Всегда есть что-то еще (джен)

Лицом империи является ее столица, а характер города можно угадать уже от ворот. Денерим, как и жители Ферелдена, был чужд лишней мишуры — основными воротами были Торговые, и возле них едва ли не круглосуточно кипел рынок; порт был одет в суровый камень, и в нем редко можно было встретить праздно прогуливающихся людей. Антиванские сухопутные ворота я пролетела почти в полусне и не бралась судить, хорошо рассмотрела только морские: и они поддерживали репутацию страны, ослепляя мозаиками и изящными постройками, пугая строгими лицами стражи и пониманием, что по-настоящему опасаться следует других людей. Минратос встречал гостей парой гигантских големов-Джаггернаутов, охранявших вход в город; путь к нему лежал через длинный, широкий мост, на котором ты в полной мере мог познать свое ничтожество перед лицом великой империи.

Увидеть лицо Орлея мне хотелось так сильно, что я оставила леди Ванду у штурвала и отправилась изучать столицу с неба. Решение далось нелегко: все-таки назвать демонессу хорошим моряком можно было разве что в бреду. С другой стороны, после встречи со Стервятником она что-то все-таки запомнила, так что подержаться за штурвал полчаса вполне сможет. Правда, на подругу я слегка злилась…

От моих новых знакомых Ванда старалась держаться подальше: два мага и Искательница Истины демона волновали, несмотря на целую связку маскирующих амулетов. Солас ей не нравился особенно: сформулировать свои претензии подруга так и не смогла, только раздраженно фыркала в ответ на вопросы и била себя хвостом по бокам. В итоге все время путешествия из Убежища в Джейдер она носилась в кошачьем облике по самой границе моей чувствительности, а перед городом и вовсе сбежала: решила попасть на «Ястреба» первой. Мне было интересно, как она собирается скрываться в ограниченных условиях маленькой яхты, но мысленный вопрос она проигнорировала, а догонять ее я не решилась, чтобы не попасться раньше времени.

Невнятные подозрения проявились в тот момент, когда в конце причала показались знакомые белоснежные борта и крапчатые, убранные сейчас, паруса. Вроде бы яхта выглядела как обычно, только воздух над палубой отчего-то дрожал, словно в жару. Я уж было заподозрила трепет Завесы, но больше нигде эффект не наблюдался, а в том, что подруга умудрилась за пару часов разорвать Завесу непосредственно у меня на палубе, верилось с трудом.

— Так и должно быть? — с сомнением поинтересовалась Кассандра, глядя в ту же сторону и утверждая меня в мысли о том, что Завеса тут не при чем. Я молча качнула головой и прибавила ходу.

Долго гадать не пришлось: леди Ванда была отлично видна еще с берега. Нахальная демонесса постелила себе на палубу все тот же кусок вирантиумной парчи, которой обматывала подушку в корзинке, обложила его по периметру крупными булыжниками с высеченными на них согревающими рунами и валялась чуть ли не обнаженной, подставляя лицо солнышку и попивая какой-то коктейль. Где она успела раздобыть камни и напиток, для меня оставалось загадкой.

— Наконец-то, — «заметив» меня, капризно протянула Ванда. — Я уже успела заскучать.

— Я вижу, — хмуро отозвалась я. Коктейль был с вишенкой, поза у подруги — максимально расслабленной, а купальник, если его можно было так назвать, простора для фантазии не оставлял. В Тедасе я ничего подобного никогда не видела и даже не слышала, а значит, она откопала этот образ из глубин моей памяти. Это злило невероятно, так что не успокаивали даже заверения демонессы, что даром она времени не теряла: загрузила кладовую, согрела камнями каюты и выполнила прочую «предполетную подготовку».

Сейчас, спустя почти два дня, я уже готова была признаться хотя бы себе, что просто позавидовала. Но теперь впереди ждал новый, незнакомый — прекрасный, как говорят, — город, и о любых обидах я забыла.

