Безмолвная исповедь (гет)

Собиралась Холмс действительно с завидной для смертного скоростью — всего через десяток минут передо мной предстала посвежевшая, хотя и слегка сонная Ребекка. Новые джинсы и футболка, собранные в хвост длинные волосы, и намотанный на лицо шейный платок, который к ее облику прибавился уже в машине, как и темные очки. Общаясь со мной, новоявленная спутница либо молчала, либо пыталась огрызаться, либо принималась донимать расспросами, не на все из которых я имел право ей ответить. Впрочем, сказался ли краткий отдых, или же состояние смертной вернулось к ее привычной выдержке, но за то время, пока мы возвращались в Лондон, пока Холмс, оставив меня на пару часов, под покровом темноты улизнула, и вернулась уже с поддельными документами, за которые, как она поведала, отвалила кругленькую сумму, и за то время, что мы ждали рейса в Париж, по первым же доступным билетам, место истерично-депрессивной Ребекки вновь заняла вполне адекватная и спокойная молодая женщина, которая, дожидаясь самолета, до регистрации на который оставалось еще с полчаса, внезапно едва заметно мне улыбнулась.

— Да, к твоему сведению, я Анна Паглиарини, и мы с тобой утром зарегистрировали свой брак. Я подозреваю, что тебе будет лучше, если не возникнет вопросов, и поменьше будут думать, почему мы живем в одном номере и о прочих вещах. А ты вряд ли надолго оставишь меня одну. — Прежде чем отправиться к некоему своему знакомому, который и помог девушке с невинной ложью, на время розыска Риты Грин, она вытребовала-таки у меня липовые бумаги, все на того же Паглиарини. И сейчас, просмотрев их, я убедился, что теперь, согласно им, был женат на миссис (или синьоре) Анне Паглиарини, урожденной Хоум, невинно взиравшей на меня какими-то странными, коричнево-зелеными от контактных линз глазками. — Ты не против?

— Мне все равно, — Рита и ее спутник не только уже находились во Франции, но и перемещались куда-то по последней, куда точно, определить, мимолетно обратив к ним внимание, не удалось. — Хочешь номер для молодоженов, скидки и прочие прелести?

— Хочу избежать лишних вопросов и лишнего внимания, — проворковала девушка, поежившись и застегнув кожаную куртку, судя по всему, заимствованную ей у ипостаси Элоиз: черная, с какими-то клепками, цепочками... — Во Франции ты...

— Снова возьму след, мгновенно мы все равно там не окажемся. Я специалист по розыску, а не мастер телепортации.

— Какой ты умный и современный, — хмыкнула Элоиз-Ребекка. — Вы все такие?

— Как сказать. Приходится, чтобы не выделяться в массе все новых поколений смертных, знать, чем вы живете.

— И сколько тебе?

— Порядка шести сотен лет, — в глазах девушки на какое-то мгновение промелькнуло немалое удивление, но никаких комментариев не последовало. Скорее в рукав крепче впились чуть побелевшие пальцы.

— Оу, — наконец выдохнула она. — Эм... Ну... Ты, если что, извини, я...

— Да забей. Я ведь и правда не выгляжу на свой возраст... — почему-то такая, привычная здравомыслящая Ребекка нравилась мне куда больше, чем рыдающая в первые часы. А вот та, что подбоченивалась, пытаясь выглядеть солидно и мне указывать, импонировала немногим менее, чем та, что сейчас играла, по своей воле, роль моего посредника в общении с людьми — судя еще по той старушке, у дома миссис Грин, Холмс считала, что было уместнее не подпускать меня к людям. С учетом ее недоверия, того, что в вампиров она всего немного времени назад совершенно не верила, и ее общей подозрительности, это было ожидаемо, да и порядком упрощало жизнь — хотелось ей самой организовывать перелеты и гостиницы с наземным транспортом — пусть, чем бы клиент не тешился, а я чем скорее доставил бы ее к Владыке, тем было бы лучше. — Да и ты, кстати, тоже кажешься моложе, чем есть.

