Станция Лист (гет)

— Космолет сообщением «Станция Лист — Прозерпина» прибывает в конечный пункт назначения в 07 часов 45 минут утра по Московскому времени, — женский голос прохрипел из динамика, — желаю приятной поездки!

Через несколько минут белый свет погас, и вместо яркого дневного, остались желтые приглушенные лампочки под потолком. Наступивший полумрак так и располагал лечь спать: кресла откидывались почти в горизонтальное положение, а тонкие коричневые пледы, которыми комплектовали каждое место, казались мягче пуха. В такой поздний час на Прозерпину никто не ехал, кроме Какаши и Сакуры.

Сакура откинула сиденье и укрыла ноги пледом. Несмотря на то, что она почти двое суток бодрствовала, сон никак не шел. Какаши в отличие от нее, уже лежал с закрытыми глазами, и кажется, спал. Она повернулась на бок, и рассматривала его профиль. Его грудь мерно поднималась в такт дыханию, жесткие серебристые волосы примялись на импровизированной подушке из подвернутой руки. Прямой нос, чуть приоткрытые припухлые губы. Красивый.

«Поседел за одну ночь… — размышляла она, — разве такое возможно? Может он преувеличивает, ведь официальная наука не знает ни одного подобного случая. Хотя, Какаши вряд ли стал так говорить, видимо, эта ситуация до сих пор слишком травмирующая для него, хоть и прошло пятнадцать лет».

В свои пятнадцать Сакура была слишком увлечена вопросами почвоведения и основами селекции и уже поступила на обучение к Цунаде. Музыкальная и общеобразовательная школы остались далеко позади, ведь под крылом светила науки, она справилась со школьными науками за восемь месяцев. Никакой физкультуры и бесполезных уроков домоводства, где при каждом слове учительница вздыхала: «Ну, вы же, де-евочки!»

«Интересно, чем занимался Какаши, когда ему было пятнадцать?» — задалась она вопросом. Сакура почти ничего не знала о нем, кроме того, что он талантливый и не менее обаятельный руководитель Листа. А еще в нем было что-то неуловимое, заставляющее сердце трепетать при одном упоминании его имени. Чуткий, нежный, к имени Какаши можно прибавить огромное количество эпитетов, но это никак не умаляет его достоинств.

Сакура закрыла глаза и постаралась прекратить мысленный поток. Впереди ночь, и не мешало бы поспать, но внутренний диалог никак не унимался. В голове возникали все новые вопросы, а ответы не приходили сами по себе. Она продолжала лежать с закрытыми глазами, несмотря на то, что не спала.

Всего три дня назад их отношения перешли на новую ступень. Сомневалась ли она в Какаши? Даже мысли не допускала, ведь он одним своим присутствием развеял ее страхи в санатории. В те дни Сакура сильно сомневалась в своих профессиональных способностях, уверенно полагая, что на Лист она больше никогда не вернется. Определенно из-за того случая, который называли инцидентом. Но разве можно ее винить, что в тот проклятый момент она оказалась с доктором в одном кабинете? Может быть, если бы не она, он сейчас не лежал рядом с ней на соседнем месте. Тем более, Хатаке получил тяжелые ранения, но Сакура пострадала иным образом. Если бы на ее месте была другая девушка? Как бы она отреагировала на инопланетное вторжение? Громко завизжала и замахала руками? Бесполезно в звуконепроницаемой лаборатории. Помогла бы она Какаши, а потом отправилась на поиски неизвестных существ? Скорее всего, нет.

«Но если учесть, что воздействие аллергена в воздухе распространялось и на других женщин, — Сакура продолжала развивать мысль, — то на роль «матери» могла сгодиться совершенно любая девушка».

Почему же именно она? Какаши сегодня весь день пытался выспросить ее. Сначала о внезапно изменившемся цвете волос, а потом насчет прививок. Неужели он ее в чем-то подозревает? Возможно, что нет, и он просто пытается собрать как можно больше материала, ведь они расследуют беспрецедентный случай за всю историю. Шутка ли, на Станцию проникли неизвестные существа и причинили урон личному составу!

