Долгий побег из Равен Брукс (джен)

Установка камер заняла у Квентина гораздо больше времени и сил, чем он планировал. Больше половины дня, если быть точной. Сложность заключалась в том, что устанавливать их нужно было так, чтобы минимально засветиться на публике. Тем более соседу-мэру. Камеры Квентин надёжно скрывал веточками плюща или мимикрировал их под рандомные предметы в самом музее. Закончив с последней камерой, журналист решил слегка передохнуть и завалился прямо на кресло в холле. Вытянув ноги и прикрыв глаза, он расслабленно потянулся. Дел ещё оставалось много, но делать всё без отдыха было довольно неразумно. Так и заболеть от переутомления недолго.

Аарон с сочувствием смотрел на него, стоя рядом. Сам он почти не принимал участие в развешивании камер, потому что Квентин старался вешать их как можно выше, чтобы иметь более широкий угол обзора. Лишь иногда ему доводилось маскировать немногочисленные «низкие» камеры всякими странными музейными вещами.

Питерсон-старший в это время готовил на кухне. Сказать по правде, он не был хорошим поваром, но из того разнообразия еды, что притащил этот странный журналист, что-то приготовил бы и идиот. А себя Питерсон идиотом не считал.

Иногда Теодор выглядывал с кухни и внимательно наблюдал за действиями невольного третьего участника их «преступной» группировки. То, как Квентин маскировал камеры под различные вещи, в том числе и разбросанные вокруг статуэтки ворон, натолкнуло Питерсона на мысль. Он почесал подбородок и задумчиво вернулся на кухню.

Когда тело немного отдохнуло, Квентин приоткрыл глаза и с озорным блеском в глазах подмигнул стоящему рядом Аарону. Сейчас, когда мальчик стал более контактным, он напоминал журналисту не столько маленького дикого волчонка, сколько утёнка, повсюду ходившего за своей большой мамой-уткой. Но Квентин был абсолютно не против. Общество маленького Питерсона его ни грамма не напрягало, даже наоборот.

— Ну что, проверим туннель? — поинтересовался мужчина, тем не менее не спеша вставать.

Аарон слегка напрягся, но почти сразу, распрямив плечи, решительно кивнул.

— Только осторожно, — добавил он. — Вдруг там вороны встречаются.

— Ни в коем случае, Аарон! — каким-то невероятным образом услышав их разговор, рявкнул Питерсон-старший. — Не смей лазать ни в какие тоннели! Ты не знаешь, для чего их сделали, кто и зачем. И как долго они стояли без людей. Хочешь, чтобы тебя раздавило обрушившейся стеной?!

Аарон поёжился и успокаивающе погладил Фрика.

— Не волнуйтесь, мистер Питерсон! Аарон останется снаружи, — заметил Квентин, извлекая из кармана фонарик и проверяя его на работоспособность. Тот слабо, но всё-таки горел.

Питерсон-старший покинул свой боевой пост и вразвалку подошёл к ним. Даже когда он не пытался быть угрожающим, он выглядел угрожающим.

— И тебе не советую, лис, — пробурчал он. — Сдохнешь ещё, новый виток расследований откроют.

— Я постараюсь быть очень аккуратным, — улыбнулся Квентин в ответ и пояснил: — Когда я был внизу, то чувствовал там сквозняк. А это значит, что там есть проход на улицу. Хотелось бы узнать, куда он ведёт, чтобы потом не попасть в чью-то ловушку.

Питерсон пробуравил его злым взглядом. Аарон понимающе кивнул — уж он-то знал, как отец ненавидел, когда кто-то с ним спорил.

— Иди, — шикнул Теодор, сложив руки на груди. — Застрянешь — вытаскивать не буду.

— Понял, принял, — невозмутимо-оптимистично принял информацию журналист. Поднявшись на ноги, он зевнул, потянулся и направился к дыре, в которую предварительно отнёс лестницу.

Тоннель встретил Квентина холодным ледяным сквозняком, каким-то смердящим запахом, а также тихим, ужасающим звуком шебаршения каких-то насекомых. Будто бы это место было самой настоящей могилой. Или адом. Сглотнув, Квентин покрепче сжал фонарик и осторожно заглянул вглубь туннеля. Мерзкий звук шевеления червей усилился, а на голову, кажется, что-то тут же свалилось, и Квентин очень надеялся, что это не какое-то ядовитое насекомое.

Щёлк! Фонарик перегорел, унося с собой последние мысли журналиста о том, чтобы продолжить путешествие. Резко развернувшись, мужчина поскорее вернулся наверх.

