Глава восьмая. Недокументированная магия

Несмотря на то, что каждый день в доме мастера Гимеона тратился на мое обучение магии — учитель подошел максимально серьезно к этому вопросу, и обучал меня самым разным вещам, связанным с красным сектором моих способностей — мой ежедневный распорядок дня не сводился к одним лишь тренировкам. Порой Гимеон посылал меня по каким-то поручениям в город: купить продуктов на местном рынке, отнести документы зверям из городской стражи, встретить очередного потенциального мага, захваченного патрульными отрядами во время дежурных разъездов в окрестностях Ландара — в общем, жизнь у меня была не такой уж и однообразной, и скучать мне было откровенно некогда. И это при том, что я жил в натуральном Средневековье, пусть даже и параллельного мира, где развлечений и возможностей для веселого времяпрепровождения было гораздо меньше, чем в современности.

Отдельного упоминания заслуживал Эйнар. Котенок, который пришел вместе со мной в город в обозе четвертого патрульного отряда, жил своей жизнью. Порой он находился рядом со мной круглые сутки, наблюдая за тем, что я делаю и засыпая рядом со мной ночью, а порой мог пропасть на несколько дней и вообще не показываться мне на глаза. Всякий раз, когда он возвращался обратно, Эйнар жестом, поднимая лапку и тыкая ей себе в пасть, показывал, что он голоден — тогда я кормил его, хотя совершенно не понимал, чем он питался во время отсутствия и почему он вообще сам не мог поесть. Хотя Ландар нельзя было назвать очень чистым городом, котенок, к моему удивлению, всегда выглядел здоровым и жизнерадостным — ни блох, ни грязи, ни проплешин, хотя половина уличных кошек, попадавшихся мне в столице, были именно такими.

Гимеон знал о существовании котенка с первого дня моего появления в доме и, к моему глубочайшему удивлению, совершенно спокойно отнесся к Эйнару. В какой-то момент мне даже показалось, что наличие Эйнара даже радовало моего учителя — однако он ни разу не комментировал его действия вслух и ни разу не пытался к нему прикоснуться, поговорить с ним или каким-то иным образом взаимодействовать.

* * *

К моему огромную удивлению, тяжелый рок, который я поначалу исключил из своего репертуара из-за опасения, что он никому не зайдет и будет сочтен ужасной музыкой, имел своих поклонников. Раз в неделю один вечер «Синего коня» полностью занимала городская стража, вкусы которой были специфическими. Обычные баллады они считали очень скучными, и однажды, задумавшись, я перепутал положение тумблера на гитаре, и вместо «акустического» звука выдал звук электрогитары. Я тогда едва не поседел от страха, ожидая самых страшных смертных кар на свою бедовую голову. И каково же было мое удивление, что стражники сразу же воспряли духом и попросили сыграть еще этой «мощной музыки, достойной настоящих самцов»! Звучащая совершенно неуместно в тех реалиях музыка крайне им зашла, и для стражников рок стал чем-то вроде «боевых маршей суровых воинов». Я старался не использовать экстремальные жанры рок музыки, чтобы не свалиться в психоделику, но например, условный KISS, AC/DC и прочие подобные группы им неплохо заходили. Конечно, я старался использовать перевод этих песен, так как оригинальные английские тексты они вряд ли бы поняли — но и это не мешало стражникам наслаждаться роком, проводя вечера в таверне Фархада.

Очень часто я проводил вечера в компании с Вейлин. Мы вместе играли и пели в таверне Фархада, и мне приносило и мне, и ей весьма скромный, но стабильный доход в несколько барра ежедневно.

Как она и обещала, Вейлин довольно быстро и весьма легко осваивала песни из моего репертуара. Благодаря своей феноменальной памяти и абсолютному музыкальному слуху для нее не составляло труда, прослушав песню всего один раз, запомнить ее так крепко, что ей не было нужды слушать ее повторно. Во многом ей помогал мой плеер — как и телефон, он нисколько не снижал заряд, и поэтому у меня появилась возможность давать Вейлин слушать мелодию заранее и даже запоминать тексты песен.

