я много работаю? — наконец, вступил в разговор его ассистент.

— Так и есть, мой мальчик, но помимо работы есть и другие важные вещи, требующие твоего внимания.

Он попеременно посмотрел на двух молодых людей, после чего Виктор недовольно сморщился, но не забыв об уважительности, добавил:

— Мне кажется, вы думаете не о том, профессор.

Мужчины скрестили взгляды, а Фрида приняла самое правильное решение в этот момент — быструю капитуляцию. Конечно, хотелось ещё посмотреть, как декан издевается над собственным ассистентом, но как говориться: «не буди лихо…», а терпение Виктора итак понемногу терялось.

— Ладно, я лучше пойду, спасибо за компанию, Виктор, — сказала девушка, после чего осторожно пролезла под механизмами и ушла.

Двое мужчин остались наедине. Хаймердингер по-прежнему смотрел на Виктора с хитрой улыбкой, от чего у того аж желваки начало сводить.

— Очень милая леди, только вот я до конца не понимаю важность её ремесла для науки. Ну да ладно, Совету виднее. Может она хоть тебя повеселит.

Виктор был удивлён схожести их мыслей, однако последние слова задели его сильнее всего.

— Вы это сейчас серьёзно? — спросил он, глядя в улыбающееся лицо декана.

— Конечно, может возьмете какой-нибудь совместный проект?

— Вы верно издеваетесь надо мной? — взмолился парень, закатывая глаза. — Фрида меня не интересует.

— Неужели наука тебя так приватизировала? Не боишься в итоге остаться лысым и одиноким?

Виктор недовольно нахмурился, после чего взял трость, и они вместе вышли обратно в коридор. Фриды в нём уже не было.

— Знаете, меня больше заботит другое, — проговорил студент, двигаясь обратно, в сторону академии.

— Я слышал, что решил Совет по поводу тех фильтров, поэтому пришёл сюда, чтобы поддержать тебя, — прервал его йордл. — Не переживай, я уверен, что со временем им дадут финансирование.

— Я ещё несколько дней назад отнёс образцы в зауновскую академию к своему старому знакомому. Они займутся ими.

Голос Хаймердингера принял возмутительный тон:

— Но ведь это твоя разработка! К тому же разве они не одним химтеком там занимаются?

— Это не важно, если это сделает этот город чуточку лучше.

— Ох, Виктор!

В молчании они добрались до кабинета декана. Снаружи в коридоре стоял высокий мужчина в экзофильтре и немного потёртом тёмно-коричневом плаще. На спине его была ёмкость с пузырящейся зеленоватой жидкостью. Виктор сразу узнал в нём своего старого профессора из академии Зауна. Следует отметить, что до принятия в академию Пилтовера, он несколько месяцев учился там.

— Здравствуйте, — учтиво поприветствовал гостя Хаймердингер.

— Добрый вечер, профессор Хаймердингер, — он поклонился йордлу, после чего коротко кивнул Виктору. — Я к вам по делу.

— Это насчёт моих изобретений? С ними что-то не так? — задал вопрос молодой учёный, пока открывал дверь в кабинет.

— Не совсем, — ответил мужчина и, после того, как Виктор открыл дверь, продолжил: — Давайте зайдём.

Все трое прошли внутрь и заняли места возле стола Хаймердингера. Профессор из Зауна решил не тянуть и сразу перешёл к делу, взглянув на Виктора:

— Сказать прямо, наша академия хотела бы использовать способности Виктора и предложить вам совместный проект.

Хаймердингер не поверил собственным ушам, но слух его не обманывал, мужчина повторил всё тоже самое снова.

— И кто же будет финансировать этот проект, позвольте узнать? — задал вполне логичный вопрос йордл.

— Академия Зауна возьмёт всё на себя, нам нужна только техническая часть. И да, мы готовы заплатить за это. Это не обсуждается.

— А почему я? — поинтересовался Виктор.

— Буду откровенен, вы понравились нашему учёному составу. К тому же многие из них жалеют, что вы ушли в Пилтовер. У вас было столько полезных наработок, которые могли бы улучшить жизнь в Зауне, и честно говоря мы ожидали, что вы забудете о них после переезда, но нет. За этот год ваши изобретения принесли немало пользы для города, с их помощью мы смогли автоматизировать некоторые процессы в промышленности. Вы доказали нам, что думаете о благополучии Зауна, как о своём собственном. Поэтому мы решили, что вы могли бы помочь нам в разработке подъёмников.

— Подъёмников? — уточнил Хаймердингер, заслушавшись речью другого учёного.

— Да, это упростит перемещение по Зауну, плюс уменьшит риск падения людей с мостов и крыш.

— Я согласен, — не раздумывая, ответил Виктор. — Я возьмусь за это.

— Отлично, — потёр руками мужчина. — Мы предоставим вам кого-нибудь, кто поможет вам с внешним видом проекта, так как подъёмник для богатых жителей города должен выглядеть соответствующе.

— О, не утруждайтесь этим, — замахал рукой йордл, показывая, что в этом нет никакой необходимости. — У нас есть на примере хороший архитектор родом из Зауна.

Профессор хитро улыбнулся, после чего на весь кабинет раздался громкий и тяжёлый вздох.

Прошло несколько часов как Виктор и Фрида, наконец, получили исходные данные от заказчика из рук Хаймердингера. Декан собрал двоих студентов в лаборатории, в которой работал его ассистент, обсудил с ними некоторые детали их совместного проекта, после чего с неестественной для йордла прытью удалился, оставив двух молодых людей работать. Его прощальная улыбка показалась Фриде как минимум любезной и как максимум непонятной. Виктору же наоборот казалось, что его бросают на амбразуру, не думая о том, чем все эти старания обернутся для студента и что они вызывают у него неудобства.

Да, на днях он согласился стать девушке другом, только вот не до конца понимал, каково это дружить и впускать в свою жизнь кого-то нового. Поддавшись этим тягостным чувствам, он с борющимися в теле тревогой и трепетом освободил для Фриды один из столов, затем наскоро обменялся с девушкой текущими задачами и, убедившись, что та всё поняла, занял своё привычное место, напротив неё.

Сразу за этим в лаборатории повисла тишина. Она продлилась до настоящего момента и прерывалась лишь измученными вздохами Фриды с её последующими бросками скомканных эскизов в мусорное ведро рядом с Виктором. Почему для этого она не пользовалась своим было для него загадкой. Хотела потренироваться в точности или же проверяла границы дозволенности, которую предполагала дружба? Виктор этого не знал, но решил не наседать на неё в первый же день.

Погрузившись в свои расчёты, его мыслям, кажется, удалось войти в обычную колею. Но стоило ему подумать, что он здесь один, как внезапно раздавшийся за спиной голос вернул его в реальность.

— Знаешь, это так странно, — неожиданно заговорила с ним Фрида. — За все годы учёбы я ни разу не разговаривала с нашим деканом. Оказывается, он очень забавный и интересный, если, конечно, не брать во внимание рассказы тех, кто попадал к нему на ковёр.

Виктор незаметно усмехнулся. Он никогда не считал Хаймердингера забавным, мудрым — да, немного эксцентричным — возможно, но точно не забавным.

— Как по мне, тебе следует меньше слушать других и побольше себя, — вежливо посоветовал ей изобретатель, снова упёршись глазами в цифры и формулы, — а ещё меньше отвлекаться, так как мне скоро понадобятся твои данные для тягового расчёта.

— Я итак занимаюсь этим, — девушка устало потянулась, а затем облокотилась на спинку стула и, свесив голову назад, стала наблюдать за перевернутой спиной парня, что сейчас угрюмо сотрясалась над многочисленными расчётами.

— Нет, ты отвлекаешь себя и меня ненужными разговорами, — подметил он, чувствуя, как его прожигает скользящий взгляд усмехающейся девушки.

— Открою для тебя страшную тайну, Виктор, — иногда друзья делают это.

— Что именно? — вяло спросил он, даже не взглянув на неё, за что тут же получил скомканной бумажкой по шее.

— Эй!

— Разговаривают, — закончила свою речь девушка.

Учёный развернулся на неё и снисходительно улыбнулся, глядя на то, как та улыбаясь вертится на стуле и как её волосы летят во все стороны. Казалось странным, как она могла совмещать в себе эту переполняющую воздушность со столь язвительной и грубой колкостью.

— У тебя слишком широкое понятие о дружбе.

Бросив это, он отвёл от неё взгляд и вернулся к себе.

— А ты можешь быть чересчур дотошным, но я же не жалуюсь. К тому же нам не к следующей неделе нужно закончить.

— Если ты сделаешь работу раньше, то будешь свободна и сможешь спокойно продолжить учёбу.

Она сделала измученный вид, театрально расставляя руки в задающимся жесте:

— О нет! Тогда мне придётся вернуться в группу и каждый божий день снова напоминать Генри, что он козёл. Мне, конечно, не трудно, но я не считаю, что это моя главная роль в экосистеме.

Она столь по-странному захихикала, что Виктор невольно сам подхватил её смех.

— Ты любишь играть на нервах? — уточнил он.

— Иногда, когда плохо поем.

Виктор замотал головой, не веря тому, что связался с ней. Это было почти абсурдно и никак не вязалось с его обычным кругом общения, что и так был не сильно большим, из-за чего говорить с ней было… трудновато. Очевидно ей хотелось сделать перерыв и поговорить, но ему нужно было продолжить расчёты. При этом он не хотел, чтобы она жертвовала своим отдыхом ради него — всё это жутко отвлекало.

— Слушай, если хочешь сделать паузу, то я не принуждаю, — указал парень, развернувшись к ней лицом.

— А ты?

— Я не устал.

— Тогда и я не устала.

Виктор с настойчивым видом сложил руки на груди, уже полностью отвлекаясь от работы и уставившись на неё:

— Не стоит жертвовать своим отдыхом из-за меня. Скоро обед, иди покушай.

— Вот закончу с подбором материала и сразу пойду.

Девушка отвернулась к себе. Виктор сдержанно промолчал, закатывая глаза. Учёному понадобилось десять минут самобичевания и один смачный бросок клочка бумаги в мусорку, чтобы всё-таки сдаться в руки совести и подойти к Фриде.

— Что у тебя тут? — он заглянул в её работу.

— Хаймердингер говорил, что в подъемник должно поместиться примерно 10-15 человек, с учётом их среднего веса уже выходит число больше тонны, — начала устало объяснять девушка.

— И в чём проблема?

— Он говорил о лёгкости и стойкости конструкции при том, что для второго подъёмника должны быть выполнены ещё и удобства для посетителей, то есть стоять небольшие диваны или сидения. Если использовать привычный нам металл для кабины, это увеличит нагрузку на шток, а с учётом пути, который должен будет пройти подъёмник из глубин Зауна на верх, системе может просто не хватить мощности.

Виктор пододвинул свой стул к ней и, сев рядом с девушкой, упёрся глазами в её заметки и короткие подсчёты, которые та сделала сама с помощью технического справочника, о котором он говорил, но не думал, что она действительно прислушается к этому. Приятное ощущение тронуло его сердце, но он тут же подавил его в себе, вникнув в расчёты.

— Плюс подниматься он будет медленно, а опускаться с перебоем в скорости, — немного погодя добавила студентка.

Виктор не обратил внимания на её последние немного ошибочные слова и принялся делать свои пометки в размерах конструкции, прикидывать что лучше сделать и как. Фрида же пристально смотрела за его лицом и руками, подмечая маленькие детали внешности парня про себя, особенно его родинки на скуле и над губой. Скорость мыслей учёного и их перенос на бумагу поражали её, а длинные пальцы и увенчанные царапинами ладони от напряжённой работы завораживали.

Виктор закончил перекраивать её работу, из-за всех сил игнорируя взгляд девушки и убегая от него в записи. Когда же всё было проверено, прятаться было уже не за чем, и он, наконец, ответил девушке:

— Если ты беспокоишься за грузоподъёмность, то можешь сделать не сплошные стены, а решётки. Это снизит вес и не нарушит безопасность. Впрочем, можешь оставить и так. Двигатель будет работать на химтеке, так что вытянет. Переходи к дизайну.

— Что? Так с этого химтека и надо было начинать! Я тут сижу три часа голову ломаю! — резко поднялась девушка, с рассерженным видом глядя в тёмную макушку.

— Зато ты научилась правильно мыслить, — хитро улыбнулся ей Виктор.

— Тоже мне океан истины, — пробубнила она, снова приземлившись рядом с ним на стул.

— Если на этом всё, то я вернусь к себе.

Фрида проводила его взглядом, а после сама игриво перекатила свой стул к нему. Виктор был удивлён, когда она неожиданно сложила свои бумаги недалеко от него.

— Что? — спросила она, будто так и надо, но Виктор был слишком шокирован, чтобы ответить сразу. — Просто работая рядом с тобой, я чувствую себя увереннее. Ты же не против, если сегодня я посижу здесь?

— Если только сегодня.

Неделю спустя…

Фрида казалась Виктору элегантным, самоуверенным, заносчивым, но абсолютно неорганизованным человеком. Работая рядом с ней за одним столом учёный впервые в жизни начал постигать пагубное влияние хаоса, в который толкала его эта девушка.

У Виктора всегда всё было строго на своём месте в то время, как у Фриды царил творческий беспорядок, в котором она постоянно что-то теряла и иногда находила то, чему там вообще не место. Пару дней назад это был чулок девушки. Виктор осторожно и не дыша переложил его ей на стул. До него было засохшее печенье, а перед ним деревянная расчёска. Такая невнимательность немного раздражала, но он не мог отказать ей сидеть рядом с ним, и тем не менее терпение его медленно, но верно, подходило к концу.

Так точкой невозврата стал момент, когда Виктор забыл установить обратный клапан перед насосом во время сборки прототипа гидравлической системы. Теперь ему нужно было отсоединять насос обратно, а шумный приход девушки только больше вывел его из себя.

— Ну и денёк, даже с разрешением Хаймердингера миротворцы смотрели на меня как на врага народа из-за этого, — она прошла мимо Виктора и поставила небольшой резервуар с химтеком на свободный стол.

— Главное, что мы всё-таки получили его, — сдержанно ответил учёный, думая над тем, как начать неудобный разговор с девушкой.

— Да, мне повезло. Думала, меня обокрадут по дороге, но сегодня в Зауне относительно спокойно.

Фрида направилась к своему месту — идеальный момент, подумал Виктор.

— Послушай, давай договоримся. В следующий раз, если соберёшься уйти так надолго, то хотя бы прибери свой бардак на столе, ладно? И ещё, прошу, перестань скидывать свои вещи на мою сторону.

Фрида, что обычно спокойно реагировала на его замечания, в этот раз замерла у своего места и удивлённо вскинула брови кверху. Она недовольно хмыкнула, а затем нервно сказала:

— Я по твоей просьбе отправилась рано утром в Заун, тащила эту штуку на себе через весь город, а ты мне претензии бросаешь из-за каких-то бумажек?

На уровне подсознания Виктор ясно понимал, что не прав. Сейчас в нём спорили два голоса: один хотел быть правильным и говорил ему, что с беспорядками надо заканчивать, другой велел правильному заткнуться и отступить.

— Это просьба, а не претензия, во-первых, — сделал выбор Виктор. — Во-вторых, я не привык так работать, так что прояви уважение к чужим привычкам, ладно? Напомню, что это ты напросилась сидеть вместе.

— Что? — карие глаза стали ярче и больше.

Виктор в упор смотрел на то, как она стала спокойно наводить порядок на столе, пока странное, звенящее опасение нарастало внутри него. Когда же она начала просто сгребать все свои эскизы в кучу, всё внутри него оборвалось. Ему захотелось встать и поставить всё обратно, как было, но он не знал, как девушка отреагирует на подобное и стоит ли вообще к ней сейчас подходить. Вот зачем он сказал последнее? Идиот!

— Не знаю, что случилось у тебя, но не вздумай винить меня в этом, — хладнокровно сказала она, остановившись на секунду у стола, а затем отвернулась и направилась со своими вещами к выходу.

— Куда ты собираешься?

Виктор не смог даже обернуться, слишком неловко было смотреть на неё.

— Пойду устраивать беспорядки в другом месте. Готовые эскизы принесу попозже, сама, так что не утруждайся спускаться вниз.

— Зачем эти крайности, когда ты можешь просто пересесть за другой стол?

— Смеёшься?

— Зачем мне это по-твоему? — в попытках избежать её взгляда, он снова принялся за работу. Зря.

— Тогда можешь говорить со мной, глядя в глаза, а не копаясь в этих штуковинах?

Виктор поднял глаза от собранной им системы и развернулся в сторону двери. Эмоции Фриды были прикрыты за несвойственной для девушки — и от того столь пугающей — маской безразличия. Казалось она хотела сказать что-то ещё, но передумала и, бросив короткое «до встречи» молча вышла из лаборатории.

Дверь хлопнула, и Виктор остался один. Странное и неприятное ощущение накрыло его. С самого утра он думал о том, как они с Фридой будут проверять работу двигателя с новым топливом для системы, но теперь похоже придётся всё делать самому.

Достав из-под стола тяжёлый прибор и повесив на спину сумку с химтеком, он медленным шагом побрёл в другую лабораторию с предохранительной камерой.

Ничего не получилось. Двигатель взорвался, стоило ему набрать максимальные обороты, и провалился под плиты пола, которые тут же сомкнулись над ним. Щель потайного люка на мгновение озарилась зелёным светом, и где-то вдалеке раздался гулкий раскат взрыва. Это был провал, ещё один, но Виктору стало легче.

Изобретатель проработал один до самого вечера. Настроение было ни к чёрту, да и отсутствие рядом Фриды каким-то странным образом влияло на него, лишая его концентрации и наполняя разум необычным холодным одиночеством.

Забавно. Они занимались проектом всего неделю, по законам логики он не должен был привыкнуть к ней так сильно, но девушке каким-то образом удалось установить тонкую связь с его работой. Ту, что не видно сразу, но которая становится заметно ощутимой, если перерезать её.

У Виктора были проблемы с ногой, Фрида это замечала, но не высказывала ничего вслух. Она просто старалась быть на подхвате: носила ему инструменты, иногда помогала тянуть что-то потяжелее. Кажется, Виктор привык полагаться на неё — в этом был его главный просчёт. Теперь ему казалось, что лаборатория стала больше, а её стены сдавливали тишину вокруг него всё сильнее.

Нет, он должен вернуть всё назад, потому что и правда виноват перед ней. Он мог сказать те слова иначе, ведь Фрида проделала действительно огромный путь по его просьбе, а что он? Он проявил себя малодушно и унизительно. Молодец. Теперь ни излишняя сдержанность, ни присущая ему рациональность не могла избавить его от угрызений совести.

Наверное, стоило взять себя в руки и извиниться перед ней, но захочет ли она снова работать с ним? Ей осталось сделать только развёртку кабин, визуализацию фрагментов декора — для этого не требовалась лаборатория. Что если после небольшой взбучки она решит работать отдельно от него?

Стоп.

А сам он настолько уверен, что хочет, чтобы она была рядом с ним? Ведь она не такая собранная, как он. К тому же он уже два раза шокировал её тем, что не нуждается в отдыхе, и все эти разы она пыталась доказать ему, что спать целые сутки после трёх дней работы из ряда вон ненормально.

Противоречия сталкивали их лбами, но даже так Виктор чувствовал, что рядом с ней он и сам чуточку больше становился себе приятен, его меньше беспокоила ущемлённость собственными болячками.

Он обдумал всё ещё раз — истина открылась ему неожиданно. Как снег от лавины она свалилась ему на голову, вызывая в нём разные чувства. Так, он понял, что если хочет дальше общаться и работать с ней, то он должен принять её хаос и впустить его в свою жизнь, либо стараться реагировать на всё спокойно. Но готов ли он к этому?

В длинном светлом коридоре академического общежития раздался тихий размеренный стук. Фрида открыла дверь, и Виктор заметил, что та ещё не успела переодеть свою форму.

— Виктор? — удивилась она, явно не ожидая, что тот может заявиться к ней в комнату.

Впрочем, Виктор и сам не ожидал от себя такого. Ноги сами привели его на порог девушки после того, как он не нашёл её на крыше. А так как от занятий она была освобождена, другого варианта, где она ещё могла быть, он не видел.

— Давай поговорим. Можно войти? — как можно учтивее спросил изобретатель, но смешанные в его глазах лёгкая тревога и рассеянность выдали его с головой.

— Если тебя разозлил стол, то от этого вообще мозговой штурм будет. Ты уверен?

Виктор на секунду задумался над её словами, но заметив, как краешек её губ дрогнул, понял, что та либо шутит, либо издевается.

— Нет, но я всё равно должен поговорить с тобой.

— Ну, входи.

Она жестом руки пригласила его внутрь. На удивление Виктора внутри всё было не так плохо. Комната Фриды была маленькой и освещалась сразу несколькими лампами. У левого края стояла аккуратно заправленная кровать. Впереди, рядом с окном, громоздился большой угловой стол, заваленный рисунками и чертежами. Наравне с разбросанными по полу смятыми рисунками он бросал Виктора в эстетический ужас. Ближе к выходу обстановка, кажется, становилась лучше. Слева от двери расположился небольшой гардероб, на котором сверху ровными рядами стояли рассортированные баночки с краской. Рядом с ним — напольное зеркало. По другую сторону, впритык к стене, поместился высокий книжный шкаф с безупречно расставленными книгами, что даже не придерёшься. Такой контрастный вид комнаты заставил Виктора разуверится в том, что он вообще понимал эту девушку.

Пока учёный оглядывал комнату, девушка остановилась рядом со своим столом и безразлично уткнулась глазами в бумаги:

— Итак, если ты пришёл за эскизами, то я ещё не закончила. Думаю, мне нужно ещё пару дней.

— Делай сколько нужно, я пришёл сюда не за этим.

— Слушаю.

Она села на кровать и устремила свой взгляд на Виктора. Тот в свою очередь бросил осматривать её апартаменты и так же, как и она, прямо посмотрел на девушку из центра комнаты.

— Я хотел извиниться, — немного робко начал он, с усилием сжав в руке трость. — Как ты и сказала дело было не в тебе, а во мне. Я слишком привык работать один, что забыл о том, что тебе тоже может быть тяжело и некомфортно со мной.

— Было бы легче, если бы ты больше отдыхал или спал. Ну знаешь, то, что делают нормальные люди каждую ночь, — с усмешкой подметила она.

— Я сплю.

— В лаборатории, — тут же поправила его студентка.

— Твоя правда, но сейчас это не имеет значение.

Она сомнительно прищурилась, а потом в ожидании дальнейших слов сложила руки на груди, внимательно и открыто смотря на него в ответ.

— В общем, я зря вспылил на тебя, прости, — продолжил Виктор, стыдливо потирая переносицу. Глаза её смягчились. — Обещаю, что впредь я буду терпимее к твоим привычкам. Только в следующий раз давай обойдемся без оставленных на столе чулок, ладно?

Она расплылась в приятной полуулыбке-полуусмешке, вспоминая ту неловкую ситуацию, которая возникла между ними из-за её тяги к удобству, и теперь уже привычная легкость вновь просачивалась в их общении, обнимая и грея каждого из них мягким, неосязаемым пледом.

— Тогда я тоже постараюсь быть внимательнее, если ты пообещаешь, что будешь смотреть на меня, а не на свои изобретения, когда говоришь со мной.

— Обещаю.

Фрида встала с кровати и прошлась к нему. Неожиданно для Виктора, она вдруг обняла его. Запах её макушки приятно защекотал нос. Задержав дыхание, он уловил сладкий цитрусовый аромат с тонкой ноткой аниса.

— Друзья? — раздался её голос в области его груди. Виктор чуть не задохнулся, когда услышал его.

— Разумеется, — с трудом ответил он, так и не позволив себе обнять её в ответ. Взамен этому он лишь откинул струящиеся волосы с её плеча.

Девушка разорвала объятья так же неожиданно, как и сомкнула их, только в этот раз умудрилась зацепиться кулоном за форму Виктора. Учёный сделал пол шага вперёд, чтобы отцепить его.

— Интересный камень. Это аквамарин? — спросил он, разглядывая её подвеску в то время, как та, кажется, разглядывала его лицо.

— Не знаю. Это подарок, — со странной задумчивостью ответила девушка, а потом тут же спрятала его под одежду.

— От родителей? — предположил Виктор и попал в точку, так как глаза её сразу расширились.

— От отца, — уточнила она, после чего вытянула руку и, затянув рукав, показала ему верёвочный браслет с прицепленными к нему такими же камнями. — Когда я была маленькой он сделал мне браслет, — с грустью рассказывала она, — но потом я выросла, и он стал мне малой, поэтому я вытащила камни и переделала его подарок под собственный вкус. Я всегда ношу их с собой.

Виктор с участием и пониманием посмотрел на неё:

— Это память, ты бережешь её, понимаю.

— На самом деле есть ещё кое-что, — в смятении продолжила девушка. — Место.

— Место?

— Да, в Зауне.

— Ты про свой дом? Ты была там сегодня, поэтому поздно пришла?

Она замотала головой, будто сомневалась, стоит ли говорить об этом. Виктор понял, что и у неё были свои причины сорваться на него днём, но промолчал.

— Всё не совсем так, но оно очень важно для меня. Я покажу тебе его, как закончим проект, если ты, конечно, не против?

Виктор не знал, что ответить. Кажется, их дружба начинала переходить на следующий уровень доверия, но мог ли он позволить себе ещё большую привязанность? Наверное, да, раз он даже пришёл сюда, чтобы просить её прощения.

— Я думал о том, чтобы прогуляться вместе по Пилтоверу, но можем заскочить и в Заун, почему нет, — на ходу принял решение парень.

Лицо Фриды за долю секунды приняло ошарашенный вид. Она с наигранным негодованием свела брови на переносице и улыбнулась, уставившись на Виктора:

— Подожди, ты сейчас серьёзно?

— Давай без этих подколов, Фрид, — взмолился парень, чувствуя в какую сторону подул этот ветер. Настроение девушки было изменчиво, и Виктор не всегда успевал подстраиваться под него.

— Просто думаю, как будет забавно увидеть Виктора, покинувшего свою естественную среду обитания.

Она тихонько захихикала, закрыв рот рукой. Виктор пытался не поддаваться, но не сдержался и улыбнулся.

— Напомни, почему я с тобой связался? — с недовольным видом спросил он, продолжая улыбаться.

— Потому что мы одного поля ягоды, так ты сказал, — процитировала его слова девушка.

— Очень глупо было так неосмотрительно вляпаться с моей стороны.

— Ну, когда-то же надо начинать делать ошибки.

В попытках избежать её лица, он сделал несколько шагов к её столу и бросил взгляд на её наполовину готовые чертежи. Общественный подъемник выглядел достаточно простым и не выделялся какими-то особыми деталями, а вот второй был похож на изящный, частично остеклённый металлический шар с выдвижным люком с кремальерным затвором. Виктор загляделся на соотношение бронзы и стали в нём, а также на полупрозрачное зелёное витражное стекло, которое девушка выбрала для внешней отделки.

— Как тебе? — она тихо остановилась рядом с ним, случайно напугав его.

— Вполне подходит для Зауна, — невозмутимо ответил он.

— И это всё? — возмутилась та.

— А что ещё? Сказать, что это великолепно и у меня дух захватывает?

— А это так?

Он с благосклонным видом усмехнулся:

— Не будь такой наивной, — он тихонько щёлкнул её по лбу, и та обиженно надула губы.

— Ну и ладно! Отсутствие замечаний от лучшего студента нашей академии — уже для меня похвала.

— Ты и правда неподражаема, — с усмешкой бросил Виктор.

— Потому что на каждый твой вопрос у меня припасён свой каверзный ответ.

— Было бы здорово, если бы ты использовала это рвение и в работе.

— Только если ты не боишься конкуренции, — засмеялась девушка, а Виктор направился к выходу.

— Ты переоцениваешь себя, — добавил он уже у двери.

— Как знать, как знать.

Спустя пару недель Виктор и Фрида закончили общий проект и прототип гидравлической системы для презентации, дату которой Хаймердингер назначил на сегодняшний день.

На часах было всего одиннадцать часов, в то время как слушание перед комиссией профессоров из Зауна и Пилтовера начиналось ровно в полдень. До этого момента два студента надёжно затаились в одной из свободных лабораторий академии, дабы их не отвлекали ни другие любознательные студенты, ни их вездесущий декан.

Так, пристроившись рядом друг с другом за одним большим столом, Фрида раз за разом повторяла уже заученный ею текст, панически боясь что-то забыть, Виктор же, наоборот, только делал вид, что ему требовалась подготовка. Спрятав золотые глаза за бумагами, он скрытно наблюдал за девушкой, которая в моменты глубокого отчаяния, забавно роняла свою голову на холодную металлическую столешницу, наивно полагая, что её товарищ по парте этого не видит. Но Виктор видел, видел и молчал, зная, что одними словами тут не поможешь.

Сказать честно, он и сам немного нервничал, но не потому что боялся что-то забыть, а потому что выступления на публику вызывали в нём отторжение. Всё, где требовалось много говорить, вызывало у него отторжение. Он всегда был человеком дела. Для него было достаточно и того, что установка работала, а все эти лишние разглагольствования — удел политиков и ораторов, но никак не учёного, который почти безвылазно работал в своей лаборатории изо дня в день. И тем не менее, Виктор надеялся, что от них не будут ожидать слишком многого, ведь для Фриды это была первая презентация её личной работы. Следующая была выпускной и планировалась только через три года. Для неё это был отличный шанс попробовать свои силы раньше, поэтому и нервничала она в соответствии с этим гораздо сильнее.

Когда же девушка обессиленно откинулась на стуле, Виктор не выдержал и молча вышел из лаборатории, а затем вернулся назад уже с кастрюлей молока и двумя стаканами. Под короткие удивлённые взгляды напарницы он с заботливым видом начал вертеться у противоположного стола, приготавливая что-то при помощи обычной газовой горелки.

Фрида не заметила стаканы и сначала приняла его уход за очередной порыв его творческого гения, но почуяв приятный молочной запах с нотками пряности, оставила все дела и ленивым шагом направилась к изобретателю.

— Что это? — она с удивлением уставилась в кастрюлю, в которой помимо молока плавали ещё какие-то мелкие семена.

— Сладкое молоко, чтобы ты не нервничала, — Виктор показательно выключил пламя горелки, после чего налил молоко в одну из кружек и протянул девушке.

— Интересный способ приготовления, — она с озабоченным видом указала на почерневшую сторону кастрюли, после чего многозначительно улыбнулась и, кажется, оказалась ещё ближе к Виктору: — Но с чего ты взял что я нервничаю?

— А это не так? — с доброй, снисходительной улыбкой спросил тот, наливая и себе.

Фрида ненадолго задумалась и вдохнула сладкий запах, который приятно заполнил её лёгкие. Сочетание пряностей с молоком давало напитку до невозможности домашний аромат, а учуяв внезапную освежающую нотку, девушка слегка встрепенулась и немного пришла в себя. Виктор же стоял в полушаге от неё и наблюдал.

— Так, — она со стоном приняла своё поражение, сделав первый глоток.

— Вот видишь, откровенность всегда даёт хороший результат. Ты призналась, и тебе наконец стало легче, — с улыбкой подметил учёный.

— Пока мы тут вместе, я чувствую себя спокойно, — призналась девушка, — но стоит нам прийти в ту лабораторию, и во мне начнёт бороться утренний кофеин, тревога и теперь ещё и это молоко.

Раз она заговорила о его любимом напитке, то Виктор посчитал уместным добавить:

— Интересный факт — анисовый запах способствует улучшению мыслительных процессов, благоприятно влияет на работу мозга и в целом повышает работоспособность.

Девушка удивлённо подняла одну бровь и усмехнулась:

— Поэтому ты такой умный? Анисом балуешься?

Виктор слегка толкнул её в плечо, после чего та тихонько захихикала. Учёный наоборот нахмурился, глядя на неё.

— Это общедоступная информация. Я всего лишь хотел поделиться, — подчёркнуто заявил он.

— Ну да, конечно, — продолжала усмехаться та, потягивая его успокоительный напиток и закрывая им улыбку. — Так я тебе и поверю. Ты спишь раз в три дня, очевидно же, что без допинга тут никак не обойтись.

— Боже, о чём ты говоришь…? — взмолился парень, а потом в тщетных попытках мщения решил указать девушке на лично замеченный им факт: — От тебя тоже так пахнет.

— Пахнет? — удивилась та.

— Анисом.

— Что?

И в самом деле «что»? Зачем он вообще заговорил с ней об этом?

— Твои волосы пахнут Анисом, — быстро договорил учёный, стыдливо отвернувшись обратно к столу, чтобы долить молока в и без того полную кружку.

Фрида, чувствуя, как загорелись её щеки, сначала просто улыбнулась, а затем тихо засмеялась. Виктор же понял, что он никакой не учёный, а самый настоящий дурак. Пожалуй, даже лидер всех дураков. Главный дурак среди других дураков…

— Так ты хочешь сказать, что запах моих волос как-то влияет на твою работоспособность? Я правильно тебя поняла? — насмешливый голос Фриды отвлёк его от размышлений о собственном безумии, заставив взять себя в руки.

— Нет. Твоё отсутствие влияет на мою работоспособность, а твои шуточки вообще так иногда выводят из себя. Просто пей уже.

Он с раздражённым видом прижал рукой её кружку к её губам, чтобы та только замолчала.

— Какое упущение, вроде умный и одновременно такой грубиян, — подметила студентка, убрав его руку с её драгоценного напитка.

От этого, казалось бы, секундного прикосновения по пальцам Виктора прошёлся короткий разряд до самого сердца. Он не смог ей ответить, поэтому та снова заговорила с ним сама:

— А когда мы отстреляемся с проектом, ты сделаешь нам ещё?

— Сколько захочешь, если это тебя успокоит.

Презентация проекта гидравлического подъёмника прошла весьма неоднозначно. Виктор сразу предупредил Фриду, что так оно и будет, ибо заранее предугадал, что все профессора пилтоверской академии, за мелким исключением Хаймердингера, пришли на это слушание не ради их проекта, а чтобы в очередной раз пособачиться с заунитами из-за их химтека.

И если говорить по этому вопросу очень кратко, то способности химтека действительно были настолько многогранны, насколько и опасны. Это вещество задействовало химическую энергию для питания любых механических изобретений, а также использовалось Зауном для производства света и тепла. Потому одного факта о том, что химтек взрывоопасен, было достаточно, чтобы возмутить пилтоверские умы и забраковать идею Виктора использовать его в качестве топлива для двигателя.

Претензий было много. При этом сам Виктор отвечал на них очень спокойно и уверенно, чем ещё больше удивлял Фриду и заставлял её верить в то, что в науке его характер воистину непоколебим. Учёный быстро и умело завершил весь спор тем, что представил комиссии форму изменённой подачи горючего вещества в камеру сгорания двигателя, а затем наглядно показал, как это нововведение будет работать в гидравлической системе лифта.

В этот раз эксперимент удался. Габаритная установка не взорвалась и не упала в предохранительную камеру лаборатории. Успех — подумал Виктор и, повернувшись к комиссии спиной, облегчённо выдохнул. В этот же момент он поймал на себе восхищённый взгляд Фриды, чья нервозность после его выступления сошла на нет. Виктор задержался на её лице несколько секунд, после чего почувствовал привычную неловкость и поспешил вернуться к комиссии, чтобы завершить свою презентацию.

