Феникс (джен)

Здравствуй, дорогой читатель, я пишу данное обращение с целью избежать недопониманий во время прочтения данного произведения.

Данная работа не несет за собой цели оскорбить кого-либо. Если вы увидите в моих шутках что-то обидное, я дико извиняюсь, но вы должны запомнить, что у автора не было подобных намерений.

Данная работа начинается весьма пафосно, ведь Автор (тобишь Я — демиург данного мира) берет на себя обязанность в некоторой мере высмеять скучные работы, в которых 11-летки говорят на гобблидуке, управляют миром силой мысли и... я думаю, вы меня уже поняли.

ГГ в данной работе очень сильные маги. Поверьте, так надо.

Излишний пафос идет главы до 5, дабы сразу показать всю крутизну героев, а так же очень быстро погрузить вас в данный мир.

Начнется всё, как детская сказочка, н я прошу вас, доживите до 6 главы. И если вам не понравится данная работа, я приму любые тапки.

Начала я писать этот фанфик в далёком 2016 (кошмар, уже 2024), тогда я не до конца понимала, чего хочу от этой работы. Я просто придумала классную концовку для истории о Мальчике-который-выжил, а вот как до этой концовки добраться — не имела ни малейшего понятия. Сейчас в моём арсенале 50 накиданных глав, и годами промаринованный сюжет.

Если в момент написания работы вы будете идти со мной, буду рада свежим идеям в комментариях или личных сообщениях. Рада конструктивной критике.

Что ж, добро пожаловать в самый пафосный пафос на планете!

Ego sum qui sum.

Красный — цвет крови. Нет, для меня это — цвет любви. Это цвет, которым меня любит Мама. Именно. Когда младенец находится во чреве матери, он чувствует красный цвет всей своей душой. Этот цвет обволакивает со всех сторон. Такой тёплый и родной. Он так светится.

«Странно, а я помню ещё и холодный свет», — пронеслось в крохотной головке, которая даже родиться ещё не успела.

* * *

— Генри, она толкается, — воскликнула беременная женщина двадцати двух лет. У неё были волосы цвета пепла с платиновым отливом, выразительные ярко-синие глаза, курносый нос и россыпь веснушек на бледных щеках, скуластое, заострённое книзу лицо. Она была по-аристократически бледна. И если бы автор не знал, что женщине двадцать два года отроду, он бы подумал, что ей всего лишь четырнадцать!

— Неужели?! — подбежал двадцатипятилетний мужчина с проседью в тёмно-каштановых волосах, которому с уверенностью можно было бы приписать и тридцать. Его карие миндалевидные глаза засветились восторгом, когда он подбежал к жене и почувствовал толчки из её чрева. — Алиса, это же чудесно!

— Пять месяцев! А она только сейчас. — Девушка начала плакать от счастья.

Вы, наверное, не понимаете, отчего молодая супружеская пара так радуется толчкам из женского животика. Я объясню, дорогие Читатели. Дело в том, что семья Гринграсс давно ждала наследников; а ровно год назад, пятого сентября, наследник появился на свет, но умер по причине слабого здоровья, не прожив и месяца в этом бренном мире. Гринграссы боялись, что и этого ребенка потеряют, ведь целитель говорил, что ребенок должен толкаться. Хотя супруги и проходили различные обследования (а точнее, супруга), это ничего не давало. Целители лишь разводили руками. Но ребёнок жив и здоров, если верить всё тем же обследованиям. Что странно, целители не могли дать матери какие-либо зелья — Магия выталкивала из женского организма любую дрянь. И лишь обследование у гоблинов дало объяснение всему: ребёнок, который должен родиться, является Дитём самой Магии.

Из этого можно было бы раздуть много скандалов похлеще появления нового Тёмного Лорда, но Гринграссы повязали всех, знающих об этом, клятвами и обетами. Так что, никто ни о чём не узнал.

Кстати, о Тёмных Лордах… Поговаривали, что он охотится на Поттеров. Из-за этого Лорд Генри Гринграсс пресёк любые контакты с этой семьёй. Они не были лучшими друзьями, но, как Лорд с Лордом, очень даже неплохо общались на политической арене. А ещё будущего наследника Поттеров уже успели помолвить с будущей наследницей Гринграссов, но, как говорится, везде есть своё «но».

Лорды заключили контракт, о котором знали лишь они двое. Ни жёны, ни гоблины, ни кто-либо ещё не знал о происходящем. Контракт был магическим и нёс в себе примерно следующее содержание:

«Я, Лорд Гринграсс, клянусь магией крови и Рода, что по достижении магического брачного возраста моя дочь выйдет замуж за наследника Рода Поттер. При этом, если наследник Рода Поттер будет недееспособен или неспособен зачать будущего наследника Рода Гринграсс, брачный контракт будет расторгнут»

Аналогичный контракт был и у Лорда Поттер, только на его имя. Подобный контракт, закреплённый магией крови, был нерушим. Разве что с Демонами договариваться, но кому подобное придёт в голову?

* * *

Алиса Гринграсс успешно родила хорошенькую девочку. Тринадцатого июня врачи принимали самые тихие, на своей памяти, роды. Ни ребенок, ни мать не кричали. Хотя обычно даже Силенцио, заклятье тишины, не работает. Какая-то магия не давала матери чувствовать боль. А ребёнок так вообще смотрел пронзительными глазами на окружающих, словно всё это он уже видел и знал. Как только врачи закончили принимать роды, то попытались магией омыть ребёнка, но у них ничего не вышло. Пришлось вручную смывать остатки плаценты и внутриутробных жидкостей с малышки, к которой, кроме отца, никто не смог прикоснуться.

Через семь дней ребёнок впал в магический сон, иначе именуемый комой. Но и здесь всё не так просто. Тело ребёнка не давало себя обследовать, от слова совсем. И целители, и гоблины лишь разводили руками в полнейшем замешательстве. Именно в этот момент Гринграссы решились пойти на крайние меры — воззвать к Демонам.

Тело ребёнка могли трогать лишь кровные родители. Они перенесли её в ритуальный зал Рода, куда не ступала ни одна живая душа вот уже двести сорок семь лет. Рунные круги были затёрты временем, пыли было немерено. По понятным причинам в зале могли присутствовать лишь носители крови Рода Гринграсс. И вот почитаемое и всеми уважаемое семейство уже драило полы ритуального зала. В темноте — ведь даже Люмос зажечь нельзя — миссис Гинграсс старалась поддерживать огонь свечей, дабы её муж мог хоть что-то разглядеть. Так, за трое суток, тёмный зал обзавёлся факелами и избавился от пыли. Ещё пять дней мистер Гринграсс безвылазно просидел в библиотеке, ища схемы рунических кругов. А на полное их восстановление без магии ушло почти два месяца, за которые выяснилось, что Алиса Гринграсс беременна вторым ребёнком.

Достаточно начитавшись о Демонах, Лорд Гринграсс узнал, что для ритуала требуется жертва, желательно человеческая. А потому, подкупив работорговцев из Азии на полное неразглашение информации, он приобрёл целых десять душ. И вот, всё уже готово к ритуалу.

— Алиса, прошу тебя, уйди. Если что-то пойдёт не так, я себя не прощу! — в который раз уговаривал супругу Лорд.

— А если с тобой что-нибудь случится, как мне потом жить?! — решимость в глазах женщины так и плескалась.

— Хорошо, но встань как можно дальше ото всех рунных связей, — смирился уже не молодой Лорд.

И вот, переложив Дафну в большой рунический круг, а сам встав в круг подле жертвы, он поднял серебряный кинжал и запел басом на латыни:

— Clamabo ad te, Summum Daemon. Venire ad vocationem ad inferiores creaturas. Tolle hoc sacrificium (Взываю к тебе, Высший Демон. Явись на зов низшего существа. Прими сию жертву).

Все зажжённые красные, чёрные и белые* свечи вмиг потухли. А в центре самого большого круга начал разгораться огонь. За считанные секунды огонь заполонил всё пространство пентаграммы, что выглядело так, словно стекло загораживало по кругу огромную голограмму. Огонь был настолько горячим, что температура холодного сырого подземелья вмиг поднялась на добрых пятнадцать градусов. Из Адского пламени (а в том, что это именно оно, сомневаться не приходилось) вырывались различные лики с ужасающим рёвом, от которого закладывало уши. То оно оборачивалось змеёй, то птицей, то разъярённым носорогом, то просто языками пламени. Через минуту рёв прекратился, а пламя постепенно оформилось в фигуру огромного Демона. Кожа его была черна, как смоль; крылья, размером с половину зала, были темнее самой ночи; а глаза светились тем самым пламенем, которое стихло секунду назад. Когда Тварь разинула пасть, в ней обнаружились острые клыки, тонкие, как иглы, но длинные, как у василиска**.

— Ты звал, смертный, — голос был подобен грому, он раздавался отовсюду сразу. Это не был вопрос, лишь констатация факта. — Я явился. Чего же ты желаешь?

— Прошу Тебя, о Великий, ответь на вопросы, — к чести Генриха Гринграсса, он держался достойно. Его голос даже не дрогнул.

Демон оценивающе взглянул на него, затем на систему рун, затем на ребёнка. Кивнув каким-то своим мыслям, он сменил ипостась. И вот, перед нами стоит не страшный Демон, а молодой парень лет шестнадцати с чёрными крыльями, растущими из спины, и рогами, как у прежнего Демона* * *

.

— Ты достоин, человек. Спрашивай, — благосклонно махнул рукой парень.

— Моя дочь. Расскажи, что с ней, — потребовал Лорд.

— Она жива и здорова. Она на распутье. Для более точного ответа я должен коснуться её.

— Хитрый Демон, думаешь, я тебе поверю? — возмутился Генрих.

— А смысл лгать? — скучающим тоном спросил Демон, — кстати, зови меня Локос. Это одно из моих имён. Если ты боишься, что я поглощу её, то очень даже зря. И, кстати, я и так могу выбраться из этой пентаграммы, — и он просто шагнул за линию и подошёл к девочке.

Мистер Грингасс хотел было тоже выйти из пентаграммы, но не смог.

— Глупец, — хмыкнул Локос, — я Высший Демон. А ты человек. Ты сейчас находишься в управляющей пентаграмме, выйти из которой можно, лишь завершив ритуал. Я могу не только ответить на твои вопросы, но и оживить девочку, — задумчиво произнёс Демон.

— Ты же сказал, что она жива! — опешил Гринграсс.

— Она жива, но не в этом мире, — всё так же задумчиво ответил Локос.

— Что это значит? — немного успокоился Лорд, поняв, что Демон не навредит его дочери. Ведь если бы хотел, давно уже всех бы убил.

Локос склонился над ребёнком и поднял её на руки. И запел на ужасном и вместе с тем красивом языке:

— Algoron Zil Mallead Ar Dazatru Aruthes Eajaedar Zalaz khun Rikk.* * *

Локос взял еще одну жертву, которую приготовили заранее и свернул ей шею.

И в следующий миг в зале зажёгся свет. Он был повсюду, собирался в маленькие сферы, объединяясь в одну большую. Вскоре свет приобрёл форму женщины небывалой красоты. Как говорится, ни пером не опишешь, ни словом не скажешь.

— Gratissimum. Vocati estis, Summa Daemonium Legio. Et venerunt ad vocationem vestram (лат. Приветствую. Ты звал, Высший Демон Легиона. Я пришла на зов твой).

— Magia mater, puerum tuum est hoc post mortem est vita post hanc futura in mundo. Solvere problema ac defendat adversus genus humanum (лат. Мать-Магия, сие дитя твоё лежит в посмертии в мире не загробном. Реши проблему и защити от рода людского).

Через секунду Локоса и след простыл, а вместе с ним пропала ещё одна жертва.

Магия тем временем пела красивую песню на языке древних друидов, иначе именуемом, как язык природы. А под эту песню незаметно для самих себя заснули все Гринграссы. Магия с улыбкой оглядела их и перенесла за дверь, позвав домовиков. В награду, она подарила домовикам новые тоги из ткани небес — невесомой материи, переливающейся всеми цветами неба, с маленькими гербами рода Гринграсс на левой груди.

— И скажите потом людям, что их дочь проснётся в день, когда падут звёзды. В день, когда связанный узами спасёт мир. — И Магия просто растворилась. И только новое одеяние домовиков напоминало о её присутствии.

А где-то там, в другом Мире, молодая душа общалась со Вселенной.

* * *

— Ты спасёшь Магию. Она сама так сказала, — произнес Голос.

— Но почему Вы так уверенны во мне? — недоумевала Душа.

— Потому что я верю Магии, а она доверила своё существование тебе, дитя моё, — если бы у голоса было лицо, оно, несомненно, улыбалось бы.

— Хорошо, что мне нужно сделать? — смирилась Душа.

— Просто иди, покоряйся Судьбе. Она поможет тебе.

— Ответь, Вселенная, что меня ждёт? Прошу! Не хочу вступать в неизвестность, — умоляла Душа.

— Что ж, как знаешь, — словно смирился Голос.

И в следующий момент Душа уже неслась через пространство и время. И всё, что она успела крикнуть напоследок, было:

— Постой! Нет! ОТВЕТЬ!

Но её уже унесло в мир живых.

* * *

**

Красный цвет для многих людей — это, прежде всего, огонь и кровь. Значение красного цвета многообразно, а иногда и противоречиво. Красный цвет символизирует радость, любовь, красоту и полноту жизни, но с другой стороны — это может быть вражда, месть, война. Красный цвет издавна ассоциировался с сексуальными желаниями и агрессивностью.

Значение белого цвета — это также нетронутость, самоотдача, полнота, легкость, единство, выявление ложного и скрытого. А также этот цвет может означать изоляцию, бесплодность, разочарование, окоченение, скуку, чопорность. Ведущее качество белого цвета — равенство. Белый цвет всегда в поисках справедливости. Этот цвет беспристрастный и символизирует невинность. Поэтому он считается цветом невесты, невинной девушки, которая ещё не знала страсти. Белый цвет поровну содержит все существующие цвета спектра. Он — результат их смешения. В мифологии значение белого цвета — единство. Белый цвет — цвет справедливости. Парик белого цвета на голове судьи означает беспристрастность его мыслей. Врач в белом халате — спасение человека от смерти.Очень, очень противоречивый цвет, который сочетает в себе в одной стороны жизнь и свет, с другой — старость, слепоту и смерть. С одной стороны — это праздничный, торжественный цвет, с другой — цвет траурной одежды. И все — таки белый — это символ чистоты, света и истины.

Наряду со сдержанностью и скрытностью черного цвета, он являет собой нечто мистическое, содержащее в себе неизвестные истины. Известно также созидательное значение черного цвета, этот цвет присущ людям, склонным к обучению других, к познанию мира. Кроме того, черный цвет ассоциируется с применением силы и с нетерпимостью к слабости.Черный цвет способен скрыть то, чем обладает. Соответственно, люди, предпочитающие этот цвет, склонны скрывать свою истинную сущность. Черный представляет собой конец и начало. Черная ночь — конец дня, но и начало следующего, начало новой неизведанной жизни. Черный цвет стремится контролировать все вокруг и оказывать влияние на положение вещей.

* * *

Эредан (Eredun) или демонический — язык демонов Легиона. Зная, что со временем существ, вступающих в Легион, станет больше, а значит, им необходимо будет общаться, эредары заявили, что их родной язык Эредун станет общим языком всего Легиона. Письменная форма Эредана называется Эредик и состоит из загадочных символов, используемых для заклинаний. Он поселился в мыслях культистов и смельчаков, посмевших изучить демонический язык. Кажется, что этот язык живет своей собственной жизнью, поселившись в умах знающих его существ и поглощая мораль и здравый смысл.

(То, что сказал Локос: Судьба и Вселенная, к тебе взывает десятитысячный воин. Явись на зов жертвы, иди к ребёнку)

---

Примечания:

Эпиграф:

Я есмь Сущий.

— Слова из Библии. Так сказал Бог о себе. Несёт смысл «Я есть Альфа и Омега, Начало и Конец. Я всегда был и всегда буду...»

** http://static.comicvine.com/uploads/original/12/121277/2965780-6705024990-Demon.jpg и http://i972.photobucket.com/albums/ae205/XLordFreezeX/5e2664e1.jpg

* * *

http://static.diary.ru/userdir/1/6/4/8/164804/72997483.jpg и http://c1.flipagramcdn.com/65d4345ab62bbf6e74ff6b970d225bd45193428f_1438539611564-1280.jpeg

Хочу пояснить. Душа, говорящая со Вселенной — это душа Дафны, а Нечто — это Нечто.

Amor autem salvificem mundum

Тридцать первое октября — один из важнейших дней в году магов. Это древний праздник кельтов — прародителей всех магов (Древнеирландское слово «Samhain», предположительно, происходит от санскритского «samana» — «собрание», «сход». Самайн длится семь дней с 29 октября по 3 ноября. Основной пик праздника приходится на ночь с 31 октября на 1 ноября).

Считается, что в этот день сама Магия спускается к жалким людишкам, чтобы благословить год грядущий. И именно в этот день магический фон становится чётким, как никогда. Собственно, из-за этого многие некроманты, коих раньше было немало, проводили свои ритуалы именно в канун праздника. Наверное, отсюда и пошло поверье у маглов о том, что тридцать первого октября души умерших приходят в наш бренный мир, чтобы повидаться с родными и близкими. Именно поэтому маги не боялись выйти на улицу в привычных для них мантиях. Дети магов резвились с простыми детьми, играли в «сладость или гадость». В этот праздник все волшебники должны были забыть про распри и кровную вражду.

И вот, в канун Дня всех святых, человек — если можно его так назвать — в капюшоне шёл по людной улице маленького городка. Шёл он мягко, не спеша, словно охотник к добыче. Маленький мальчик подбежал к нему с криком «кошелёк или жизнь», но, заглянув под капюшон, в страхе шарахнулся. Человек с красными глазами задумал преступление против магии.

— Мама! Мамочка! — крикнул мальчик, убегая прочь от страшного незнакомца. Человек лишь отвернулся и продолжил свой путь.

* * *

Каждый год богатейшие аристократы Великобритании устраивают приём в честь начала нового года, на который собирается весь высший свет. В этом году в роли принимающей семьи выступали Гринграссы. Начиналось всё как бал, а потом мужская часть отправилась исполнять необходимые ритуалы.

— Что-то Поттеров не видно, — задумчиво высказала свою мысль миссис Малфой.

— Я тоже об этом подумала. Но они приняли приглашение. Может, припозднятся? Вдруг случилось что, — предположила миссис Гринграсс.

Остальные лишь поддержали подругу. Без мужской половины дамам и детям оставалось только наслаждаться общением.

* * *

— Джеймс, мы опаздываем! Надо же! Динни!

Перед хозяйкой тут же появился домовик.

— Да, госпожа Лили, — поклонилось маленькое создание.

— Приготовь Гарри к приёму, пожалуйста. И принеси моё парадное платье, — отдавала распоряжения хозяйка дома, — Джеймс, одевайся.

— Да-да, уже иду, — крикнули откуда-то снизу, — Лил, где мой костюм? Лил! Ты не помнишь, куда я дел свой галстук?! — проорал на весь дом Поттер.

— Посмотри на кресле, что у камина. И в шкафу. А галстук висел на ручке двери Мерлиновой кладовки! — женщина уже давно привыкла к такому хаосу в ответственный момент. Но сейчас они опаздывали на очень важную встречу.

— Лил! Я тебя...

Но что-то, а может и кто-то, не дало мужчине договорить. Лили выбежала из комнаты, чтобы понять, почему внезапно всё стихло. Джеймс Поттер никогда не обрывал себя на полуслове. Даже когда шла схватка на смерть.

То, что она увидела, заставило её беззвучно осесть на пол. Джеймс. Её любимый Джеймс. Был. Мёртв? Нет, она не могла в это поверить. Это просто невозможно.

— Лил... беги... прячь Гарр-кха-кхаа! — в мужчину тут же прилетел молочно-белый луч с красными прожилками. Круциатус.

— Динни, — собравшись с силами, позвала Лили Поттер. Но никто не пришёл. Деваться было некуда. Отчаяние заполняло её разум, вытягивало всё хорошее, что было когда-то. ЭТОТ день пришёл. Она ждала его, знала, что Этот день наступит.

— Гарри, ничего не бойся. Мамочка всегда будет с тобой. Папочка всегда сможет нас защитить, — сквозь слёзы убеждала скорее себя, чем ребёнка, молодая мать; однако не особо веря в то, что говорит.

Поцеловав годовалого зеленоглазого малыша в лобик, она вышла из комнаты и заперла дверь. Она знала, что Его это не остановит, но надеялась, что если она будет тянуть время, то кто-нибудь обязательно придёт. Так всегда было: героям нужны помощники, способные выручить в трудную ситуацию, дать надежду. Во всех так любимых ею романах так бывало.

— Но мы не герои, — прошептала Лили. И слезы высохли. Она храбрилась, как могла. Но ей казалось, что сейчас она сломлена, как никогда; как никто другой.

Она слышала биение своего сердца. Была уверена в том, что весь дом содрогается при каждом ударе этого проклятого органа. Сколько боли может выдержать человек? Не физической, а душевной. Сколько боли один человек может причинить другим?

Бум.

Лили вспомнила Петунью. Её любимая Туни. Как она выдержала всю ту боль и несправедливость по отношению к ней? Как она справится с горем утраты? Интересно, как там Дадли?..

Бум.

Лили вспомнила Северуса... её родной Сев. Она была уверена, что так правильно, что так надо. Как он справился с этой болью? Живи, Сев, я знаю, ты сильный!

Бум.

По щеке скатилась одна слеза. Зелёные миндалевидные глаза выражали всю Вселенскую грусть. Словно не молодая Лили Эванс-Поттер сейчас стояла, преграждая путь к комнате с младенцем, а мудрая Дева, что прожила не одну сотню лет.

Бум.

Она услышала последний крик сорванного голоса Джеймса Поттера и поняла, что больнее всего всегда было именно Джеймсу. Он же видел, что она его не любит. Ещё тогда, в Хогвартсе. Но он не сдавался. И именно сейчас ему было больнее всего. Когда он погиб, так и не сумев защитить то, ради чего прожил всю свою сознательную жизнь. Её. И Гарри.

Бум.

— Покойся с миром, мой Герой, — прошептала Лили.

Ещё одна слеза выкатилась из изумрудного глаза, проделав невообразимо долгий путь до острого подбородка.

Бум.