Стоило же волчице послушать несколько песен из моего плеера, выяснился парадоксальный факт. Оказывается, так называемым «языком Проклятых» (то есть государственным языком республики Кораланды) являлся… английский! Волчица прекрасно понимала тексты на этом языке — а таких песен у меня было много — и казалось, что ей доставляло нереальное наслаждение слышать английский язык, какая бы песня ей не попалась. Когда же я спросил у нее причины этого, Вейлин ответила, начав объяснение издалека:

— Ты, будучи Ростком Клевера, не особо разбираешься в истории Мира Спокойной Воды, и я расскажу тебе небольшую историю. Как ты мог заметить, Граальстан — как, впрочем и Паруссия с Меровией, магические государства, и здесь маги — такие же звери, как и те, кто не владеет внутренней силой. В Кораландах все иначе. Первоначально никаких Кораланд не существовало — были лишь Меровия, Граальстан и Паруссия, три государства с разными климатическими условиями и разными зверями. Однако весьма скоро среди жителей этих трех государств возникли звери, которые начали ненавидеть магов и считать, что обладание внутренней силой — это несправедливое преимущество, которое не должно существовать. Но так как они не знали способов уравнять магов и не-магов, они решили уйти в каменистые и пустынные земли севера и северо-востока, где никто не жил, чтобы там построить свое государство, где не будет никакой магии. Так и возникли Кораланды — место, где любой, не обладающий каналом Шен’ман, будет чувствовать себя нормально. Государство основали, фактически, вчерашние ремесленники, кузнецы и оружейники — и именно из них впоследствии появились ученые, которые постигали мир вокруг и пытались разобраться без магии, как все работает. Власти Кораланд не запрещали волшебникам приезжать и жить на своих землях — но фактически маги там надолго не задерживались, потому что местные жители, воспитанные в обстановке недоверия и даже ненависти к магам, просто заставляли их уезжать. Приверженность естествознанию была добродетелью, а владение магией считалось клеймом. И поэтому, несмотря на всю мою любовь к Кораландам и естествознанию, я была вынуждена оттуда сбежать, чтобы меня перестали третировать, унижать и смеяться над тем, что я магесса, хотя я сама была нисколько в этом не виновата. Уж лучше я буду жить в магическом государстве, чем в технократическом, но среди ненавистников волшебства. Но все вышесказанное не отменяет того, что Кораланды — моя родина, которую я люблю больше всего на свете, и родной язык моей страны для меня остается близким, любимым и родным. Я очень рада, что ты мне попался с таким огромным выбором песен. Ты же не будешь против, если я иногда буду говорить с тобой на энглише?

Мой внутренний переводчик объяснил мне, что «ЭнглИшем» официально назывался язык Ордена Просвещенных, хотя за пределами Кораланд его так практически не называли, используя пейоратив «язык Проклятых».

Я улыбнулся:

— Нет, конечно. В моем мире энглиш — один из самых распространенных языков, и мне всегда не хватало в нем языковой практики. Буду рад тебе помочь. Все для твоего комфорта, Вейлин.

Последнее предложение я произнес на английском, и услышав это, волчица рассмеялась:

— Какой у тебя милый акцент, Мирпуд. Ты звучишь прямо как житель Граальстана, который пытается говорить на энглише! Впрочем, я тебя прекрасно понимаю, продолжай.

Перейдя в дальнейшем разговоре на английский, Вейлин рассказала немного больше о своей жизни в Кораландах. Волчица весьма хорошо разбиралась в естествознании, и во время той беседы она спрашивала о технологиях и развитии в моем мире. Не всегда я мог ответить ей на английском, и иногда, объясняя какие-то особо сложные термины, я переходил на общезвериный язык. Ее не так сильно, как я думал, удивили технологии моего мира, и обыденная жизнь технологически подкованных людей, так как что-то похожее, но в более простом виде, существовало и в Кораландах. Выяснилось также, что Вейлин, будучи магом, специализировалась на стихии воды и, как это ни странно, электричестве, которое в местных реалиях являлось отдельной магической стихией.

