Превосходное и недвусмысленное предсказание № 666. (гет)

Глава девятая, настолько недлинная, что могла бы стать эпилогом, в которой автор решает: надо ли оставить все, как говаривал Принц Датский: «Дальше тишина», или рассказать о некоторых последующих событиях, уже известных читателю из Книги-канона, прочитанной не раз, но изменив немного угол зрения так, чтобы вершина этого угла оказалась в зрачке Змея Эдемского, известного нам под именем демона Кроули, а также изложить для всех, наконец предсказание под номером из трех шестерок.

Но не горюй, когда арест жестокий

Возьмёт меня отсюда навсегда,

Свой век продолжу в этих строках долгий,

Как память, разделив твои года.

Читая, ты поймёшь, что сердце пело,

Когда тебе я посвящал сонет,

Земля своё получит — только тело,

Но дух с тобой, его не гаснет свет.

Ты потеряешь только прозу жизни -

Отбросы, что теперь еда червей,

Огня добычу, но остались мысли,

А низменное всё забудь скорей.

В душе вся ценность, не в её одежде,

А творчество всегда с тобой как прежде.

(Уильям Шекспир 1564-1616)

Благодаря запутанности бюрократии Преисподней в семнадцатом веке, отсутствия Кроули в течение почти тринадцати лет никто не заметил, он даже ухитрялся иногда оставить в секретном дупле пару строк со словами любви и тепла для нее. Очередной отчет о деяниях он предоставил уже в 1650 году. А за это время смертные наделали столько, что отчитаться было о чем. Целая череда битв, в которых граждане одной страны успешно убивали друг друга и казнь Карла Первого в 1649 году чего стоили! Ну а потом начался совершенно не логичный путь страны от власти одного тирана к власти другого, а потом и к реставрации монархии. Пуританское вмешательство в жизнь становилось все несноснее. Церковная музыка отвергалась, ноты сжигались, разрушенные органы и объявленные греховным инструментом скрипки — довершали безумие. Попытка сопротивления вылилась в содействие Локку и Гибсону в постановке в 1653 году маски «Купидон и Смерть», с простой, но с точки зрения Азраила весьма еретической идеей — любовь побеждает смерть. Ну и что?! Кроули хотелось хотя бы участием в указанном проекте в качестве дарителя идеи доказать, что смерть не всесильна. Годом позже, отследив ту часть исполнения желания Агнессы, которая касалась непродавания книги и исчезновения не проданных экземпляров в 1655 году, он смог сделать это мимоходом и незаметно для Повелителя. Тем более, что Парламент уже в 1654-м так удачно отменил Рождество вместе с другими праздниками. Веселье запрещали, и желание читать предсказания будущего в невеселом мире ни у кого не возникало. Однако, время шло к 1656 году, а он знал, что это значит. После утреннего визита к Смерти, короткого, неудачного и глупого, он рванул в Экклстон, но кони не быстры, а попытка драки с Азраилом привела к резкому уменьшению его полетной скорости. Поэтому прибыл он туда аж через неделю после казни. Забрал из дупла в яблоне конверт со своим настоящим именем и из дома Агнессы вынес чудом еще живое лимонное дерево. Вернулся в Лондон тем же плачевным темпом, но добраться смог только до лавочки Азирафеля в Сохо. Вечер был туманным и промозглым, лавочка — закрыта, Ангела там не оказалось. Тогда он уселся на ступени в обнимку с лимоном и стал ждать. Азирафель появился около полуночи и, обнаружив у порога демона с деревом в руках, удивленно спросил: «Кроули? Ты тут зачем?»

— Приветик, — ответил демон и как-то странно посмотрел на ангела поверх очков. — Ты не возьмешь дерево? На сохранение? У меня тут сейчас жилья нет постоянного. Я заберу после. Без подвохов. Просто лимонное дерево. Скоро зацветет. Но холодов оно не любит. А ты сохранишь. Поливай только и на листья брызгай водой, ему это нравится.

Азирафель кивнул, открыл дверь и пригласил: «Заноси уже свое дерево.» Кроули прошел внутрь, поставил горшок с лимоном на пол поближе к окну и собрался уже выйти обратно, как Ангел вдруг спросил: «Может… Ты кажется не в порядке? Сейчас я что-нибудь придумаю…»

— Ничего не надо. Мне пора.

— Но твои крылья?! Это же след косы Смерти? Подрался с Ним что ли? Твои знают? Ты, вообще, как сюда добрался? И зачем ты с Ним связался?

