Повязки на наших пулевых ранах (гет)

Защита от потопа не входила в число улучшений, которые Каз произвел в Клепке в течение лет.

Впредь будет ему наукой, подумал он. Чего еще он ожидал в Бочке? Может, Клепка и была единственным зданием в квартале с утепленными стенами и горячей водой, но она оставалась Клепкой. По-прежнему дерьмовое здание, которое наклонялось так опасно, что, казалось, может опрокинуться в любую секунду. И хотя близость канала Крёлиг была полезной, когда надо куда-то быстро добраться, в половодье она решительно являлась минусом.

По крайней мере, в юности Казу хватило ума убедить Хаскеля инвестировать в предотвращение наводнений, когда фундамент «Клуба ворона» укреплялся в первый раз — сразу после того, как Каз начал над ним работать. Даже простофили не были настолько глупы, чтобы в подобную ночь пойти играть, так что, когда вода начала подниматься, Каз собрал свою банду и велел им перенести всё, что они не хотят видеть поврежденным водой, на второй этаж, а потом отправляться ночевать в «Клуб ворона».

Никто с ним не спорил, все были благодарны, что им не надо беспокоиться о ночи в затопленном здании, и эвакуация началась.

— Аника, — позвал Каз, открыв дверь своего кабинета на первом этаже. — Пришли ко мне Ротти, Пима и Кига. Мне нужны руки, чтобы поднять документы на чердак.

— Конечно, босс, — кивнула Аника и повернулась, чтобы крикнуть наверх лестницы: — Ротти! Пим! Киг! Босс хочет видеть вас немедленно!

Каз вздохнул, посмотрев на своего лейтенанта, но не стал тратить дыхание на лишние слова и вернулся в кабинет, принявшись складывать важные бумаги в деревянные ящики, чтобы отнести их наверх. Он не хотел тратить время на попытки рассортировать бумаги — он не хотел рисковать своей командой, заставляя их ждать. Погода в Керчии и в обычный день была изменчива. А уж во время бури она менялась каждую секунду.

Отправив троицу наверх с первой партией ящиков, Каз сам подхватил ящик и вышел из кабинета, не потрудившись закрыть дверь.

— Аника! — рявкнул он, бросив взгляд наверх лестницы.

Ее голова появилась из-за угла второго этажа, и он кивнул ей.

— Вели всем Отбросам, которые еще здесь, включая Ротти, Пима и Кига, заколотить окна. Мне плевать, насколько они красиво выглядят, мне важно, чтобы они не протекали. С повреждением рам разобраться проще, чем с повреждениями, вызванными водой. Я займусь своей комнатой, но, когда у тебя будет минутка, отправь кого-нибудь наверх с инструментами и материалами, чтобы заколотить мои окна.

Она кивнула и скрылась, уже выкрикивая распоряжения, пока Каз поднимался по лестнице, стиснув зубы от пульсации в колене. Дождь всегда заставлял ногу гореть, а от шторма становилось еще хуже. Тем не менее он не позволил себе зацикливаться на этом и поднялся на чердак, кивком поприветствовав троих Отбросов на их пути вниз.

Каз закрыл за собой дверь и поставил ящик в кресло, убедившись, что на полу стоит только инвентарь. Он был уверен, что залатал на крыше слабые места, но если ветер будет достаточно сильным, он может повредить крышу и создать течь. Каз взял простую курьерскую сумку и прохромал к комоду, достав дополнительную одежду, а потом сулийское стеганое одеяло с кровати. После секундного колебания он заглянул в ящик Инеж, чтобы убедиться, что там нет ничего ценного, что может повредить вода.

Удовлетворенный, он вернулся к столу, подобрал последние гроссбухи «Клуба ворона» и «Серебряной шестерки», тоже засунув их в сумку, и услышал, как кто-то бросил вещи за дверью. Каз положил сумку на стол и взял материалы, направившись к окну…

И встретился лицом к лицу с вороном, который настойчиво долбил клювом по задвижке.