Волчица не удивилась той музыке, что я играл для стражника — по ее словам, подобное звучание существовало у нее на родине, и называлось «грозовой музыкой». Когда же я переспросил, почему она называется «грозовой», Вейлин пояснила:

— Это очень просто. Те звуки, что ты извлекаешь из своего суара, есть звуки разрядов электричества. У нас на родине основным и практически единственным его источником является разряд молнии во время грозы, собираемый на специальных станциях. Поэтому она и называется «грозовой».

Несмотря на то, что наш разговор был очень долгим, обстоятельным, и Вейлин рассказала мне многое, мне всякий раз казалось, что волчица недоговаривала что-то очень важное. Однако воспитание и осторожность не позволили мне уточнить эту информацию, и я не стал расспрашивать Вейлин подробнее.

* * *

В одно утро, когда я уже проснулся и вышел в гостиную, где Гимеон уже сидел за столом и занимался своими рабочими делами, тот поднял голову и сказал:

— Тебе нужно будет сходить в хэдмон и купить мяса у Пера, потому что наши запасы на исходе. Купи также четыре фунта картофеля и пару кочанов капусты.

Гимеон достал из кошеля несколько монет:

— Вот тебе пять барра, этого должно хватить. Вот тебе мешок, чтобы это дотащить.

Вслед за монетами в мои лапы перекочевал мешок с двумя лямками из холстины. Я уточнил:

— Как к нему пройти, к этому Перу? И сколько мяса брать?

— Дойдешь до рынка, найдешь там мясной ряд. От городской стены пропустишь ровно семь прилавков и найдешь продавца. Он рыжая ласка, так что не пропустишь. Купишь шесть фунтов говядины. Пер знает, что я обычно беру. Картофель и капусту найдешь сам. Можешь идти.

* * *

Через несколько десятков минут я дошел до рынка. Там уже собралась огромная толпа, несмотря на раннее утреннее время, и я начал искать глазами мясной ряд. После долгих поисков я нашел его и отсчитал семь прилавков от городской стены. Стоило отметить, что, хотя раньше Гимеон посылал меня закупать что-то в хэдмоне, я все равно довольно плохо в нем ориентировался. Осознанно я помнил лишь путь до помоста Тарима Ассо, где тот продавал рабов, но работорговец стоял не на территории самого хэдмона а чуть в стороне от него. Возможно, все дело было в том, что никаких указателей на местном рынке не было, и во многом мне приходилось ориентироваться или по запаху, или по памяти прошлых посещений.

Я вклинился в поток зверей, которые пришли вместе со мной в мясной ряд. Оглядываясь по сторонам, я отметил про себя, что прилавки по виду и наполнению не сильно отличались от наших, московских рынков, куда я ходил с мамой в детстве. Единственным, чего не хватало для полного сходства, были стеклянные витрины с холодильниками.

Наконец я достиг точки назначения. Мне попался прилавок, заваленный различными частями туш животных, как разрубленных, так и целых. За ними виднелся продавец — рыжая ласка среднего с хитрыми зелеными глазами. Зверь поднял голову, увидев, как я подошел:

— Чем могу помочь?

— Вы Пер? Я от мастера Гимеона, его новый ученик.

Пер потер лапы:

— Что же, хорошо, как раз пришло свежее. Что на этот раз?

— Шесть фунтов говядины. Он сказал, что вы знаете, о чем речь.

— Верно говорит, знаю.

Пер скользнул куда-то под прилавок и достал часть туши. К сожалению, я всегда был слаб в анатомии, поэтому тогда я мог только примерно предполагать, что это было. Я скептически осмотрел тушу:

— Простите, почтенный лар, но тут явно больше шести фунтов. Этот кусок выглядит намного больше.