Она пыталась поставить себя на место Какаши, глядя на последние события его глазами. Выходило, что именно в его новой девушке (интересно, много ли было их до нее?) может скрываться ключ к последним событиям. Сакура сама призналась ему, что несколько лет назад на Прозерпине их привили неизвестной вакциной. Многие слегли с температурой, но она умолчала, что у некоторых по телу пошла интенсивная аллергическая реакция. В то время Сакура отделалась малой кровью, а новый врач, который приехал на Прозерпину вместе с Цунаде, кажется, его кодовое имя Орочимару, сообщил ей, что все прошло на сто процентов. Что именно на сто процентов, Сакура так и не узнала, да и не поинтересуешься, когда рядом с тобой стоят два великих светила науки — Цунаде и Орочимару. Оказалось они из одной команды, как она, Наруто и Саске.

Сакура не стала заострять свое внимание на той прививке и в круговороте событий вовсе забыла о ней. Может, надо было помнить? После этого Сакура удачно сдала экзамены и защитила свой новый проект, оставив позади себя всех участников. Она считала, что заслуженно попала в рабочую группу Цунаде, ведь эта женщина, не стала бы брать в ученики, кого попало. Эго Сакуры взлетело до небес — она теперь работает в правительственном квартале! Кто из ее сверстниц с проекта смог добиться подобных высот? То-то же! Например, Ино вышла замуж и уже нянчит малыша и, кажется, никогда больше не станет соперничать с Сакурой как раньше. Просто признайте, что она (Сакура) более способна.

Сейчас ее уверенность поубавилась, ведь если отмотать события на несколько лет, все ее успехи случились именно после странной прививки. Нельзя сказать, что до этого ей оценки ставили за красивые глаза, или же потому, что кто-то из правительственной верхушки замолвил словечко. Нет. Сакура самостоятельно изучала огромные массивы данных, часто проводя дни и ночи в лаборатории. Ее умственные показатели взлетели вверх вместе с физическими данными. Раньше худенькая розоволосая девчушка не могла пробежать десять кругов вокруг школы без одышки. На Прозерпине Сакура смогла сдать олимпийский норматив и продолжала совершенствоваться. Тело само просило нагрузки, и она охотно предоставляла желаемое. Она объяснила себе тем, что уже не подросток с гормональным дисбалансом, а взрослая женщина. И ведь ее стройное объяснение работало до тех пор, пока не случился инцидент.

После него, закралось подозрение — возможно ли, что некто ждал именно ее появления, чтобы воплотить свой план? Какаши уже успел передать ей свой настрой, рассказав, что не верит в инопланетное вторжение. Интересно, почему именно Какаши из всего коллектива научных сотрудников обратил на нее свое внимание? Понятно, что на Листе она успешно закончила огромный проект за короткое время и выдвинула свои идеи насчет практического применения новых данных. Конечно, руководитель не мог не заметить. Вскоре он дал ей новый проект, чтобы она разобралась с феноменом оттока женской половины работниц. Сакура почти справилась, она объяснила причину. Только его последствия чувствует на своей шкуре до сих пор.

«А что если доктор Хатаке специально пошел на сближение, потому что знал некоторые подробности? Например такие, о которых, я не в курсе», — Сакура полоснула себя новой догадкой, не хуже, чем скальпелем.

«Тогда все его взгляды, касания, слова не значат ровно ничего? Как же тогда он говорил, что любит? Получается, все неправда, а сближение только часть его расследования? Вот она, правда, на поверхности!»

В глазах защипало, слезы стремительно наполнили закрытые веки и устремились наружу. Прочертили две мокрые дорожки от глаз, противно затекая в уши. Вот чего стоит его забота и внимание, а она, глупая дурочка уже поверила в любовь. Бросилась в омут новых чувств, совсем не разбирая берегов, и теперь беспомощно барахтается. Только теперь никто не придет на помощь и придется самостоятельно разбираться со своими чувствами. Подумать только, прошло только три дня их внезапных, но безусловно, приятных отношений и такое осознание. Сакура прикусила щеку, чтобы сквозь ее дрожащие губы не вырвался всхлип.

Она совсем не услышала, когда Какаши повернулся в ее сторону и уже несколько минут наблюдал за ней. Зато почувствовала, как он вытер ее слезы подушечкой пальца.

— Зачем ты это делаешь? — несмотря на слезы, твердо сказала она.

— Ты плакала во сне, — прошептал он, — но, кажется, ты еще не успела уснуть.

— Тебе-то какое дело? — почти прорычала она, все еще стараясь не показывать свое состояние.

— Сакура, что случилось? — удивленный шепот Какаши ощущался почти физически, словно, его ударили обухом по голове.

— Как раз об этом я хотела спросить у тебя, — ее зеленые глаза недобро сверкнули, и она резко приняла сидячее положение на узком раскладном кресле. — Доктор Хатаке, как давно вы используете отношения со мной вместо прикрытия?

