Собиратель душ (гет)

Аккуратно положив Аларию на диван, Сайрус присел на колени перед ней. Он так был сосредоточен, что не заметил Глуриана, метавшегося по квартире, как только они появились. И не обратил внимания на него, когда тот присел рядом. Сайрус никогда и никого не лечил, его боевые раны затягивались сами. Но Высшая была сейчас такой хрупкой, такой бледной, что сердце щемило.

― Где мы? ― голос звучал слабо, но Алария не позволяла себе расслабиться, продолжая держаться в сознании.

― У Сайруса дома, ― прозвучал ответ, и Жнец посмотрел на Высшего, кто бледностью соперничал с Аларией.

― Надо уходить, они придут за нами! ― она хотела подняться, но Сайрус придержал ее, надавливая на плечи, чтобы та легла обратно.

― Здесь мы в безопасности, ― тихо заверил он ее, сам не узнавая свой голос.

― Что они с тобой сделали? ― вопрос, конечно, риторический, но Глуриан продолжал рассматривать Аларию, ища ответы на ее теле.

― Где Вистиан? ― отвлек его Сайрус, меняя положение, поскольку адреналин отступал, а боль возвращалась.

― Он пошел за Суури.

― Суури? Вы нашли ее? ― Алария оживилась, облизывая сухие губы.

― Да, она поможет тебе, ― он прикрыл ее руку своей, поглаживая большим пальцем.

― Это еще одна Высшая? Она целитель? ― почему-то эта мысль бодрила Сайруса, словно он теперь безоговорочно доверял каждому из них.

Жнец вообще до сегодняшнего дня не придавал должного значения всему, что происходило. Он не до конца осознавал опасность чародеев, не представлял, что они способны на такое. Но встретившись лицом к лицу с ними, понял, что ни за что не откажется от мести. Своей собственной. Он с силой сжал кулаки, вспоминая лицо Дейзи. Его дерзость, его перекошенное злобой лицо. Жнец теперь всецело в команде Высших магов. И пусть его мотивы не столь серьезны для защиты врат Садов Перерождений, но это не значит, что он в самый последний момент повернет назад. Его главная битва еще впереди. И лучше бы Дейзи сдохнуть раньше.

― Она не целитель, ― усмехнулся Глуриан, пересаживаясь на диван рядом с Аларией. ― Она дух единства, дух целостности. Суури не сможет излечить, но поможет скрепить повреждения.

― Повреждения? ― воскликнул Сайрус, вскакивая, но тут же сгибаясь от резкой боли в боку. ― Ты видел ее? Она вся переломана! Ей нужно в больницу!

― О, Жнец, я польщена, ― Алария криво улыбнулась, справляясь с собственной болью, ― но смотри. Я не так беспомощна, запомни это.

Она задрала футболку, открывая вид на испещренное порезами тело. Глубокими, рваными, поверхностными, но в каждой из них искрилась магия, помогающая затягиваться ранам. Медленно, возможно, болезненно, но эффективно. Сайрус взглянул на нее с немым вопросом, и она вздохнула.

― Чародеи лишили меня возможности регенерировать. Когда ты подошел ко мне — то разрушил их магию, ― она улыбнулась, и Сайрус мог поклясться, что увидел благодарность в глубине ее зеленых зрачков.

― Ясно, ― выдохнул он.

― Высшие маги сами отбирали совет чародеев, ― продолжила она, сглотнув. ― Самых сильных, самых стойких, самых преданных. В них никогда не закладывался смысл жестокости и своевольности, они были отобраны с одной целью: дарить душам перерождение, ― Алария смотрела в потолок, теребя пальцами обивку дивана. ― Но так было не всегда. Магия чародеев боевая, тогда как магия Высших созидательная. Испокон веков нас окружали войны и воины, сдерживающие волну разрушений.

Она бросила взгляд на Глуриана, словно ища поддержки, и тот взял слово, облокотившись на колени.