Конечно, Ангелы видят больше и глубже, и Азирафель заметил все — скошенные под самый корень на крыльях перья, затравленный горький взгляд и почему-то тонкое золотое кольцо на левой руке. Кроули проследил его взгляд и, кривовато улыбнувшись, поправил очки на переносице, прикрыв ими глаза, и сжал левую руку в кулак: «Оставь, отрастут. Ничего им не сделается. Связался, конечно, зря. Это я и сам знаю. Благодарю за дерево. Я точно заберу. Как только найду себе дом. Оно мне крайне нужно. Дерево я имею в виду.» После чего резко вышел и растворился в тумане.

Азирафель дерево хранил довольно долго. Летние цветы ему понравились. А зимой он даже попробовал однажды плод: «Ох, кисло, аж Москву видать! А Британии в ту сторону уж лучше не заглядывать ни сейчас, ни потом, особенно корыстными колониальными взглядами.» Он расценил реакцию на кислоту плода, как связанную примерно с одновременной высылкой из Москвы «Русской компании», так и с предпочтением из вкусов, обнаруженных людьми в последнее время, — шоколадного. «Нет, лимон — это не мое, какао гораздо вкуснее. Ну, или вино в хорошей компании,» — сделал он вывод, мельком вспоминая странное лицо демона в их последнюю встречу и пеньки от перьев на его крыльях.

Что касается вопроса незаметности описанных событий для хозяина Преисподней, то он ведь не Лигур, и вполне мог пользоваться техническими достижениями из будущего и отслеживать всех своих подчиненных. Михаил, например, имела фотографии ангела и демона в шекспировском театре! Иное дело вопрос доверия! А Люцифер вряд ли бы доверил некоторые секреты даже Вельзевул. Что это был бы за порядок, где демоны друг другу доверяют?! Но в далеком будущем своего ребенка он почему-то доверил психу-Кроули, а не гораздо выше него стоявшим по рангу герцогам Ада. И, прости, любезный читатель мой, это уже не вмещается в данную историю любви, потерь, обретений, расставаний и встреч.

Ближе к нашему времени в далеком Лос-Анжелесе, куда ее прадедушка перебрался как раз перед Первой мировой войной, руководствуясь очередным предсказанием Агнессы, спасавшей своих потомков от Войны, а затем и разбогател, разгадав за два дня до срока предсказание о крахе фондовой биржи в 1929 году, десятилетняя девочка по имени Анафема, отец которой после 22 ноября 1963 года благополучно вернулся из Кингс-линна, то есть Далласа, упорно расспрашивала свою мать: «Разве Агнесса была суеверной? Ведь нет?! Тогда почему в книге нет предсказания № 666?» На что получила такой ответ: «Да, суеверной она не была, как всякая мудрая женщина. И если ты приглядишься, то обнаружишь, что данное предсказание было, но страница с ним вырвана очень давно. Скорее всего это сделала она сама, так как точно знала для кого его сделала. Возможно, она даже каким-то не известным нам способом сама передала предсказание адресату. Надо ли нам знать, что это был за адресат? Это ее книга и единственный оставшийся экземпляр использовался только потомками, собственно, так все и задумывалось, как гласит легенда. Думаю, что это был исключительно близкий для нее человек.»

— Или не человек, учитывая номер предсказания, — подумала Анафема, но вслух развивать тему не стала.

Этот же вопрос также очень заинтересовал Азирафеля в ночь его близкого знакомства с Книгой предсказаний Агнессы Псих, но вопрос о местонахождении антихриста в тот момент интересовал его куда больше, и Ангел не придал исчезнувшему предсказанию никакого значения.

Да, столкнувшись с велосипедом близ Тадфилда, Кроули интересовался только возможным повреждением «Бентли» и удалением царапин с любимой тачки. Но, когда Азирафель обнаружил книгу в машине, он тотчас ее узнал, и она просто обожгла ему сердце так сильно, что ничего лучшего он не придумал, как заявить, что он не читает и книга принадлежит той сумасшедшей девице. И хорошо еще, что Азирафель не видел выражения его лица! Вы представьте, каково это вдруг понять, что только что столкнулся с живым продолжением утраченной почти четыреста лет назад возлюбленной?! И понять, что, если они с Азирафелем не придумают, как найти мальчишку и не остановят всю эту канитель с Армагеддоном, он потеряет со всем человечеством вместе и свою ненормальную прапраправнучку. Анафема же, отнесла свои странные ощущения по поводу аур двух чудиков, сбивших ее на дороге, к симптомам сотрясения мозга в легкой степени, полученного ею при падении. Особенно ее беспокоило то, что увидела она в ауре того, что был за рулем в темноте в черных очках. Кроме всего прочего весьма странного, в этой ауре чувствовалось что-то старое, что-то новое, что-то синее и явственный след присутствия едва уловимой частицы Агнессы. Все то же самое она ощущала всегда, едва открывала Книгу. Но ее, как и Азирафеля все же больше беспокоило в тот момент предотвращение конца света, а не разборки с неясными аурами двух идиотов. «Несущественно! И только полный ПСИХ может гонять в темноте в черных очках! Ничего удивительного, что он на меня налетел на своем винтажном катафалке,» — решила она, а далее вы и сами знаете, как развивались события.