Вал Руайо поражал богатством и вычурностью даже в порту. Позолоченные купола официальных зданий рассылали повсюду солнечные зайчики и сами казались осколками солнца, а нежно-голубые стены сливались с небом, что настраивало на немного легкомысленный, но радостный лад; позолоченные ворота-решетки на некоторых улочках были так изящны, словно их создавали для будуара юной девы; один из районов в южной части города располагался в центре огромного искусственного водоема, в котором плавали белые кувшинки, и попасть на него можно было либо по единственной улице, украшенной статуями, либо на изящных гондолах, цветастыми водомерками снующих по окружающей его водной глади.

Над городом возвышались два величественных здания, которые я видела даже с борта яхты: Великий Собор и Белый Шпиль. Угадать, кто из них кто, было несложно — обителью магов и храмовников Вал Руайо служила узкая и бесконечно высокая башня из белого камня, которая, казалось, разделяла небо на две половинки и светилась собственным светом. Наверно, я бы поразилась этому, если бы не Парящий акведук Вирантиума, Круг магов Минратоса и, конечно, Брешь. Все они владели небесами с куда большими притязаниями, чем Белый шпиль.

Я никогда не была в Ватикане в первом мире, но неоднократно видела Папскую резиденцию на фотографиях. При виде Великого Собора я вспомнила именно их — сходство двух центров религии было поразительным. Основное здание выходило на площадь, которую обнимали стены и колоннады; ее центр в обоих мирах пронзала мечом Создателя стела. Но резиденция Верховной Жрицы казалась больше и внушительнее, чем резиденция Папы Римского, если судить по тем же фото. Но не такой изящной: арки, витражи, золотые статуи — ничто не могло скрыть серого камня, узких бойниц и мощных ворот, орильонов и прочих элементов оборонной крепости. Здание отдавало мрачностью и больше подходило императору Кордиллиусу Драккону, который и был инициатором постройки, чем служительницам Создателя. Зато, глядя на центр религии этого мира, я понимала, откуда возникали все те искажения веры, что я наблюдала за десять лет. Мередит здесь смотрелась бы гармонично.

Императорский дворец после Белого Шпиля и Великого Собора смотрелся так бледно, что я даже не сразу узнала его среди других резиденций знати — если эти мини-версали можно было назвать бледными. Двухцветная окраска стен, характерные высокие орлейские⁽¹⁾ окна с мелкой расстекловкой, высокие скаты кровли с люкарнами⁽²⁾, балюстрадой и скульптурой — дворцы были прекрасны и казались кукольными, но монументальности и величия двух главных зданий им все же недоставало. Впрочем, и без того от роскоши рябило в глазах.

Выделялся Университет: начиная от того, что это был целый комплекс зданий, огороженных единым забором, и заканчивая огромной мозаикой с Андрасте в доспехах, которая отлично просматривалась с неба, ибо выложена была на мостовой перед входом в университетскую часовню. Часовня же была и самым высоким и роскошным зданием на территории Университета, что тоже было весьма показательно. Когда-то я хотела попасть сюда — престижней учебного заведения южнее тевинтерской границы не было, — а теперь с тоской вспоминала Круг Карастеса, в котором ни политика, ни религия не имели власти — по крайней мере, над учениками. Правда, потому же он не имел и достойного финансирования, с которым у Орлейского Университета проблем явно не было.

Сухопутные ворота города не уступали величием остальным постройкам; они назывались Солнечными — это рассказала мне Кассандра, которую я мучила вопросами о городе едва ли не всю дорогу. Арка ворот могла бы пропустить человек шесть верхом на лошадях, а по высоте — прополз бы и оседланный дракон. Солярная символика одновременно и объясняла название ворот, и настраивала на религиозный лад — все-таки наше светило было в первую очередь символом Создателя. Выходили ворота на проспект Солнца, широкую улицу, сейчас запруженную народом. Шум стоял такой, что достигал даже неба, заставляя меня инстинктивно поджимать лапки ближе к телу.