— Сакура, — морщась, словно от боли, сказал он, — как тебе только в голову пришло? Неужели ты и правда могла подумать, что я с тобой, потому что нахожусь выше по званию?

— Я не могу больше никому верить! — ее истерика все-таки вырвалась на свободу, заставляя ее голос звучать выше обычного. Сакура подтянула ноги к груди и зашлась всхлипами.

Ее внезапный всплеск чувств окончательно выбил его из равновесия. Непростое время, непростая ситуация, а теперь еще и ее слезы — Какаши впервые не знал, что делать. Ей кто-то сказал, либо она самостоятельно пришла к подобному заключению, а может, он сам дал повод сомневаться, неизвестно. Единственным верным решением ему показалось сгрести ее в объятия и прижать покрепче к себе. Что он и сделал, совсем не опасаясь получить от нее локтем в грудь.

— Прости меня, это я виноват, — он признался в том, чего не совершал лишь для того, чтобы немного унять ее слезы. Если честно, он очень испугался, видя Сакуру в таком состоянии. Продолжил сжимать ее в объятиях, рассыпая поцелуи на ее розовых волосах.

*

«Прозерпина до сих пор остается одной из загадочных планет Солнечной системы, — гласила желтая листовка в ящике у выхода из космолета. — О ее существовании знали еще древние вавилоняне и зороастрийцы, называя ее Нибиру, или Даэна. В эру инструментальных наблюдений возникли горячие споры о ее существовании, но разве можно отрицать то, что существует рядом с нами? На протяжении долгих лет приверженцы лженаук считали Прозерпину символом стойкости духа перед испытаниями, самопожертвования и способности к возрождению. Сегодня Прозерпина дарит человечеству знания о физическом бессмертии и высшем предназначении человека разумного».

— Обрати внимание на последнее предложение.

— Когда-то нас заставляли учить это наизусть, — вспомнила Сакура и вернула листовку на место. Искоса посмотрела на Какаши и вцепилась в его руку, словно ища спасения от своих невеселых размышлений.

Она проплакала полночи у него на руках, и наутро следы слез все еще проступали на лице в виде покрасневших глаз и припухших век. Немыслимыми путями и совсем немного уговорами, Какаши заставил ее изменить свое мнение насчет себя. Отлично понимал, что возможно, Сакура не выдержала нервного напряжения, неопределенности и чувства опасности, что тащились за ними с момента проклятого инцидента. К утру, он был более чем уверен, что все это тщательно готовили заранее и кто-то сильно недоволен, что планы не сбылись.

На подходе к Прозерпине, поступило еще одно сообщение от Обито. Снова с наручного сигнализатора Сакуры, ведь свой, Какаши давно спустил в унитаз. Вспомнил, как просил его еще на Земле посмотреть списки участников проекта Прозерпина-1 и Прозерпина-2. Потоки информации были засекречены, и доступ к ним не имел даже Какаши, хотя номинально он руководил и Прозерпиной. Правда, не тогда, а сейчас, когда станция превратилась в дополнительный и по большей части бесполезный придаток. Как и говорилось в листовке, здесь проводили исследования в области изучения возможностей человека. Скорее всего, не совсем законные, и многое до сих пор овеяно тайной.

Если о проекте Прозерпина-2 он немного знал, то информацию о первом проекте не смог найти даже Обито. Второй проект просуществовал почти семь лет. Все это время Какаши находился на Листе и иногда интересовался достижениями коллег. Впрочем, только теми, которые было разрешено обнародовать. Сакура закончила стажировку больше года назад, но ее пребывание здесь растянулось на долгих три года. По идее, она должна знать здесь каждый отсек.

*

Металлические поверхности отражали теплый оранжевый свет. И когда здесь все так изменилось? Стоило поменять освещение, и вместо неприветливой груды железа на задворках Солнечной системы здесь ощущался домашний уют. К основному корпусу пристыковали еще несколько отсеков и вопреки традициям этой станции, новые отсеки были с огромными окнами. Не голограммами, как на Листе, а настоящими, сквозь которое просвечивало солнце круглые сутки. К слову, на Прозерпине сутки длились уже долгих 400 лет, и пройдет еще 275 лет когда наступит новый день.

Время, отведенное на поиски новой информации, пролетело незаметно. Уже ночь на носу, но о проекте «Бьякуго» все еще ничего не известно. Какаши помнил, что Цунаде лично руководила проектом, только вот, ни целей, ни результатов в информационных потоках нет. Все засекречено, и каждая попытка, даже со взломанным кодом от Обито, не дала результата.

