Обрела тебя навсегда (гет)

* * *

Всё в императорском дворце на горе Пяти богов душило её, словно слишком узкое в талии платье.

Распорядок, бесконечные церемонии, манеры, поклоны и вымученные фальшивые улыбки, которые никогда не касались глаз. Сяо Яо постоянно хотелось сбежать. А её шок при виде консорта Цзинь Ан, с которой она случайно встретилась спустя пару дней после своего появления во дворце, было трудно описать словами: Сяо Яо чуть не потеряла сознание, сотрясаясь в беззвучных рыданиях, распластавшись на полу и разбивая руки в кровь о драгоценный мрамор. Отцу пришлось подхватить её на руки и отнести в покои, где она провела в беспамятстве несколько дней, мучаясь кошмарами и яростно отбиваясь от призраков прошлой жизни.

Не утешали и долгие разговоры с Цан Сюанем. Конечно, Сяо Яо была рада снова встретить брата, убедиться, что он в порядке, что смог вырасти, обучаясь у великолепного наставника, и набраться сил. Но они повзрослели. Цан Сюань больше не мог быть просто дорогим сердцу старшим братиком, который плёл венки, катал Сяо Яо на спине среди зарослей деревьев феникса и раскачивал на качелях, заставляя верещать от детского восторга. Он превратился в сильного, амбициозного молодого бога с грандиозными планами в мыслях. И больше не нуждался в её защите. Как и она в его.

Сяо Яо так и не согласилась принять титул старшей принцессы Хаолина, поэтому при всём желании помочь Цан Сюаню на выбранном пути к императорскому трону была не в силах. Их жизни неизбежно последовали разными, параллельными путями, которым незачем было надолго пересекаться.

Она чувствовала, что Цан Сюань хотел видеть её рядом с собой — видела, какой безмолвной мольбой иногда горели его глаза. И, наверное, была единственной, кто хорошо понимал и мог принять его без остатка, с самыми низменными и жестокими порывами израненной души.

Но было уже слишком поздно.

Сердце Сяо Яо постоянно звало её в океан и единственное, чего в тот момент страстно желало — оказаться рядом с Сян Лю. Уткнуться носом в ключицу, вдыхая свежий, чуть солоноватый аромат его кожи. Запустить пальцы в гладкие, словно самый дорогой шёлк, серебристые волосы. И никогда-никогда больше не выпускать из объятий. В продуваемом всеми ветрами шатре, посреди бесплодной пустыни, в затрапезной комнатушке очередного постоялого двора, в горном лесу или на дне бескрайнего океана — Сяо Яо было всё равно. Лишь бы вместе, лишь бы рядом. Лишь бы навсегда.

* * *

Каждый день она пыталась прорваться в приёмную дворца Цао Хуэй, чтобы поговорить с отцом. Но Великий император был настолько занят делами двора и бесконечным потоком указов и прошений, что помимо редких совместных трапез, где невозможно было спокойно беседовать с глазу на глаз, Сяо Яо никак не удавалось провести с ним и пары минут.

В какую бы щель на горе Пяти богов она ни пыталась забиться, сбежать от печали у Сяо Яо не выходило. К тому же, она готова была лезть на стены и бегать по крышам от безделья и скуки. Иногда она пыталась отвлечься приготовлением ядов. Но каждая пилюля, каждый эликсир или 'кондитерский' шедевр заставляли думать о Сян Лю, встреча с которым всё отдалялась, вгоняя в тоску и уныние.

Как-то раз Сяо Яо безразлично дрейфовала на спине в пруду сада Ци Цин, неподвижным взглядом уставившись в небо, которое в тот момент почему-то особенно напоминало ей океан. Проплывая под раскидистыми ветвями дерева, она услышала разговор пары служанок:

— Уже слышала о скандале в Цин Цю?

— Нет, а что там у них опять стряслось?

— Ту Шань Цзин, новый глава клана Ту Шань, женился на служанке. Да ещё и бывшей рабыне! — понизив голос, затараторила одна из них.

— Не может быть! — от неожиданности вскрикнула вторая, поспешно озираясь и зажимая рот ладонью.

— На какой-то дикарке из племени Цзю Ли. Великая госпожа была в ярости! Говорят, она наотрез запретила господину жениться и хотела выставить девчонку вон. Потом даже слегла с какой-то ужасной болезнью за пару месяцев до свадьбы.

— А он всё равно женился?

— Даже откладывать не стал.

— А Старшая госпожа что? Скончалась от горя?

— Куда там. Говорят, новоиспечённая молодая госпожа беременна. Великая госпожа как услышала, так почти сразу и поправилась.