Следом за Виктором наступил черёд Фриды. Её выступление стало буквально вишенкой на торте, ещё больше закрепившей их успех. Большую часть во всём этом сыграл личный талант девушки в архитектурном деле. Виктор внимательно следил за тем, как она, пытаясь изображать его самого, собранно говорила о развёртках кабин, фрагментах декора, конструкциях и т.п, и удивлялся, каким нежным эхом отдаются её громкие слова в его голове.

Девушка провела презентацию как на духу и застопорилась лишь на паре вопросов. Профессора слушали её молча и внимательно осмотрели все её эскизы, возможно, потому что уже итак заметно наворчались друг с другом и теперь были действительно готовы к этому.

В общем, Фрида была в большей степени рада, однако стоило девушке развернуться к открытой двери и увидеть столпившихся за ней сокурсников, как настроение её медленно, но верно, полетело вниз. Как долго они стоят там? — спрашивала саму себя она, после чего увидела короткий кивок Хаймердингера в их сторону и поняла, что декан пригласил их в качестве её личной поддержки, будь она неладна.

Виктор быстро приметил изменения в лице девушки, проследив за её взглядом, потому стоило всем профессорам выйти для принятия решения, тут же подошёл к своей напарнице:

— Всё прошло отлично, ты молодец, — похвалил её учёный, после чего забрал из рук девушки её планшет с набросанной на нём короткой речью и отложил его в сторону.

— Кажется, что лица комиссии были не слишком удовлетворительными, — подметила Фрида, с лёгким сомнением наблюдая за лицом Виктора.

Изобретатель хотел разуверить её, но не заметил, как в лабораторию ввалилась группа Фриды:

— Да они были в восторге! — Фрида услышала знакомый голос и с привычным раздражением развернулась в его сторону.

Генри. Он-то что здесь забыл? Разве так обязательно было приходить всей группой? — мысленно спрашивала себя она, пока Генри с издёвкой продолжал:

— Как по мне, вы оба неплохо справились, особенно ты, Фрида. Очень интересный дизайн, сама придумала или кто подсказал? Ха-ха. А ты Виктор… — учёный предупредительно задрал бровь, и пыл парня слегка поутих. — Прости, я ни черта не понял. Я в технике не очень.

— Да ты хоть в чём-то очень? — перебила его Фрида, устало закатив глаза.

Это был уже второй раз как этот придурок позорит её перед Виктором! Ей даже стало немного стыдно за это. Не такой она хотела быть в глазах друга.

— Зачем ты вообще пришёл? — спросила она уже сквозь зубы.

— Ну, мы давно не виделись.

— Ого, так ты соскучился?

Блондин самодовольно усмехнулся:

— Ты явно переоцениваешь свою мизерную роль в моей жизни. Впрочем, мне было интересно кое-что: вы двое сдружились или вы…?

— Мы друзья, — резко бросила Фрида, но тот не отставал.

— То-то между вами атмосфера летает особенная, — Генри намеренно выделил последнее слово и усмехнулся так, чтобы это заметили и остальные сокурсники.

Фрида почувствовала, что начинает закипать от злости. Сложив руки на груди, она внезапно почувствовала всё тот же прилив недавней уверенности от Виктора, который позволил ей удачно выступить, и деловито посмотрела в лицо оппонента:

— Если не можешь добавить ничего умного — свали. Сейчас придёт профессор Хаймердингер и будет спрашивать, понравился вам проект или нет. Не очень хочется, чтобы он услышал твой бред и сделал плохой вывод о всём нашем факультете.

Виктор лично увидел перемену лица Генри, потому, когда тот в бешенстве шагнул к Фриде, поспешил закрыть девушку своей спиной:

— Не трогай её, — из-за больной ноги его жест казался неуклюжим, но взгляд, которым он наградил Генри, грозился испепелить будущее парня ещё до его выпуска. При этом сам Виктор был надёжно уверен, что тот справился бы с этой задачей и без его участия.

— Я и не хотел! — вырвалось изо рта парня, пока тот в упор смотрел на загораживающего его жертву ассистента декана.

Желваки его заходили, но против Виктора он сделать ничего не мог. Последний раз он посмотрел на учёного, а затем и на выглядывающую из-за его спины Фриду, после чего бросил девушке: «увидимся на занятиях, бесёнок» и со странно довольным видом направился к выходу.

Фриду чуть не вырвало! Как он её назвал? Бесёнок?

Она хотела сказать и ему пару слов, но судьба уже наказала его, отправив ему под ноги их декана. Парень чуть не наткнулся на йордла, когда начал отходить назад.

— Поосторожнее, молодой человек, — с возмущением воскликнул декан, презентабельно поправив свою форму.

— Извините, профессор, — парень почтительно поклонился — «Он и это умеет?» — подумала про себя Фрида, — после чего бросил строгий взгляд на ухмыляющуюся над ним девушку и только собрался идти дальше, как декан его остановил.

— Постойте, разве вам не интересно, принят ли проект вашей однокурсницы или нет? — спросил он у Генри, и тому волей-неволей пришлось остаться.

Фрида расстроилась не меньше его, но сдерживалась, чтобы не закатить глаза перед их деканом. Виктор, успокаивающе глядя ей в лицо, положил руку на плечо девушки, чтобы хоть как-то успокоить её. Этот внимательный дружеский жест произвёл на неё странный отрезвляющий эффект, давая возможность выдохнуть. Тем временем Хаймердингер заговорил с двумя выступившими сегодня студентами, которые явно порадовали его глаз тем, что стояли близко друг к другу:

— Фрида, Виктор, мои поздравления! Вы вдвоём отлично постарались. Комиссии всё понравилось, они одобряют разработанный вами проект. Думаю, что строительство ваших подъёмников начнётся через неделю, поздравляю.

Все студенты разом захлопали, и только Фрида знала, сколько фальши таило в себе это восторженное звучание.

— А ещё, — добавил декан, жестом руки усмирив все овации. — Виктор отказался от небольшого гранта, но вам, мисс Фрида, думаю, небольшая сумма не помешает. Как-то же мы должны отплатить вам за ваш талант. Думаю, ваши сокурсники поддержат меня в этих словах.

— О, да! Фрида у нас очень талантливая, — решил внести свою лепту Генри. — Её талант бьёт прямо в сердце, я почувствовал это на себе, когда она только вошла к нам в группу.

Фрида слушала его двусмысленные слова с открытым от возмущения ртом. Как он посмел говорить о них в одном контексте? Позор! В поисках душевного равновесия она обратилась к своему личному океану спокойствия и света — Виктору, но даже тот сейчас, глядел не Генри с настолько выраженным гневом, что казалось, был готов лопнуть от злости. Хаймердингер же просто с непониманием косился то на Генри, то на Виктора.

— Что ты несёшь? — не выдержала и тихо прошипела сокурснику Фрида так, чтобы декан этого не заметил. Уловки Генри начали окончательно выводить её из себя.

— Прости, — только и выговорил этот придурок, сияя своей гаденькой улыбочкой.

— Эм… — осекся декан, пытаясь переварить услышанное вместе со всеми присутствующими. — Что ж, если никто больше не хочет высказаться, то помогите вашей подруге унести всё это вниз. Вся эта установка сейчас же отправится в Заун.

И тут для всех открылась настоящая, шокирующая сердца и глаза истина, почему Хаймердингер пригласил группу Фриды на её слушание.

— Ну, чего смотрим? — подгонял студентов декан, указывая на собранную габаритную установку, некоторые части которой были приварены друг к другу Виктором, от чего тащить их становилось более проблематично.

Студенты лишь боязно переглянулись между собой.

— Так ноги в руки и вперёд! — скомандовал всем йордл и с бесцеремонным видом направился к выходу. — Виктор и Фрида — за мной.

Виктор вышел следом за деканом, а Фрида ненадолго задержалась в дверях и обернулась на Генри. Парень корячился и пыжился над их оборудованием, чем доставлял девушке непередаваемое наслаждение.

— Хотела бы я сказать, что мне тебя жаль, но ты это вполне заслужил. Не сломай ничего, придурок!

После этих слов дверь за ней захлопнулась, и девушка направилась следом за Виктором.

В кабинете декана…

Хаймердингер вошёл в свой кабинет тихой и ровной поступью, а когда Виктор закрыл за всеми ними дверь, уже материализовался за своим большим столом и смотрел на студентов с неким одухотворением:

— Вы двое отличная команда, — подметил он и тут же зашарил по ящикам своего стола, продолжая говорить: — Мне очень понравилось ваше выступление. Виктору, конечно, следовало быть более открытым с комиссией. Ты показался мне немного зажатым, но я понимаю, это из-за недостатка человеческого общения.

— Я не испытываю в этом недостатка, профессор, — поспешил опровергнуть его слова ассистент. — То есть я справился с этим.

Тот только добродушно усмехнулся:

— Теперь то да! Вы с Фридой хорошо смотритесь вместе, — Виктор бросил на него короткий, но очень измученный его неустанными безосновательными замечаниями взгляд, и тот, поняв, что только что ляпнул, сразу поправился: — В пределах общего проекта, разумеется.

Виктор бы сверлил его непрощающим взглядом и дальше, но Хаймердингер достал из стола небольшой тканевый мешок с наградой Фриды, и учёный ненароком отвлёкся на него.

— Нам было не просто, — решила ответить на его похвалу Фрида, — но мы нашли общий язык, профессор. Работать с Виктором было весьма познавательно, я много узнала, наблюдая за ним.

Йордл как-то двусмысленно заулыбался:

— А тот юноша из лаборатории, твой сокурсник, он… — декан специально потянул последнее слово, чтобы она ответила раньше него.

— Просто сокурсник. Я извиняюсь за него, он совсем не знает, когда нужно за… — она хотела сказать «заткнуться», но успела вовремя исправиться: — когда не стоит шутить.

— Да, этот индивидуум вам явно не подойдёт. Кажется, вам бы больше подошёл кто-то более вдумчивый и преданный своему делу.

— Профессор! Зачем вы нас позвали? — громко уточнил Виктор, намекая, что тому лучше остановиться, пока девушка ничего не поняла.

— Мисс Фрида, подойдите, — подозвал её декан, после чего протянул девушке мешочек с деньгами. — Это ваша награда за работу, сходите вдвоём куда-нибудь позже и отметьте, — йордл сказал это громко, а потом шепотом, в тайне от своего ассистента, добавил: — Там часть Виктора, надеюсь, у тебя получится заставить его принять её.

— Спасибо, профессор, — также громко поблагодарила его Фрида, после чего тихо продолжила: — Я куплю ему что-нибудь милое.

Тот удивился, а потом поддался приливу положительной энергии, что исходила от девушки, и душевно засмеялся.

— Ну, раз финансовые вопросы мы решили, теперь мне хотелось бы поговорить наедине со своим ассистентом по поводу его новых дел.

— Новых дел? — удивилась студентка.

— Да, профессора из Зауна заинтересовались некоторыми его разработками, надо это обсудить.

Фрида, что всё утро грезила мыслями об обещанной прогулке по Пилтоверу, немного расстроилась.

— То есть Виктор будет занят какое-то время? — решила уточнить у декана она.

— Скорее всего да, но это не займёт больше недели, я уверяю.

Девушка перевела расстроенный и задумчивый взгляд на Виктора. Мысль о том, что за работой он легко забывает обо всём на свете, огорчала её.

— Не волнуйся, я не за что не забуду о своём обещании, — проговорил парень, словно прочитав её мысли.

Девушка недолго посмотрела на него, словно пытаясь найти на его лице подтверждение этому. Виктор тоже наблюдал за ней, а потом умиротворённо улыбнулся, успокоив её. Фриде даже немного польстило то, что он больше не избегает их зрительного контакта, эта мысль сразу заставила её поверить ему и окончательно успокоиться.

— Хорошо, тогда я буду ждать.

С этими словами она поклонилась декану и вышла из кабинета. Хаймердингер же проводил девушку подозрительным взглядом, после чего выждал полминуты и устремил такой же взгляд на уставившегося на дверь Виктора:

— Святые шестерни! Ты должен быть благодарен мне, мой мальчик.

* * *

Фрида вернулась к учёбе, и Виктор был огорчён тем, что не увидит её целую неделю. За две недели его привязанность к ней только увеличилась, и он не знал, выдержит ли хоть пару дней без общения с ней. Отвлекать её в первый же день он категорически не хотел, точнее, не мог допустить даже эгоистичной мысли об этом. Потому он очень удивился, увидев её на пороге лаборатории в очень ранний час.

— Завтрак заказывали? — девушка потрясла перед его лицом пакетом с различными закусками и, широко зевнув, радостно улыбнулась Виктору.

Так в распорядке дня учёного появилось два новых пункта: первый — ранний завтрак с девушкой, после него она сразу уходила на учёбу, второй — вечерний приход Фриды уже после учёбы, девушка захаживала на час или два, чтобы помочь Виктору с его делами.

Несколько дней изобретатель искренне радовался, что и она испытывает такую же потребность в нём, но никак не мог избавиться от беспокойства о том, что из-за их проекта девушка почти на месяц отвлеклась от своей учёбы, а теперь поставила Виктора между ней и собой.

Нет, говорить об этом Фриде он не собирался. Не мог. Не хотел. Эта девушка была как ураган, который с каждым днём бушевал в его груди всё сильнее. Однажды она пришла в лабораторию немного позже обычного и застала учёного спящим за собственным столом. Виктор подозревал, что это когда-нибудь случится, но совсем не ожидал, что та захочет перетащить его почти мёртвое тело на диван. В этот момент между сном и недободрствованием, слушая её приятное недовольное бормотание у самого уха, он вдруг понял, что ошибся, что в душе его место дружбы заняло уже совсем другое чувство — более глубокое и серьёзное, и он решительно был готов проверить его во время их прогулки по городу.

Утро того дня было ветреным, Виктору пришлось надеть своё тёмное пальто, чтобы его не продуло. Ожидая Фриду на крыльце академии, учёный испытывал неописуемый стресс. С одной стороны, ему было страшно неловко, с другой — до исступления радостно, что выливалось из всего этого в итоге он старался не думать. Не сейчас.

— Надеюсь ты не очень расстроен, что я вытянула тебя в путешествие в такую погоду? — послышался знакомый насмешливый голос за его плечами.

Фрида стаяла в открытых дверях академии и глядела на Виктора. На ней тоже было пальто, но гораздо светлее, чем у Виктора. Привычная улыбка украшала лицо девушки, а глаза глядели по-задорному ласково.

— В путешествие? — учёный проводил её долгим взглядом, пока та не настигла его.

— Ты как-то говорил мне, что хочешь повидать мир, — шутливо подметила она, — но думаю, твоего реального времени пока хватит лишь на путешествие рядом с домом. Потому сегодня, мой дорогой испытуемый, мы будем осваивать твою естественную среду обитания!

— Мне не нравится, что ты так явно увлечена этим, — заявил учёный, стараясь всячески игнорировать случайное «дорогой», промелькнувшее в её словах.

— Просто мне всегда хотелось выбраться в город с другом, так что идём, найдём нам повозку.

Поиск транспорта занял менее часа. Через это время Виктор и Фрида уже ехали по оживлённым улицам города в сторону центра.

— И куда мы едем? — поинтересовался учёный, стоило им отъехать подальше от академии.

— Секрет, но я очень надеюсь, что ты ещё не ел, — ответила девушка, устраиваясь поудобней на жёстком сидении и перекладывая свою сумку на свободное место.

— Так первым пунктом у нас завтрак?

— Да, еда во время прогулки — определенно главный приоритет.

— А что потом?

— Мы только сели, а ты уже пытаешься вытянуть из меня информацию? — она откинулась назад и посмотрела на Виктора так, что тому захотелось выбить тростью окно и вылезти наружу, лишь бы не испытывать это странное смущающее чувство рядом с ней.

— Я бы назвал это дружеским обменом сведениями, — поправил её он, после чего понял, что ему нужно срочно расслабиться и взять себя в руки.

— Ого, если тайну буду раскрывать только я, то это очень несправедливый обмен, не считаешь?

Он позволил себе улыбнуться чуть шире обычного:

— И что же ты предлагаешь, шантажистка?

— Расскажи что-нибудь о себе, и может быть я смилостивлюсь и поведаю тебе, куда мы едем.

— Вот так да? — вытянул лицо парень.

— Именно, — она деловито сложила руки на груди.

— И что же ты хочешь знать?

Она задумалась гораздо сильнее, чем Виктор рассчитывал. Сколько же у неё было вопросов к нему? — думал он, глядя на то, с каким изяществом она водит длинными пальчиками по ровной линии скул.

— Расскажи мне о своей жизни до академии, — наконец, сделала выбор она.

— А вообще мы можем ехать и молча, — заключил Виктор, тут же переводя взгляд.

— Даёшь заднюю? Серьёзно? — удивилась девушка.

— А оно того действительно стоит?

— Уж поверь, это будет нечто судьбоносное. Твой мир никогда не будет прежним.

— Боже, что же ты хочешь заставить меня съесть? — взмолился учёный, на что Фрида тут же захихикала.

Изобретатель сначала с улыбкой наблюдал за ней, а потом и сам засмеялся, поддавшись её игривому настроению. Тепло от каждых таких смешков приятно разливалось в груди, заставляя его сердце приятно трепетать а улыбку становиться ещё нежнее.

— Хорошо, я расскажу, но и ты тогда тоже расскажешь что-нибудь про себя, — заинтересовавшись, выдвинул свои условия парень.

— Перестраховываешься? Умно.

— Ну, вряд ли ты можешь дать мне другие гарантии кроме своего честного слова, — лицо Виктора приняло такой же лукаво-деловой вид, Фрида его оценила и даже немного удивилась.

— О, ты научился язвить?

— С кем поведёшься…

Приятный смех снова заполнил узкое помещение, Виктор чувствовал, как он отдаётся в его ушах и сердце, заливая лицо краской. Пытаясь скрыться от этого, он перевёл взгляд в окно и на какое-то время закрыл рот и щёки рукой, не замечая то, как она наблюдает за ним. Что она творит с ним?

— Ладно, начнём, я во внимании.

Эта девушка… она совсем не даст ему отдышаться?

Виктор сделал глубокий вдох, после чего приступил к своему рассказу. Так, он рассказал Фриде о том, что родился в Зауне на окраине Антресольного уровня. Его родители были ремесленниками и потому поощряли его любовь к изобретательству и инженерному делу. Всё своё время он проводил за исследованиями, с неохотой прерываясь на сон и еду, что со временем переросло в жутчайшую привычку. Но больше всего его выводили из равновесия те дни, когда его семье приходилось перебираться на новое место из-за утечек химикатов, взрывов или угрозы появления химического облака. Необходимость прекращать из-за этого работу была для Виктора смерти подобна. Затем он вырос и поступил в заунскую академию, там он проявил себя настолько хорошо, что уже через пару месяцев его пригласили в Пилтовер.

— Теперь твоя очередь, — закончил своё повествование парень, но Фрида не торопилась, тщательно обдумывая, чем именно хочет с ним поделиться.

Дело в том, что у неё было не так много хороших воспоминаний о прошлом. Много весёлых моментов, как ни странно, пришлись на времена, когда она была ещё в приюте. Тогда ей было тяжело, но она старалась не унывать. Часто она вместе с другими своими ровесниками сбегала в золотой город, лишь бы только не есть жуткую утреннюю баланду, которую в приюте называли завтраком. А так как она была зауниткой, что по умолчанию, создавало ей негласный статус хорошей воровки, то всеми мошенническими делами занималась она. На собранные у зевак деньги она вместе с остальными ребятами покупали горячий хлеб и другую выпечку, а потом делили улов и съедали его на крышах. Так, Фрида полюбила пилтоверские крыши. Вид на богатый город из бронзы и золота покорил её, а густо населённые улицы манили девочку своей бурлящей жизнью. В Зауне такого нет. Нет такого волшебства.

За этими разговорами они не заметили, как подъехали на шумную рыночную площадь. Виктор подозревал, что они едут сюда, но никак не ожидал, что Фрида затащит его так далеко от торговых лавок, возле которых их высадили, да ещё и будет шутливо подгонять его всю дорогу. Неугомонная.

Вскоре они подошли к небольшой лавке с выпечкой. Вокруг неё столпилась целая толпа, и Виктор был рад, что девушка, ничего не сказав, отправилась туда сама, пока он ждал её поодаль, представляя, как его затолкали бы там, если бы он был чуточку безумнее и рискнул пойти туда.

Фрида выскользнула из толпы с высоко поднятым бумажным пакетом в руках. Вид у неё был такой, словно она несла нечто хрупкое и бесценное. Виктор мог только догадываться, что было в этом драгоценном пакете.

— Держи, — она вытащила из него небольшую жареную булочку, покрытую глазурью, после чего они вместе спокойным шагом направились вдоль рынка.

— Не выглядит судьбоносным. Мы правда станем это есть? — засомневался учёный, приняв из её рук пончик и почувствовав, как кожу его закололо в том месте, где она соприкоснулась с пальцами девушки.

— Так, не говори плохо о медовом пончике, пока не попробуешь!

Она открыла пакет, достала себе булочку и откусила. Медовый плод, так редко поставляемый в Пилтовер из Палклиффа, просто таял на языке.

— Вот он. Рай! — блаженно протянула девушка. Виктор принял вызов и тоже откусил.

— Довольно вкусно, — произнес он с набитым ртом.

— Довольно вкусно? Да в мире нет ничего вкуснее! Их разбирают повсюду, как горячие пирожки!

Она съела свой пончик в четыре укуса, а затем счастливо вздохнула:

— Ты больше никогда не сможешь есть другую выпечку.

— То есть ты меня погубила? — с наигранной скорбью подметил парень, она хихикнула.

— Именно.

Фрида наблюдала за лицом Виктора, пока тот доедал свой пончик, а потом мазнула его щеку глазурью, когда тот этого не ожидал.

— Что ты творишь? — почти возмутился он.

— А разве не понятно? — она коварно улыбнулась, глядя в серьёзное лицо Виктора, который тут же указал на её мазок.

— Ты же собираешься это стереть?

— Нет. Ходи так.

Изобретатель прошёл так с несколько минут, после чего не выдержал чужих взглядов и стёр глазурь своим платком. Когда же они остановились у лавки с резными деревянными изделиями, он проделал с Фридой тоже самое.

— Ходи так, — повторил её слова он, и, кажется, был вполне собой доволен, если бы не…

— Ладно, — твёрдым голосом согласилась девушка.

— Ладно?

— Да, меня в отличие от тебя это совсем не беспокоит.

Она продолжила спокойно разглядывать различные товары на прилавках и есть пончики. Виктор же с сомнением смотрел в её лицо, ожидая, что она вот-вот сдастся, но ей вроде и правда было всё ровно.

— Думаешь, что так хорошо меня знаешь? — спросил её учёный, пристально наблюдая за следами своего творчества, которое ему хотелось поскорее смыть, чтобы лицо Фриды снова стало чистым.

— Не хорошо, но достаточно, чтобы знать, что ты не позволишь своему другу ходить так!

Слова Фриды заставили его принять смиренное поражение. Девушка вытянула лицо ближе, чтобы Виктор смог тщательно стереть платком глазурь с её лица.

Учёный чуть не забыл, как дышать во время этого процесса, а девушка лишь коротко поблагодарила его, всучив ему три последних пончика, и непринужденно пошла дальше, зовя его следом за собой.

Так они прошли ещё несколько торговых прилавков, после чего Фрида с заинтересованным видом остановилась у лавки с аксессуарами.

— Тебе что-то понравилось? — спросил её Виктор, достав из кармана пальто десять серебряников и краем глаза ловя ожидающий взгляд торговца.

— Не надо, академия платит, — ответила девушка, после чего показала хозяину лавки на два аксессуара и купила их.

— Что это значит? — спросил её учёный, пока та делала покупку.

— В моей доле была и твоя, от которой ты отказался. Я обещала Хаймердингеру, что куплю тебе что-нибудь милое, — улыбнулась студентка и забрала свой товар.

— Милое?

— Дай руку, — тут же попросила девушка. После недолгих уговоров учёный всё-таки сдался и протянул ей руку с недоверием.

Она надела на его запястье жёсткий чёрный браслет с мелкими серебряными вставками.

— Вот так, — она надела на себя такой же, но красного цвета. — Теперь у нас есть напоминание о проведённом вместе времени.

— Ты ожидаешь, что я буду носить такую неудобную вещь?

— Да. Вечность, — фраза прозвучала немного ужасающе, но Виктор услышал в ней нечто другое, более трогательное и постоянное.

Затем она снова увидела что-то интересное и быстрым шагом направилась вперёд от Виктора. Тот понял, что ему за ней никогда не угнаться. Устало вздохнув, он уже собрался пойти следом за ней, как торговец браслетов заметил его усталость и неожиданно заговорил:

— Очень активная молодая девушка.

— Это вы очень верно подметили, — согласился Виктор.

— Вы вместе?

— Мы друзья, — учёный сам удивился с того, как нелепо прозвучал его собственный голос.

— Как по мне так у Вас все симптомы «осенней болезни».

— Осенней болезни? — заинтересованно переспросил учёный.

— Да, — протянул мужчина-торговец. — Это болезнь многих молодых людей, которая входит в активную фазу в этот сезон.

— И как же её вылечить?

— Простите, но лечение только одно — найти свою любовь, и что-то мне подсказывает, что вы уже знаете подходящего человека.

Виктор ненадолго задумался, а потом принялся искать глазами Фриду. Та нашла его раньше и громко выкрикнула его имя, махая ему рукой.

— Извините, — учёный спешно откланялся и отошёл от прилавка.

— Болезнь не пройдёт вместе с осенью, — крикнул ему вслед торговец, — но по соседству есть отличные травяные настои для сердца!

Виктор не обратил внимание на его последнее слова и подошёл к Фриде:

— Что такое?

— У тебя что-то с сердцем? — забеспокоилась девушка, тревожно глядя на него. Виктор не ожидал, что она услышит это.

— Нет, по крайней мере с утра всё было хорошо, — ответил парень, после чего резко замер, когда ладонь девушки мягко легла ему на сердце.

— Хм-м-м… — она старательно пыталась почувствовать его сердцебиение, с лёгким нажимом водя по его груди. Ритм его сердца действительно участился, на что она тут же удивилась и, взглянув в застывшее лицо парня, спросила: — Тебе туда что бомбу зашили?

Виктор был смущен и озадачен одновременно. Он старался не выдать весь спектр эмоций, который испытывал:

— Да, я подумывал о том, чтобы самоликвидироваться, если ты меня в конец достанешь.

— Как осмотрительно с твоей стороны.

После этого они ещё немного погуляли по торговой площади, затем решили посидеть в парке и покормить уток. Ради последнего Фрида даже сбегала в ближайшую хлебную лавку, припася ещё одну буханку для особого случая, но Виктор так и не выяснил для какого именно.

К обеду усталость Виктор была видна невооружённым взглядом. Поход по нескольким мастерским явно был лишним.

— Если ты устал, давай поедем в Заун в другой день? — предложила девушка, когда они вышли на Звёздную аллею.

— Всё в порядке, просто поедем до моста также на повозке, — убеждал её парень, не желая упускать шанс провести больше времени с девушкой.

— Хорошо. Тогда останься тут, я пока найду её, ладно?

Она оставила его отдыхать на лавочке, а сама побежала на поиски повозки. Глядя на её отдаляющуюся от него фигуру, Виктор испытывал злость и жуткое неудобство. Это он должен заниматься этим, а не она. С силой сжав ладонью рукоять трости, он понял, что хотел бы жить полноценнее, чем сейчас. Может он хочет слишком многого или просто надумывает?

В попытках отвлечься, он устремил взгляд вперёд. Фрида подходила к разным извозчикам, но те лишь мотали головой, говоря, что заняты. Виктор видел, как на третьей попытке она немного расстроилась, а затем увидела ещё одну повозку и быстрыми шагами двинулась туда.

В этот момент по улице неслась другая карета. Из-за громкого шума ближайших мастерских, Фрида её не услышала и выйдя из-за повозки, возле которой стояла, неожиданно замерла.

У Виктора чуть не разорвалось сердце. Учёный буквально рывком поднялся на ноги и, громко крикнув девушке «отойди», задвигал ногами так быстро, что чуть не упал. К счастью, Фриду оторвал от дороги какой-то крепкий парень, что проходил рядом с мастерской. Когда же Виктор настиг их, девушка уже была более-менее спокойна.

— Будьте осторожны, миледи, не выходите на дорогу, — добродушно говорил Фриде с ученным видом незнакомец, на что та лишь виновато улыбнулась.

Виктору тоже следовало поблагодарить его, но горечь злости на себя, на неё, на всё Мироздание, что послало ему эту чёртову болезнь, не давала ему этого сделать. Всё, на что хватило учёного, учтиво кивнуть парню за его реакцию, после чего незнакомец ушёл.

— Ты как? — спросил у девушки изобретатель с нескрываемым волнением. — Не поранилась?

— Отделалась лёгким испугом, — ответила та, облегчённо выдохнув.

— Почему ты не смотришь по сторонам? — голос Виктора принял более серьёзный и раздражённый тон, не ускользнувший от внимания девушки.

— Что с тобой? — поинтересовалась она. — Я же сказала, что в порядке. Или ты…

Виктор испугался, что она вот-вот скажет «любишь меня?»

-… испытываешь чувство вины?

— У меня от твоих предположений скоро голова заболит, — парень испытал неимоверное облегчение и даже забыл о собственной злости.

— Прости, я не хотела, чтобы твоя голова болела из-за меня, но видимо такое случается с хорошими людьми.

Виктор усадил её на лавочку, после чего успокоился и выровнялся:

— Давай, в этот раз ты подождешь, а я найду нам повозку. Идёт?

— Дать тебе денег? — она вытащила кошелёк из сумки, но учёный остановил её за руку.

— Не стоит, я сам заплачу.

Девушка только похлопала глазами и, сказав «ну, ладно» проводила Виктора взглядом. Парень подошёл к одному извозчику, после чего недолго поговорил с ним, тот вроде бы хотел отказался, но немного погодя передумал и согласился. Фрида увидела это и недовольно сложила руки на груди.

Усевшись в повозку, они поехали прямо к пограничному мосту.

— Ты уверен, что хочешь ехать? — спросила у Виктора Фрида, стоило карете сдвинуться с места.

Наверное, стоило отказаться, но Виктор не мог. Идея побыть с девушкой подольше и узнать о ней, казалась ему слишком соблазнительной. К тому же завтра у него могла подвернуться работа, и он не хотел, чтобы это им помешало.

— Ты обещала показать мне какое-то важное для тебя место, думаешь мне не интересно, какое оно? — напомнил изобретатель.

— А ты оказывается можешь быть очень чутким. Моё уважение к таким, как ты, не знает границ.

— Так куда именно мы отправимся? — спросил учёный, и Фрида как-то странно задумалась. Кажется, случай с каретой немного подпортил ей настроение.

— Увидишь.

Виктор только кивнул, глядя на то, как она осматривает город в боковое окно, и представлял, какой путь их ждёт, надеясь, что тот не окажется сильно долгим.

* * *

— Нам сюда, — проговорила по дороге Фрида, в то время как Виктор осторожно следовал за ней. — Не торопись.

Девушка привела учёного в какой-то старый полуразваленный завод. Внутри коридора, по которому они сейчас шли, было достаточно темно и грязно. Под потолком тускло светили уцелевшие химтековые лампы, под ноги то и дело попадали обломки стен или чего-то ещё, что было здесь до этого.

Виктор старался не торопиться, чтобы не запнуться ненароком, но не мог отцепить взгляд от идущего впереди него прекрасного тёмного силуэта, показывавшего ему путь.

— Ты когда-нибудь был здесь? — Фрида внезапно обернулась, и Виктор, на секунду остановившись, мотнул головой. — Очень давно тут была текстильная фабрика. Моя мама работала здесь в юности, но через пару лет её закрыли.

— А твой отец? — решил поддержать разговор учёный, пробираясь за ней.

— Они познакомились гораздо позже. Идём, нам сюда.

Девушка завернула за угол, и Виктор увидел в конце коридора широкую арку. Из неё лился лёгкий уже вечерний свет. Фрида направилась к нему.

— Мама очень любила отца, но в Зауне им было тяжело. Чтобы как-то поддержать её, он сделал это место.

Виктор перешагнул через порог следом за ней и замер. Ещё никогда он не видел, чтобы обычное производственное помещение переделывали так… удивительно. Как оно вообще смогло продержаться в таком виде в Зауне?

Учёный провёл глазами по старому, местами ржавому залу, большая часть которого была затоплена водой. С виду он был похож на огромный широкий бассейн с множеством узеньких и витиеватых лестниц по краям, ведущих на верхний этаж. Освещался он окнами с мутными промышленными стёклами, через которые слабо просачивался и свет, и тени.

Если присмотреться ближе, то слева можно было увидеть маленький рабочий уголок с деревянным столом и стульями — ничего лишнего, затем несколько высоких витражных химтековых ламп по периметру, пару изобретений для исследования, а также тёмный столик с принадлежностями для рисования. Справа стоял двухместный диванчик с немного потёртой обивкой, маленький шкаф с книгами и чем-то ещё из одежды девушки. Возле него ещё пару ламп, широкий узорчатый ковёр и большая картина почти во всю стену.

— Проходи, не стой там, — Виктор даже не заметил, как Фрида подошла к деревянному столу, пока он осматривался. — Но будь потише, ладно?

— Почему? — тихо поинтересовался изобретатель.

— Они не любят шум.

Парень прошёл ближе к девушке, заметив, как та сначала сняла с себя пальто, а затем достала из сумки отложенную буханку.

— Кто они? — попытался уточнить он, когда она развернулась к нему лицом и протянула руку за его пальто.

— Тсс…

Виктор, молча повинуясь, снял с себя верхнюю одежду и передал ей, наблюдая, как она бережно складывает её рядом со своей. Далее она с буханкой в руках направилась к воде. Разделив ту на несколько частей, она свесила ноги в воду и принялась крошить хлеб на поверхность воды. Лицо её было немного в тени, и Виктор не мог разглядеть его как следует. Вскоре он увидел плывущих на поверхность красных, жёлтых и золотых рыб и приблизился.

— Рыбы? В Зауне? — он остановился за спиной Фриды, и та повернула к нему голову.

— Ага. Красиво не правда ли? — тихим голосом прошептала она, и Виктор был готов признаться, что во всём мире не было никого красивее неё.

Учёный прикусил губу, а затем осторожно присел к ней на край бассейна, замочив ноги прохладной и тёмной водой по самые колени. Какое-то время он внимательно наблюдал за ней, давая себе шанс на то, чтобы прочно запечатлеть этот момент в своей памяти. А ещё ему хотелось понять, превратится ли то напряжение, что он испытывал рядом с ней, в близкие отношения. Ответ на этот вопрос он искал в её глазах, что сейчас заворожённо смотрели на мелькающих рыб.

— Это всё правда сделал твой отец? — решил заговорить с ней Виктор, чтобы установить с ней контакт.

— Не всё, то есть… Раньше тут было немного по-другому: тут было много изобретений, музыкальных и не только, и ещё несколько красивых механических статуй, но все они были разломаны. Я не говорила, но отец бросил нас с мамой, когда мне было пять или шесть. Просто ушёл, даже не попрощавшись.

— Может он просто пропал? — предположил учёный.

— Если бы это было так, он бы не оставил письмо.

Фрида уже говорила ему однажды, что её родители умерли, но выходит, что её отец жив, и мёртв только для дочери.

— Ты читала его? — он с обеспокоенным видом посмотрел ей в глаза, но та стеснялась смотреть на него. Видимо не хотела, чтобы её жалели.