Продавец усмехнулся:

— Это лишь кусок мяса. Обсчитывать не собираюсь, мне не нужны проблемы с главным гарнизонным магом. Это с виду он такой ленивый и вальяжный. Но если его разозлить, то остановить невозможно, пока сам не успокоится. Сейчас отделю шесть фунтов.

Пер снял со стены солидного вида мясницкий топор, древко которого было покрыто въевшимися пятнами крови, и начал деловито обрубать тушу, собирая необходимые шесть фунтов. В итоге получился кусок, который вполне тянул на нужный вес. Ласка сняла с пояса безмен и взяла гирьку с прилавка:

— Эта гирька как раз на шесть фунтов. Маркировка на месте.

Если только он не подделал цифру, то на гирьке действительно виднелась надпись «шесть фунтов». Пер зацепил отрубленный кусок мяса одним из крючков безмена и повесил гирьку на другой.

— Готово. Два барра и триосем один⁽¹⁾ тоси.

За прошедшее в доме мастера Гимеона время я так не и научился оперировать с восьмеричной системой, и я замялся, передавая ласке три барра из числа денег, отданных учителем:

— Почтенный лар, я приношу извинения, но… — я показал Перу свою ладонь с пятью пальцами. — Я Росток Клевера, и пока не научился считать по вашей восьмеричной системе. Я не знаю, сколько сдачи вы мне должны выдать, поэтому я рассчитываю на вашу честность.

Пер усмехнулся:

— Росток Клевера? Давно их не видел. И по какой же системе вы считаете в своем мире?

— По десятичной.

Пер не понял меня:

— А это как?

Поначалу казавшийся совершенно глупым вопрос при ближайшем рассмотрении оказался совершенно логичным — ведь если в Мире Спокойной Воды не существовало слова «десять», то и местный житель был бы не в состоянии понять, что такое «десять». Мне пришлось объяснять, используя свои минимальные познания в местной счетной системе:

— Это… это… дваносем? Кажется, это столько? Вот сколько пальцев вы видите на моих ладонях — вот столько в нашем мире «десять». На два больше, чем восемь.

На морде Пера появилось облегчение:

— Ну вот, куда понятнее! Тяжело вам, наверное, считать в вашем мире? Восьмерками-то гораздо удобнее, почтенный лар!

Не дожидаясь моего ответа, Пер начал методично перекидывать монетки со стола себе в ладонь, отчего те издавали певучий звон металла при соударении друг с другом:

— Хорошо, при сдаче с одного бара я должен вам четыросем семь⁽²⁾ тоси, так как осмо⁽³⁾ тоси минус триносем один — это четыросем семь.

Надеясь, что Пер был порядочным зверем, я взял переданную им сумму и спросил его:

— Как мне к вам обращаться?

— Лар Тавердин.

— Мирпуд. Так вот, мне еще надо купить четыре фунта картофеля и пару кочанов капусты. Я новичок в Ландаре и не знаю этого хэдмона. Куда мне идти?

Пер задумчиво потер морду и посмотрел словно сквозь меня куда-то вдаль:

— Пропустите пару рядов в сторону рабовладельческого помоста и увидите овощной ряд. Пройдите по нему около двух осем⁽⁴⁾ ярдов и увидите красный прилавок. Там будет стоять продавец, бурый медведь. Его зовут Игмар. Скажите ему, что от меня — получите скидку.

Я кивнул ласке:

— Большое спасибо, лар Тавердин!

* * *

Овощной ряд я нашел быстро. Оставалось найти Игмара. Так как указания Тавердина по поводу расстояния для меня были слишком сложными, я начал искать красный прилавок и медведя. И действительно, пройдя немного вдоль по ряду, я нашел красный, как мне и говорил продавец мяса, и бурого медведя, поедавшего неизвестный мне фрукт. Я скромно кашлянул:

— Лар Игмар?

Медведь оторвался от еды и осмотрел меня с лап до головы:

— Допустим.

— Я от Пера.