― Однажды мы приняли решение и отдали им Солнас в полное владение. Ведь раньше мы сами спускались туда, чтобы души могли идти дальше. Вистиан единственный, кто продолжал. На их место пришли Жнецы и чародеи, чья магия была слабее, ― он внимательно посмотрел на Сайруса. ― Если ты смог заметить, то Солнас полностью состоит из душ. Большинство из них питает это место. О, да, души — самая мощная и неиссякаемая энергия. Те, кому не суждено переродиться, остаются этой энергией внутри Солнаса. Те, кто перерождения не заслужил попадают в Парас. Попадали, пока Боги не бросили это место, ― Глуриан покачал головой, явно вспоминая какие-то для себя мелочи. ― Возможно, это была наша самая крупная ошибка, поскольку чародеи не знали ничего другого, как стоять на защите. А теперь совет, что мы отобрали лично, занимается перерождением. Понижение в статусе, как считаешь? Мы не заботились об этом, нам же необходимо было поддерживать Сады и магию, чтобы смертная земля могла жить.

― Как? ― нахмурился Сайрус, не совсем улавливая логику.

― Очень просто, ― ответил Глуриан, поглаживая бороду. ― Часть, разумеется, просачивалась, этого никак не избежать. Но основную силу магии мы сохраняли в Садах. Магия — тончайшая материя, ей все равно в ком находиться. Но она переменчива и неустойчива. Человек никогда не сможет овладеть ею, приручить. Она сожжет его изнутри, выжжет душу, и продолжит искать нового носителя. Мы же сдерживаем ее, чтобы она не опустилась на землю. Мы направляем ее, даем душу, способную ей управлять. Мы видим зарождение магии. Ты получил свою сущность, благодаря нам, ― в словах Высшего не было ни грамма хвастовства, он говорил спокойно и даже как-то грустно. ― Зародившаяся магия требовала пристанища, и твоя душа приняла ее, как самая подходящая.

Он замолчал, опустив голову. Вряд ли его рассказ можно было назвать покаянием, но одно Сайрус видел точно: они все винят себя за все, что сейчас происходит. Они не справились, они сами создали себе врагов, кто пытается их уничтожить. Алария вздохнула, массируя плечо.

― То, что ты видел сегодня — это результат закрытия врат Садов, и потери магии. Они также потеряли часть, истощились, как все мы. Только если их подпитывает Солнас, то мы, оказавшись на смертной земле, почти бессильны.

― Истощились? ― брови Жнеца полезли на лоб, грозя остаться там навечно. ― Серьезно? Это ты называешь «истощились»? Мы оба чуть не погибли, я чуть не погиб! На что они в таком случае способны при полном комплекте магии?

― Ты видел когда-нибудь, как бомба разрывает землю? Как землетрясение разрушает города? ― Высшая скривилась, из-за чего опухшая, налитая синевой скула, неестественно сморщилась.

Сайрус неуверенно кивнул, и Алария кивнула в ответ, мол, вот тебе пример их силы.

― Но как же? Объясните мне, почему тогда они просто не соберутся вместе и не возьмут свое? Они легко могли войти во врата, когда те еще были открыты, и захватить Сады. Не напрягаясь!

Глуриан вздохнул, словно Сайрус был дурачком, который ничего не понимал. Но Жнец действительно не понимал. Они говорят о невероятной мощи! И объяснение «потому что» ‒ не объяснение вовсе. Он собственными глазами видел, ощутил на себе, на что способны чародеи, не имея полной власти над своей магией.

― И не говорите мне, что не все так просто, ― предупредил Жнец, как только Глуриан открыл рот. ― Иначе я начну думать, что вы кучка идиотов, играющих в Высших магов, а на деле ничего из себя не представляющих!

Он так распалился, что кровь из открытой раны на боку потекла сильнее, образовывая лужицу под ним.

― Не забывайся, Жнец! ― прорычал Глуриан, почти не размыкая губ.

― Ее чуть не убили, Высший! ― Сайрус ткнул пальцем в Аларию, повышая голос. ― Я понятия не имею, что вы скрываете, но не кажется ли тебе, что пора открыть карты? Если мы играем на одной стороне, то мне нужно знать, что происходит!

Дверь в квартиру распахнулась, впуская внутрь взвинченного, растрепанного Вистиана и смуглую девушку с копной кудрявых волос. Вистиан с порога кинулся к дивану, падая на колени и хватая Аларию обеими руками за лицо.

