Гарри и его друг Бобик (джен)

Он не один. И никогда не был один. С малых лет Гарри мечтал о каком-нибудь добром родственнике, который придёт и заберёт его от Дурслей. Мечтал до тех пор, пока не подрос и не осознал, что такой родственник вряд ли существует. И вот теперь, спустя столько долгих мучительных лет, выяснилось, что у него был такой человек. Человек, которому он далеко не безразличен. Человек, который держал его на руках ещё младенцем и клялся перед Небесами и Поттерами о нём заботиться. Всё это время этот человек просто находился слишком далеко и не имел возможности с ним увидеться. Но теперь он нашёлся. Гарри весь учебный год периодически улыбался и крутил в памяти тот день, когда впервые увидел своего крёстного отца перед собой.

— Здравствуй, Гарри… — сказал тогда Сириус Блэк, сидя на стуле.

Он выглядел не таким пугающим и бледным, как на колдографиях в «Ежедневном пророке», скорее даже наоборот. Тот человек излучал только горечь и презрение, отталкивая от себя всякого, кто на него взглянет. Этот же тип, прилично одетый, с тёмными вьющими волосами, обрамляющими приветливое лицо, притягивал взгляд и с робкой надеждой в серых глазах смотрел на крестника.

— Знаю, ты, наверное, дико удивлён и хочешь спросить, зачем я бегал в образе пса возле тебя, если можно было обратиться в человека и давно всё объяснить, но…

Тогда поднявшийся со стула Гарри растерялся и не знал, что сказать. Какие-то мгновения он стоял и молча смотрел, как крёстный отец отводит взгляд, тихо бормоча, что да, он заслужил презрение за то, что был слаб духом.

— Ты… тоже анимаг? — спросил его Гарри и наконец-то понял, почему Люпин при нём как при Бобике странно себя вёл. — Профессор Люпин это знает, да?

— Ну конечно же знает. Кого ради мы всё это и затеяли…

— Кто это вы? О чём ты?

Гарри вернулся на стул, и этот жест Сириус воспринял с таким воодушевлением, словно ему ещё раз предоставили возможность доказать свою невиновность в смерти Поттеров. Он поднял на Гарри взгляд и рассказал ему обо всём. О дружбе с Джеймсом Поттером, о Мародёрах, о тайне Люпина, о своём скоропалительном решении, как обезопасить семью Поттеров, и подлом поступке Петтигрю. Рассказал о том, как сидел в Азкабане и выбрался. Рассказал, как впервые увидел Гарри в тот день, когда последний покидал дом Дурслей.

— Я не хотел задерживаться… думал, взгляну на тебя хоть раз и отправлюсь на север, но… ты был совершенно один… шёл непонятно куда на ночь глядя… я подумал составить тебе компанию, ну… чтобы с тобой ничего плохого не приключилось. А потом этот грёбаный автобус меня сбил… да ещё и Фадж рядом нарисовался… я подумал, раз ты поедешь в Хогвартс и возьмёшь меня с собой, то мне и не нужно заморачиваться. Подумал, отдохну немного, побуду с тобой, а там и так доберусь до Уизли и Хвоста… а тут они сами вдруг появились прямо перед моим носом… конечно, Лунатик чуть не испортил всё дело, да и Хвост меня самого чуть не грохнул, но… В итоге всё ведь получилось, верно? Дальше, думаю, ты и сам уже всё знаешь.

Тогда Гарри кивнул — после всего, что ему довелось услышать, он был потрясён и совершенно не думал обижаться, но Сириус воспринял его молчание иначе и опечалился.

— Прости меня, Гарри... — соскользнув со стула на пол, сказал он и посмотрел в его лицо снизу вверх. — Знаю, это был так трусливо: держаться возле тебя как собака и… молчать. Ты заслуживаешь намного большего, чем какой-то…

— Да брось, я не сержусь, — оборвал его Гарри и через какие-то минуты чуть не задохнулся от восторга.

Сириус предложил ему перебраться к нему, а это значило, что больше не будет никаких противных Дурслей поблизости, больше никто не будет бранить Гарри и попрекать. Он согласился в ту же минуту и увидел, как его крёстный отец счастливо улыбнулся. Казалось, на какие-то мгновения он даже помолодел лет на десять. А потом они вернулись в спальню как Гарри и Бобик. Одному ещё нужно было поведать другим ученикам придуманную ими легенду о том, что его пса якобы забирают родственники, а другой собирался отдохнуть немного, прежде чем отправиться в город и разобраться с какими-то делами. Наверное, он собирался привести в порядок дом или же устроиться на работу. Гарри мог бы его расспросить, но было совершенно не до этого. На следующий же вечер, оставшись одни в гостиной, они болтали о старых временах… о Лили, о Джеймсе, о том, какие они были смелые, весёлые, энергичные, жизнерадостные… Гарри засыпал с улыбкой на губах, ощущая себя невероятно счастливым. Ему казалось, словно Сириус ненадолго привёл его маму с папой с собой и позволил побыть с ними.

Однако эти славные дни быстро пролетели, и на выходных они прощались в Хогсмиде. Сириус отдал крестнику разрешение на посещение деревни, а Люпин сопровождал его обратно до школы. Гарри, конечно же, рассчитывал, что уже на Рождество поедет к крёстному, но его радость омрачила новость о побеге Петтигрю. Предатель даже не добрался до Азкабана и сбежал. Сириус писал, что его обязательно найдут, а вскоре стало понятно, что он и сам собирается присоединиться к поискам. Прямо он об этом, конечно же, не писал, лишь извинялся, что не будет находиться в городе на праздник и ссылался на какие-то дела, а Люпин, как и обычно, отделывался обобщёнными утверждениями и вопросами из разряда: «Ты так думаешь?» К тому же учебный год тоже выдался непростым. Хагрид стал учителем и переживал за судьбу гиппогрифа, ударившегося Драко Малфоя, нужно было ему как-то помочь. Оливер Вуд оканчивал последний год и рассчитывал завоевать Кубок школы по квиддичу, а из-за этого увеличивалось количество тренировок и их интенсивность. У Люпина же, что было вполне ожидаемо, начались проблемы по мохнатой части, а противный профессор Снейп, заменявший его ненадолго, как последний подлец требовал учеников изучить тему оборотней.

