Феникс (джен)

В тюрьме спокойно спят лишь виноватые? А что делать тем, кто вне тюрьмы не может спать?

* * *

Вспоминая некоторые моменты из своего детства, Алекс хотел вернуться в то время. Время, когда заботы казались незначительными, мама была жива, а он сам не представлял, что проживет ещё три с лишним тысячи лет. Вернуться туда, где слышится детский смех его братьев, где он сам ещё не искушен всеми мыслимыми и немыслимыми грехами.

Сейчас какая-нибудь бабка своим внукам рассказывает про него так:

Давным-давно в королевстве Камелотском жил один маг. Он был самым славным магом на всей планете. О славе его слышали во всех землях к югу, западу, востоку и северу. И не было ни одного человека, кто не слышал бы о нём. И не было также живого и неживого создания, которое слышало бы о нём хоть одно худое слово.

Молва о его добродетели дошла и до короля из рода Пендрагонов королевства Камелот. В то время маги повсеместно обижали простых людей, и Утер Пендрагон, как король, решил пригласить Мерлина на должность Королевского мага.

Утер надеялся, что чародей согласится, примет сторону простых людей и поможет защитить жителей королевства от злой напасти.

Мерлин же долго не хотел соглашаться. Он понимал, что его приглашают не на роль фокусника. Отнюдь, его, по факту, желали сделать военноначальником, убивающим магов.

В конечном итоге Мерлин согласился, поняв, что только он сможет разрешить все разногласия мирным путём.

В то время жил во дворце маленький принц. Он очень привязался к магу и пообещал, что однажды, когда он вырастет и станет королем, маги и простые люди будут жить в согласии и станут единым целым.

И вот, когда Артур принял новый титул, и на голову его возложили венец, Завет был исполнен.

Многие годы процветало королевство Камелот. Не было в нём войн; маги и простые люди жили мирно; нередко появлялись на свет полумаги. Все были счастливы.

Тогда Мерлин ушёл из Камелота, сказав, что теперь ему нет нужды быть военноначальником, ведь война закончилась.

Лишь уходящее солнце осветило его седую бороду. С тех пор его никто не видел. Ходит поверье, что и по сей день он странствует по миру.

Да уж, смешно. И ведь люди верят. Неплохая сказочка для детей. На деле же правдивым является лишь последнее предложение. Он до сих пор не упокоился, несмотря на все старания Утера. Ещё правдой, отчасти, являются их отношения с Артуром.

Он не нуждался во сне. Он вообще забыл, что такое усталость. И всё же, раз в три дня он спал, чтобы не вызывать подозрений. Дело в том, что он мог умереть. Но смерть эта длилась всегда недолго. Так, от недосыпа он умирал уже раз двести. И вот, сидя в четвёртом часу новых суток у каминного огня, он размышлял: а не лучше ли открыть людям правду...

* * *

Виктор всегда просыпался рано. Открывая свои глаза по утрам, он мог, не глядя на часы, сказать, что уже двадцать минут идёт шестой час нового дня.

Умыться, одеться, а теперь на улицу.

Наверное, Виктор бы испугался, случись это с ним впервые. Но это было уже третье утро, когда, выходя из спальни, он видел Алекса. Тренирующегося в магии. В полшестого.

Виктор с самого начала семестра не видел Алекса засыпающим или просыпающимся. Создавалось впечатление, что этот юноша вообще не спит. Однако и на лекциях он никогда не клевал носом. Несмотря на снедающее его любопытство, приставать к Алексу или следить за ним Виктор не стал, помня о правилах приличия.

И вот, три дня назад, выходя, по обыкновению, на пробежку, болгарин увидел странную картину: Александр парил между полом и потолком в позе лотоса, а вокруг него летали разные предметы — от книг и канцелярских принадлежностей до стульев со столами.

С тех пор подобную картину можно наблюдать в общей гостиной третьего общежития каждое утро. Видимо, Алекс понял, что болгарин его раскусил, и прятаться смысла больше не видел.

Коротко поздоровавшись с русским, спортсмен пошёл на улицу. Он нарезал круги по стадиону, размышляя над странным поведением сокурсника.

После того утреннего столкновения Виктор стал более тщательно присматривать за Алексом. Он не ходил за ним, не следил, просто наблюдал, если тот попадал в поле его зрения.