По сравнению с Вал Руайо Джейдер, который показался мне шумным и излишне взбудораженным, внезапно стал выглядеть тихим и спокойным. В обоих орлейских городах чувствовался привкус истерии, что и неудивительно: люди не знали, как теперь жить, что делать завтра, будет ли это завтра вообще или все поглотит Брешь? В Джейдере это легко читалось по лицам и слышалось в голосах, нас — трёх магов или, по крайней мере, людей с посохами, — провожали недобрыми или испуганными взглядами, успокаиваясь только при виде Кассандры, Искательницы Истины. Здесь нервозность тоже ощущалась, но явные ее признаки заметить было куда сложнее, все эмоции скрывали шелка и маски.

Кроме обычных людей на улицах я заметила преподобных матерей, которые пытались успокоить горожан; а ещё — храмовников, их было не слишком много, и все они целеустремленно шагали по своим делам. Возможно, стоило бы проследить, куда они идут — нам нужна была помощь, и если здешние храмовники не ушли воевать, то есть сохранили разум, то и Брешь согласятся закрыть? Но торопиться я не стала, Ванда вряд ли сможет сама пришвартоваться, а значит, времени у меня не так много. Да и были другие дела: день, когда нас должны были ждать жрицы, уже наступил и, более того, приближался к полудню, не стоило вызывать лишнее недовольство. Развернувшись, я отправилась обратно на «Ястреба».

— Надеюсь, на проспект Солнца нам идти не придется? — уточнила я у Искательницы. — Там столько людей, что мне заранее страшно, особенно за кошелек.

— Пройдем через рынок, — рассеянно отмахнулась Кассандра, сосредоточенно перебирая что-то в своей сумке. Вместо нее в разговор включился Максвелл:

— Нашли что-то важное?

Отвечать не слишком хотелось. Всю дорогу маг либо молчал, либо высокомерно поучал, причем все его слова сводились к тому, что аристократка из меня липовая: ни украшений, ни дорогих платьев, яхта моя ему тоже не нравилась, как и тот факт, что я веду ее лично… в общем, делал все, чтобы меня взбесить. Получалось у него отлично, но я только стискивала рукоятки штурвала и отмалчивалась. К счастью, с нами плыли Кассандра и Солас — первая отвлекала внимание моего недруга, второй рассказывал мне о Тени. К этим беседам присоединялась леди Ванда; правда, от Соласа, как и от остальных спутников, она все же старалась держаться подальше и оставляла меня в качестве барьера между собой и эльфом, но истории его слушала внимательно. Со мной демонесса почти не разговаривала, по крайней мере, мысленно, а вслух обсуждать личные вопросы мы не торопились.

Неудивительно, что концу путешествия я радовалась в надежде избавиться от внимания Тревельяна, которое регулярно возвращалось ко мне. Но увы.

— В городе есть храмовники, — нехотя все же ответила я. — Немного, но есть. Ещё мне показалось странным, что в Великом Соборе слишком тихо, словно он пуст. И город как-то... район в центре озера пуст, там едва ли пара человек прогуливается, зато на проспекте толпа больше похожа на реку.

— Это Летний рынок Четырех Львов, — вынырнула из задумчивости Искательница. — Сейчас зима, поэтому людей там немного.

— А виселица — это нормальный элемент рынка? — уточнила я, припомнив поразивший меня элемент городского инфраструктуры. Кассандра пожала в ответ плечами, но особенного удивления не выказала. Впрочем, новость в принципе никого не заинтересовала; похоже, только я так и не смогла привыкнуть к местному правосудию — но в Денериме, Хаейевере и Амарантайне такой дряни и не было. Я даже не знала, есть ли у нас вообще где-то виселицы, но склонялась к тому, что должны быть, просто не на виду.

— Стоит поговорить с храмовниками, — после небольшой паузы задумчиво проговорил Максвелл. Обращался он явно не ко мне и, кажется, не к Кассандре, просто намечал дела на день. Но Искательница тут же возразила:

— В первую очередь нам нужно в Великий Собор.