— Конечно, нет. Да и как я могла в шесть лет? Мама мне ничего не хотела рассказывать. После его ухода мы пришли сюда вместе, и она при мне перевернула тут всё верх тормашками. Только больше чем через десять лет я восстановила это место полностью и запустила сюда новых рыб.

Виктор слегка удивился. Девушка плохо отзывалась о матери, но память об отце была дорога ей. Почему?

— Ты помнишь своего отца? — спросил её он.

— Немного, — она задумчиво потёрла пальцами свой браслет, а затем перевела глаза на новый, улыбнулась и, собравшись с духом, продолжила: — Он был добр ко мне, мы часто проводили с ним время вместе, играя в те игры, которые он придумывал ради меня. Мама такого не делала. После его ухода, через пять лет, она связалась с какими-то шишками из Зауна, постоянно хотела, чтобы я была как она. Чтоб была независимой, могла постоять за себя, но мне не хотелось так жить, и я стала сбегать сюда лишь бы избежать её наставлений и правил.

— Заун — опасный город, что если она хотела как лучше? — попытался опровергнуть её слова парень, чтобы ей было не так больно.

— Нет, ей было плевать, — она коротко улыбнулась ему, оценив его попытку. — На мой двенадцатый день рождения она под ночь притащила мне два кинжала от химбарона с которым встречалась, типо он передал мне подарок. Даже не знаю, почему я до сих пор ношу их в своей сумке? В общем, весь день её не было дома. Разве мать будет так относится к ребёнку, которого любит?

— Прости, — извинился учёный, на что та лишь махнула рукой, мол всё нормально. Виктор же выдержал неловкую паузу и спросил, что было потом.

— Через два года она умерла из-за того, что связалась с повстанцами. Я даже не знала об этом.

Виктор молча смотрел на неё, пока та вдруг не повернулась и не взглянула на него почти угрюмо:

— Только не жалей меня. Мне это не нужно, просто мне захотелось поделиться этим с тем, кому я доверяю. Я всю жизнь жила в правилах: дома, в приюте, только здесь в академии я наконец расправила крылья.

— А почему ты выбрала свой факультет? — решил сменить тему парень.

— О, нет, ты будешь считать это нелепым, я не скажу, — тут же усмехнулась она, улыбаясь.

— Ты только что сказала, что доверяешь мне, — подчёркнуто заявил он, после чего к его лицу подлетел её указательный палец.

— Ладно, но, если увижу хоть одну ухмылку, ты займешь место этого хлеба. Идёт?

— По рукам.

Девушка сделала тяжёлый вздох и морально настроилась.

— Ты скажешь, что я сумасшедшая, но иногда я чувствую энергетику людей. Она выглядит, как странное поле света вокруг них и… впрочем, неважно, лучше забудь мои слова.

Она стыдливо отмахнулась в пользу кормления рыб, но Виктор взял её руку в свою и накрыл другой сверху, сказав продолжать. Только спустя пару мгновений он понял, как сильно у него колотится сердце. Он был рад, что видит Фриду такой открытой перед ним.

Она на секунду смутилась, почувствовав его горячие и немного влажные ладони, но всё же продолжила:

— В общем, так было какое-то время, примерно до двенадцати лет. Потом я стала ощущать всё это даже через здания, в которых находились толпы людей. Сначала я долго думала, что это из-за химических выбросов, но даже потом в Пилтовере я пару раз видела такое. Звучит слишком отстойно, да?

— Продолжай, — парень всё это время спокойно поглаживал её руку. Взгляд, которым он смотрел на Фриду пять минут назад, час или того больше, ни капли не поменялся. Это заставило девушку тут же подумать о худшем.

— Продолжать? — усмехнулась она. — Ты даже не улыбнулся ни разу! Теперь мне кажется, что всё, что я говорю звучит до несмешного бредово.

— Фрида, всё правда в порядке, продолжай.

Голос Виктора звучал убедительно и спокойно, но что-то было не так. Она вдруг забрала у него свою руку, затем соскользнула с подножия бассейна и встала в воде, оказавшись в ней по пояс. Сделав с десяток осторожных шагов вперёд от Виктора, она задумалась и развернулась к нему лицом. Кучка блестящих мелких рыб окружала её со всех сторон — это зрелище казалось Виктору волшебным.

— Знаешь, я любила рисовать, надеялась, что если буду делать это часто, то увижу это снова. Я хотела быть особенной, понимаешь? Так я пристрастилась к городскому пейзажу, я часто рисовала в приюте и за его пределами, а потом внезапно получила приглашение в академию.

— Так, по твоему мнению, у тебя есть способности? — уточнил Виктор, наблюдая за ней не нежно, как хотел бы, а так, чтобы она почувствовала, что ему можно довериться.

— Нет. Не знаю…

Фрида обхватила себя руками, запутавшись в собственных мыслях. Видя её сейчас такой загнанной и ранимой, он бы никогда не поверил, какой она показывает себя окружающим. Виктор отвёл взгляд, чтобы найти свою трость, после чего погрузил её в водяную гладь и сделал первый шаг к ней.

Фрида была поражена этим поступком, но Виктор был полон решимости перебороть это ужасное сопротивление воды, которое мешало ему быстрее дойти до неё.

— Я всегда прекрасно чувствовал себя в одиночестве, — говорил он на пути к ней, — иногда я даже предпочитал его всему остальному. Видишь, не ты одна со странными способностями? — он как-то наивно улыбнулся, заставив девушку возмутиться.

— Это же совсем не одно и тоже, Виктор.

Поняв, что ему не верят, он вдруг остановился в нескольких шагах от неё.

— Ладно, тогда давай проверим тебя? Приглядись ко мне и скажи, какая у меня энергетика.

— Подмоченная? — усмехнулась девушка, явно намекая на промокшую обувь и штаны, но потом сказала другое: — Как репутация учёного, что позволил сумасшедшей затащить его в воду.

— К сведению, я сам пошёл за тобой.

— Тогда выходит ты тоже немного того, — сделала вывод Фрида, чем вызвала у обоих взаимную улыбку.

— Выходит, что так. Не надо было браться за проект с тобой, теперь моей голове нанесён непоправимый ущерб.

Он изобразил задумчивое возмущение, за что его тут же оплеснули прохладной водой.

— Эй, я вообще-то тоже страдала, иногда… Когда ты пришёл мириться со мной, я столько всего передумала до этого, даже речь заготовила. Я никогда так не делала.

— Интересно послушать, — Виктор возобновил шаг, но остановился, когда она ещё круче окатила его водой.

— Мечтай!

— Жадина, — краем рукава он вытер воду с лица, заметив, как её лицо принимает резко обиженный вид.

— Я? Жадина? Больше не позову тебя есть пончики.

Чёрт возьми, теперь даже когда она так сердится, то кажется ему милой, приехали.

— Тогда кого ты позовешь? — не то чтобы Виктор был слишком уверен, что он единственный особенный для неё, но ему очень хотелось услышать об этом вслух.

Фрида задумалась, как он и ожидал.

— Вот видишь у тебя нет лучшего кандидата, поэтому будь добра и не упусти то, что перед тобой.

Казалось ничто не могло всколыхнуть его в этот момент, но нет. Эта девушка всегда умудрялась заставить его сердце замереть в самый неожиданный момент.

— Обычно так говорят о более близких отношениях, Виктор.

Эти слова заставили его выронить трость из рук, от чего та скоропостижно ударилась об его ноги под водой, распугав всех рыб в округе. Виктор перестал ощущать сердце. Может плавающие проныры прихватили его с собой?

Фрида отвела глаза, уткнув их куда-то в воду. Виктор же продолжил шагать без трости. Сделав один шаг, он чуть целиком не свалился в воду, но Фрида оказалась рядом и подхватила его.

— Зачем ты…? — она посмотрела в его глаза с сомнением, а потом, будто разглядев в них что-то, тут же замолчала.

— Думал если подойду поближе тебе будет проще разглядеть меня, — пошутил Виктор, продолжая опираться на руки девушки, что сейчас держали его локти.

— Вот теперь ты точно надо мной издеваешься, — уже без шуток подметила она. — Я ничего не увижу даже если в упор буду смотреть на тебя. Видимо, я просто придумала себе всё это.

Виктор выровнялся. Поняв, что её помощь ему больше не нужна, она хотела отвернуться, но учёный поймал её подбородок и решительно заглянул ей в глаза:

— Главное — верить в себя, мнение окружающих меняется ежедневно.

— Твоё тоже?

Виктор был удивлён. Он настолько сильно нарушил её личное пространство, а она даже не пыталась оттолкнуть его. Что это? Взаимность? Почему её взгляд такой спокойный?

Нет! Он попытался отпугнуть от себя лишние мысли и сконцентрировался на её лице, после чего заметил небольшую нервную испарину на её лбу.

— Нет, моё мнение о тебе неизменно. Так будет всегда.

Он позволил себе зайти дальше и мягко коснулся её щеки, но даже тогда она не оттолкнула его. Когда же он коснулся её губ своими, всё вокруг него расплылось и засияло яркими красками от взбунтовавшихся бабочек в животе. Поцелуй был коротким и невесомым, таким, от которого ощущаешь мелкие разряды по всему телу. Виктор хотел углубить его, но подумал, что Фрида могла быть просто в шоке. Что если она не может оттолкнуть его после того, как он проявил столько внимания к её рассказу о себе. Эта мысль заставила его вздрогнуть и оторваться от девушки.

— Прошу прощения, я не… — затараторил он, ощущая, как что то внутри обрывается. Но почувствовав, как её рука ложиться ему под затылок, пришёл в себя.

— Не нужно.

Всего два слова, но какое от них облегчение. Виктор не успел даже выдохнуть, как Фрида уже притянула его за другим поцелуем. Она была настолько увлечена, что даже не заметила лёгкое свечение, исходящее от тела парня.

Примечания:

Первые два отрывка происходят в один день, третий — следующий день.

---

— Вот ты где, — сказал Виктор и тут же выдохнул. Учёный ничуть не удивился, найдя Фриду в своём секретном месте.

Девушка сидела на выступающей площадке, свесив ноги вниз по направлению воды из фонтана, и что-то рисовала в своём блокноте. Виктор успел разглядеть её рисунок лишь на несколько секунд, пока та не обернулась и не заметила его.

Это был очередной пейзаж города, но с некоторыми дополнениями. Фрида любила вносить яркие краски в ландшафт, потому нарисованная ею улица пестрила вписанными в неё невысокими красными клёнами, пурпурным багряником, жёлтой форзицией и даже разноцветными кустарниками рододендрон.

Виктор уже привык к её мировосприятию, поэтому не удивлялся тому, что большинство рисунков его девушки были пронизаны импрессионизмом.

— Привет, — стоило Фриде увидеть возлюбленного, как блокнот тут же отошёл в сторону, а лукавые глаза устремились на Виктора. — Стоит мне не прийти к тебе утром, как ты уже теряешь меня?

Учёный не хотел признавать этот неловкий факт, поэтому с лёгкой улыбкой поставил трость на край и осторожно присел рядом с девушкой, та немного подвинулась.

— Захотелось порисовать на рассвете? — перевёл тему он, бросив взгляд на её блокнот, от чего та в смущении прикрыла его рукой.

— Да, отсюда потрясный вид.

— Не надо было тебе его показывать, — Виктор устало выдохнул и положил голову ей на плечо, а когда услышал ожидаемый хмык, неохотно добавил: — Слишком далеко идти.

— Тогда в следующий раз оставайся в лаборатории и жди меня там.

Она наклонила голову к его лицу, и Виктор нахмурился:

— Нет, — в него снова полетел вопросительный взгляд, и он уже в смятении ответил: — Я беспокоюсь.

Студентка довольно усмехнулась. Её нежная ладонь коснулась щеки Виктора, и он невольно замер, прикрыв глаза.

— Это я беспокоюсь за тебя, Виктор, — она переложила руку на его лоб, откинув назад мешающие тёмные пряди. — У тебя упадок сил, а ты постоянно загружаешь себя работой. Думаешь, живя в таком темпе, тебя надолго хватит?

Учёный поднял лицо и упёрся взглядом в обеспокоенные глаза возлюбленной:

— Я сплю теперь через день, и мы отдыхаем один выходной день вместе. Твой прогресс, милая.

Лицо её тут же смягчилось, а в глазах загорелся нежный огонек. Улыбка Виктора была слишком очаровательной, чтобы продолжать упрекать его в наплевательском отношении к своему здоровью, а золотые глаза стали такими тёплыми, что Фрида, стараясь сохранять ясность рассудка, быстро потеряла голову.

— Люблю, когда ты хвалишь меня, — она с блаженной улыбкой прижалась к нему.

— Будешь наводить за собой порядки, буду хвалить ещё больше, — поддразнил он, заставив девушку резко отдёрнуть голову назад. — Ты вчера оставила свои пончики на моём столе и заляпала ими мои чертежи, — с лёгким недовольным тоном подметил учёный.

Студентка включила свою привычную защитную реакцию и резко стала убедительной.

— Вообще-то я хотела покормить тебя, помнишь? Сахар нужен мозгу, а твой работает за пятерых! — будто в подтверждении своих слов она начала давить пальцем ему на лоб. — Кто виноват, что, когда ты слишком отвлечён, не видишь, куда кладёшь свои бумаги.

Виктор усмехнулся и перехватил её руку в свою. Два браслета красиво переливались на солнце, напомнив ему о том дне, когда он признался ей.

— Потому что я не предусматриваю того факта, что где-то на моём столе может лежать кремовая бомба.

Фрида насупилась. Такой прямой удар насквозь пробил её внешнюю невозмутимость.

— Знаешь, теперь мне ещё больше захотелось заляпать его. Да, решено. Завтра я поеду за булочками в сиропе.

Это прозвучало не как угроза или предупреждение, а скорее, как констатация факта.

— Ты не посмеешь, — засомневался учёный, когда девушка с хитрецой в глазах, приблизила своё лицо к нему. — Они же липкие, Фрид.

— И ужасно сладкие.

Она намеренно протянула последнее слово, и Виктор пропал. Сдался. Боже, такой сладкий тон должен быть запрещён законом! Это просто принуждение, насилие над его личностью!

Рука учёного замерла на щеке девушки. Он припал к её губам медленно и нежно, будто касался чего-то хрупкого. Всё внутри него вмиг затрепетало, а тело охватила приятная слабость. Он понял, что проиграл. Но разве с ней могло быть иначе?

— Но ты ведь всё-таки пошутила, да? — спросил он, после того как отстранился и перевёл дыхание.

— Я из Зауна, Виктор. Я не умею шутить, — сказала как отрезала девушка.

— Раз так, тогда и мне придётся проучить тебя, — Фрида с подозрением сощурила лицо, и изобретатель продолжил: — Скажу Хаймердингеру, что ты хочешь помочь в подготовке ко дню Независимости.

— Ты не посмеешь.

— Если ты не посмеешь первая.

Оба недоверчиво прищурились, а потом по-детски усмехнулись. Повторив эту процедуру пару раз, одному из них всё-таки надоело.

— Ладно, ничья, — вскинула руками девушка. Перспектива заморачиваться с подготовкой академии к этому празднику её ничуть не радовала. К тому же Виктор вряд ли бы поступил так, но чем чёрт не шутит.

— Другое дело, — довольно подметил парень.

— Надеюсь, ты осознаёшь, что пользоваться своим положением ассистента в личных целях это кощунство.

— Но и глупо отказываться от этого.

Девушка тоскливо вздохнула:

— Ладно. Не будем об этом. Я бы хотела предупредить тебя кое о чём: после обеда я отправлюсь в Заун, нужно покормить рыб, так что вернусь немного позже обычного.

— У тебя мало занятий?

— Да. На двух последних занятиях будет групповое задание, не пойду на них.

— Ты так и не поладила ни с кем из своей группы? — обеспокоенно произнёс парень.

— Нет, заботами Генри мне грозит прожить жизнью отшельника ещё два года.

Виктор нахмурился. Они с Фридой уже обсуждали эту проблему ранее. Девушка не хотела, чтобы он вмешивался в её отношения с группой, при этом перевод в другую группу тоже был невозможен, так как она была всего одна, да и сам факультет по большей части был экспериментальной задумкой Совета. Виктор не знал, как помочь, и от этого мучился. Радовало только одно, что Фриду не задирали. Да и кто посмел бы, зная, что он её парень?

— Не грузись так. Меня всё устраивает, — вывела его из размышлений девушка. — У меня есть то, что я люблю, — она указала рукой на блокнот, а затем положила её на грудь Виктора. — И тот, кого я люблю. Большего мне для счастья и не надо. К тому же если говорить откровенно, то благодаря тебе мои требования к другим немного завысились.

— Не думаю, что дело только в этом. Просто я терпеливый и единственный, кому под силу держать твой бардак под контролем.

Фрида выдержала задумчивую паузу:

— Возможно.

Боже, она никогда не признает этого до конца, подумал про себя Виктор и даже уже смирился с этим, как она продолжила:

— Но я всё равно склоняюсь к тому, что ум сексуален.

Щёки девушки слегка вспыхнули. Виктор и сам, кажется, немного покраснел. Ему захотелось поцеловать её сначала ласково, а потом более требовательно. Он мог бы довести её до исступления, даже не прилагая ума для этого. И когда её тело стало бы податливым шёлком в его руках, он увёл бы её отсюда по первой же её просьбе, потому что её чувства для него всегда были и будут на первом месте.

Учёный напряжённо сглотнул от собственных мыслей. О чём он думает? Фриде скоро идти на занятия, а он помышляет, как бы закрыться с ней в комнате на пару часов, чтобы отгородиться ото всех и разделить эту пьянящую близость пополам, а затем слушать её судорожное дыхание и…

Так, остановись! — пробудившийся разум советовал ему не продолжать думать об этом, по крайней мере, сейчас.

Учёный спешно перевёл взгляд с Фриды на башню с часами — скоро начнутся занятия, надо идти.

— Пора, скоро начнутся занятия, — он аккуратно поднялся на ноги, а в следующую секунду почувствовал, как девушка порывисто ухватилась за рукав его рубашки.

— Я ведь не сморозила глупость, да?

Виктор посмотрел на неё сверху-вниз и чуть не задохнулся. Неужели она совсем не видит, какой эффект она производит на него?

— Конечно, нет. Но впредь лучше не бросайся такими фразами, если не хочешь, чтобы тебя потеряли на занятиях.

Он заботливо протянул ей руку и помог встать. Когда же его слова дошли до неё, лицо девушки приняло резко взволнованный вид.

— Да пусть хоть совсем забудут, как я выгляжу.

Она шагнула к нему и оказалась так близко, что Виктор мог кожей почувствовать напряжение между ними. Но только он решил поддаться их общему ощущению, как на всю округу громко прогремел взрыв, и он забыл обо всём. Почти рефлекторно он прижал Фриду к себе и крутанул на девяносто градусов от выступа, чтобы она, не дай Бог, не сорвалась с этой площадки от испуга.

— Что это? — спросила девушка, подняв глаза на обнимающего её Виктора и заметив, что тот смотрит на город.

— Это со стороны студенческого общежития.

— Что? — она резко развернулась и глянула вперёд. Клубы дыма и правда шли от здания общежития.

— Похоже какой-то дурак соорудил бомбу в своей комнате, — голос Виктора стал серьёзным и недовольным, оно и понятно почему — Хаймердингер заставит его пойти туда.

— Чёрт, теперь туда хлынут миротворцы, — также недовольно добавила девушка.

Виктор только сжал трость, после чего положил руку на спину девушки и, отвернув её от всего этого вида, сказал:

— Идём, я провожу тебя на занятия.

Когда Фрида вернулась, был уже поздний вечер. Девушка вошла в лабораторию усталая и недовольная. Виктор же в этот момент сидел за своим столом и внимательно изучал какие-то записи. Вид его был привычно угрюм и задумчив.

— Чёрт возьми, что за ерунда творится сегодня? — возмутилась студентка буквально с порога. — Я видела миротворцев даже в Зауне. На пограничном мосту тоже проводят проверки, и я застряла там на час! Кого они там только ищут, не понимаю…

— Утренний взрыв оказался ограблением, — подметил учёный, не отрываясь от записей.

Фрида с удивлённым видом прошла внутрь комнаты:

— Правда?

— Да, я был там сегодня утром, — ответил Виктор, после чего оторвался от записей и, посмотрев на девушку, добавил: — Хаймердингер послал всё проверить. Но будь спокойна, твоё крыло общежития не пострадало.

Она облегчённо выдохнула:

— Спасибо, а то я весь день на нервах из-за этого. Хотела сама всё проверить, но миротворцы отцепили всё здание. И кстати если это ограбление, то зачем понадобилось взрывать его?

— Кто ж его знает, — машинально утаил от неё правду парень, ибо сам не до конца разобрался в утреннем инциденте.

— А ты что делаешь? — она зашла учёному за спину и бросила взгляд через его плечо.

— Читаю конфискованные записи.

— Чего? — она пригляделась, на краю записной книжки было написано имя. — «Джейс Талис» Это наш утренний дурак?

— Не говори так, — поправил её изобретатель, не сразу заметив, что прозвучало это немного грубее, чем он рассчитывал. Фрида опустила на него недоумённый взгляд, и учёный в качестве извинений притянул девушку к себе одной рукой.

От неё пахло разными запахами, но существенно выделялся аромат дыма от химзаводов Зауна, которым пропах весь нижний город. Это навело его на мысли о старых временах, что иногда беспокоили его, а также о том, почему он вообще стал помогать людям. С задумчивым видом он прижал голову к животу девушки, решив, что может посвятить её в свои мысли, ну или хотя бы попробовать объяснить их.

— В его работе есть научный прорыв. Но некоторые части нужно немного доработать.

Он оторвался от девушки и будто бы в подтверждении собственных слов положил руку поверх чужой книжки. Фрида сомнительно посмотрела на него.

— Если это так, то почему её конфисковали?

— Он использует магию.

Одно слово, и глаза девушки заметно округлились:

— Что?

— Камни, с которыми он работал, генерируют магию, — начал своё объяснение Виктор. — Если стабилизировать их, то мы сможем спасти сотни, нет, тысячи жизней, но Совет не разрешает подобные эксперименты. И их причины вполне обоснованы.

Фрида смотрела на него больше с беспокойством, чем с удивлением. По её лицу Виктор понял, что она думает только о нём и что сама идея кажется ей безрассудной и опасной.

— Ты ведь что-то задумал, да? По лицу видно, что ты заинтригован.

Виктор усмехнулся её догадливости. Неужели она стала видеть его насквозь? Он захлопнул книжку и посмотрел на неё прямо и убедительно.

— Это могло бы изменить жизни многих людей. Я вижу в этом возможность.

— Но тебя могут отчислить или…

Фрида боялась произносить последнее вслух, ибо перспектива изгнания учёного из города волновала её сильнее всего. У Виктора тут было всё, и она не хотела, чтобы он терял то, чего долго добивался собственным трудом.

Виктор поднялся с места и положил руки ей на плечи:

— Всё хорошо. Лучше расскажи, как ты съездила? — перевёл тему он, жалея, что заставил её беспокоиться. Наверное, лучше бы он ничего не говорил ей.

— Нормально, — коротко ответила девушка и тут же вернулась к прежней теме: — Но я прошу тебя, не делай ничего криминального. Ты и без магии способен на многое. Ты уже сделал многое.

— Ты не понимаешь. Этот парень находится на пороге открытия. Это совершенно другой уровень.

— Но если ничего не получится, то твоя репутация пострадает или… — она вспомнила о взрыве, а затем пазл в её голове окончательно сложился, и она вмиг помрачнела. — Тот взрыв…

— Не думай об этом, — Виктор взглянул на неё так, будто хотел найти в ней одобрение, но вместо этого вызвал лишь ещё больше ненужных сомнений. — Ладно, ты права, может лучше оставить это, — тоскливо добавил он, и она тут же выдохнула.

— Это правильное решение, не заставляй меня ещё больше беспокоиться за тебя.

— А я так хотел сделать какой-нибудь прорыв, чтобы стать более привлекательным в твоих глазах.

Они изобразил расстроенный вид, Фрида оживилась и улыбнулась:

— Если ты потеряешь свою целостность, то и привлекать будет не чем. Подумай лучше об этом.

Вместо ответа он с улыбкой положил свою ладонь ей на затылок, и их губы соединились. Не прошло и минуты, как все переживания вмиг улетучились из мыслей девушки, и она принялась подхватывать робкие движения его губ и углублять их поцелуй, в котором не чувствовалось никакой агрессии или напора.

— Тебе нужно идти, уже поздно, — остановился Виктор, почувствовав, как её руки принялась расстёгивать его жилет.

— Правда? А я думала, мы будем решать наш утренний вопрос, — выражение её лица приняло мечтательный вид. Стараясь выглядеть соблазнительной, она решила красиво присесть на его стол, но случайно толкнула припаркованную к нему трость, и ей стало неловко. — Извини.

— Ничего, — Виктор потянулся за предметом и, когда поднял его, заметил, что атмосфера между ними стала напряжённой. В глазах Фриды горело желание, и ему до смерти хотелось продолжить всё это, но он не мог — другие мысли постоянно отвлекали его.

Завтра всё оборудование Талиса будет уничтожено, а значит, времени мало. Ему было стыдно, что он соврал Фриде, но иначе никак. Изначально он думал, что она поддержит его, но не учёл того, что это вызовет у неё такие беспокойства. При этом сам для себя он уже давно всё решил.

— Давай придержим эту мысль до завтра, — предложил учёный, заботливо поцеловав девушку в лоб и проведя рукой по её мягким волосам.

— А почему не сейчас?

— У меня остались дела. Ты ведь знаешь, что я не успокоюсь, пока не закончу их.

Она тоскливо выдохнула и с неохотой слезла со стола:

— Тогда я надеюсь, что ты осознаешь, что завтра я возьму с тебя вдвое больше.

— Не имею ничего против. Мне нравится эта мысль, — он поцеловал любимую на этот раз медленно и не торопясь, и поцелуи его имели вкус горьких сожалений.

Фрида хотела что-то сказать на прощание, но, судя по всему, передумала, покачала головой и, развернувшись в сторону двери, спешно вышла из лаборатории.

Секунду спустя дверь с шумом распахнулась, и она снова появилась на пороге:

— А знаешь, иногда мысли так быстро уходят.

Виктор приоткрыл рот от удивления, но Фрида закрыла глаза, откинула голову назад, так, что даже слегка стукнулась затылком о дверь, и сама себе ответила:

— Нет! Я ухожу. Не буду мешать. До завтра.

Виктор накрыл лицо рукой. Сердце его колотилось как бешенное, но он не мог позволить себе уйти следом за ней. Чёрт! За что ему всё это?

Всё утро Виктор не находил себе места. Прошлая ночь, полная риска и надежды на то, что этот риск действительно будет оправдан до сих пор будоражила его ум. У них всё удалось. Получилось. При этом он кажется забыл о чём-то важном.

— Виктор! — Фрида влетела в его лабораторию точно ураган. Взгляд её был категорично недовольным и смотрел прямо на него.

— Доброе утро, — учёный немного растерялся. Всё в лице девушки указывало на то, что она уже узнала главную утреннюю новость и теперь пришла порицать его за то, чего им с Талисом, к счастью, удалось избежать.

Она прошла внутрь и, проигнорировав все приветствия, тут же перешла на более высокие тона:

— Ты же просто спровадил меня вчера, чтобы я не мешалась у тебя под ногами, так? Что ты за человек такой?! Ты ведь собой рисковал!

Виктору стало стыдно и одновременно приятно, что за него так беспокоятся. Больше всего ему хотелось, чтобы она порадовалась вместе с ним, но сейчас это, наверное, невозможно, ведь он обманул её.

— Успокойся, оно того стоило. Иди сюда, я покажу, — учёный попытался сгладить ситуацию и, отойдя от стола, явил девушке венец их благополучного будущего — маленький голубой камень, что лежал внутри вращательной установки и даже в неактивном состоянии искрил мелкими частицами магии.

Фрида остановилась посреди комнаты, не удостоив хекстек даже взглядом:

— Не хочу даже видеть это. Чтобы это ни было, твоя жизнь этого не стоит!

Изобретатель издал тяжёлый вздох. Чтобы он сейчас не сказал, это её не успокоит. Он взял трость и подошёл к девушке почти вплотную. Она подняла на него обиженный взгляд, стоило ему только коснуться её волос.

— Прости, я не мог сказать тебе. Мне очень, очень жаль. Я раскаиваюсь.

Она ещё с несколько мгновений молча сверкала глазами, а затем будто бы отмахиваясь от собственных переживаний, что разрывали ей грудь, более задиристо ответила:

— Ничего тебе не жаль. У тебя глаза блестят, и я очень сомневаюсь, что это слёзы от моих переживаний.

— Тогда что мне сделать, чтобы ты меня простила?

Фрида задумалась, но не успела дать свой ответ, как дверь в лабораторию распахнулась, и через порог перешагнул декан академии. Виктор тут же отошёл от девушки, чтобы не давать профессору лишнего повода подразнить их обоих, но всё произошло с точностью наоборот.

— Я шёл рядом и услышал какой-то шум, — заговорил йордл. — Не подумал бы, что наши милые тоже умеют браниться… Удивительно, какими полярными могут быть отношения: сначала ты можешь безгранично любить человека, а через секунду желать начать лупить его по физиономии. Во истину убийственное сочетание.

Фрида с понимающей улыбкой взглянула в лицо профессора, а затем косо глянула на Виктора:

— И правда удивительное сочетание, — она усмехнулась, а Виктор заметно напрягся. — К его счастью, я уже привыкла к этой его странной инопланетной начинке.

— Меня больше удивляет, как он ещё раньше подобную штуку не выкинул, — поддержал её Хаймердингер.

— Простите, что отвлекаю, но я вообще-то здесь, — как бы невзначай заявил о себе учёный.

Декан перевёл внимание с девушки на своего помощника, и улыбка слетела с его лица, вернув его привычный деловой вид.

— Ты получил всё, что нужно для исследования? — спросил он.

— Да, профессор, — кивнул Виктор.

— Вот и славно, не мешай мне говорить с мисс.

Виктор хотел бы возмутиться, но не мог. Хаймердингеру очень нравилась Фрида, а точнее то, как она влияет на самого Виктора. Ему нравилось объединяться с ней против него. Это его забавляло. Сам же учёный был ошеломлён тем, как быстро они спелись. Никогда прежде он не видел того, кто мог бы так свободно говорить в присутствии декана.

— Простите, а о каких именно исследованиях идёт речь? — поинтересовалась у йордла Фрида.

Профессор заметно подсобрался, а затем со всей важностью двинулся к столу Виктора, как к своему собственному, призывая обоих студентов следовать за ним.

— О, это будет рискованный эксперимент, милая, — от этих слов Фрида сразу же нахмурилась. — Виктор будет работать над хекстеком вместе со своим новым напарником Талисом. Это очень милый молодой человек, только немного опрометчивый.

— То есть проблем нет? — удивилась девушка. — Я слышала, что они пробрались в ваш кабинет.

— Это и правда было очень неосмотрительно, но мы уже разобрались с этим. Эти двое те ещё сумасброды, так что работы у вас прибавится, моя милая. Доверяю опеку на этих оболтусов вам.

— О чём вы говорите, профессор? У неё и своих дел хватает, какая ещё опека? — не выдержал Виктор, в то время, как профессор уже ловко запрыгнул на его стул.

— Это лишь мера предосторожности. Наука — это настоящая дробилка для душ и умов, а ты подвержен чрезмерному ее влиянию, мой мальчик. Потому, мисс Фрида, навещайте его почаще и позаботьтесь о его здоровье.

— Я постараюсь, профессор.

— Ну раз вы помирились, то покажем твоей девушке хекстек, Виктор, — начал потирать руки декан.

— Думаю, что сперва лучше дождаться Талиса, — подметил парень, и декан в разочаровании скривил лицо. Его усы смешно зашевелились в такт его раздражению. Виктор продолжил: — Вчера оборудованием занимался именно он, я же всего лишь подправил его расчёты и теорию.

— Что ж тогда придётся отложить.

— Но мы можем устроить простую презентацию, вот, посмотри, — учёный вытащил магический камень из установки и протянул его девушке.

Та его не взяла, а лишь скептично оглядела. Мысль о том, что эта мелкая, искрящая энергией штука могла убить ночью Виктора, теперь вызывала у неё противоречивые чувства.

— Ну я пойду, — Хаймердингер видимо уловил их желание остаться наедине и обсудить всё, поэтому быстро удалился.

Только дверь за ним захлопнулась, как Виктор сразу заговорил:

— Видишь, всё разрешилось, так что больше не переживай об этом.

— Не могу, — хмуро ответила та, пока учёный убирал камень обратно в установку. — Значит, этим ты теперь будешь занят всё время?

— В основном.

Она недовольно хмыкнула, и, он, развернувшись обратно лицом к ней, добавил:

— И тобой тоже.

Выражение её лица приняло расслабленный вид, и она наконец улыбнулась ему. Виктор решил закрепить успех и продолжить то, на чём их прервали, поэтому потянулся к девушке за поцелуем, но дверь лаборатории снова отворилась, и на пороге появился высокий темноволосый парень.

— Я не помешал?

«Я не помешал?» — это были первые слова, которые сказал Талис, когда только вошёл в лабораторию Виктора. Фрида вспоминала их довольно часто и каждый раз мысленно соглашалась с ними.

Девушка вошла в исследовательскую комнату, и перед её глазами предстали две сгорбленные над общим столом фигуры, обсуждающие свои рабочие записи. Ни один из них её не заметил, продолжая упорно что-то доказывать другому, упираясь глазами в формулы.

— Как успехи? — решила обозначить своё присутствие студентка, подобрав самый терпеливый и вежливый тон, на который была только способна, но это не возымело на учёных никакого эффекта.

«Похоже связь с внешним миром полностью утеряна, — подметила про себя она, и обречённо выдохнула. — Как обычно»

Незаметно для них она прошла вперёд, окинув коротким взглядом угол лаборатории, в котором лежали отложенные Виктором механические руки и неподвижное, незаконченное тело голема из полированного метала с паровыми трубами в том месте, где должна быть и голова. Когда Виктор вернётся к нему, неизвестно, но Фриде очень хотелось увидеть очистительного гиганта в собранном, рабочем состоянии, а пока она просто прошла мимо и остановилась в трёх метрах перед — «мне нет не до чего дела» — спинами ученых:

— Кхм-кхм. Служба доставки горячих завтраков для двух учёных-отшельников.

Фрида для большей верности тряхнула бумажным пакетом с едой, и оба парня обернулись на её голос. Виктор с привычной тёплой улыбкой, а Джейс с непонятным ей удивлением. Новый напарник что-то шепнул Виктору, тот весело усмехнулся, затем тихо сказал ему что-то смешное в ответ и только потом направился к Фриде.

Девушке эти шушуканья не понравились, точнее, просто показались какими-то подозрительными. Что он сказал ему? Что-то о ней? Наверняка так и есть. Карие глаза тут же сощурились и устремились на главного подозреваемого, а в следующую секунду высокая худая фигура загородила собой весь её обзор, заставив позабыть обо всём.

— Ты сегодня позже, — подметил Виктор, нежно поцеловав её в щёку.

— Да, сегодня в лавках весьма пустовато, все с самого утра упорно трудятся на нужды банкета, поэтому пришлось немного подождать.

— Ясно.