— Особенно если бы я еще и похудела, — стройной ее назвать и впрямь было нельзя, скорее пухленькой, но умение иронизировать над собой, как оказалось, можно было вполне занести в список ее как собеседника и друга плюсов...

Чем дольше длилась моя работа с сознанием Риты Грин, с которым иметь дело оказалось интереснее, чем с Полом, тем больше уверенности во мне зарождалось в том, что путешествовать ее никто не заставлял, и делала она это весьма добровольно и достаточно охотно. Вот только вместо ожидаемой легкой, непродолжительной погони, — из-за наличия рядом Ребекки, действительно нуждавшейся в еде и мелких потребностях, процесс, конечно, замедлялся, но не критично, — иметь дело пришлось с чуть более интересными вещами. К нашему прибытию в Париж Грин и Холмс уже направлялись на восток, и все время немного нас опережали, по какой-то странной схеме продвигаясь на юг, отклоняясь то к востоку, то к западу, хотя расстояние мало-помалу и сокращалось, медленно, но неумолимо. Но задержаться где-нибудь на хотя бы мало-мальски продолжительное время парочка пока не собиралась, и даже выжданные мной почти сутки, посвященные охоте, не слишком поспособствовали тому, чтобы задача найти их упростилась — за эти сутки жертвы (окрестил я их так скорее по привычке) успели сменить три местонахождения и пару раз всерьез изменить планы...

Моя же спутница проявляла чудеса выдержки, не жалуясь на то, что мы постоянно куда-то ехали, плыли и летели, практически непрерывно, и терпеливо молчала, каждый раз, когда мне приходилось отслеживать новое направление Риты и ее спутника — ожидаемых мной вопросов, как и что я делаю, не было даже в самый первый день, казалось, что в этом смертная мне полностью доверяла. И, как только я указывал наше следующее направление, покорно ему следовала... И все столь же терпеливо даже спала почти всегда, кроме дня, пока я охотился, — при наличии рядом смертной спутницы жертву себе приходилось искать специально, но подобная издержка поручения не злила, да и даже голод слабо отчего-то провоцировал на то, чтобы укусить именно ее, — в дороге. В машине, в самолете... Или же где-нибудь в зале ожидания.

И чем ближе мы оказывались к преследуемой нами парочке в лице Риты Грин и мистера Пола Холмса, тем веселее, спокойнее и разговорчивее оказывалась и Ребекка, и, когда через пару дней непрерывного соседства мы привыкли друг к другу, я подстроился под ее скорость, а девчонка свыклась с мыслью о моей сущности, передо мной открылась совершенно незнакомая личность — доброжелательная, весьма неглупая девушка, страстно, пока еще, обожавшая сладкое (что и поясняло, почему стройностью и худобой девочка не отличалась), довольно-таки скептичная и слегка циничная, и все же по-своему справедливая и решительная... Эти качества, в определенной мере присущие мне самому, и как еще смертному Деметрию, и уже в новой ипостаси, не могли не располагать к девчонке. Хотя я и прекрасно осознавал, что за ее болтливостью скрывалось стремление укрыться от собственного страха и отогнать последний...

За часы, не занятые тщательным копанием в следах наших жертв, мне довелось услышать немало историй из детства, работы в цветочной лавке и певческой карьеры Ребекки — как они искали музыкантов, как записали первую песню, как вообще последняя была написана коллективными усилиями всех Линдс и Бэкки, как потом в голову Рэймонда пришла идея подключить к процессу творчества неравнодушных слушателей. Как рассказывала спутница, откликов было даже немало, и добрых две трети текстов строгий отбор не проходили — зато те, что прошли, становились-таки новыми ступеньками в тихо прираставшем репертуаре девушки.