― Святые Сады, что они с тобой сделали?!

Он гладил ее, осторожно проводя пальцами по одежде и ощупывая взглядом тело. Сайрус отвернулся, словно подглядывал за чем-то личным, и не совсем понимая, почему ему это не понравилось. Но девушка, что пришла с демоном, привлекала его внимание своим поведением. Она, чувствуя себя вполне как дома, скинула куртку, оставаясь в шелковой бежевой рубашке, намотала на руку волосы, скручивая их и завязывая в низкий пучок, а затем широко улыбнулась, демонстрируя две ямочки на щеках и расставила руки в стороны.

― Глуриан! Я так рада видеть тебя живым! ― она заключила в крепкие объятия Высшего, похлопывая того по спине.

― Суури, ― кивнул он, придерживая ее за плечи. ― Где ты была?

― Далеко отсюда, ― махнула она рукой.

Весь ее вид кричал о превосходном настроении, глаза цвета темной вишни горели любопытством. И абсолютно точно ее не смущала истерзанная девушка, лежащая на диване.

Сайрус откашлялся и склонил голову на бок, чуть прищуриваясь. Он старался стоять с прямой спиной, игнорируя разрывающую боль в боку.

― О, это тот самый Жнец Смерти? ― ее густые брови взлетели наверх. ― Привет, красавчик.

Она протянула руку, пройдясь взглядом по нему с ног до головы, и чуть дольше положенного задерживаясь на рубашке, пропитанной кровью.

― Сайрус, ― ответил он, поражаясь ее беспечности. ― Ты еще одна Высшая, ― утвердительно сказал он и кивнул на Аларию. ― Помоги ей.

― Какой смешной, ― хохотнула Суури.

Но вопреки своей демонстративной веселости, Высшая присела рядом с Вистианом и внимательно посмотрела на Аларию.

― Привет, воин, ― поздоровалась она, погладив ту по щеке. Нежно и осторожно. ― Давай посмотрим, как ты смогла такое допустить.

В ее словах не было злости или упрека, скорее безобидное подшучивание. Возможно, это манера общения между магами, но Жнеца все равно раздражало их поведение. Для него каждый день наполняется новыми сигналами опасности, надвигающейся бури, которую, кажется, предотвратить будет невероятно трудно. А они... Мысли Сайруса прервались в тот момент, когда Суури начала расстегивать корсет, откладывая его рядом с собой, стягивать грязную футболку с Аларии, а затем и короткую майку. Оба Высших без стеснения наблюдали за происходящем, потому и Сайрус остался стоять на месте, прижимая руку к пульсирующему боку. Если эти безумцы еще и голыми друг перед другом ходят, то все они точно обречены. Кто знает, может, в своих Садах они хороводы водят, да песни распевают с цветочными венками на головах.

Суури аккуратно развернула Высшую к себе спиной, и Сайрус не сдержал пораженного вздоха. Между лопатками красовался черный рисунок в виде руны, что Алария показывала ему. Руна Минекса, олицетворяющая Высшую, но дело было в другом: татуировка горела. Обожженные края искрились, делая рисунок зрительно больше и объемнее.

― Ох, дорогая, ― выдохнула Суури, с которой в миг слетела маска игривости. ― Насколько близко они подошли?

― Не так, как, должно быть, кажется, ― несмотря на вздрагивающее тело, Алария говорила твердо, крепко сжимая спинку дивана. ― Но они были убедительны.

Высшая приложила ладони к спине Аларии, и та замерла. В комнате вообще повисла такая тишина, словно Жнеца оглушили. Он внезапно пошатнулся, но твердая рука Вистиана удержала его на ногах.

― Тебя нужно осмотреть, ― тихо произнес он, играя скулами на бледном лице.

― Я в порядке, ― огрызнулся Сайрус.

― Оно и видно, того и глядишь в обморок шлепнешься, ― демон не шутил, дергая его за локоть на себя.