Виктор принял пакет из рук девушки и лишь снисходительно улыбнулся, радуясь, что причина её задержки была только в этом. Глаза его по обычаю задержались на Фриде, от чего внутри поселилась непривычная доселе неловкость. Странно даже ощущать такое. Раньше он мог позволить себе большее во время того же приветствия с ней, а теперь был вынужден сдерживаться, чтобы не выказывать свои чувства при Джейсе. При этом само присутствие девушки казалось с каждым днём ему всё меньше и меньше.

— Знаете, вы вполне могли бы пойти и в столовую академии, ну как это делают все обычные студенты, — вставил своё замечание Джейс, и парочка развернулась на него. Брюнет отвёл взгляд от формул и вопросительно посмотрел на Фриду: — Зачем истязать себя ранними подъёмами каждый день и тащить это всё сюда?

— Он так и не понял, да? — девушка переглянулась с Виктором понятным только им двоим выражением.

— Видимо нет, но может лучше пощадим его? Сделанного ведь не воротишь, — ответил с усмешкой учёный, из-за чего его напарник с удивлением посмотрел на них обоих.

— Пощадим? Это вы ещё о чём?

— О, мой друг, это будет нечто судьбоносное.

Джейс ничего не понял, а затем удивился ещё сильнее, когда Виктор ни с того ни с сего вытащил из пакета медовый пончик и протянул его ему. Сначала брюнет очень скептически осмотрел его — «Ошибка новичка» — подумала и усмехнулась Фрида, — а потом откусил от него небольшую часть. Тщательно распробовав выпечку, он за два укуса уничтожил и остальное.

— Боже правый, это очень вкусно! — заявил парень, после чего подошёл к Виктору и самым бесцеремонным образом вытащил себе ещё пять пончиков из пакета, после чего тут же принялся есть их.

— Поздравляю, теперь на твоём счету ещё одна несчастная душа, — подчеркнул Виктор, переведя всё внимание на девушку, которая, кажется, была весьма недовольна тем, что его напарник оттяпал себе так много, совсем не подумав, что она принесла это всё в основном для Виктора.

— Мне, конечно, приятно осознавать, что я имею власть над чужими жизнями, но для данного случая это весьма расточительно!

Последнее слово она буквально выкрикнула. Виной тому была рука Джейса, что снова потянулась к пакету, который Виктор неторопливо нёс к столу.

— Ай! — парень получил смачный шлепок по конечности и уже с возмущённым видом продолжал следовать за ними и доедать на ходу последний пончик.

— Имей совесть, я купила их не для тебя, — защищала их с Виктором завтрак девушка.

— Да ты почти каждый день ему еду носишь. Скажи честно, у тебя что какое-то расписание?

Талис говорил с набитым ртом, от чего у Фриды невольно дёрнулся глаз. Мало того, что объел их, теперь ещё и придирается! Ну и ну!

— Я просто обещала Хаймердингеру, что буду присматривать за вами, ясно? — с напускной важностью проговорила девушка.

В этот момент Виктор уже остановился возле стола и принялся убирать с него бумаги, чтобы выложить на него содержимое пакета. Препирающийся дуэт обступил его с двух краёв.

— Раз так, то разве не в твоих интересах, чтобы никто из нас не загнулся тут от голода?

— Что-то мне подсказывает, что сейчас ты говоришь в основном о себе, Джейс.

— Если ты намекаешь, что я эгоист, тогда ты грубая жадина. Как ты вообще встречаешься с ней? — он вперил свой взгляд в Виктора, тот терпеливо промолчал.

— Вот чего ты на рожон лезешь? — девушка с недовольным видом сложила руки на груди.

— Риск часть моей работы.

— Правда? Тогда смотри, не помри.

Талис саркастично усмехнулся:

— Боюсь, из-за твоих проклинающих взглядов я итак рискую не проснуться каждый день.

Фрида хотела что-то добавить, но Виктор будто специально достал из пакета коробочку с пончиками и поставил её перед глазами воюющих. Две пары глаз скрестились на манящей выпечке.

— Вы конфликтуете уже две недели. Давайте уже заключим перемирие, — провозгласил изобретатель, в то время как другие громко сглотнули подступающую от голода слюну. — Фрида, ты первая.

— Я? — тут же возмутилась девушка, но ни один взгляд или улыбка не пошатнули его решения. В поисках ответа, почему она вообще должна это делать, она глянула на Джейса. Парень начал посылать ей самодовольные мимические пассы, которые взбесили её ещё сильнее. А потом она почувствовала медовый запах и с неохотой протянула: — Ладно, прости.

Джейс засиял, как начищенный самовар.

— Это явно не всё, — подметил Виктор, и Фрида ещё больше насупилась, от этого запах выпечки казался сильнее.

— Чёрт! Ну ладно. Мне очень жаль, что я вела себя с тобой очень грубо, Джейс. Прости.

Виктор передал ей заслуженный пончик, после чего очередь говорить перешла к Джейсу.

— Ладно, можешь присоединяться к нам, когда пожелаешь. Я никогда не скажу ничего против и перестану называть тебя нянькой.

Виктор выдал ему его награду, от чего у Фриды чуть глаза не повылазили:

— Это всё? А где мои извинения? И с чего мне вообще нужно твоё разрешение?

— Потому что мы напарники и лаборатория у нас теперь общая.

Фрида нахмурилась. Как тут можно что-то противопоставить?

— Давайте уже завтракать, — завершил их перепалку Виктор, достав контейнеры с другой едой.

Так все уселись за одним столом. Виктор сел посередине, чтобы избежать повторения конфликта, а Фрида заметила красивую стальную птицу на другом краю и спросила:

— Ух ты! Это подарок для Хаймердингера на сегодняшний банкет?

Птица была размером с ладошку и выполнена в красно-золотых тонах. Сверху имелся завод.

— Да, мы ночь не спали, но сделали её, — отвечал ей Виктор. — Это была очень кропотливая работа.

— Декану она точно понравится.

Девушка повертела её в руках, а затем покрутила завод, и пташка с характерным стуком поскакала вдоль стола и чуть не врезалась в контейнер, который занял себе Джейс. Парень вовремя остановил её и с подозрением покосился на Фриду. Та с невинным видом перевела глаза на Виктора.

— Надеюсь, ты не волнуешься о вечере? Одежду подготовила? — тут же поинтересовался у неё Виктор.

— Да, я очень рада твоему приглашению, наконец, мы сможем провести время вместе.

— Я тоже иду, — добавил Джейс, за секунду разрушив всю атмосферу, которую вообразила себе эта девица.

— Он тоже приглашен, — запоздало уведомил её Виктор, и радостная улыбка на её лице сменилась тоскливым вздохом.

— Не волнуйся, я не буду часто мешать вам.

— Тогда может всё будет не так уж и плохо.

— Фрида, — взмолился Виктор, но девушка лишь усмехнулась.

Вот как ему примерить их?

Вечер наступил довольно скоро и нужно было выдвигаться на площадь Совета. Виктор и Джейс ждали Фриду у академии, облачённые в классические пилтоверские фраки. Верх их был светлым и выполнен преимущественно в белых тонах с включёнными в фасон золотыми и красными элементами, очерчивающими линию спины и плеч. Под пиджаки с длинными полами были надеты чёрные рубашки и тёмные штаны до колен. Винного цвета галстуки хорошо сочетались с такого же оттенка высокими сапогами с широкими голенищами.

Джейс заранее подсуетился над каретой, потому та была заказана точно ко времени. Оставалось только дождаться девушку, которая уже как полчаса запаздывала, заставляя всех нервничать.

— Может, она передумала ехать? — выдвинул своё предположение напарнику Талис.

Виктор, что в это время оглядывал проходящих мимо академии студентов и обычных горожан, по-доброму усмехнулся:

— Вряд ли. Она бы предупредила. Поди потеряла что-нибудь и теперь переворачивает всю комнату в поисках, это для неё норма.

— Тогда вручение подарка ей лучше не доверять. Напомни, сколько вы уже встречаетесь?

— Год.

— Довольно долго, — голос парня принял более весёлый тон. — Может, если я буду знать её столько, сколько и ты, мы перестанем оскорблять друг друга, и я не буду чувствовать себя лишним, когда она заходит в нашу лабораторию.

— А ты чувствуешь себя лишним? — вскинул бровями Виктор.

— Почти каждый раз, а ты не замечал этого? Очевидно же, что она ревнует тебя ко мне. Её бесит, что я часто отвлекаю тебя, хотя я делаю это сугубо в рабочих помыслах, понимаешь?

— Погоди, так ты считаешь, что она ревнует меня к работе, но ассоциирует это с тобой? Хочешь, чтобы я поговорил с ней по этому поводу?

— Всё так, но нет, не хочу. Я рассказал тебе об этом не за этим, — Джейс запрокинул голову вверх и сделал тяжёлый вздох, будто готовясь сказать напарнику нечто неприятное. Когда же он прямо посмотрел на Виктора, тот пребывал в лёгком замешательстве: — Дело в том, что на сегодняшнем вечере будет много гостей, это отличная возможность найти спонсоров для создания хекс-врат, о которых мы недавно говорили. Ты и сам знаешь, что академия не располагает такими средствами, а наша работа нуждается в деньгах и времени. Потому ты нужен мне сегодня, напарник, понимаешь? Наука Пилтовера должна напомнить всему миру о нашей мощи.

Джейс говорил приободрённо и убедительно и для пущего эффекта даже положил руки на плечи Виктора. Тот же серьёзно задумался, поэтому ответил не сразу:

— Буду с тобой откровенен, Джейс, я никогда не хотел стать чужим капиталовложением, чтобы потом доказывать жадным политикам важность тех денег, что они вложили в меня. Мне больше по душе свободные исследования, но… теперь я отчасти согласен с тобой. Работа с хекстеком должна получить быстрое развитие. Для меня нет ничего важнее, чем это, если уже в ближайший год это может помочь другим людям.

Джейс взглянул на напарника с довольной улыбкой, а затем по-дружески обнял его за плечи:

— Только представь, если мы построим врата, все захотят заполучить таких ученых, как мы. Мы сможем зарекомендовать себя всюду.

— Сначала их нужно построить, Джейс, — подметил учёный.

— Разумеется. Как получим капитал, за этим дело не станет. К тому же Кирамман уже на нашей стороне.

— Вот это прыть, — усмехнулся Виктор, радуясь, что хоть кто-то из них двоих подкован в финансовом деле. — Хорошо, я поговорю с Фридой, чтобы она не цеплялась к тебе из-за этого, но учти я не буду заниматься с тобой светскими беседами весь вечер, иначе…

— Иначе она убьёт нас обоих, я так и понял, — договорил за него Талис.

Виктор коротко улыбнулся напарнику, а в следующую секунду очень тяжело выдохнул, не представляя, как заговорить с Фридой об этом, ведь она так хотела побыть с ним сегодня, но Джейс был прав. О будущем надо думать уже сейчас.

— Господа, мы едем? — отвлёк их извозчик, который уже успел покурить во время ожидания и сейчас занял своё место.

— Ещё ждём, — бросил ему Джейс, после чего развернул лицо обратно и замер так, словно увидел нечто удивительное: — О! Смотри!

Виктор проследил за его взглядом. Фрида выбежала из-за угла академии, но увидев парней, по смешному быстро затормозила и уже изящной девичьей походкой, но со сбитым дыханием, направилась к ним.

— Простите, я потеряла расчёску, — ей удалось выровнять дыхание, в то время как Виктору это только предстояло.

Возможно, возлюбленная учёного решила проучить его за его утренний фокус. Нет, Виктор был почти уверен, что так оно и было, иначе как ещё можно объяснить длину её кружевного шоколадного платья с корсетом, что было на целую ладонь выше колен и выходило за все границы её привычного вида.

Это плохо и очень опасно. Изобретатель растерялся, не зная, куда деть чёртов взгляд, ведь верхняя часть девушки взволновала его ещё сильнее. Как мальчишка он вглядывался в оголённые тонкие плечи и изящную линию ключиц, украшенную памятным кулоном, после чего плавно переключился на красивую ложбинку между грудей, соблазнительно приподнятых расшитым золотыми нитями корсетом, а затем и на сползающие вниз полупрозрачные рукава воздушной белой блузки, что позволили ему на мгновение унять напряжение, а затем снова переключился на ноги и — О, Боже мой! — Фрида надела сапоги на шнуровке.

Виктор потерял дар речи. Он хотел бы сказать хоть что-то, но в голове его было пусто. Ему удалось только закрыть рот, который был открыт как минимум на несколько секунд дольше положенного. Как он сможет оставить её одну, когда её привлекательность только слепой не заметит?

Джейс увидел его замешательство, после чего с пониманием похлопал напарника по плечу и первым сел в карету. Он даже ничего не сказал ему, но его жест заставил Виктора прийти в себя.

— Удивительно, что он ничего не съязвил по поводу моего опоздания, — тихо подметила девушка, когда Талис оставил их наедине.

— Он просто в шоке, как и я. Непривычно видеть тебя такой. Ты восхитительна настолько, что я уже думаю о том, чтобы всё бросить. Ты ведь на такое впечатление рассчитывала, да, придя сюда в таком наряде? Собралась изводить меня своими ногами весь вечер, лиса?

Виктор подошёл ближе и провёл рукой по тёмно-русым волосам. Её карие глаза заблестели:

— Возможно. Мне интересно к чему это приведёт.

Бровь её соблазнительно выгнулась, а уголки губ поползли вверх. Фрида закусила нижнюю губу, и Виктор больше не мог думать не о чём другом кроме них двоих, стоящих друг к другу лицом перед академией. Все эти паузы, намёки, особые интонации. Он занервничал ещё больше, а через мгновение вся эта судорожность исчезла, стоило их губам соприкоснуться.

Учёный уронил трость, потянувшись к спине девушки рукой. Другая его ладонь скользнула по бархатному плечу Фриды и задержалась у неё на шее, притягивая любимое лицо ближе к себе, чтобы углубить поцелуй. Девушка заметно расслабилась, и приятная нега разлилась по телу Виктора, пытаясь проникнуть ему в мозг, желая его отключить. Натянутые мышцы расслабились и…

— Кхм. Мы едем или как? Долго будете там ворковать?

Позади раздался вразумляющий голос Джейса.

— Вот же! — фыркнула девушка.

— Он прав, надо ехать, если не хотим сильно опоздать.

Девушка на секунду нахмурилась, но тут же успокоилась, почувствовав, как рука Виктора погладила её по спине. Влажные губы парня коснулись её виска, и она могла только надеяться, что Джейс действительно оставит их.

Фрида помогла Виктору поднять трость, после чего они по очереди забрались в карету. Виктор не любил подниматься куда-либо, а мелкие ступени и вовсе выводили его из себя, потому оказавшись внутри, он уже был слегка взбешён.

— Как хорошо, что вы заранее наняли повозку, — с облегчением подметила студентка, когда все трое уселись и карета наконец тронулась с места.

Джейс сидел напротив них с Виктором и, прибывая в лёгком раздражении от её опоздания, а может и присутствия, очерчивал пальцем края подарочной коробки для декана, что лежала с боку от него. Фрида старалась не смотреть на него, чтобы дать себе время успокоиться. Сказать честно, она не до конца понимала, почему так реагирует на него. Возможно, всё дело в том, что Виктор начал во всём доверять Джейсу буквально со второго дня их знакомства, что в априори казалось ей странным. А ещё она никак не могла избавиться от навязчивого чувства, что этот пижон и выскочка затмевает её парня. При этом её расстраивало и то, что самому Виктору, кажется, было на это всё равно. Его альтруизм в поведении, самоуверенность Джейса, за которой он следовал, как мотылёк за пламенем, беспокоили её и выводили из себя. Виктор отдал науке так много, что если Джейс однажды заберёт все лавры себе? Эта мысль не давала ей покоя, потому она пообещала себе, что если такое произойдёт, она обязательно отправит виновного на корм своим рыбам.

— Это карета моей семьи, так что не за что, — с некой важностью произнёс Талис, и девушка, не выдержав его тона, раздражённо хмыкнула. — Что-то не так?

Стараясь исправить ситуацию, по большей части из-за Виктора, она смогла выдавить только:

— Ничего. — И ещё: — Спасибо.

Парень явно не ожидал увидеть проявление сдержанности и вежливости в свой адрес, потому посчитал своим долгом проверить её нервы на крепость, и тут же добавил:

— Ух, ты! А я думал, если ты скажешь мне что-нибудь хорошее, тебя удар хватит.

— Может, не удар, но мой мозг определённо восстанет, — спокойно ответила девушка, надеясь, что он отстанет, но следующие слова её огорошили.

— В любом случае это хорошее начало после утреннего раскаяния, не думаешь?

— Это кто ещё тут раскаялся?

— Одна девушка, что плохо ко мне относилась, — деловито объяснял парень, — я прочитал это в её глазах.

Фрида саркастично усмехнулась:

— Ты уверен, что видел именно это? Может плохо разглядел?

— Перестаньте, прошу, — вмешался в их перепалку Виктор, поочерёдно окинув каждого из них вразумительным взглядом. — Давайте доедем спокойно.

Учёный сделал замечание и откинулся обратно на спинку сидения. Видимо, его слова всё же подействовали на них, так как Фрида и Джейс тут же виновато поджали хвосты.

— Прости, ты прав, — отозвалась следом девушка, отвернув голову от Талиса в сторону любимого. Взгляд Виктора был тяжёлым, высокие скулы напряжены, что в совокупности с точёным подбородком и впавшими щеками, делали его лицо ещё выразительнее. Парень злился редко, обычно всегда терпел, потому от этого выражения хотелось трепетать ещё сильнее. Фрида не могла объяснить это желание, оно лежало где-то в области её подсознания. И тем не менее эти чёткие контуры и линия шеи притягивали её, хотелось смотреть на них вечно, не останавливаясь.

Девушка скользнула под бок возлюбленному, как послушная змея. Тот сначала удивился и даже немного смутился, но быстро успокоился и снисходительно поцеловал её в макушку, будто прощая её. Воспользовавшись моментом, Фрида прижала голову к его шее и удобно устроилась под его рукой, а затем с укором бросила взгляд на Джейса, мол, видишь, что ты наделал?

Талис незаметно хмыкнул, после чего спокойно глянул на Фриду и сказал следующее:

— Думаю, нам необходимо объявить перемирие на этот вечер. На банкете будут важные гости, которые могут стать нашими спонсорами, поэтому давай будем сдержанными, идёт? Сможешь терпеть меня хотя бы несколько часов? Держать манеры? Этот вечер очень важен для нас. Для Виктора.

Ему не следовало произносить его имя, ибо ничто не могло уязвить девушку сильнее, как один единственный человек, чьё благополучие было для неё важнее своего собственного.

— Тогда я буду просто молчать, — притеснённо ответила она, смерившись с тем, что без рабочих разговоров на банкете просто не обойтись, ведь имена Виктора и Джейса были на слуху у всей академии.

«Хм. Может, будет лучше оставить их одних на какое-то время» — не успела подумать про себя девушка, как обнимающая её рука сжала её плечи.

— Джейс не это имел в виду, — оспаривал нового друга Виктор. — Не надо вести себя скованно из-за меня. Будь собой и со мной. Твоё присутствие — лучшая поддержка для меня.

Фрида ничего не ответила, а просто взяла любимого за руку. Другого от него она и не ожидала, ведь Виктор всегда был очень внимателен по отношению к ней. Талиса же это действие немного смутило, и он предупредительно закашлялся. Фрида одним шевелением губ отправила его к чёрту.

Весь дальнейший путь парни обсуждали гостей и свою работу. Фрида в разговоре почти не участвовала, ибо понять что-то в обработке шестигранных магических камней ей было сложно, потому на вечер она приехала уже слегка отжёванная. Думать о том, что так будет и дальше, ей не хотелось, но принять этот факт определённо стоило.

Они вышли из кареты на широкую площадь, после чего та уехала, оставив троицу перед лицом небольшой компании миротворцев, что следили за безопасностью на этом вечере у своего поста. Те хорошенько оглядели их, но так ничего и не сказали, устремив свои взгляды на других подъезжающих гостей.

Фрида невольно выдохнула, не понимая, почему так напряглась под их взглядами, а затем взяла Виктора под руку, и это добавило ей уверенности в себе.

— Всё в порядке? — Виктор с мгновение изучал её лицо.

— Ты же не против делать такое на людях? — шепнула ему она, указав на их сцепленные руки и беспокоясь о том, что он может чувствовать себя неловко из-за этого. Саму же её всё устраивало.

— Конечно же нет.

— Смотри, а то вдруг я разрушаю твой образ серьёзного и крутого интеллектуала.

— Так ты считаешь меня крутым?

— О, прекрати, тебе не нужно моё подтверждение того, что ты крут. Ты итак это знаешь. Ты совсем не такой, как все, и я точно порчу всё это, — она показала на себя и усмехнулась.

Виктор улыбнулся ей в ответ, думая, что это шутка, но девушка задумалась, беспокоится ли он об этом на самом деле.

— Ты можешь быть не так умна, но ты моя самая любимая девушка в мире. А ещё ты вдвое круче меня. Помни об этом.

В этот раз он слегка покраснел.

— Хорошо. Я просто хотела убедиться, что ты это ценишь.

— Очень ценю.

Парень тепло улыбнулся, а потом снова принял самоуверенный вид.

— Давайте, найдём уже декана, — запричитал идущий с краю от сладкой парочки Джейс и тут же ускорился, чтобы не возникло повторного желания урезонить их. В руках он держал подарок Хаймердингера.

Трое студентов прошли на площадь. Вокруг сновала толпа переговаривающихся друг с другом статных, разодетых людей с бокалами в руках. Мимо них, между столиками перемещалась прислуга. Впереди, у небольшой сцены, играла живая музыка. Непривычно, подумала девушка.

— И как мы его найдём? — спросила Фрида, после чего сбоку от них раздался громкий хлопок, и воздух взорвался снопом потрескивающих, разноцветных искр. Следом за ними последовал звук ликующей толпы.

— Думаю, нам туда, — предположил Джейс, после чего Фрида и Виктор последовали за ним.

Троица нашла Хаймердингера стоящим на открытой площадке в кругу людей и показывающим всем изобретённую им небольшую праздничную турель, что стреляла вверх разноцветными огнями. Стоило профессору заметить своих студентов, как он тут же объявил перерыв демонстрации и подошёл к ним.

— А вот и моё любимое трио, как я рад видеть вас всем составом, — произнёс он.

— С днём рождения, профессор! Примите наши самые искренние поздравления и выражение глубокой признательности за Ваш вклад в развитие науки! — Джейс присел на колено и вручил йордлу подарок.

— Быть ученым — это значит не принадлежать себе, — добавил следом за ним Виктор, — ведь наука требует колоссальных затрат времени и сил, поэтому от всей души желаю Вам крепкого здоровья!

— Пусть Ваши научные изыскания принесут большую пользу обществу, а Вам подарят огромное моральное удовлетворение, благополучие, радость и уважение! — завершила общий монолог Фрида.

Йордл от неловкости потеребил свои усы, после чего с тёплой улыбкой поблагодарил своих студентов за их поздравления. Когда же он открыл коробку и увидел механическую птицу, то взгляд его принял задумчивый вид:

— Птица по истине восхитительное существо, она постоянно пребывает в движении, точно сама мысль, что направлена в сторону созидания нашей вселенной. Любое её действие ведёт её к тому или иному правильному пути, но только мыслительный процесс позволяет проникать в суть даже самых непостижимых явлений. В общем, я увлекаюсь. Спасибо вам, мои дорогие. Это очень символичный подарок для такого старика, как я. Теперь же когда все праздничные условности соблюдены, идите и развлекайтесь, а мне предстоит перенастроить турель на более мощный выброс.

— Хорошо, будьте осторожны.

Слова Джейса канули в небытие, ибо Хаймердингер ушёл от них странно припрыгивая и потирая руками. Что-то грядёт, подумали все трое и улыбнулись.

Стоило йордлу вернуться к публике, как Талис тут же вспомнил о своей цели:

— Итак, я предлагаю сначала поговорить с несколькими советниками, пока никто не ушёл, ты за?

Джейс посмотрел на Виктора, тот на него, потом на Фриду. Выражение последней ему не понравилось.

— Иди, мы скоро присоединимся, — ответил учёный.

— Хорошо, я буду рядом.

Фрида проводила Талиса недоверчивым взглядом. И куда этот пижон так торопится? Бесит.

Виктор возник перед её глазами, и плохая картинка тут же сменилась на хорошую. Учёный выглядел обеспокоенно, а после того, как на него чуть не налетел официант с бокалами, ещё слегка и озлобился.

— Прости, я знаю, ты изначально рассчитывала на другое, но, прошу, не сердись на Джейса, он действует в интересах нашего общего дела, и это касается не только сегодняшнего дня. Я надеюсь, ты понимаешь, о чём я толкую, милая.

Девушка услышала лишь половину и с виноватым видом прикусила нижнюю губу:

— Я не злюсь, точнее, ради тебя не буду злиться, если ты этого хочешь.

— Фрида, Фрида, — он положил руку ей на плечо, и голос его стал мягче. — Я прошу тебя не об этом. Просто приглядись к нему, и ты поймёшь, что ему можно доверять.

— Хорошо, — Виктор улыбнулся, словно знал, что ей было нелегко решиться на это. — Но мне бы частичку твоего альтруизма, может тогда жизнь стала бы проще.

— Не издевайся надо мной.

Она напустила на себя затейливый вид:

— Но я так в этом преуспела.

Парень усмехнулся. Ему захотелось поцеловать Фриду, но он сдержался. Сняв руку с её оголённого плеча, он невольно окинул девушку взглядом, а потом мысленно дал себе пинка за это и сказал:

— Ладно. Это мероприятие для нас впервые. Надеюсь, ты не нервничаешь, потому что я нервничаю. Тут столько людей.

— Похоже, только ты можешь делать всё для общества и при этом умудряться теряться в нём.

Виктор что-то ответил по этому поводу, но она его не расслышала. Взяв учёного под руку, она привычным, неторопливым шагом направилась вместе с ним к Джейсу. Тот в свою очередь уже болтал с одним из советников, что стоял в окружении своих преданных исполнителей, сохраняя спокойный и учтивый вид, а как они подошли к нему, тут же представил их всем.

Фрида уткнулась в важные лица, разглядывающие их с Виктором, и сердце её несколько раз подскакивало, стоило ей заметить, какими взглядами некоторые присутствующие смотрели на трость в руке её возлюбленного, а затем с неким предубеждением смотрели и на неё саму. Если бы она только могла сказать им хоть слово об этом, но она должна была быть терпеливой ради Виктора, ради его проекта, по крайней мере сейчас, пока учёный не обрёл собственный научный голос среди всех этих богатеньких стервятников, которые уверены, что «Прогресс» — такое громкое слово — залог их вложения, а не идеи тех, кто на сутки забывает о сне ради этого. Чёрт. Фрида могла ещё долго злится из-за этого, но уверенный взгляд Виктора и его убеждающий публику тембр голоса, заставил её гордиться своим спутником. И тем не менее она надеялась, что время пойдёт как можно быстрее.

Один час, второй: они так и не ушли от толпы, которая услышав имя Талиса, не хотела отпускать их, пока не узнают о их прорыве.

Первый час.

— Значит, вы считаете, что сможете построить, как вы там их назвали… хекс-врата, которые смогут в считанные секунды перевозить товары из Пилтовера в любую другую точку на карте? — спрашивал один из советников, в то время как Фрида со скучающим видом выпивала уже второй бокал вина за этот час.

— Да, с магической силой кристаллов и правильно подобранными рунами это не составит большого труда, — парировал аргументами Джейс.

— И как же вы собираетесь справится с их чрезвычайной летучестью?

— Мы построим специальную башню, что сможет удерживать эту мощность.

Второй час.

— Почему вы так уверены, что это сработает. Вам недостаточно одного взрыва, что вы уже устроили, мистер Талис?

— Я тоже убеждён, что это сработает и верю в это, — защищал напарника Виктор.

— Вера не имеет никакого отношения к науке, — парировал уже другой мужчина, обращаясь к учёным, как к самоуверенным, но малосведущим детям. — Я бы хотел увидеть от вас эмпирическое доказательство. Докажите, что может трудиться не только во благо Зауна.

— Люди везде одинаковые, сэр. Ты думаешь, мы сможем устроить такое? — Джейс посмотрел на Виктора, тот на миг нахмурился, а потом в глазах его загорелась идея и он сказал: «Дайте нам месяц».

Фрида выпила пятый или шестой бокал, она точно не знала. Этот скучный и одновременно тяжёлый разговор разморил её настолько, что ей казалось, что она стоит одна в пустом лесу без деревьев совсем опустошённая. Вокруг неё снуют тени, а ноги деревенеют и уходят под землю. Потом к их компании присоединился Хаймердингер. Йордл начал восхвалять своих студентов, но и это не растормошило её. Когда же его речь зашла о Джейсе, Фрида не выдержала и незаметно ото всех дёрнула Виктора за рукав.

Учёный опустил глаза на неё, и та зашептала ему на ухо:

— Я устала, так что присяду где-нибудь, а ты оставайся.

Глаза Виктора за секунду стали виноватыми, но из-за присутствия декана уйти вместе с ней не предстояло возможным, ведь тот сейчас говорил о них. А изобретателю не хотелось показаться грубым.

— Хорошо, я скоро подойду к тебе.

Девушка коротко кивнула, после чего удалилась к столикам. Найдя пустое место, она тут же заняла его и устало вытянула ноги. К счастью, длина скатерти позволяла сделать это незаметно. С несколько минут она считала себя абсолютно убитой, а ещё ненормальной. Все эти люди вокруг были для неё чужаками, что живут в своё удовольствие. С какой целью они так допытываются до Виктора и Джейса, если всё равно не понимают и половины из их слов? К чему это лживое участие на лицах и излишнее убеждение Джейса? Они что собираются контролировать их работу? Чёрт возьми, как она устала! Она силилась понять их, но никак не выходило. Как Виктор так хорошо выносит их общество? Может она и правда не такая, как они, а ненормальная?

Сидя в размышлениях о том, как быть нормальной, она вдруг поняла, что смотрит в сторону парня, что стоял через два стола. Не просто какого-то парня, а Виктора. У неё перехватило дыхание, когда учёный обернулся и поймал её взгляд.

Он коротко улыбнулся, а потом снова сосредоточился на разговоре. До Фриды он добрался только через десять минут. Сев на соседний стул от неё, он с облегчением выдохнул. Усталые ноги вытянулись под столом и соприкоснулись с ногами девушки.

— Прости меня, я не ожидал, что будет столько вопросов. Чувствую себя из-за этого отвратительно. Весь этот вечер будто напоминание того, откуда мы родом, не так ли?

Она не хотела соглашаться с тем, что и сама чувствует себя также, поэтому перевела разговор в другое русло:

— В Зауне с наукой проще?

— Гораздо. Там можно делать всё, что угодно, не прося общественного одобрения.

— Тогда почему никто так и не додумался, как разогнать химические облака оттуда?

Виктор напряг лицо, думая над ответом, в то время как она наклонилась к нему и принялась водить пальцем по горлышку бокала, глядя на его восхитительное, задумчивое лицо.

— Думаю, там сложно это контролировать, да и нужно ли это хоть кому-то? Я убеждён, что весь риск возникновения этих утечек может уменьшится, только если люди перестанут допускать ошибки, либо и вовсе не будут вовлечены в процесс.

— Тогда можно будет заниматься, чем хочешь? — девушка подобралась к нему ещё ближе, и Виктор опустил глаза и усмехнулся, поняв, что зря распинался перед ней. Она слушала похожие разговоры два часа, очевидно, что она устала, и ей было интересно совсем другое. Что ж, это было малость обидно, но куда больше приятно.

— Да, чем угодно, — подтвердил учёный и посмотрел на Фриду так пронзительно, что она тут же растерялась, уступив первенство его янтарным глазам.

— М-мне нравится, как это звучит. Нет, поправлюсь, мне нравится всё, что ты говоришь. Обрисованное тобою будущее кажется мне весьма соблазнительным.

— Думаешь, над этим стоит серьёзно поразмыслить? — он наклонился к ней ещё ближе, что даже кожей можно было почувствовать её жар.

— Не сейчас.

Она потянулась к нему губами, но их тут же прервали. Какой-то мужчина по ошибке принял Виктора за Талиса. Учёный еле сдержался, чтобы не послать его в другое место, что находилось гораздо ближе, чем его напарник, но совладал с собой.

— Как же это иногда раздражает, — высказался он, когда тот мужчина ушёл.

— Что именно? — усмехнулась девушка. — Что вы с Талисом за одну ночь стали известными?

— Да. Это глупо думать об этом так?

— Вовсе нет. Мне самой иногда кажется, что я какой-то антиобщественный элемент. Мне плохо удаётся сходится с другими людьми. Это так странно. На самом деле я очень общественная и ответственная.

— Думаю, тут всё зависит от того, что называть «обществом», — отвечал Виктор. — Вот сейчас мы разговариваем с тобой об этом — по-моему, мы и есть «общество». Только с тобой я могу открыто говорить о том, как странно устроен наш мир. И если подумать, то быть среди людей — это так непривычно и очень чудно, не правда ли?

— Но ты можешь попытаться привыкнуть к этому.

— Не думаю, что хочу этого. Меня устраивает и нынешний расклад. Мы вместе, ты и я.

Виктор провёл пальцами по волосам девушки, убирая их с висков и заправляя за уши. Она перехватила его опускающуюся руку и медленно поцеловала его в губы. Ей хотелось бы застыть в этом моменте, но воздух рядом с ними снова разорвали цветные искры из турели, что соорудил Хаймердингер. Удар пришёлся по какому-то баннеру, и началась небольшая суматоха. Сам декан был не причастен к этому, потому ворча и бубня себе что-то под нос, бежал устраивать разборки и казнить виновных.

В это же время Виктора окликнула какая-то женщина из толпы, в которой он тут же признал главную советницу.

— Прости, я отойду ненадолго, — сказал он Фриде, после чего с её одобрения удалился.

Фрида снова осталась одна. Думать о том, что Виктора будут воровать так и дальше, ей не хотелось. Может, предложить ему уйти или хотя бы поговорить об этом с Джейсом?

Она огляделась в поисках Талиса, но вместо него случайно наткнулась на другую фигуру и тут же нахмурилась.

— Что он здесь забыл? — она даже не заметила, что сказала это вслух. Впрочем, избежать взаимного взгляда этого парня не удалось, потому оппонент уже меньше чем через минуту оказался рядом с ней.

— Бесёнок! Не знал, что ты тоже здесь, — самодовольно пролепетал Генри.

— Я же просила не называть меня так. Что тебе нужно?

— Уже нельзя подойти поздороваться? — он с напускной обидой передвинул стул, на котором ещё недавно сидел Виктор, и сел с краю.

— Здравствуй, а теперь уйди, — грубо отозвалась девушка.

Блондин только усмехнулся, после чего взял бокал с вином, из которого пила Фрида, и, поболтав его в руке, залпом выпил всё содержимое:

— Тебе тоже одиноко, да? Подобные вечеринки — отстой, не так ли? Думаю, мы с тобой тут единственные ровесники.

Фрида не торопилась отвечать и пригляделась к сокурснику. Розоватые щёки и странный блеск в глазах выдали его с головой. Он явно был навеселе.

— Если не нравится, так шёл бы домой.

— Не могу, мой отец заинтересован твоими дружками.

— И кто твой отец? — спросила она, вспомнив, что ни разу не интересовалась у него об этом, да и сам парень шибко не распространялся об этом. Многие из её группы знали, что он из богатой семьи, но никто не знал, из какой именно.