Это упала на деревянный пол хрустальная слеза. Самая искренняя. Разбившись на миллиарды бриллиантов. Хрусталь такой хрупкий. Бывает, ребёнок разбивает любимую мамину вазу; но это всего лишь хрусталь. А ребёнок, он дороже всех бриллиантов этого мира.

Бум.

«Соберись, — прозвучал голос Петуньи Эванс в рыжей голове. Именно Эванс. Молодой звонкий голос. — Слышишь? Шаги, они приближаются. Это Смерть идёт. Знаешь, она самая добрая из всех созданий на Свете.»

Но она идёт за Гарри...

«Нет, глупышка, — ответил голос маленького Северуса Снейпа. — Она идёт за тобой. Прими её.»

Обещайте! Туни, Сев. Обещайте не раскисать без меня!

«Обещаем, — ответили три голоса одновременно. Новый голос продолжил, — Лил, это не страшно. Даже не так больно. Верь в себя! Наш сын справится.»

Бум.

— Отойди, глупая девчонка! — прошипел ледяной, как зимний пруд, голос.

— Я никогда не брошу Гарри, — спокойно ответила Лили. Она уже совсем не боялась. В груди возникло странное тёплое чувство. Она знала: помощь здесь. Сегодня она герой. И Джеймс. И, конечно же, Гарри.

— Глупая девчонка, если не отойдёшь, я убью вас обоих, — прошипел всё тот же ледяной голос.

— Ничего страшного. Теперь мы будем счастливы вместе где-то Там, — никто бы не поверил, если б услышал; но Лили Эванс, маглорождённая ведьма, улыбалась за мгновение до смерти. Она смотрела счастливыми, полными решимости изумрудными миндалевидными глазами прямо в красные змееподобные. — Я прощаю тебя, Лорд Судеб.

В момент, когда зелёный луч ударил в грудь Лили Эванс, вышеупомянутого Лорда окутал золотой свет. Мгновение, и свет рассыпался по всей вселенной. Один лишь краткий миг. Никто ничего не понял. Кто-то подумал, что это неполадки с электричеством; кто-то решил, что это призраки; маги же знали, что это была магия самой Вселенной; но никто не догадывался, с чем именно была связана вспышка. А когда этот волшебный миг закончился, свет вновь собрался возле Лорда. Он вспомнил всю свою жизнь. Это мгновение кардинально поменяло его суть. Тем не менее, даже за один лишь миг можно успеть перешагнуть через труп, отпереть дверь и поднять палочку. Ведь он самый сильный волшебник на континенте по имеющимся данным на этот миг. Когда свет вернулся к Лорду, было уже поздно. Зелёный луч летел к мальчику.

* * *

Мужчины, только что вошедшие в зал, успели заметить вспышку. Все радовались, полагая, что так Магия ответила на ритуал.

Оркестр собирался вновь заиграть вальс, однако именно в тот момент все услышали какой-то странный звук. Это было похоже на плач ребёнка. Но был этот плач настолько мелодичным, что казалось скорее, будто птица поёт. Люди, которых секунду назад обуревали самые радостные эмоции, вдруг почувствовали грусть, печаль; но, вместе с тем, и радость. Звук доносился словно издалека, но постепенно приближался.

В центре огромного зала, в котором поместилось бы, наверное, два хороших двухэтажных дома, собрался весь свет помещения. Факелы со стен и свечи под потолком внезапно потухли. Теперь всем было ясно, что пение, а это было именно пение, доносилось из сферы.

Свет постепенно заполнил весь зал. А когда стал настолько ярким, что всем присутствующим пришлось зажмурить глаза и прикрыться рукой, всех перестали обуревать грусть, печаль и тоска. Пришли лишь радость и умиротворение.

— Смотрите! — крикнул кто-то из толпы волшебников, указывая в центр зала, где была сфера.

Так как свет постепенно затухал, то все присутствующие могли увидеть силуэты мужчины и женщины, что держались за руки и шли в глубь сферы.

— Джеймс! — почему-то крикнул Сириус Блэк.

Силуэт, что был повыше обернулся и помахал рукой. А затем продолжил идти.

Когда свет потух, Блэк сказал тихо что-то вроде «о нет» и трансгрессировал. Так как пение пропало вместе со светом, в зале стояла невообразимая при таком количестве людей тишина. Слова и хлопок трансгрессии ещё долго ходили эхом по тихому залу. Никто не хотел нарушать тишину, даже грудные младенцы молчали. Но вдруг тишину прорезал детский плач, доносящийся откуда-то из глубины поместья. А перед хозяевами дома появился домовой эльф в необычайно странном для домовика одеянии.

— Господин, Госпожа, Дафна проснулась, — он низко поклонился и исчез.

Ну да, они же приказали домовым эльфам сообщить в любое время дня и ночи, независимо от места пребывания хозяев, когда Дафна проснётся.

* * *

А утром всю магическую общественность потрясли самые будоражащие события последнего века.

В Британии появился Герой. И не будет на свете человека, не знающего его имени.

Мальчик, который выжил.

Гарри Поттер.

---

Примечания:

Ищу бету или соавтора :) можно просто кого-то, кто готов читать мои главы заранее и давать советы. Проще говоря: вычитывать текст, ища несоответствия.

Pueritia est fluxa.

* * *

Эта глава, друг мой, о маленькой девочке. Она играет очень важную роль во всей истории, а потому читай её внимательно.

В поместье Гринграссов, как и во многих других поместьях волшебников (и не только), было множество тайн и загадок, неизученных коридоров, заброшенных комнат. А знаете ли Вы, дорогой Читатель, в какое место может пойти ребёнок пяти лет? Вот и супруги Гринграсс не могли сказать наверняка, куда делась их дочь.

— Генри! — раздалось на всю территорию довольно-таки не маленького поместья.

Генри подскочил на диване, разлив на свой недешёвый костюм чашку кофе. Достав волшебную палочку (да-да, самую настоящую!), Генри начал водить ей над разбитой кружкой, и та прыгнула ему в руку целой и невредимой, словно не она сейчас с дребезгом разбилась о мраморный пол. Лорд Гринграсс на ходу почистил и пиджак, и рубашку, и брюки; так что, к жене он подошёл (аристократы не бегают, даже от драконов) в абсолютно опрятном виде.

— Алиса, ты звала? — абсолютно без эмоций в голосе спросил Лорд, хотя лицо его выражало лёгкое удивление.

— Дафна опять куда-то пропала. Тинки не может её нигде отыскать, — с искренним отчаянием в голосе произнесла Алиса.

— Если честно, я совсем не удивлён. И даже не волнуюсь, — с лёгкой усталостью сказал мужчина, вздохнул и очень тихо добавил, — я бы тоже спрятался куда-нибудь.

Так как жена уже отвернулась и говорила о чём-то с остроухим лупоглазым недоразумением, то она его и не услышала. Лорд же, взглянув на часы, сказал довольно громко:"Алиса, я должен идти на работу. И не волнуйся за Дафну, ей нужно морально отдохнуть. Она сама найдётся ближе к обеду."

Всё дело в том, что Дафна Гринграсс — не простой ребёнок. Она, своего рода, вундеркинд среди волшебников. Поэтому каждый день она тратит по десять часов на изучение разных наук. Вместо того, чтобы, как все дети гулять и играть, она сидит в поместье целыми сутками. Из сверстников у неё есть только три друга: Блейз Забини, Драко Малфой и её сестра — Астория Гринграсс (но она на год её младше). С ними она может нормально общаться и играть по воскресеньям и по праздникам. А также иногда они с семьями приходят на ужин (или Гринграссы приходят в гости к ним). С Асторией Дафна играет каждый вечер: они вместе рисуют, читают, но Астория больше любит, когда Дафна устраивает разные представления.

У Дафны есть особый "Дар Феникса", как его окрестили невыразимцы из Отдела тайн, что находится в Министерстве магии. Его суть заключается в том, что любая магия подвластна человеку, который поёт, имея этот Дар. Из-за этого Дара Дафну очень сильно загружают. Тесты показали, что уровень её магии в год был, как у первокурсника Хогвартса (школы Чародейства и волшебства, в которую можно попасть по достижении одиннадцати лет); в два года, как у третьекурсника; в три с половиной года её силы были наравне с силами выпускника; а уже в четыре полных года, она почти полностью освоила магию без палочки. И вот сейчас, когда ей вот-вот исполнится пять, Дафна начала проходить школьную программу. Конечно же, об этом знали только некоторые персоны, прочно повязанные клятвами и обетами.

Но что-то я отвлеклась. В общем, Дафна Гринграсс начала уставать от такого давления. Поэтому, перечитав всю библиотеку поместья, Дафна стала учиться самостоятельно. Учиться тому, чему её учить не собираются. Чёрной магии. А для этого, перво-наперво, нужно было знать множество защитных заклинаний и заклинаний необнаружения, чем и занялась наша героиня.

Дафна упорно зубрила сложные формулы и перерисовывала рунные круги. В итоге она создала амулет, с которым её не могли обнаружить даже домовики, которым была подвластна магия крови. Это был маленький глиняный треугольник, украшенный рунами Дроу (тёмных эльфов). Кстати, считалось, что Дроу и Истинные Эльфы:

1) вымерли;

2) поубивали друг друга;

3) переселились в другое измерение (невыразимцы отвергают последнюю теорию, так как не было обнаружено никаких способов перемещения между мирами).

В последнее время Дафна стала больше времени уделять изучению тёмной магии и магии защиты, что не заметила, как прошло три года. И не заметила бы, если бы Астория не спросила однажды:

— Почему ты перестала петь в мажорных тональностях? Вот уже два года ты поёшь, как какой-нибудь монах-Дроу! — Дафна всегда поражалась безэмоциональности своей сестрёнки, но сейчас почему-то особенно удивилась.

— Астория, ты давно здесь сидишь? — удивилась героиня.

— Уже третий час прошёл, — приподняла белёсые бровки вверх девочка.- Вообще-то, ты пришла после меня. Дафна, ты слишком рассеянная в последнее время. Я слышала, как мама говорила отцу, что ты вечно куда-то исчезаешь.

— Я пришла после тебя? И сколько я тут уже нахожусь? — спросила Дафна без интереса в голосе.

— Час, семнадцать минут и сорок девять, пятьдесят, пятьдесят один.. — не задумываясь проговорила блондинка.

— Знаешь, Астория, мне стоит поспать. Завтра сложный день. Покойной ночи, — Дафна зевнула, прикрыла рот ладошкой и ушла в свою комнату, оставив сестру одну в своих мыслях. Завтра действительно будет сложный день.

— И что же с ней происходит? — в никуда спросила Астория. Но ответом ей послужило лишь потрескивание поленьев в камине. Девочка лишь вздохнула, вызвала домовика и попросила чашку горячего шоколада и плед.

* * *

Дафна проснулась, как обычно, рано. У неё было важное дело, которое она должна была успеть до встречи с Драко и Блейзом. Сегодня они пойдут на косую аллею отмечать день рождения Астории. Дафна уже неделю назад доделала свой подарок: феерверк, который можно запустить в помещении (он выпускает разноцветных бабочек, которые светятся в темноте, а днём сверкают, словно золото в алмазах) и амулет-ящерка, который воздействует ментально, не давая носителю думать о грустном (этот амулет Дафна создавала на основании рунной вязи патронуса).

Она вышла на улицу в своей спортивной форме в четыре часа утра (уже третий год она встаёт не позже четырёх, а сегодня встала в три). Домовик, убедившись, что юная хозяйка далеко от поместья не бегает, перестала следить за ней слишком тщательно. Лишь оставляла специальные чары, чтобы в случае чего сразу прийти.

На это Дафна и рассчитывала. Она достала амулет, надела, уколола палец трансфигурированной булавкой и насытила один из семи символов. Теперь домовик будет, как обычно думать, что девочка просто бегает вокруг поместья. Она могла создать иллюзию-клона, насытить её своей магией, ведь обычно она так и делала. Но это очень энергозатратно, а сегодня ей потребуются все её силы.

Через пять минут она уже была в нужном ей месте: большой холм, где нет ни души. Всё здесь было таким тихим, что казалось, будто это место Пустое. Здесь не чувствовалось следов магии от слова совсем, и это при условии, что Дафна каждый день практиковалась именно на этом холме! Здесь никогда даже мошка не пролетала, не то, чтобы птицы или кролик. Даже цветы были безжизненными (что делало их столь прекрасными?) и холодными. Именно это место она воссоздала в своём сознании, как внутренний мир, где хранится память.*

Сегодня Дафна собралась сделать нечто ужасное и прекрасное, — подчинить себе стихию. Она вычитала в "Истории веков" (книга опубликована в 5 веке до Нашей Эры неизвестным магом. В пяти экземплярах, на древнегреческом). В книге упоминался ритуал, который проходит каждый Дроу. Все тонкости были неизвестны. И уже в те времена Дроу были лишь героями легенд про Светлых Эльфов. Они канули в лету задолго до этого.

В книге были лишь чертежи рунных кругов, а слова ритуала были утеряны навсегда. Однако Дафна не была бы Гринграсс, если бы не нашла выход из ситуации. Она узнала примерную суть ритуала по рунным кругам. Дроу все заклинания читали песней. А именно пение — конёк нашей героини. Расшифровав весь рунескрипт, она уже знала, что ей нужно делать.

Рунный круг был перечерчен сутками ранее, текст собственного сочинения (ну не смогла она полностью его восстановить! Сочинять пришлось) а части умершего единорога давно уже закуплены в магазинах (по частям, целый год, в разных магических аптеках. Подозрения не вызвало ни у кого. Ведь части тела светлого существа использовались лишь в разрешённых зельях (ну-ну, дядя, это вы ещё не читали "Тёмные искусства, как образ жизни" 1279 года.), палочках и светлых ритуалах, которые маленькой девочке ни за что не осилить (три "ха-ха" аж десять раз!).

В общем, всё было готово. Оставалось только начать. Через десять минут рунный круг был полностью окончен: сердце (тысяча галлеонов!!!) лежало там, где должен быть север; рог указывал на юг; глаза (привет, дорогущий чёрный рынок!) лежали на востоке, а печень на западе. Весь рунный круг был по периметру обложен венами и артериями (между глазами и рогом были артерии, как и между рогом и печенью; а с другой стороны рог и печень соединялись венами через сердце).

Дафна начала петь с самых низких нот, которые могла взять, пока она пела красивый перебор одной октавы, выливала кровь единорога в чашу из золота. Дополнив до середины, она порезала свою руку алмазным кинжалом (хоть это покупать не пришлось, было в потайной комнате-лаборатории Гринграсса, жившего в одиннадцатом веке) в области запястья. Не так, как требовали многие ритуалы и клятвы, — не горизонтально, а вертикально, как это делают маглы, когда не хотят жить. Она перешла на следующую октаву, и теперь кровь стекала по кисти прямо в чашу.

— Приди ты, с севера, несчастьем оклеймённый,

Созданье вечности укажет путь на юг.

Узри глазами Вечными, что происходит на Восходе,

Искорени оставшихся на Западе, во тьме.

пока она пела, тучи сильно сгустились, начался ливень. Но он не трогал круга, оставаясь за пределами вен и артерий. Через пять минут, когда Дафна закончила петь, она подняла чашу над головой и прокричала:"Natura, et Homo pugnare simul." Иначе говоря, "Природа и Человек должны сражаться вместе." Она так и стояла с поднятой чашей, её руки уже дрожали, а с левого локтя стекала кровь.

Терпеливо простояв так пять минут, она уже хотела опустить чашу, но молния, наконец ударила в сосуд. Это была не простая молния, а магическая, а потому она не причинила Дафне вреда, а наоборот: рана быстро стала затягиваться. Она опустила чашу на уровень груди, дождалась, когда ливень прекратится, а в чашу капнет последняя капля; выпила содержимое, судорожно дёргаясь от не самого приятного, а точнее от самого неприятного вкуса в своей жизни. Но она справилась, через силу, но допила красно-серебристую жидкость, собрала инструменты, а остатки единорога оставила. За рогом нужно было вернуться через год. А до этого сюда никого не впустит магия.

Дафна забыла, как она сейчас выглядит, а потому очень удивилась, когда домовик сначала онемел, а потом принялся очищать её одежду от крови.

— Ты ничего никому не расскажешь, — приказала она, но потом всё же добавила, — просто знай, это моя кровь.

* * *

Астория пришла в полнейший восторг от моего подарка. Особенно ей понравились бабочки (ведь украшений ей дарили много, а чего-то такого детского и милого можно ожидать только от меня). Родители подарили ей купон на тысячу галлеонов в магазин одежды "Мисс Чаринг" (жутко дорогой, кстати, ей этих денег хватит лишь на две пары туфель, платье и школьную форму) и купон на пятьсот галлеонов во "Флориш и Блоттс", где она зависнет надолго и накупит очень много.

Драко и Блейз явились к нам через камин, а уже из поместья мы отправились на Косую аллею порталом. И уже там взрослые отвели нас к Фортескью, понаблюдали за нами и ушли. Но перед этим отец отвёл меня в сторону и спросил:

— Ты в порядке? Знаешь, сегодня у тебя очень странно ощущается магия. А ещё ты очень бледная. Я ничего не скажу твоей матери, но на всякий случай, возьми мой портал. Главное не потеряй, и Асторию не пугай, — с этими словами он снял кольцо Лорда и отдал его мне. Я надела его на указательный палец и оно сразу же стало мне как раз. Отец удивлённо взглянул на это, пробормотал, что разберёмся дома и ушёл, попрощавшись с ребятами.

Всё шло хорошо. Но везде найдётся своё "но". Когда мы вышли из кафе Флориана и направились в "Мисс Чаринг", чтобы выбрать Астории новое платье, в меня ударила молния.

"Этого в книге не было," — успела подумать я перед падением в забытьё.

____________________________

"Детство быстротечно" — эпиграф.

* — помните ГПиДС, когда Гарри был на Кингс Кроссе с Дамблдором? Во многих фанфиках встречается нечно подобное, когда кто-то изучает окклюменцию.

---

Примечания:

При написании этой главы ни один единорог не пострадал. Все части тела были взяты у уже умерших существ.

И, ах да, не пытайтесь повторить это дома. Мама по головке не погладит.

:* * *

Кратко поясню некоторые моменты:

1. Домовые эльфы — это существа, питающиеся магией, они должны быть привязаны к живому носителю магии, иначе они умрут. Но у потомственных магов имеется нечто вроде родового источника магии, который ставится на месте силы. Благодаря многовековой привязке к конкретному роду и регулярному "подкармливанию" разными ритуалами, он сам является источником живой магии. Таким образом, такие существа, как домовята могут подпитываться именно от алтаря, а не напрямую от живого носителя.

2. Дети аристократов магического мира с детства учатся чувствовать магию, контролировать её. Их учат также азам магических дисциплин.

Хотела написать что-то ещё, но забыла, возможно вспомню к следующей главе.

В скобочках указаны примечания автора либо его мысли.

---

Tenebris fidelis comes Mortis.

Тьма....

Что это такое?

Она не имеет ни цвета, ни запаха, ни вкуса.. Она абсолютное ничто.. Но Она заполнила все вокруг..

Откуда Она взялась? Наверное когда-то, когда не было ничего, была лишь Тьма..?

Почему мне кажется, что Она не пустая? Почему Она навевает такое умиротворение и беспокойство одновременно? Или это спокойствие обманчиво? Мне становится страшно.. Страшно? Это оттого, что я ничего не вижу? Или оттого, что я боюсь увидеть что-то, когда появится Свет?..

Тьма..

Кто придумал это слово? Ведь, если задуматься, это абстрактное понятие. Тьма — это ничто иное, как отсутствие Света. Но почему тогда Она существовала еще до Света?

Я не чувствую ничего.. Это Тьма так влияет? Я не чувствую себя, не чувствую окружающий меня мир..

Такая давящая тишина.. Это тоже свойство Тьмы? Забрать все чувства и эмоции — это способности Тьмы?

Я хочу стать Тьмой. Раствориться в Ней, стать Её частью.

Я никогда раньше не задумывалась. Что такое Тьма? Тьма — это отсутствие Света. Свет — это Жизнь. Тогда получается, что Тьма — это отсутствие Жизни?

Тьма — это Смерть?

* * *

Не чувствовала. Она не чувствовала ничего. Абсолютно. Ей потребовалось немало времени, чтобы вспомнить, кто она, и где оказалась. Точнее, где она оказалась, она вспомнить не могла, ведь нечего было помнить. Она просто знала, что не умерла.

К ней потихоньку возвращались чувства. Но это было настолько медленно, насколько и мучительно.

Неизвестно, сколько времени прошло, но она ощущала лишь невообразимый холод. Чувства вернулись почти совсем, когда в абсолютной Тьме (которую она привыкла называть с большой буквы в своей голове) начал появляться свет. Он появлялся медленно. Возможно днями, а может и неделями. Это было так невыносимо: быть запетой в собственном теле! Зато когда она смогла пошевелить указательным пальцем, она поняла, что лежит в ванне, абсолютно раздетая.

Когда свет стал достаточным, чтобы видеть чёрный потолок, к Дафне пришло чувство невыносимого голода. Точнее, потолок над ней был не совсем потолком, это скорее было похоже на космос: кроме яркой чисто-белой ванны здесь не было абсолютно ничего. Просто Тьма.

С чувством голода пришло и чувство времени. Она слышала собственное биение сердца и могла примерно сказать, сколько часов прошло. Наверное, суток через двое, когда она почувствовала голод, заиграла скрипка. Она точно слышала, что это Вивальди, но не могла вспомнить, какое именно произведение. Музыка всё не смолкала. Одна и та же мелодия снова и снова. После сотого повтора, она перестала считать. Голод достиг своего пика.

Казалось, урчание её желудка было таким же частым и естественным, как и биение сердца. Было невыносимо больно.

Так, лёжа, она и потеряла сознание.

* * *

Очнулась она... всё в той же ванне. Правда, теперь она смогла присесть. С трудом, но смогла. Голод так и не ушёл, зато мелодия сменилась. Это был Моцарт, мелодия для скрипки. Она хотела вылезти из ванны, но пола не было. Некуда было встать. Вокруг была пустота — всё та же непроглядная Тьма и ванна посередине. Кстати, Дафна отметила, что ванна непростая: не было в ней ни слива, ни крана. Это был просто бассейн, по форме напоминавший ванну.