Нужно спешить на ночной рейс до Листа, но Сакура предложила зайти в еще один отсек. На нижнем ярусе располагался старый архив, с документами и подшивками газет, сделанных из переработанного пластика. Этого добра осталось очень много в недрах земли еще со времен эпохи потребления. Теперь вместо бумаги из дерева, была бумага из пластика.

Толстенные подшивки комсомолки и труда лежали на металлических полках, словно ждали своего звездного часа.

— Они все есть в цифровом варианте, — напомнил ей Какаши.

— Не все, — поправила его Сакура, — смотри дальше, там журналы Наука и жизнь.

Он пристально посмотрел на нее, собираясь напомнить, что все выпуски есть в информационных сетях. Какаши помнил каждый выпуск, ведь в детстве его отец не припускал ни одного номера.

— А это что такое?

— Это спецвыпуски для научного персонала, я раньше зачитывалась ими, когда служила тут.

— Но мы же, не за этим здесь?

— Какаши, ты порой невыносим, — подкатила глаза, — я точно не помню, но здесь что-то писали про этот проект.

Он принялся бегло просматривать содержание, листая от начала до конца, но Сакура предложила взять журналы с собой в комнату. Последний рейс ушел еще полчаса назад, и впереди была вся ночь, чтобы найти концы.

Не снимая обуви, Сакура легла на двухместную койку, привинченную к стене комнаты.

— Ты уже спать ложишься?

— Да, у меня весь день болит голова.

— Ты сегодня бледная, — Какаши бегло окинул ее взглядом, замечая, что от ночных слез давно не осталось следа, но бледность не уходила с ее лица.

— Просто спать хочу, — мягко улыбнулась она и пригладила ладонью его взъерошенные волосы, — не знаю почему, может здешняя атмосфера так влияет?

— Атмосфера и сила тяжести в стенах станции такая же, как и на Земле, ты же знаешь?

— Знаю. — Она стянула с себя обувь и укрылась почти с головой.

*

«Нет более тупого занятия, чем искать засекреченную информацию в подшивках старых газет, — возмущался про себя Какаши».

Казалось, что кто-то очень влиятельный покровительствовал экспериментам над людьми, наподобие проекта «Бьякуго». Очень влиятельный, и от того, не желающий раскрывать не только свою личность, но и описание проекта. Настолько, что даже те крупицы информации, которыми располагал Какаши, достались ему с большим трудом.

Он перелистывал бесконечные отчеты о научных симпозиумах, докладах и открытиях в журналах. Эти специальные издания для узкого круга читателей. Настолько, что тираж некоторых выпусков не превышал двухсот экземпляров. С одной стороны, зачем знать широкому кругу читателей, что группа молодых аспирантов успешно окончила стажировку в проекте Прозерпина-1. С другой, почему бы не поделиться с читателями статьей доктора Орочимару? Той самой, в которой он приводил аргументы в пользу введения насекомых в рацион жителей Земли. Вполне логично, ведь жесткие хитиновые крылья сверчков содержат в три раза больше белка, чем говядина. Да и разведение насекомых более экологично, чем содержание фермы.

Номер этого журнала вышел в свет за несколько лет до рождения Какаши. В те времена перед человечеством стоял выбор: либо перейти к поеданию насекомых и вернуться к прежней эпохе потребления, либо совершить прорыв в науке и освоить космос. Странно, что человечество пошло по пути прогресса, вопреки всем законам этногенеза, которые утверждали, что после глобальных катастроф следует угасание цивилизации.

Форсированное развитие науки принесло свои плоды — вскорости открыли проект Прозерпина-1 на одноименной планете, о существовании которой раньше велись горячие споры в научных кругах. Многие не соглашались с одним лишь фактом ее существования. Но вопреки противникам колонизации космоса, был запущен первый проект. Его существование продлилось не один десяток лет. Однако после внезапной смерти Джирайи, проект быстро свернули, и все внимание обратили на лунный Лист. Остальное Какаши знал на практике, как из года в год Станция прирастала все новыми и новыми кластерами.

Он отложил журнал в сторону и потянулся в карман за сигаретами, но не осмелился курить в одной комнате со спящей Сакурой. Потрудился выйти в коридор и, вглядываясь в бесконечно серые андезитовые просторы, подкурил.

«Интересно, чем вызван столь резкий скачок в науке?» — задал себе очевидный вопрос и тут же ответил на него.