Когда Книга сама оказалась в руках Кроули в пожаре, среди огня, хлопков, рушащихся книжных полок и кошмара очередной потери родственной души — на сей раз — лучшего друга, он ухватился за нее, как единственный возможный в такой ситуации якорь и спрятал в карман, подумав шекспировской строкой: «А творчество всегда с тобой как прежде.» После этого он кричал и плакал, и эти вырвавшиеся наружу слезы наполнили его отчаянной злостью, бесшабашной решимостью, необъяснимой уверенностью, укрепившейся особенно после обнаружения в книге заметок ангела и направления для дальнейшего пути — наперекор всему. Именно эти злость, решимость и уверенность помогли ему пустить в ход всю силу воображения, что довела его сквозь огонь до аэродрома. И все это — благодаря ее книге! Благодаря Агнессе!

Позже, много позже описанных сэром Терри Пратчеттом событий, произошедших на аэродроме, после использования предсказания Агнессы о необходимости правильно выбирать облик и даже после приятного вечера с распевающим на Беркли-стрит соловьем, он вернулся в свою квартиру и, расположившись в оранжерее, вынул из бадьи с древним лимонным деревом трубочку герметичной пробирки со спрятанным в ней истертым клочком старинной бумаги и перечитал в который раз строки, напечатанные шрифтом четырехсотлетней давности.

Это была страница, вырванная из книги 1655 года издания, на которой значилось:

«666. Для тебя, странный Хранитель мой, полезно прочесть стих семьдесят четвертый из тех, что Уильям написал: «Тебе — мое вино, моя душа!» Но бойся губительного одиночества. Утешишься, найдя родственную душу. Обретешь ее во спасение свое. Душа сия и друг, и враг твой заклятый, и она с тобой рядом уже давно, только оглянись.»

Примечания к главе девятой.

маска «Купидон и Смерть». Маски — музыкальные представления в Англии в 16-17 веках, которые можно считать предтечей оперы. Сюжета могло не быть, или он был незатейлив и мифологичен. Костюмированные номера сменяли друг друга, сопровождаясь музыкой, песнями и танцами. В 1653 году поставлена маска «Купидон и Смерть» на текст Джеймса Шерли и музыку Мэтью Локка и Кристофера Гиббсона. На сцене действовали аллегории, но все было понятно, и Смерти такое действо вряд ли бы понравилось.

тонкое золотое кольцо на левой руке — как известно, англичане носят венчальное кольцо на правой руке, в отличие от нас. Если кольцо на левой — это знак вдовства.

вынул из бадьи с древним лимонным деревом. Средняя продолжительность жизни лимонных деревьев, которые растут на открытом воздухе, составляет более 50-ти лет. С практикой надлежащего ухода и профилактики заболеваний, дерево может прожить и более 100 лет. Комнатные лимонные деревья живут примерно столько же, около 50-ти лет. Но если сильно уговаривать, правильно подкармливать, иногда покрикивать, особенно если хозяин дерева демон, то вполне могло бы прожить и четыреста лет.

Стих семьдесят четвертый. Вы уже догадались, что Агнесса имела в виду 74-й сонет Шекспира, вынесенный эпиграфом к данной главе в неизвестно чьем переводе и который приведу здесь для вас в переводе С.Я.Маршака:

Когда меня отправят под арест

Без выкупа, залога и отсрочки,

Не глыбы камня, не могильный крест —

Мне памятником будут эти строчки.

Ты вновь и вновь найдешь в моих стихах

Все, что во мне тебе принадлежало.

Пускай земле достанется мой прах,-

Ты, потеряв меня, утратишь мало.

С тобою будет лучшее во мне.

А смерть возьмет от жизни быстротечной

Осадок, остающийся на дне,

То, что похитить мог бродяга встречный.

Ей — черепки разбитого ковша,

Тебе — мое вино, моя душа.

И для англоязычных читателей:

But be contented when that fell arrest

Without all bail shall carry me away,

My life hath in this line some interest,

Which for memorial still with thee shall stay.

When thou reviewest this, thou dost review

The very part was consecrate to thee:

The earth can have but earth, which is his due;

My spirit is thine, the better part of me.

So then thou hast but lost the dregs of life,

The prey of worms, my body being dead,

The coward conquest of a wretch's knife,

Too base of thee to be remembered:

The worth of that is that which it contains,

And that is this, and this with thee remains.

Для тех же, кто после всех повторений великих строк великого Уильяма все еще не понял и продолжает задавать вопросы: да, именно таким образом Агнесса оставила свою душу не Аду или Раю, она оставила ее своему Хранителю навсегда.

Конец.