— Советник Хоскил, — у Фриды замерло лицо, а парень довольно усмехнулся, будто ожидал такой реакции. Если присмотреться, они и правда были похожи. Оба блондины со схожим телосложением, а ещё этот высокомерный взгляд, что безусловно являлся их главным отличительным признаком.

— Что теперь жалеешь, что плохо обращалась со мной? — с издёвкой спросил парень.

— С чего бы мне жалеть об этом? Ты ведь и сам относишься ко мне не лучше. Кстати, а почему? Только потому что я из Зауна?

Генри на секунду задумался, а потом его взгляд приковал проходящая мимо прислуга. Он поднял руку, и поднос с полными бокалами оказался перед ним.

— Если выпьешь со мной, скажу, — он протянул Фриде бокал, и та скептично посмотрела на него. Официант уже ушёл к другим столикам.

— Думаю, я и без твоего ответа проживу.

Она встала с места, но не смогла уйти — Генри крепко схватил её за руку.

— Чего ты вскочила, как ужаленная? Сядь.

— Ты ведь осознаёшь, что твоё поведение как минимум странное и как максимум неприличное?

Она не сдвинулась с места, но и не села обратно.

— По-моему, на этом вечере нет ничего неприличнее твоего наряда. Неужели решила поймать сразу двух зайцев? — насмехался парень, не позволяя ей вытащить руку из его хватки.

— Знать не хочу, о ком ты сейчас говоришь.

— О Талисе, конечно, — бесцеремонно заявил он.

— Ну, разумеется. В моей жизни появилась новая переменная, и ты считаешь святым долгом выставить меня в дурном свете?

— Ты угадала, это моя святая миссия.

Она нахмурилась ещё сильнее, после чего ей всё-таки удалось освободить свою руку:

— Нет ничего святого в том, чтобы ужасно относится к другим людям.

— Ты сама виновата, — она сделала удивлённое лицо, и он продолжил: — Вы с Виктором меня бесите. Ходите тут как два сладких кексика, аж тошно.

— По-моему, ты плохо разбираешься в выпечке. Впрочем, куда тебе с таким раздутым самомнением?

— Эй!

Фрида не стала больше зацикливать на нём внимание и ушла. Пройдя мимо нескольких столиков, она не смогла найти ни Джейса, ни Виктора. Должно быть их завели гораздо дальше, чем она рассчитывала.

— Я сказал стой! — надоедливый блондин снова появился позади.

— Ты что собрался преследовать меня? — возмутилась девушка, повернувшись к нему лицом.

— Давай потанцуем? — предложил парень, сократив расстояние между ними. — Со своим калекой ты вряд ли сможешь сделать это.

У Фриды подскочило сердце. Больше всего на свете ей захотелось влепить ему по его наглой физиономии, но меньше всего хотелось доставлять Виктору проблемы из-за этого. Очевидно, что Генри пытается спровоцировать её. Она проиграет, если поведётся на это.

Парень ждал ответа, пока несколько пар глаз с интересом уставились на них.

— Знаешь, это нормально хотеть то, чего у тебя нет. Только прожить жизнь без танцев можно, а без мозгов нет. Больше не преследуй меня, понял?

Она бросила на него предупреждающий взгляд, радуясь, что тоже смогла зацепить его. Как-никак, отсутствие мозгов дело серьёзное, почти неизлечимое, да и она сама виновата, что давненько не напоминала ему об этом.

Она решила улизнуть, но он снова перехватил её. С психу она дёрнула рукой так, что её старый браслет слетел с её запястья и остался в руке Генри.

— Отстань!

Сердцебиение её ускорилось, и она со злостью посмотрела на парня. Тот решил зайти ещё дальше и бросил её браслет в один из бокалов проходящего официанта. Тот ничего не заметил и понёс поднос вперёд.

— Ты просто отвратителен, серьёзно, — проговорила сквозь зубы девушка и двинулась за прислугой.

Что там говорил Генри? — плевать. Она следила за удаляющейся спиной официанта, и голова её кружилась от злости. Мог ли вечер теперь закончится хорошо? — сомнительно. По пути к цели она наткнулась на Талиса. Ну надо же! Стоило ей перестать искать его, как он тут же объявился.

— Ты видела Виктора? — спросил изобретатель, но она прошла мимо, стараясь не упустить свой браслет из виду.

В итоге она всё-таки побежала за ним, но не успела достигнуть цели, как перед глазами всё поплыло. Точнее, ей так только показалось, потому как всё вокруг начало светится и ослеплять её.

— Чего ты убегаешь? — она услышала знакомый голос Талиса и повернула голову на звук. С трудом она смогла увидеть его очертания. — Ты в порядке? Вид у тебя какой-то напуганный.

— Уведи меня отсюда, — она случайно ударила его по груди, пока пыталась найти его плечо, чтобы ухватиться за него.

Парень озадаченно посмотрел на неё, но к счастью, спорить не стал. Они молча ушли с площади на соседнюю улицу, после чего Джейс усадил Фриду на одну из лавочек.

— Ты похоже пьяна, да? — задал вполне логичный вопрос он.

Свет вокруг девушки заметно притух, и только Джейс сейчас выглядел, как яркое светило.

— Я не пьяна. Так сильно это проявляется впервые.

— Проявляется что?

— Хотела бы и я знать что, но из-за тебя я совсем ничего не вижу, встань туда, — она указала рукой в сторону, и парень самодовольно хмыкнул.

— Эй, командуй Виктором, а не мной. Впрочем, ты правда ничего не видишь? Тут вообще-то достаточно светло.

Он помахал рукой перед её лицом, она сощурила глаза.

— Если бы ты не видела, ты бы не щурила глаза каждый раз, когда я делаю так, — сделал свой собственный вывод Талис, после чего присел перед ней на корточки. Она промолчала. — Не знаю, что с тобой, но попробуй сосредоточиться на моём лице.

Фриде этого не хотелось, но попробовать стоило. Через силу она начала удерживать веки, которые так и намеривались закрыться, и спустя несколько минут черты парня начали принимать более чёткий вид, а свет вокруг него сужаться и приходить в лёгкое движение, пока не стал похож на светло-голубое пламя от свечи.

— Ты знаешь, что мы выглядим немного неловко? — Джейс заметил, что глаза её задвигались по его лицу, и подумал, что это отличная возможность нарушить атмосферу молчания, которую они создали за это время.

— Тебя это смущает?

— Нет. Думаю, помогать, спасать и быть красивым — это всё про меня.

Она усмехнулась:

— Попахивает нарциссизмом, но всё равно спасибо.

— У тебя голова болит? Ты второй раз за день благодаришь меня.

— Перестань, — попросила она, и он коротко улыбнулся.

— Ладно, я буду серьёзным, поэтому воспользуюсь моментом и спрошу: за что ты ненавидишь меня?

Голос его принял внушительный тон, будто он и правда хотел знать причину. Янтарные глаза обратились к Фриде из-под вопросительно сведенных бровей. Девушка слегка сконфузилась, прежде чем ответить.

— Я не доверяю тебе, и не понимаю, как Виктор доверяет.

— А мне кажется, ты просто ревнуешь. У Виктора появилась отличная возможность принести в наш мир что-то новое, и тебе не хватает его внимания, из-за этого ты срываешься на мне. Очевидно же.

— Дело не в этом. Я уже привыкла к тому, что он часто занят.

— Тогда в чём причина? Давай проясним этот момент.

Фрида вздохнула, но избегать разговора не стала:

— Я беспокоюсь за Виктора, он не такой, как ты. Он склонен к самопожертвованию и часто принижает свои заслуги. Я боюсь, что когда-нибудь ты пойдёшь по его голове из-за этого.

— Что? — выражение на лице Талиса на секунду стало удивлённым. Потом он напустил на себя обиженный вид и выровнялся, бросив недоумённый взгляд на Фриду сверху-вниз. — Мне интересно, как ты вообще пришла к такому выводу? Думаешь, ты так хорошо меня знаешь?

— Нет, но я знаю Виктора.

— Тогда ты не можешь делать вывод обо мне, основываясь на таких поверхностных знаниях. Виктор для меня не только напарник, но и друг. У нас одна цель, и я ему по гроб жизни обязан за своё спасение, так что не думай, будто знаешь всё обо мне.

— Он спас тебя?

— Да, спас, а ещё идея проникнуть в кабинет Хаймердингера была только его идеей, — в этот раз удивляться пришёл черёд Фриды, лицо её вытянулось. — Ах, да, он же просил не говорить об этом. Прости.

Девушка задумалась, понимая, что видимо знает Виктора недостаточно хорошо, ведь всё это время она думала, что это Талис подначил его на это.

— Не удивляйся так, нельзя знать человека на все сто процентов, иначе со временем он перестаёт быть интересным, — Джейсу следовало бы разозлиться, но он говорил и выглядел весьма сдержанно и терпеливо.

— Прости, я не знала.

— Значит, теперь мы не враги?

— Я и не ненавидела тебя.

— Странно, наверное, но я тоже. Тогда забудем, это недоразумение? — он протянул ей ладонь для рукопожатия, после чего тут же добавил: — Ради Виктора.

— Ради Виктора, — она вложила свою руку в его, и все недоразумения были улажены.

— Нам, наверное, стоит поискать его, если тебе уже лучше, — немного погодя предложил Талис.

— Да, мне гораздо лучше. Идём.

Она поднялась с лавочки и только сейчас заметила, что свет действительно перестал резать глаза. Всё вокруг: здания, людей и даже растения окутывало странное лёгкое свечение, напоминающее тёплое пламя, оно двигалось в такт любому движению и тихонько замирало на месте вместе с его источником. Пламя Джейса было ярким и светлым и нехотя притягивало взгляд. Когда же они начали подходить ближе к площади, Фрида заметила, как способность начала угасать.

— Фрида! Джейс!

Виктор протиснулся между людей и подошёл к ним, чуть не сбив тростью торопливого официанта по дороге:

— Всё в порядке? Что-то случилось? — учёный обеспокоенно посмотрел на свою девушку, и та отпустила руку Талиса. Пламя вокруг Виктора имело серо-голубой оттенок и с каждой секундой затухало всё сильнее. Фрида задержала на нём взгляд, упустив возможность вставить слово, поэтому учёный тут же перевёл внимание на Джейса.

— Она что перепила? — спросил он у напарника.

— Вот видишь, не я один сразу подумал об этом, — обратился тот к Фриде.

— Никто ничего не пил, — наигранно возмутилась девушка, — то есть пил, но не так много.

— Ладно, разбирайтесь тут сами, я пойду узнаю, как дела у Хаймердингера. Хочу посмотреть, что он сделал с теми несчастными, что покусились на его турель.

Парочка одобрительно кивнула, и Джейс скрылся из виду. Фрида облегчённо выдохнула.

— Мне показалось или вы сейчас спокойно общались? — поинтересовался Виктор, стоило им остаться наедине.

— Полно, Виктор, рак на горе ещё не свистнул, — усмехнулась девушка.

— Правда, а мне кажется минуту назад я слышал одного.

— Возможно, не знаю.

— Ладно, расскажешь мне, что случилось? — лицо учёного вновь приняло обеспокоенный вид. Свет вокруг него полностью затух, и всё вокруг стало прежним.

— Хорошо, но сначала я бы хотела найти свой браслет, а потом…

— Потом? Для этого нужно так много действий? — он поднял бровь кверху и с недоумением посмотрел девушке в глаза.

— Нет, всего два.

— И какое второе?

— Танец. Ты потанцуешь со мной, Виктор?

Фрида рассказала Виктору о том, что с ней произошло на банкете, и учёный посчитал своим святым долгом провести над ней несколько медицинских исследований, чтобы понять, что происходит с его девушкой. Несколько дней подряд он брал у неё образцы крови и относил их в лабораторию, но ни один из анализов не показал никаких странных результатов. Более того необычная способность Фриды снова перестала проявляться, лишая их возможности взять точный образец в момент её наступления. Прошёл месяц, год, второй — и ничего. Они уже почти забыли о том дне, когда всё это произошло, да и Виктор полностью погрузился в создание хекс-врат и самоцветов вместе с Джейсом.

Здоровье учёного за это время немного ухудшилось, и это не могло не беспокоить девушку. Виктор делал вид, что с ним всё в порядке и продолжал упорно следовать за своей мечтой, до тех пор, пока он уже не смог прятать правду от всех остальных.

В разгар работы над самоцветами, в Зауне произошла серьёзная утечка химикатов, опустошившая целые районы города, из-за чего Виктор решил вернулся домой, чтобы предложить свою помощь в её ликвидации. Фрида хотела отправиться туда вместе с ним, но парень не желал подвергать её опасности, потому убедил девушку в том, что ей стоит остаться в Пилтовере и продолжать учёбу. Они долго спорили на этот счёт, но в итоге поступили так, как настаивал Виктор.

В Зауне изобретатель использовал свои наработки в области робототехники и, наконец, закончил конструкцию парового голема для очистки улиц. Местная академия оказала ему в этом огромную поддержку, и совместными усилиями им всё-таки удалось ликвидировать последствия утечки и спасти множество жизней. Однако работа на этом не закончилась. Несколько месяцев Виктор провёл в Зауне, желая помочь тем, кто подвергся воздействию токсинов, но эта попытка не увенчалась успехом. Несмотря на отчаянные старания, смертность сократить не удалось, и вся его команда распалась.

Виктор вернулся в Пилтовер с тяжёлым сердцем и с ещё большим желанием найти способ, как спасти человеческую жизнь. В стабилизации хекс-кристаллов и создании из них хекс-самоцветов он видел единственную возможность улучшить работу и жизни людей в Нижнем городе, исключить их вмешательство в опасные производственные процессы. Об этой идее Виктор рассказал Джейсу, и они пообещали друг другу добиться этого. Так это желание стало центральной темой всех его исследований.

Фрида, по обычаю нагружённая пакетом еды, шла в лабораторию Виктора и Джейса с некоторым волнением. Сегодня парни должны были провести презентацию готовых хекс-самоцветов перед Хаймердингером, и ей было очень интересно, как всё прошло.

Когда она вошла в помещение, парни о чём-то увлечённо разговаривали, будто пытаясь объяснить что-то друг другу.

— Я могу войти? — обратила на себя их внимание девушка, постучав по раскрытой двери, после чего прошла внутрь. — Что за споры у вас?

Они коротко переглянулись, видимо, решив перенести свой разговор на потом, а затем посмотрели на неё:

— Мы обсуждали решение декана, — отвечал за двоих Джейс, в то время как она направилась к столу, чтобы сбросить ношу. — Он хочет, чтобы мы ударились в исследования, которые, как нам кажется, не так уж и обходимы.

— Его опасения можно понять, — подметил Виктор, — только вот мы всё равно должны что-то сделать. Я не хочу, чтобы то, что случилось в Зауне снова повторилось.

Учёный закашлял так, что Фрида не смогла не подойти и не спросить, в порядке ли он. После возвращения в Пилтовер его болезнь начала давать о себе знать в разы усиленнее, видимо, сказались те токсины, что летали в тот момент по городу. Парень заметно ослаб уже в первые два месяца и стал хуже ходить, из-за чего пришлось даже надеть ортез для коленного сустава и заменить старую трость на более удлинённую.

— Со мной всё хорошо, не волнуйся, — убеждал Фриду Виктор, подсознательно понимая, что такой ответ её вряд ли успокоит. Впрочем, предчувствие его не подвело, девушка тут же упрекающе закачала головой, а затем окинула его взглядом опытного наблюдателя.

— Ты себя в зеркало давно видел? — без упрёка произнесла она, прикоснувшись к его впалой щеке, а затем и к слегка вспотевшему лбу. — Ты выглядишь бледным. Может, пора снова отправиться в больницу? Последнее лечение тебе не очень-то помогло.

— Я недавно начал работать над адаптированной рунной матрицей (хекс-ядро), как я могу сейчас лечь в больницу?

— То есть будешь ждать, пока тебя не свалит? — она посмотрела на него с укором. — Но ведь так нельзя, Виктор.

— Это бесполезно, Фрид, я талдычу ему об этом целое утро, — к ним подошёл Джейс. — Гораздо проще было бы просто связать этого упрямца и насильно закинуть в повозку, и дело с концом.

Виктор напустил на себя обиженный вид:

— По-моему, ничего глупее не придумать, — пробормотал он.

— Неудивительно, что ты так считаешь, — тут же поддразнила его девушка, стиснув его в объятиях. — Ведь даже такие вещи, как регулярный сон и отдых, у тебя просто в голове не укладываются.

— Быть ученым — значит не принадлежать себе, вот моя философия, — усмехнулся парень, обняв её одной рукой.

— Ты ведь знаешь, что я не поощряю твои установки.

— Да, прости, — он провёл рукой по её волосам, после чего с неохотой добавил: — Я схожу в больницу, но немного позже, идёт?

— Даю тебе три дня, в противном случае я заключу альянс с этим любителем пончиков, — она указала пальцем на Талиса, что сейчас в тайне вытаскивал сладости из принесённого ею пакета.

— Каждый имеет право на свои маленькие слабости, — подчеркнул напарник и тут же запустил один пончик себе в рот, блаженно выдохнув при этом.

— А ещё некоторые из них оказываются славными людьми, когда узнаешь их получше, — бросила намёк девушка, после чего они с Виктором направились к нему.

— Да ты прям океан Истины, — усмехнулся Талис, бросив ей один пончик. Девушка почти инстинктивно поймала его, а когда поняла, что его стараниями все её руки вымазались в глазури, зашипела:

— Забудь всё, что я про тебя сказала. Ты не достоин этих пончиков, отдай их мне!

Она понеслась в его сторону, а Виктор обречённо покачал головой:

— Как дети малые.

Парень направился к ним, после чего с горем пополам заставил их двоих успокоиться. Не смотря на все его усилия, Фриде всё-таки удалось вытереть руки об спину Талиса, поэтому во время завтрака она чувствовала себя вполне довольной и отомщённой. Сам же Талис, сняв с себя грязный жакет, вместе с Виктором принялся увлечённо рассказывать девушке об их успехах, будто та могла понять их. Как же! Она всегда слушала их разговоры о работе в пол уха, пытаясь подобрать момент, чтобы урезонить двух помешанных на ней друзей. Фрида осознавала, что сама она им новые идеи не подкинет, но парням порой сильно помогало рассказать что-то второму лицу, чтоб найти ошибки самим.

— … я просто не понимаю, зачем углублять наши исследования, — жаловался Талис, — если хекс-самоцветы уже способны выдерживать огромное количество ударов без бурной ответной реакции!

— Благодаря этому мы бы уже могли безопасно использовать их для питания портативных хекс-устройств, — принял его сторону Виктор.

— Мальчики, ешьте уже свою кашу, я вас умоляю, — взмолилась девушка, понимая, что подобные разговоры в этих стенах иначе не остановить. Они могут длиться часами, а еда за это время только остынет.

— Похоже, за эти два года мы ей всё-таки надоели, — обратился к напарнику Талис и принялся за еду.

— Думаю, Фриде и без нас головняка хватает, у неё скоро выпуск, — улыбнулся ей Виктор. — Ты уже доделала свой проект?

— Можно сказать и так.

— Что-то не так, милая? Тебе нужна моя помощь? — забеспокоился парень.

— Нет, спасибо. Это мой косяк и мне его исправлять, — тоскливо выдохнула она.

— Похоже, она опять выкинула не тот чертёж, — быстро догадался обо всём Джейс, за что в него тут же полетел строгий взгляд. — Что? Твоя рассеянность последнее время переходит все границы. Вот скажи мне, как ты могла вчера унести на кухню мой гаечный ключ, а на его месте оставить сахарницу? Я искал его два часа. Даже в голове не укладывается.

Фрида хотела что-то ответить, как на её защиту встал Виктор:

— У нее просто предэкзаменационный стресс, так что не ругай её.

— Вот из-за такого отношения она и продолжает творить тут то, что ей вздумается.

— Не ты ли говорил, что каждый имеет право на свои маленькие слабости, Джейс? — напомнила ему о его словах девушка, и парень в гордом возмущении вскинул руками вверх.

— Да разве это сюда подходит?

Она хотела ответить, но Виктор снова надрывно закашлялся, и на этот раз гораздо сильнее прежнего. Сгусток крови остался на его руке, но он не выказал этого и незаметно скрыл его от Фриды.

— Давай поедем в больницу прямо сейчас? — забеспокоилась девушка. — Я могу отпроситься с занятий.

— Не стоит, это может подождать ещё пару дней. Возможно, меня просто продуло.

— Твоё наплевательское отношение к самому себе иногда меня просто убивает. Я лучше пойду.

Она вышла из лаборатории, хлопнув за собой дверью. Джейс посмотрел на Виктора с глубоким непониманием:

— А ведь она права, ты действительно выглядишь неважно. Может, устроишь себе перерыв и сделаешь так, как она хочет? Здоровье дело не шуточное.

— Завтра. Всё завтра, — ответил парень, ещё не подозревая, что сегодняшнюю ночь они все втроём проведут в больнице.

Ночь. Глубокая ночь, через три часа начнётся утро, а они втроём не спят. Фрида вжалась в тёмный уголок серой, плохоосвещённой комнаты. Не скрывая дрожь и плачь, она смотрела в одну точку и не знала, что делать. Слёзы обжигающе лились из глаз девушки и даже не собирались останавливаться, заставляя её периодически всхлипывать. Дикий ужас заполонил голову и постоянно сменялся давящей пустотой, а всё, что она могла делать — сидеть на стуле и обхватывать колени руками.

Бездействие — самое худшее, что можно испытать, узнав, что дорогой тебе человек медленно умирает. Чтобы она не думала, всё казалось ей бесполезным. Диагноз врача был отнюдь неутешительным и казалось убивал её так же, как отравляющие газы убивали Виктора внутри его организма.

Джейс сидел рядом с ней. Поставив локти на колени и прислонив ладони ко лбу, он выглядел заметно потрёпанным. Всё это время Талис пытался осторожно успокоить Фриду, даже не представляя, что она сейчас испытывала. Та в ответ на его беспокойство только отнекивалась короткими фразами и совсем не подпускала к себе, полностью замыкаясь в себе.

В середине комнаты, на кровати лежал тот, из-за кого они собрались. Виктор, чьи глаза были закрыты, а синяки под ними стали более выраженными, спал. Фрида рассматривала его со стороны и подмечала малейшие изменения в нём с их первой встречи. Особенно сильно бросалось в глаза то, насколько сильно он истощал. Скулы, что раньше придавали его лицу красивый рельеф стали настолько выраженными, что казалось, о них можно было порезаться. Но даже так Виктор всё равно выбрал хекстек, а не себя.

С трудом разлепив глаза, Виктор ощутил, как усталость и слабость, что он игнорировал последние дни, немного отступили. Он нашёл себя в затемнённой палате, чётко понимая причину того, почему он здесь. Поблизости загорелась лампочка, и он повернулся на свет, увидев перед собой Талиса, который включил его.

— Джейс…

— Виктор, врачи… — Джейс поджал губы от сожаления, не в силах продолжать говорить. — Они говорят, что ты…

После недолгой паузы Виктор тяжело вздохнул и спросил:

— На сколько всё плохо?

Друг промолчал, пытаясь подобрать слова и набраться сил, чтобы озвучить их.

— Они сказали, что твоё состояние связано с токсинами того места, где ты вырос. Отправившись ликвидировать утечку в Зауне, ты лишь ещё больше усугубил те проблемы, которые у тебя уже были. Пока что сейчас всё не слишком плохо, но если ты продолжишь истязать себя в том же духе, то не протянешь долго.

Они замолчали, погрузившись в свои собственные мысли. Каждый винил себя за произошедшее, но сам Виктор с неожиданной для себя лёгкостью принял этот факт и уже принялся перебирать в голове варианты, как можно устранить или же замедлить процесс болезни, пока работа над хекстеком не будет закончена.

— Виктор, я… — снова заговорил с ним Джейс, — мы точно найдём вариант, как тебя спасти. Я обещаю.

— Брось, ничего… — в его горле ужасно засаднило. — Разберусь.

От такой лёгкой отмашки, будто это было что-то незначительное, девушке показалось, что слова Виктора лезвием прошлись по её сердцу вновь. Может она часто недоговаривала ему, насколько сильно она переживала из-за его самочувствия, но почему-то то, что гложило ее душу больше всего, было труднее всего озвучить. Сильнее сжав губы, она старалась молчать.

— Нет, не говори так. Мы найдём выход вместе, — твёрдо решил Джейс.

Не желая развивать эту тему, Виктор перевёл разговор:

— Фрида знает?

— А ты как думаешь? — двусмысленно ответил Талис, стараясь увильнуть от этой темы, чтобы не выдать её присутствия.

— Не говори ей, я сам.

Замотав головой, Джейс, смотрящий в одну точку, старался влиться в стену, чувствуя, что в очередной раз становится частью какой-то глупой авантюры из-за этих двоих.

— Ты ведь понимаешь, что не сможешь бегать от этого вечно, да? — спросил напарник.

— Да, поэтому сейчас я как никогда не должен отвлекаться.

— Это не что-то незначительное, ты ведь понимаешь? Хотя бы подумай о том, что с ней будет, — ссылаясь на Фриду, Талис пытался хоть как-то задеть друга, чтобы вразумить его.

— Не приплетай её сюда, — похоже, Джейс попал в точку, Виктор мгновенно стал серьёзнее. — Я разберусь, и всё будет в норме.

— Что же для тебя норма, Виктор? — задался вопросом Талис, но тот промолчал. — Первым делом отдохни, а я буду ждать тебя в лаборатории, чтобы приступить к поиску лекарства. Мы найдём выход.

Виктор снова ничего не ответил, и Джейс, поняв, что тот больше не пойдёт на контакт с ним, решил уйти.

Тяжёлая тишина заполнила палату, давая учёному впасть в свои мысли, что носились в его голове. Затем что-то зашуршало и заставило Виктора вынырнуть из этого транса. Звук повторился. Услышав, что это был всхлип, он непонимающе посмотрел в сторону её источника, и холод тут же прошёлся по всем костям его тела, лишая его возможности двигаться.

Из угла, в тени, на него обжигающе смотрела пара столь знакомых и родных глаз. Фрида сидела на стульчике, сжавшись в комочек, и вся дрожала. Порой собственная совесть показывала ему всплывающие картины того, что может сделать девушка, когда узнает, сколько на самом деле он не давал себе отдыха, но эта картина была самой ужасающей из этих всех. Она молчала и смотрела на него взглядом, выражавшим бурю эмоций, главными из которых был кошмар и бесконечное сожаление, словно в произошедшем она не винит никого, кроме себя.

— Фрида, — позвал её он, и последний воздух будто выбило из лёгких.

Девушка сжалась сильнее и опустила голову на колени:

— Почему? — снова раздался всхлип на вздохе. — Почему ты не бережёшь себя, Виктор?

Совесть тяжким грузом легла на его сердце, заставляя разгонять кровь от него всё быстрее.

— Ты знаешь почему, — чувствуя столь сильную горечь, голос Виктора почему-то был груб, за это хотелось извиняться в тысячу раз сильнее. — Прогресс не требует отлагательств, Фрида. У меня нет времени на такие мелочи, — он аккуратно приподнялся на локтях и оперся о изголовье кровати, после чего взял с тумбочки стакан с водой, чтобы попить.

— Мелочи? — девушка подняла голову и вновь посмотрела на него. — Своё собственное здоровье для тебя мелочи?

Их взгляды вцепились в схватке.

— Я не могу медлить, необходимо помочь народу. Как ты это не понимаешь? — глухо стукнул стаканом Виктор.

— Нет, это ты не понимаешь! — её плач начал набирать обороты и переходить в нервный срыв. — Ты помогаешь и заботишься обо всех, кроме себя!

— Один человек меньше тысяч! Если я могу как-то помочь, то обязательно сделаю это.

— Умерев, ты никому никак не поможешь! — сорвалась Фрида, и слезы ручьём побежали по щекам, заставая врасплох. — Ты нужен и мне тоже.

От этих слов Виктора будто ледяной водой облило, и он пришёл в себя. Холодный пот выступил на всём теле.

— Фрид, прошу тебя… — дыхание сбивалось, и во рту вновь стало ужасно сухо. — Фрида, пожалуйста, подойди ко мне.

Девушка долго посмотрела на него. Сил выносить этот разговор почти не было, и она решила выйти из палаты, но остановилась, услышав, как скрипнула кровать, когда Виктор попытался встать с неё. Сердце её тут же сжалось от страха, что он упадёт, пытаясь последовать следом за ней, и она направилась к нему.

— Я не прав, прости, — парень сидел на кровати, не зная, чем занять свои руки.

Фрида села рядом с ним на полу, и он наконец смог взять её за руки. Аккуратно он начал гладить её пальцы, стараясь перенести на эти движения всю ту нежность и сожаление, что он испытывал к ней.

Девушка посмотрела на их руки, и злость отступила, но слёзы всё ещё продолжали идти. Заглянув в глаза Фриды, Виктор переложил руки на её лицо. Напряжение дало о себе знать, и она, заметно обмякнув, потянулась к нему и положила голову в его ладони. Виктор аккуратно стал вытирать её слезы, а она наслаждалась приятным теплом, что всегда испытывала рядом с ним.

— Прости, прости меня, — произнёс он, притягивая её к себе, чтобы можно было крепко обнять её. — Прости, что заставляю переживать и плакать.

Он зарылся носом в её волосы, чувствуя, что с каждым новым вздохом столь родного и тёплого запаха, дышать становится легче. Фрида немного вытянулась и накрыла его объятия своими. Трепет в её груди усилился. Одну из рук она положила ему на спину, другую на голову, начиная почти невесомо гладить его тёмные волосы.

— Я не знаю, что нам делать, — честно призналась она, пытаясь сдерживаться, чтобы снова не заплакать.

— Прости, я всё налажу. Мы с Джеймсом найдём выход, честно, — на последней фразе он заглянул ей в глаза, пытаясь доказать ей, что на этот раз он ей точно не врёт и не соврёт больше никогда.

Фрида задумалась, и его взгляд автоматически остановился на её губах. Внезапный порыв нежности был остановлен собственной совестью, которая заставляла его вспомнить, как сильно он виноват перед девушкой.

— Прости, — вместо поцелуя он прижался лбом к её лбу.

— Всё хорошо, не переживай так, — кончик её носа ласково прошёлся по его щеке, и парень судорожно сглотнул.

— Можно? — показывая ей, что он имеет в виду, Виктор стал сокращать расстояние между их губами и притягиваться к ней всё ближе. Бабочки в его животе стали биться всё сильнее, а по телу прокатилась волна сладкой истомы.

— Хмпф, — чуть не поддавшись мгновению, она отдёрнула голову назад, не давая себя поцеловать.

Он остановился и непонимающе уставился на её подбородок, но затем взгляд его скользнул ниже и остановился на шее и ключицах девушки. Весь мир будто ушёл на второй план, и осталась лишь она с ним. Силы всё больше стали наполнять его тело, а адреналин ритмично постукивал в ушах. Сам того не замечая, Виктор сильнее стянул свои руки на спине Фриды, прижимая её к себе.

— Ну-у-у… — на выдохе протянула девушка, после чего вернула голову обратно и мягко поцеловала парня между бровей. — Как полностью выздоровеешь — расцелую.

— А почему не сейчас? — разочарованно вздохнул он, слегка ослабив хватку.

— Потому что тебе нужен отдых, — она легонько щёлкнула его по носу и улыбнулась.

— Ты мне тоже нужна, — повторив фразу Фриды, Виктор опустил голову ей на плечо, изображая обиженность.

Хитро улыбнувшись, девушка взяла его лицо в свои руки. Затем довольно медленно сократила расстояние между их лицами, тем самым слегка дразня его. Мягко и мучительно нежно она накрыла его губы своими, чувствуя, как мелкая дрожь прошлась вверх по её позвоночнику. Не отрываясь от губ Виктора, она, полностью опьяневшая от него, переместила свои руки ему на затылок, начиная сперва гладить его волосы, а затем слегка оттягивать их, зная, что ему это нравится.

Чувства к девушке полностью растворяли Виктора и вводили его в эйфорию до искр из глаз и кончиков пальцев. Теперь по-настоящему крепко он обхватил её талию и начал не сильно, но с определенным нажимом, скользить руками по её бокам. Дыхание от таких действий сразу же сбилось и стало прерывистым, глаза стали закатываться, а позиции ослабляться. Парень углубил поцелуй, чувствуя, как её губы становятся всё податливее и мягче. Это дурманило и заставляло увеличивать напор.

— Стой… — девушка почувствовала, что они заходят дальше, чем она хотела и боялась, как бы это не вышло боком. Пытаясь намекнуть на остановку, она начала покусывать его жадные губы, хотя никогда не делала этого раньше.

Виктор то ли не расслышав, то ли не поняв, что она имела в виду, лишь сильнее увеличил напор и попытался затащить её на кровать.

— Мм! — замычала девушка, чувствуя, как воздух в лёгких заканчивается, а голова начинает кружиться всё сильнее.

Парень тут же прервал поцелуй и принялся вместе с ней переводить дыхание. Посмотрев ей в глаза, он увидел тот самый томный взгляд, который сводил его с ума и снова потянулся к ней, но был тут же остановлен её рукой, которую Фрида выставила между ними.

— Ну, нет, — категорично произнесла девушка. — Быстро спать.

— Фрид, давай ещё чуть-чуть.

Увидев его почти хищный взгляд, девушка в тот же миг стала совсем пунцовой. Желание и тревога забились в её теле, но она старалась отринуть их. Поднявшись на ноги, она поцеловала парня в лоб, после чего пожелала ему спокойной ночи.

— Останься, — не желая отпускать её, он нежно взял её руку в свою и указал на свободное место. — Очень прошу, ты мне необходима.

Он принялся гладить её ладонью своё лицо, тем самым подлизываясь к ней ещё сильнее. Не переставая краснеть от его такого томного голоса, Фрида начала чувствовать, что сдаётся.

— Тогда мы будем только спать, — строго сказала она.

— А что ещё ты рассчитывала получить от больного человека? — усмехнулся он, и она от неловкости потёрла переносицу, чем вызвала у него новую порцию усмешки.

— Вот и славно, я рада, что ты и сам всё прекрасно понимаешь. Теперь ты будешь восстанавливаться и отдыхать ближайший год уж точно.

Немного помолчав в раздумьях, он положительно кивнул. Затем девушка забрала у него свою руку и помогла учёному снять его жакет и обувь, так как без них спать было куда удобнее.

Забравшись на койку к Виктору, Фрида почувствовала, как парень сразу же положил подушку под её голову и обнял её. Она же укрыла их двоих пледом, после чего они оба приняли удобную позу для сна.

Казалось, что бабочки перестали биться и уже приятным весом устроились где-то в области живота. Виктор обнял Фриду ещё крепче, чувствуя, что оживает. Казалось, отпусти он её сейчас, и он тотчас умрёт. Поток нежности не хотел уходить, и он, наклонившись к ней, вновь заглянул в её глаза и увидел гигантскую преданность и ещё больше любви. Не удержавшись он снова полез целовать её, но вовремя вспомнив об уговоре, остановился в районе щеки и принялся лёгкими и короткими поцелуями покрывать всё её лицо.

Девушка засмеялась, боясь, что он обслюнявит ей всё лицо.

— Ой, да всё тебе не нравится, — ворчливо подметил тот, перестав целовать её.

Вытянувшись на локтях, она легко поцеловала его в лоб и родинку под глазом, а затем на мгновение замерла и также легко поцеловала его в губы. Когда она прекратила поцелуй, Виктор бесконечно нежно поцеловал её в ответ и вновь удобно уложил её назад и обнял.