С земли город казался не менее красивым и даже праздничным, чем с неба: яркая штукатурка на стенах казалась подарочной оберткой, резные окна самых разных форм придавали домам оттенок игривости, а вечнозеленый плющ казался символом жизни, не теряя краски даже зимой. Впечатление усиливало яркое солнце, блестящее на многочисленных позолоченных украшениях. Город был красив — как детская картинка, изображающая красивый город. Вал Руайо казался кружевным, ярким — но ненастоящим. И оттого уже через пару кварталов у меня начало рябить в глазах, зато окружающие красоты цеплять перестали. К тому же изрядно мешало внимание местных жителей: складывалось впечатление, что нас узнавали издали и старались обойти, не рискуя встретиться лицом к лицу с ужасной Инквизицией, а может быть, и лично с Вестницей. Это мне невольно напомнило первое пробуждение в Убежище; вот только здесь подходящего разрыва не было, чтобы закрыть его и вызвать всеобщий восторг.

Из порта мы запутанными дорогами дошли до того искусственного водоема, что я видела сверху. По словам Кассандры, он назывался Мируар де ля Мер и был наиболее коротким путем к центральной части города. На небольшой гондоле, алой и обильно украшенной позолотой, мы добрались до Летнего рынка — окруженной высокими, богатыми зданиями площади, полной магазинчиков, — а в город выходили по единственной улочке. Времени это отняло немало: изящный транспорт оказался медлительным, а магазины, хоть и закрытые, вызывали у меня море любопытства. Улочку украшало множество статуй, и я с интересом рассмотрела каждую — Андрасте и Маферата, причем Предатель представал в различных позах и настроениях, словно неведомый архитектор хотел напомнить путникам о грехах и раскаянии. Кто-то менее возвышенный, но более меткий в выражениях оставил свои подписи к пафосным табличкам, так что они неплохо подняли мне настроение; я даже пожалела, что Варрик не отправился с нами, ему бы это народное творчество тоже наверняка понравилось бы.

Другой конец улицы выходил в центральный район, и уже оттуда можно было взять экипаж до Великого Собора. Искательница пыталась намекнуть, что в подобные места нормальные люди смиренно ходят пешком, но мы с Максвеллом едва ли не впервые за поездку проявили единодушие, проигнорировав ее совет; тем более что кучера оказались более храбрыми — или жадными, — чем рядовые жители города, и шарахаться от нас не стали.

Леди Ванда ехать с нами не пожелала, сбежав еще до рынка, так что в экипаже мы снова оказались вчетвером. Всю дорогу я разглядывала город из окна: с земли он выглядел совсем иным, теперь стали заметны мелкие трещинки в изящной лепнине, грязь в темных углах, попадались на глаза нищие — Вал Руайо был вовсе не волшебной шкатулкой с украшениями, а обычным человеческим городом. Впрочем, масок здесь и впрямь было больше, чем даже в Антиве. Зато не было эльфов, ни одного. Вероятно, они не покидали пределов эльфинажа, который в столице точно был.

— Непохоже, чтобы город так уж убивался по Верховной Жрице, — хмыкнул Максвелл, тоже выглянув в окно. Я покосилась на него и промолчала, зато ответил Солас:

— Как нет и следов войны. Этому городу повезло, особенно по сравнению с тем, что мы видели.

— Это все-таки столица, — возразила Кассандра. — Здесь резиденция Искателей Истины, здесь же и Академия Шевалье. Никто не позволил бы устраивать бои рядом с Императорским дворцом.

— Кроме дражайшего кузена Императрицы, — напомнил Тревельян. Женщина досадливо поморщилась, но отвечать не стала. Отчасти маг ошибался: насколько я успела узнать, гражданская война докатиться до Вал Руайо не успела, сосредоточившись в основном в Южном Орлее, а значит, беспорядков этот самый кузен, лично курирующий свои войска, организовать не мог. С другой стороны, тишина и лоск столицы вызывали раздражение на фоне всеобщей разрухи.