— Я и сама, конечно, тексты писала, но я все-таки не очень успешный поэт, редко что-то стоящее выходило, — вещала Ребекка, пока мы в очередной, и, как я надеялся, все-таки последний раз летели по горячим следам опережавших нас уже всего на пару часов Риты и Пола, в Стамбул, — кстати, у нас даже был один поклонник, можно сказать, любимец. Он прислал нам шесть текстов, из которых всего один отсеяли, кстати, на последнем этапе. Рэмми сказал, что не ложится на музыку, а сроки поджимали, и он выбрал тогда другой вариант. Талантливый парень. — На эти слова мне оставалось только усмехнуться, и промолчать, что этот парень — я. — Моя любимая, кстати, тоже за его авторством. Помнишь, "Молитва ассасина"? Ее даже подкраивать не пришлось. Да и... — девушка, уже привычно опустившая голову на мое плечо, вздохнула. — Я всегда ненавидела петь, если честно, но мне нравилось работать над текстами, нравилось, когда люди перед сценой улыбались. В этом было много драйва, и сейчас я понимаю, что скорее ненавидела не саму работу, а атмосферу вокруг нее — Джастин не упускал случая ставить всех, как он выражался, на место. Деньги, связи, деньги, связи... Та еще тварь, если честно. Меня он в последнее время не иначе как "нищая флористка" звал.

— Какое у тебя чудесное окружение, — хмыкнул я, потрепав довольно даже чистые волосы, судя по всему, в мою охоту Бэкка не упустила случая привести себя в порядок. — Послушать, так нормальных там только ты, Рэймонд и твой пес.

— Шон тоже ничего, но со своими заморочками, и страшный перфекционист и аккуратист. Но хотя бы не такой жадный, как его отец... Слушай, я так много болтаю... Я тебе не мешаю? Мне... мне просто так легче... — наш "медовый месяц", узнавая о котором, нам так и норовили дать место в первом классе, сделать скидку или еще что, протекал уже почти неделю, когда погоня собралась наконец закончиться. И отъезд обратно домой приблизился. И дома меня уже, вероятно, ждало новое интересное задание, ну а девушку — три не самых приятных дня в ее жизни и... бездушная вечность.

— Не мешаешь. Я же сказал, когда я работаю, я тебя об этом предупреждаю, тут необходимости не отвлекаться нет. Я только не пойму, чего они никак не остановятся...

— Ну, может, он следы заметает, — повела плечами Холмс, выпрямляя спину. В мои намеки о том, что преследование не имеет смысла и порядком ее заденет его итог, она упорно отказывалась поверить, и очень быстро этот во многом единственный повод ссориться я предпочел оставить. Однако догадываясь, что встреча эта, долгожданная и уже близкая, не пройдет так легко и просто. И действительно ее заденет итог оной. — Судя по тому, что мы метались то по Германии, то по Венгрии... То по Греции... Они как-то зигзагами перебираются. Похоже на то, что пытаются скрыть следы...

— От кого? Обо мне они понятия не имеют, между прочим, да и против меня такой способ разве что время выигрывает. К тому же иногда похоже на то, что они, прибывая в новую точку, сами еще не знают, куда отправятся, и берут попросту доступные билеты...

— Что очень странно, — кивнула Ребекка. — О тебе они не знают, но они знают обо мне, о ребятах, возможно, Пол боится, что кто-то попробует его выследить, и таким образом скрывается. Хотя меня уже такой способ путешествовать порядком измотал, а они тоже люди... — зевнула, словно подтверждая свои слова, она. — Но я почему-то тебе верю, что ты не пытаешься меня зачем-то вымотать. Да и... Это же я сказала, что не надо слишком надолго останавливаться, в общем-то, и что я потерплю неудобства... И все-таки я понять не могу, что происходит...

* * *

В Стамбуле мои ожидания наконец осуществились, и, заселившиеся в отель с четырьмя звездами Рита и Пол больше никуда не собирались, за пределы города. Погоня, можно было с облегчением перевести дух, наконец-то практически закончилась, и, услышав об этом, "Лиз" прямо-таки просияла, даже от усталости и сонливости махом избавившись, а стоило нам заселиться в номер, в том же самом отеле, и решить, что дальше действовать мы будем утром, когда девушка отдохнет (на самом деле настоял на этом я, пытаясь оттянуть неизбежное), как хладнокровная и скептичная миссис Ребекка Холмс, она же синьора Анна Паглиарини, повисла у меня на шее с радостным визгом.