Каз приподнял на него бровь.

— Разве ты не должен искать сейчас убежище от бури? — спросил он, беря первую доску, пару гвоздей и молоток.

Ворон каркнул на него, взъерошив перья, но Каз остановился, нахмурившись, когда понял, что он держится странно кривобоко. Он положил доску на подоконник и шагнул вперед.

— Что у тебя за проблема?

Ворон каркнул, и Каз нахмурился. Взгляд его похожих на бусины глаз был слишком узнавающим.

Значит, один из воронов Инеж.

— Ее здесь нет, — сказал Каз, хотя и знал, что проклятая птица его не понимает. — Я не занимаюсь благотворительностью.

Ворон склонил голову, одно крыло на короткое мгновение раскрылось, а потом снова сложилось. Он прыгнул ближе и ударил клювом в оконное стекло. Каз сузил глаза и вдруг понял, что видит нечто похожее на высохшую кровь на искривленном крыле.

— Что, ввязался в драку? — спросил он, наклонившись к окну, чтобы получше рассмотреть.

Кто-то постучал в дверь.

— Босс?

Ротти.

— Мы закончили с окнами второго этажа, почти закончили с первым… нам надо сделать что-то еще до того, как уйдем?

Каз не отрывал взгляда от ворона.

— Нет, — сказал он достаточно громко, чтобы Ротти услышал его через дверь. — Нет, можете идти в клуб. Аника за главную, пока я не приду. Я недолго.

— Понял, — сказал Ротти, и Каз слышал, как он спустился по лестнице.

Каз с вороном играли в гляделки.

Менее десяти минут спустя Каз оказался с заколоченным окном, сложенными бумагами, сумкой на плече и проклятым вороном, весьма аккуратно засунутым под пальто.

— Лучше сиди тихо, — предупредил он птицу, хромая вниз по лестнице уже пустой Клепки. — Я не собираюсь рисковать своей репутацией из-за какой-то проклятой крысы с крыльями.

Ворон, надо отдать ему должное, промолчал.

Путь до клуба прошел без происшествий в лучшем случае, и, зайдя внутрь, Каз быстро осмотрел помещение. У Аники, похоже, всё было под контролем, поскольку Отбросы перемещали всё, что может повредить вода, на второй этаж. Да, шансы, что «Клуб ворона» затопит, были меньше, чем с Клепкой, но Бочка по-прежнему оставалась Бочкой. Хотя он находился несколько выше и на гораздо лучшем фундаменте, игорный зал все-таки располагался между каналами Крёлиг и Брер. Каз был рад, что Аника приняла меры предосторожности, и ему даже не пришлось говорить ей об этом.

Он подошел к ней и коротко кивнул.

— Можешь справиться с организацией спальных мест? — спросил он. — Раздели частные залы наверху.

Аника кивнула, бросив на него взгляд, а потом снова посмотрела на банду, перемещающуюся вокруг них.

— У нас тут двадцать три человека, не считая тебя и меня, — сообщила она, задумчиво изучая их всех. — Наверху только шесть комнат.

— Я буду в своем кабинете. Пауки и посыльные на обучении могут поместиться в одной комнате, — пожал он плечами.

Их было семеро — три паука, четыре посыльных, все младше четырнадцати.

Они обладали полезными способностями, которые Каз мог развить, вот и всё — они представляли собой хорошую инвестицию в будущее Отбросов. И это не было предлогом «помочь» этим детям, что бы там ни говорили Джеспер или Уайлен. Он не занимался проклятой благотворительностью. Кроме того, если бы он собирался «помочь» детям, введение их в банду точно было не слишком хорошим способом взяться за дело.

Каз игнорировал тот факт, что отказывался включать их в настоящие миссии или подвергать опасности, пока они не повзрослеют, или то, что он запретил им делать татуировку Отбросов, пока им не исполнится пятнадцать. Это просто для того, чтобы они не путались у него под ногами, чтобы вызвать у них отчаянное желание доказать свою верность. И ничего больше.