Доехали мы не до самого Великого Собора, пару кварталов решили пройти пешком — все же не следовало нарушать традиции так явно. К тому же погода стояла жаркой, особенно для зимы: я даже, вопреки своему обещанию, оставила плащ в каюте «Ястреба», потому что зачарованный мех оказался слишком теплым, — и прогулка могла бы показаться приятной и давала время морально подготовиться к грядущему разговору. С другой стороны, ни просителем, ни паломником я себя не ощущала — это жрицам впору бы ездить в Убежище и искать пробелы в нашем плотном расписании. На этой мысли я усмехнулась — поедут они, как же; скорее Брешь поглотит весь мир, чем ко мне кто-то добровольно обратится сам.

Стоило бы настроиться на благочестивый лад — все же Вестница Андрасте, — чтобы выглядеть убедительнее, но никак не получалось. В голову лезли какие-то совершенно посторонние мысли и планы — меня волновал Редклиф; стоило бы поймать здесь, в городе, кого-то из храмовников и поговорить; ещё эта контрабанда лириума; моя демонесса, оказавшаяся практически в центре воинства Церкви; и я уж молчу об Алистере, мысли о нем резали ножом по сердцу.

Когда до Великого Собора осталось не так уж далеко — ворота уже показались в прямой видимости, — Максвелл лениво заметил:

— С таким настроем, моя дорогая, вы скорее обретете здесь врагов, а не отыщете помощь. Убавьте шаг и умерьте пыл, мы не на петушиных боях, а вы не курица.

И я осознала, что опять невольно ускорила шаг — так всегда происходило, когда я нервничала. И совет Тревельяна, в какой бы форме он ни был высказан, стоило принять, если я и впрямь не хотела найти лишние неприятности.

— Может, скажем, что Вестница заболела и вы за нее?

— Избавьте меня от подобной чести, — хмыкнул мужчина. — К тому же вас хотя бы выбрала Пророчица, а я всего лишь жалкий маг.

Сказано это было таким тоном, что даже слепой понял бы: Максвелл считает себя каким угодно, но только не жалким. Я с надеждой взглянула на Кассандру, но у нее в глазах тоже бушевало далеко не смирение, так что отправлять на переговоры Искательницу явно не стоило. Из Соласа посланец Инквизиции тем более не вышел бы: мало того, что маг, так еще и эльф. Пришлось притормозить, пару раз глубоко вздохнуть и всё-таки постараться прогнать лишние мысли.

— Надо же, какой вы бываете полезный, — проворчала я. Своей нелюбви к конкуренту я не скрывала, но его это, кажется, забавляло. — Умеете меня не только бесить, но и останавливать.

— Остановить вас? — он вскинул брови в показном удивлении. — Помилуйте, проще сдержать бронто. Остается лишь благодарить Создателя, что здравый смысл вам все же не чужд.

Отвечать я не стала, потому что на языке вертелись далёкие от вежливости слова, а тот самый здравый смысл намекал, что сейчас не время для ссор. И я послушно отвернулась от Максвелла, стараясь найти где-нибудь в душе равновесие.

Кассандра хмуро проговорила, явно пытаясь утешить:

— Даже если ничего не выйдет, мы ничего не потеряем.

— Нечего, — со смешком согласился Максвелл.

Я сжала зубы и поискала глазами что-нибудь приятное, чтобы отвлечься. Но вечное мое спасение — архитектура — на этот раз не слишком помогало: мы уже дошли до Великого Собора и теперь шли вдоль его стены; с Казематами Киркволла здание имело очень мало общего, но настроение, витавшее вокруг серых камней, было схожим. Я отвернулась и от них; на глаза попался Солас. Поймав мой взгляд, маг улыбнулся и заметил:

— Ты слишком переживаешь. Стоит ли оно того?

Отвечать я не стала, хотя постаралась благодарно улыбнуться. Ворота были слишком близко, и теперь раздражение окончательно сменилось волнением. Впереди ждало средоточие веры этого мира: место, где правила Верховная Жрица. Отсюда пришла Владычица Эльтина, отсюда же и Мередит; мать Жизель воспитывалась в Песни, что слышали эти стены, Каллен и дядя Грегор приносили обеты духу этого места, Винн нашла здесь свою смерть… Я никогда раньше не была в Великом Соборе, но как многое, оказывается, в моей жизни было с ним связано; и вот теперь я смогу увидеть Солнечный трон своими глазами…

Но опасения и надежды оказались пустыми. Массивные ворота оказались заперты.