Она сидела в центре "бассейна" в неглиже, перестав уже чувствовать холод. Научилась даже сопротивляться голоду. Она накапливала слюну во рту, а потом сглатывала. Осознавая, что дольше суток она уже не протянет, она пыталась вспомнить что-нибудь из жизни, что бы пригодилось ей сейчас. Но, увы, ничего не приходило в голову. Оставалось лишь ждать мучительной смерти. Или вылезти из бассейна неизвестно куда...

Через ещё тридцать три (она считала) проигрывания, мелодия сменилась. Это было что-то невероятно знакомое и родное. Она не помнила ни автора, ни названия. Она просто почувствовала какой-то невероятный прилив сил. Но только душевных.

Дафна Гринграсс. Юная наследница древнего, благородного рода. Умрёт от голода. Смешно. Наверное, Дафна и сама бы посмеялась. До того, конечно, как попала сюда. "А сюда — куда?" — пронеслось вдруг в умирающем мозгу. — "Я не помню. Дафна Гринграсс? Кто это?"

И в следующий момент она.. закашлялась собственной кровью и... умерла.

* * *

Толпа кричала что-то неразборчивое. Да где ж это видано: молния средь ясна дня! Только если народ кричал из-за молнии, то Астория Гинграсс кричала явно по другой причине (хотя и молния её тоже волновала): молния угодила прямёхонько в её сестру, — Дафну Гринграсс. Драко Малфой и Блейз Забини побежали за помощью в ближайший магазин, чтобы кто-нибудь вызвал целителей (врачей в мире магии). Астория же сидела возле сестры и рыдала. Шатенка меньше минуты назад, стала блондинкой. Точнее будет сказать, седой.

Целители не смогли осмотреть Дафну Гринграсс на месте, поэтому просто отправили ту в Мунго (заведение, где лечат магические болезни). Вместе с ней забрали и Асторию, и Драко, и Блейза, как пострадавших (молния ударила прямо возле них, они слегка оглохли), а те, в свою очередь вызвали домовых эльфов и велели тем сообщить родителям.

Уже сидя возле больничной койки, на которой лежала её сестра, Астория смогла слегка успокоиться (спасибо, целители накачали её успокоительными. Теперь, правда, её клонило в сон) и рассмотреть сестру получше: её волосы поседели абсолютно все, а её левый глаз украсил маленький шрам. Разглядеть шрам она уже не успела: в комнату влетела чета Гринграсс (аристократы не бегают. Ну, разве что с ребёнком что-то случится), отец первым делом подошёл и крепко обнял младшую дочь.

— Астория! Ты в порядке? Что случилось? — лицо Генри Гринграсса, обычно державшего аристократическую деловую маску, сейчас выражало невероятную палитру эмоций.

— Мы только вышли из кафе, как в Дафну... в Дафну, — Астория не выдержала и заплакала, прижавшись к маминой груди. — МОЛНИЯ!

Большего от младшей дочери вызнать не удалось. Драко Малфой и Блейз Забини рассказали немногим больше, добавив лишь подробное описание молчаливого и отстранённого поведения старшей Гринграсс.

Врачи, так ничего и не выяснив, разрешили забрать дочь домой. Сказали лишь, что пока пациент в состоянии магической комы, нужен кто-то, кто будет ухаживать за ней: кормить, стирать и всякое прочее.

Так и было. Целый год, два месяца и десять дней. А потом тело Дафны перестало принимать пищу, её глаза стали вращаться, словно она просто видела сон. Она постоянно мычала одну и ту же мелодию. На третий день такого состояния, когда Дафна осталась лежать одна в своей комнате, мычание прекратилось. А в комнату попасть уже никто не смог. Там стояли такие щиты, каких даже на Хогвартс наложено не было. Правда наутро мычание возобновилось, но теперь это уже была другая мелодия. С каждым днём урчание её желудка становилось всё громче, всё более ужасным.

Астория, сидевшая всё это время возле дверного проёма, видела, как её сестра бледнеет; как её щёки постепенно впадают в череп; как худеют её руки, подобно рукам смертельно больных. Она всё это видела, но ничего не могла сделать. Просто сидела и наблюдала.

Сколько бы её ни уговаривали слуги или родители, она не отходила от двери. Еду ей приносили прямо сюда. В первый день, когда Дафна "заперлась", она вообще сидела на полу. Уже позже домовики оборудовали для неё кресло и маленький кофейный столик, куда приносили ей и тазик, чтобы та умылась (ибо она не хотела покидать сестру и на секунду); и еду; и пергамент, чтобы та хоть чем-то заняла руки. После первого дня такого сидения, Астория радостно кричала (хотя голос её сильно ослаб, ведь она стала очень мало говорить) на всё поместье, что Дафна пошевелила пальцем. На это известие примчались все слуги и мать (отец отошёл по делам). Это стало чрезвычайно радостной вестью для семейства. Но на этом дела и ограничилось. С каждым часом вера Астории угасала.

В пять утра через день Астория проснулась от внезапной тишины, и закричала, сначала от радости, а потом от испуга. В этот раз к ней явились все обитатели поместья (ну да, какая работа в пять утра-то!?). Дело было в том, что Дафна уже не лежала, а сидела. В позе лотоса (в настоящей позе лотоса, в которую ноги очень больно ставить с непривычки), с открытыми глазами. Но она не моргала... совсем.

В шесть утра Дафна вновь запела. Теперь это было уже не просто мычание. Она действительно пела. Мелодия была настолько прекрасна, что её хотелось слушать снова и снова. Они и слушали. Мелодия подарила Астории какое-то внутреннее спокойствие и уверенность, что всё с Дафной будет хорошо.

Наутро Астория, наконец выспавшаяся, проснулась сама. Дафна всё ещё пела, хотя слегка хриплым голосом (наверное, это утомительно, столько петь). Астория была радостной, она чувствовала, что скоро всё станет, как раньше. Она рисовала на пергаменте портрет Дафны (до удара молнии), тихо подпевая сестре. Через окно возле постели Дафны просачивались солнечные лучики, падая как раз на столик Астории. Но счастье это длилось недолго, — Дафна зашлась в диком приступе кашля. Кровь забрызгала белую простыню. Астория просто с тихим ужасом наблюдала, как её сестра падает с кровати, на краю которой та сидела. Прошла минута, пять, но Астория не верила, что это Дафна лежит на полу, в окровавленном платье, с открытыми глазами... не хотела в это верить.

Неспеша, Астория вытянула правую руку навстречу солнечному лучу, но не наткнулась ни на какой барьер.

* * *

Дафна Гринграсс умерла от голода. Портретмейстр писал портрет, Астория плакала в обнимку с домовиком, родители решали какие-то вопросы. А за окном светило солнце. Уже наступил август. На улице было очень жарко, но Астории об этом известно не было. За окном пели птицы, но обитатели старого поместья этого не замечали. Поместье окутала мёртвая тишина. Поистине мёртвая.

Дафна Гинграсс лежала в большом чёрном гробу. На ней было сшитое на заказ белое-белое платье из дорогого заморского шёлка, но ей было уже всё равно. Она уже не дышала, её сердце уже не билось.

На утро одиннадцатого января была назначена погребальная церемония. Приглашения были разосланы всем, кого знали Гринграссы и до кого долетали совы.

А Астория, думавшая, что смысла жизни нет, перестала улыбаться. Хотя уже и не плакала. Она совсем перестала общаться, даже жестами. Она была необычайно бледна, но не бледнее своей сестры. В зеркале ей отражалась прозрачная копия прежней Астории Гринграсс, закутанная в пышное кружевное чёрное платье, с собранными волосами (раньше она их почти никогда не заплетала), в чёрной шляпке. Она не узнала бы себя, если бы хоть о чём-то могла думать, кроме Дафны.

В комнату постучали, а следом раздался приглушённый голос Малфоя младшего, спрашивающего разрешения войти. Астория молча открыла дверь, пропуская Драко внутрь. Однако он не вошёл, но протянул ей руку со словами, что их уже ждут. На ватных ногах Астория спускалась по лестнице. Она не была готова к такому. И никогда не будет.

Мать дала Астории секатор. Та молча взяла его и вышла в пышный, полный цветов, сад. Она отыскала те цветы, которые так любила её сестра — пионы, ярко-красного цвета. Она срезала два самых, на её взгляд, прекрасных стебля; а затем пошла искать гладиолусы — любимые цветы самой Астории. И срезала ещё два стебля нежно-голубого цвета, как глаза Дафны.

Никто не проронил ни слова, когда Астория вместо полагаемых роз положила на грудь сестре два огромных алых пиона и ещё два небесно-голубых гладиолуса. Никто не смотрел на неё укоризненно, когда она спрятала лицо на груди наследника Малфоев. Все знали, как это больно, но никто не предупреждал. А теперь сердце Астории болело так неистово, что случился неизбежный всплеск магии...

* * *

Есть смысл ли побега от себя?

В чём примечают философские ученья

Ненаходимый смысл бытия?

И есть ли цель подобного влеченья?

* * *

Она так и не заснула той августовской ночью. Её маленькое сердце болело настолько сильно, что она не могла заснуть от этой боли. Она винила себя. Вина делала ей ещё больнее. Она не принимала ничего из произошедшего сегодня.

Второе августа. 11 утра

— Что она делает? — спросила кузина у Алисы.

— Пускай. Пусть. Она видит сестру в последний раз. Она лишь дарит Дафне любимые цветы, — женщина по имени Алиса постарела лет на десять внешне за каких-то два дня. Она опиралась на плечо мужа, потому что слишком сильно ослабла. А бледностью она могла теперь сравниться лишь со своими дочерьми, одна из которых уже никогда не проснётся.

Вокруг Астории воздух нагрелся настолько сильно, что Драко Малфой, к которому она прижалась, вынужден был её оттолкнуть. Его руки были обожжены, несильно, но всё же болели, и появились волдыри. А Астория, не удержав равновесия, упала в гроб к сестре. Благо, последний располагался на каменном постаменте, так что, всё обошлось. Однако, столкнувшись нос к носу с Дафной, Астория почувствовала себя невероятно плохо. Она зарыдала, уже не сдерживаясь. Не спешила она и слезать с сестры, и, когда кто-то попытался оттащить её от покойной, в холле раздался грохот бьющегося стекла. Это бились вазы, окна и всё прочее, что могло разбиться. Хорошо, что никто не пострадал (ну, разве что, кто-то заработал мелкие царапины. Но это же пустяк). По обычаю, колдовать в одном помещении с покойным нельзя. Этот обычай был не просто обычаем. Он брал свои корни в глубокой древности. Если коротко, колдовство при мёртвом собирало тёмную некротическую энергию, которая не выветривалась, как минимум — три месяца, как максимум -

пять столетий (просто большего срока засечено не было); а зависел этот срок от того, является ли человек магом, а если да, то насколько сильным? Потому ни починить разбитое, ни исцелить царапины при помощью волшебства маги не могли.

Этот день был примечателен необычайной тишиной со стороны людей, и наипрекраснейшей суетой со стороны животного мира для окрестностей Гринграсс-касла. Похоронная процессия двигалась ко входу в семейный склеп Гринграссов во главе с покойной, плывущей в своём гробу над землёй, словно тот был лодкой на водной глади.

Все собравшиеся пели церемониальные песни. Тихо-тихо, что навевало такую грусть и печаль (словно кто-то умер... кхм, что это я?), что сердце разрывалось даже у самых чёрствых.

Остановившись возле открытых дверей, в которых виднелась лестница, ведущая глубоко под землю, вперёд вышел мистер Гринграсс и начал свою речь:

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы попрощаться Дафной Гринграсс. Для меня было великой честью и радостью быть её отцом. Каждый из здесь присутствующих знает, каким человеком она была: доброй, миролюбивой, спокойной. У неё было много качеств, из которых плохой была лишь её способность видеть в людях только качества...

Его голос прервал чей-то крик. Началась паника. Все смотрели куда-то за спину Лорда. Он обернулся. Его дочь сидела, взирая своими... но как? Это были не глаза Дафны! Куда исчез тот голубой сапфировый блеск, светящийся словно небеса октябрьским утром?! Нет, эти глаза были уже не те. Ярко-алый левый глаз выглядел, словно философский камень, налитый кровью бесчисленных жертв. Правый же, пронзительно-золотой, излучал пламя, подобное пламени самого Солнца. Только эти глаза не выглядели живыми. Всем собравшимся казалось, что это просто злая шутка, а вместо покойницы в гробу лежала кукла.

Она сидела, глядя в глаза Астории, не мигая. Затем огляделась вокруг, не замечая никого, кроме Астории, на которую она смотрела с интересом, и Лорда Гринграсса, который удостоился лишь слегка заинтересованного разглядывания собственной персоны. Вновь взглянув на Асторию, она спросила, не с первой попытки, конечно; но когда выпила примерно литр воды из любезно протянутого ей наколдованного отходящим от шока отцом кубка, всё же хрипло смогла произнести:

— Так кто же ты? Ты кажешься мне смутно знакомой, но я не могу вспомнить, где тебя видела ранее.

Астория так и осела на землю. Дафна словно не видела никого вокруг кроме неё. Она набрала в себе силы, чтобы ответить:"Я Астория Гринграсс — твоя младшая сестра."

* * *

Она летала по миру. Она пять раз видела, как встаёт солнце, и семь, как оно садится. Она облетела земной Шар пять раз. Она встречала, подобных себе. Всего около десятка. Это были души, вырванные из тела, которых по какой-то причине не принимал ни Рай, ни Ад, ни система Реинкарнации. Они искали самих себя. Так было надо. Пролетая уже шестой раз вокруг Света, она заметила там, внизу, среди светящихся огней, длинных извилистых полос рек и дорог маяк. Он мигал ей, приманивая своим тёплым сиянием. Подобно, как люди тянутся к звёздам, она тянулась всем своим существом к этому неизвестному мерцанию. Так, наверное, ночной мотылёк летит к костру. Она была ещё очень далеко, когда начало светать, но она не останавливалась, а маяк продолжал гореть. Даже когда солнце поднялось на небосвод, освещая несчастную грешную землю, он не угасал. И вот, она долетела до своей цели.

Перед ней стоял гроб. Она поняла, что девушка, лежащая в нём — она сама, хотя и не совсем чётко помнила, кто она. Она протянула руку к словно спящей девушке, коснулась, и её словно втянуло в это тело, как воду в губку.

Она открыла глаза и посмотрела на небо. Ей казалось, что прекраснее этого неба быть ничего не может. Она села, осознала, что сидит в гробу и хотела было встать,но её взгляд наткнулся на девушку. Она стояла в пяти шагах от неё. Она хотела спросить у этой девушки, кто она и кто она сама. Хотела узнать, где они. Но она не торопилась. А девушка стояла, точно так же разглядывая её.

— Так кто же ты? Ты кажешься мне смутно знакомой, но я не могу вспомнить, где тебя видела ранее. — произнесла она после трёх неудачных попыток произнести что-либо. Ей поднёсло бокал какое-то мифическое существо. Оно было похоже на дерево, только с лицом, руками и ногами. "Человекоподобное дерево? Лукотрус?* А не слишком ли он крупный для лукотруса?" Девушка огляделась, отмечая красоту пейзажа: всё вокруг было зелено, Где-то поодаль слышался шум водопада, футах в тридцати (1 фут = 30 см; 9 м) от гроба протекал ручей, шириной приблизительно футах в пятнадцати. Вокруг темноволосой девушки роились пикси**, которые больше напоминали дроу, чем пикси. С серой кожей, с вытянутыми ушами, как у эльфов, с чёрными узкими глазами, но их отличали от дроу крылышки и вторые ушки-антенны, как у бабочек. Небо казалось каким-то необычным. Оно словно дышало, словно видело всё на планете. Ей казалось, что сейчас оно наблюдает за ней.

— Я — это ты. Точнее будет сказать, я — Дафна Гринграсс. А вот кто ты — этого я не знаю. Вернее, я знаю, что ты сейчас в моём теле, только этот Храм души не выкинул меня, создав аномалию и оставив нас двоих. Я скажу тебе несколько важных вещей: запоминай, ибо повторяться я не люблю. Во-первых, мы с тобой застряли в этом мире, выбраться мы сможем только когда ты сможешь нас вытащить. Во-вторых, то, что происходит здесь, происходит и в твоём настоящем мире. В-третьих, я буду тебя обучать, помогу тебе понять, зачем ты здесь. Вопросы?

— Пока нет, — чётко произнесла Дафна. Она помнила, что она — Дафна Гринграсс, дочь Генри Гринграсса, его будущая наследница, если выберется отсюда. Дафна, которая не она (ой, я ведь запутаюсь), выглядела, как она сама. Тёмные длинные волосы, голубые глаза, заострённый подбородок, невысокие скулы, тонкий курносый нос, тонкие губы, бледная кожа. Вот только что-то не давало ей покоя. — Хотя один, всё же, есть: Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что мы застряли в этом мире? Мы попали в какой-то отличный от нашего мир?

— Ну, я, как-бы, твоя личная шиза. И мы находимся в твоём ментальном мире. Кстати, попробуй, наколдуй что-нибудь, она лукаво улыбнулась.

— Люмос, — но ничего не произошло.

— А вот это плохо... — тихо прошептала Шизофрения.

А Дафна не сдавалась, пытаясь вызвать свет на своей ладошке.

* * *

Астория стояла и не понимала, почему на её реплики Дафна отвечает невпопад. Словно сломанная кассета.

— Дафна, неужели, ты меня не помнишь? — не находя ни капли узнавания во взгляде сестры, спросила она.

— Пока нет... Хотя один, всё же, есть. Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что мы застряли в этом мире? Мы попали в какой-то отличный от нашего мир? — Дафна выглядела так, словно вслушивалась в каждое слово Астории, стараясь их выучить.

— Дафна, о чём это ты? — не понимала малышка.

Астория совсем перестала осознавать, что происходит. Мудрые пожилые волшебники пытались осмотреть Дафну. Им это даже удалось. На расстоянии. Пришли к единогласному выводу: она находится в ментальной коме, выйдя из магически-физической. Диагностические чары сообщили о невероятном голодании и магическом истощении.

— Девочка, скажи что-нибудь, — обратился мистер Дамблдор, глава Визенгамота, к Астории. — Мне кажется, что она каким-то образом слышит или чувствует тебя в своём подсознании, хоть и не так, как этого хочешь ты.

— Х-хорошо. Дафна? Эмм, привет? — попыталась что-нибудь придумать Астория. Она знала, что будь Дафна сейчас в своём уме, все присутствующие лицезрели бы жест "чело-длань".

— Люмос, — сказала Дафна, сорвавшись с места, подбегая почти вплотную к Астории и уводя её к саду поместья. Все пожилые маги и отец недружного семейства, во главе с Дамблдором проследовали за девочками.

Астория уже поняла, что не важно, что она скажет, Дафна её не услышит.

— Люмос, — чётко произнесла Дафна, выставив ладонь возле груди, но ничего не произошло.

— Лорд Гринграсс, ваша дочь была так уверена, что у неё выйдет беспалочковая магия в 9 лет? — изумился Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. — У неё прежде это получалось?

— Да, — немного поколебавшись ответил Лорд.

— Изумительно. Видимо, её ментальный друг, который имеет отображение в реальном мире в виде её сестры, сообщил ей, что она не способна колдовать, — все вокруг Дамблдора молчали, ожидая продолжения, но он не спешил, а когда вновь заговорил, его голос слегка дрогнул:

— А вот это плохо...

 

Пока ты будешь разглядывать далёкие звёзды, до которых никогда не дотянешься, под твоими ногами будут расцветать и увядать прекрасные цветы. Почему люди не могут заметить собственного счастья, даже если будут смотреть в упор? Можно же быть счастливым? Почему никто не хочет? Есть ли люди, недостойные счастья? Я не верю. Интересно, а Карма существует? Или судьба — это лишь математически возможная цепочка событий? Я не знаю. Это всё сложно для меня. Просто мои мысли так часто уносит от разглядывания ночного неба, что я перестала пытаться понять их.

Я попала в этот странный мир примерно год назад. Я уже почти разобралась с его устройством. По сути, это моё ментальное пространство, которое каким-то образом имеет отображение в реальном мире. Дафна, которая мой двойник, — моя начальная версия, это та я, какой должна быть. Моя магия мне не подчиняется, удерживая нас с Асторией на большой поляне возле особняка нашей семьи. Проблемы: я не вижу этого самого особняка, нам приходится жить под открытым небом (ну, мы построили шалаш более-менее пригодное жилище), и какие бы усилия я ни прилагала, моя магия меня не слушается от слова совсем.

Ещё год назад я разобралась с тем, как тут всё устроено и начала работать под руководством моей любимой Шизы. Шизофрения оказалась очень опытной в вопросах выживания, а значит в моём сознании всё совсем запущенно. Итак, расскажу вкратце.

* * *

Реальность

— Что именно плохо, мастер Дамблдор? — спросили окружающие.

Вместо ответа старик указал рукой в сторону девочек, находящихся в саду. Он попытался подойти ближе, но его не пропустил барьер. Он сделал приглашающий жест своим спутникам, после того, как все убедились, что барьер действительно существует, начал бурчать под нос выявляющие заклинания. За полчаса никто так ничего и не обнаружил на предмет рун или заклинаний, но барьер так и остался. По всему выходило, что об этом барьере никто из здесь присутствующих никогда не слышал. Обход барьера также ничего не дал, кроме выявления его границ — почти весь сад, небольшая поляна возле особняка и маленькое озерце с чистой водой.

Уже на следующий день паника немного поутихла: Да, никто не мог ни войти, ни выйти, но девочкам можно было передавать предметы. Таким образом, с голода они не умрут, одежду им дадут. А.П.В.Б.Дамблдор обратился в Магическую Академию за помощью. Уже через час после получения письма (кажется, если опустить формальности, Дамблдор написал что-то вроде "Эй, Вы, задницы жирные, спорю на годовой запас лимонных долек, что вы не сможете расколдовать эту х колдомосятину") к особняку портировались двое специалистов международного уровня. Что там порешали, осталось неизвестным. Но над головоломкой думали все Отделы Тайн магической Европы, пока какой-то умник не нашёл еле живой свиток пергамента. Прочесть его, однако смогли, хотя перевод с древнеэльфийского и занял что-то около двух месяцев. В общем, всё сводилось к тому, что щит снимет только наколдовавший его. Выявить его удалось, опять же, не сразу: пока нашли нужные свитки, пока их перевели... Загвоздка была вот в чём: Дафна Гринграсс. Как достучаться сквозь барьер до её подсознания, было неизвестно. Барьер не пропускал ни физические тела, ни магические. Даже седьмой закон Гэмпа здесь был бессилен:"Чем сильнее маг, тем сильнее концентрация его магии. Таким образом заклятия класса "А" Архимага Мастеру подчиняться не станут." Оставалось только ждать.