Алекс ни с кем не общался. Только отвечал, если обращались к нему. Причём отвечал очень коротко. Например, если кто из младших спрашивал, как добраться до той же библиотеки, он либо просил жителей портретов проводить ребёнка, либо говорил:"Я иду туда же, следуй за мной.» Несмотря на то, что сам он в этом замке такой же новичок, как и первокурсники, Александр всегда прекрасно знал, где он находится и куда ему нужно идти.

На лекциях он всегда получал только четверки. Ни одной пятёрки или тройки, не говоря уже о двойках. Это тоже было крайне странно. На вопросы учителей он всегда отвечал чётко, но будто специально не договаривал одно-два предложения:"Извините, дальше я не помню.»

Когда же дело доходило до практики, он постоянно выполнял задание слишком долго. Виктор уже знал, на что способен этот человек, а потому даже не сомневался, что это лишь театральная постановка. Оставался лишь один вопрос:"Зачем?»

Было ясно, что Алексу так надо, но не ясна была причина. Болгарин испытывал любопытство такой силы, что даже стал несколько раздражительным. Он ничего не понимал, а все его догадки были крайне глупыми. Ну вот чего этому волшебнику в России не сиделось?

Алекс сам не заметил, как наступило утро. Трёхчасовая тренировка превратилась в четырёхчасовую. И вот результат — его заметили. И хорошо, что это Виктор. Виктор умный, ему можно даже память не стирать. Он никому не скажет. Ведь не скажет? Ну и чёрт с ним. Сколько времени? Полшестого? Засиделся, однако. Ой, засиделся.

— Доброе утро, — поздоровался маг, спускаясь на пол. Болгарин лишь кивнул и пошёл дальше.

В целом, это даже к лучшему. Может и спортивные тренировки на утро перенести? Тогда вечером можно дать мозгу и телу отдохнуть нормально. К слову, Мерлин научился жить, как дельфин: он мог не спать вообще, но тогда каждые восемь часов спало одно полушарие мозга. Так выходило, что его мозг никогда не работал даже на семьдесят процентов. Всегда лишь на пятьдесят. Зато тело требовало нормального отдыха. Поэтому хотя бы два часа в сутки нужно было просто лежать и не двигаться. Обычно он делал это утром. Вечером его тело подвергалось нечеловеческим нагрузкам. Пробежка на двадцать пять километров в час, пресс, приседания, бёрпи и отжимания на час без остановки подходами по сотне.

— Виктор, — поздоровался Алекс за завтраком с болгарином и сел рядом.

— Приятного аппетита, — ответил тот и продолжил уничтожать картофельный суп.

Алекс быстро просмотрел меню, и, обратившись к пустой тарелке, заказал творожную запеканку и кофе.

— И тебе, — и принялся за еду.

Через десять минут болгарин встал из-за стола, Алекс последовал его примеру. Они так и шли вдвоём. Занятия начинались только через полтора часа.

— Ты сегодня рано закончил пробежку, — Виктор резко остановился и медленно обернулся. Он даже не заметил, что Алекс шёл рядом с ним всё это время.

— Так получилось, — и они пошли дальше, теперь уже юноши шли вровень. — Ты спросить что-то хотел? Спрашивай.

— Я завтра с тобой утром побегу, — это был явно не вопрос. Болгарин несколько удивился, но почувствовал, что спорить бесполезно.

— В полшестого.

— Я в пять побегу. Встретимся на стадионе.

И всё. И не сказал больше ничего. Может, у него способ подружиться такой?

* * *

В слизеринском общежитии было уютно. Свет был достаточно ярким, чтобы читать что-то, но не бил по глазам, даже если смотреть прямо на его источники. Камин всегда был зажжён, даже глубокой ночью. Дафна знала это, потому что мучалась от бессонницы.

Старосты никогда не заставляли идти всех спать после отбоя. Единственные два правила, которые вступали в силу каждую ночь — правило тишины и правило нахождения внутри общежития. А смысла гнать всех спать никто не видел. Зачем человеку идти спать, если спать он не хочет? Но если утром он будет жаловаться на плохое самочувствие или головную боль, его просто проигнорируют.

Дафна ещё со дня выписки не могла просто заснуть. Её не мучали кошмары, вообще-то ей просто ничего не снилось. Но она не могла заснуть. Казалось, что она недавно проснулась и полна энергии. И всё же девочка чувствовала, что ей нужно поспать.

Осознав тщетность попыток погрузиться в сон, она решила, что это время можно провести с большей пользой, и пошла читать. Примерно в час в гостиную спустился кто-то из мальчиков. Приглядевшись (после отбоя свет дарил лишь каминный огонь да настольная лампа), Дафна узнала Невилла.