Взгляд Игмара заметно повеселел:

— Так это меняет дело, молодой волк. Что вас привело сюда?

— А привели меня сюда четыре фунта картофеля и два кочана капусты.

— Это мы мигом! Можете сами выбирать картофель, какой хотите!

Я набрал картошки — она у него было достаточно хорошая, и отдал Игмару. Тот ссыпал ее в свой мешок и завесил все на безмене. Если Пер перевесил, то Игмар, наоборот, недовесил. Набросав пару картошин, медведь набрал нужный вес, после чего пересыпал весь картофель в мой мешок, откуда я предварительно вытащил кусок мяса. Оглядев прилавок, заваленный лотками с разными овощами, Игмар протянул лапы и вытащил пару кочанов:

— И капуста, да? Вот такие кочаны пойдут?

* * *

Дальше произошло что-то странное. Все действия вокруг меня замедлились: покупатели двигались так, словно попали в какой-то вязкий кисель. Я, тем не менее, не потерял своей обычной скорости. Подняв взгляд на Игмара, который застыл на месте, с улыбкой держа кочаны на весу, я увидел, как из его пасти выползают слова (да-да, именно текст, словно это был пузырь с репликой в комиксе): «Он что-то подозревает. Неужели гниль почувствовал?».

Через пару секунд наваждение исчезло. Медведь продолжал смотреть на меня с улыбкой. Будучи все еще в ужасе от того, что я видел, я, тем не менее, впервые за долгое время решил «козырнуть» своим статусом:

— Лар Игмар, вы знаете, кто я?

Продавец оглядел мой плащ:

— Ученик мага?

— Верно. Но почему вы тогда меня дурачите и подсовываете гнилые кочаны? Или мне специально их разрезать? Поймите, я-то вам ничего плохого не сделаю, но мой учитель будет очень сильно недоволен тем, что я принес плохой товар из хэдмона. Как думаете, мне стоит сообщать ему, что вы пытались обмануть меня?

Игмар замахал лапами:

— Нет-нет, что вы, сейчас дам хорошие!

Медведь поспешно убрал кочаны под прилавок и дал мне самые обычные. На этот раз магия не сработала, из чего я сделал вывод. что Игмар больше не пытался меня обмануть. Я продолжил разыгрывать из себя всезнающего и решил немного «надавить» на продавца, пока тот был под впечатлением:

— Мне очень жаль, лар Игмар, но теперь буду вынужден требовать от вас срезать половину цены за такое недоразумение. А ведь вас посоветовал сам лар Тавердин!

Медведь опустил голову, перейдя на очень уважительный тон:

— Я не знаю, чей вы ученик, почтенный лар, но я не хочу связываться с вашим учителем. Семьосем два⁽⁵⁾ тоси — как раз половина цены всего, что вы у меня купили.

* * *

Моя миссия была выполнена, и я мог идти обратно к мастеру Гимеону. Только тогда до меня дошло, что я так и не позавтракал. Как только я подумал о еде, желудок начал бунтовать, требуя его накормить как можно скорее. Постоянно успокаивая его, я дошел, наконец, до дома и бросил мешок прямо у дверей. Внутри меня встретил бесстрастный взгляд Гимеона:

— Все прошло успешно, Мирпуд?

Я потер гриву, думая, как ему сообщить о случае возле прилавка Игмара, будучи все еще под впечатлением от произошедшего:

— Да, я купил все, что вы просили, учитель, но со мной… со мной случилось нечто очень странное, когда я покупал овощи. Продавец попытался подсунуть мне гнилые кочаны, и когда он мне показал их, все вокруг как будто бы остановилось — все двигались так, словно попали в вязкую патоку, а мысли продавца выплыли из его пасти в виде реальных слов. Что со мной произошло, мастер? Вы что-нибудь знаете об этом?