(Заклинание, наложенное любым магом может быть снято более сильным магом. Но есть важное условие. Если заклинание висит слишком долго, оно может начать подпитываться от ближайшего источника магии, таким образом иногда снять заклинание слабого мага, наложенное достаточно давно, может не снять даже мастер чар. Также играет роль эмоциональный фон при создании заклинания. Иногда люди могут под влиянием особо сильных эмоций создать нерушимые заклятья.)

* * *

Астория Гринграсс принимала провизию и передавала список необходимых вещей, составленный Дафной. В первые недели Дафна через сестру заказала молоток, топор, гвозди, по возможности, готовые доски, металлические пластины и много прочих магловских строительных приборов. Астория рассказывала родителям через барьер, что Дафна строит укрытие от дождя и на зиму. Правда, зимой в саду снега не бывает, ведь защита особняка не пропускает температур ниже 50 градусов по Фаренгейту (10 по Цельсию), но Дафна слышала всё что угодно, кроме этой информации.

Астория подавала ей необходимые предметы. Она даже научилась понимать, что сестре нужно, и подавала молоток, когда та его ещё не попросила. Маленький одноэтажный домик, похожий больше на бункер, был завершён через неделю. Туда перенесли кровати (своими руками. А куда деваться, раз магия не работает?), постелили ковры. Дальше Дафну обустройство жилища не волновало, а потому этим занялась Астория. Она просила у родителей лампы на магической основе, сама наклеила обои (Дафна не озаботилась даже самым простым дизайном комнаты), перетащила не очень большой письменный столик, пару кресел, магический обогреватель и всякие мелочи (книги, пергаменты, перья, украшения для комнаты).

Теперь Астория большую часть времени проводила с Дафной. Она не понимала её и на вопрос "чем планируешь заниматься сегодня" отвечала "я постараюсь" или "хватит шутить".

Дни сменялись неделями. Незаметно подкралась осень. Дафна занималась физической подготовкой, а в плохую погоду "читала". Она могла взять абсолютно чистый блокнот и часами листать его, словно книгу. Затем она рассказывала Астории, что только что прочитала и анализировала. Что забавно, все её знания были настоящими. Астория далеко не сразу догадалась, что Дафна лишь копирует и перерабатывает уже известный ей материал, да и эта догадка ничем не могла себя подтвердить.

Вскоре Астории надоело ничего не делать, поэтому она стала заниматься с Дафной. Причём Дафна видела в ней учителя, часто спрашивала совета и наблюдала за ней. На самом же деле Астория понимала, что упражнения у неё получаются в миллион раз хуже, чем у Дафны, но сестру было не переубедить, она по-прежнему пребывала в своём мире.

* * *

Подсознание

Дафна отошла от своей спутницы и хотела войти в какую-то пещерку, вход в которую был слегка прикрыт плющом, и издали его из-за этого видно не было. Она уже подалась вперёд, чтобы сделать шаг, но благополучно впечаталась лбом во что-то жёсткое и невидимое. Мысленно выругавшись непечатными словами, невесть откуда взявшимися в юной голове аристократического происхождения и воспитания, она повернулась к своей спутнице, чувствуя набухающую шишку и назревающий синяк.

— А вот это плохо. Я бы даже сказала, это ОЧЕНЬ плохо, — поджала губы Дафна. Но увидев выражение лица собеседницы поспешила ответить до того, как та использует грубую силу. — Ну, твои силы заснули на неопределённый срок, а мы застряли в ограниченной территории. Хорошо, пошли осматривать местность нашего заточения.

Дамы очень быстро смирились с тем, что они застряли под открытым небом, на неизведанной территории. Никто из них не возмущался, и они решили разделиться. Примерно через десять минут они встретились с северной сторны барьера. Никто из них не нашёл брешь в барьере, но теперь был известен его радиус. В их территорию входило озерце (не могло не радовать, есть питьевая вода (в озерце впадает родник), есть где помыться), небольшой лесок (живность там была, с голоду не помрут) и открытая полянка. Теперь было решено, что крыша над головой просто необходима. Вопрос стоял в материале. Но и он скоро был решён: Дафна предположила, что раз это место имеет отражение в реальном мире, то можно попробовать попросить молоток, топор, гвозди и прочую необходимую утварь. Это уже по окончании стройки девочки вспомнили про существование в реальном мире палаток. Впрочем, догадка Дафны оказалась верна, и всё необходимое скоро было на руках: всё необходимое появлялось на следующий день в небольшой пещере у барьера.

Постройка домика-сарайчика заняла примерно недели две. На их счастье, дождь за это время лил лишь два раза, и то ближе к концу стройки, когда крыша над головой уже была. Проблема с утеплением жилья решилась также быстро: местная Астория принесла из внешнего мира гипсокартон и книгу по рунам для начинающих. Исцарапанные рунными вязями пласты гипсокартона скоро были прочно прикреплены к внутренним сторонам стен шурупами. Жильё было пригодно для проживания, а Дафна поняла, что она не пропадёт в случае чего.

Наступил октябрь, к простым пробежкам Дафны добавились пятичасовые ежедневные тренировки и утренние водные процедуры. Закаливание холодной родниковой водой лишним вряд ли будет. Всё-таки у волшебников сила и качество магии во многом зависели от физического здоровья. Поначалу Дафна (Шиза. я просто буду звать её Шизой, потому что а как ещё не запутаться в этой фигне) просто наблюдала за ней, но позже и сама присоединилась. Она знала больше упражнений, чем Дафна, и теперь обучала ту карате. Ну, это было необычное карате. Оказалось, что восемь лет, проведённых в голове человека — "там у тебя таааакие дебри...",- не прошли для неё даром. Ей приходилось заниматься, чтобы противостоять тварям из Тёмного леса. Вообще, Астория много интересного рассказала про ментальный мир Дафны, хотя в некоторые места она ни разу не совалась. Например, в Тёмный лес она особо глубоко не ходила. Именно тогда она и стала придумывать и изобретать всякие приёмы для самозащиты, которым теперь обучала Дафну.

Дафна в шутку называла её Шиза-сенсей (учитель), вспомнив, как когда-то читала про культуру восточно-азиатских стран. Та, в отместку, звала её кохаем (ученик).

* * *

Реальность

Время шло, девочки усердно работали. Каждый день им присылали еду, оставляя её возле барьера в пещере. По субботам девушки взяли за привычку рыбачить днём на озере, а вечером жарить улов на косте. Им присылали в этот день только овощи и марш-меллоу. Нужную еду и одежду они всегда заказывали заранее, оставляя записку у барьера.

Они прекрасно справлялись с таким укладом жизни, но были и проблемы: дом не рассчитывается, как зимнее жилище, скорее, как летний дачный домик; у Астории слабый иммунитет, а если прибавить первую проблему, то выходила настоящая катастрофа. Ей прислали лечебные зелья, но их нельзя пить чаще одного раза в неделю, если курс на месяц. Но все же тренировки Дафны значительно укрепили иммунитет девочки.

Справив Рождество, Дафна принялась усиливать свои тренировки. Они с Асторией ложились в девять часов вечера, а вставали в четыре утра. До шести было время завтрака и чтения полезной литературы, которая могла посоветовать, как выбраться из этой "тюрьмы". С шести до восьми утра была пробежка. До десяти Дафна занималась своим переайкидо-недокарате, а Астория развивала растяжку. Потом Астория уходила читать, а Дафна разводить костер и купаться (мыться в озере, попутно закаляясь).

Так, незаметно, пролетел сначала январь, за ним февраль, потом и март (условия жизни ухудшились из-за каждодневных осадков), за ним апрель. К маю в девочках нельзя было угадать наследниц рода Гринграсс, даже если очень постараться. У Дафны мышечная масса достигла 7 килограмм в дополнение к собственному весу. Астория же наоборот очень исхудала, приобрела крайне нездоровый вид, хотя ей эта скелетоподобность даже немного шла.

Дафна в чем-то даже стала замечать Асторию, как Асторию, свою сестру. Иногда она могла ее услышать и ответить на вопросы. Для Астории это было величайшим подарком, ведь более полугода у неё было чувство, словно разговаривает она с землей под ногами, а не со своей сестрой.

Тем не менее, привычный уже уклад жизни не спешил меняться... Пока не наступил июль...

— Люмос, — прошептала Дафна своей ладони. После столь долгих тренировок у неё, наконец, получилось. Астория захлопала в ладоши от радости.

— Дафна! Ты смогла! — прыгая вокруг сестры кричала она.

— Астория, не веди себя, как невоспитанная собака. Ты наследница одного из самых древних родов магической Британии, — серьезно произнесла Дафна, но с улыбкой на губах.

— Т-ты это мне? — слегка опешила Астория.

— Ну конечно тебе, малышка, кому же ещё, — снисходительно кивнула Дафна.

* * *

Подсознание

Снег так и не выпал. Лютого холода не наблюдалось. Если Астория то и дело куталась в тёплый плед, то Дафна же, наоборот, ходила в летней одежде (магловской). Ей не было ни холодно, ни жарко, просто она носила то, что считала удобным. Зима прошла без изменений: магии всё так же не было, а тренировки проходили стабильно.

Февраль. Последнее число пережито, можно перевернуть календарь.

Март. Ну неужели закончился?!

Апрель. Как-то скучно.

Май. Изменения, ну где же вы!?

Июнь. Прожито.

Июль. Прожито УРА! 21 число. Магическое равноденствие. А это значит..? Правильно, ритуалы. Много ритуалов. А ещё высокая концентрация положительной энергии на континенте. Эту ночь называют "Пиром душ" (не путайте с Саммайном, его называют "Праздником усопших"). Все эти месяцы они просто жили, пытаясь изучать вопросы с барьером и тренироваться в магии, не забрасывая физических упражнений. Однако магия до сих пор не слушалась Дафну, поэтому ритуал провести было попросту необходимо.

В сегодняшний список девочки внесли лишь свечи и растительные плоды. Попросили в неочищенном виде. Никакой готовой пищи. В этот день нужно было "попоститься", как называют это маглы. Как известно даже вышеупомянутым маглам, любое колдовство и заговоры лучше всего творить на голодный желудок. Даже воды пить нельзя. А ещё я за два дня Дафна написала в письме по возможности меньше колдовать до 23 числа в радиусе мили. Ни для кого не секрет, что магия телесных существ приглушает Высшую магию.

В общем, начертив гексаграммы Юй (вольность), Линь (посещение), Фу (возвращение), Дунь (бегство), Гу (исправление) Гуай (выход) по одной на каждый луч основной гексаграммы (звезда Давида в круге), Дафна расставила нужные свечи и разложила нужные жертвы: живой кролик у запада (стихия — земля), живая птица в стороне восхода (стихия — воздух), живая рыба к северу от гексаграммы (стихия — холод и вода). На южной стороне никакой жертвы не было, потому что именно огненную стихию должны были занять души Пришедших из Иного мира (потому что именно тепло и огонь было стихией дня равноденствия).

В целом, всё прошло успешно: на закате двадцать второго числа седьмого месяца, с последними лучами солнца, Дафна зажгла все свечи (хорошо, что ритуал требуется проводить без магии) и... Просто воззвала к Магии. Да. Она просто крикнула в гексаграмму:"Магия, приди! Ты мне очень нужна!" И, как ни странно, это сработало. Сначала прилетело только две души, и то, не сразу, но потом, обнаружив очень вкусные жизни животных, стали прибывать ещё, и ещё, и ещё... А когда бившиеся в своих пентаграммах животные, наконец, прекратили своё существование в мире живых, начали уходить и их души. И вот в этот момент насытившиеся Души пришельцев наконец-таки развеялись, а ритуал перешёл в последнюю фазу.

Крохотные светящиеся белые точки, подобно далёким звездам, поднимались от безжизненных, не менее крохотных в своём соотношении, тел. Вот уже эти крохотные светлячки-звёздочки поднялись сантиметров на двадцать, когда в уже стемневшем пространстве засветился рисунок на земле. В самом центре появился очень крупный и яркий "светлячок", и маленькие сферы тут же кинулись к нему, словно дети, давно не видевшие маму. Их холодный цвет мгновенно превратился в такой же яркий и радостный солнечный. Это длилось лишь секунду, но насколько же прекрасна была та секунда! Именно такие моменты остаются в памяти навечно. И именно из таких мгновений рождаются самые светлые и добрые улыбки.

Теплая летняя ночь облачилась во тьму. И только луна дарила свет, которого хватало на освещение земной поверхности, но не более. Звёзды же служили скорее украшением ночного неба, подобно жемчугам, украшающим тонкую высокую шею королевы. В этом потустороннем свете не было ничего злого; он был холоден, но прекрасен. В самой ночи чувствовалась жизнь, словно и земля, и небо дышали, объединяясь в единый организм. Вокруг было мирно и спокойно.

Утром девушки завтракали кроликом, голубем и рыбой, отданными магией, забравшей лишь их души.

Вечером девушки опять зажгли костер. Они не разговаривали, просто сидели рядом. Впервые за время пребывания здесь не было никакой суеты, девушки просто наслаждались жизнью.

День закончился, так и не принеся ничего нового.

Время перевалило за шесть часов, Дафна закончила все утренние процедуры и уже разогревала завтрак. Всё утро её не покидало странное ощущение. Что-то определённо было не так, но что именно, она не понимала. Пока не подошла к ручью.

Её волосы. Они были седыми. Нет, даже не седыми. Скорее платиновыми с отливом серебра. И глаза... Они были разными. И ладно бы просто разными, они были очень необычного даже для магов цвета: красного и золотого.

Девушка долго вглядывалась в поверхность водной глади озера, иногда колышимой ветром. Однако она задумалась, с какого момента её облик изменился. Ещё вечером, ложась спать, её Шиза ничего ей не сказала. Да и сказала ли бы? Это ведь Шиза.

Как обычно, приготовив завтрак, Дафна стала ждать, когда Астория Проснётся. Она вспомнила, что оставила с вечера здесь книгу по астрологии, вот только теперь книги не было, только пустой блокнот на его месте. Даже окружающий мир как-то преобразился. Только Дафна всё ещё не понимала, что не так. Тогда она вспомнила, что не тренировалась в магии сегодня:

— Люмос, — прошептала Дафна своей ладони. После столь долгих тренировок у неё, наконец, получилось. Подошедшая Астория захлопала в ладоши от радости.

— Дафна! Ты смогла! — прыгая вокруг сестры кричала она.

И только сейчас Дафна осознала: Магия одобрила ритуал.

— Астория, не веди себя, как невоспитанная собака. Ты наследница одного из самых древних родов магической Британии, — серьезно произнесла Дафна, но с улыбкой на губах. Как же она соскучилась по этому милому личику!

— Т-ты это мне? — слегка опешила Астория.

— Ну конечно тебе, малышка, кому же ещё, — снисходительно кивнула Дафна.- Иди сюда, обниматься будем.

* * *

На вопрос Дафны, почему Астория просто не просила горячую воду, чтобы помыться, та ответила, что просто не подумала об этом. Так что Дафна начала через барьер запрашивать у родителей, которые приходили общаться с дочерьми каждый вечер различные удобства для Астории. Так у них появились Ванна, зачарованная на подогрев воды, пара мягких пуфиков, волшебные гирлянды и прочая утварь, скрашивающая им быт.

Магия, конечно, вернулась, но не силы. Ранее Дафна по силе превосходила слабых взрослых магов, но сейчас она была слабее дошкольника. Теперь Дафна смогла даже увидеться с родителями и поговорить с ними. Все важные дела решили отложить до вызволения "узниц сада Гринграссов", как в шутку назвал их приходивший Драко Малфой.

Теперь её Шиза просто была в голове, вставляя свои комментарии, буквально за месяц они научились общаться ментально, так что Дафне не обязательно было отвечать вслух.

Волшебница попросила у родителей всю информацию о барьере, которая у них есть. После прочтения и досконального разбора скопированных древнеэльфийских свитков, Дафна попросила о встрече с людьми, которые эти свитки предоставили.

Первым прибыл, конечно же, Великий Светлый британский маг. Они с Дафной как раз обсудили наработки девушек (Дафны и Дафны-шизы), когда прибыли люди в чёрном из академии. Самый высокий из них, Адальберт, был известным в определённых кругах исследователем. Он написал 5 книг по теории чар, изобрёл 15 заклинаний и входил в список пятидесяти сильнейших магов Континента. Именно на встречу с таким человеком Дафна и рассчитывала. Он сможет подробно объяснить теорию и досконально изучить данный вопрос. Именно он поможет Дафне.

— Итак, я попросила вас собраться, и вы собрались. Сердечно благодарю, — Дафна поклонилась: не так низко, чтобы показаться незначительной, но и не так, чтобы показать себя выше по статусу. Раньше из-за возраста её часто недооценивали, поэтому она научилась показывать себя сильнее обычных леди. — Что ж, приступим. У каждого из здесь присутствующих есть материал, который он готов озвучить? Отлично, начинайте, — кивнула она какому-то волшебнику.

— Я? А, что ж, отлично. Так-с, — он принялся доставать тонны пергаментов. Дафна уже знала, что ничего важного от него не узнает. Она специально начала с самых слабых учёных.

Отступление.

В магическом мире многие вещи устроены по-другому. К примеру, физика на магию не действует, её законы просто растворяются, как ключевая вода в водке. Кроме того, у магов всё зависит от силы, как в первобытном обществе: хорошая родословная = сильное потомство, сильный маг не может родиться у слабых (шанс 1/100000(на Континенте всего около 300000 магов)). Магия, сама по себе, предмет не материальный и не духовный — с точки зрения физики её просто нет. В магическом мире существуют свои законы. Так вот, к чему я веду, даже в научной сфере слабый маг не может быть сильным, будь он хоть супергением. Будь у него ай-кью даже выше 300, он просто не сможет понять магию. Такие ученые нужны,чтобы видеть точку зрения большинства, находить новые идеи и просто не обижать мирный люд.

Конец отступления.

Когда учёный Габерг закончил свой доклад, все лишь покивали. Он говорил про простые барьеры. Он доложил об основах всех барьеров. Второй — учёный Генн — говорил про Магические мутации. Эта лекция была более интересной. Третьего звали Гамп — в честь бывшего учёного (законы Гампа/Гэмпа.. Про них Гермиона читала в 5 или 6 книге). У него вообще не было ничего интересного или полезного. А вот четвёртым говорил Адальберт Логанн.

О времена, о Нравы!

Этот мир сходит с ума, когда приходит время. Он лично видел, как мир сходил с ума около пяти раз. Хотя, это ещё не считая войны. Войны происходят постоянно, и если раньше люди просто били друг друга дубинками, то сейчас война между двумя странами задевает всю планету. Эти твари уничтожают свой дом и своих сородичей просто так: у них нет причин для этого кроме собственной алчности. И, как в издёвку, они придумали понятие "человечность". У людей от этого понятия только название.

Он так давно не видел солнечного света, что уже забыл, какого цвета этот мир. Последние лет 25-30 он безвылазно сидел в своей лаборатории, пытаясь воскресить мёртвого человека вместе с его душой, памятью и чувствами. Последние такие опыты он проводил около двухсот лет назад, но тогда у него получились лишь бездушные големы, хотя они и превосходили обычных големов в десятки раз. Они не просто выполняли приказы, они были обучаемы, имели своё мнение, однако душу привязать к ним у него тогда не вышло. И вот, сегодня у него что-то получилось и он решил, что следует хоть на один день выбраться из своих катакомб.

В глухом лесу, где даже насекомые не водились, (кроме пауков, да и те спрятались) стояла душная хмарь. Дорожки, на которые хоть немного попадал солнечный свет, курились. Вся трава вокруг была выжжена, а деревья уже начали желтеть. "Сейчас август" — констатировал маг, — "Чем бы заняться? Наведаться в Россию, в Египет или в Британию?.."

Достав из кармана деревянную трубку, он прикурил, и уже минут через семь убрал трубку обратно в карман. Вернувшись в лабораторию и поставив чары стазиса на Подопытного и оборудование, он запер вход в древний храм, построенный неизвестному богу народов Майя. Взмахом руки он сменил своё одеяние на классический костюм 20-го века. Мгновение спустя возле Храма и впрямь остались одни лишь пауки.

* * *

— На Эльфийском языке такие чары называют "Анхала" — живое волшебство. Чтобы их наложить, нужно иметь сильную концентрацию магии. Слабый маг или ребёнок такие чары наложить не сможет, однако Вы, мисс, исключение. В вашем случае это было больше похоже на стихийный выброс магии, тем не менее, столь сильный выброс не можем снять даже мы, Старшие маги. Но не по неопытности или неумению снять не можем, а из-за природы сего колдунства. Как мы уже заметили ранее, сиё колдовство может снять только наложивший. Это исключение из Пяти законов. Эльфийская магия очень малоизученна и на данном этапе мы не можем сказать более. Профессор Дамблдор и я можем Вам помочь выбраться.

— А в чём Ваша выгода? — не смогла не полюбопытствовать Астория, наученная сестрой. Дамблдор усмехнулся в усы, а Адальберт слегка удивился присутствию ещё одного человека. Именно он решил ответить:

— Наша выгода в возможности изучить столь редкое волшебство и написать статью, которую в будущем будут читать. Для меня, как для учёного, это большая честь.

— Вы красиво говорите, но я бы вежливо попросила Вас оставить разговор до чаепития в честь нашего освобождения, — да Астория сегодня в ударе! Повезло ей, что родителей рядом нет. Дамблдор смеётся?! Нет, он откровенно ржёт. О времена, о нравы!

* * *

Он уже минут десять стоял в центре Москвы и истерично курил. ЧТО С ЭТИМ МИРОМ НЕ ТАК!? Мимо него прошла очередная девушка с юбкой, сантиметров на 15 выше колена. Впрочем, так одеты были далеко не все. Однако прохожие озирались на него, как на чокнутого. Только он стоял тут в чёрном костюме старой моды и курил трубку, которую давно уже заменили сигареты.

Слегка очухавшись, наш герой отправился в темный переулок, дабы незаметно трансгрессировать в Британию, но и в этом он потерпел фиаско: в переулке насиловали девушку. Не просто насиловали, насильники уже явно заканчивали. Раздумывая, что же лучше: помочь или уйти, он не заметил, как его заметили.