Вистиан отвел Жнеца к кухне, усаживая того на стул. Но Сайрус не смог сесть, он кажется вообще больше никогда в жизни изменить положение тела не сможет. Боль отдавалась в каждой клеточке, соблазняя закрыть глаза и отключиться. Сайрус оперся руками на столешницу барной стойки, опустив голову. Тяжело дыша, он слышал обрывки причитающих фраз Суури, хриплых вздохов Аларии и бессмысленное бормотание Вистиана.

― Сними рубашку, ― потребовал демон, ― и скажи, где у тебя здесь аптечка.

― Там же, где твое медицинское образование, ― сквозь зубы прошипел Сайрус.

Он сам не знал, почему так злился. Его абсолютно не беспокоила рваная рана на лице, тупая боль в плече, где судя по всему окажется огромный синяк. Его беспокоил бок, который не переставал гореть, а кровь не собиралась останавливаться. Такого с ним еще не бывало, и он чувствовал, как терял силы. С каждой каплей крови, что вытекала из него, из него так же вытекала выдержка.

― Ни один врач тебе не поможет, придурок, но ты продолжай, ― Вистиан вздохнул, отстукивая ритм ботинком по полу.

Сайрус скривился, но развернулся, расстегивая рубашку. Снять ее оказалось еще той задачкой. Несмотря на то, что кровь не останавливалась, ткань все равно частично прилипла к открытой ране. Сжав челюсти, чтобы сохранить хоть каплю собственного достоинства, Жнец дернул хлопок, и его ноги подкосились. Он глухо взвыл, хватаясь рукой за край стола.

― Черт возьми, ― прохрипел он.

― Черт возьми, ― эхом повторил Вистиан, но совершенно с другой интонацией. Его глаза расширились, а рот приоткрылся. ― Суури, без тебя не обойтись.

Опустив голову, Жнец нахмурился. По его коже расходились темно-зеленые следы, как корни, облепившие ребра, живот и почти касались грудины. Полосы двигались с циркулирующим ядом внутри. Отвратительное зрелище, рождающее в области сердца панику.

― Что это? ― ошеломленно спросил Сайрус, поднимая глаза на Вистиана.

― Очевидно ничего хорошего для тебя.

Его мгновенно облепили со всех сторон. Глуриан поджимал губы, почесывая бороду, Вистиан в явном волнении бегал глазами по телу Жнеца, а Суури просто смотрела, склонив голову на бок.

― Яд ‒ не самая сильная сторона чародеев, но если это то, что я думаю, то дела плохи, ― протянула она безэмоционально.

― Как утешительно, ― Сайрус провел рукой по лицу, рвано выдыхая.

― Кто из них это сделал? ― резко спросила Суури, и Жнец мог поклясться, что ее зрачки сверкнули ярко-красным огнем.

― Я в них, знаешь ли, не разбираюсь. Все они для меня на одно лицо, ― он хотел оттолкнуть стоящих перед ним Высших, и уйти, но не смог. Как только тело напряглось — напряглись и ядовитые переплетения вен, сжимая в тиски внутренности.

― Каким цветом горели карнады? ― спросила Алария, пальцем демонстрируя стрелки на груди.

Сайрус догадался, о чем шла речь, ведь на одежде каждого чародея он видел разных цветов узоры. Только вот в бою не до разглядываний.

― Я в этот момент был немного не в себе, ― ответил Жнец, посмотрев на Глуриана. ― Твои фокусы с памятью подпортили мне концентрацию.

― О, так все же сработало? Ты что-то вспомнил? ― Высший оживился, но Суури ткнула его локтем.

― Сейчас это не важно, ― грозно сказала она и подошла ближе. ― Я прикоснусь к тебе, хорошо?

Но Жнецу не дали возможности ответить, хотя вряд ли бы он отказал. Высшая приложила ладони рядом с раной, распространяя тепло по коже. Сайрус выдохнул.

― Какой крепкий, ― усмехнулась она, ― но можешь не напрягаться, я и так вижу твои мышцы.

― Я не...

― Помолчи, ― оборвала Суури его, продвигаясь руками по следам отравы. ― Я не смогу избавить тебя от яда, но постараюсь перекрыть им доступ.

