Сказка моей жизни (гет)

Наступил сентябрь, в нашей академии начались занятия. И снова лекции по самообороне читает мой любимый профессор — Нимфадора Люпин.

Погода стоит удивительно теплая, даже жаркая, и мы все, наплевав на традиции, ходим в маггловской одежде, отложив мантии до боле холодных времен. Даже профессора предпочитают легкие рубашки и блузки.

Моя преподавательница сегодня в нежно-розовой блузке из просвещающегося батиста и короткой джинсовой юбке. Я смотрю на ее загорелые ножки и чувствую, как кровь пульсирует у меня в висках. Хорошо, что это — последний урок. Когда же он кончится? Наконец, Дора объявляет конец урока. Если какой-нибудь умник сейчас вздумает задержаться со своими дурацкими вопросами, я нашлю на него Круцио. Но таких не нашлось, все дружно покидают класс. Я подхожу к дверям, закрываю их и накладываю заглушаюшее заклятие. Я подхожу к моей учительнице, обнимаю ее.

— Гарри, ты что делаешь? Сюда могут войти, — испуганно говорит она.

Неужели она думает, что я так глуп и не позаботился об этом? Я прижимаю ее к учительскому столу, расстегиваю ее блузку.

— Я так соскучился, Дора.

— Мы же были вместе вчера, — напоминает мне она.

Вчера? А мне кажется, это было так давно. Я целую ее плечи, провожу языком по ложбинке между двумя полушариями, прикасаюсь губами к родинке на правой груди.

— Гарри, что ты делаешь? — ее голос уже не такой испуганный.

По-моему ответ и так ясен.

— Я хочу свою учительницу, — мои руки ласкают ее бедра, — вы так привлекательны, профессор.

Она пытается отстраниться от меня.

— Тогда приходи ко мне сегодня вечером.

— Вечером, это само собой, — соглашаюсь я, — а что мне делать сейчас? Я хотел этого весь урок.

— Так вот о чем думают студенты во время моих уроков! — с притворным ужасом говорит она.

— Только один из них. Но, если, еще в чью-то безмозглую головушку придет подобная мысль, я сразу нашлю на неге Аваду.

Она смеется.

— Ты ревнивый?

Да, я очень ревнивый, если речь идет о любимой женщине, я — собственник.

Она снимает с меня очки, это знак того, что она сдается. Я укладываю ее тут же на столе, прямо на ее конспекты и книги. Она закусывает губу, пытаясь сдержать стон. Стони, девочка моя, не бойся!

Мы переводим дыхание, приводим в порядок свою одежду и выходим из класса. Мы идем по коридору, я хочу взять ее за руку, но она испуганно отдергивает.

— Дора, переезжай ко мне, — в который раз прошу я ее. А она снова отказывается. Может, мне снять квартиру?

— Приходи вечером, Гарри, — приглашает она. Конечно, я приду.

* * *

Вечером я застаю Дору с Тедди во дворе: они строят замок из песка. Наш мальчик так пристрастился к этому делу, что пришлось организовать ему песочницу перед домом. Может, он станет архитектором? А что, было бы здорово. Сколько можно воевать? Пора уже что-то строить.

Миссис Тонкс уже приготовила ужин и зовет нас. Пока Дора и Тедди умываются, я помогаю ей на кухне. Я уже достаточно хорошо знаю, где что у них лежит, не один раз я крался сюда ночью, чтобы попить и перекусить чего-нибудь.

— Гарри, — говорит Андромеда, — вот тут лежат сыр и колбаса. Если захочешь — бери и ешь.

Меня удивляет это предложение.

— Спасибо, миссис Тонкс, — отвечаю я. Зачем она мне это сказала?

Уже поздний вечер, Тедди давно спит, да и миссис Тонкс выглядит уставшей. Я встаю.

— Пожалуй, пойду, — говорю я.

Дора тоже встает.

— Да, Гарри, тебе пора.

Андромеда смеется.

— И долго вы собираетесь ломать эту комедию, ребята?

Мы удивленно смотрим на нее.

— Зачем Гарри уходить? — продолжает она. — Чтобы через полчаса появиться у тебя в спальне?

Дора делает круглые глаза.

— Мама! Что ты говоришь?

— Если вы хотите быть вместе, так будьте! Не понимаю, зачем делать из этого тайну?

Значит, она все знает. Я мог бы догадаться.

Я беру Дору за талию. Теперь не нужно ничего скрывать. Мы смеемся.