— Э, парень, чего зенки вылупил? Валил бы ты побыстрее. Вот ведь растяпа, — повернулся к непрошенному свидетелю один из насильников.

— Вот ведь не везёт. Джентльмены, разве можно так с дамой обращаться. Мисс, — он протянул обнажённой девушке пиджак.

— Ну всё, дурак, ты доигрался! РРРАААА, — кинулся этот идиот прямо на чародея и напоролся на нож в его руке. — ААААА! Скорую!

— Скорая тебе не поможет, — победитель поставил ногу на рану в плече и сильно надавил. Тот закричал ещё громче. Маг махнул рукой, и звуки в переулке внезапно стихли: у кричащего секунду назад мужика голова была повёрнута в обратную сторону. Девушка, ещё когда нож увидела, закрыла глаза и отвернулась.

— Пощадите, — принялись кланяться эти глупые создания.

— Пощада? А та девушка тоже просила пощады? И что же вы ей ответили? Наверное, вы её пощадили. Что ж, теперь и я вас так же пощажу, — он подошёл ко второму насильнику и медленно отрезал у того орудие изнасилования. — Ну вот, руки испачкал.

Парень засунул этот уродливый окровавленный причиндал тому прямо в глотку. Мужик уже был то ли в обмороке, то ли умер от потери крови. Третий мужик молчал. Он не просто молчал, лицо его было спокойно.

— Может, скажешь что-нибудь перед смертью? — изогнул бровь случайный свидетель.

— Спасибо, — и больше ничего не произнёс. Это было странное прощание с миром. Обычно ведь говорят "Пощадите", непечатные оскорбления или зовут на помощь. Ну, этот хоть покаялся. Подняв руку, маг обрил его и нанёс вечное проклятие беспотомственности. Через мгновение этот человек уже лежал у ворот в монастырь, не помня ни кто он, ни как там оказался. Наверное, он станет отличным священником.

— Всё, миледи, бой окончен. Я прошу Вас, не пугайтесь, — девушка неуверенно приняла протянутую ей руку. Она хотела знать, что произошло с теми ужасными людьми, но когда узнала, задумалась, кто ужаснее. И всё же, деваться было некуда.

— И ещё раз попрошу не пугаться, — он взмахнул рукой, и вместо пиджака на ней оказалось платье. Очень странное платье — длинное, пышное, как в книжках про принцесс.

Поймал такси и велел хорошенько отдохнуть. Он дал ей какой-то странный кулон и сказал, что если понадобится помощь, она должна капнуть на него кровью.

— Мир не изменился, изменилась только мода, — с грустью пробормотал себе под нос чародей. Уже 1990 год, а люди всё те же.

* * *

Для Дафны настали очень трудные времена. Её обследовали сквозь барьер каждый день по несколько часов в течение недели. Выяснили только, что рассеивание магии в пространство у неё примерно 87%. Сейчас она может наколдовать элементарные заклинания стихий: люмос(свет), фларис(не горячий огонь), ивис(создание лёгкого ветерка), агуаменти(сбор частиц воды из воздуха).

Теперь её учили на уровне дошколят: концентрация магии.

Успех был довольно хорошим. Дафна занималась каждый день около 15 часов. за неделю процент рассеивания упал до семидесяти четырёх. ещё за две недели до пятидесяти. Теперь она могла колдовать очень хорошо, но с палочкой. По закону, ей можно приобрести палочку только через восемь месяцев, но детскую обучающую палочку ей разрешили, в ней не было сердцевины и она была абсолютно безопасна. Однако рассеивание этой палочки было 20 процентов. пятьдесят плюс двадцать равняется семьдесят. Поэтому Дафна тренировалась ещё усерднее, чтобы сбросить хотя бы ещё процентов тридцать.

Это как похудение: первые пять килограммов снять не особо трудно, но 10 — уже проблема. Однако через два месяца процент её рассеивания упал до сорока, и это было уже хорошо, но недостаточно.

За четыре месяца до отправления в школу процент рассеивания, наконец-таки, снизился до 20. С этим уже можно было работать. Осталось только снять проклятие.

---

ПА

1. В мире подсознания находятся 2 Дафны, в реальности находится Астория и тело Дафны.

2. В магмире сущ-ет МИИ (Магический исследовательский институт), который занимается изучением магических феноменов и разработкой новых заклинаний. Отдел Тайн Министерства магии занимается изучением только секретных разработок данной страны, либо феноменами, о которых другим странам знать не стоит.

ПА: 1. Стихи мои. 2. Всё, что в кавычках с новой строки — это голос Дафны из подсознания. То, что тоже в кавычках, но выделено косым шрифтом — голос Дафны из реальности. Сразу поясню для будущих глав, что значения не имеет, где настоящая, а где шиза. Просто — если она управляет телом, она болтает косым шрифтом, если она в ментале изнутри, то просто прямой шрифт.

Улетай скорей, родная, улетай,

Там, за горизонтом ждет родимый Край.

Может, не сегодня, но ты найдёшь свой дом,

Дом, в котором любят, согреет очагом.*

* * *

Воротившись из Москвы в Австралию, древний маг прокручивал в голове всё произошедшее. Для него было слишком сложно так сходу адаптироваться в этой кутерьме, ведь он и раньше-то не был человеком социума. Он накупил для себя различных магловских журналов, чтобы быть в курсе всех последних событий и знать, что в моде. Его несколько удивила бумага, на которой были напечатаны данные издания, она блестела, а картинки были цветными, однако это перманентое восхищение продлилось недолго. Прогресс набирал слишком крутые обороты, это грозило большой бедой для всего Магического Сообщества. Нужно срочно что-то предпринять. Сейчас, вот так сходу, объявляться было нельзя. Это было сродни Второму Пришествию еврейского Бога. Ну посудите сами, он не объявлялся в свете около полутора тысячи лет, а тут пришёл в Министерство магии и с глупой ухмылочкой помахал ручкой. Кстати да, нужно ещё в магический мир заглянуть.

На самом деле, он не выходил в большой мир лишь 103 года, но те 103 года назад он представлялся всем под другим именем. Хотя, кажется, лет 40-50 назад он хотел купить некоторые ингредиенты, но магические кварталы почти по всему миру были закрыты из-за какой-то масштабной войны. Тогда ему об этом заботливо написал Кощей, посоветовавший также не влезать в эту хрень, ибо он сам разберется. Ну он и не влезал, а потом стало просто некогда отвлекаться.

В общем, в мире его лицо засветилось в последний раз 103 года назад. Поэтому сейчас можно было идти куда угодно, кроме Польши, Румынии и Италии, так как именно там он был Джеспино Дельпо сто пятьдесят лет назад. Джеспино очень прославился своими открытиями в областях зельеварения и химерологии, так что его ещё помнили.

— Ну вот, табак закончился. Придётся в магазин идти. И в банк.

Чары стазиса, наложенные величайшим магом всех времён и народов, могли держаться больше тысячи лет, поэтому он спокойненько собрал свои вещи в маленькую (на первый взгляд) сумочку и был таков. А на необитаемом острове, расположившемся посреди океана, всё живое облегчённо вздохнуло: давление мощной магии, наконец, спустя сотню лет, пропало.

* * *

— Онтиэрис рамгхелам Моргльюорэ Дорагхамэ... — пела Дафна на закате чудесного июньского вечера. Птицы кричали, как всегда это бывает летним вечером. Астория готовила всё для ритуала, пока её сестра повторяла текст эльфийской песни. Никто Дафну не отвлекал, и, хотя все знали, что она уже выучила все 213 страниц текста, они прекрасно понимали, что если Дафна ошибётся хотя бы в одном слове, произойдут самые неожиданные последствия. Эльфы никогда не писали, что может произойти, если не следовать чётким указаниям, однако если вначале манускрипта стояла пометка "Гральхирь торонхэ ариун эндер-Мальи", переводящаяся, как "читать только эльфам, достигшим 250 лет, чётко и без запинок", значит любой недочет строго карается (Магией, Стихиями или смертью — уже не особо важно).

Спустя час ужасной суеты и копошенья, удачно прошедших незамеченными для Дафны, они уже могли приступить к проведению ритуала. Астория сидела, облокотившись о барьер, сегодня она поработала на славу: пять эльфийских гексаграмм, десять выкопанных ям по колено. Для аристократа, тем более для леди, это было просто до ужаса трудно. А Дафна даже "спасибо" не сказала! Но с какой-то стороны Астория её понимала: уж 10 ямок выкопать проще, чем зазубрить огромный текст, прочтение которого нельзя прерывать (даже на мгновение) и в который нельзя будет подглядывать.

Сейчас все ужасно волновались: если Дафна ошибётся, они все могут умереть или лишиться магии. Однако Дафна никогда не ошибалась, а потому все более-менее держали себя в руках.

Прекрасная ритуальная песня разливалась по всей долине. Местность дремала под эту чудесную колыбельную, насыщенную магией. Всё живое замерло в напряжённом ожидании. Казалось, даже насекомые боялись пошевелиться. И если бы можно было остановить пение, то нельзя было бы услышать даже шелеста травы или малейшего журчания ручья.

Лишь пять часов спустя все выдохнули с облегчением, ведь всё завершилось успехом. Ну, почти.

Когда ритуальная песня подошла к концу, мир словно проснулся, словно кто-то прибавил ему громкости: внезапно послышалось пение птиц, шум воды, теплый ветер стал набирать силу. Под куполом небес стало слышаться потрескивание, и все подняли головы. В свете закатного солнца стал виден осыпающийся барьер. С самого его свода начинали отваливаться маленькие осколки, подобные стеклу. Падая, они переливались, отражая краски неба, набирая скорость и разбиваясь о землю. Это было столь же прекрасно, сколь и проливной дождь, что обычно приходит в июне, не обращая своего внимания на жаркое солнце.

* * *

Он стоял в самом центре болгарского магического тракта и радовался. За последние пятьсот лет здесь ничего не изменилось. Только люди были иными, незнакомыми, да сменились названия у некоторых магазинов.

— Здравейте, Господине. Какво желаете? (болгарский. "Здравствуйте, Сударь. Чего желаете?") — спрашивали его каждый раз, как он заходил в ту или иную лавку. И каждый раз он по-болгарски отвечал, что ему нужны ингредиенты, учебники, волшебная палочка и прочая утварь для обучения в институте.

* * *

Первое сентября.

Множество детей, одетых в обычную для этих мест утепленную одежду, стояли перед огромным монолитным замком, некогда бывшим крепостью, в ожидании чего-то. Они стояли ровным строем, подобно солдатам, ожидающим приказа командира.

Наконец, каких-то полчаса спустя, их ожидания были вознаграждены: огромные ворота отворились.

— Добро пожаловать в институт Дурмстранг. Я Ваш директор, Зовите меня Профессор Каркаров. Прошу Вас, следуйте за мной.

Вот так Великий, никем не узнанный Мерлин поступил на третий курс болгарского института магии Дурмстранг.

* * *

Если хочешь хорошо жить, относись к Миру с дружелюбием.

* * *

На широкой улице было очень многолюдно, однако никто не стоял на месте. То и дело из воздуха, стен или каминов появлялись новые люди. Появлялись и почти сразу уходили куда-то. Как и положено, на большой площади с большим скоплением народа было крайне шумно. Что примечательно, людей, выходящих из каминов, не обжигало зелёное пламя, даже сажи на одежде не оставалось. А люди, что материализовались из воздуха, никого не задевали. Это была очень странная картина — вот представьте: вокруг целая куча людей, появляющихся прямо из воздуха, к тому же, окружающие не обращают никакого внимания на столь странное противоречие законам физики.

Если Вам, дорогой Читатель, доведётся хоть однажды побывать в подобном месте, ни в коем случае не поднимайте голову к небу, ибо Ваши очи обязательно наткнутся на целую тучу из сов, воронов, летучих мышей и попугаев! Нет, я не говорю, что птицы или летучие мыши — это такой большой ужас, просто эти создания были не совсем обычными, вернее, СОВСЕМ НЕОБЫЧНЫМИ. У кого 4 крыла, у кого 3 хвоста, у летучих мышей было больше пар глаз, чем нужно, а некоторые совы имели слишком яркую окраску: синюю, жёлтую, красную, зелёную…

Из камина вышла невысокая женщина средних лет, следом за ней маленькая девочка, лет восьми. Как ни странно, но Дафна Гринграсс перестала расти примерно в восемь лет, однако никто не обращал на это никакого внимания. Мать и дочь не стали стоять посреди площадки и, не спеша, пошли вниз по улице. Как и все окружающие, они не замечали ничего странного вокруг, ведь все, что странно для нас — для волшебников повседневность. В этом году Дафне исполняется одиннадцать лет, и она отправится в обязательное для всех волшебников образовательное учреждение. И хотя её хотели отправить в Дурмстранг, родителям было очень невыгодно возвращаться в Славянское сообщество*, потому и пришлось отправить наследницу в британское учреждение.

Теперь Дафне можно приобрести волшебную палочку без ограничений. Собственно, сюда они пришли лишь за палочкой, а ещё миссис Гринграсс планировала зайти в банк, чтобы оформить кое-какие документы. Они уже почти дошли до лавки Олливандера и собирались зайти, когда их окликнул кто-то:

— Миссис Гринграсс, мисс, — У человека, который обращался к ним был тихий голос, но чёткая речь. Он был длинноволосым блондином с серо-голубыми глазами и очень бледным лицом, заострённым книзу. И Дафна, и Алиса мгновенно признали в нём Лорда семьи Малфой. — Что привело Вас сюда в столь нелюбезный для прогулок день?

День и вправду был не особо прогулочный: моросил мелкий дождь, а огромные лужи на мощённой булыжником улице напоминали об утренней грозе. Ответом на поклон собеседника послужила пара одновременных реверансов, некогда доведённых до совершенства и восхищавших теперь всех, к кому были обращены.

— Ну что Вы, Лорд Малфой, разве день бывает нелюбезным? И может ли погода быть плохой? Мы пришли в это некогда прекрасное место не ради веселья, но чтобы купить некоторые нужные вещи и прогуляться до местного отделения банка, — И, как требовал этикет, Миссис Гринграсс предложила собеседнику пройтись вместе с ними, — если Вы не особо спешите.

"А зачем нам вообще брать палочку здесь?"

— Благодарю за приглашение, я как раз закончил все свои дела, осталось только в банке решить незавершённые вопросы, — и они вместе подошли к лавке Олливандера, а Лорд Малфой потянул за ручку двери, дабы придержать дамам дверь, однако та даже не отворилась. Вместо этого над ручкой всплыла надпись:

«Магазин Волшебных Палочек закрыт до тридцать первого июля, прошу прощения за доставленные неудобства.

С уважением,

Мистер Олливандер.»

"Вообще, это что-то вроде традиции... Подожди, отец гворил что-то про законы нашей страны и надзор, помнишь?" — И она услышала какое-то странное хмыканье в своей голове.

Взрослые недоумевали: неужели Олливандер взял отпуск? Никто не мог вспомнить, бывало ли такое прежде. Люциус сказал, что всем нужно иногда отдыхать, на что Алиса согласилась и добавила, что за один день нужная палочка не в те руки вряд ли попадёт. И, за неимением иного занятия, они дружно отправились в банк. Дафна не была сильно расстроена, ведь ей, в принципе, палочка была не особо нужна, её магия всё ещё не стабилизировалась, и на один люмос уходило процентов 5 всех сил. Да и она читала где-то, что у Олливандеров палочки уже с 18 века изготавливаются по одним и тем же стандартам*

В поместье семейства Гринграсс всё пошло на лад, как только наследницы смогли в него вернуться. Магические здания (а особенно родовые имения) стоят веками за счёт магии. В первую очередь важен источник магии, который привязан к данному поместью. У поместья рода Гринграсс источник находится очень далеко от постройки, так как корни этой семьи начинаются не в Британии. Помимо источника поместью очень нужна Живая энергия носителей родовой крови и магии. И хотя поместье не пьёт магию прямо из представителей данной семьи, оно забирает любую остаточную магию, чтобы поддерживать жизнь привязанных к нему магических существ, прислуги и окружающей природы.

Магическое поместье — это наполовину живой голем. Некоторые поместья способны даже перемещаться. В древности почти все магические имения могли перемещаться, однако сейчас существует лишь одно, насчёт которого даже у маглов слагаются легенды — японский замок Шино Макиёта (\\\Да Хаола, Хаола///* или Хаула?)

Здоровье Астории сильно ухудшилось за последние три года, и теперь она пребывала на домашнем лечении, что шло ей явно на пользу. Алиса Гринграсс, сильно постаревшая в невозможно короткий период, стала расцветать на глазах. Теперь она выглядела на без пяти лет свой возраст. Ничто более не тревожило эту аристократическую семью, кроме насущных проблем, вроде сбора старшей наследницы в школу или приготовлений к светским приёмам. Всё было хорошо.

* * *

Задорное летнее солнце весело отражалось в удобно устроившихся между булыжниками, коими была вымощена вся улица, лужах. И хотя короткая стрелка часов едва перевалила за седьмую отметку часов, что находятся на башне Биг Бен, очень явно ощущалась та душная жара, которая поднимается из-за высокой влажности после сильной грозы. А по едва высыхающим булыжникам уже шагали человеческие ступни. Некоторые магазины уже открывались, а некоторые витрины до сих пор спали. То тут, то там птичье пение перебивалось негромкими утренними разговорами о последних новостях или ночном шторме, а один резвый старичок, которому было лет под восемьдесят, пытался помочь упирающейся пожилой леди донести её багаж до ближайшей таверны, куда она, очевидно, и собиралась.

— Доброе утро, — любезно улыбнулся знакомый всем местным обывателям Флориан Фортескью. Обращался он к длинноволосой девочке, лет восьми, — Мы ещё закрыты, но если Вы чего-то желаете, мисс, пожалуйста, просите.

— Ах, что Вы, — улыбнулась девочка самой милой улыбкой, какой только могут улыбаться дети, — И Вам доброго утра. Нынче крайне жаркое утро, Вы не находите? Настолько жаркое, что я от жары совсем позабыла, во сколько открываются все магазины.

— В таком случае, Вы можете посидеть в прохладном помещении до открытия нужных Вам магазинов.

— В таком случае, могу ли я быть первой посетительницей на этот день?

— Конечно.

* * *

Дафна Гринграсс прибыла на Косую Аллею ровно в девять часов, одиннадцать минут. Никого не дожидаясь, она направилась в банк. Из-за ухудшившегося самочувствия Астории, Алиса Гринграсс осталась в особняке, дав добро старшей дочери действовать самостоятельно. И вот, Дафна сделает то, что хотела сделать ещё пять лет назад.

В банке царил непривычный для этого места хаос: гоблины вполголоса переругивались на своём непереводимом языке, больше половины рабочих мест пустовали, то тут, то там пролетали бумажные конвертики со служебными записками. Дафна такого никогда не видела. Обычно, если что-то случается, этот народ ведёт себя так, словно не случается ничего.

— Доброго времени суток, — подошла Дафна к ближайшему гоблину, который сидел на рабочем месте. Она протянула ему конверт с печатью их дома, — Мне нужен поверенный рода Гринграсс.

— Он сейчас очень сильно занят, мисс, — довольно виноватым голосом сообщил Геррдлдук, как гласила табличка на столике, — Если Ваши дела могут подождать, пожалуйста, приходите к одиннадцати. Если нет, он найдет для Вас время.

Дафна понимала, что если поверенный не может явиться срочно даже по приказу Лорда (а то письмо было подтверждением его воли), значит произошло что-то настолько выбивающееся из ряда нормальности, что происходит никак не чаще смены эпох.

— Благодарю за помощь. Пожалуйста, сообщите господину Вырглиглазу, что я приду до часу дня. До свидания, — она склонила голову на секунду, в знак прощания.

Солнце уже почти дошло до зенита, обжаривая земную поверхность и заставляя людей завыть от жары, когда Дафна вышла из магазина с золотой вывеской «Флориш и Блоттс». Аристократия никогда не ходит с кучей тяжелых сумок по людным улицам. У Дафны есть личный домовой эльф, который сразу телепортирует купленные вещи в комнату Дафны.

Следующим пунктом в планах Дафны было зайти в магазин сумок и чемоданов. Именно туда она и направилась.

Волшебники — уникальный народ. Магия у них везде и всюду. В магазине царил настоящий хаос, который неизвестным образом умудрялся выглядеть, как порядок. Чемоданы лежали друг на дружке, образуя целые стеллы. В каждой такой башне содержались все цвета радуги и множество их вариаций, из-за чего магазин выглядел, как настоящая свалка. Собственно, ничем иным его назвать и нельзя. Дорогие сумки из натуральной кожи взрывопотамов и драконов вперемежку с дешевыми кожгалагенными изделиями. Под сводчатым потолком летали как маленькие сумочки, так и огромные чемоданы, норовя усесться незатейливому посетителю на голову.

Дафна в жизни повидала слишком много всякого, так что этим ее и не удивишь, и не испугаешь. Она прошла мимо кучи ярко раскрашенных, при том еще и блестящих сумок, не поведя и бровью.

— Добрый день. Мне нужна очень вместительная сумка небольших размеров. Пожалуй, блестящая или яркого цвета мне не нужна. Из дешевых материалов тоже не возьму, — сообщила Дафна седоволосому продавцу.

Когда Дафна смотрела уже пятую сумку, которую дал ей продавец, зазвенел дверной колокольчик. В магазин вошли двое.

— Привет, Грегори! — очень громко поздоровался посетитель. — Гарри, смотри какой чудесный чемоданчик!

Дафне стало любопытно, она обернулась. Затюканный мальчик в круглых очках полными ужаса глазами смотрел на предложенный ему «чемоданчик», размерами напоминавший хорошую тумбочку. Он с надеждой посмотрел на продавца.

— Какой чемодан Вы хотите? Большой и вместительный? Сейчас подберем, — засуетился Грегори.

Он уже дал Дафне десять сумок, которые та будет изучать еще минут десять, а потому со спокойной душой мог обслуживать других клиентов. Великан, которого Грегори назвал Хагридом, выбирать сумки явно не умел. Все, что он предлагал, восьмилетнему мальчику явно не подходило. Мальчик был, похоже, из бедной семьи, а то и вовсе из приюта. Одежда его была размера на три больше, очки все исцарапанные и обмотанные скотчем и изолентой. Судя по всему, он был из мира маглов. От чего-то Дафне захотелось помочь этому ребенку выбрать сумку, а еще покормить… и одеть нормально. Материнский инстинкт?