— Уже вернулся? — в голосе Питерсона-старшего звучало кое-как прикрытое злорадство.

Аарон же смотрел на Квентина с ожидающей тревогой. Он вытащил игрушку из-под одежды и крепко прижимал к себе, будто бы это его защитило. В такой позе, прижимаясь спиной к животу отца, он выглядел куда младше своих лет.

— Ты видел их? Ворон? — тихо произнёс он дрожащим голосом, по-своему истолковав быстрый побег Квентина, и с лица Питерсона-старшего сошла ухмылка. Он напрягся, нахмурился и сжал руки на плечах Аарона.

Квентин в который раз удивился странным страхом мальчика, но не стал задавать ему вопросы. Можно было потом спросить это у Питерсона-старшего.

— Нет, ворон я не видел, — мягко поделился Квентин, ободряюще улыбнувшись. — Я просто придумал план получше, чем лезть туда. Чтобы никто не воспользовался этим проходом, закидаем его капканами…

Питерсон-старший зловеще ухмыльнулся. Судя по всему, он знал, где достать десяток-другой капканов.

— И это меня называют маньяком, — пробормотал он себе под нос, досадуя, что не сам предложил эту идею.

«Похоже, пришлась по душе», — мысленно подметил Квентин, бросив на соседа внимательный взгляд.

— Всё равно этим ходом никто не пользовался, — пожал плечами Квентин. — Вы со мной? — поинтересовался он у Питерсона.

Питерсон смерил его странным взглядом. Он словно хотел было сказать что-то, но потом резко передумал.

— Стой здесь, принесу ловушки, — мрачно произнёс он и грузно потопал вниз, к гаражу.

Аарон проводил его взглядом.

— Ему понравилась твоя идея. Довольно редко, но повезло, — он тепло улыбнулся Квентину.

— Здорово! — улыбнулся Квентин в ответ. — Не был уверен, что ему понравится.

Вернулся Питерсон довольно быстро, если учесть, что он тащил огромный ящик, доверху набитый капканами разных мастей. Часть из них он сделал сам, ещё в своём доме, используя металл, украденный из парка «Золотое яблоко». Такие капканы были не особо опасны, так как делались для доставучих детей, которые повадились лазать в его дом. Покалечить они не могли, только задержать на время, пока владелец этих самых капканов не явится по душу нарушителя.

Другую часть он купил в магазине «Открути гайку». Там продавались самые качественные капканы, даже качественней, чем в охотничьих магазинах. Вот эти капканы были опасны, так как созданы для удержания медведей, волков, рысей и прочих крупных и опасных животных.

Питерсон поставил ящик рядом с Квентином и сложил руки на груди.

— Всё ещё уверен в своём плане? Помни, — он неприятно оскалился, — твоё решение может покалечить или убить человека.

Квентин сглотнул и, собравшись с духом, кивнул.

— Думаю, им всё равно никто не воспользуется, — пробормотал он, отведя глаза. — Он выглядит очень заброшенным…

— Хорошо, — удовлетворённо произнёс Питерсон. Хотя бы с этой стороны проблем поменьше. Не то чтобы он всерьёз бы воспринял разговоры о морали от человека, который грабит чужие дома, но всё же лучше, если этих разговоров не последует. Питерсон и сам знал, что он был нехорошим человеком. Но менять что-то было уже поздно, а раз так, то лучше плыть по течению и не задаваться вопросами: «А что, если?..»

Он принялся активировать капканы и набивать ими подземный ход. Пару штук задерживающих муляжей, чтобы был шанс подумать. Как бы Питерсон не называл себя мудаком, он всё же был великодушен и дал шанс неизвестному исследователю хода передумать идти дальше. А если он не передумает… Что ж, тем хуже для него.

Все капканы, однако, он использовать не стал — ещё и на поверхности пригодятся. Хватит четырёх муляжей и десять капканов, чтобы лишить неизвестных их конечностей и отбить всякое желание залезать в здания в крысу.

Аарон смотрел на довольную ухмылку отца и мысленно вздыхал. Он давно потерял надежду сделать циничного родителя чуть более терпимым к людям.

Пока мистер Питерсон занимался капканами, Квентин решил не терять времени и настроил МУХУ в кабинете мэра. Тот как раз был там и, что-то напевая под нос, перебирал какие-то бумаги. Настроив звук чудо-изобретения до ненавязчивого, но достаточно громкого, чтобы слышать, что происходит, Квентин положил его в карман, осторожно присев рядом с Аароном и тоже начиная наблюдать за деятельностью Теодора. От довольной ухмылки мужчины журналисту стало не по себе. Но в какой-то мере он понимал, что, переживший много предательств и невзгод, Питерсон имел право ненавидеть людей.