Со школьной скамьи все знали, что открытие очередного элемента в периодической таблице позволило человечеству открывать космические просторы и даже выходить за пределы Солнечной системы. Благодаря новому металлу были собраны усовершенствованные двигатели, способные преодолеть скорость света. Сплав нового металла с алюминием шел для постройки таких объектов, как станция Прозерпина или Лист.

«Сколько потребуется добыть металла, чтобы построить Лист? Достаточно ли на Земле его запасов? Или эта информация тоже засекречена?»

Какаши невесело усмехнулся и вдавил окурок в переработчик отходов. Ближе к середине ночи в голову лезут странные мысли, но если вдуматься, казалось, что одно неизвестное тянет за собой целую вереницу.

*

Уверенный стук каблучков по металлическому полу заставил Какаши резко открыть глаза. Вчера перед сном он еще долго перебирал старые журналы в поисках информации о проекте «Бьякуго», но все тщетно. Он так и уснул, запрокинув голову на кровать, где спала Сакура. Резкая боль в шее вмиг сняла остатки сна и заставила его прислушаться к шагам в коридоре. Очень знакомая походка.

— Какого черта?

— Что случилось, Какаши? — голос Сакуры, еще приглушенный после сна, немного остудил его возмущение.

— У нас гости, вставай!

Едва она успела обуться, ручка двери дернулась и на пороге появилась Цунаде.

— Не разбудила? — сходу начала она, мазнув взглядом по комнате.

— Госпожа Цунаде, чем обязан? — Какаши постарался взять себя в руки, но если снаружи он был спокоен, как скала, то внутри уже разгорался неуемный гнев.

«Принесли же, неладные!» — думал он про себя.

— Какаши, — начала она тоном, не терпящим возражений и лишних вопросов, — есть разговор, идем со мной. — Она повернулась к выходу и еще раз оглядела комнату, остановившись взглядом, на ничего не понимающей Сакуре. — А ты, останься здесь и не вздумай подслушивать, поняла меня?

Сакура приготовилась согласиться с ней, но Какаши перебил ее:

— С чем связана такая срочность? — Он остался стоять на месте, не сдвинувшись ни на шаг и сверлил ее недобрым взглядом. Отнюдь не потому, что начальство подняло его из постели, нет. Не странно ли, что он привлек ее внимание только тогда, когда серьезно занялся поисками причин инцидента?

— Хотела вас пригласить на прием, посвященный годовщине Великой Октябрьской Революции, — фальшиво смягчилась она, — или забыл, что через несколько дней праздник?

— Мне льстит, что начальник научной экспедиции лично нашла меня на заброшенной станции, чтобы пригласить на прием, — Какаши перенял ее манеру разговора.

— Хватит паясничать, у меня не так много времени, — она вернулась в прежнее настроение. — Кому сказала, идем! — Потянула его за рукав и сквозь зубы, добавила, — никто и пальцем не тронет твою девочку, не бойся уже.

Едва Цунаде скрылась вместе с Какаши, Сакура снова стянула с себя обувь и в одних носочках тихо вышла из комнаты. Судя по удаляющимся шагам, они прошли в правую сторону коридора, туда, где зал совещаний. Тихонько засеменила и остановилась за огромным бюстом Ленина, прислушиваясь к доносящимся голосам. С недавних пор, если быть точнее, после той странной прививки, ее слух стал в разы лучше.

«Вместо работы ты гоняешься за своими фантазиями?!»

«Расследование нападения на стратегически важный объект для вас фантазия?»

«Блядь, я же просила, не подслушивать!»

Послышался звук опускаемой противозвуковой шторы и теперь невозможно услышать ничего. Сакура поспешила ретироваться.

Около часа спустя в коридоре появился Какаши, но Цунаде прошла мимо него и пропела на прощание:

— Жду вас на приеме!

— Спасибо за приглашение, — отозвался он.

Сакура побаивалась смотреть на него лишний раз. Настолько злым она его никогда не видела. Серебристые волосы казались еще более взъерошенными, а колючий, отдающий металлическим блеском взгляд, вселял иррациональный страх. Его бледное лицо резко контрастировало с покрасневшей шеей.

— Какаши, — тихо позвала Сакура, но при виде его, ее слова стали больше похожи на лепет, — что она сказала тебе?

— Ничего, — отозвался он, — нам пора на Лист, собирайся.

Примечания:

Жду ваших отзывов! Пишите, что нравится, что не нравится, отвечу всем:)