Дафна Гринграсс давно забыла слова «жалость», «милосердие», «сострадание»… Такое поведение было ей абсолютно несвойственно, но в тот момент ей казалось, что она обязана помочь. Именно в тот момент она забыла о гордости и о своём происхождении и вмешалась в чужой разговор.

— Мне кажется, что этот «чемоданчик» восьмилетний ребенок не донесет даже без груза до выхода из магазина. Только представьте, как он будет нести его с грузом от порога дома до калитки, — вставила Дафна в повисшую между взрослыми паузу.

— Кхм-кхм. Да, Хагрид, может, выберем что-то поудобнее и полегче? — Гарри с благодарностью взглянул на Дафну.

Перед выходом Гарри подошёл к Дафне и сказал:"Спасибо за помощь. Только мне не восемь лет.» На плечах он нес небольшой рюкзак с расширенными магией карманами и облегчением веса.

Далее Дафна пошла за волшебной палочкой, и… Встретилась там с этим мальчиком.

-Гарри Поттер, кажется, только вчера Ваши родители покупали у меня свои первые волшебные палочки.

Что ж, значит о Гарри Поттере очень хорошо заботились, раз он выглядит на восемь лет и одет в поношенную одежду. Дафны абсолютно не касалась судьба этого мальчика, но теперь, когда она узнала, что это наследник Поттеров, ее волосы встали дыбом от возмущения.

— Мисс Гринграсс, рад Вас видеть в добром здравии. Надеюсь, Миссис и Мистер Гринграсс пребывают в таком же добром здравии, как и Вы. Как же быстро растут чужие дети… Ну, что ж, полагаю, Вы поступаете в Хогвартс в этом году? Тогда Вам, конечно же, нужна палочка. Позвольте отнять у вас еще немного драгоценного времени и измерить ваши параметры, чтобы найти ту, которая Вас ждёт.

И вот, следующие семь минут своей жизни Дафна потратила, слушая рассказ старика о том, как он когда-то охотился на волосы единорогов. Вообще, очень интересно послушать, но сейчас Дафна была занята размышлениями о собственных финансовых делах и о предстоящей встречей с Вырвиглазом.

Олливандер определил, что подходящая палочка должна быть примерно триннадцать дюймов и что дерево должно быть негибким. Таким образом, все дубовые палочки теплели в руках Дафны, но вот ни одна сердцевина её не принимала.

— На самом деле дуб — очень гордое дерево. Довольно странно, что все дубовые палочки хотят вас в хозяйки. Однако их сердца… Почему никто не подходит? Ни единорог, ни дракон, ни феникс. Знаете, каждая палочка — как сиамские близнецы, пока один соглашается, второй старается его переубедить. Сердцевинам явно не нравится в Вас что-то.

Он ушел в лабиринты стеллажей, в поисках более старых палочек. Вернувшись спустя две минуты с шестью коробочками в руках, он положил их перед Дафной.

Первая сначала отозвалась таким же теплом, как и все, но потом Дафна почувствовала, как её пальцы немеют от холода. Дуб и волос виверны. Вторая отозвалась крайне слабо. Дуб и слеза русалки (магический янтарь). Третья, четвертая и пятая не отзывались почти никак, зато фестрал очень её полюбил. Дафна почувствовала какую-то невероятную лёгкость. А потом Олливандер сказал, что так быть не должно, и он отправился искать дальше.

Дафна разглядывать коробки с палочками и заметила, что цвета коробок у всех дубовых одинаковый, — темно-коричневый, а вот кленовые — почти бежевые, зато осиновые — белые, но остролистовые — почти чёрные. Так вот, как он их отличает? А сердцевину как узнать? Приглядевшись к ближайшей коробочке, она увидела, что на ней стоит какой-то маленький символ — похож на пегаса. Наверное, фестрал, а вот там точно феникс. Это, наверное, русалка…

— Возьмите эту палочку. Уверен, она ваша. Тринадцать и три дюйма, дуб, неизвестная сердцевина, — Олливандер всегда приходит без звука, неожиданно.

— Как это неизвестная? — её заинтересовало то, что сказал мудрый старец.

— Когда-то давно, когда маги дружили с маглами, они делали палочки по своим правилам. Как-то еще мой дед пытался вскрыть такую древнюю палочку, но она просто сгорела. Те палочки, которые я делаю сейчас, имеют явные сердцевины. Когда смешиваешь дерево и животное, цвет древесины меняется. Мы вынуждены обрабатывать специальным раствором все палочки, чтобы они не рассыпались. Но раньше таких растворов не было, а как их обрабатывали — нигде не записано. Это, пожалуй, одна из самых интересных загадок древних магов.

— Мистер Олливандер, а что за палочка лежит на витрине? — вспомнила вдруг Дафна. Её с детства очень интересовал этот вопрос.

— Ах, мисс Гринграсс. Это, наверное, самая древняя палочка в моём магазине. Она никого не выбрала за несколько тысячелетий. Мы не знаем, что это за дерево (и дерево ли это вообще), что уж говорить о сердцевинах. Если Вам так интересно, можете попробовать, — он открыл стеклянную витрину и достал оттуда самую тёмную палочку из всех, которые видела Дафна.

Палочка как будто позвала её, словно почувствовала интерес к себе, коий не вызывала уже много-много лет. Дафна подошла, ноги сами вели её, а глаза не видели ничего, кроме тонкого куска древесины. Шаг. Ещё шаг. Дафна тянет руку. Мгновение. Они соприкоснулись.

В этот миг Дафна почувствовала, словно она не человек. Словно она Бог, просто забыла об этом. Ей казалось, что сейчас она может всё. Но отчего-то её пугала эта мощь. И вместе с тем, она не хотела её отпускать. Она будто слышала кончиками пальцев, как палочка хочет ей что-то сказать. Она вслушивалась всей своей сутью в эту давящую на мозг тишину, и, наконец, услышала:"Не забывай…»

Больше палочка ничего не говорила. Но что не забывать — осталось загадкой. Зато теперь Дафна чувствовала такое приятное покалывание в теле, как если бы после жуткой метели, которую она провела на улице, ей набрали горячую ванную. Она вдруг почувствовала себя как никогда живой. Теперь в её руках лежала ещё одна жизнь. Палочка приняла её, и в этом не было никаких сомнений.

Как в бреду, Дафна пришла в Гринготтс, встретилась с поверенным. Она никак не могла прийти в себя. Она даже не помнила, как отдала Олливандеру тысячу галеонов за палочку (точнее, чек на имя её отца). Наверное, эта палочка и вправду того стоит. К слову, Олливандер продал ей и вторую палочку, так как та уже приняла Дафну хозяйкой.

— Мисс Гринграсс, — её звали уже явно не первый и даже не второй раз.

— Простите, я не особо хорошо себя чувствую. Я хотела с Вами обсудить кое-что. Могу ли я в этом возрасте покупать магловские акции кампаний?

— Хм. Неожиданно. Что ж, пожалуй, можете. Какие кампании Вас интересуют?

Так Дафна купила почти все акции яблочной кампании, которые почти ничего не стоили, только потому, что их логотип изображал яблоко, которое было её любимым фруктом. А ещё её заинтересовала автомобильная фирма БМВ, чьи акции внезапно сильно упали. Она купила сорок процентов от них (стоили и вправду дёшево, если не поднимутся, страшно не будет).

* — Об этом поподробнее расскажу несколько позднее.

Человек живёт не вчера и не завтра. Не зацикливайтесь на том, в чем нет смысла.

* * *

Воробей летел над шумным городом, всеми силами стараясь не врезаться в окна небоскребов, отражавших яркое солнце. В воздухе пахло дождем, хотя не видно было ни облачка. Пока люди внизу жаловались на жару, воробей радовался прохладному ветерку, гуляющему над крышами городских зданий.

Дафна шла по шумной улице, где даже при двадцати восьми градусах жары остается многолюдно. Обычные люди шли куда-то или откуда-то. У всех в голове гуляли какие-то мысли, неизвестные планы. Толпа не уменьшалась даже когда кто-то отделялся и выходил из этого потока. Она даже не росла, хотя многие, выходящие из различных магазинов и домов, присоединялись к ней.

Дафна не чувствовала жары, не чувствовала даже усталости, хотя последние три недели она почти не спала. Она очень сильно исхудала и побледнела. Щеки стали впадать, образуя болезненного вида скулы, под глазами появились темные круги, вены было видно под самой кожей. От всяких замечаний домовиков и родителей по этому поводу Дафна лишь отмахивалась. Она не чувствовала того состояния, которое отображало её тело. Словно это не её тело вовсе.

Началось всё именно в тот день, когда она ходила в Косой переулок. Как только она закрывала глаза, её начинала душить тьма. Резко поднималась температура тела и становилось тяжело дышать. И очень громкий навязчивый шёпот повторял:"Вспомни всё, что забыла. Вспомни, зачем ты здесь. Вспомни, Вспомни, Вспомни…»

Ей просто стало не хватать сил на сон. Теперь она спала раз в трое-четверо суток — когда тело уже просто не могло функционировать.

Дафне казалось, что скоро она умрёт. Она уже даже толком не ела. И вот, не в силах больше доверять обычным врачам, она отправилась к особому.

Отделившись от толпы, она незаметно завернула в узкий переулок. Яркий солнечный луч освещал серые стены домов. Внезапная тишина казалась невероятной. Собственно говоря, таковой она и являлась. Если оглянуться, можно увидеть большое скопление народа, но ни звука услышать не получится. Этот переулок могут видеть только маги, только маги могут в него попасть. И даже не все маги могут попасть дальше этого переулка. По сути, это настоящий чёрный рынок у волшебников. Здесь можно купить различные органы магических созданий (и не только); разные книги, запрещенные Министерством Магии; редкие травы и яды; животных, домовых эльфов и многое другое.

Помимо самого чёрного рынка здесь можно найти жилой квартал волшебников. Вот только, опять же, обычные маги здесь не заселяются. Живут в этом месте, в основном, только убегающие от закона волшебники, которым больше некуда идти.

Случайно на это место наткнуться невозможно, ведь если о нем не думать, проход нельзя увидеть. Нужно чётко представлять, куда идёшь и с какой целью.

Подойдя к левой стене почти вплотную, Дафна произнесла:"Аморилис трансферум. Аморилис плоскардум. Трансферта сортиум.» После этих слов часть стены исчезла, образуя проход еще более узкий, чем переулок (толстый человек не влезет. Ширина составляет примерно пятьдесят сантиметров).

За образовавшейся аркой тянулся тёмный коридор из крупного булыжника. Дафна шла по нему, осознавая, что это волшебный коридор и кого попало он дальше не пропустит. В голове она держала цель своего визита на случай, если в нем стоят ментальные чары. Спустя две минуты она увидела маленькую приближающихся точку. «Я вижу свет в конце туннеля» — с иронией подумалось ей. И вот, стремительно растущая точка превратилась в выход. Вот только выход был не тем, который она искала — справа беспрерывным потоком шагали нестройным шагом люди, а слева стояла стена, равно, как и напротив.

Попробовав пройти по коридору ещё два раза и не получив иного результата Дафна стала искать подсказки. Нашлись они быстро: в правой стене от простого «ревелио» появилась надпись, гласящая, что авроры (мракоборцы) добрались до рынка. Естественно, никакого адреса написано не было, но ясно стало бы всем прочитавшим — если что-то нужно, идите в Лютный.

* * *

Дафна вышла на залитую солнцем Косую аллею и вымученно улыбнулась. Сегодня она сможет выспаться.

У мелкого торгаша из лавки «Горбин и Бэркс» она нашла защитный комплект украшений из чистого серебра. Судя по всему, ее проблема заключалась в плохой ментальной установке и защите.

И вот, она вспомнила, что еще не покупала себе форму для школы.

Отправляясь в магазин «Розы и Шипы», Дафна решила заскочить в банк и узнать, как продвигаются её дела. Дела продвинулись неплохо. Хотя яблочная фирма и не дала пока хороших результатов, фирма Граннингс по производству дрелей шла на лад. Акции БМВ пока не давали никакой выгоды. Вырвиглаз пытался отговорить Дафну от них, но она попросила его подождать два года. Гоблин смирился. Вырвиглаз сообщил, что встречи акционеров кампаний за Дафну посещает Мелроуз, умный юноша 23 лет, так что беспокоиться не о чем.

Вообще Дафна еще в пять лет мечтала о самостоятельной жизни. Она очень любила свою младшую сестру и хотела, чтобы большую часть наследства родители отдали Астории, а не ей, но старшей дочерью была именно Дафна, а не Астория. Поэтому Дафна решила основать свой собственный род, когда вырастет. Однако по мановению руки богатой не станешь. Мистер Гринграсс долго думал, но всё же решил, что это неплохая тренировка для наследницы и дал Дафне начальный капитал. Таким образом, Дафна могла законно заниматься своим бизнесом, и никто ничего ей не скажет. Правда, все дела сейчас велись от имени её отца.

И вот, она вспомнила кое о чем:

— Господин Вырвиглаз, чем вы были так заняты в течение месяца, что никак не могли принять меня? — поинтересовалась Дафна светским тоном.

— Понимаете, мисс Гринграсс, до того, как мой прадед стал служить Вашей семье, у нас были другие клиенты. Почти все эти семьи уже давно вымерли, но вот, объявился наследник одного очень древнего рода и запросил все финансовые дела за последние восемь столетий. Я разобрался только с пятью, осталось еще три. Ну, мисс Гринграсс, есть ещё вопросы ко мне? — поднял свои густые брови Вырвиглаз.

— Полагаю, ни имени, ни фамилии новоявленного Лорда вы мне не сообщите, поэтому из вопросов у меня лишь один: где я могу найти хороший самоучитель по окклюменции? — брови гоблина залезли под самую челку.

— Я сомневаюсь, что Вы найдете самоучитель где-то в Британии. После событий одиннадцитилетней давности Министерство боится самого этого слова. С тех пор запрещено изучать окклюменцию. По официальным данным есть только пять магов во всей стране, владеющих таким видом магии.

— Что ж, спасибо за интересную информацию. Но меня не интересуют газетные статьи. Я хочу найти учителя, господин Вырвиглаз. И если Вы мне не поможете, я потеряю очень много времени, — несмотря на похолодевший тон, Дафна мягко улыбалась.

— Ну что ж, я поищу ради Вас, мисс Гринграсс, — также улыбнулся гоблин.

Выходя из кабинета, Дафна врезалась в кого-то. Она чуть было не упала, но этот кто-то поймал и удержал её за руку.

— Извините, это моя вина, — произнёс чей-то голос. Дафна подняла глаза и увидела знакомое лицо. Перед ней стоял Гарри Поттер.

— Ой, ну что Вы, мистер Поттер, это я должна просить у Вас прощения, — улыбнулась Дафна, поправляя юбку. Выпрямившись, она протянула мальчику руку, — Дафна Гринграсс, старшая наследница рода Гринграсс.

— Очень приятно, Дафна. А откуда ты знаешь моё имя? Погоди-ка… Да это же ты! — он заметно покраснел и ойкнул, — простите, мисс Гринграсс. Я лишь недавно начал изучать этикет волшебного мира. Где мои манеры?

— Ну что же Вы, мистер Поттер. Я направляюсь в магазин одежды «Розы и Шипы», не составите ли мне компанию? — улыбнулась Дафна. Гарри Поттер все еще был одет, как оборванец, хотя он явно выбрал лучшее, что имелось в его гардеробе.

Следующие три часа Дафна Гринграсс объясняла Гарри Поттеру основы магического общества, правила этикета и просто знакомилась с ним. Когда они прощались, Гарри вдруг о чем-то вспомнил и спросил:

— Дафна, а как сесть на поезд до школы? Мне сказали, что на вокзале Кингс-Кросс платформы 9 и ¾ не существует, — Дафна очень удивилась такому вопросу, а потом вспомнила, чем занималась последние три часа. Гарри Поттер вырос среди маглов. Он ничего не знал о волшебном мире.

— Понимаешь, в любое магическое место есть несколько входов и выходов, а делятся они на два типа: магический и немагический. Вход на платформу через магловский вокзал относится ко второму типу. Дай-ка подумать… У тебя дома есть камин? — Гарри отрицательно помотал головой. — В таком случае, жди моего письма.

Пока Гарри выбирал, что же ему надеть завтра, Дафна разговаривала с отцом о насущных проблемах: О финансовых делах, о предстоящих школьных буднях, о мальчике, который выжил…

— Не знаю, и как Гарри попадет на платформу. Может, его Дамблдор проводит? Ему даже не сказали, как сесть на поезд, — Дафна невинным взглядом посмотрела в камин, якобы задумавшись.

— Тинки, — позвал домовика хозяин дома, — Сообщи мистеру Поттеру, что я приду за ним в восемь утра, пусть соберет все вещи.

— Да хозяин, — поклонился эльф и бесшумно растворился в воздухе.

Этой ночью Дафна впервые за долгое время спала спокойно.

Спокойная жизнь — не всегда самая лёгкая.

* * *

За окном ещё светила луна, когда Дафна открыла глаза. Она уже не смогла снова заснуть. Ясное небо всеми своими звёздами говорило, что рассвет еще не скоро. Нигде не слышалось и звука, даже птицы молчали.

Дафна поднялась с кровати и обошла всю комнату. Как ни странно, комната ее была очень маленькой. В ней был необходимый минимум мебели и вещей. Переехать в эту комнату она решила всего месяц назад. В принципе, ей было всё равно, где жить, но она немного боялась… Тот сон преследовал давно. Он давил на неё не хуже, чем белые стены на обитателей психлечебницы. Здесь её никто не слышал, здесь не было никого.

Поместье семейства Гринграсс имело форму креста, если смотреть на него сверху. Все его обитатели жили в Восточном крыле, что находилось ближе всего к парадному входу. Прислуга и рабочий персонал обитали в Северном крыле, а гостевые покои располагались в Южном. Западное крыло было нежилым помещением. Здесь были старые лаборатории, малые залы, мастерские, небольшие теплицы. Дафна уже посмотрела все эти комнаты. Особенно её впечатлил музыкальный зал. Огромный орган смотрел от противоположной входу стены. Пыли, конечно же, не было, но в воздухе так и ощущалась та тоска заброшенности, которая появляется в старых поместьях, когда в них более никто не обитает.

Рядом с органом стоял шкаф, который трудно было заметить, так как он был выполнен из того же дерева, что и огромный инструмент. В шкафу было множество чехлов. Не пустых, конечно же. Флейты, скрипки, виолончель, контрабас, балалайка и даже гусли. Дафна любила виолончель, но, увы, играть на ней не умела. Зато скрипка была очень на неё похожа.

В лабораториях Дафна ничего не трогала, хотя ей было очень интересно узнать, что содержится в той или иной коробочке, котле или банке. Здесь было множество непонятных механизмов неизвестного назначения и происхождения. От склянок тянулись какие-то стеклянные трубки, которые то сужались, то расширялись, то разветвлялись на десятки тонких канальцев, то снова сходились в одну.

В еще одной комнате было множество мебели, в которой Дафна разбираться не стала. Из этой комнаты она как зашла, так и вышла.

А еще здесь была интересная зала со множеством лестниц. Причем лестницы были самыми разными: от простых, подпирающих стенку, и стремянок до гранитных и мраморных, изящно выделанных узорами. Это место показалось Дафне крайне занимательным. Сотни лестниц вели в никуда. Некоторые шли прямо к дверям, но каждый раз, когда Дафна входила в одну дверь, она выходила из другой в этой же комнате. И все бы ничего, но пару раз она чуть не упала с пятиметровой высоты на гранитный пол. Дело в том, что не у всех дверей были балкончики или хотя бы пороги. Вот так зайдешь в одну дверь с одной лестницы, и тут же падаешь уже с других ступенек. С какой целью это все делалось — неизвестно, но Дафна решила когда-нибудь в этом разобраться. Ну серьёзно, не от нечего же делать кто-то из её предков (влиятельные, всеми уважаемые люди!) накладывал столь сложные чары пространства. В общем-то, больше ничего интересного обнаружено не было.

Эльфы уже собрали чемодан Дафны, а точнее засунули в него почти всё её личное имущество, включая книги и одежду. Почувствовав себя полностью выспавшейся, девочка решила заняться делами насущными, а именно — написать Вырвиглазу. Днем она обдумала не всё. Посоветовавшись с отцом, она решила купить побольше акций. Маглы, в основном, сейчас развивают оружие и всякую электронику. И Дафна решила скупить акции именно тех кампаний, чьи ресурсы направлены на разработку оружия и техники. Особенно её заинтересовал магловский транспорт, и в письме она указала, чтобы поверенный выбрал десяток фирм, направленных на его разработку и производство.

Перечитав свое письмо раз пять, Дафна убедилась в его грамотности. Очень важно, чтобы поверенный не смог юлить и сделал работу в срок. Не зная, чем заняться, девочка ушла медитировать — это первый шаг любого мага, который хочет развиваться; нужно уметь концентрироваться, контролировать разум и магию.

После того мощного заклинания, которое разрушило барьер, стабильность её магии исчезла абсолютно — она стала не просто неконтролируемой, а ещё и нестабильной. Иногда у Дафны не получался люмос с палочкой, заклинание первого ранга, а иногда вокруг неё начинала летать мебель (беспалочковая левитация тяжелых предметов — заклинание четвертого ранга).

Примечания от автора.

Всего у заклинаний есть десять рангов:

1. Заклинания, безопасные для окружающих, которые смогут выполнить дети.

2. Заклинания, доступные детям от одиннадцати лет. Не предназначены для вреда окружающим.

3. Третий курс (13 лет). Летальный исход невозможен (считается).

4. Заклинания уровня С.О.В.

5. Заклинания, уровня совершеннолетнего мага (ЖАБА). Невербальная или начальная беспалочковая.

Все, что выше пятого ранга крайне опасно. Все, кто применяют подобную магию обязаны нести определенную ответственность. Ведется строгое наблюдение Министерством.

6. Заклинания не доступны несовершеннолетним. Сюда входят непростительные заклинания и легилименция.

7. Магия с седьмого уровня и выше доступна лишь родовитым волшебникам, имеющим поддержку рода или просто невероятно сильным магам. Сюда входят ритуальные заклинания призыва не требующие жертв.

8. Мощная боевая магия (не имеющие поддержку рода могут её использовать при наличии большого количества магической силы (маны).

9. Магия призыва, Ментальная магия, Некромантия. Этот ранг доступен лишь магам уровня «Лорд» или «Леди» (ведется очень строгое наблюдение Министерством).