Несколько секунд мы стояли и просто смотрели на резные створки. Лично я просто не могла поверить ни в то, что нас отказываются принять, ни в то, что дом Создателя закрыл свои двери как раз в те дни, когда горожанам больше всего нужно утешение и совет служителей Церкви. Но факты оставались фактами: тяжелое, обитое металлом дерево стояло между нами и Великим Собором.

— Что это значит? — наконец проговорила Кассандра, сурово сводя брови. Пару мгновений мы молчали, оглядываясь по сторонам, потом Солас осторожно предположил:

— Возможно, нам хотят преподать урок смирения?

— Или агенты нашего тайного канцлера сработали не так уж хорошо, — насмешливо дополнил Максвелл, кончиком посоха постукивая в ворота.

Это предположение отклика ни у кого не нашло, да и идея с уроком смирения лично мне не слишком нравилась, хотя выглядела более правдоподобной. Но строить теории дальше нам не позволили: с территории Великого Собора послышался скрип, шорох, а потом ворота все же открылись. Взгляд сам собой зацепился за то, что с неба я приняла за стелу — это оказалась узкая башня-трибуна. Масштабы храмового комплекса вообще поражали с земли куда сильнее, центральная площадь выглядела поистине циклопической; вряд ли здесь поместилось бы все население Вал Руайо, но Денерима — точно, и ещё место бы осталось. Неудивительно, что, летая над Собором, я неправильно оценила размеры зданий — в голову просто не приходило, что можно отгрохать такой стадион для храма, хоть бы и главного.

А потом взгляд скользнул ниже, на шестерых женщин в бело-красных одеждах служительниц Создателя. Видимо, это и были искомые жрицы, но что-то незаметно было, что они готовы хотя бы усомниться в своей правоте. Они стояли едва ли не в воротах, демонстративно не желая пропускать нас внутрь. Цвета мантий немного различались: бело-красная, бело-бордовая, карминно-алая с белыми и желтыми элементами — разные оттенки красного, словно женщины прибыли из разных приходов. Вероятно, так и было: скорее всего, обитатели Великого Собора в большинстве своем отправились сопровождать Верховную Жрицу на Конклав, и теперь здесь находились те, кто успел доехать первым.

Возможно, я была пристрастна, но мне не нравились ни лица встречающих нас женщин, ни сама ситуация. Да и Церковь в целом мне никогда особенно не нравилась.

— Кассандра, — наконец заговорила одна из них напевным голосом. Времени прошло ровно столько, чтобы почти вывести нас из себя молчаливым переглядыванием, но при этом не дать возможности заговорить первыми. Хорошим она была человеком или нет, но точно умела владеть вниманием аудитории. — Правая Рука Верховной Жрицы. Зачем ты вернулась в обитель Создателя? К тому же в компании трёх магов, один из которых — отлученный от Церкви еретик?

— Вы знаете, зачем мы здесь, — раздраженно отозвалась Искательница. Кажется, ее эти блуждания вокруг нужной темы бесили не меньше, чем меня, и я покосилась на нее с вновь проснувшейся симпатией. В некоторых вопросах мы, судя по всему, были очень похожи.

— Сестра Соловей просила нас о встрече, — заговорила другая, перехватывая эстафету и заставляя нас крутить головами как тех самых куриц. — Но в ее послании не было ни слова о той, кто виновен в смерти нашей госпожи.

Она врала: я точно знала, что цель встречи Лелиана обозначила достаточно четко. И Кассандра тоже это знала, так что от следующего вопроса у нее даже желваки заходили:

— Ты решила вернуться в лоно Церкви и привезла убийцу на суд, как того требовал Верховный канцлер?