Наконец Питерсон закончил. Он закрыл дыру найденными досками и положил сверху картон, укрепив конструкцию, чтобы случайно не провалиться внутрь. Он всё ещё помнил ту катастрофу на «Гнилом огрызке» и очень боялся за своего собственного ребёнка, ведь он сам когда-то стал невольным убийцей, позволив хозяину парка использовать недоделанные карусели.

— Готово, — хмуро отрезал он, охлопывая руки от липкой пыли, которой были покрыты полы и поверхности музея.

От этой пыли временами было сложно дышать, но Питерсон не рисковал прибираться. Вдруг кто явится в музей. Они-то спрячутся, но чистые помещения вызовут закономерные вопросы и подозрения.

— А теперь идёмте жрать, — убедившись, что доски выдерживают давление ног, ещё более хмуро добавил он, вспомнив об оставленных на кухне бутербродах, которые он наделал, пока рассеянно обдумывал будущие планы, и повернулся, чтобы отправиться на кухню.

Мэр в динамике издал странный звук, чем-то отдаленно похожий на пренебрежительное: «Бе!». Но Квентин с ним не был согласен, так как кушать хотелось, а в таком состоянии любая еда — вкусная.

— Если тебя что-то не устраивает — вали отсюда и жри сам! — агрессивно рявкнул Питерсон, нервы которого и так были на пределе. Он всё ещё колебался насчёт Квентина и не знал, что лучше — оставить его, раз уж прижился, или незаметно для Аарона куда-то «деть». Это было не так уж и сложно. Лопатой по голове — и в лодку. Где-нибудь у городских баржей очнётся, обратно его из больницы не выпустят. А когда вернётся, то они уже переберутся куда-нибудь в иное место.

— Это не я! — честно признался журналист, чуть выставив руки перед собой в защитном жесте.

— Опять какие-то проблемы! Хм, хм! — возмущённо пробубнил мэр, судя по всему, что-то пережевывая.

— Это следящее устройство, — пояснил Квентин, инстинктивно глянув в сторону звука.

— Следящее устройство? — Питерсон ощутимо напрягся. — И как давно ты его носишь? — моментально похолодев голосом и лицом, протянул он, неправильно поняв его. Питерсон решил, что Квентин зачем-то записывает происходящее в музее, и злобно надвинулся на журналиста.

— Буквально с утра. Я установил его в кабинете мэра, возле его потаенной комнаты. К сожалению, мои наушники остались в городе, поэтому… — журналист беспомощно развёл руками.

— Ты установил у мэра прослушку? — Питерсон посмотрел на него… очень странно. С одной стороны, он испытал облегчение от того, что это было у мэра. С другой стороны, он думал, что они с Аароном устанавливали камеры! Прослушка — это уже совсем другой уровень опасности.

— Да. И камеру, — с небольшой толикой гордости подметил Квентин и, чтобы не раздражать собеседника, ещё чуть-чуть убавил громкость динамика.

Питерсон прикрыл глаза.

— Если мой сын узнает то, что ему не нужно знать, я тебя убью, — пообещал он и отправился на кухню, взяв замешкавшегося Аарона за руку.

Мальчик кинул на Квентина виноватый взгляд, извиняясь за поведение отца, и последовал за ним.

Квентин ободряюще улыбнулся Аарону, озорно подмигнув. Пока что мистер Питерсон не делал совершенно ничего такого, на что он мог бы обижаться, поэтому всё было в порядке.

Так как Теодор был достаточно напряжён, Квентин не решился идти за ними на кухню. Иначе можно было просто надоесть Питерсону своим присутствием и оказаться на улице. Ну… или в какой-нибудь клетке, речке. Вроде как Аарону мужчина не вредил, а значит, можно немного расслабиться. Зевнув, журналист продрал так и норовившие закрыться глаза и с мыслями о стаканчике кофе отошёл к окну, чтобы проверить обстановку.

Рассеянный взгляд мужчины вдруг зацепился за странного пацана, слонявшегося по ту сторону дороги от музея и что-то выглядывавшего в бинокль. К сожалению, Квентин не мог сказать, куда примерно он смотрел, так как сам по себе мужчина видел не особо хорошо, но был уверен точно, что смотрит тот на музей. Внезапно журналист осознал, что мальчик смотрит прямо на него и, резко отшатнувшись, крепче занавесил шторы.