Она сложила руки на его груди и, прислонившись к ней, начала слушать размеренный стук его сердца. В области груди стало тепло от того, что она знала, что Виктор обязательно пойдёт на поправку, а остальное не так уж и важно. Закрыв глаза, она ещё чуть-чуть насладилась атмосферой и провалилась в сон, совсем не подозревая, что уже через неделю вся их жизнь начнёт давать трещину.

---

Примечания:

В данную главу включена работа-источник "В конце всё будет хорошо" https://ficbook.net/readfic/12951611

Фрида всегда поражалась Виктором. Тому, насколько упорным он может быть, если закрыть его и его разум в месте, где нет обычной доски или даже просто бумаги для записей. Больница стала настоящим Адом для изобретателя, когда Фрида и Джейс договорились с врачами, чтобы те не давали парню ничего, на чём можно было бы сделать хоть одну заметку. «Полный отдых и никакой работы!» — твердили на пару они, и Виктор понимал, что всё это делалось ради него, ради того, чтобы он скорее поправился. При этом его пытливый ум не мог не найти лазейку, которая устроила бы всех.

Его выписали через три дня под его личную ответственность. Фрида тогда пришла встретить больного и чуть не рухнула на пол, увидев, как бодро он вышел из своей палаты, по-прежнему опираясь на трость. Учёный ничего не сказал, а просто подошёл и поцеловал свою девушку в губы. Тот поцелуй был запредельно горячим и настойчивым, от которого подкашиваются колени и путается сознание. Голова Фриды тут же закружилась, а сердце подскочило так, как давно уже не подскакивало. Она была так шокирована, что не смогла выговорить и слова, когда парень вдруг отстранился и молча двинулся вперёд с набитой вещами сумкой. Следом за ним из палаты вышла медсестра. Увидев состояние Фриды, она тут же помогла ей сесть.

— Боже мой, что вы сделали с ним? — Фрида смотрела на отдаляющийся силуэт парня и не могла поверить в то, что восстановление заняло так мало времени. Конечно, она навещала его, не без этого, но такого прогресса не замечала. Что-то было не так…

— Этот пациент настаивал на активном лечении. За всю свою медицинскую практику я не видела никого с такой волей к лечению. Вот, взгляните.

Медсестра протянула карту Виктора девушке. Фрида внимательно пробежалась глазами по длинному списку лечебных препаратов, а также растворов для капельниц. Такое большое количество за три дня? Да он же просто накачался ими, чтобы только сбежать в свою лабораторию!

— Список большой, но не пугайтесь, это не принесёт ему вреда, — продолжала женщина. — Состояние вашего молодого человека изначально было тяжелым, это большая удача, что нам удалось поставить его на ноги за такой короткий период.

— Да, удача…

Фрида не знала, как реагировать на эту новость. Всё, что ей хотелось это сейчас же догнать Виктора и закинуть его обратно на больничную койку, а ещё придавить чем-нибудь сверху, чтобы этот умник даже не думал сбежать.

— А ещё он отказался от стационара, сказав, что вы умеете делать инъекции, — заявила медсестра, чем тут же удивила Фриду ещё больше. — Вот список снадобий, которые вы можете найти недалеко отсюда. Разведёте их по инструкции и в нужных пропорциях сделаете ему внутримышечную инъекцию. Только, прошу, соблюдайте регулярность, а затем приходите к нам через неделю.

— Ладно, спасибо вам, — немного неуверенно приняла бумагу из её рук девушка, не веря, что этот парень даже дневной стационар смог избежать.

Фрида спешно спустилась со второго этажа в холл больницы. Её разрушительный взгляд искал Виктора по всему залу, а когда нашёл, то незамедлительно привёл девушку в действие.

— Вот скажи мне, тебе так необходимо заставлять меня волноваться о тебе? — она нашла его фигуру у больничных плакатов, на которые парень глядел с явным желанием спрятаться в них. — Неужели отдых для своего же блага такое невыносимое занятие для тебя? И что ещё за ерунда с активным лечением?

— Я не могу оставаться тут, Фрид, — посмотрел на неё парень. — Это лечение бесполезно, да и эффект его не будет долгим. Я потеряю уйму времени, которую мог бы потратить на исследование того, что действительно может вылечить меня.

— Опять ты про свой хекстек!

Он заглушил в себе отчаянное желание вступить в спор с ней, поэтому почти спокойно сказал:

— Да, но не совсем. В общем, я много думал о том дне, когда меня свалило перед рунной матрицей и вспомнил, что заметил тогда кое-что странное после того как резко закашлялся, а затем упал в обморок. Нужно это проверить.

— То есть причина такой спешности в этом? Почему бы тогда не попросить Джейса проверить?

— Это мой эксперимент, милая, а ещё… — он на секунду осёкся, словно подготавливая себя к следующим словам, — если мне отведено мало времени, я не хочу проводить его в этих белых стенах. Хочу, чтобы ты запомнила меня тем упрямцем, что боролся со всем до самого конца. Я обещал найти выход и, кажется, наконец нащупал его.

* * *

Лаборатория. Двое пилтоверских учёных бьются в очередных попытках разгадать необъяснимое.

— Как я и предполагал, это ядро реагирует на органическую материю, — говорил напарнику Виктор, в то время как другой с интересом наблюдал за тем, как из обычного цветка, что стоял на подставке над рунной матрицей, вырастали размашистые длинные листья, что, казалось, дотянутся до потолка. — Это что-то восхитительное. Вдруг с этим мы сможем скорректировать физиологию, увеличить срок жизни…

— Вылечить тебя, — тут же подметил Талис, обрадовавшись.

— Да, и это тоже.

Виктор тяжело выдохнул, но не потому что был не рад такой возможности, а потому что знал, что сейчас этот цветок рассыплется на глазах Джейса и снова вернёт их в отчаянную реальность, где Виктору снова придётся почувствовать себя никчёмным.

Учёный уткнулся лбом в доску с записями и проследил за глазами Джейса, уверенность в которых зачахла вместе с этим чёртовым растением. Ему стало больно. Больно не за себя, как ни странно, а за то, что им не хватает знаний понять, что не так.

— Не понимаю, почему он отторгает трансмутацию, — раздосадованный голос изобретателя заставил Талиса обернуться и подойти к другу.

— Всё хорошо, Виктор, мы обязательно выясним это, даже если это и неизвестная область науки.

Виктор хотел что-то сказать, но дверь в лабораторию открылась, и на пороге появилась Фрида. После больницы девушка заходила гораздо тише, будто боялась наводить лишний шум, чтобы не отягощать самочувствие Виктора. Он не раз замечал её лицо в такие моменты. Раньше она улыбалась искренне, а теперь делала это с неким усилием. Ради него? Пожалуй, так и есть.

— Как успехи? — вот так, без приветствий, но с едва скрываемым волнением, она проходила в их рабочую зону, каждый раз надеясь, что сегодня случится что-то хорошее.

— Мы нашли кое-что, но над этим надо работать, — ответил Талис.

— Может покажете тогда? — воодушевилась она.

— Нет, — Виктор не ожидал, что голос прозвучит так резко, потому тут же замялся, а потом шепнул Талису, чтобы тот не вздумал говорить ей о их неудаче. Только не ей. Её взгляда он не выдержит.

— Это что тайна? — обиженно задрала бровь девушка, косясь на Виктора, который будто специально удерживал её взгляд на себе, медленно двигаясь в сторону хекс-ядра, который завалило сухими погибшими стеблями.

Скрыть неудачу не получилось, она быстро поняла, что что-то не так и двинулась к ним.

— Какие ещё тайны, Фрид? — Джейс понял, что пытается сделать Виктор, и тоже принялся прикрывать цветок с другой стороны, при этом глупо и неестественно улыбаясь.

Она остановилась перед ними и оглядела двух скучковавшихся учёных с сильно выраженным скептицизмом. У Виктора аж желваки заходили, Джейс просто вперил взгляд в стену, притворившись статуей. Вот, уж совсем не подозрительно!

— Тогда почему вы встали у стола, как два пингвина? Дайте посмотреть, что там, — девушка начала расталкивать парней, но они ещё ближе прижались плечами. — Ладно, не хотите, ну и не надо.

Она с недовольным видом поправила свою форму, после чего развернулась на пятках и зашагала к двери. Напарники выдохнули, но на третьем шаге она резко повернула назад и отпихнула Джейса в сторону, ухватившись за локоть Виктора рукой.

От неожиданного захвата изобретатель выронил свою трость и схватил девушку за талию, испугавшись, что она не удержится на месте, другой его рука вцепилась за стол.

— Что ты творишь? — рыкнул Виктор, устремив свои золотые глаза на карие.

Во взгляде Фриды бушевало упрямство и беспокойство. Когда же она перевела внимание на стол и увидела большое мёртвое растение, в его сердце будто швейную иглу вонзили.

Хотелось бы, чтобы она ничего не поняла, но её застывшее лицо говорило об обратном.

— Что это такое? — спросила она, вырвавшись из рук возлюбленного.

— То, что может спасти Виктора, — ответил ей Талис, не решаясь подойти.

— Вот этот сорняк? — она окинула глазами сухие тёмные листья, что свисали вниз к столешнице и больше напоминали безжизненные тонкие щупальца. В их глубине что-то блестело и с тихим скрежетом переворачивалось.

— Смотри глубже, Фрид, — внёс ясность Виктор, и девушка, поняв, что сглупила, с осторожностью принялась отодвигать мёртвые листья в стороны под внимательный взгляд учёного.

Вскоре из толщи растительности на неё выглянул сияющий многогранник с постоянно сдвигающимися небольшими гранями. Рунная матрица — вспомнила слова Виктора она, увидев вырезанные на нём мелкие изображения.

В отражении глаз девушки заблистал камень, а странное чувство начало притягивать у нему. Неосознанно она потянулась к нему рукой, но хекс-ядро сжалось так, будто испугалось её прикосновения. Виктор, что ни разу не видел такой реакции, тут же отдёрнул руку Фриды от артефакта, от чего старый браслет девушки вжался ей в запястье.

— Не касайся этого, — предупредил учёный, глядя ей прямо в глаза, словно объяснял это маленькому ребёнку. — Это опасно.

— Но ты ведь видел, что она среагировало на меня, так? — она посмотрела на него почти уязвлённо, а затем перевела взгляд на заговорившего с ними Джейса.

— Это и правда что-то новенькое, до этого она так не сжималась, Виктор. Может…

— Нет, — предугадал его слова напарник, — её я никогда не подвергну риску.

Виктор сам протянул руку к матрице, ожидая, что она тут же сожмётся, но ничего подобного не произошло. Фрида и Джейс облегчённо выдохнули, сами не зная почему.

— Не понимаю.

— Просто дай ей попробовать, — убеждал его Талис. — Может, так мы найдём новые ответы.

Виктор посмотрел на Фриду. Всё её лицо кричало о том, что она хочет помочь ему, но он не мог позволить ей коснуться матрицы, хоть и сам желал узнать причину такой реакции. С другой стороны, если взять в расчёт характер девушки и сложить его с пытливым умом Джейса, то этих двоих уже не остановить. Либо всё произойдёт сейчас под его строгим наблюдением, либо Джейс в тайне от него притащит её в лабораторию.

Чёрт!

— Я всего лишь хочу помочь, Виктор, — она коснулась его усталого лица рукой, надеясь, что это поможет убедить его и избавит его от лишних волнений. — Не заставляй меня жалеть о том, что я не попробовала хоть чем-то помочь тебе.

— Ты итак помогаешь мне каждый день, — он перехватил её руку в свою и сжал её так, будто опасался, что она вновь выкинет что-то ребяческое. — К тому же ты видела, как она сжалась. Она будто испугалась тебя. До этого она не реагировала так на биологическую материю, поэтому «нет».

Парень стоял на своём, и Фрида поняла, что, возможно, действительно зря лезет во всё это. В конце концов, Виктор прав, она тоже заметила, как матрица дёрнулась, когда она поднесла к ней руку. Но почему?

— Я буду очень осторожна, — пообещала она, чувствуя во всём этом ещё и собственный интерес.

— Нет.

— Я трону только мизинцем, честно, — в подтверждении своих слов она вытянула мизинец другой руки, и Виктор тут же накрыл его свободной ладонью.

— Фрида, нет, — убедительно и очень настойчиво он посмотрел ей в глаза, от чего всё внутри неё взбунтовалось. Её руки мелко задрожали в ладонях парня, и она отдёрнула их от него.

— Почему ты так несправедлив только ко мне?

— Потому что ты единственная представляешь огромную ценность для меня, и я не позволю, чтобы даже малейший риск навредил тебе.

— А мне кажется дело не в этом.

— Тогда в чём по-твоему? — он напустил на себя удивлённый вид, чувствуя, как начинает терять точку опоры. Его трость валялась на полу, поэтому ему снова пришлось опереться на свой рабочий стол.

— Ты боишься разочаровать меня, вот только забываешь, что неудача — это не противоположность успеха, а лишь часть на пути к нему.

— Думаешь, я бы стал учёным, если бы не понимал этого? Потерпеть неудачу невозможно до тех пор, пока ты не сдаёшься.

— Тогда в чём дело, Виктор? Почему ты так упрямишься?

Хотел бы он честно ответить на её вопрос, но при таком раскладе отвадить девушку у него бы уже не получилось. Дело в том, что Виктор уже касался ядра, после чего почувствовал в нём слабые признаки какого-то древнего сознания, силы, что находилась за пределами его понимания. Она казалась ему притягательной и не реагировала на Виктора так, как на Фриду. Для неё он не был опасен, однако стоило девушке потянуться к ней, как даже Виктор почувствовал угрозу.

— Давай поговорим об этом позже, хорошо? — только и смог выговорить он, на что она посмотрела на него с ещё большим подозрением.

— Но времени мало, — это была её последняя попытка. Она не хотела заговаривать об этом, зная, что это снова выбьет его из равновесия, но ей было важно, чтобы он знал, что она тоже готова всем пожертвовать.

— Знаю.

Виктор тяжело выдохнул, а затем посмотрел на неё с сожалением. Фриде стало неловко от этого взгляда, и она перебросила своё внимание на мерцающее магией ядро, что хоть и стояло близко к ней, но казалось, будто их разделяли километры.

Виктор впервые возвёл стену между ними, и девушка не знала, что делать в таком случае. Сердце будто сжали в невидимые тески, которые в любой момент были готовы сделать больнее. Однозначно он что-то скрывал, но что? Неужели болезнь его так изменила?

— Хорошо, поговорим позже, — сказала она и перед уходом заговорщически взглянула на Джейса.

Отлично. Процесс «один против всех» запущен, подумал про себя Виктор. Когда же она ушла, он со всей серьезностью посмотрел на напарника:

— Я знаю, о чём ты думаешь, Джейс, — кажется, Талис немного удивился от таких слов. — Даже не вздумай в тайне притащить её сюда.

— Послушай, ты уверен, что не разводишь проблему на ровном месте? — Джейс взглянул на Виктора очень прямо, но никакого согласия в его взгляде не нашёл. Напарник просто молча смотрел на него, слегка задрав бровь кверху. — Я хотел сказать, что-то, что сейчас произошло кажется подозрительным. Неужели тебе не хочется узнать причину этого?

— У меня плохое предчувствие, Джейс. Я не могу этого объяснить.

— С каких пор интуиция управляет твоими решениями, дружище? — удивился Талис, и Виктор вспомнил то, что произошло два года назад, когда они все втроём отправились на банкет Хаймердингера.

Тогда Фрида рассказала ему о том, что случилось с ней, пока его не было рядом. И хоть ему до сих пор было стыдно за то, что он отсутствовал в тот момент, когда она нуждалась в нём, её слова никак не оставляли его. Да, со временем мысли об этом притупились, но не ушли. Выдвинутая им теория, в которую он сам почти не верил, так как не было доказательств, и по той же причине боялся озвучить её девушке, заставляла его ощущать себя наполовину лжецом.

Страх увидеть сокрытое в ней пугал его.

— Эй, ты отвечать не собираешься? Опять ушёл в себя? — вернул его в реальность Талис, приобняв напарника за плечи.

— Пообещай, что не станешь потакать её желаниям, — проигнорировал его вопросы Виктор и с настоятельной просьбой посмотрел тому в лицо.

Джейс усмехнулся:

— Ты сейчас обо мне или о себе говоришь? Впрочем, ладно, если тебе это так не нравится, я оставлю эту идею.

— Спасибо, Джейс.

Талис ушёл из лаборатории раньше обычного, и Виктор остался один. Больше некому было отвлекать его от мыслей об утренней перепалке с Фридой. Задержка девушки на два часа от привычного времени прихода лишь подтверждала его теорию, что он действительно обидел её тогда. Значит, он должен идти к ней сам.

Учёный издал тяжёлый вздох и бросил рычаг управления хекстековой матрицей. Хотел бы он винить магический артефакт в том, что произошло, но тогда это был бы самообман. Почему так выходит? Ты действуешь из правильных побуждений, а всё так или иначе выходит боком?

«Надо вставать и идти» — приказывал себе он, но ноги его не слушались. Что он скажет ей? Будет оправдываться ничем не обоснованными догадками? Может, просто разрешить ей сделать то, что она хочет, и посмотреть, что из этого выйдет?

Нет.

Он просидел ещё с час, после чего закрыл лабораторию и направился в общежитие Фриды. На часах было девять часов, когда он ушёл. Дорога заняла непривычно долгое время. Виктор успел сильно устать, когда оказался на пороге здания, а ведь ему ещё предстоял поход по лестнице! Чёрт их дери!

С горем пополам он поднялся на нужный этаж и открыл дверь вторым ключом, который вручила ему девушка ещё в прошлом году. Внутри комнаты никого не было, везде было темно и казалось, будто сюда и вовсе никто не приходил с самого утра.

Учёный прошёл внутрь и оглядел привычный беспорядок. Сумки её нигде не было, а значит, она ещё не вернулась с занятий или… она специально осталась в академия, зная, что он придёт сюда.

«Нет, Джейс же не даст ей вторые ключи от лаборатории, он же обещал» — думал он, после чего чертыхнулся и направился назад, чтобы подтвердить свою догадку.

Виктор старался идти как можно быстрее, а когда увидел, что дверь лаборатории была настежь открыта, заторопился ещё сильнее. Учёный чуть не упал у входа, но успел вовремя облокотиться на дверной проём. Глаза его метнулись вперёд, в то время как грудь постоянно вздымалась, стараясь выровнять дыхание.

Фрида стояла у его рабочего стола и сомневалась в том, стоит ли ей касаться этой штуки. Рядом с ней на столешнице лежал опалённый браслет и ключи, которые она благополучно стянула у Талиса.

— Ну, давай, чего ты медлишь? — обозначил своё присутствие парень, чем тут же напугал её.

Она обернулась и посмотрела на него взглядом пойманного с поличным преступника.

— Джейс отговаривал меня, так что не злись на него, ладно?

— Сейчас я злюсь только на тебя, — он медленно пошёл ей навстречу. — Ты шагнула на преступный путь, милая, когда ворвалась на мою территорию без моего ведома.

— А то, что я сделала это ради тебя, уменьшает мою вину за это? — уточнила она.

— Смотря, что ты собираешься делать дальше.

Она явно задумалась над его словами, потому посмотрела на Виктора с тяжестью и сожалением, когда он подошёл к ней. Кажется, пристальный взгляд золотых глаз полностью обездвижил её, а бледно-голубой свет, окутывающий всю фигуру парня, заставлял задумываться о том, что с ней что-то не так.

— Знаешь, после нашего утреннего инцидента я чувствую себя немного странно. Я убеждаю себя, что хочу сделать это из-за тебя, но, кажется, что дело не только в тебе. Что-то навязчивое засело у меня в голове, и я не могу найти объяснение этому.

— Хекстек так влияет на тебя?

Пытаясь найти ответ на его вопрос, она посмотрела на магический многогранник, что излучал такой сильный свет в её глазах, что мог бы осветить всю комнату. Через скрежетание граней матрицы слышался какой-то приглушённый шум, который так и притягивал к себе её внимание.

— Возможно, — оторвалась от его лицезрения она, потерев глаза после сильной яркости.

— Ты сейчас видишь что-нибудь странное, как-то, о чём ты говорила мне раньше?

Лицо её резко напряглось, но она быстро взяла себя в руки:

— Нет.

— Уверена? — он мягко надавил на неё взглядом, и она, пытаясь закрыться от него, обхватила себя руками.

— Нет.

Виктор всё понял, Фрида кажется тоже, потому что лицо её вмиг приняло мрачный вид. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, после чего учёный не выдержал и прижал девушку к себе.

— Не бойся, — произнёс он. — Я говорил, что моё мнение о тебе неизменно, помнишь? Так будет всегда.

Она положила ему руки на спину и прижалась к его плечу. Виктор увидел какую-то искру и бросил взгляд на стол. Хекс-ядро ударило по браслету девушки, заставив блокирующие камни на нём оплавиться ещё сильнее. Фрида вздрогнула от этого звука, но он удержал её в своих объятьях, после чего опёрся поясницей об столешницу и потянулся руками к её кулону.

Стоило его пальцам коснуться кожи на её шее, как она нервно дёрнула плечами, и трость выскользнула из-под подмышки.

— Не надо снимать кулон, пожалуйста. Вдруг случится что-нибудь необратимое, и меня вышвырнут из Пилтовера.

— Если что-то пойдёт не так, я свалю всё на какой-нибудь неудачный эксперимент. Забыла, чем я тут занимаюсь?

— Магией, — ответила за него она.

— Именно, — подчеркнуто добавил он. — Всё будет хорошо.

Виктор волновался не меньше неё. Он расстегнул застёжку и, осторожно сняв кулон, положил его себе в карман брюк. Фрида облегчённо выдохнула, радуясь, что ничего не произошло. Однако не прошло и десяти секунд, как хекстековая матрица закрутилась на месте. Чтобы хоть чуть-чуть успокоиться, девушка сделала медленный и глубокий вздох, но внезапно ей показалось, что от этого голова начала кружиться только сильнее. Волнительное чувство начало обволакивать её. Одного разряда по девушке было достаточно, чтобы возобновить поток магии в её организме и превратить всю лабораторию в настоящий ботанический сад.

Виктор с поражённым видом окинул глазами комнату и не нашёл ни одного оборудования. Повсюду блистали искры разряда, озеленяя всё вокруг. Чуть задумавшись он понял, что магия девушки превращает неорганические объекты в живые организмы.

— Теперь мне понятно твоё стремление озеленять всё вокруг, — с улыбкой подметил учёный, но Фрида его будто не слышала. Её резко начало трясти.

В этот момент в лабораторию ворвался Джейс. Парень понял, что у него украли ключи, поэтому решил вернуться. Он заскочил внутрь и вмиг остолбенел увидев, что стало с их рабочей зоной. Затем он обратил внимание на парочку у стола. На его глазах Фриду начало тянуть к полу, а Виктор едва находил силы удерживать её в своих руках.

Талис быстро понял, что она маг, поэтому поначалу опешил. Когда же Виктор попросил его помочь ему, он тут же подскочил к напарнику и помог придержать девушку.

— Она маг? — спросил он, не понимая зачем.

— Прошу, сохрани это в секрете, Джейс.

Парень кивнул, а Виктор надел кулон Фриды обратно на шею хозяйки, спустя несколько секунд всё вокруг стало прежним, но девушка так и не проснулась.

— Это поразительно, Виктор, — воскликнул Талис. — Представь, чего мы можем достигнуть втроём? Она может помочь нам вылечить тебя. Конечно, сначала ей надо очнуться и…

Виктор услышал какой-то странный шум, идущий от хекстекового ядра, после чего перевёл взгляд на него, а затем снова на девушку, что была без сознания. В груди его поселилось такое же чувство угрозы, как и утром, и он не понимал, исходило ли оно от сердца или от артефакта.

Примечания:

Внимание! В главе упоминаются события, которые произошли с Виктором во время его работы в Зауне, указанные в 7 главе.

Мы попытались объединить оригинальную историю Виктора из лора игры и сериала, а что из этого вышло, судите сами) На этом всё, всем приятного чтения.

---

Следующим утром Виктор отправился в Нижний город. Найти там Синджеда во второй раз оказалось так же не просто, как и в первый: алхимик часто перебирался с места на место из-за своих экспериментов, что не редко превращали его лаборатории в настоящие руины. Последний раз учёный приходил к нему несколько месяцев назад, во времена утечки химикатов в районе Сточных ям в Зауне, теперь же от прежнего места пребывания Синджеда осталась только сорванная с петель дверь, разбитые в щепу доски и сломанное оборудование, ничто не уцелело. Увидев это, Виктор лишь обречённо вздохнул, развернулся, но продолжил свои поиски.

С трудом найдя в себе силы добраться к оживлённым Линиям, он пообщался с местными, выслушал множество жутковатых историй, которые гуляли про его бывшего наставника по всему Зауну и искренне удивлялся тому, как кто-то вроде него мог быть уроженцем Пилтовера. Кажется, чем больше он слушал о нём, тем безумнее ему казалось то короткое время, что они работали вместе.

Виктор нашёл его новую лабораторию после полудня. Дряхлая дверь со скрипом открылась, и из-за неё показался алхимик, на лице которого застыло немое удивление, когда тот увидел мертвецки усталое лицо учёного на своём пороге:

— Как ты нашёл меня?

— Твоя слава идёт вперёд тебя, Синджед, — ответил Виктор и тут же выровнялся, чтобы не показывать перед ним свою слабость.

Тощий мужчина с раненным лицом с высокомерно-ленивым видом облокотился плечом на дверной косяк:

— И кого мы спасаем сегодня? Я думал, что после той неудачи ты больше никогда не почтишь меня своим присутствием.

Здоровый глаз, точно шип, впился в лицо Виктора, заставив того сморщиться и вновь почувствовать себя уязвимым.

— В этот раз мне нужна обычная помощь. Тебе это будет интересно. Это связано с трансмутацией.

Химик на мгновенье задумался, а потом жестом руки пригласил Виктора внутрь. Учёный остановился рядом с ним и, передав ему маленькую стопку бумаг со своими исследованиями по хекстековому ядру, неторопливо двинулся в глубины подвала.

В лаборатории Синджеда ходил сквозной ветер, что пробирал на сквозь, а освещение весьма скупо помогало увидеть все вокруг. Виктор совсем не привык к такому свету, но хозяина лаборатории, кажется, это вполне устраивало. С удивлением учёный оглядывал в спешке прикрученные к стене полки из старых досок, на них стояли колбы с разными химическими препаратами с описью их формул на листовках. Также здесь можно было встретить и стеклянные ёмкости с заспиртованными мелкими животными или их внутренностями, которые Синджед использовал для своих тайных трансмутационных экспериментов.

В правом углу лаборатории стоял громоздкий стол химика, рядом с ним стальной резервуар, подающий питательную жидкость в прозрачную камеру из стекла спящего мутанта напротив. Виктор помнил, как он помогал ассистировать Рио, теперь же выращенное Синджедом травоядное прибывало в анабиозе и медленно увядало, напоминая ему о том, что не все законы природы возможно обмануть. В конце концов, жизнь нельзя представить в виде расчётов и формул, но Виктору очень хотелось научиться корректировать этот процесс. Понять, почему его объект вянет и гниёт, если он просчитал и перепробовал всё.

Учёный верил, что его открытие поможет людям, сократит растущую смертность в Зауне.

Заун.

Одно воспоминание и толпы мурашек побежали по рукам и спине. Тот провал сильно ударил по Виктору, и заставил его ещё сильнее углубится в исследования хекстека, ведь успей они с Джейсом закончить работу над самоцветами раньше, трагедии в Нижнем городе вполне можно было бы избежать.

Виктор попытался отрешится от тяжёлого воспоминания, но его глаза наткнулись на операционный стол у стены, и его затрясло.

— Что такое? — Синджед увидел его реакцию и усмехнулся. — Всё ещё не можешь забыть?

Виктор обернулся на него, увидев, как мужчина садится за свой стол, чтобы изучить его записи.

— Не могу.

— Говорил с кем-нибудь об этом?

— Это не то, о чём можно говорить со всеми, — отрезал парень, но тот даже не взглянул на него, а погрузился в его расчёты. Впрочем, ничего необычного. — Джейс посмотрел бы на меня, как на сумасшедшего, сказал бы, что всё это не гуманно, а Фрида…

— Сказала бы, что ты чудовище? — перебил его химик.

— Возможно, скорее всего.

— Привыкай. Если решил менять мир, будь готов бороться с теми, кто думает иначе, только при таком раскладе можно достигнуть настоящих вершин.

Виктор смолчал не потому, что ему нечего было сказать, а потому, что спорить с Синджедом было бессмысленно. Казалось, у него на всё была своя теория, свои рассуждения. Виктор не знал никого, кто бы так плевал на правила общепринятой морали или ограничивал себя, боясь применять те приемы, которые могли показаться не очень человечными, но могли принести настоящий результат. На его фоне Виктор обличал слабость, излишний самоконтроль и страх пойти до конца и потерять человеческий облик, применив те средства, которые не оправдать даже самой благородной целью. Синджед же, наоборот, был свободен от этих искусственных ограничений. Как и в прошлом он искал способ сохранения жизни или возможность продлить её. Что ж, в этом их работы с Виктором были похожи.

Поддавшись словам доктора, учёный снова посмотрел на гладкую металлическую поверхность с прикреплёнными к ней жёсткими ремнями, следы свежей крови по-прежнему виделись ему, но в этот раз он решил не бежать от них, а позволил этим воспоминаниям прийти к нему и увести на несколько месяцев назад.

Flashback

Виктор сорвался в Заун сразу же, как узнал об аварии на одном из химзаводов города. Утечка химекатов повлекла за собой токсичные пары, что отравляли весь нижний уровень города и начали прорываться на средний.

Три дня он провёл в местной Академии Наук, в спешке дорабатывая чертежи паровых големов для отчистки улиц от загрязнений, а потом тут же конструировал их в мастерской вместе с командой других учёных, занимаясь преимущественно «мозгами» разработанных им автоматонов.

Весь этот короткий период Виктор почти не спал и был сильно вымотан, ему было некогда подумать об оставленной в Пилтовере незаконченной работе над самоцветами, друге и даже о любимой девушке. Казалось, что он отдавал всего себя Зауну, в то время как тот начал незаметно съедать его и без того ухудшившееся здоровье.

По обычаю утром в академии проводилось короткое собрание, на котором её декан говорил о новых проблемах, связанных с аварией, выдвигая пути их решения на обсуждение. В этот раз новости были особо ужасными, заставляющими Виктора вновь почувствовать собственное бессилие всё острее и острее.

— Итак, господа джентльмены, ситуация обострилась, — громко продекламировал декан. — Големы Виктора уже принялись устранять утечку в Сточных ямах, однако уже у пятидесяти людей из Зафабричья начался агрессивный психоз из-за витавших в воздухе токсинов. Наши студенты помогли переместить всех больных к нам в академию, использовав мощное снотворное, чтобы успокоить их. Надеюсь, что здесь они оправятся быстрее. Теперь о деле. Бригады врачей нет, Пилтовер отказался присылать к нам своих врачей, поэтому, дорогие профессора, думайте, как усовершенствовать машины для очистки крови от токсинов и быстрее, пока жертв не стало ещё больше. Если ничего не предпримем сейчас, многие…

Он не закончил говорить, как дверь в зал академии гулко распахнулась и внутрь шагнула молодая девушка со светлыми волосами, придерживающая одной рукой слабое тело женщины, а другой прижимая к её носу свой экзо-фильтр.

— Слышала сюда приводят поражённых испарениями. Её сильно тошнило, а ещё у неё кружится голова.

Она передала больную в руки первого попавшегося мужчины, который тут же повёл ту к остальным пациентам, после чего смогла наконец выдохнуть и сесть.

Виктор наблюдал за ней с другого конца кабинета и был поражён её поступком. Девушка сильно кашляла, но отдала свой экзо-фильтр другому, вдобавок ещё и вывела ту женщину из зоны поражения. Он достал из сумки своё дыхательное приспособление, пересёк лабораторию и протянул его ей.

— Вот, возьми, — карие глаза удивлённо посмотрели на него снизу-вверх, а затем мягкие черты исказила благодарная улыбка. — Как тебя зовут? — поинтересовался он, опираясь всем телом на высокую трость.

— Орианна.

Он хотел бы поговорить с ней подольше, но вся его команда двинулась в лабораторию работать и ему было необходимо идти с ними.

— Надеюсь, ещё увидимся, Орианна, — быстро проговорил он и неторопливо потянулся следом за остальными.

Уже после он узнал, что эта девушка была дочерью Корина Ревека — изобретателя, владеющего небольшой мастерской в Пилтовере, который прославился своим умением изготавливать механические конечности. С юных лет Орианна была его подмастерьем и со временем сама смогла стать опытным мастером, в последствии чего даже взяла все дела их семейного магазинчика на себя.

Виктор был удивлён, что кто-то вроде неё вообще спустился сюда из Верхнего города. Девушка прибыла сюда в первый день аварии и ночи напролёт чинила дыхательные аппараты и экзо-фильтры людей, что брели сквозь ядовитый туман на нижних и средних уровнях, в то время как команда Виктора, как и он сам, вели всю работу внутри академии в более «чистой зоне». Иногда она вместе с другими воодушевлёнными её примером людьми снова появлялась на пороге лабораторий, после чего тут же оставляла больных и уходила помогать другим нуждающимся.

Так прошло ещё несколько дней. Виктор с головой ушёл в работу над усовершенствованием машины для очистки крови (детоксикатор), но результативность была минимальна, чего не скажешь о выросших мешках под его глазами. Всё, что он делал казалось ему бесполезным. Токсины уже начали разъедать мозги людей, и никто не знал, как замедлить этот процесс.

— Всё бесполезно, нашей техники тут недостаточно, интоксикация больных слишком сильная, — заключил один из местных профессоров во время очередного собрания.

Лицо мужчины было почти злым от усталости и недосыпа, как и у многих других из его команды. Людей в академии не хватало, вдобавок нужно было постоянно поддерживать покой агрессивных больных и следить за процессом очищения их крови.

Что же касалось студентов, то волонтёров среди них было не так много. Многие помогали своим семьям перебираться на верхние уровни, где воздух был чище, малая же их часть осталась в академии и в основном следила за порядком. Нередко бывало, что на второй и третий день начинали попадаться ложные больные, что, пользуясь всеобщей трагедией, выносили изобретения академии за её пределы. Таких Виктор даже за людей не считал, потому иной раз и сам поглядывал по сторонам, не представляя, как сможет остановить их, если это потребуется.

И вот в очередной раз два обеспокоенных молодых парня в спешке пронеслись по коридору мимо открытых дверей кабинета, в котором у них проводилось собрание, и Виктор понял: к ним принесли новых пострадавших.

Орианна вошла в лабораторию почти незаметно и больше напоминала расшатанную деревянную куклу на нитках нежели человека. Девушка решила немного отдохнуть и попала в тот самый момент, когда Виктор наконец решился высказать свою неоднозначную идею, касаемо ситуации с больными.

— У меня есть предложение, как мы можем остановить процесс интоксикации, — учёный встал с места и, придерживаясь за трость, обернулся к толпе. — Для этого надо провести трепанацию черепа больных и с помощью переконструированной части машины очистить кровеносные сосуды мозга от яда.

Тишина накрыла комнату, а усталые лица его товарищей исказились в удивлении, что через несколько секунд сменилось на абсурд и отрицание.