— Не спится? — вместо приветствия обратилась к нему Дафна.

— Умираю, как спать хочу, если честно. Голова раскалывается, но уснуть не могу. Вспомнил, что что-то есть в гостиной от бессонницы. Не помнишь? Староста что-то говорил… ой, тебя же не было.

— Наверное, зелье сна без сновидений. Мне даже оно не помогает. Не могу спать и всё, — пожаловалась Дафна.

— Может, вчера выспалась? — предположил Невилл.

— Вчера тоже не спала, — призналась девочка.

— Ого! А с виду и не скажешь.

— Тише ты, — шикнула на него Дафна. — Помни про послеотбойные правила.

— Ой, точно, — Невилл покраснел. — А что читаешь?

— «Теория заклинаний» Корвуса Глэнсби, — и показала ему обложку.

— Интересно?

— Нет, — честно ответила Дафна.

— А зачем тогда читаешь? — удивленно посмотрел на неё Невилл.

— А эти, — она махнула рукой на книжный шкаф, — я уже прочитала.

Невилл неверяще уставился на шкаф. Но ведь Дафна выписалась лишь неделю назад.

— Неужели… Сколько ночей ты уже не спишь? — беспокойство Невилла росло с каждой секундой молчания.

— Как выписалась, так уснуть не могу. В коме отоспалась, наверное, — она улыбнулась. — Да ты не переживай, со мной всё в порядке.

Её слова мальчика совсем не успокоили, скорее наоборот.

Наконец, когда Невилл ушёл Дафна подумала, что пора надевать вещи с длинными рукавами, облегающими кожу — всё её тело стало одним сплошным синяком. И она догадывалась, что причина этому именно отсутствие сна.

* * *

Невилл ушел обратно в спальню, но так и не смог заснуть. Беспокойство за сокурсницу заставляло мозг генерировать идеи, как ей помочь. Утром он обязательно отведёт её к декану. Перевернувшись на другой бок, он увидел часы на тумбочке у Блейза — они показывали 3:24. Невилл тяжело вздохнул.

Совесть терзала его уже две недели, ведь он обманул друзей. Хотелось им всё рассказать, но ведь тогда они могут на него обидеться. А вдруг они перестанут с ним дружить? Они ведь договаривались поступить на тот факультет, который им выберет Шляпа, а он взял и обманул. Забавно, конечно, ведь обманывать — это так по-слизерински, как сказала бы бабушка...

* * *

Тридцатого октября был сильный ливень, поэтому студенты сидели в замке, несмотря на то, что был выходной. Жизнь в замке текла своим чередом, никому уже не казалось странным, что вокруг постоянно происходит что-то необычное. Даже в жизнь маглорожденных первокурсников магия вошла, как что-то самое обыкновенное, ежедневное.

Уроки проходили по расписанию, ученики также по расписанию ходили на приёмы пищи. Одним словом, обычная магическая школа. Все обычно-необычное.

Только Невилл Лонгботтом все никак не мог понять, что же не так в его жизни. Потомственный маг, хотя немного растяпа, смог все же найти себе друзей, магией владеет не идеально, но сойдет, и все же... Все же что-то не давало ему веселиться сейчас в углу слизеринской гостинной, как это делали Крэбб, Гойл, Поттер и Паркинсон, рисуя волшебными чернилами всякие каракули, которые позже оживали. Или не что-то, а кто-то?

Дафна Гринграсс постоянно пропадала где-то. Переодически она падала в обмороки от истощения, так что повод волноваться все же был. По факультету уже давно гулял слух, что Лорд Гринграсс хочет перевести дочь на домашнее обучение, однако с начала учебного года прошло два месяца, а этого так и не произошло.

— Невилл, ты куда? — окликнул выходящего из гостинной Невилла Драко.

— Просто прогуляться перед ужином, — соврал Невилл другу.

Здесь, на Слизерине, они уже давно все сдружились. Все: от первокурсников до семикурсников. Давняя традиция, благодаря которой они еще могут противостоять упёртым гриффиндорцам.

— Можно с тобой? — видно было, что Малфою скучно. Его выдавали и взгляд, и жесты, и даже выражение лица.

Невилл лишь кивнул и вышел в коридор. Они шли, куда ведут ноги. Невилл надеялся найти Дафну, а Драко просто шел рядом с ним. Спустя двадцать минут послышался звон колокола, оповещающий всех о скором начале ужина.

— Невилл, я думаю, надо идти. Через двадцать минут ужин, — протянул Драко.