— Ты их нашел, ты их нашел! Я видела Пола, когда мы добирались в номер! Он правда здесь! — прежде, чем я бы успел ответить на эту выходку иногда совершенно непредсказуемой Бэкки, моих губ коснулось что-то мягкое, обжигающе теплое, и тут же исчезло. — Римские боги, да я тебя люблю! Нет, правда, ты будешь моим самым любимым в этой вашей шайке!

— Шайке?! — зарычал было я, но вовремя осознал, что происходил этот сюрреализм на волне огромной радости моей спутницы. Первой за все наше знакомство искренней, настоящей радости.

— Прости… Я… — стушевалась девушка. — В вашем клане! Я немножко сомневалась, если честно, что у тебя получится, но он правда здесь… — наверное, ее объятия можно было бы счесть крепкими для человека, но я ни веса Ребекки, ни ее тонких рук почти не замечал. — Спасибо! Я… я для тебя что угодно сейчас сделать готова, честно!

— Прям все, что угодно? — вкрадчиво уточнил я. Издевательских мыслей, правда, не нарисовалось, но бросаться такими словами было не самым разумным поведением.

— В рамках приличия и закона, разумеется, — тут же парировала Бэкка, со свойственным ей упрямством не желая признавать свой промах.

— Ты… Ты мне споешь, — поддел я, отстраняя так и светившуюся от радости девушку, и усаживая ее на широкую двуспальную кровать. — Мне нравится твой голос, а ты давно не пела. Договорились?

— Да ты просто золото, — подскочила на месте жизнерадостная певица. — Вот уж правда, знаешь, даже как-то дико. Я уже неделю мотаюсь по половине мира наедине со взрослым парнем, и ты даже не пытался ко мне приставать, не пугал… А ведь поначалу казался маньяком…

— Я маньяк в другом отношении. Я очень люблю разыскивать испуганных существ, которые пытаются от меня спрятаться. Чем дольше ищу, тем интереснее. Да и…

— Да и у вас нет таких потребностей, ага, — бесцеремонно прервали меня. — В качестве еды ты меня использовать не можешь, это мы уже усвоили, так что… Оставалось только меня пугать.

— А зачем, собственно?

— Ну мало ли, кто вас знает, чем вы забавляетесь… И вот даже сейчас я сморозила чушь, но ты не пытаешься использовать эту чушь против меня и что-нибудь не то у меня потребовать… Так, ладно, что тебе спеть?

— Молитву. — Подмигнул я.

— А капелла?

— А ты видишь тут гитару? Кстати, объясниться, что это было сейчас, ты не хочешь? Пока ты пыталась на мне повеситься.

— У меня и с глазомером тоже проблемы, я хотела в щеку, — тут же огрызнулась девушка.

— Далековато от щеки будет. Даже для плохого глазомера, — однако отвечать на мое недоумение по поводу этого самого поцелуя Линдсом не собиралась, а вот свое обещание действительно выполнила. И без сопровождения музыки, без очистки звука ее немного хриплый после последней недели безумия и гонки голос оказался еще приятнее на слух, чем когда я слышал его раньше. За «Молитвой» последовала еще пара песен, за которые энтузиазм и возбуждение Холмc порядком улеглись, и разговаривать о деле стало адекватнее. И упустить последний шанс отговорить Ребекку от попытки встретиться с близкими я просто не мог… И посему, когда девушка выбралась из душа, собираясь отсыпаться, сжал ее руки, осторожно, чтобы не сломать в довесок ко всему, и заглянул в глаза, получив в ответ серьезный, усталый взгляд.

— Ребекка, послушай меня. Ты видела Пола?

— Видела. — Кивнула девушка.