— То, что ты предлагаешь, аморально и слишком рискованно, Виктор, — заключил недавно выступавший профессор. — Что мы будем делать, если их организмы откажут во время процедуры? Мы можем сделать этих людей… калеками. Извини, но твоя идея равносильна прямому выстрелу в голову. Это негуманно, Виктор.

— Но это может спасти их жизни, к тому же если их тела откажут, мы можем подготовить тех же паровых големов в качестве новых тел для них. Они будут работать не на горячем паре, а на другой энергии, над которой я сейчас активно работаю в Пилтовере со своим напарником.

— О, мы наслышаны о вашей новомодной технологии — хекстеке, только вот люди не могут ждать так долго, Виктор, — его оппонент как-то недоброжелательно усмехнулся, а после, как и Виктор, поднялся на ноги. — Ко всему прочему, смею добавить, что предложенная тобой процедура «очистки мозгов» также не имеет гарантии того, что мы не повредим важные участки их мозга. Думаю, никто из присутствующих не захочет рисковать, чтобы в итоге создать кучу психопатов, разгуливающих по Зауну в тяжёлом железе и громящих всё вокруг.

— Такое развитие событий — это только ваши личные предрассудки, профессор. Я же всего лишь предложил возможность спасти этих людей. Я мог бы улучшить детоксикатор, добавить ему новую функцию, это бы расширило границы наших способностей.

— Никто не возьмёт на себя такую ответственность, — мужчина с оскорблённым видом обвёл глазами товарищей и, заметив у входа Орианну, как-то странно улыбнулся, а потом вновь переключил всё внимание на Виктора: — С такими идеями, Виктор, вам бы обратиться к господину Ревеку. Известно, что он не только создаёт искусственные конечности, но за солидную плату может изобрести и механические органы. Очевидно, он более подкован в медицине, нежели все мы, к тому же живёт наверху. Почему бы вам двоим просто не вживить в больных новые органы? Мисс Орианна, уведомите нас, сколько нынче стоят ваши латунные изделия? Наверняка очень дорого.

— Как у вас только язык повернулся приплести сюда меня и моего отца, — девушка вышла в коридор, ни проронив больше ни слова. Через пару секунд после её ухода в коридоре послышался кашель девушки, что был гораздо сильнее, чем в их первую встречу.

— Вы обидели её, притом зря, — молодой учёный с осуждением посмотрел на говорившего с ним профессора. — Очевидно, ваши эмоции давят на вас, сэр. Иногда мне даже кажется, что этим машины и механизмы гораздо лучше людей. Человеческая плоть слаба, и мистер Ревек, которого вы так нелицеприятно упомянули, разработал свою форму Прогресса для человечества. Вам бы восхищаться этим, а не упрекать. В конце концов, человек сам по себе не самая надёжная конструкция, и со временем ей свойственно разваливается.

Мужчина промолчал, а Виктор вышел за дверь. По пути к лестнице он увидел, как один из студентов подошёл к переносной доске, что стояла в коридоре, и начертил мелом на ней две чёрточки. Учёный подошёл ближе и пригляделся, а парень же в это время уже успел ускакать по своим делам. Вглядываясь в ровную чёрную поверхность, учёный насчитал шестнадцать зарубок — шестнадцать человек умерло за пять дней. Затем из другого кабинета вышел другой студент и на глазах у Виктора нарисовал ещё пять чёрточек. Итого — двадцать один.

Колени учёного чуть подкосились, а когда он обернулся, то едва не упал. Мертвых людей начали выносить из лабораторий. Болезней зрелища он себе и представить не мог. Интоксикация первых пятидесяти жертв перешла в быструю фазу — значит рост смертности не за горами.

— Виктор! — кто-то позвал его, и он огляделся.

Женская голова с растрёпанным пучком светлых волос выглянула из маленькой комнатки, предназначенной под подсобку.

— Виктор, сюда!

Орианна начала подзывать его к себе, и он, убедившись, что его никто не видит, направился к девушке. Она закрыла за ним дверь, и они оказались в маленьком помещении, освещаемом одним единственным химфонарём, который Орианна на время сняла со стены.

— Скажи, ты правда считаешь, что твоя идея поможет спасти людей? — спросила она, с трудом подавив очередной приступ кашля.

— Ни одна подобная операция не имеет стопроцентную вероятность на успех, но мы могли бы хотя бы попробовать сохранить их жизни, — честно ответил учёный.

— Ты бы смог сделать это сам?

— Не уверен, что у меня хватит духу на это, но я смог бы переделать оборудование для этого.

— Хорошо, — она снова закашлялась, и Виктор уже не смог не высказать своего волнения за новую знакомую. — Я в порядке, правда, хотя отец наверняка накажет меня за эту вылазку. В общем, сейчас не об этом. Ты знаешь, люди говорят, что в Зауне есть один врач-алхимик, немного чудаковатый, но очень грамотный в аспектах медицины и…

— Ты ведь сейчас не о Синджеде говоришь? — перебил её парень, и глаза её заметно расширились вместе с кругами под ними.

— Ты знаешь его?

— Сталкивался однажды, — соврал он и припал к стене, чувствуя, что этот разговор затянется.

— Тем лучше, — улыбнулась она, в то время как постоянно вырывающийся из её горла кашель, кажется, уже начинал сводить Виктора с ума. — Я хотела предложить тебе попросить его о помощи. Думаю, твоя технология в совокупности с его познаниями в медицинском деле и моя сила, дадут нам полезный результат.

— Твоя сила? — он почти усмехнулся, скептично оглядев её тонкую фигуру, что на удивление стойко справлялась с переносом больных в академию. Сам же Виктор и части бы из этого сделать не смог.

— Не будь так предвзят. Я хрупкая только с виду, Виктор. К тому же кто сказал, что красота не может быть одновременно изящной и сильной? — она покопалась в сумке и достала механическую фигурку балерины, которую захватила из дома, и передала её ему. — Мой отец не разрешает мне уходить дальше, чем на квартал от дома. Театр, мастерская и сильное желание помогать другим — это всё, что у меня есть. Нет, думаю, последнее свойственно нам обоим, Виктор, иначе как бы мы оказались здесь вместе, не так ли?

Она в упор посмотрела на него, в то время как Виктор вспомнил о Фриде. Интересно, услышь она его на сегодняшнем собрании, она бы тоже посчитала его идею аморальной? Орианна почувствовала в нём толику сомнения и тут же продолжила:

— Люди умирают, Виктор, а мы топчемся на месте. Ты ведь тоже осознаешь, что пока везде идёт очистка, будут и другие жертвы, да? Сотни жертв. Поэтому, если ты знаешь способ, как спасти их, то действуй. Все эти люди не заслужили вот так потерять свою жизнь. Заменить потерянную при операции руку или ногу на механическую не большая проблема, я поговорю с отцом, и мы что-нибудь придумаем, но вот облачить в сталь целое тело… с этим всё гораздо сложнее, я понимаю. Не каждый мечтает стать закованным в броню гигантом, однако и таким найдётся место в нашем мире, пока сердце и разум в них человеческие. В конце концов, разве эти города и даже всё наше будущее не состоят из металла?

— Ты права, Орианна. Возможно, только отрешившись от предрассудков и эмоций, только приняв технический прогресс, люди смогут полностью раскрыть свой потенциал. Если сделаем всё правильно, мы можем спасти всех. Спасибо тебе.

Он хотел отдать ей её механическую балерину, но она отказалась принимать её назад.

— Оставь в память о нашей короткой дружбе, у меня дома сотни таких. Лучше скажи, мы сможем незаметно пронести одного из больных к Синджеду в големе? — парень коротко кивнул, вдаваясь в мысли о какой-то перегородке, но она тут же перебила его. — Отлично, тогда великан и оборудование на тебе, а я позабочусь о теле. Надеюсь, ты готов навестить своего знакомого сегодня?

Не дожидаясь ответа на свой вопрос, она вышла из кладовой, оставив Виктора наедине со своими мыслями. Бледно-зелёные лучи химфонаря, стоящего на полу, казалось, нагоняли ещё больше теней на его изнурённое лицо, но ему было на это плевать. Нужно было дождаться, пока Орианна уйдёт, чтобы отправиться в мастерскую. Там осталась парочка атоматонов с повреждённой программой, и, кажется, лежал списанный детоксикатор.

Виктор проработал в мастерской до самого вечера, так и не решившись зайти в лабораторию и проверить, как там справляются остальные. Возможно, его пугало осуждение, с которым он мог там столкнуться, а может боялся даже на дюйм сбиться с выбранного пути. Когда же он увидел на пороге Орианну с ужасно бледным спящим и худым мужчиной на спине, которого она тянула на себе по коридору, парень до конца осознал задуманное и рефлекторно вздрогнул.

— Живее, закрой за мной дверь, — сказала она тихим, но приказным тоном, проходя внутрь комнаты, в то время как учёный на негнущихся ногах поковылял к двери. — У тебя всё готово?

— Да, — он провернул замок, и обернулся на девушку, что подтащила безвольное тело к готовому голему и заранее надела на него заготовленный экзо-фильтр.

Совместными усилиями они засунули человека внутрь обездвиженного стального робота, чей корпус внутри был разделён на два отдела: первый — котёл, второй — безопасный карман для объекта, который Виктор сделал из тугоплавкого металла. После осталось только засунуть детоксикатор и все его трубки в сумку из-под инструментов и выйти из академии.

Виктор включил автоматон с помощью небольшой задвижки, которая приводила в действие паровой механизм. Засвистели поршни, и голем зашевелился.

Сами големы управлялись автоматически с помощью протоколов, которые закладывались в них при создании, что позволяло им следовать простым и рабочим командам, таким как «открыть дверь», «исследовать местность» и «перейти к сбору и ликвидации ядовитых отходов». Голосовые команды они воспринимали только по соответствующей перфокарте, которая переписывала и заменяла заложенные в них задачи. Такое ручное управление осуществлялось только в присутствии приставленного к роботу механика.

Включение голема в работу было достаточно шумным, и Орианна даже немного напугалась, увидев, как стальной гигант с металлическим скрежетом встаёт на ноги.

— Кто из твоей команды изобрёл эту штуку? — спросила она, с удивлением взглянув в два ярких глаза, из которых выходил свет, а потом тут же потух за ненадобностью. Программа в голове автоматона загрузилась, и он встал, ожидая команды.

— Я его создатель. Идём.

Виктор положил две перфокарты с разными программами в карман и, нацепив на себя сумку с аппаратом, направился к двери. Голем и Орианна пошли следом за ним. Шум от передвижения голема хоть и вызвал беспокойную реакцию у всех присутствующих на первом и втором этажах, но никого не удивил, потому как в стенах академии было собрано уже не меньше десятка таких роботов.

— Куда вы ведёте этого голема, Виктор? — из кабинетов выглянуло несколько профессоров, на что парень лишь коротко ответил:

— На улицу. Хочу проверить работу его программы прежде, чем отдавать его в руки механику.

— А она? — глаза мужчин подозрительно сошлись на сопровождающей его леди.

— Да бросьте! При тестировании ошибки неизбежны, а я всего лишь хочу убедиться, что эта громила не окажет горожанам тёплый приём. Давай же, иди скорее, ботаник.

Она прошла вперёд, призывая Виктора иди следом. К счастью, никто им больше ничего не сказал, поэтому они спокойно вышли из здания.

Оказаться на улице после долгого пребывания в четырёх стенах для Виктора было приятным. Воздух на Променаде не был свеж, но был относительно пригоден, чтобы, как и раньше, переносить его без экзо-фильтра. Токсичные испарения из ям почти не доходили сюда, поэтому людей здесь было во много раз больше обычного.

С трудом пробираясь через толпу вместе с големом, Виктор и Орианна прошли Окраинные рынки и добрались до ближайшего подъёмника. В нём им пришлось заплатить в пять раз больше обычного, чтобы вместе с големом спуститься на самые нижние линии Антресольного уровня, которые граничили со Сточными ямами.

Виктор очень переживал, что его автоматон не сможет пройти в дверь, что и случилось, но Орианна договорилась с кондуктором, что стальная громадина поедет на вольном воздухе, то есть на крыше подъёмника. Учёный затаив дыхание наблюдал, как его голем по его же команде поднимался по верхней части бронзовой перекладины, что удерживала круглую кабину с пассажирами, а затем ещё долго чувствовал неловкость в самом салоне подъёмника, видя, с каким потрясением жители Зауна косились на его робота через полупрозрачные зелёные витражные стекла.

И вот наконец они проезжают Променад и ныряют вниз к затуманенным Антресолям, стёкла сразу заволакивает влажной пеленой от паров, валящих из труб над ними. Спустя остановку воздух в кабине становится более едким и тяжёлым, и всем пассажирам приходится надеть экзо-фильтры, чтобы не задохнуться. Вскоре к голосам людей и скрипам подъемника примешивается рокот и бурление из Сточных ям. Кондуктор объявляет остановку, и Виктор и Орианна выходят наружу из выдвижного люка с кремальерным затвором.

Виктор наблюдает, как шарообразная кабина с коротким перебоем поднимается вверх, после того как с неё слезает его паровой голем, и вспоминает, как когда-то Фрида задавала ему вопросы про её грузоподъёмность. Если бы он мог очутиться в том дне, наверное, удивил бы её своим ответом.

Фрида.

Виктору кажется, что он не видел её уже очень давно. Перед уходом он взял с неё обещание, что она не появится в Зауне хотя бы в течение двух недель, пока там полностью не разберутся с утечкой, но это ожидание его же и убивало. Наверное, он слишком привык к её заботе, привык, что она постоянно рядом, как и Джейс. Все время пребывая в работе, он почти не позволял себе думать о них, чтобы не изменить своим планам в Зауне, но казалось, что с каждым днем он всё меньше и меньше был способен себе врать. Как же ему их не хватает.

Район, в котором они оказались, кажется Виктору знакомым. Затянутость испарениями не даёт ему разобрать, что они находятся недалеко от того места, куда обычно приходила его девушка, чтобы покормить своих рыб. Теперь же ухаживать уже не за кем, Виктор это прекрасно понимал. Даже после очистки кварталов и расщелин от химекатов потребуются месяцы, чтобы восстановить привычную пригодность для жизни в этих местах.

— Нам сюда, — едва различимо произнесла Орианна через экзо-фильтр, жестом руки прося Виктора следовать за ней.

Ноги понесли учёного через туман. Глаза защипало, а лицо покрылось капельками липкой влаги. Спустя пятнадцать-двадцать минут они дошли до убежища Синджеда, и Виктор спросил:

— Откуда ты узнала, как его найти?

— Услышала о нём из разговоров. В конце концов, когда вокруг творится такое, ненароком запоминаешь, куда можно обратиться за помощью, если дела совсем плохи. Впрочем, мы всё равно должны быть на стороже. Кто-то говорил, что его помощь — это сделка с дьяволом, да и результат зачастую приводит к неожиданным последствиям. Честно говоря, я бы сама ни за что не обратилась к нему, но нам ведь сейчас не до выбора, не так ли?

Не дав Виктору ответить, она постучала по стальной двери. Через пару минут послышались звуки открывающегося замка, а затем из глубины затемнённого помещения вылезла чужая голова.

Лицо Синджеда, наполовину затянутое дыхательной маской, кажется, не выражало ничего, но здоровый глаз судорожно покосился сначала на Виктора, а потом на стоящего за его спиной голема, в груди которого под шумы из стоков и урчание машин, что никогда не спят, подпевал паровой двигатель.

— Мы так долго не виделись и первое, что ты решил мне устроить — это рейд?

— Этот голем не боевой. Нам нужна твоя помощь, — на лице Виктора промелькнула тень улыбки. Он снял с себя экзо-фильтр, будто в доказательство важности своей просьбы, и его нос тут же забил едкий запах стоков, дыма и чего-то неизвестного, чего в Зауне было полно.

— Тогда оставьте своего великана здесь, расскажешь мне обо всём внутри, — он хотел было пригласить их внутрь, но учёный заставил его замереть, внезапно выговорив:

— В големе находится человек, надо скорее вытащить его, пока он не сварился, — Виктор был уверен, что Синджед подумал, что он сошёл с ума, но медлить было нельзя. — А ещё не помешает обеспечить ему скорейшую неподвижность, потому что он будет очень агрессивен, когда проснётся.

Из-под натянутой маски наконец раздался тихий смех. Орианна напряглась, увидев, с каким важным видом Синджед облокотился плечом на дверной косяк:

— Полагаю, что у светлых умов из Пилтовера есть серьёзные обстоятельства, по которым они решили прийти именно ко мне с подобной просьбой.

— Я не знаю никого, кто так хорошо умел бы орудовать скальпелем, как ты, Синджед, — ответил за двоих парень.

— Ты же знаешь, у меня нет санитарных условий, Виктор.

— А у нас нет времени выбирать.

Виктор надел экзо-фильтр обратно, чувствуя, что ещё немного и упал бы прям здесь, перед лицом своего давнего наставника.

— Полагаю, твоя проблема касается недавней утечки. Если ты говоришь, что ваш объект проявляет агрессию, значит дело скорее в инфекции в мозге, я прав? — уточнил химик, а изобретатель положительно кивнул. Орианна же сильно закашлялась до пятен в глазах, чем вызвала новые доводы у Синджеда, но тот в первую очередь решил договорить с Виктором: — Надеюсь, ты понимаешь, что с таким будет совсем не просто справиться. Успех может быть минимальным либо и вовсе равняться нулю.

— От тебя потребуется только провести трепанацию черепа. Я буду тебе ассистировать и подготовлю оборудование для очистки крови и удаления очагов инфекции.

— Хорошо, я помогу, но нежной барышне тут не место, — он повернулся и прямо посмотрел на девушку. — Возвращайтесь к отцу, мисс, пока ещё можете дышать.

— Вы знаете моего отца? — удивилась она.

— Это не важно. Куда важнее, чтобы вы покинули Заун немедленно. У вас на лицо все симптомы болезни лёгких: жёлтая кожа, рванный и сильный кашель, наверняка уже были приступы удушья и головокружение, не так ли? — он прищурился, а она промолчала, чем только подтвердила его догадку и заставила его усмехнуться.

— Но я пришла помогать, — возмутилась она, совсем не ожидая, что в итоге Виктор встанет на сторону этого жуткого доктора.

— Синджед прав, возвращайся. Твой отец будет расстроен, если ты заболеешь. Ты и так сделала больше, чем кто-либо, теперь же всё зависит от нас и от стойкости самого испытуемого.

Она ненадолго задумалась, после чего вспомнила об отце и тяжело вздохнула, видимо приняв решение.

— Ладно, но, прежде чем уйти, я помогу вам вытащить того беднягу из голема. Вы же не откажете нежной барышне?

Орианна ушла сразу после того, как пациент был перенесён в лабораторию и прочно прикован к операционному столу. Синджед буквально выставил девушку за дверь и даже не дал ей нормально попрощаться с Виктором, посчитав долгие прощания не нужными, особенно в то время, когда действие снотворного их объекта начинало сходить на нет.

— Ответь мне на один вопрос, Виктор: чего ты хочешь добиться спасением этого человека? Я осмотрел твой объект, он функционально ослаблен, почти мертвец, даже мои препараты на такой поздней стадии не будут эффективными, к тому же существует риск только усилить его психическую нестабильность.

Химик набрал в шприц жёлтую сыворотку и вколол её испытуемому, который открыв глаза, принялся трепыхаться в беспамятстве. Виктор же тем временем сидел за его столом и упорно подсоединял прозрачные трубки к детоксикатору, с трудом стараясь держать лицо уверенно холодным, чтобы его наставник не понял, что он волнуется.

— Я всего лишь ищу способ остановить смертность, Синджед, — честно ответил учёный и тут же осёкся, услышав бессвязные крики, которые под действием снотворного медленно начали затихать.

В ответ на его слова в едва различимой мимике химика проскользнула усмешка или же улыбка, за дыхательной маской было не разобрать. Когда же его забинтованная до пальцев рука потянулась к маленькой тележке с препаратами и инструментами, в здоровом глазе снова появился холодный расчёт.

— На основании моих предыдущих наблюдений могу заключить, что иногда смерть является более гуманным решением, чем мучительное спасение.

Тело испытуемого наконец перестало трясти, и он уснул. Виктор с облегчением выдохнул.

— Знаешь, в Академии Зауна мне пытались доказать тоже самое, но я не могу не попытаться сделать хоть что-то, — учёный закончил присоединять гибкие трубки к небольшому аппарату и посмотрел на своего собеседника. — Всем плевать на Нижний город, но я не собираюсь ставить на его жителях крест. Я докажу, что человеческие предрассудки и страх рискнуть всем ради спасения ничтожны.

Плечи Синджеда слегка дёрнулись от смешка, но он с присущей ему хладнокровностью продолжал заниматься делом и вколол испытуемому небольшую дозу своего прототипа «мерцания», которая должна была поддерживать организм в стабильном состоянии, попутно исцеляя его.

— Значит, ты решил не быть заложником собственных эмоций? — спросил химик, в то время как объект забился в конвульсиях, а затем тут же обмяк.

Глаза Виктора тревожно расширились, но обращённый к нему бесстрастный взгляд Синджеда тут же вернул его самообладание:

— По крайней мере до тех пор, пока ещё вижу возможность на спасение.

— Тогда докажи. Докажи, что способен отбросить всё это, — Синджед протянул к нему скальпель, не сдвинувшись с места, Виктор посмотрел на него почти напугано. — Что такое, Виктор? Неужели ты думал, что если всё получится, то я пойду с тобой в академию? Я могу лишь показать тебе, как это делается, но спасать остальных ты будешь сам. Ну, так что? Решение не из лёгких, полагаю.

Виктор поднялся с места и, зажав детоксикатор под мышкой, осторожно дошёл вместе с ним до операционного стола, чтобы поставить его на тележку рядом с мини-дрелью, которой Синджед собирался выпиливать участок теменной кости черепа. В душе учёного поселилась тревога, волнение и страх, которые он же сам мгновение назад призывал игнорировать. Ещё никогда он не чувствовал себя большим дураком, чем сейчас. С чего он вообще рассчитывал, что Синджед пойдёт вместе с ним?

Обезображенное лицо экспериментатора слегка просветлело, когда Виктор нерешительно принял из его рук скальпель.

— Я сделаю это, но не для того, чтобы что-то доказать тебе.

— Разумеется, — ровным тоном поддразнил его химик, после чего отправился к столу за стулом, параллельно давая Виктору время, чтобы настроить себя.

— Природа намеренно сделала человека слабым, но знания и сильная воля позволяет нам приспосабливаться и менять ход её игры.

Виктор долго смотрел в лицо испытуемого и даже не заметил, как скрипнул стул, придвинутый к нему Синджедом.

— Теперь мы наконец говорим на одном языке, Виктор.

Операция заняла три часа. Самым тяжёлым было не только добраться до средней мозговой артерии и подключить к ней иглу кровоочистительной машины, но и с помощью микроскопических линз, встроенных в очки учёного, и добавленной к изобретению маленькой трубки выкачать скопление появившегося гноя в веществе мозга.

Работа была кропотливой и очень напряжённой. Виктор впервые имел дело с человеческой плотью, но с наставлениями Синджеда, что за всё это время успел прочитать ему целую лекцию обо всех участках коры головного мозга, кажется, справился.

Постепенно эффект от токсинов у испытуемого начал сходить на нет. Мужчина открыл глаза и несмотря на сильную головную боль смог чётко назвать своё имя, подвигать пальцами рук и ног прежде, чем Синджед снова погрузил его в сон и добавил ещё одну порцию своего стимулирующего препарата.

Виктор был рад, что его работа дала результат, пусть и пальцы его были все в крови, а разум горел, как обожжённый. Он сделал, что должен был, но его трясло. Трясло от мысли, чтобы всё это было не напрасно.

— Объект стабилен, — сделал заключение наставник, и Виктор на пару секунд снял экзо-фильтр, чтобы сделать глубокий вздох.

Пожалуй, если бы в его душе сейчас осталось хоть что-то, кроме жуткого стресса, это стало бы поводом для небольшого триумфа, но результат по-прежнему нельзя было считать полностью удовлетворительным.

Это подтвердилось через четыре часа. У испытуемого снова начали проявляться признаки агрессии, тогда Виктор понял, что его машине не хватает мощности, чтобы быстрее очищать кровь. Если бы они с Джейсом успели закончить работу над самоцветами раньше, то он мог бы усилить аппарат энергией кристалла. Впрочем, вряд ли кто-то дал бы ему разрешение принести их разработку в Заун, а самое худшее — никто не дал бы ему время. Смерть не будет ждать, пока ты найдёшь против неё оружие.

Учёный смотрел, как испытуемый корчился от боли, а затем почувствовал, как на его плечо неожиданно легла чужая рука.

— Я говорил, что успех минимален. Всё ещё хочешь бороться за его жизнь? — спросил алхимик, держа в другой руке ещё несколько шприцов своего препарата.

— Да, — ответил Виктор и, натянув на глаза увеличительные очки, снова сел на стул возле головы испытуемого и повторил весь процесс.

Руки его уже отваливались от постоянного нахождения в подвешенном состоянии, а усталость, идущая от глаз, незримым обручем стянула голову. Результат оказался тем же: инфекция засела глубоко внутри, делая труд Виктора бесполезным.

Учёный отчаялся, а потом до ужаса испугался, когда увидел пилу и бритву в руках Синджеда:

— Что такое? Я думал, что настало время более кардинальных действий.

— Нет, это уже слишком, — отрезал Виктор, в то время как мужчина, лежащий на столе, начал содрогаться и бессвязно бормотать.

— Я думал, ты хочешь спасти его, — опечаленно выдохнул алхимик.

— «Спасти» и «замучить до смерти под скальпелем» — это разные вещи, Синджед.

— По мне и то и другое испытывает жизнестойкость организма, впрочем, этот объект твой, так что тебе решать, что с ним делать.

Виктор подошёл к своей жертве, для которой наверняка был скорее мучителем, нежели спасителем, и посмотрел в мертвенно-бледное лицо мужчины. В глазах того стояли слёзы боли, и он почти не видел Виктора, но, кажется, уловил его приблизившийся силуэт. На грани слышимого он, кажется, различил его извиняющийся голос, а потом провалился в ничто.

Это был провал. Виктору так и не удалось сократить смертность.

Конец Flashback

— Интересно, я бы очень хотел посмотреть на твоё устройство. На это хекстековое ядро, — проговорил Синджед, оторвавшись от микроскопа, на котором лежал образец крови, подвергшейся изменению от взаимодействия с хекс-матрицей.

— Боюсь, я не смогу это устроить, — ответил Виктор обессиленным от собственного провала голосом. — Я перепробовал все сочетания рун, но всё без толку. Объект вянет и гниёт.

— Возможно, тут ошибка не в расчётах, а в твоих объектах. Природа научила нас бояться перемен, но, к счастью, у нас есть возможность менять природу.

Алхимик взял со стола флакон с лиловой сывороткой и подошёл к учёному, чтобы протянуть его ему.

— Это «мерцание»? — уточнил Виктор. — Нет, это то, что ты вкачивал в того парня, верно?

— Да, только эта улучшенная его версия. Она поможет пережить резкие изменения в организме.

Виктор хотел взять его препарат, но Синджед тут же оттянул его назад.

— Только без глупостей, Виктор. Я понял, что ты задумал, поэтому предупреждаю: если выберешь этот путь, все от тебя отвернутся. Любовь и судьба — жертвы, которые мы приносим ради Прогресса.

Он снова протянул ему флакон, но на этот раз парень взял его.

— Джейс и Фрида поймут меня.

— Возможно, но, прежде чем решишься на это, я бы посоветовал тебе навестить твою недавнюю знакомую, с которой ты приходил ко мне.

— Орианну? С ней что-то случилось?

— Я удивлён, что ты узнаёшь это от меня и только сейчас. Впрочем, если об это скажу тебе я, ты вряд ли мне поверишь, так что встреться с ней сам.

Виктор только кивнул, после чего не стал задерживаться и направился к выходу. По дороге его ещё долго мучили слова Синджеда. Прошло несколько месяцев, но он так и не смог решиться прийти в мастерскую Корина Ревека. Невыполненное перед Орианной обещание тяготило его.

Теперь же когда он вернулся обратно в Пилтовер, то намеренно отправился в квартал, где располагался их магазин. Девушку он нашёл снаружи, когда та принимала новые запчасти для своей мастерской.

Теперь некогда хрупкая фигура сменилась крепким корпусом со сложными механическими деталями вместо внутренних органов. Латунь была основой всего её тела и не коснулась разве что одной всë ещë незаменённой ноги. Поверх жëлтого металла крепилась изящная на вид обшивка из блестящей гравированной стали. Орианна была словно ожившая механическая кукла, живой часовой механизм. Голова девушки осталась прежней, пожалуй, только благодаря этому Виктор сразу признал её.

Учёный был восхищён и поражён, ведь она стала настоящим технологическим чудом, ювелирной работой своего отца. Но зачем, а главное как? У Виктора было море вопросов, в том числе и самый важный из них: сможет ли это помочь и ему? Освободит ли от бремени болезни?

Осознание пришло, когда он решил выйти из затемненного укрытия и пойти к ней. В этот момент заводную леди будто закоротило, казалось, она начала почти истошно задыхаться, а в следующую секунду на её крик прибежал отец. Мужчина держал в руках ключ, которым тут же завëл еë лëгкие. Орианна сделала вдох и успокоилась, в то время как отец начал извиняться перед ней за свою забывчивость.

После такого Виктор передумал подходить к ним и, не простояв на своём месте больше секунды, ушёл. Всë-таки болезнь лëгких не отступила от девушки, а наоборот, отравление токсинами пошло по всему еë телу.

Пожалуй, он всë ещë не готов увидеться с ней, ему ещё стоит подумать и опробовать свой изначальный вариант.

Примечания:

Автору было мало творческих мук, он жаждал ещё и читательских)

Просто уточнение: Виктор еще не показывал хекс-ядро Хаймердингеру. На этом всё, всем приятного чтения)

---

На следующий день Виктор пробудился более свежим и бодрым. Всю ночь он спал спокойно: не метался по дивану, не стонал и не кривился от боли, что любила точить его кости в поздние часы. Впервые ему было так мягко и уютно. Солнце просвечивало сквозь тонкую занавеску и залило тёплым светом часть лаборатории, отражаясь от блестящих поверхностей в его сторону. Он потянулся и с неведанной ранее живостью вылез из-под одеяла.

Талис пришёл через час в компании декана. Йордл как-то виновато и натянуто поздоровался с Виктором, а затем, не теряя времени, позвал обоих напарников за собой в мастерскую.

— У меня есть для вас небольшое поручение, — сказал по пути он, после чего они все вместе дошли до места, и он представил их вниманию несколько пар водолазных костюмов, что использовались для очистки корабельных доков от мусора и химических отходов.

Виктор и Джейс, что занимались их улучшением ещë в начале своей совместной работы, сначала молча переглянулись, а затем, вспомнив о своих личных обидах, синхронно отвернули головы в разные стороны. Хаймердингер это заметил, но ничего не сказал. После конфликта с матрицей он чётко понял, что размяк по отношению к этим двоим, потому решил быть построже, пока одному из этих умников не взбрело в голову ополчить против него Совет.

— Совсем скоро мне нужно бежать и готовить всё для вечернего симпозиума, поэтому буду краток. Глава морского порта снова просит вашей помощи. В этот раз, джентльмены, проблема более деликатная: он говорит, что многие его водолазы, которые занимаются очисткой доков и причалов стали жаловаться, что видят на глубине призрачные огни. Возможно, это галлюцинации, вызванные химикатами, что каким-то образом проникают через костюм.

— Подождите, но ведь они герметичные и отталкивают воду, — подметил и тут же встал в деловую позу Талис.

— Что ж, быть может, в погоне за Прогрессом мы и наши нижние соседи немного недооценили то, как сильно можно загрязнить водные глубины. Работа под водой и без того очень сложна, потому среди подводников не бывает слабых и больных людей, но участившиеся приступы паники это уже серьёзная проблема.

— Мы всё проверим, профессор, — поспешил закончить разговор и перейти к делу Виктор. — Очень похоже, что дело в месте соединения шлема с комбинезоном или же в самой подаче воздуха. На какую глубину они спускаются?

— Когда как, но в основном тридцать — сорок метров.

— Значит, это 3-4 атмосферы. Для водолазной помпы¹ это не много, — посчитал Джейс и тут же задумался. Декан, сказавший всё необходимое, зашагал к выходу и, прежде чем покинуть их, произнёс:

— Я рассчитываю на вас, джентльмены.

Прошло несколько часов, но результатов так и не было. Джейс и Виктор провели все расчёты подводных работ, осмотрели всё водолазное снаряжение — всё было в порядке. Откуда взялись галлюцинации непонятно.

— Я бы предположил, что дело всё-таки в перенасыщении кислородом, — сказал Талис и тут же одной рукой поставил тяжёлую водолазную помпу в центр рабочего стола, чтобы осмотреть её по-новому. — Известно, что оно вызывает азотный наркоз, который после лёгкой эйфории переходит в нарушение координации, а затем приводит к галлюцинациям.

— Да, но мы ведь уже проверили её. До сих пор считаешь, что во всём виновата она? — Виктор стоял с другой стороны стола и с задумчивым видом осматривал медный двадцатикилограммовый шлем, который он бы в жизни на себя не надел. Поверхность его была покрыта множеством царапин, местами виднелись вмятины — отметки от тех неприятностей, с которыми сталкивались водолазы на дне по большей части из-за узкого обзора смотровых окон.

— А что же ещё? Все костюмы чистые, их регулярно дезинфицируют, а при нарушении декомпрессии² и вовсе другие симптомы.

— А что если это не техническая, а психологическая проблема?

— Что ты имеешь в виду?

— Возможно, на глубине у них просто сдают нервы, — ответил учёный, не имея другого ответа. Джейс вопросительно вздёрнул бровь, наблюдая, как тонкие пальцы Виктора то проходятся, то щёлкают по вмятинам. — В детстве я читал рассказы про подводников. Ты, может, не знал, но водолаз в стоячей воде в лучшем случае видит на два метра впереди себя и на столько же в стороны. Подводные лампы на глубине дают лишь тусклый свет, а с учётом, что видимость после десяти-пятнадцати метров под водой почти никакая — это всё равно, что в чёрную мглу спуститься. Им часто приходится работать на ощупь, да ещё и в сплошной мутной взвеси, в которой мало что увидишь.

— Но мы ведь сейчас говорим о подготовленных людях, Виктор. Обычных моряков туда не берут.

— И что, по-твоему, если они подготовленные, то уж не обычные люди? По официальным данным во время строительства Солнечных врат обычные строители и моряки гибли не так часто, как водолазы, что отстроили всю подводную часть этого сооружения, а ведь, если подумать, этот труд так и не был никем замечен.

Заумный тон Виктора стал надоедать Джейсу, и это частично отразилось в его голосе:

— Я слышал, что иногда под водой происходят несчастные случаи, поэтому им и нужны прочные металлические шлемы и обувь, а также те, кто будут обеспечивать им своевременный спуск и подъем, нагнетать воздух на берегу для их дыхания. Я сам видел, что у них есть и страхующие, которые в случае необходимости тоже погрузятся в воду за ними. На больших глубинах они работают парами. Вся их работа отлажена, так где здесь паниковать? Ты явно ошибаешься, Виктор.

— Может, это ты ошибаешься, Джейс. Ты ведь даже не представляешь, какого это знать, что ты можешь умереть в любой момент. Шланг, подающий сжатый воздух, может оторваться от костюма за мгновение, а напарник окажется занятым, либо не увидит тебя в абсолютно мутной воде. Это давит на психику.