Аника кивнула, и Каз оставил ее заниматься этим. Ему было на самом деле всё равно, как она разделит остальных, но знал, что не собирается помещать ни одного взрослого члена банды в комнату с беззащитными детьми. Особенно девочками.

Он верил, что члены его банды не такие (он четко дал понять, что с ними будет, если они будут так поступать), но не собирался испытывать судьбу.

Он не был мягким. Простой расчет, и ненужный риск, когда решение было таким простым.

К тому времени, как Каз добрался до кабинета и запер за собой дверь, сверток в пальто начал извиваться. Он фыркнул, осторожно достав птицу, завернутую в старую рубашку, чтобы не дать ей поранить себя еще больше. Он развернул ее и посадил на стол.

— Каар! — заявил ворон, и Каз вздохнул, вытащив коробку с медицинскими принадлежностями, после чего с ворчанием сел.

— Иди сюда, мелкий идиот, — проворчал он, аккуратно снова беря ворона в руки, не обращая внимания на его жалобы, и предупредил: — Будет больно.

После чего прижал здоровое крыло к своей груди, прощупывая раненое. Ворон, конечно же, возмущенно закричал и клюнул его в руку, но Каз только стиснул зубы и одним плавным движением вправил кость, насколько смог. Потом он примотал крыло к телу птицы рулоном марли, пока та пыталась сопротивляться.

Наконец, он завязал бинт и отпустил птицу прыгать по столу. Она гневно посмотрела на него, приглаживая взъерошенные перья, и он ответил ей таким же взглядом.

Именно в этот момент Каз почувствовал чье-то присутствие на окне и замер, слегка склонив голову.

— Я думал, ты не вернешься еще несколько недель, — беспечно произнес он, будто перевязанный ворон у него на столе — совершенно обычное явление.

Инеж, конечно же, так просто не одурачишь.

— Кеттердам был ближайшим портом, когда мы увидели приближающийся шторм. Шпекту не понравились наши шансы против шторма таких размеров.

Каз почувствовал, как она шагнула ближе, и практически слышал, как ее брови поползли вверх.

— А это кто?

Каз бросил на нее взгляд и снова посмотрел на птицу, которая прихорашивалась на его последних отчетах о прибыли.

— Разве ты не узнаешь одного из членов своего маленького отряда воронов?

— Каар, каар! — ворон вскинул голову на Инеж, хлопая здоровым крылом.

— Это не объясняет, что ворон делает в твоем кабинете, Каз, — сказала Инеж, и он слышал самодовольное веселье в ее голосе.

Он нахмурился.

— Он не оставлял меня в покое, — фыркнул он. — Почти такой же упертый, как Нина.

Инеж засмеялась, и теперь он не мог сопротивляться желанию посмотреть на нее, впитывая ее взглядом, чувствуя, как перехватывает дыхание.

— Что ж, в таком случае я разделю ужин с ним, а не с тобой. У него по крайней мере манеры лучше.

— Каар! — крикнул ворон.

Самодовольный мелкий ублюдок.

— Я тебя предупреждал еще много лет назад, — проворчал Каз, но в его словах не было резкости.

Инеж медленно протянула к ворону руку, а потом мягко погладила его по голове одним мозолистым пальцем. К собственному унижению, Каз понял, что завидует проклятой птице из-за того, что Инеж прикоснулась к ней раньше, чем к нему.

Словно прочитав его мысли, Инеж улыбнулась Казу и протянула другую руку. Она задержалась прямо над его головой, и он кивнул. Она пробежала пальцами по его волосам, растворяя напряжение, которое он даже не осознавал.

Улыбка Инеж был ослепительной.

— Два сапога — пара, — довольно произнесла она.

Добавляя оскорбление к обиде, проклятый ворон каркнул как раз в тот момент, когда Каз начал протестовать. Но оно стоило того, когда Инеж запрокинула голову и засмеялась.