Обе служанки весело засмеялись и торопливо зашагали прочь из сада, оживлённо перешёптываясь.

Сяо Яо довольно улыбнулась. Ей понравился добродушный и приветливый молодой господин Цин Цю. Она была искренне рада, что он сумел обрести своё счастье — слишком уж хорошо Сяо Яо знала, как сложно его достичь, обладая высоким положением. И ещё сложнее — удержать.

* * *

Проходили недели, Сяо Яо тосковала всё сильнее, подолгу сидя у обрыва на берегу и вглядываясь в размытую силовым барьером линию горизонта. Много раз ей казалось, что она видит серебристую вспышку, мелькнувшую в океане, или слышит далёкий крик Пушистика. Но Сяо Яо отгоняла назойливые мысли, убеждая себя, что просто слишком соскучилась и выдаёт свои отчаянные фантазии за реальность.

В один из таких вечеров Сяо Яо почему-то вдруг вспомнился разговор за пару недель до внезапного отъезда в Хаолин:

— Есть ли место, куда бы ты хотела отправиться, как только мы покинем Нефритовую гору? — негромко спросил Сян Лю, поправляя одну из прядей, выбившуюся из её уже порядком растрёпанной причёски.

— Надо подумать, — лениво протянула Сяо Яо, поуютнее устраиваясь в его объятиях и вычерчивая затейливые узоры на его голой спине кончиками пальцев. — Знаешь, пока я скиталась по Великой Пустоши, никогда не забредала в край Чи Шуй. Потому что… — Сяо Яо на секунду замялась, опустив глаза.

— Да, я помню, — подхватил Сян Лю, ободряюще сжимая её ладонь.

Вздохнув, Сяо Яо продолжила:

— Я избегала Чи Шуй, но слышала истории о зачарованной пустыне посреди зелени на северном берегу реки. О ней ходили странные слухи и мне, конечно, было очень любопытно. Но даже по-настоящему сильные боги никак не могли добраться к персиковому саду, спрятанному в самой глубине, а уж с моими никчёмными силами даже и мечтать о таком не стоило.

— Но теперь духовных сил у тебя более, чем достаточно. На мой вкус, даже слегка многовато, — задиристо усмехнулся Сян Лю и погладил её по щеке.

Сяо Яо боднула его руку, слегка укусила в плечо и губами прижалась к выпирающей ключице, довольно замечая, как быстро начинает биться его сердце.

— Что, Змеюшка, боишься, что я наконец-то стану сильнее тебя и больше никак не получится надо мной издеваться?

— Весь дрожу от страха, Ваше Высочество, — прошептал Сян Лю, округлив глаза в притворном ужасе и накрывая их одеялом с головой.

* * *

Через три невыносимо долгих месяца, которые показались ей годами, Сяо Яо не выдержала и ворвалась во дворец Цао Хуэй, улучив момент между аудиенциями, когда кто-то из бесконечной вереницы просителей и чиновников чересчур где-то задержался.

Великий император долго и неотрывно смотрел в глаза Сяо Яо, так напоминавшие глаза того демона… Даже взгляды их были схожи.

Она забрасывала отца множеством вопросов. На какие-то из них он отвечал уклончиво, на какие-то предпочитал лишь сдержанно кивнуть или вовсе промолчать. Но самый главный вопрос больше не мог оставаться без ответа.

Сердце Великого императора дрогнуло: его почти совсем уже взрослая дочь, его Сяо Яо, вернулась к нему, чтобы снова покинуть. На этот раз, похоже, навсегда.

Выдержав её полный тревоги пристальный взгляд, он рассказал ей историю А Хэн и Чи Чена, добавив, что знал обо всём с самого начала. И никогда, с момента рождения Сяо Яо, когда нарёк себя отцом, не переставал её обожать. Так же, как и её родители.

Сяо Яо много раз представляла, что будет чувствовать, если когда-нибудь её подозрения окажутся правдой. Гнев? Разочарование? Ярость? Но тихие слёзы и лёгкая светлая пустота внутри говорили о том, что Сяо Яо, похоже, давно смирилась с таким исходом. Поэтому всем, что в ту секунду злорадно промелькнуло у неё в голове было лишь: «Сян Лю Девять Жизней, никогда больше тебе не представится возможность злорадно дразнить меня 'Вашим Высочеством'!»

Нежно погладив по голове, отец сжал её в объятиях. Несколько минут они стояли молча и неподвижно, пока Сяо Яо не высвободилась, вытирая глаза рукавами. Разрешив ей уйти, Великий император тяжело опустился на трон, устремив застывший взгляд на едва закрывшиеся двери.