10. Любые, даже светлые заклинания караются тюрьмой или смертью (если судом не будет оправдано её применение). На данный момент на континенте существует всего 11 настолько сильных магов.

Из-за подобной нестабильности Дафна не особо рвалась в Хогвартс. С одной стороны хорошо, ведь её научат самоконтролю, но с другой... У стен есть уши, у ушей есть владельцы. Хорошо это или плохо? В любом случае, выбора нет.

После медитации, которую прервало вышедшее из-за холма Солнце, Дафна отправилась на зарядку. Когда она, потная и грязная (пыль летит только так) вошла через парадный вход в здание, её ждал сюрприз. Точнее говоря, он не был сюрпризом, просто Дафна забыла. Перед ней стоял Лорд Гринграсс и Гарри Поттер. Дафна очень сильно испугалась и стала перекрашивать волосы в черный цвет. И, о чёртова нестабильность, длинные волосы обрели насыщенный зелёный оттенок, глаза стали черными (почернел и белок(//пфф. Странно звучит. Белок почернел...пффф.//)).

Сначала оба представителя мужского пола впали в лёгкий ступор, а потом Гарри решил, что Дафна решила над ним подшутить. Она же, решив, что это лучший вариант, стала медленно подходить к Поттеру, повторяя "Мозги, Мозги". Окончательно разрядил обстановку мистер Гринграсс, шепнув Гарри:"Убегаем, пока она нас не съела."

Дафна привела себя в порядок: переоделась, помылась и наложила необходимые чары, маскирующие её глаза и седые волосы. Все уже сидели за столом, ждали лишь её. Судя по всему Гарри рассказывал всем какую-то очень весёлую историю, ведь все улыбались, а когда вошла Дафна, заулыбались ещё шире.

Гарри Поттеру понравились Гринграссы, а Гринграссам понравился Гарри Поттер. Алиса и Генри знали его родителей и находили в нём их черты, а Дафна и Астория видели в нём простого мальчика, не замороченного, как Драко Малфой и не настолько шального, как Блейз Забини.

* * *

— Кидаешь горсть и говоришь чётко и внятно:"Кингс-Кросс. Платформа 9 и 3/4." — Гарри кивнул и отправился следом за Дафной в камин. Его очень удивило, когда зеленое пламя не просто не обожгло его, но и не сожгло одежду. Он даже не почувствовал жара. Произнеся то же, что и Дафна, он закрыл глаза.

Флэшбек.

— Залезай, покатаю, — сказал пухленький мальчик худенькому. Второй радостно сел на карусель.

Весёлый детский смех слышал я лишь каких-то пять минут. К карусели подошли двое взрослых дяденьки:

— А где ваши родители? Нельзя деткам в одиночестве гулять в такое неспокойное время, — сказал первый, а второй продолжил:

— Действительно. Давайте мы вас проводим.

И мальчики пошли, не подозревая, что люди бывают не только добрыми.

Кручение прекратилось. Гарри открыл глаза и увидел приближающуюся Дафну. Это был не тот камин, в который он вошёл пять секунд назад. Приняв помощь Дафны, он вылез из камина и огляделся. Взору его открывалась поистине великолепная картина: в клубах пара мерцали какие-то белые и голубые огоньки. Над головами летали совы всех видов. Люди, одетые по моде девятнадцатого века или в мантии беседовали, смеялись. Многие женщины плакали, провожая своих детей и произнося последние напутственные слова.

— Поезд отъедет через пятнадцать минут, — сообщил контролер.

— Ну, мистер Поттер, надеюсь Вам понравится наш мир, — Лорд Гринграсс положил руку на плечо юного Поттера. Гарри аж подпрыгнул на месте — так незаметно подошла чета Гринграссов. Отец семейства подозвал к себе Дафну.

— Держи, — он протянул дочери небольшую бумажную коробку. — Я совсем забыл. Там всё написано. Пожалуйста, не влипай во всякие... Ни во что не влипай. Веди себя достойно нашей фамилии. Всегда думай, прежде, чем что-то сделать. А ещё заведи много полезных знакомств. Ни в коем случае не ввязывайся в межфакультетские розни. Пиши об основных событиях маме каждую неделю.

— Да, отец, я постараюсь, — слегка склонила голову Дафна, на что собеседник лишь улыбнулся и обнял дочь, чмокнув ту в лоб.

— Дафна, надеюсь мне не будут прилетать "письма счастья" от администрации школы каждую неделю, — улыбнулась Алиса Гринграсс и обняла старшую дочь.

Дафна повернулась к Астории, посмотрела в её голубые глаза и спросила:

— Ну что, будешь по мне скучать?

— Конечно, — яростно закивала Астория, да так резко, что Гарри испугался за её шею.

— Держи, — Дафна сняла со своей шеи кулон с зачарованной чешуйкой дракона, — жди каникул.

____________________

* Про палочки я расскажу как-нибудь позже. Потому что есть у меня некоторое видение данного момента...

У хитреца нет друзей, у мудреца их единицы, а глупый называет другом каждого встречного. * * *

Распрощавшись со всеми, Дафна и Гарри отправились на поиски приключений свободного купе.

Задняя часть поезда всегда бывает плотно забита людьми, средняя тоже редко пустует. Но вот в голове поезда обязательно найдётся множество свободных мест. Именно это Дафна сказала своему спутнику, на что тот лишь кивнул. Они прошли весь поезд (вход на Хогвартс-экспресс был только один — в конце состава), прежде чем нашли свободное купе. До отправления оставалось меньше пяти минут.

— Малолетки, помощь нужна? — спросил высокий рыжий парень, лет тринадцати. У него была очень яркая улыбка и пронзительные голубые глаза. Он стоял в проходе и смотрел на жалкие потуги Гарри поднять чемодан.

— Не помешала бы, — согласился Гарри.

И парень, подняв палочку и, сказав "Вингардиум Левиосса", отправил одним движением все чемоданы на полку.

— Благодарим за помощь. Гринграсс Дафна, — склонила голову Дафна, в знак приветствия. Судя по всему, парень был из простой семьи. Его бесцеремонность говорила о незнаниях этикета, но его желание помочь сообщало о хорошем воспитании.

— Джордж... — он немного замялся, но все же продолжил, — Уизли.

— Гарри. Гарри Поттер, — представился Гарри.

Дафна как-то увидела листовку, когда шла с отцом по делам через магловский квартал. В ней говорилось о каком-то кинотеатре. Она спросила у отца, что это, и сразу захотела туда. Так вся семья Гринграсс узнала, кто такие зомби, шпионы и инопланетяне, какое крутое оружие бывает у маглов, что такое огнестрел и многое другое, и ей вдруг вспомнился момент из одного такого фильма:"Бонд. Джеймс Бонд." Дафна улыбнулась.

— Эй, Фордж! Иди сюда! Тут та-а-ако-о-ое! — позвал Джорджа его клон брат-близнец.

Как ни странно, у них было одинаковым абсолютно всё: голоса, рост, телосложение, даже веснушки.

У Джорджа пропала способность разговаривать. Он думал. Перед ним стоял Гарри Поттер, живая легенда магического мира, а также дочь одного из самых влиятельных людей Британского сообщества магов. И он назвал их малолетками...

— Фордж, ну чего ты встал, пошли, — и тут он заметил нас и улыбнулся. — Здрасте. Это мой брат Фордж, а я Дред. Рад познакомится. Вы уже разместились? Не желаете присоединиться к нашей скромной компании? Если нет, мы в соседнем купе.

— А если да? — продолжил Гарри.

— А если да, то мы в соседнем купе, — подмигнул Джордж и, схватив брата за шиворот, ушёл.

— Странные они, — подумал Гарри вслух,- и забавные.

— И бедные, и проклятые, — продолжила Дафна. — Уизли не богаты, они потеряли благословение Магии.

— Объясни, пожалуйста, — попросил Гарри, глядя на закрывающуюся дверь с любопытством.

— Понимаешь, Гарри, в мире магов все совсем иначе, чем в обычном. Ты и сам уже немного разобрался. Уизли нарушили несколько магических законов, предали собственный род. Нельзя самовольно нарушать заветы, заверенные Магией. Уизли же нарушили завет Магии и предали кодекс рода, а это намного, намного хуже, Гарри, чем даже убийство. С одной стороны, преступление их не так велико — всего лишь нарушение магической помолвки и самовольное отречение от рода, но закон есть закон. Вот представь: ты украл в магазине конфету. На входе было написано, что воров ждет кнут. Но ты все равно украл. Всего одна конфета, но тебя бьют. За что? Неужели кража одной конфеты — это вселенский ужас? Да просто если простить конфету одному, то начнут красть и другие. А кто-то украдет на крупную сумму. Наказывать нужно всех. Понимаешь?

— Но ведь конкретно Фред и Джордж ничего не сделали, — удивился Гарри.

— Магические законы древны. "Око за око..." С точки зрения Магии преступление против собственного рода — одно из тягчайших. Потомки преступника должны тоже платить, ведь они в одном роду, а значит соучастники. Более того, если оставшаяся часть рода не отречётся от преступника и его домочадцев, она тоже станет предателями рода. Всегда помни, что в магическом мире кровь — не вода, и ценится она гораздо выше, чем бочка тысячелетнего вина. Фред и Джордж Уизли могут спасти себя, перестать быть изгоями, остальные дети Уизли тоже, но их родители уже не смогут. Понимаешь, если член рода идёт против собственной фамилии и воли предков, ставя под угрозу само существование этого рода... В общем, просто поверь. Если будет интересно, в библиотеке Хогвартса должны быть книги о законах Магии, только не путай их с законами магического мира.

— Понятно, значит, высшему обществу нельзя с ними якшаться? — поинтересовался Гарри.

— Отчего же? Благодаря нам они и смогут спасти потомство. Ладно, захочешь что-то узнать, прочитай в библиотеке, — и Дафна выглянула в окно. Она кому-то махала, и Поттер подошел к окну, чтобы увидеть этих людей.

Двери поезда уже закрывались, когда белёсый мальчик прокричал:"Стойте! Ради всех Древних, подождите!"

Невилл Долгопупс еще не переступил порог Хогвартса, как уже успел заработать репутацию растрёпы. Его бабушка, казалось, сейчас начнет стрелять молниями прямо из глаз — так яростно она смотрела на внука.

Дафну немного забавляла эта ситуация. Махала же она своей семье и Малфоям, которые стояли рядом.

Поезд покачнулся, послышался громкий гудок и громкий голос оповестил всех пассажиров и провожающих об отправлении состава в путь.

Поезд быстро набирал скорость, платформа осталась за пределами досягаемости хорошего зрения Дафны. Нужно было расположиться в купе, чтобы никто его не занял, пока их не будет. И Дафна достала из рюкзака непроливайку с горячим шоколадом, Гарри достал термос с чаем. Дафну термос заинтересовал, однако она не стала допытываться у Гарри, как он устроен.

Высшее общество не терпит любопытства. Никто не лезет в чужие дела. Отношения сильных мира никогда не строятся на доверии. Дафне было интересно узнать о жизни мальчика, который выжил, но она ни о чём не спрашивала. Она не знала, о чём можно поговорить. Её просто воспитали такой.

— Дафна, а ты читала учебники? — нарушил тишину Гарри.

— Да. Всегда нужно знать, что ждет впереди. Всякое может случиться, — Дафна достала из сумки книгу и села на свою койку.

— Ты права. Мне понравилась История магии и Зельеварение. Я думаю, что это будут очень интересные уроки.

В купе заглянул тот самый пухлый белёсый мальчик, что чуть не опоздал на поезд.

— Простите, пожалуйста, можно ехать с вами? Везде полным-полно народу, — сказал Долгопупс таким тоном, словно в чём-то провинился.

— Конечно, Невилл, располагайся, — на удивленный взгляд растрепанного мальчика Дафна лишь представилась. — Я Дафна Гринграсс, рада видеть тебя вновь в добром здравии.

— Да уж. Мы, вроде бы, лет с пяти не виделись.

— Что ж, рада встретить друга семьи. Проходи, коли пришёл.

* * *

— Я, значит, смотрю, как он безуспешно пытается слезть с дерева. Думаю, что надо помочь — не бросать же его. Я говорю, чтобы подождал, напрягаюсь и стараюсь левитировать его на землю. А он тяжелый такой, я нечаянно уронил на полпути, а он как испугался. Я ему протягиваю руку, пытаюсь помочь встать, а он с криками "Мааамааа" бежит по улице. А я что? Я же помочь пытался, — еле сдерживая слезы рассказывал Гарри. И тут Невилл разразился таким хохотом, что и Гарри уже не смог сдерживаться.

Плачущий от смеха Поттер, хохочущий Невилл, улыбающаяся Дафна, — именно такую картину застал юный Малфой, когда вошёл в купе.

— Привет, Драко, — первой заметила юношу Дафна.

— Здравствуй, Дафна. Я был удивлен, когда ты не пришла к нам с Блейзом в купе. Не представишь мне своих друзей? — Малфой с интересом рассматривал Поттера.

Одет Гарри был в дорогую одежду, явно пошитую на заказ. Невилл был одет хоть и попроще, но тоже довольно прилично. По ним было видно, что оба из состоятельных семей. И если Невилла Малфой мог помнить, то с Гарри он вряд ли сталкивался.

— Я Гарри Поттер, — Невилл всё ещё смеялся.

— А я Невилл Лонгботомм, — поддержал Гарри Невилла.

— Знаменитый Гарри Поттер. Я очень рад нашей встрече. Меня зовут Драко Малфой, — улыбнулся он Невиллу и пожал ему руку. И, повернувшись к Гарри, продолжил, — Невилл, ты сильно изменился с нашей последней встречи. Рад видеть тебя в добром здравии.

Сказочники переглянулись и продолжили, как ни в чём не бывало притворяться друг другом.

Малфой сидел в нашем купе ещё минут десять, а потом вспомнил о брошенных Блейзе, Винсенте и Грегори. Пообещав, что еще вернётся, он ушёл.

— Может наведаемся к близнецам? — спросил Гарри у своих соседей.

Возражать никто не стал, так что они оставили все свои вещи в купе, а сами ушли. Дафна размышляла о том, как сильно наследник рода Малфой будет недоволен, когда поймет, что его так оконфузили.

Дверь им открыл Фред. Он сразу впустил гостей внутрь. Кроме близнецов тут больше никого не было.

— Располагайтесь, гости дорогие, — подвинулся Джордж к окну, чтобы Дафна могла сесть.

Джордж и Дафна сидели на одной койке, а остальные — на другой.

— Вы говорили, что у Вас в купе есть что-то очень интересное, — напомнил Гарри близнецам.

— Ах да. Дело в том, что Ли Джордан, наш друг, — начал Джордж.

— Протащил в поезд тарантула, — продолжил Фред, — Но его раскрыли.

— Вагонный староста отправился вместе с ними — Джорданом и паучком — к дежурному профессору, — закончил Джордж.

— Настоящий тарантул? — удивился Гарри. — Интересно, где он его нашёл.

— Ну что ж, за неимением возможности повеселиться с тарантулом, предлагаю поиграть в карты, — улыбнулся Фред, вытаскивая из рукава колоду.

В первые два кона победила Дафна, потом верх взял Джордж. В итоге они сыграли, в общем счёте, одиннадцать конов, в семи из которых победила Дафна, в трех — Фред.

Дафна никогда прежде не играла в дурака. Да и вообще она не знала, что такое карты, но игра ей пришлась очень даже по душе. Когда кто-то выгрывал, последняя карта взрывалась разноцветными искрами, над головой победителя, а потом эти искры снова собирались в карту, уходя в стопку выбывших из игры карт, а когда кто-то проигрывал, оставшиеся карты в руке "дурака" взрывались, подпаляя брови проигравшему. Дафна не очень хотела объяснять остальным, почему её брови не подпалены, ведь, не дай Мерлин, кто-либо заподозрит её в ношении чар гламура или артефактов для сокрытия внешности, поэтому она никак не могла проиграть.

Ли Джордан так и не вернулся в купе. Ребята решили пойти к себе, а близнецы сказали, что скоро сами придут к ним. К часу дня Невилл уснул, упав головой на колени Гарри, который пил чай и читал учебник по Зельеварению. Ребята решили его не будить, так что скоро он и вовсе захрапел.

Невилл проспал тележку со сладостями, но Гарри купил так много всего, что даже если он проспит еще часа два, голодным не останется. Вскоре в купе заглянули братья Уизли. Увидев спящего Невилла, они решили наколдовать ему усики. Дафна не стала возражать, а вот Гарри пытался их отговорить, и то, скорее, для вида. Через пять секунд одиннадцитилетний Невилл мог похвастаться чудесными пышными усами. Вернее, мог бы, если бы не спал так крепко.

Пока близнецы и Гарри общались, Дафна продолжала читать. Ребята даже успели забыть о её присутствии, пока она не хлопнула ладонью по столу и не крикнула:"Идиот!"

Все разом повернулись в её сторону, гадая, про них она говорит или нет. Невилл не проснулся даже от столь громкого звука.

— Простите, — заметила Дафна их шокированные лица. Всю дорогу она была очень тихой, даже говорила не так много, а тут на тебе.

— Ты же это не нам? — спросил Гарри.

— Нет, что ты. Просто главный герой книги очень глупо поступил, — успокоила его Дафна.

— А что ты читаешь? — поинтересовался Джордж.

— "Властелин колец". Автор — магл по фамилии Толкиен. Очень занимательная книга. Всем советую, — сказала девочка и отложила книгу в сторону.

Через полчаса Невилл всё же проснулся. Он выглядел, как крот, выглянувший из норы — так же щурился от яркого света.

— Доброе утро, Невилл, как спалось? — улыбнулся Фред.

— Лучше некуда, — ответил Невилл, чьи усы вдруг ожили и стали щекотать его нос. Невилл несколько раз чихнул и задумчиво потер нос. Почувствовав непривычную волосистость над губой, он вскочил и, прикрываясь рукой, убежал в сторону туалета.

— Кстати, а на каком факультете вы учитесь? — поинтересовался Гарри.

— На Гриффиндоре — факультете отважных воинов, — важно сообщил Фред.

— А вы на какой хотите? — обратился к первокурсникам Джордж.

— Я не знаю, — пожал плечами Гарри, договорив про себя:"Хоть в один бы приняли", — А ты, Дафна?

— Я, наверное, на Слизерин попаду. Хотя вообще я хотела бы на Когтевран, — невозмутимо ответила Дафна.

— Слизерин, — хмыкнул Фред. Его взгляд стал немного жёстче.

— Имеешь что-то против? — бровь Дафны взлетела вверх.

— Нет, что ты, — запротестовал Джордж. Этот брат явно был более миролюбивым. — Просто этот факультет не очень любят из-за зазнавшихся детишек, считающих, что они центр планеты. Но далеко не все слизеринцы такие уж плохие.

— В любом случае, я отправлюсь не туда, куда хочу, а куда меня распределят, — поставила точку в разговоре девочка.

В дверь постучали, и в следующую секунду она открылась. На пороге стоял Драко Малфой и Блейз Забини.

— Уизли? — удивился Драко. — А вы что здесь делаете?

— И тебе привет, Драко, — поздоровался Гарри.

— Драко, проходи, присаживайся, — кивнула я на освободившееся после Невилла место.

— А где Гарри Поттер? — полюбопытствовал Драко, стараясь не обращать внимания на близнецов.

Близнецы посмотрели на него с великим интересом, а Гарри снова заржал. Дафна, решившая подыграть в этой безумной партии Невиллу и Гарри, улыбнулась и сказала:

— Он ушёл, но обещал вернуться. Может в карты? — она повернулась к Джорджу.

Невилл вернулся через двадцать минут, всё ещё с усами. Разгневанный и сильно растрепанный.

— Кто это сделал? — спросил он таким жутким тоном, какого от него никто не ожидал.

Близнецы показали на Гарри, Гарри на близнецов. Тогда Невилл повернулся к Дафне. Та лишь пожала плечами.

— Ну ладно-ладно. Я вам это ещё припомню.

Затем он как-то успокоился и присоединился к игре.

За игрой, разговорами о всякой ерунде и поеданием сладостей время пролетело незаметно. И лишь когда в шесть вечера включили свет, ребята разошлись по своим купе переодеваться в школьную форму.

Поезд подъезжал к пункту назначения.

Кстати, нашла в переводе от Росмэн упоминание Дафны:

"Прозвучало имя Гермионы. Трепеща, она покинула комнату вместе с Энтони Голдстейном, Грегори Гойлом и Дафной Грингласс". ГПиОФ глава 31 "СОВ".

Вот у меня теперь вопрос:"ГрингЛасс" — это опечатка?

Никогда не говори «Никогда» * * *

Ближе к концу поездки в их купе заглянула девочка-первокурсница (на её мантии не было эмблемы какого-либо факультета) и спросила, не терял ли кто жабу. Оказалось, терял. Невилл. И даже не заметил этой потери. Девочку, к слову, звали Гермионой, которая на предложение Гарри присоединиться к ним, согласилась.

— А ты на какой факультет хочешь поступить? — неожиданно спросил у Гермионы Невилл.

— А разве мы можем знать заранее? Я читала в "Истории Хогвартса", что по факультетам распределяет особая шляпа, которая отталкивается от знания основных черт нашего характера, — искренне удивилась девочка.

— Ну, вообще-то, так и есть. Я думаю, нам всем лучше отправиться туда, куда распределят, — сказала Дафна. Все дружно кивнули и решили так и поступить.

В пятнадцать минут седьмого машинист объявил о скором прибытии поезда на станцию «Хогсмид». Также он сообщил о том, что вещи и питомцы должны оставаться на полках.

В тамбурах столпилась куча детей, одетых в одинаковые чёрные мантии. Когда двери открылись, толпа хлынула наружу.

На улице было довольно темно. Дафна втянула в себя прохладный свежий воздух, когда услышала, как их зовет кто-то.

— Первокурсники, все сюда! — пробасил Хагрид и добавил, — Привет, Гарри.

Оставив близнецов Уизли где-то позади, Дафна, Невилл, Гарри, Драко и Блейз дружной кучкой встали позади всех первокурсников.

— Ну что? Все подошли? — добродушно улыбнулся лесник. — Ну, тогда пошли, что ли.

На удивление, никто их пересчитывать не стал. И если кто-то не успел или ушёл со старшекурсниками, это, видимо, уже их проблемы. Правда, удивило это только тех детей, кто жил с магглами.