Гимеон в тот момент выглядел очень озадаченным, чего я не видел очень давно — его морда вытянулась, а глаза, не мигая, смотрели на меня с огромным интересом:

— Ого, это очень необычный опыт. Кажется, я слышал о похожих симптомах у мага, но они — чрезвычайная редкость. Похоже, Мирпуд, ты куда более интересный персонаж, чем я думал. Мне нужно будет изучить некоторые свитки, в которых говорится о похожих случаях.

Задумавшись, Гимеон добавил:

— Подозреваю, что твой дар чаще всего работает сам по себе, без твоего непосредственного желания или участия. Скорее всего, это случайность, так как ты раньше с этим не сталкивался.

Сев обратно за стол, учитель поднял глаза:

— И да, я забыл тебе сказать. Завтра мне предстоит быть судьей на королевском рыцарском турнире на центральной арене Ландара, и ты пойдешь со мной как мой ученик. Просто будешь сидеть рядом, смотреть и возможно чему-то учиться.

— Королевский турнир? А что вы там будете делать?

— Следить за тем, чтобы ни один из участников не применял магию против оппонента. Ну и просто сижу на всякий случай — вдруг моя помощь пригодится? Неплохое развлечение, стоит признать.

— А кто участвует в турнире?

— В основном приезжают знатные рыцари с Граальстана, Меровии и Паруссии, и иногда даже из Кораланд. Участвовать может любой. Все что требуется — иметь лошадь, вооружение и доспехи. Так как это состязание клинков, а не магии, ее использование строжайше запрещено, и вот как раз это я и буду проверять. Если я узнаю, что кто-то колдует, он мгновенно будет дисквалифицирован и опозорен как бесчестный трус, отказавшийся сражаться достойно.

* * *

Гимеон в очередной раз закурил свою любимую трубку с зеленым дымом, без которой он не проводил ни одного дня, что я был у него в учениках, и я не удержался от вопроса:

— Учитель, а что у вас в трубке? Оно совершенно не пахнет как табак или что-то подобное.

Гимеон, куривший до этого почти весь день, с некоторой задумчивостью посмотрел на трубку, словно видел ее в первый раз:

— Это камтара. Ее часто используют курильщики, чтобы очистить легкие от скопившейся смолы после многолетнего употребления табака. Я курил почти двосемь четыре⁽⁶⁾ года, если не больше, поэтому чищу свои легкие.

— Учитель, но разве не опасно вдыхать дым от горящих растений? Там же много опасного — угарный газ и все такое.

Гимеон уважительно посмотрел на меня:

— А ты умен, ученик. Не каждый знает о газах и их названиях. Нет, камтара в этом плане уникальное растение. Она не вредна при вдыхании, но в умеренных количествах. Она не дает обычный дым, но в ней содержатся эфирные масла, которые при неправильном употреблении могут сильно повредить слизистые. Поэтому к курению камтары надо привыкать, как и к обычному курению.

— А я могу… попробовать ее?

Гимеон пожал плечами:

— Попробуй. Сразу говорю — ни в коем случае не делай глубокий сильный вдох! Без подготовки это очень опасно!

Гимеон передал мне тлеющую трубку. Я задумчиво посмотрел на нее и затянулся, стараясь не делать очень глубокий вдох. В первую секунду я не почувствовал ничего. А потом пошел мятный запах, который, казалось, наполнял все легкие и очень сильно охлаждал дыхание, делая его морозным. От неожиданности я закашлялся. Гимеон тут же отобрал у меня трубку:

— А я тебя предупреждал сильно не вдыхать.

Хорошо прокашлявшись, я взял чехол с гитарой за горловину:

— В таком случае, я могу идти в «Синего коня», учитель?

Гимеон махнул лапой:

— Иди.

* * *

Я был уверен, что сюрпризы для меня в тот день закончились. Как же я ошибался…

В тот вечер Вейлин не было — она предупреждала, что в четвертый день недели она должна была участвовать в какой-то групповой молитве, куда созывались почти все монахи из Цитадели, штаб-квартиры Священного Ордена в Ландаре, и в тот вечер я играл один, что впрочем меня не сильно расстроило.