— Рита тоже здесь, она все это время была в сознании, скажу тебе больше, я за ней, а не за ним, следовал. Ты мне веришь? — Ребекка промолчала, но снова кивнула. — И я уверен, что она прибыла сюда исключительно добровольно. Я не знаю, что все это значит, но сама представь — как он смог бы заставить ее перемещаться такими зигзагами, если бы она того не хотела? Я понимаю, решать будешь ты, но… Я все-таки хочу тебя предупредить — я считаю, что тебе не стоит знать, в чем тут дело.

— Дем, — ранее сокращенным именем она меня упорно не называла, да и вообще чаще всего никак особо не обращалась. — Я не могу представить, чтобы моя мать добровольно отправилась куда-то с Полом. Она же знала, что он со мной делал, она знала, как я его ненавижу. Да и… Ты же помнишь, что мой отец был полицейским? Так вот… Он бы никогда не допустил того, что происходило, и я не верю, что мама поступила бы по-другому. Они ведь… Она и папа…

— Может быть десяток причин, Бэкка. У нее самой роман с твоим бывшим мужем, деньги, ложь. Что угодно.

— Мы никогда не жили богато, конечно, но и не нуждались в чем-то, — отрицательно покачала головой девушка. — А в последние пару лет я хорошо ей помогала. Да и… она старше, она знает, что он представляет из себя… Я не думаю, что ты здесь прав, извини. — Холмс тряхнула головой, словно отгоняя прочь какие-то поднятые мной мысли. — Я хочу увидеть, что она жива, здорова, с ней все в порядке. Она не под чем-то, в конце концов…

— Была бы она под чем-то, думаешь, я бы этого не заметил? — осведомился я. — Бэкка, за свою жизнь, так сказать, я насмотрелся тысячу способов от меня убежать. В том числе, я ведь и людей ищу, были те, кто… нюхал что-то, курил, пытаясь сбить меня со следа. Будь Рита не в себе, я бы это за такое-то время понял. Она в себе.

— Я хочу лично в этом убедиться. Потерпи еще день, и я и так поеду с тобой. У меня выбора нет.

— А ты готова к тому, что можешь увидеть? — спорить с ней было трудно крайне, и, хотя я мог бы легко помешать ей что-то сделать, добрым десятком способов, но у меня на сей счет имелись совершенно иные указания. Пока не выполнится соглашение с ней — не мешать девчонке. Это уже потом не слушать и не отпускать от себя. Для последнего стоило еще наесться перед ее встречей с матерью, но я минувшим же днем использовал очередную паузу с пользой и сейчас был вполне сыт. — И услышать?

— Вряд ли я там услышу нечто такое страшное, что жизнь моя будет кончена, — огрызнулась девушка. — Я почти неделю моталась с тобой. Дай мне один день, и я выполню свои обязательства, ладно? Я сказала, что готова на все, и я сделаю то, чего вы хотите. — В глубине карих глаз мелькнули слезы. — Не скажу, что очень хочу убивать людей, чтоб поесть, но…

— Знаешь, не все из нас едят людей. Некоторые приучаются питаться кровью животных… В целом для поддержания жизни этого хватает, хотя вкус ни в какое сравнение не идет. От нас как-то пытались спрятаться в Антарктиде, пришлось закусить пингвином. — Заметил я, покуда Бэкка улеглась в постель и укуталась в одеяло, как-то то ли бесстрашно, то ли равнодушно поворачиваясь ко мне спиной. — Ты привыкнешь, довольно быстро. Да и преимущества тоже есть. Кстати, человеческие воспоминания сильно блекнут.

— Ты будешь охотиться? — глухо уточнила девушка, как-то странно, словно и сама она чуяла неладное будущее, понурившаяся.

— Я сыт, так что нет.

— Ну да, — кивнула она. — Кстати, у тебя линзы уже давно, скоро растворятся. Так что аккуратней. Не думаю, что ваши одобрят, если ты провалишься, как в моем случае.