И в тот же вечер пришёл в покои Сяо Яо перед сном, когда она стояла у окна с магическим зеркалом в руках и мечтательно разглядывала одно из последних сохранённых в нём воспоминаний.

— Кто это? — заинтересованно спросил Великий император.

— Мой супруг, — пробормотала Сяо Яо, краснея и смущённо опуская глаза.

Заглянув ей через плечо, он увидел спящего юношу с заплетёнными в мелкие косы у лица серебристыми волосами. Взмахнув рукой, Великий император вызвал другое воспоминание: тот же юноша отрабатывал удары мечом, искусно скользя по глади озера. Но вот в зеркале сверкнули наполненные боевой яростью алые глаза с вертикальным зрачком, и Великий император застыл на мгновение, бледнея. В тревоге он повернулся к Сяо Яо и уже хотел заговорить… Но увидев, каким бесконечно-восторженным счастьем сияет её устремлённый на демона в зеркале взгляд, с протяжным вздохом взял себя в руки.

Усадив на кровать и опустившись рядом, Великий император бережно сжал руки Сяо Яо и мягко проговорил:

— Расскажи о нём.

* * *

Лёжа на излюбленной ветке персикового дерева, которое раскинулось неподалёку от края прибрежной скалы, Сяо Яо мысленно возвращалась к последним строкам письма, которое уже пару дней как лежало у неё под подушкой: «Теперь, когда силы вернулись, я наконец-то могу себя защитить. У меня есть на кого положиться и есть куда пойти. Всё будет хорошо, когда-нибудь мы увидимся вновь».

Уловив странный грохот со стороны океана, Сяо Яо встрепенулась, поднимая настороженный взгляд. И тут же ощутила, как принялось бешено колотиться сердце, так и норовя выпрыгнуть из груди: в сияющих обрывках рухнувшего барьера на волнах покачивался величественный девятиглавый змей. Настолько огромный, что даже сидя на дереве высоко над океаном, Сяо Яо могла смотреть прямо в его рубиновые глаза.

Жемчужно-белая чешуя ослепительно сверкала в лучах весеннего солнца. Бликуя и переливаясь, она отражала глубокую бирюзу океанских волн и словно пылала сине-зелёным пламенем. От восторга у Сяо Яо захватило дух, настолько потусторонне-ошеломительным было это зрелище. Она замерла, не в силах оторвать зачарованный взгляд от Сян Лю и представила, какими на ощупь могли быть чешуйки: жёсткими и прохладными? Тёплыми? Шершавыми? Неуязвимыми, как у дракона или же лёгкими и податливыми, как у змеи? Сяо Яо и раньше предполагала, что демоническая форма Сян Лю должна быть чарующе-прекрасна и красота её ни в чём не будет уступает форме человеческой. Но наконец увидеть это неземное великолепие собственными глазами было самым лучшим подарком.

На глаза навернулись слёзы благодарности.

Спотыкаясь и путаясь в подоле очередного непривычно длинного и неудобного платья, Сяо Яо торопливо вскочила на ноги. Все дорогие сердцу люди когда-то оставили её. Все, кроме Сян Лю. Никогда, будь то ради достижения целей, всеобщего процветания или даже ради её собственного блага, никогда он не покидал Сяо Яо. Не бросил и на этот раз.

Спрыгнув с дерева, она увидела бегущих к ней во главе с Цан Сюанем стражей и опрокинула их одним взмахом руки, не сдерживаясь швырнув мерцающий поток духовной силы. Помчавшись к обрыву, она слышала возню за спиной и уже хотела было обернуться, чтобы отправить в полёт каждого, кто осмелится преградить ей путь, когда откуда-то сверху послышался подобный грому крик Великого императора, пригвоздивший незадачливую погоню к земле:

— Стоять! Никому не прикасаться к принцессе!

Подняв голову, Сяо Яо взглянула на гордо восседавшего на крылатом скакуне отца и благодарно кивнула, получив нежную улыбку в ответ.

— Сяо Яо, прошу тебя! — в голосе Цан Сюаня звенело отчаяние, но она заставила себя отвернуться и смотреть только вперёд. Только в глаза Сян Лю.

— У тебя под ногами океан, — коснулся ушей его глубокий раскатистый голос, сладким трепетом отозвавшись в груди. Голос, который Сяо Яо так давно мечтала услышать и который будто с ног до головы окутал её мягчайшим бархатным покрывалом. Казалось, она вот-вот взлетит к неспешно плывущей по небу перине облаков.

Радостная улыбка озарила лицо Сяо Яо. Не отрывая затуманенного взгляда от пламенеющих алым глаз Сян Лю, она не оборачиваясь шагнула со скалы.