Для первого номера за вечер я выбрал одну голландскую балладу про кузнеца, который решил жениться на самой красивой женщине, о чем впоследствии пожалел. Я уже обращал внимание на то, что базовые ценности и шутки, понятные любому представителю индоевропейской расы, местным жителям тоже были понятны: здесь понимали истории про любовь, сварливых жен, неверных мужей, запреты со стороны супруги посидеть с друзьями — в общем, разумные звери Мира Спокойной Воды в этот отношении ничем не отличались от жителей нашего мира.

В оригинале эта баллада исполнялась женским трио, и я вечерами тратил немало времени на тренировки в доме Гимеона, учась играть, игнорируя все остальные инструменты, что звучали в ансамбле с моей гитарой. Приготовившись петь вместо женского трио, я перехватил гитару поудобнее, дождался, пока зрители сосредоточатся на мне.

Дальше произошло немыслимое. Как только я начал играть вступительную мелодию, предварявшая саму песню, моя левая ладонь, лежащая на грифе, засветилась нежно-голубым цветом, таким же, как тогда по дороге в Ландар с четвертым патрульным отрядом, и глазам завороженных зрителей предстала невероятно красивая картина — хотя я сам был впечатлен не меньше зрителей. Рядом со мной прямо из воздуха начали появляться три самочки, которые выглядели как одноцветные голограммы голубого цвета. С каждой секундой они становились все более законченными и оформленными, и в итоге, когда трансформация была завершена, моими «компаньонами» на сцене стали волчица, лиса и тигрица. Зрачков у них не было — лишь обведенные контуром пустые глазницы. Они не стали стоять бездеятельно и… «запели»? Я четко слышал, как эти голограммы начали в унисон петь самыми настоящими живыми голосами, исполняя вступительную совместную партию без слов, где требовалось лишь выть в один голос.

Представление не осталось незамеченным. Все посетители таверны побросали свою еду и уставились на голубые голограммы самочек, пока те продолжали подвывать и даже немного пританцовывать на месте — хотя я не отдавал им никаких команд и не заставлял, чтобы он что-либо делали.

Голоса у них были весьма похожи на те, которые я представлял в своей голове, думая об оригинальной песне, но у них, как впрочем и у любого исполнителя в этом мире, проскакивали в голосе воющие нотки диких зверей. Мне стоило огромных трудов не остановить игру, а приспособиться к своим неожиданным компаньоншам:

Расскажу историю я вам

Кузнеца по имени Лать.

Что кузню покинул свою

И уехал он пару искать.

Знал бы он, что случится

Не позволил бы молоту он опуститься.

И покинув родные края

Он поехал в Меровию пару искать

И нашел, что прекрасней на свете

Самочку доблестный Лать.

Знал бы он, что случится

Не позволил бы молоту он опуститься.

Она была прекрасна, спору нет

Но то была змеюка

Замолкнуть вечно не могла

Вела себя как злюка.

Зрители, привыкшие к внешнему виду моих «солисток», постепенно отвлеклись от их непривычности и переключились на то, что они пели — и песня нашла живой отклик среди слушателей. Они усмехались, слыша очередную песню про древний, как мир, случай — сварливая жена, которая вечно была недовольна и все запрещала все своему мужу, из чего я в очередной раз сделал вывод, что культурный код жителей Мира Спокойной Воды был не так уж и далек от нашего, человеческого.

* * *

Оставшиеся песни, которые я играл в тот вечер в таверне, предполагали лишь мое соло, и поэтому более у меня призрачные певицы не появлялись. Получив свою скромную плату от посетителей, впечатленных моим выступлением, я вернулся к Гимеону, будучи сильно встревоженным, несмотря на прекрасный вечер:

— Учитель, я создал во время выступления призрачных певиц, и моя левая ладонь светилась голубым. Сегодня днем я останавливал время. Мастер, может вы наконец объясните, что я такое?

1) 25

2) 39

3) 64

4) 128

5) 58

6) 20