— А я пока никуда не собираюсь, — откликнулся я. — Думаю, в целях твоей безопасности, Анна, будет лучше, если я останусь здесь… И подумай над моими словами, Бэкка. Тебе не стоит встречаться с матерью и Полом…

* * *

Будь ситуация иной, да хотя бы тем же пари, своей победе мне бы следовало радоваться, но сейчас, когда я, тщательно закутавшись в шарф и нахлобучив бросавшую на лицо тень шляпу, из тени наблюдал за жизнерадостно закупавшейся в турецком магазинчике сувенирами Ритой Грин, бодрой, энергичной полноватой женщиной, очень похожей на дочь, радоваться мне решительно не хотелось. На измученную пленницу Грин походила меньше всего, да и спутник ее, немолодой мужчина в классических джинсах и строгой рубашке, тоже не казался ни кровавым тираном, ни просто злодеем, терроризировавшим несчастную женщину. Более того, он даже не являлся Полом Холмсом — последний предпочел, по моим наблюдениям, оставаться в ресторане отеля. А спутником миссис Грин был никто иной, как Джастин Линдс собственной персоной. За местонахождением последнего мы с Бэкки до минувшего дня как-то не следили, и сейчас настал мой черед слегка удивляться… И с мрачным предчувствием ожидать Ребекку, которая зачем-то скользнула в соседний магазинчик и пока еще то, что мне предстало, не видела.

— Вот ведь… Нормального английского не понимают, — буркнула последняя, присоединившись ко мне и опуская лицо в тень. — Еле объяснилась, что мне нужно… Куда мы?

— Стой тут, — я успел перехватить ее запястье, к счастью, когда из дверей сувенирной лавки, которую она посетила после визита в Собор Святой Софии, где мы, даже пожелай того Бэкка, красотами наслаждаться бы не могли, имея другую цель, выбрались на теплую, солнечную улицу Рита и ее спутник. В карих глазах моей спутницы засветился шок, сменившийся недоумением, и рука на миг рванулась, тут же застыв.

— Джастин?! А он-то что тут делает?!

— Представления не имею. Но она с самого утра с ним, к слову, у них, судя по всему, обширная культурная программа. Они собираются к Галатской башне.

— А… а…

— А Пол Холмс не покидал отель, полагаю, дегустирует напитки и закуски.

— Но… — сглотнула Ребекка. — Деметрий, я совершенно ничего не понимаю!

— Я не могу тебе ничего объяснить, найти я их нашел, как ты и хотела. Что тут происходит, я понятия не имею. Если хочешь, могу дать тебе минут десять, поговоришь, и мы пойдем обратно в отель. Я так думаю, тебе тут делать больше нечего…

— Поговорю, — на лице девушки залегли глубокие тени, губы поджались, но вопреки моим ожиданиям не слезы появились в глазах, а какая-то яростная сердитость. — Дай мне пять минут. — Это она произнесла уже направляясь вместе со мной, повинуясь тянувшей ее руке, следом за нас не заметившими Грин и Линдсом, и, когда толпа вокруг уменьшилась, я отпустил тонкое запястье, не спуская глаз с каменного, как-то подозрительно спокойного лица Ребекки. Грин, на плечо которой резко опустилась узкая рука, нервно обернулась и лицо ее приобрело растерянное выражение.

— Бэкка? Что ты здесь делаешь? Как ты нас нашла?

— Я хотела бы то же самое спросить у тебя. Что ты здесь делаешь в такой компании? — прищурилась девушка, голос которой зазвучал непривычно обрывисто и хрипло. — Джастин, кстати, очень не рада тебя видеть здесь.

— А вот я тебя видеть рад очень, — хмыкнул делец. — Ты сорвала уже три выступления, девочка моя. Приписать к долгу? Хотя нет, я тебя прощу. Как нашла, кстати?

— Что вы тут делаете, — хрипло повторила Холмс, что-то пытаясь раскопать в своем рюкзаке. — Да еще втроем, как я понимаю. Кстати, почему Пол не с вами?