* * *

— Какой-то мальчик наблюдает за музеем в бинокль, — поделился Квентин, осторожно, ну, почти, зайдя на кухню.

Питерсоны сидели за столом и меланхолично жевали сухие бутеры, запивая их водой. Возле третьего стула, расположенного у стола, стояла тарелка с горкой бутербродов. Аарон отделил их из общей кучи для Квентина, а Теодор промолчал. Кто принёс продукты? То-то же!

— Такой рыжий, длинноносый курёнок с кепкой набекрень? — тотчас, поморщившись, предположил Питерсон-старший.

Аарон слегка обиженно глянул на него. Квентин же чуть нахмурился, припоминая детали.

— Эм… Да. Можно сказать и так. У него точно была кепка, — наконец прояснил он и неуверенно подошёл к столу, сев за свободный стул.

Питерсон зарычал, после чего, прикрыв глаза, судя по губам, досчитал до десяти.

— Ему что, подвала не хватило? — прошипел он сквозь зубы.

— Вы думаете, это был Никки Ротт? — воодушевлённо поинтересовался Квентин, судя по всему, вновь обретая уверенность. Достав из кармана блокнот, он быстро пролистал его до нужной страницы и ещё раз внимательно осмотрел вклеенную там фотографию. — Ну да, похож, — невнятно пробормотал он, утаскивая со своей тарелки бутерброд.

— Это точно был он. Такого второго отбитого школьника в Равен Бруксе просто нет, — отрезал Питерсон, разламывая последний бутерброд пополам и докладывая половинку Аарону.

— Отец! — укоризненно произнёс Аарон, услышав такие нелестные слова о своём лучшем друге.

— В любом случае, если сунется сюда, то сильно пожалеет, — оборвал его Теодор не терпящим возражения голосом. Посмотрел на свою половинку, поморщился и бросил бутерброд в тарелку Квентина.

«Ну… Хотя бы мистер Питерсон немного поел, — проследив за полетом бутерброда, мысленно подметил Квентин. — Интересно, как там состояние его ран?»

Прожевав бутерброд, Квентин набрался смелости и предложил:

— Насчёт плана побега. Я… Я бы мог предложить вам покинуть город на моей машине. В кабине достаточно места, чтобы спрятаться вам вдвоем.

— Мы уже говорили об этом. — Питерсон нахмурился. — Короткая память?

Аарон хотел снова укорить отца, но увидел его стеклянный взгляд, поёжился и уткнулся в тарелку, нервно зажевав бутерброд. Что-то было во взгляде Питерсона-старшего, что заставило его проглотить возражения и на время стать тем самым послушным пай-мальчиком, который сидит и не лезет в дела старших. Не его амплуа, но почему бы и нет?

Квентин тихо вздохнул и уткнулся взглядом в тарелку, благоразумно приняв решение временно отступить. Просто во время следующей вылазки стоило бы проверить машину и попробовать ее починить. Мало ли понадобится?

Мэр в динамике тихо посмеивался, будто бы забавляясь сложившейся ситуацей. Его голос ожил неожиданно громко, заставив журналиста вздрогнуть. Пожалуй, к этому будет сложно привыкнуть.

Аарон перевёл взгляд с одного задумавшегося взрослого на другого и вздохнул. Если бы он знал, как им помочь… Но у отца в голове жили огромные прикормленные тараканы, а Квентин и сам прекрасно справлялся. Съев последний кусочек, Аарон подпёр рукой подбородок и последовал примеру взрослых — хорошенько задумался.

«Выходит, Ник до сих пор меня ищет», — подумал он с грустной улыбкой. Несмотря на все проблемы, что он доставил ему, Ник продолжал надеяться помочь ему. Эх, Ник… Вот что значит лучший друг. Аарону было жаль, что он никак не мог дать знать Нику, что его не нужно было искать. Бедный Ротт остался наедине со своими тревогами и подозрениями, и Аарон лишь надеялся, что задница по имени Энзо не станет слишком на него давить.

— Короче, пора спать, — внезапно ожив, сухо уведомил всех Питерсон-старший.

Аарон встрепенулся и удивлённо посмотрел на окно. За ним подозрительно быстро, как оказалось, потемнело. За всеми треволнениями дня Аарон и не заметил, как пришёл вечер.

Квентин последовал примеру Аарона и удивлённо поглядел в сторону окна. Что ж, действительно пора ложиться спать. Тем более двоим Питерсонам, которые выглядели очень уставшими и нуждались в хорошем полноценном сне.