— Ему так не терпится занять должность преподавателя защиты от тёмных искусств, что он готов Люпина опозорить и как можно скорее выставить! — сердито отзывался о нём Гарри, сидя за столом в общей гостиной с друзьями: от них у него не было секретов.

— Ну это же Снейп, — только и сказал Рон, поглощённый совершенно другими заботами: поскольку карманных денег у него имелось немного, то он наломал веток в Запретном лесу и по схеме из какой-то книги пытался магией «сплести» удобную корзину для своей беременной кошки.

— Да, это очень некрасиво со стороны профессора Снейпа, — только и могла согласиться Гермиона, погруженная в многочисленные книги и пергаменты: предметов на третьем курсе у неё было в два раза больше, чем у мальчишек.

Не сказать, чтобы Гарри вдруг проникся к Люпину симпатией, но ведь тот был к нему очень добр и, что самое главное, являлся другом Сириуса, а последний без раздумий доверил крестнику его секрет. В какой-то степени Гарри чувствовал себя обязанным его хранить и был недоволен тем, как этот секрет вот-вот станет известен всей школе. Неоднократно поразмыслив, он решил, что должен что-то предпринять. Пока Сириус занят важными делами, кто-то должен помочь его другу, особенно если этот наивный друг только и может что раздавать детям шоколад, да подставлять вторую щёку.

Одним вечером Гарри подошёл к кровати Рона и тихо поинтересовался:

— А помнишь, ты мне в сентябре заклинание называл, которым Локонс тебе память хотел стереть? Как оно звучало?

— Обливиейт, — не повернувшись, ответил Рон, под свет Люмоса сосредоточенно читая пособие по уходу за котятами.

— Точно, спасибо.

Поскольку звать друга было бессмысленно — он теперь только о доходах и думал, а Гермионе лучше было бы не знать, что он задумал — она бы пришла в ужас, скажи он ей, то Гарри пришлось действовать в одиночку. Накинув мантию-невидимку, он отправился поздно вечером в подземелье.

— Кто здесь? — вопросил Снейп, стоя в тёмном коридоре. — Эй, я тебя слышу…

На какие-то мгновения Гарри замер, ощущая себя преступником. Но потом он взглянул на профессора и всё вспомнил… дни назад Снейп унижал бедного Невилла… на глазах у всех твердил, что напоит Тревора зельем и если оно сварено не верно, то жаба умрёт… Гермиону обозвал зазнайкой и довёл до слёз, сняв баллы за верные ответы и попытку подсказать, какие темы они прошли на прошлых уроках, а Рона… А Рона Снейп унизил максимально сильно, в качестве наказания отправив чистить утки в больничном крыле. И этот человек ещё собирался открыть всем тайну Люпина… видимо, хочет, чтобы профессор, который и так еле сводит концы с концами, бродяжничал и побирался.

«Вот подлец!» — подумал Гарри и решительно взмахнул волшебной палочкой.

— Обливиейт Люпин и все оборотни!

Снейпа ударило облако серебристого пара, чем-то напоминавшего заклинание Патронуса, и он упал. На какие-то мгновения Гарри застыл и подумал, что убил профессора, но вскоре услышал, как тот шевелится и со стоном ощупывает голову. Гарри развернулся и покинул подземелье. Похоже, убить такого ядовитого профессора, как Снейп, мог только василиск или же другая не менее опасная и ядовитая змея. На следующий день Гарри видел его за учительским столом, и Снейп всё с той же смесью неприязни посматривал в сторону Люпина. Как позже выяснилось, деяния Гарри не были напрасными, хоть и имели некоторые последствия.

— Он должен был сварить мне одно зелье к полнолунию… — делился с ним в своём кабинете Люпин, предложив вместе выпить чай. — А теперь делает вид, будто он меня не знает…

— Ну, Снейп очень вредный — это многим известно, — отвечал ему Гарри. — А зелье было важное? Вы… вы же справитесь без него? — озабоченно он прибавил.

— Справлюсь, конечно, просто не ожидал, что… Ну, что Северус может быть настолько обидчивым и вредным.

— Да он просто бесится, что вы заняли его должность, вот и мстит!

К концу учебного года Гарри вернулся к Дурслям с чувством выполненного долга: Клювокрыл был спасен, тайна Люпина защищена, Кубок школы по квиддичу выигран, а экзамены сданы с неплохими результатами. Гарри вернулся и очень скоро стал изнывать от скуки и тягостного ожидания. За неделю до конца июля Сириус написал, что наконец-то завершил неотложные дела и к концу месяца за ним прибудет, велел собрать к этому времени вещи. Гарри собрал их в тот же день, как получил письмо, и потом ещё несколько раз проверил, всё ли уложил в чемодан. В ближайшие же дни он часто ходил по комнате туда-сюда и представлял, как наконец-то покидает злосчастный дом Дурслей. Гарри не знал, есть ли у Сириуса свой дом и не снимает ли он где-нибудь скромную квартирку, но был уверен, что с крёстным отцом ему будет намного лучше, чем с дядей и тётей. Оставалось лишь дождаться конца июля и его появления.