— Он сказал, что Стамбул его не очень интересует, мы потом хотели отправиться в Египет… Вот Каир ему по душе. Билеты, правда, на троих, но я что-нибудь придумаю, — усмехнулся Линдс… За их с Ребеккой разговор успело выясниться, хотя и порядком иносказательно, что место имел весьма циничный и по отношению к моей спутнице довольно жестокий сговор. Дескать, девушка стала слишком строптивой и заносчивой, Джастину такое ее поведение прилично надоело, и тут на него как нельзя кстати вышел Холмс, с требованием дать ему встретиться с женой. Два бизнесмена в итоге сумели договориться о пути действий, который бы устраивал всех наилучшим образом. Того, насколько такой способ «обучить» дерзкую девушку был жестоким по отношению к ней самой, никто учитывать не собирался, что было очевидно…

Потому и искать Риту не стали, и они с Полом отправились в турне по островам, потом по Европе и наконец решили задержаться в Стамбуле и Каире, подумав, что и следы замели, и поездка их вымотала. Джастин же их тут, в Стамбуле, и встретил…

— Мы тебе звонили, писали, но ты сама все осложнила, когда бросила телефон и компьютер, — вместо объяснений шипел девушке Джастин, что я прекрасно слышал, по ряду причин. — Шон тебя искал дома, весь Лондон перерыл, то и дело звонит, папа, мол, как сквозь землю. Побывала у Риты и как в воду канула. Разве что не одна была, но миссис Паркинсон лица твоего спутника не видела, — к счастью, невольно подумал я, к счастью для старушки. — Не думали, что ты нас найдешь…

— Но нашла, — Ребекка наконец отыскала что-то в сумке и сунула плотный сверток мужчине. — Твое, я понемногу воровала. Но мне они больше не нужны, хотя пока я за вами гонялась по всему материку, порядком поубавилось. А что было бы потом? Ну вот отчаялась бы я, вернулась бы к вам каяться… И?

— Мы бы помогли Полу повторно на тебе жениться, ты бы возобновила карьеру… Всем хорошо, Бэкка. Я бы даже долг списал по случаю свадьбы, Рита переехала бы к нам. Ну ты бы оставалась Лиз, тут уж ничего не попишешь.

— Всем, — глухо произнесла девушка. — Кроме меня. Да? А ты как влезла в эту авантюру, мама? Деньги?!

— Ну почему… Малышка, пойми меня. Я вижу тебя два раза в год и слышу отрывками по ночам. А Джастин обещал, что я буду рядом с тобой, — Рита виновато, и даже вполне искренне улыбнулась. — Да и Пол… Он… он изменился, правда. Только и говорил, что о тебе, что жалеет о своем поведении. Он за пять лет к тебе не остыл, дорогая…

— А то, что я к нему остыла, тебя не волнует?!

— Тебе уже скоро тридцать, а я с самого разрыва не видела с тобой мужчин. И не слышала о таковых. Только одни песни, Кристин Сэршоу… Только если Шон и Рэмми, и то, друзья. А дети, семья, Бэкка?

— У меня уже была семья. Мне не очень-то понравилось, — голос все-таки задрожал. — Ты веришь, что он стал другим? Он мне вены вскрыл! И себе тоже!

— А потом сам вызвал скорую, милая!

— Я чуть с ума не сошла, когда узнала, что ты с ним. Я думала, ты в опасности, а ты тут достопримечательности осматриваешь! — холодность уступила место какой-то странной дрожи, Холмс буквально затрясло и я уже всерьез подумывал вмешаться. — Ты не представляешь, на что я пошла, чтобы тебя вытащить. Семья, говоришь? Ты была моей семьей, понимаешь, ты?! Я же доверяла тебе!