Жнец не имел ни малейшего понятия, как она собиралась ему помочь, если в его организме останется яд, но согласен был на любые попытки облегчить боль. Суури осторожно, но твердо проводила пальцами по болезненным полоскам, и в них загорались красноватые искры. Она словно вливала магию, пытаясь бороться с распространением заражения, только вот ощущения от этого обострялись. Сайрус никогда слабаком себя не считал, но именно в такие моменты ему казалось, что он может отключиться. Когда руки Высшей добрались до места, где ядовитый побег сужался и заканчивался, Жнецу пришлось схватиться за плечо Суури, чтобы не свалиться. В глазах потемнело и с губ слетело ругательство, смешанное с хриплым стоном. Вистиан, стоявший прямо за спиной девушки, тут же шагнул вперед, хватая Сайруса за локоть.

― Суури? ― слабо позвала Алария, все еще сидевшая на диване, и ее голос утонул в громком гуле в ушах.

Что она спрашивала, и что отвечали ей, Сайрус уже не слышал: его голова наполнялась звоном, пронзая болью мозг. Чертова память умела выбирать время, чтобы попытаться пробить скорлупу, в которую ее засунули.

Темнота сгущалась, становясь плотной и осязаемой, невыносимо громкий звон пронзал насквозь. Жнеца закружило в вихре, выплевывая в неизвестное место. Он понимал, что это не настоящее, что это в его голове, но ощущения поражали натуральностью. Если до этого он видел себя со стороны, то сейчас находился непосредственно в теле самого себя, без возможности двигаться самостоятельно. Его «я» сидел на коленях, опираясь на зонт одной рукой и опустив голову. Сайрус мог видеть грязную траву и собственные колени, на которых лежала рваная ткань иссиня-черного цвета. В груди жгло, но он не мог прикоснуться к себе, пока его «я» этого не сделает сам. Его окровавленный кулак сжался, упираясь в землю. Тяжелый выдох, и он поднялся на ноги. Рука легла на грудь, растирая кожу, вторая покрутила запястьем, перехватывая сияющий меч.

Огромное количество зелени тянулось на много миль вдаль, редкие деревья горели, а шум голосов ворвался в сознание. Жнец обернулся, увидев недалеко от себя человека, облаченного в черный балахон с яркими сапфировыми переливающимися вставками. Капюшон скрывал лицо, открывая только сверкающие синие глаза. Он знал кто перед ним, а легкий кивок головы подтвердил это. Очень странно находиться в теле самого себя, абсолютно не управлять им, но при этом слышать свои мысли. Синий Жнец Смерти кивнул в ответ, разворачиваясь и исчезая, оставляя полоску лазурного сияния за собой.

Его «я» с трудом проталкивал воздух через легкие, периодически кашляя, чем порождал болевые ощущения в солнечном сплетении. Когда он разорвал на груди ткань, то не удивился, увидев болотного цвета зараженные разводы.

― Черт, ― сквозь зубы процедил он.

Правая рука подкинула меч, ловя его за лезвие. Жнец часто задышал, будто готовясь к чему-то, а затем приставил кончик к кровавой ране. Крик, жгучая боль и ощущение вывернутых наизнанку внутренностей. Сайрус не мог видеть из-за зажмуренных глаз, но мог чувствовать, мог понимать. Сейчас его «я» собственной магией вытягивал яд, борясь с искушением потерять сознание. Он чувствовал, как по венам бежит магия, как воздух обжигает легкие, и как из тела сочится отравленная кровь.

Сайрус дернулся, на мгновение потерявшись в реальности. Боль в боку вернулась, виски пульсировали. Алария сидела рядом на диване, прижимая ткань к его ране, Вистиан с другого бока, зарывшись пальцами в свои волнистые волосы. Суури находилась прямо перед ним, сложив свои руки ему на колени, а Глуриан смотрел на него, развалившись в кресле. Он слегка сощурился, уловив какую-то мысль, и Сайрус вытянул дрожащую руку вперед, хватая на лету зонт. С трудом поднявшись на ноги, он не встретил ни одного возмущения, или даже звука. Никто из Высших не говорил, внимательно наблюдая за ним. Жнец посмотрел на сияющий меч. Если когда-то он уже делал подобное, а сейчас продолжал жить, значит, у него получилось и значит, получится сейчас.