— Да, пожалуй, ты прав.

Они развернулись и пошли в обратном направлении. Они шли уже минут десять, когда Малфой вдруг заметил, что мальчики уже проходили в этом коридоре. На что Невилл лишь неопределённо пожал плечами.

— Класс! Мы заблудились. Лонгботтом, ты понимаешь, что это уже пятый коридор без единого портрета!? Что ты плечами жмешь? Очнись уже! Да что же это такое!?

Драко Малфой был в ярости. Он заметил, что последние пару недель Невилл сам не свой. Ходит какой-то бледный, почти все время молчит, взгляд какой-то то задумчивый, то какой-то пустой и отстранённый. В отличие от своих однокашников, он не мог это игнорировать. Поэтому и пошел с другом прогуляться. И все же никак не мог заговорить, а потом прозвенел колокол, и они двинулись обратно.

Наверное, заблудились они по вине обоих: первый был слишком занят своими мыслями о том, как же заговорить, а второй словно что-то искал. И все же Драко было гораздо проще винить Невилла, чем себя, ведь Малфои никогда не ошибаются.

— И что будем делать? — а в ответ очередной неопределённый жест плечами.

Да, с Невиллом определённо нужно поговорить. Чем скорее, тем лучше.

— Давай поищем коридор с портретами. Пожалуйста, соберись.

Невилл кивнул и пошел вперед. Малфой отправился следом. Они ходили еще минут пять, но так ничего и не нашли, словно какая-то магия не позволяла им выбраться из лабиринта коридоров.

— Слушай, — внезапная догадка осенила светлую (во всех смыслах) голову Драко, — а что, если это магия?

— Какая? — Невилл подумал о Дафне. И действительно, а вдруг на ней проклятье? Надо будет посетить библиотеку.

— Ну, вдруг, это не мы кругами ходим, а сам Замок нас путает?

— И как же нам распутаться? — Невилл понял, что нужно выбраться. Он, наконец, сосредоточился на окружающей действительности.

— Неужели ты вернулся на грешную Землю?

— Драко, оставь свой сарказм при себе, пока мы не выберемся, пожалуйста.

— И все же, что с тобой происходит? Ты сам не свой в последнее время, — Драко не мог скрыть нотки беспокойства в голове, а потому Невилл их заметил и удивился.

— Да все нормально, — соврал Невилл. Стоит ли говорить, что врать он совсем не умел?

— Не ври. Тем более, что врать ты не умеешь, — улыбнулся Малфой.

— Да не вру я! — голос Невилла был на порядок выше обычного, а взгляд бегал, как бешеный, — Н-не з-знаю, с чего ты это вз-зял, что-то со мной чт-что-то не т-так.

Малфой вздохнул. Вообще-то слизеринцы не лезут в дела друг друга, поэтому расспрашивать дальше было уже просто неприлично. Однако Драко Малфой был всего лишь одиннадцатилетним мальчиком, хоть и очень умным.

— Зато я знаю. Твое "ничего" и "все в порядке" — это Дафна Гринграсс. И, по-моему, ты влюбился...

— Я не... Ой, смотри! Извините! Извините!

В другом конце коридора проплывал призрак.

* * *

— Александр, продемонстрируйте, пожалуйста, классу Ваш результат, обратилась Профессор Превращений к молодому человеку.

— Да, Профессор.

Серые будни нравились магу, как никогда. Он просто наслаждался процессом изучения мира, который так сильно изменился за последние столетия.

Как ни странно, но с Виктором они быстро нашли общий язык. Однажды болгарин заговорил с ним за завтраком. Он спросил, что парень думает по поводу последних событий в магической России. А Мерлин. Ему просто стало интересно обсудить с кем-то новые знания.

Беседа вышла весьма занятной. Настолько, что Виктор переосмыслил большую часть своих взглядов на мир, а Александр Романов обзавелся преданным товарищем.

Даже величайший маг всех времен и народов не мог предугадать, что это товарищество перерастает в нечто большее, и что продлится оно намного больше, чем до выпуска из Академии.

В ноябре пришло письмо из Гринготтса с порт-ключом в главное отделение.

Незамедлительно воспользовавшись порталом, теперь уже Мерлин оказался перед огромным собранием гоблинов.

— Добро пожаловать, мистер Драгон, — низко поклонился один из самых богато одетых гоблинов, — прошу, займите свободное место.

Мерлин положил руку на сердце и кивнул в знак приветствия. Этот жест означал дружелюбное расположение ко всем присутствующим и отсутствие каких-либо злых помыслов.