— Ребекка, никто бы не позволил Полу снова тебя тиранить! — зарычал Джастин. — Хватит глупить, давай, заселишься к нам, отдохнем недельку и домой. Мы пытались с тобой связаться, потом, когда решили, что хватит тебя мучить. Мы знали, что ты обязательно вернешься… Тебе ведь и идти некуда…

— Удачи с адвокатами и Элоиз, которая пропала, тебе, — вкрадчиво произнесла девушка. — А ты… — взглянула она на миссис Грин. — Наслаждайся отдыхом, и жди внуков. Правда я не знаю, кто тебе их родит. Первое, я в результате проделок Пола немного… бесплодна. Второе — ты была, — выделила интонацией слово девушка, — моей семьей. У меня нет семьи. Да и… Я ведь не просто так тебя нашла, правда? — Рита, попытавшаяся было обнять дочь, осталась ни с чем, и с какой-то странной для человека проворностью Холмс прошла мимо меня, даже не бросив взгляда… Под комментарии растерянной Грин и Джастина, споривших, идти за ней, или остынет и вернется. Я же, выждав минуту, чтобы не привлекать их внимания и не усугублять проблемы, нагнал девушку, опустив на ее плечо руку.

— Бэкка? — ответом послужило молчание и потухший, апатичный взгляд. — Ты в порядке? — прошло с добрую минуту, прежде чем девушка, все так же молча, кивнула. — Ты…

— Ты слышал? — с каким-то трудом выдавила последняя, опуская взгляд на дорогу перед нами. — Это меня так учили быть сговорчивой и строили мое счастье. Я чуть не свихнулась…

— Слышал, — кивнул я. — Это… насчет детей… так?

— Он же меня не только бил. — Пожала плечами девушка, и я в те минуты и представить не мог, что очень долго, совсем скоро, не услышу ее голос. — Заразил какой-то дрянью, да и выкидыш… И… Очень-очень вряд ли, в общем.

— Значит и это ты легко переживешь, — мрачно кивнул я, сжав ее руку чуть сильнее. — Наши девушки детей иметь по определенным причинам не могут. В Италию?

— Ты выполнил свою часть. Моя очередь. Зря я не верила, — именно эти слова и стали последним, что удалось из нее вытянуть — выселялись, летели в Рим мы в полном молчании. И если дотоле ее болтовня меня немного раздражала, то сейчас оставалось скучать по звонкому голосу и попыткам спорить, глядя на девицу, равнодушно следовавшую за мной. Есть и пить ее тоже пришлось заставлять, на все вопросы она в лучшем случае кивала или пожимала плечами, и уже там, на родной земле, появилось и чувство голода, провоцируемое наличием рядом девушки и легкими нотками запаха крови, для нее-то естественными, но для меня лишним раздражителем, и мелькнула мысль, что везти ее в таком состоянии было непросто — оставить надолго одну было рискованно — Ребекка явно пребывала в околосуицидальном настроении, оставаться с ней тоже — выдержка могла все-таки дать трещину, и успел бы я остановиться, было вопросом. Звать наших, так близко от дома? И все равно, пока доберутся…

Решение я окончательно принял уже в машине, по пути в Сиену, краем глаза посматривая на обнимавшую рюкзак, отрешившуюся от мира Бэкку, и, свернув на небольшую дорожку, уходившую в рощу, где, под прикрытием деревьев и кустов, и остановился, нарушил собственное решение по возможности не дышать, сделав-таки вдох… Запах крови, чтоб ему… Остановиться будет трудно, но придется.

— Ребекка? — девушка повернула голову, вопросительно на меня глядя. — Извини, но я тебя так вряд ли довезу. — Бывшая исполнительница взглянула мне в глаза и сдавленно кивнула, показывая, что поняла, почему. — Будет немного больно. — Равнодушие в глазах так и не сменилось хотя бы страхом, когда клыки прорвали тонкую теплую кожу, и тело конвульсивно дернулось. Остановиться было невероятно нелегко, и все же в самое последнее мгновение удалось… Со стороны даже казалось, что пассажирка, не считая следа укуса на шее, просто спала, вот только мне ли было не знать, что сном это состояние назвать было никак нельзя. И мне ли было не знать, что спать Ребекка Холмс, девушка, больше недели мотавшаяся наедине со мной, будучи смертной, бесстрашно оставаясь все это время подле вампира (и зная это!), моими стараниями больше никогда не будет…