Виктор совсем не стремился поставить напарника в неловкое положение или обвинить в невежестве, нет, всё что ему хотелось это отыскать правду. Костюмы были непроницаемы — факт, а человеческий разум в момент сильного стресса или давления часто испытывает страх.

— Ты же не судишь по себе?

— Знаешь, на миру говорят и смерть красна, но некоторым суждено погибать в одиночестве. Если я всё-таки умру, то мне будет легче, ведь рядом со мной будет Фрида и, может быть, ты.

Талис опешил от его слов и тут же отвёл глаза от друга. Его поразило то, с каким хладнокровным спокойствием Виктор говорил о смерти, а главное он почувствовал, что злость на него начала отступать, уступая место сожалению.

— Как ни крути, а страх сложно контролировать, но возможно, — продолжил Виктор, чем заставил Джейса встрепенулся и повернуть голову в его сторону. — Во-первых, мы можем полностью обойти его, если сконструируем автономного робота, который будет работать под водой по заданным командам. Однако чтобы получить такого, нам нужен хекс-самоцвет.

— Совет не даст разрешение.

— Есть и другой вариант. Если исключить из рабочего процесса человеческий фактор невозможно, то мы можем уничтожить сам источник этого страха, — Талис подозрительно нахмурился, и он с запинкой продолжил: — Можно просто удалить мозговой участок, что отвечает за него.

Джейс захлопал глазами, и выражение его лица напомнило Виктору о его старой команде из Зауна, перед которыми он впервые заговорил о подобной операции. Как и они, Талис сначала удивился, а потом посмотрел на него, как на сумасшедшего.

— Это не гуманно и опасно. Как тебе такое только в голову пришло?

— Но ведь это решило бы проблему, разве нет? — подчеркнул Виктор. — К тому же жить без страха вполне можно.

— Теоретически да, но кто в здравом уме согласится на это? Просто забудем об этом, хорошо? Это чудовищно.

— Иметь в руках готовый источник спасения остальных и не пользоваться им — вот что чудовищно. Я же лишь критически оцениваю ситуацию и нахожу выход, при котором те люди не будут сами себе опасны.

— Я тебя не узнаю, Виктор. Давно ты стал мыслить против человечества?

— Что?

Брошенная Джейсом фраза была сродни удару ниже пояса. Два напарника посмотрели друг на друга через стол и, лица их потемнели.

— Ты забываешь о морали, друг, — решил объясниться Талис. — Нельзя из-за одной проблемы предлагать вскрывать людям их головы, к тому же они сами, скорее, вскроют твою.

— В Зауне многие боятся…

— Мы не в Зауне, Виктор! — рьяно перебил его напарник, и учёный осёкся. — Как ты это не поймешь. Может, в Нижнем городе и зашло бы подобное, но здесь, в Пилтовере… просто не говори здесь об этом, иначе твоя репутация пострадает.

— Ты говоришь так, будто я предложил внедрить в эти шлемы шунты!

— Шунты?

— С помощью которых можно было бы управлять водолазами с поверхности в случае их паники, — холодно пояснил он, сам не понимая зачем, ведь правильнее было бы промолчать.

— Боже, Виктор!

— Да это просто мысль! Не хочу я никакого ментального порабощения! Просто я всегда думал чуточку рискованнее, чем ты.

Последняя фраза вышла слегка провокационной, и Джейс с его характером принял её за пощёчину.

— Будущее за теми, кто готов строить его своими руками, а не вскрывать для этого головы.

— Если ты так считаешь, то я не стану спорить с тобой. Просто пообещаем друг другу, что больше не будем работать вместе.

Джейс вышел из лаборатории, скрежеща зубами. Наступил вечер, а с костюмами так никто и не разобрался.

* * *

Всю ночь Фрида не спала: ворочалась, садилась на кровати. Думала, получится ли у них завтра вылечить Виктора или нет? Затем вставала и ходила туда-сюда по палате. Если нет — как жить? Есть ли серьёзная надежда на тот, другой препарат? Насколько долгий у него эффект?

Итогом навящевых ночных мыслей стал недосып и тёмные круги под глазами. Порадовало одно: стараниями Наилы её выписали из больничного крыла уже после обеда, поэтому к восьми часам они с Виктором смогли встретится у её общежития.

Желание помочь ему торопило её, не давая покоя. Быстрыми шагами она спускалась с крыльца с небольшой сумкой в руках, перепроверяя всё на ходу: чистое полотенце, пара бинтов, вода для промывания ран, немного еды, если они проголодаются. Отлично. Всё на месте. Затем подняла голову и не сразу заметила, что Виктор уже ждал её на скамейке.

Вид учёного был понурым. Сгорбившись и глядя в землю, он сидел под ветвями размашистого дерева в самом тёмном углу скамьи и глубоко размышлял над чем-то, не замечая ничего вокруг. Фрида немного оторопела и не стала звать его, подошла сбоку и тихонько положила руку ему на плечо.

— У тебя всё в порядке? — осторожно спросила она, и он тут же поднял на неё взгляд.

— Да, в порядке.

— Уверен? Для человека, который сегодня попрощается с болезнью, ты не выглядишь достаточно счастливым. Что не так?

— Можно я просто обниму тебя? — девушка чуть прищурилась, но подошла. Его руки сплелись на её бёдрах, а голова тяжёлым грузом легла на живот. — Ничто не сравнится с теплом твоего тела.

— Что бы у тебя не случилось, мне ты можешь это сказать.

Виктор протяжно выдохнул и будто замер. Нутром она чувствовала, что за его вздохом было не просто что-то плохое, а то, что раздирало его душу на части — какая-то гложущая мысль, о которой он не хотел говорить. Но вот секунда и с губ срывается:

— Мы с Джейсом решили больше не работать вместе.

— Что? Н-но как?

— Не сошлись во взглядах, и он перенёс все свои вещи и наработки в другую лабораторию.

Теперь пришла её очередь вздыхать и чувствовать себя виноватой:

— Это из-за меня? Ведь это я попросила его помочь мне тогда.

— Нет, Фрида, это не из-за тебя. Просто так бывает, когда пути расходятся.

— Не надо так. Вы столько лет работали вместе. Может, ещё помиритесь. Он твой единственный друг.

— А как же наше: ты и я?

— Я не могу заменить тебе всех, но скажу, что тебе повезло, ведь у тебя в запасе есть ещё один напарник. Я всё ещё помню, что и где лежит в твоей лаборатории и как наводить в ней беспорядок.

Она почувствовала небольшое облегчение, когда он едва слышно усмехнулся, но не могла не узнать следующего:

— Я вынуждена спросить, как сильно вы с ним поссорились? Он ведь никому не скажет про меня?

— Джейс бывает вспыльчивым и эгоистичным, но он не подлый.

Она кивнула, а затем прочесав его волосы пальцами, внезапно столкнулась с золотыми глазами, под которыми залегли тёмные круги. У неё было много вопросов к нему. Что он будет делать дальше? Кто теперь будет заниматься совершенствованием хекс-самоцветов? Работа всегда была важна для Виктора, она была его трудом и мечтой, а значит была важна и ей.

Их первые годы совместной жизни она видела так: Виктор занимается своими теориями и изобретениями в их личной мастерской, она заботится о том, чтобы научный гений ни в чём не нуждался: готовит им обеды и ужины, проектирует дизайнерские идеи для города, получает похвалу от посетителей о том, что её мужчина гениальный. Вечером они обязательно гуляют, а ночью…

Так, на этой мысли она решила остановиться, пока её щёки не покраснели и не выдали её. Виктор хотел что-то сказать, но услышал звук приближающейся кареты. Скулы учёного напряглись, когда та с негромким шумом остановилась рядом с ними.

— Летите сюда, голубки, — дверцы роскошного на вид экипажа открылись, из неё показалась Наила. Жестом руки она позвала их внутрь. Двое молодых людей оторопели. — Что? Если нам придётся ехать несколько часов, не лучше ли провести их с комфортом?

— Удобное применение своих способностей, — проговорила Фрида, когда поднималась к ней.

— Каждому своё, милая. Кстати, сегодня что какой-то особенный день? Я видела отряд миротворцев у академии, когда проезжала мимо.

— Сейчас идёт симпозиум профессора Рогана по одному из его проектов, — сел в экипаж и ответил ей Виктор, после чего карета тронулась с места.

— А ты не должен был быть там? — поинтересовалась девушка, расположившаяся рядом с ним.

— Нет, это не обязательное мероприятие. Обычная презентация, на которую все ходят в основном из-за банкета.

— Как мило, — усмехнулась брюнетка, сверкнув своими аметистовыми глазами в сторону прижавшихся друг к другу голубков.

— Может, лучше поделитесь, куда мы едем? — с внимательно-напряжённым выражением лица спросила Фрида.

— За город. Подальше от любопытных глаз.

— Отлично.

Девушка устроилась поудобней и замолчала. Очевидно, ей было неловко в присутствии новообретённой родственницы, иначе и быть не могло. Зато вторая чувствовала себя чересчур уверенно: сидела нога на ногу, будто собиралась руководить всей ситуацией, однако на деле не меньше Фриды старалась не задерживать взгляд на ней.

«Дорога будет долгой», — выдохнул Виктор.

На улице стемнело, когда их экипаж остановился у пустующих утёсов рядом с Пилтовером. Стоило всем выйти наружу, как кругом стал виден тёмный океан, а прохладный ночной бриз загнал в их сторону застоялый воздух с города. Вдалеке разносился негромкий звон работающих на окраинах мастерских.

Фрида и Виктор плотнее запахнулись в тёплое пальто, которые прихватила для всех Наила, после чего женщина велела кучеру ждать их, и они все трое оставили экипаж и направились к прибрежной скале.

— Выходит, ваша магия порабощает человеческую волю? — спросил учёный и, тут же подумал: «Джейс был бы в восторге».

Наила, что шла впереди них и освещала магией дорогу, замедлила шаг и обернулась.

— Не переживай, он (кучер) не испытывает боли, к тому же всё равно забудет обо всём, что делал.

— Но откуда вам знать об этом? О том, что он испытывает.

— А откуда ты знаешь, что шуримские кристаллы, которые вы переделали на пару с Талисом, так необходимы обществу? — бровь Виктор нервно поползла вверх. Ему было не понятно, сказала она это с иронией или же с упрёком, тем временем она продолжила: — Вы живёте в городе торгашей и ничего не знаете о том, что за его пределами. Не поймите неправильно, я не упрекаю, а просто констатирую факт. Вашему Совету стоит только выставить ваш хвалёный хекстек на продажу, как повсюду начнутся восстания магов. Поэтому я и здесь.

— Чтобы остановить или?.. — подключилась к разговору Фрида и тут же забеспокоилась.

— Остановить. По возможности, — с полной серьёзностью ответила колдунья. — Распространять стабилизированные кристаллы по миру слишком опасно. Вы двое даже не знаете, какую алчность несёт в себе такая магия и какую цену она требует за своё использование. Долгие годы только рунические маги и маги высокого уровня силы могли безопасно черпать энергию из нестабильных шуримских кристаллов и не бояться её вреда. Хекстек станет массовым оружием, я вас уверяю. Все демасийцы уже готовы слететься на него, как пчёлы, поэтому нельзя допустить, чтобы он попал на рынок. Если Андреас получит эти самоцветы, ждите второй магической войны.

— А разве у вас с ним не общая цель?

Она мгновенно остановилась, заставив их сделать тоже самое.

— Не думай о нас как о монстрах. Всем нужно где-то жить, милая, а не кочевать с места на место, прячась от охотников. Маги — истинные жители Демасии, которые вынуждены жить за её белыми каменными стенами, построенными от них самих. Столица всегда ненавидела нас, но никогда не гнушались убивать нас и же просто садить в тюрьмы нашими руками. Встретить пробудившегося ребёнка-чародея в королевстве — явление нередкое, таким легко промыть голову и использовать для подавления восстания.

Я встретилась с одним таким в юности, он был чуть младше вас двоих. Он мог копировать силу любого мага, рядом с которым находился. Он намеренно подобрался ко мне, чтобы взять под контроль всех мятежников в нашем поселении, как и меня саму, но…

Андреас, чтобы спасти всех, успел кинуть мне шуримский кристалл, который держал в своей палатке на всякий случай. Моя сила возросла настолько, что мозг нашего лазутчика разнесло внутри его головы, хотя я хотела добиться обычного подчинения. Я испугалась, бросила кристалл и больше не прикасалась к нему. А теперь представьте, что будет с миром, когда сотни угнетённых магов обретут мощный источник силы, который не нужно будет бояться? Демасия хоть и изолированная страна, но слухи, пусть не своевременно, но долетают и туда и выходят наружу. Как отнесутся другие территории, когда узнают о новом королевстве колдунов? Им будет плевать, что мы всего лишь хотели вернуть свой дом.

Молодые люди заметно напряглись. Кто бы знал, что дело может принять и такой оборот.

— Вижу я ввела вас в ступор. Андреас часто говорит, что я забегаю наперёд. На самом деле я прибыла сюда чисто с исследовательской миссией и уеду только тогда, когда буду уверена, что ваша новая технология не выйдет за пределы этой территории.

— Я думаю, что Совет это не скоро допустит. На последнем собрании советник Хаймердингер чётко заявил: «В нашем мире технологии берут вверх. Если выведем хекстек в массы прямо сейчас, мы потеряем над ними контроль».

— Надеюсь, ты прав, и так оно и будет, — она чуть облегчённо выдохнула, но вряд ли полностью доверилась его словам. — Что ж, раз все неудобные вопросы улажены, вернёмся к обещанному мною делу. Начнём с тебя? — она посмотрела сначала на учёного, а затем перевела взгляд на Фриду: — Или с тебя?

— С Фриды. Я подожду, — он подтолкнул девушку вперёд.

— Погоди, Виктор! — запротестовала та.

— Мне стало лучше, Фрид, я могу потерпеть, а вот тебе не стоит отвлекаться ни на что сейчас. Контролю нужно учиться в стационарных условиях, не грузя голову лишними мыслями, которых благодаря кое-кому стало ещё больше.

— Да брось! — усмехнулась Наила. — Девочка должна знать, откуда она родом и почему ей опасно находиться здесь.

— На вашей родине ей тоже не будет безопасно, — беззлобно подметил учёный.

— Ты прав. Если бы воины столицы не стали использовать броню и шлемы из петрицита, мы с Андреасом давно бы добились желаемого. Однако всё это не отменяет того, что Фрида одна из нас.

— Я хочу научиться лишь контролю, а не как использовать магию против других, — ответила за себя девушка.

— Тогда я просто покажу тебе одно упражнение, которое поможет тебе научиться видеть свою магию.

Виктор решил оставить их, отошёл в сторону небольшого холма и сел на землю. Наила дала ему новую пищу для размышлений, ведь не так давно он и сам видел, как хекс-самоцвет повлиял на силу Фриды, позволив ей создать огромный кокон из корней, что расползались по всей лаборатории.

Нет. Хекстек не опасен, а наоборот полезен, ведь хекс-матрице почти удалось вылечить его ногу, вернуть ему возможность ходить длительное время. Сколько людей может нуждаться в подобном исцелении? Таких целые тысячи на каждом континенте.

А маги?

Они тоже жители этих территорий. Редкие, но тоже имеют право на существование. Вопрос: какой из этого выход? Как и сказала Наила — использовать новую технологию только в пределах Пилтовера. Насколько это реализуемо? В условиях постоянного вмешательства Зауна — процентов на пятнадцать, не более. Насколько при этом можно помогать Зауну, как самому нуждающемуся району вопрос сложный, ибо ответ целиком зависит от решения Совета, который уже показал своё отношение к нижнему соседу во время промышленной аварии в нём. Как это исправить? Для этого нет условий. Остаётся только использовать силу внушения Наилы на пилтоверских советниках.

А если эта колдунья только глобализирует проблему?

Виктор потёр усталые веки пальцами. Выбирать верный вариант, основываясь на одних лишь словесных фактах — нельзя, пренебрегать ими тоже. Значит, нужно детально обсудить всё с Наилой.

Чёрт, Виктор терпеть не мог длительные переговоры. Джейс бы с этим справился гораздо лучше него, но хорошо, что его нет здесь.

— Виктор! Смотри!

Учёный, что так увлёкся своими размышлениями, что не заметил, как над рукой Фриды появилась маленькая зелёная сфера. Однако стоило ей отвлечься, как та тут же начала уменьшаться и затухать.

— Ай, нет! Не гасни, не гасни! — она и дула на неё и ширила глаза, думая, что чем пристальнее она будет смотреть на неё и концентрироваться, тем больше она станет, но нет.

— Это потому, что ты всё ещё сопротивляешься ей, — не удивилась, но усмехнулась Наила. — Давай, я повторю ещё раз, а ты закрывай глаза и пробуй.

Она вытянула руку вперёд и, как и говорила колдунья, попыталась заглянуть внутрь себя и представить раскалённую до бела звезду, которая будет освещать её душу. Затем девушка позволила ей расти перед глазами так, как ей того хочется, освобождая её.

— Отлично, у тебя получается. Теперь тебе нужно понять следующее: одной силы мысли в магии недостаточно, она управляется ещё и эмоциями, поэтому очень важно посмотреть на эту звезду в ярости.

— В ярости?

— Возвысь свою силу над тем, что ненавистно тебе больше всего и не бойся причинить этому вред, просто откройся силе и представь, что тебе всё дозволено, тогда ты сможешь подчинить её.

Фриде и думать не стоило над тем, что представлять. Она просто вспомнила об отце, который бросил её за ненадобностью, а затем вообразила, как её сила превосходит его собственную. В мыслях это было так просто, но в душе всё сдавило так, что глаза заслезились, а на лице выступил пот от напряжения.

— А теперь открой глаза.

Девушка разлепила веки и увидела, что средних размеров сфера повисла над её рукой, отбрасывая яркие лучи на её покрытое испариной лицо.

— Это так волшебно!

— Будешь тренироваться так каждый день — научишься управлять ею. Магия не будет вредить тебе, если ты признаешь её частью себя, запомни.

— Я запомню, спасибо, — девушка первый раз искренне улыбнулась родственнице, и та, чтобы избежать неловкости, тут же предложила закончить занятие и приняться за Виктора.

Фрида разложила всё необходимое рядом с учёным, замочила водой полотенце, чтобы вытереть кровь, которая пойдёт в процессе нанесения рун. Женщина создала световой шар и подвесила его в воздухе рядом с ними.

— Итак, на какую часть будем наносить руну? — спросила чародейка, достав свой маленький нож.

— Может, на ногу с ортезом? — предложила Фрида, машинально потянувшись к ней.

— Нет! — резко отреагировал учёный и накрыл её руку своей.

Фрида немного осеклась, не понимая, в чём дело, и ему пришлось отпустить её и успокоиться. «Лучше на спине», — сказал он и спешно снял с себя жилет и рубашку.

На обозрение дам выступила чуть сгорбленная худощавая фигура с острыми лопатками и резко очерченной линией позвоночника. Фрида испытала щемящую боль и небольшую неловкость внутри, но внешне не отреагировала — привыкла, Наила только поджала губу и свела брови, но воздержалась от каких-либо комментариев. Болезнь снидала Виктора, и это выглядело страшно, но лицо учёного было оживлённым.

Сам он до последнего надеялся, что этот способ всё-таки сработает и поможет ему, но как только чародейка начала заряжать вырезанную на нём руну магией, что-то пошло не так. Вся сила, что он получил от ядра, ушла, а боль вернулась с большей силой. Виктор буквально каждой клеткой прочувствовал, как резкий импульс пролетел по стальной ноге, подцепив каждое нервное окончание, а затем одним ударом отдал в голову, тут же ослабив его. От паники его тело затрясла мелкая дрожь, и его начало тошнить.

— Остановитесь!

— Что-то в его теле блокирует магию, — убрала от него свои руки колдунья и обречённо выдохнула.

Потрясённая увиденным Фрида подползла к сидящему на земле учёному, заставив Наилу отшагнуть от него в сторону. Он протянул к ней руку, и она вложила в неё холодное полотенце, чтобы он мог вытереть лицо.

— Ты в порядке?

— Мне нужно обратно в лабораторию, — ответил он, после того как вытерся и успокоил дыхание.

— Что ты с собой сделал? — внимательно смотрела на него Наила. — Эта магия работает на всех, кроме некоторого вида магов, либо тех, кто пил раствор петрицита. Скажи правду.

— Виктор принимал экспериментальный препарат. Скорее всего, дело в нём, — девушка почувствовала, что она хотела применить к нему свою способность, и обняла возлюбленного, прижавшись к его щеке своей. Он не оттолкнул её, хотя ему до сих пор было плохо.

— Вы позволите мне взглянуть на него?

— Его больше не осталось, — ответил учёный, сказав девушке, что всё в порядке и что она может отпустить его.

— Тогда у кого ты его взял? — уже настойчивее спросила она, и Виктор задумался над ответом. Вскоре ей стало неудобно за свой тон, и она смягчилась. — Это важно. Если это новая разновидность антидота против воздействия магии, я обязана доложить об этом Андреасу. Так, где ты взял его?

— Не могу сказать, но не бойтесь он никогда не попадет на рынок.

— Был бы ты магом, я бы доверилась тебе.

— Но я доверяю Виктору, а значит вы можете доверится мне, — встала на его сторону Фрида.

— Ладно, оставим это на потом. Возможно, получится исцелить тебя позже, когда препарат выведется из организма.

Виктор лишь кивнул, хотя на деле понимал, что это бесполезно. Хекс-ядро изменило его клетки, и те стали отвергать любую другую магию. Хуже того, эта сила ушла, но связь с ней осталась. Он чувствовал это, слышал её призыв. Похоже ядро само решало, что дать и забрать.

«Магия не будет вредить тебе, если ты признаешь её частью себя, запомни».

Он вспомнил слова Наилы, и те ещё больше подтвердили его догадку. Теперь он был полностью уверен, что выбранный им путь единственный. Осталось подумать, как рассказать о нём Фриде.

— Давайте возвращаться.

Из-за банкета, который проводился следом за симпозиумом, Виктору и Фриде пришлось добираться до лаборатории окольными путями. Весь путь девушка уговаривала его пойти в её общежитие, где ему было бы гораздо комфортнее, да и она смогла бы позаботиться о нём, но Виктор наотрез отказывался, сказав, что не хочет, чтобы она видела его таким.

Девушка недоумевала, но ему всё-таки удалось убедить её оставить его. Выждав какое-то время, он закрыл дверь и снова взялся за дело. С трудом он доплёлся к матрице от дивана. Чувствовал, как смертельно устал и как ломались его кости. Это был полный откат назад, но ещё не окончательный провал, ещё можно было вернуть всё как было.

С затаившемся внутри страхом он разглядывал яркий многогранник, покачивающийся на постаменте, и параллельно вырезал на коже руны, надеясь, что последний шанс не станет буквально последним. Прошлые его порезы зажили быстро из-за мерцания, сколько будут заживать новые он не знал. Впрочем, на это было всё равно, главное, чтобы силы вернулись, а как много для этого придётся отдать крови неважно.

В этот раз он не медлил, приблизился рукой к ядру и поддался его притяжению, позволив ему взять столько, сколько оно хочет. Руны на нём загорелись, и учёного затрясло от разряда, ломающего его изнутри и меняющего его клетки на новые.

Древняя сила наполняла его тело и болью, и магией, обещала избавить его от страданий, если он признает её частью себя и пожертвует плотью, чтобы стать идеальным человеком без слабостей. Сама же она хотела только защиты и возможности развиваться, но для этого им нужен был прочный союз, который в конечном итоге поднял бы их на новую ступень развития.

Виктор хотел выжить, поэтому согласился. Боль его начала утихать, и ядро вскоре отпустило его. Учёный обрушился локтями на стол и услышал звон металла. Кожа на одной руке до кисти сменилась гибкой магической сталью. Он пошевелил пальцами, ощущение скрежета оказалось приятным.

Матрица продолжала качаться и затягивать на его глазах последние капли крови со стола. Виктор, договорившейся с ней и переставший бояться её, коснулся пальцем её грани. Та сжалась, будто от щекотки и ответила ему слабым, едва ощутимым разрядом.

Удивительно. Она эволюционирует гораздо быстрее, чем он думал.

Он взял её в измененную ладонь, и в пространстве над ним образовался маленький вихрь из нестабильной энергии, что из-за резкой смены полярности начал разбрасывать молнии по лаборатории. Учёный всполошился и тут же положил многогранник назад, но оболочка ядра энтропии³ разрушилась не сразу. За три удара она смогла навести больше беспорядка в лаборатории, чем Фрида за всё их знакомство.

Виктор не стал прибираться, а бросился искать бумагу и карандаш, чтобы записать увиденное. Он был так увлечён, что даже не заметил, как дверь скрипнула и снова тихонько защёлкнулась.

* * *

На следующий день в академии вывесили итоги симпозиума. Учёный не спал полночи — всё пытался разобраться в силе ядра и понять, что ему делать дальше, — но увидев листовки на главной доске, быстро проснулся.

Чертежи. Там были вывешены чертежи его големов, а под ними имя профессора Рогана! То, что его изобретение украли, он понял не сразу. Дважды прочитал всё от корки до корки, чтобы найти соответствия, и они были.

В волнении он начал думать, когда это могло произойти. На ум приходило время, когда он надолго уезжал в Заун. Тогда он торопился и забыл несколько черновиков с начальными разработками. Похоже Роган украл их и переделал под себя.

В попытках восстановить справедливость учёный вернулся в лабораторию, взял свои старые чертежи и пошёл с ними в администрацию академии, чтобы подать официальную жалобу, но его речи никого не тронули. Им нужен был свидетель, который бы подтвердил его информацию.

На его роль подходил только один человек — его бывший напарник, с которым они рассорились ещё вчера. Джейсу больше всего доверяли в академии из-за его открытого характера и умения свободно общаться со всеми. Сам Виктор же вёл себя как затворник и, в большинстве своём, не был никому интересен.

Он до последнего не хотел обращаться к Талису, но искренне надеялся, что их конфликт не повлияет на его решение, если речь касается восстановления справедливости. Но Джейс вопреки его ожиданиям отказался подтвердить его слова. Их отношения стали ещё более натянутыми, когда он напрямую сказал Виктору, что знает об его экспериментах над собой. Он обвинил его в более крупной лжи перед ним, как другом, сказал, что ему нужно немедленно прекратить всё это, иначе он пойдёт к Хаймердингеру. На деле же Джейс просто испугался того, что Виктор поддастся пагубному воздействию магии.

Талис долго искал его на банкете после симпозиума, чтобы рассказать про големов, и даже немного обрадовался, когда увидел странный свет под дверью его лаборатории. Зайти сразу он не смог, но ключ у него остался. Прежде чем войти, он решил слегка подглядеть, а затем вдруг увидел, как магия мучает Виктора, а потом тут же отпускает.

Сам он тотчас бы попытался убежать, но его напарник склонился перед ядром и смотрел на него с благоволением. Его лицо будто изменилось, когда он взял матрицу. В этот момент Виктор уже не казался таким слабым, каким выглядел раньше. Эти перемены пугали.

Сам Виктор не желал останавливаться. Он ушёл из лаборатории бывшего напарника и вернулся к работе, позволив вопросу големов решиться в пользу профессора Рогана. Впрочем, о словах Джейса он не забыл. В быстром темпе он начал думать о том, как уйти из академии вместе с ядром.

* * *

У Виктора была тысяча и одна возможность рассказать обо всём Фриде, но он так и не смог посвятить её в то, что с ним происходит. Слова и реакция Джейса так повлияли на него, что он проглатывал язык всякий раз, когда пытался заговорить с ней.

Ненароком на ум приходили слова Синджеда:

«Если выберешь этот путь, все от тебя отвернутся».

Что ж, Джейс уже отвернулся.

«Если решил менять мир, будь готов бороться с теми, кто думает иначе…»

Если в ситуации с Талисом он был готов упрямствовать, то с Фридой всё было гораздо сложнее. Она вряд ли хотела бы видеть киборга рядом с собой, а он не мог представить компромисса или другой возможности, как это исправить. Процесс уже был запущен. Без магии ядра он бы умер через неделю или того раньше.

Он совсем не знал, как быть, но подозревал, что она всё равно выведает обо всём у Джейса. Если он промолчит и не скажет сейчас, то сможет ли подготовится к этому разговору к их следующей встрече?

Ещё никогда его руки так не тряслись во время работы, а ведь Фрида просто сидела рядом с ним и подавала ему инструменты. У неё скоро выпуск, нужно готовить итоговую работу, а она пришла во время большого перерыва между занятиями, чтобы помочь ему в лаборатории.

Вот как он может обманывать её?

У них было полчаса — после обеда Хаймердингер вернётся в академию и придёт к нему вместе с Джейсом, — но они всё говорили не о том.

— Это будет посох? — спросила она, с небольшим удивлением оглядывая длинный предмет, что лежал на столе и над которым работал Виктор.

— Да, это будет новое хекстековое устройство для… это я ещё не придумал.

«Хекстекового ядра», — должен был ответить он, но трусливо соврал, надеясь, что она ничего не заподозрит. Даже руки пришлось спрятать за чёрными перчатками, прикрывшись тем, что поранился и боится занести в рану грязь. Про Рогана он тоже ничего не сказал, иначе бы она тут же пошла устраивать разнос Джейсу. Наплечник для выноса хекс-когтя он уже подготовил, но решил не активировать его в академии и спрятал несколько самоцветов в сумке.

Фрида уклончиво промычала, а затем наклонила к нему голову и осторожно сказала:

— Тебе снова стало лучше. Как такое возможно?

Глаза её с подозрением засеменили по его лицу, и он понял, что, пытаясь решить сразу несколько проблем, просчитался в одном: он забыл, что она видит жизненную и магическую энергию людей.

— Я не знаю, возможно, нужно было немного отдохнуть, чтобы всё вернулось к тому, что было.

— Тогда нам не стоит пробовать ту магию снова, лучше остановимся на том препарате, о котором ты говорил. У кого ты его взял?

— Прости, я не могу сконцентрироваться, ты мешаешь мне думать, Фрид. Давай поговорим об этом позже, хорошо?

— Вечером?

— Вечером.

— Ладно, но у тебя правда всё в порядке? Мне постоянно кажется, что что-то не так, да и ты в последнее время ведёшь себя как-то отстранённо. Я волнуюсь.

Если бы эмоции не мешали ей думать, она бы уже давно его раскусила. Нужно было только связать всё воедино: более органический вид ядра, его неожиданное восстановление, готовый хекс-коготь на другом столе и сумку с несколькими самоцветами, энергию которых она не могла не заметить.

— Похоже, ты не успокоишься, пока не убедишься, что всё и в самом деле в порядке, да?

Он со скрипом отодвинул стул и принялся отстёгивать ремешки на коленном ортезе. Она тут же спросила, что он задумал.

— Хочу попробовать кое-что.

Смутно понимая, что конкретно он имел в виду, девушка заморгала, а затем вскрикнула, стоило Виктору встать и поднять её на руки. Оказавшись на высоте, она сильнее обхватила руками его шею.

— Пройдёмся, — улыбнулся и неторопливо зашагал к дивану Виктор, отчего карие глаза сначала поползли вверх, а потом и вовсе заслезились от счастья.

Когда они добрались до места, она уже плакала и прижималась к нему так, будто хотела скрыть это. Грудь и плечи её дрожали, но она стойко удерживала эмоции в себе, чтобы в один раз не разреветься. Учёному даже пришлось сесть с ней на руках на диван — так она не хотела отпускать его.

— Не плачь. Не плачь из-за меня, ладно?

— Боишься, что мои глаза опухнут и мне придётся пропустить из-за тебя занятие?

— Учёба, конечно, важна, но нет, дело не в этом. Знаешь, я всегда считал, что эмоции часто мешают нам думать, но только рядом с тобой я чувствую, что они способны влиять на мир. Я так люблю тебя, поэтому хочу, чтобы ты знала, что всегда будешь важна для меня, даже если я перестану быть важным тебе.

— Перестань. Для меня ты всегда будешь важным. Не сравнивай меня с Джейсом. Это ведь из-за него ты поднял эту тему?

— Д-да.

Услышав его ответ, она смахнула все слёзы и, выровнявшись в спине, напрямую посмотрела на Виктора. Лица их были так близко, что вся его уверенность испарилась, а совесть с удвоенной силой надавила на грудь.

— Пока я рядом, ты никогда не останешься один. Ни-ко-гда.

— Что бы я не сделал?

— Если собрался говорить глупости, то перечисли мне сразу все варианты, чтобы я ответила на них разом, — он улыбнулся, но тут же попытался избежать её взгляда, тогда она повернула его голову обратно на себя: — Прости, что подняла эту тему, я тоже хотела сказать, что люблю тебя.

— Это меня и пугает…

— Минуточку, пугает? — её лицо подозрительно сощурилось, и она заелозила у него ногах так, что ему пришлось сильнее обхватить её руками.

— Ты можешь творить такие удивительные вещи, что это иногда пугает меня, но куда больше я боюсь, когда из-за меня ты начинаешь творить глупости.

— Так ты боишься меня? Правда?

— Бояться «тебя» и «за тебя» — абсолютно разные вещи, Фрид.

— Разве?

Он хотел ответить, но её губы нашли его, и мысль затерялась в поцелуе. Виктор нежно сходил с ума, боясь потерять её и разрушить момент этой близости своим признанием. Скажет — она может пойти за ним и разрушит своё будущее, промолчит — её не выгонят из академии. Наила поможет ей, он был в этом уверен.

А ты?

А у него свой путь.

* * *

— Остановите его! Держите! — кричал во весь голос Хаймердингер, когда несколько миротворцев вломились в лабораторию, услышав его зов.

Виктор обернулся в их сторону и вытянул посох с хекс-матрицей перед собой. Три выстрела в разные части комнаты образовали замкнутую фигуру, и руны, манипулирующие гравитацией, поймали людей в ловушку. Как у Джейса и Хаймердингера, их вес стал резко увеличиваться, а притяжение к центру Земли возрастать. Они сделали несколько замедленных шагов внутри фигуры, пока сила гравитации не заставила всех осесть, а затем прижаться к полу.

Учёный, водрузивший на себя хекс-коготь и сумку, прошёл мимо распластанных по полу бывшего декана и напарника и на секунду остановился.

— Виктор, мальчик мой, одумайся. То, что ты делаешь с собой неправильно. Эта магия поработит тебя. Откажись от неё.

— Нет, профессор. Я не стану игнорировать безграничные возможности, я не боюсь перемен, как вы. Зачем ограничиваться тем, что работает хорошо, либо совсем не работает, если можно получить нечто исключительное?

— Но это исключительное может уничтожить всё!

— А может сделать жизни людей и человечества лучше.

— Безумец! — сказал, как отрезал, Талис, который как бы не старался, не мог поднять руку и дотянуться до своего молота. Чем больше он двигался, тем сильнее крошился пол под ними.

— Замолчи, Джейс.

— Я скажу ей, каким обманщиком ты стал. Я найду тебя, Виктор, и в следующий раз подготовлюсь.

— Вы только тянете моё время, прощайте.

Он зашагал вперёд, но увидев краем глаза шкатулку с хекс-самоцветами, снова остановился. До этого он уже взял себе из неё пару штук, но ядро нашептывало, что нужно взять всё, что в его руках им будет безопасней, чем под контролем Совета. И пусть до этого он не хотел этого, но если он решил менять мир, то в первую очередь стоило позаботиться об энергии.