Когда все рассеялись и гомон поутих, главный гоблин клана Гринготтс заговорил:

— Итак. Мы собрались здесь, чтобы обсудить положение дел рода Драгон, а также положение дел всех кланов и родов, зависящих от рода Драгон. Все верно?

Ответом был стук каждого из присутствующих по подлокотнику. Это означало согласие.

Все сидели в кругу, что показывало социальное равенство всех присутствующих в данном месте в данный момент. Комната напоминала пещеру, но, в отличие от оной, не была большой. Всего в кругу сидело двадцать семь гоблинов и один Архимаг.

— Большую часть документов по делам вашего рода не удалось найти. Возможно они сгорели во время последней Войны Драконов, — тихо-тихо ответил Гринготтс. Однако при полном отсутствии посторонних звуков слышно его было прекрасно.

— Возможно? — так же тихо произнес с виду молодой человек. — Скажите мне одну простую вещь: неужели столь могущественный клан имеет право на подобную неуверенность? Еще пару столетий назад она привела бы к гибели многих и многих подчиненных. Так скажите мне, если за это время что-то изменилось? Я не прав? Вы не можете найти документы Рода, на котором основан весь ваш бизнес, за счет которого вы живете? Рода, который является экономической основой не просто всей Магической Британии, но и всего Континента! — Помолчав пару секунд для пущего эффекта, Мерлин все же спросил:

— Сколько еще времени Вам нужно, чтобы найти все либо восстановить? — голос его был спокоен, но отдавал морозом, так что все присутствующие заерзали на своих местах.

— Все будет готово в кратчайшие сроки! — уверенно произнес Гринготтс. Все же гоблины — не тот народ, который будет лебезить хоть перед самой Смертью.

— Это не ответ. Так сколько же времени вам необходимо?

— В течение трех месяцев Вам пришлют сову.

— Вот это уже другой разговор. Полагаю, остальное обсуждать на данный момент смысла не имеет, — и, вежливо поклонившись всем присутствующим, он вышел из кабинета.

В его присутствии смысла действительно больше не было, поэтому, как только дверь закрылась, он просто трансгрессировал обратно в Академию. Сегодня ему предстоит написать эссе на тему оборотней для профессора Индивьёр.

* * *

Невилл смотрел в глаза Драко Малфоя, пытаясь найти в них здравый рассудок. Пока его наличие не обнаруживалось.

Если кто увидел бы Драко Малфоя, орущего на призрака, ни за что не поверил бы. Все дело в том, что наглый призрак отказался помогать выбираться из проклятого коридора «двум шкетам». Малфой попытался было убедить призрака, но тот послал его глубоко и надолго.

— Мистер… Призрак, — обратился Невилл к полупрозрачному дядьке, прохожему на Бармалея из детской книжки. — Помогите, пожалуйста. Мы обещаем выполнить любое ваше пожелание.

— Любое, — отвлекся призрак от созерцания Драко. — Тебя никто не тянул за язык, шкет. Ты сказал «любое».

— Да-да, хорошо! Только помогите нам! — взмолился Невилл.

Взгляд призрака стал еще более жутким, чем раньше, хотя, казалось бы, куда уж более. Малфой как-то недоверчиво смотрел то на призрака, то на Невилла.

— А как Вас зовут? — спустя пять минут спросил Невилл у призрака. За все время их небольшого путешествия никто так и не проронил ни слова. Невилл был напряжён, как никогда.

Призрак помолчал немного, но все же ответил:

— Джек. Зови меня Джек, — и все же было в его взгляде что-то… Невилл не мог понять, что именно, но это что-то заставляло его довериться несколько озлобленному призраку.

— Вот и пришли, — обернулся Джек к мальчишкам.

Они стояли в коридоре, ничем не отличающимся от предыдущих — ровные стены без портретов и окон.

— Куда? — вскинул бровь Малфой младший.

— Это выход. Идите прямо. Просто никуда не сворачивайте, — Джек указал себе за спину, туда, где был коридор, неосвещенный ни единым факелом.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Невилл.

— Помни, что ты сказал, мальчик. «Любое».

Призрак растворился. Невилл был уверен, что призраки не растворяются в воздухе. Во всяком случае, он ни разу этого не видел. Лонгботтом нервно сглотнул и повернулся к Малфою.

— Может не будем рассказывать никому?

— Знаешь, Невилл, как ни странно, но я только что услышал от тебя действительно умную вещь.

* * *