«Готовься, спина, ночевать придётся на кресле», — шутливо поддержал себя Квентин, предчувствуя, что о кровати ему можно было только мечтать. Выбор, конечно, был — сходить и поспать к себе, но после раскрытия некоторых тайн про местных жителей мужчина боялся туда ходить. При учёте того, что в его офисе даже не было дверей.

— А сейчас… Сейчас самое время, чтобы воспользоваться особым ингредиентом, — как раз, когда все уже собирались вставать, загадочным голосом проговорил мэр, вынуждая Квентина напрячься и прислушаться.

Питерсон, взявший было грязные тарелки, настороженно замер, слегка наклонив голову вперёд, будто прислушивающийся пёс. Какой ещё ингредиент? Что они вновь замышляют?

Ну… Допустим, «что» он и так знал. Но как именно они собираются это сделать? Без сверхточного прибора им ни за что не дойти до своей цели…

— Так, где же он… — тем временем продолжал бормотать мэр, судя по звукам, копающийся среди каких-то пробирок. Ну, если судить по тихому «дзынь», раздававшемуся на заднем фоне.

Квентин сделал погромче и для удобства положил прибор на стол.

— А! Вот она… Моя прелесть… — голос руководящего понизился до дрожащего шёпота, а затем он неожиданно разразился громким заливистым смехом: — Ха-ха-ха! Теперь они все в моей власти!

Наступила тишина, нарушаемая лишь тихим скрипом пружин. После чего в комнате раздался звук выдавливаемого крема, звук нанесения крема на кожу… Мэр напевал какую-то песню… И всё стихло. Пока не раздался оглушающий звук хлопка двери.

Питерсон так растерялся, что временно позволил недоумению растечься по его лицу. Ну, и что это сейчас было? Судя по звукам, мэр просто наносил на лицо крем, как какая-то женщина. В чём состояла его «власть»? В контроле над влажностью собственной кожи?

Питерсон хмыкнул, как ребёнок, позабавленный этой мыслью.

— Эй, лис, — произнёс он. — Эта штука не разряжается?

— Она заряжается дистанционно, — пояснил Квентин, задумчиво потирая затылок. — Главное, чтобы подзаряжался основной кабель. Вот этот, — мужчина достал из кармана какой-то кубик, но заметив ошибку, поспешил исправиться. — Прошу прощения, вот этот! — на этот раз предмет, к счастью, был найден нужный. Коим оказалась простая на вид коричневая коробочка размером с пульт.

— Хм… — протянул Питерсон. Почесал заросшую щетиной щёку и решительно произнёс, отсекая любые возражения: — Спишь с нами на кровати.

«Хоть чем-то займусь», — подумал он про себя.

Спать он побаивался — с наступлением сна все его демоны восставали и приходили за ним, погружая в бесконечные чертоги кошмаров. Питерсон постоянно видел умирающую на больничной койке Диану, Мию с мёртвыми глазами, распластавшуюся на газоне… Люси И, семилетнюю девочку, раздавленную упавшей вагонеткой… Немецкого мальчика, также едва не погибшего по его вине. У него было много кошмаров, и все они терзали его со страшной силой. Именно поэтому Питерсон сознательно морил себя бессонницей. Отключался он ненадолго, предпочитая временами впадать в микросны, не переходящие в полноценный отдых. С момента их с Аароном побега из дома он вообще едва смыкал глаза. Единственным его спасением были кратковременные потери сознания, когда его мозг не соображал настолько, что даже ленился присылать кошмары.

Говорящей прослушкой журналиста Питерсон собирался развлекать себя долгой ночной бессонницей. Ночью мэр наверняка будет делать что-нибудь. Ну, или хотя бы поговорит во сне, а он внимательно — очень внимательно! — его выслушает. Правда, консультацию не даст. Он же не психиатр, как бы.

«Ура!» — мысленно порадовался Квентин, неосознанно бросив на Аарона счастливый взгляд. Несмотря на то что журналист выяснил многие детали своего дела и даже узнал, что мистер Питерсон является отцом найденного мальчика, он всё равно побаивался оставлять его одного с ребенком надолго. Мало ли?

— Ладно, — произнес мужчина вслух. — Спасибо.

Питерсон его уже не слушал — склонившись над раковиной, которая была ему явно не по размеру, он обмывал их тарелки.

Аарон, не в силах поверить собственным ушам, смотрел на спину отца. Потом перевёл восторженный взгляд на Квентина и показал одобрительный жест.