— Спокойной ночи, ребята, — говорит миссис Тонкс, поднимаясь по лестнице. Вдруг она останавливается.

— Кстати, вам нужно тщательнее накладывать заглушающие заклятия, — и, смеясь, ушла.

Я уже смелее обнимаю мою любимую. Щеки ее пылают.

— Сегодня я буду ставить заглушки.

— Думаю, теперь в этом нет необходимости.

— Нет, я обязательно поставлю. Неудобно, что мама все слышит.

Мы поднимаемся в ее спальню. Дора тщательно ставит заглушающие заклятия. Я, смеясь, смотрю на нее.

— Все надежно? — спрашиваю я.

— Думаю, да, — отвечает она.

— Проверим.

Я беру ее на руки, укладываю на кровать. Я начинаю не спеша покрывать поцелуями ее лицо, шею… Одну за другой расстегиваю пуговицы на ее рубашке. Я не оставляю без внимания ни одного сантиметра ее тела… Ее грудь всегда вызывала у меня восхищение: небольшая, как раз помещается в моей ладони. Я ласкаю ее, целую... Дора гладит мои плечи, стаскивает с меня свитер. Я опускаюсь ниже, провожу языком по ее животу. Развожу руками ее бедра. Она раскрывается мне. Под моими ласками она начинает мелко дрожать и слегка постанывать. Ее пальцы судорожно сжимаются и мнут простыню. Я не останавливаюсь, пока из груди ее не вырывается громкий протяжный стон. Она тяжело дышит.

— Гарри… — шепчет она.

Она произносит мое имя в такие минуты — это ли не счастье?

Но это еще не все, любимая… Я нависаю над ней и легонько трусь о самую чувствительную ее точку. Она судорожно ловит ртом воздух, ее бедра поднимаются мне навстречу. Я еще немного дразню ее, потом накрываю ее тело своим. Ее ноги крепко обвивают меня. Комната оглашается нашими стонами и я, обессиленный падаю на нее. Она не спешит меня отпускать, ее руки поглаживают мою спину. Я приподнимаюсь на локтях и смотрю в ее счастливые глаза. Если бы мне сказали: ты будешь жить вечно, но никогда она не произнесет твое имя в момент страсти, никогда ты не увидишь таких счастливых ее глаз, я бы выбрал смерть.

Она лежит у меня на плече. Как хорошо, что не надо никуда уходить.

— Я хочу пить, — говорит она.

— А я хочу есть, — отвечаю я и добавляю, — пора сделать набег на кухню. Твоя мама показала, где лежит колбаса.

* * *

Уже несколько месяцев мы живем открыто. И что странно, никто из наших друзей и знакомых этому не удивился. Такое впечатление, что все давно уже все знали и ждали этого.

Тедди зовет меня папой. А как же иначе? Ведь я всегда рядом с ним, я люблю его как своего сына, забочусь о нем… К нам часто заходят Уизли, и мы нередко бываем у них. Дора очень любит возиться с малышами. Викки Уизли уже успела привязаться к ней, и, когда мы приходим к ним в гости, она радостно визжит.

Я смотрю, как моя Дора возится с малышней, и думаю о том, что я хочу, чтобы она так же возилась с моим ребенком.

В ящике моего стола уже несколько недель лежит коробочка с обручальным кольцом. Я жду подходящего момента. Думаю, сделаю это в Рождество, до него осталось десять дней.

Моя учеба подходит к концу. После праздников мы сдаем выпускные экзамены. А пока мы проходим практику в аврорате.

Сегодня у меня ночное дежурство. Мы с моим напарником патрулируем улицу, вскоре появляются Тина Куинз со своим напарником. Это означает пересменку, мы можем пару часов погреться в теплой строжке неподалеку и перекусить.

Я выпиваю чашку обжигающе горячего чаю, и, усевшись в кресле у камину, начинаю дремать. Мне снится Ремус, впервые за все время. Он, улыбаясь, подходит ко мне. А я думаю: знает он или не знает?

— Привет, Гарри, — обнимает он меня, — я пришел сказать тебе спасибо за Дору и Тедди.

Значит, все-таки, знает…

— Я так рад, что ты с ними, — продолжает он, — они очень любят тебя.

* * *

Я возвращаюсь домой утром, промерзший и уставший. Дора, как всегда встречает меня. От ее объятий мне становится тепло. Она целует меня, ласково гладит по щеке.

— Я люблю тебя, Гарри.

Да, любимая, я знаю.