Дафна с Гарри, Гермионой, Драко и Невиллом шла в самом конце процессии. Пока все спотыкались о корни с камнями, Невилл освещал им путь фонариком. Вообще у Невилла в сумке было абсолютно всё. Заботливая бабушка дала ему с собой уйму всякой всячины, чтобы внучек не погиб от своей неуклюжести. Таким образом, до берега озера без синяков и ссадин добралась лишь их четвёрка (Невилл умудрился-таки упасть и заработать себе качественную шишку).

От берега тянулся пирс, длиною в десять футов. Вокруг него стояли небольшие лодки, выглядевшие довольно крепкими, чтобы выдержать пять взрослых мужчин (или одного Хагрида). В каждую лодку велено было садиться по четверо. Мальчики уступили два места девочкам, а сами стали решать, кто сядет с ними. Пока они спорили, в лодку уселся какой-то блондин с рыжей девочкой. Нашим юным героям осталось только пожать плечами и сесть в соседнюю.

Когда все наконец расселись по местам, Хагрид, занявший целую лодочку, казавшуюся под его огромной тушей такой хрупкой, словно сейчас сломается, сказал этой небольшой флотилии:"Вперёд», и лодки послушно поплыли за ним.

Холодный сентябрьский ветер создавал лёгкую рябь на воде, где-то в глубине леса, вдоль которого проплывали дети, отсчитывала что-то, лишь ей одной известное, кукушка. Лодки приближались к огромному замку, окна которого, будто пустые глазницы старого призрака, наблюдали за ними своим потусторонним холодным светом. Лишь с первого этажа лился такой тёплый и живой луч света, что казалось, словно только эта часть замка рада гостям. За огромным окном перемигивались тысячи огней, зазывая на ужин.

Восхищённые дети с открытыми от изумления ртами охали и ахали. Кто-то подметил вслух, что луна нынче необычайно большая и яркая, кто-то увидел редкое созвездие. Дафне казалось, что она где-то уже видела это, и не один раз. В последнее время она часто испытывала то необъяснимое чувство дежавю, как если бы ты где-то был когда-то, но при этом тебя яро убеждают, что вовсе не был.

Наконец, спустя сорок минут, лодки причалили, что означилось лёгким толчком. Дети живо выбрались на сушу и с интересом стали оглядывать огромную пещеру своими любопытными взглядами. Пещера ничем не отличалось от самых обычных пещер, разве только тем, что она была волшебной и в ней было сухо и тепло. Не скоро дети заметили высокую тётеньку, только через две минуты.

— Надеюсь, Хагрид, Вы никого не потеряли, — жёстким голосом старой экономки обратилась эта тётенька к леснику и, не дожидаясь ответа, продолжила. — Добро пожаловать в Хогвартс. Теперь это ваш дом на ближайшие семь лет. Пройдите за мной, пожалуйста.

"И вот опять. Никто деток не пересчитал, не поинтересовался, не поранился ли кто. Да, дети, привыкайте, что жизнь — суровая штука, и никто о вас не позаботится, если Вы сами об этом не попросите. Хогвартс — Ваш дом, в котором никому до Вас нет дела. Или же есть какое-то заклинание, позволяющее нас пересчитать?" — Подумала Гермиона.

— Меня зовут Минерва Макгонагалл, я заместитель директора, преподаватель Трансфигурации и декан одного из факультетов, на которые вас сейчас распределят. Всего есть четыре факультета: Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин. Все факультеты носят имена основателей Хогвартса, о каждом из них Вы сможете узнать в Зале Славы или в библиотеке, когда захотите. Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши успехи будут приносить вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение распорядка очки будут вычитаться. В конце года факультет, набравший больше очков, побеждает в соревновании между факультетами — это огромная честь. Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи. А сейчас прошу вас проследовать в малый зал и дождаться начала распределения. За это время вы можете собраться с мыслями и привести себя в надлежащий вид, — она взглянула на Рональда Уизли с грязным носом, потом на мальчика, который наизнанку надел рубашку, потом на растрёпанные волосы Гарри. — Что ж. У вас есть несколько минут.

И, не дожидаясь, когда дети начнут задавать глупые вопросы, профессор ретировалась в неизвестном направлении. А дети принялись прихорашиваться. У Дафны всё было в порядке, ей даже не нужно было это проверять, ведь медальон гоблинской работы исправно справлялся со своей задачей.

Внезапно воздух прорезали истошные крики и даже невозмутимая Дафна вздрогнула от неожиданности.

— Что?.. — начал было Гарри, но осекся, увидев, в чем дело, и широко раскрыл рот. Как, впрочем, и все остальные.

Через противоположную от двери стену в комнату просачивались люди. Нет, веренее это были призраки — их было, наверное, около двадцати. Жемчужно-белые, полупрозрачные, они скользили по комнате, переговариваясь между собой и, кажется, вовсе не замечая первокурсников. Судя по всему, они спорили.

— А я вам говорю, что надо забыть о его прегрешениях и простить его, — произнес один из них, бывший, видимо, монахом при жизни. — Я считаю, что мы просто обязаны дать ему еще один шанс…

— Мой дорогой Проповедник, разве мы не предоставили Пивзу больше шансов, чем он того заслужил? Он позорит и оскорбляет нас, и, на мой взгляд, он, по сути, никогда и не был призраком…

Призрак в трико и круглом пышном воротнике замолчал и уставился на первокурсников, словно только что их заметил.

— Эй, а вы что здесь делаете? Никто не ответил.

— Да это же новые ученики! — воскликнул Толстый Проповедник, улыбаясь собравшимся. — Ждете распределения, я полагаю? — Несколько человек неуверенно кивнули. И на его пухлом лице расплылась улыбка. — Надеюсь, вы попадете в Пуффендуй! Мой любимый факультет, знаете ли, я сам там когда-то учился.

— Идите отсюда, — произнес строгий голос. Это вернулась профессор Макгонагалл. — Церемония отбора сейчас начнется.

Она так взглянула на призраков, что те поспешно начали просачиваться сквозь стену и исчезать одно за другим.

— Выстройтесь в шеренгу — скомандовала профессор, обращаясь к первокурсникам, — и идите за мной!

Дети послушно встали один за другим — на это у них ушло минуты четыре — и последовали за строгой женщиной. За огромными дубовыми дверями открывался довольно красивый вид.

Освещёный тысячью свечами зал был заполнен множеством людей. Всего в зале было пять столов — четыре длинных и один покороче. Меньший из столов стоял в конце зала на небольшом возвышении, за ним сидели, по-видимому, преподаватели и обслуживающий персонал. В центре стола сидел на троне директор, справа от него было пустое место, слева сидел черноволосый молодой профессор (лет двадцати пяти на вид), дальше шли ещё по семь стульев по правую и левую руки от директора. Пустовало только два места — за столом не сидели лишь Хагрид и Макгонагалл.

— Прошу минуточку тишины, — строго произнесла профессор, после чего достала кролика старую потрёпанную шляпу из своей новой, аккуратно положила её на табуретку, стоящую прямо напротив директора и отошла, ожидая чего-то. Прошла лишь секунда, как пола шляпы разъехалась, изображая кривой рот, и из образовавшегося отверстия донёсся хриплый женский голос:

Может быть, я некрасива на вид,

Но строго меня не судите.

Ведь шляпы умнее меня не найти,

Что вы там не говорите.

Шапки, цилиндры и котелки

Красивей меня, спору нет.

Но будь они умнее меня,

Я бы съела себя на обед.

Все помыслы ваши я вижу насквозь,

Не скрыть от меня ничего.

Наденьте меня, и я вам сообщу,

С кем учить вам суждено.

Быть может вас ждет Гриффиндор славный тем,

Что учатся в там храбрецы.

Сердца их отваги и силы полны,

К тому ж благородны они.

А может быть Пуффендуй ваша судьба,

Там, где никто не боится труда,

Где преданны все и верны,

И терпенья с упорством полны.

А если с мозгами в порядке у вас,

Вас к знаниям тянет давно.

Есть юмор и силы гранит грызть наук,

То путь ваш — за стол Когтевран.

Быть может, что в Слизерине вам суждено

Найти своих лучших друзей.

Там хитрецы к своей цели идут,

Никаких не стесняясь путей.

Не бойтесь меня, надевайте смелей,

И вашу судьбу предскажу я верней,

Чем сделает это другой.

В надежные руки попали вы,

Пусть и бузрука я, увы,

Но я горжусь собой.

Через несколько секунд абсолютной тишины раздались бурные овации. Весь зал хлопал шляпе, а Гарри и Дафна одновременно задумались:"А шляпа, сама это всё сочинила? Зачем ей вообще хлопать, она же не живая…"

Профессор МакГонагалл шагнула вперед, в руках она держала длинный свиток пергамента.

— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнем. Аббот, Ханна!

Девочка с пепельного цвета косичками и порозовевшим то ли от смущения, то ли от испуга лицом, спотыкаясь, вышла из шеренги, подошла к табурету, взяла Шляпу и села. Шляпа, оказавшись на голове Ханны, закрыла не только лоб, но даже ее глаза. А через мгновение оповестила весь зал об успешном зачислении Ханны на Пуффендуй. Те, кто сидел за крайним правым столом, разразились аплодисментами. Ханна встала, пошла к этому столу и уселась на свободное место.

Макгонагалл вызывала всех по алфавиту, плавно переходя с «А» на «Б», а потом и на «Г». Гермиона не сразу вышла, когда её позвали, задумавшись, она вышла неспеша, и то, только когда её фамилия прозвучала трижды. На табурете она просидела всего секунд пятнадцать, после чего шляпа громко сообщила, что Гермиона следующие семь лет будет учиться на Когтевране. Крайний слева стол громко поприветствовал её аплодисментами, и, недолго думая, девочка отправилась именно к нему.

— Гринграсс Дафна, — вызвала профессор длинноволосую брюнетку к себе.

Дафна вышла вперёд, села на табуретку и дождалась, когда глаза ей закроет изнанка распределяющей шляпы. Какое-то время шляпа молчала, прошла секунда, две, десять, прежде чем в голове Дафны наконец послышался хриплый женский голос:

— Нелёгкий выбор. Я почти ничего не вижу. В тебе нет коварства или храбрости, нет рвения к чему-либо или лени. Ты словно чистый лист. Куда же мне тебя отправить? Кажется, ты не из бедной семьи.

Дафна уже поняла, что этот артефакт наделён мощной ментальной магией, однако она не понимала, отчего шляпа не может прочесть её состояние души, мысли… Девочка сосредоточилась и послала шляпе образ своей семьи и герба рода Гринграсс.

— Аристократка, к тому же сильная. Куда же мне тебя отправить?.. Хорошо. СЛИЗЕРИН.

Сняв с себя старинный артефакт, Дафна отправилась к хлопающим и улыбающимся ей слизеринцам. Она села между двумя старшекурсниками, один из которых был не меньше шкафа, а второй высокий, спортивного телосложения. Они оба улыбались ей и приветствовали. Тем временем распределение продолжалось, и вскоре напротив Дафны со всеми здоровался Блейз Забини.

— Невилл Лонгботтом, — назвала следующее имя из списка Макгонагалл слегка осипшим голосом.

Невилл споткнулся и чуть было не упал, но заботливый Гарри, что стоял рядом, услужливо поддержал его за локоть. Посмеялись над красным, как рак, бедолагой почти все присутствующие в зале.

Флешбек.

— Невилл, а куда ты хочешь поступать? — спросила у внука Августа Лонгботтом, когда они возвращались из больницы св.Мунго домой.

— Не имеет значения, куда я хочу. Важно, что у меня нет права позорить родителей. Я пойду по их стопам и любой ценой стану гриффиндорцем! — горячо ответил Невилл. На что бабушка ему отвечала:

— Ах, Невилл, мой бедный внук. Не гонись за родителями. Так ты лишь теряешь свою индивидуальность.

Но Невилл лишь отмахнулся от неё. И так каждый раз. Он даже не захотел покупать себе новую палочку, выпросив у Августы инструмент её сына.

Флешбек.

И вот, сейчас, стоя перед несчастной табуреткой, он прокручивал в голове всю свою жизнь. А подтолкнула его к этому Дафна Гринграсс. Именно она сказала, что нужно быть честным с самим собой и распределяться не туда, куда хочется, а туда, куда нужно..... Он надел шляпу на свою голову, и услышал:"Пуф..."

— СЛИЗЕРИН!

В зале повисла страшная тишина, а вердикт шляпы продолжал эхом повторять, что в рядах змей появился потомственный гриффиндорец. Казалось, застыли даже огни свечей.

Тишину нарушила Дафна Гринграсс. Она очень громко захлопала в ладоши, а уже через мгновение аплодисменты подхватили и другие слизеринцы. И вот, не прошло и десяти секунд, как хлопал весь зал. Невилл застыл, не понимая, что это было, ведь шляпа хотела отправить его на факультет дружелюбных и трудолюбивых.

Невилл, бледный, как лотос, чуть дыша, встал с табуретки, покосился в сторону стола желтознамённого факультета и сделал несколько неуверенных шагов к змеям. Весь зал, хлопавший ему до этого, разразился смехом, когда ставший более уверенным Невилл быстрым маршем потопал по направлению к Дафне. Он не сразу понял, что не так, и только когда Гринграсс показала ему на голову, он и сам рассмеялся. Оказывается, перенервничав, он так и пошёл к своему столу в шляпе.

— Ноллан Квентин, — вызвала следующего первокурсника Макгонагалл, как только красный, как болгарский перец, Невилл вернул ей шляпу и сел-таки за стол.

Вскоре подошла очередь Драко Малфоя, которого шляпа, ни секунды не сомневаясь, отправила на змеиный факультет. Улыбаясь во все двадцать восемь (у детей не бывает тридцати двух зубов, они вырастают позже) жемчужно-белых зуба, он важной походкой, напоминающей гордых павлинов, дошёл до Блейза и сел возле него.

Очередь Гарри Поттера стремительно приближалась. Вот недавно был Малфой, после него Мелроуз, потом еще несколько ребят, чьи фамилии начинались на «М», Нортон и Нотт, потом два брата-когтевранца Освелл, сёстры Патил… И вот, наконец:

— Поттер Гарри, — громко произнесла заместитель директора.

Весь зал как-то разом напрягся. Старшекурсники и первокурсники, учителя и другие сотрудники школы, казалось, все они готовы были съесть глазами мальчика, который выжил вышел из толпы.

Гарри явственно чувствовал, как на него глядят несколько сотен глаз. Не оборачиваясь, он дошёл до табуретки, принял у профессора шляпу, натянул её на свою голову и сел лицом к первокурсникам.

— Я вижу, что у тебя достаточно мужества, трудолюбия и упорства. Тебе не нужна слава или богатство. И друзей ты уже нашёл. Что ж. Ты мог бы стать действительно великим, у тебя есть все задатки лидера. К тому же, какая-то часть тебя и вправду напоминает змею. Что ж, не станешь спорить? Молодец, спорить не за чем, ведь я уже определила твой путь. СЛИЗЕРИН!

И вот, шёпот, который до этого, словно гигантская змея, ползал по залу, внезапно смолк. Это чудовищное земноводное с неподдельным шоком глядело на Гарри своими хищными глазами.

Гарри встал, снял шляпу, оставил её на табуретке. Тишина продолжала разъедать всё вокруг, никто не осмеливался даже чихнуть. А Поттер, с осанкой истинного аристократа, медленно шёл. Отчего-то казалось, словно сам Гарри наблюдал за присутствующими. Теперь та огромная змея сама чувствовала себя кроликом.

Шаг. Ещё один. По залу прокатывалось эхо от каждого шага мальчика, который выжил. И вот, когда наконец Гарри дошёл до своего стола и вежливо попросил у старшеклассника, что сидел справа от Дафны, подвинуться, зал словно отмер. Все слизеринцы стали аплодировать.

Взгляды учителей и студентов всё не желали отпускать знаменитого мальчика, а шляпа уже распределила ещё пятерых.

Гарри делал вид, что не замечает всех этих взглядов, а может, и вправду не замечал. Он продолжал наблюдать за распределением и обдумывал всё, что сказал ему головной убор Годрика Гриффиндора. Неужели он действительно чем-то похож на змею? Он любил змей, однажды даже смог поговорить с одной…

Как только последний первокурсник из шеренги сел за стол Когтеврана, Альбус Дамблдор поднялся со своего трона и широко развел руки. На его лице играла лучезарная улыбка. У него был такой вид, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики его школы. Наконец, все в зале перестали сверлить своими любопытными глазами Гарри Поттера и стали разглядывать седобородого старца.

—Добро пожаловать! — взял слово директор. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: олух, пузырь, остаток, уловка. Все, всем спасибо!

И директор сел, а Дафна тут же взглянула на стол, на котором вмиг появились огромные блюда, полные еды. Она спросила через Гарри у высокого старшекурсника, был ли это пароль для эльфов, на что тот ответил, что это действительно так. Он объяснил, что каждый год директор говорит набор непонятных слов, и после этих самых слов на столе появляются блюда.

Не вдаваясь больше в такие подробности, Дафна принялась за еду. Гарри, сидевший рядом, ел очень медленно, стараясь не упасть в грязь лицом перед аристократами. И всё же он держал вилку правой рукой, а нож левой. Дафна хотела было сказать ему об этом, а потом подумала, что так он будет есть ещё меньше и вскоре совсем оголодает.

— А в какой семье ты рос, Поттер? — спросила девушка, что сидела прямо напротив него.

— В семье моей матери, — ответил Гарри, — Мисс?

— Фэй. Я ваша староста, — обратилась она к первокурсникам, — Аэлита Фэй. Предпочитаю, чтобы меня звали по фамилии. А это мой брат, Элиот Фэй, он на третьем курсе.

Парень, который сидел справа от Гарри, улыбнулся им.

— Рад знакомству, — темноволосый парень никак не тянул на третьекурсника. Рост его составлял чуть меньше двух метров, так что казалось, что он уже в этом году сдает СОВ.

Ребята обсуждали школьные порядки и предметы, как вдруг вся еда со стола исчезла и появились сладости.

В этот момент Дафна и Гарри одновременно схватились за головы.

— ВСПОМНИ! ВСПОМНИ! ВСПОМНИ!.....

Дафна вжала руки в уши, стараясь не слышать. Чудовищный крик разрывал барабанные перепонки. Она уже не понимала, сама кричит или это продолжает повторять одно и то же тот ужасно громкий голос. Дафна не чувствовала, как из ушей её течёт кровь, как она сама падает на пол, как её поднимают и несут в лазарет. Она видит лишь ослепительно-яркий свет, подобный тысяче солнц. Эта пытка, казалось, длилась вечность. Но даже вечность не абсолютна.

В какой-то момент наступила внезапная тишина, и Дафна почувствовала себя, как в Раю, на самом пике блаженства. А в следующий момент снова вспыхнул яркий свет, вновь душераздирающий вопль издала она сама.

* * *

Северус Снейп уже десять лет работал в Хогвартсе, а до этого ещё семь в нём учился. И ни разу не видел, чтобы что-то случилось во время первосентябрьского пира.

Он наблюдал за Гарри Поттером, весело болтающим с Малфоем, Лонгботтомом, Забини, Фэй и Гринграсс, как вдруг заметил, что Поттер схватился за свой шрам. Уже через мгновение он услышал вопль и, выхватив палочку, кинулся к вопящей Дафне Гринграсс, упавшей со скамьи. Из ушей её текла кровь.

Поверхностное обследование выявило явное ментальное воздействие. Казалось, что какой-то очень могущественный волшебник пытался проникнуть в самую глубь её сознания. Нет времени думать об этом.

Северус подхватил девочку на руки и чуть ли не бегом двинулся к лазарету. Мадам Помфри вместе с Гарри Поттером, которому профессор велел идти с ними, еле поспевали за развевающейся чёрной мантией.

В лазарете было пусто. Так было всегда в первый и последний дни учебного года. Дафну уложили на дальнюю койку, ограждённую ширмой, а Гарри велели посидеть пока в кабинете медсестры, что он и делал.

— Какой диагноз, Северус? — обратилась к профессору лечащий врач Хогвартса.

— Длительное воздействие на разум мощной ментальной магии. Если не поторопимся, ничем помочь уже не сможем, — голос его немного дрожал. — Вызовите целителей из Мунго, а потом осмотрите Поттера, у него из шрама сочится кровь.

Как только целительница ушла, Северус попытался сам проникнуть в её разум, но как только он это сделал, Дафна вновь завопила, а из ушей её вытекла струйка крови. Северус лишь пять секунд смог продержаться в её голове. Какой-то чудовищный вой на непонятном языке заставил его схватиться за голову. Он наложил на неё заклинание тишины, чтобы самому не оглохнуть.

Профессор обследовал и уши девочки. Барабанные перепонки её то лопались, то срастались вновь. Пока что он не был уверен, можно ли давать ей крововосполняющее зелье. Всё же он не знал, что происходит, а потому решил для начала дождаться целителей из Мунго. Колдунья наложила на девочку чары стазиса, однако что-то пошло не так.

Целители были в Хогвартсе уже через пять минут. Опросив Снейпа, Помфри и Поттера, они забрали девочку в реанимацию. Гарри Поттер и Северус Снейп тоже пошли с ними, а мадам Помфри осталась в Хогвартсе, чтобы рассказать всё руководству школы.

В больнице Северус Снейп, как сопровождающий, отправился в реанимацию, а Гарри Поттера увели на обследование с подачи первого.

Уже при более тщательном осмотре выяснилось, что Дафна носит целую кучу защитных магических амулетов, как, впрочем, и все аристократы. Такие амулеты в большинстве своём забирают какую-то часть магических сил носителя, а для девочки сейчас каждая крупица магии была важна.

Северус Снейп, да и целители с некоторым шоком смотрели, как спадают чары иллюзий с каждым снятым амулетом, и Дафна из просто длинноволосой брюнетки превращается в седовласую Рапунцель.

— Что случилось, профессор? — в комнату ворвался отец Дафны. Он тревожно посмотрел на свою дочь, а потом недоверчиво оглядел Снейпа.

На прояснение ситуации много времени не ушло. Казалось, мистер Гринграсс не в первый раз сталкивается с подобными вещами.

Шрам Гарри Поттера не поддавался диагностике. Вообще. Заклинания не показывали даже, живая на лбу мальчика материя или нет. Врачи лишь развели руками и отпустили его.

В Хогвартс Дафна с профессором и однокурсником в тот вечер не вернулись.