— Для тех, кто не покидает своего Собора, вы неплохо осведомлены, — вместо Искательницы вдруг заговорил Тревельян. — Узнали Вестницу Андрасте с первого взгляда. Неужели Создатель показал вам ее образ? Или преподобные матери тоже не брезгуют шпионажем?

— Осторожнее, маг, — с заметной угрозой отозвалась третья жрица. — Ты и твои собратья сейчас вне закона. Нашего снисходительного отношения достаточно, чтобы не обращаться к храмовникам. Но все может измениться.

— Двадцать лет назад именно маги помогли спасти Верховную Жрицу от предательства преподобной матери и рыцаря-командора, — холодно напомнила Кассандра. Первая жрица так же холодно улыбнулась:

— Эта история уже стара, Искательница Истины. И не ты ли приложила столько усилий к тому, чтобы она забылась? К тому же сейчас, как я слышала, в смерти Джустинии виновен маг.

Я прищурилась и постаралась запомнить лицо этой женщины. Интересно было, откуда у нее такие сведения? И какие именно — идет ли речь о Корифее или тех домыслах, что болтали даже наши собственные храмовники. Но сейчас думать об этом было некогда, лучше задать потом эту задачку Лелиане. Я глубоко вздохнула, словно собиралась нырять, и сделала шаг вперед.

— Мы можем продолжить обмениваться уколами, а можем обсудить действительно серьезные вещи. Меня называют Вестницей Андрасте, и это меня вы так не любите, что даже заперли ворота Великого Собора в те дни, когда людям как никогда нужно утешение. Уверена, ни мать Джустиния, ни одна из тех, кто мог бы оказаться на Солнечном троне после нее, не одобрили бы этого.

— Не думаю, что тебе стоит рассуждать о материях, которых ты не понимаешь, дитя, — заговорила вдруг четвертая из жриц. Первые три были относительно молоды, видимо, их статуса было недостаточно для приглашения на Конклав, но хватило, чтобы набежать на вакантный трон первыми. Эта, четвертая, давно превратилась в дряхлую старуху, она даже опиралась о посох, явно не рассчитывая на собственные ноги. — Ты так молода, но ввязываешься в Игру, правил которой не знаешь.

— Я была хорошо знакома с Владычицей Эльтиной из Киркволла, и точно знаю, что она никогда не бросала людей, которые ей поверили, — сухо отозвалась я. — «Нет более благочестивого дела, чем сложить жизнь к стопам Создателя. Нет лучшей смерти, чем принять удар за другого», так она говорила. Но я не жрица, чтобы рассуждать о морали; предположим, что вам виднее. Мое дело — закрыть Брешь, и для этого я сделаю все, что смогу, и еще немного больше.

— Даже отдашь жизнь? — поинтересовалась вторая, та, что задавала вопрос о суде. Слушали женщины меня внимательно, и это не могло не радовать — тем более что других поводов порадоваться все равно не было. Каверзные вопросы настроения не прибавляли, но на ответ на этот я знала уже давно. В конце концов, я и так жила уже лишних десять лет…

— Если понадобится, да. Но не на вашем суде, где абсолютно не знакомый с правовыми нормами мужчина обвиняет первого попавшегося человека. Мне еще того, кто устроил взрыв, ловить.

— И ты надеешься справиться? — поинтересовалась старшая.

— Вестница не одна, — резко бросила Кассандра. — Инквизиция справится.

— С вашей помощью или без нее, — поддержал Максвелл, а потом высокомерно улыбнулся: — И говоря об Игре: подумайте, что вы будете отвечать на вопросы, когда Инквизиция все-таки закроет Брешь. Почему же Церковь не поддержала это достойное начинание?

Первая жрица нахмурилась, третья зло сверкнула глазами и явно хотела сказать что-нибудь ещё на тему магов, и я, мысленно послав Тревельяну парочку заковыристых проклятий, решила перевести внимание снова на себя. И на этот раз стоило, пожалуй, сказать что-нибудь менее конфликтное.

— Я не знаю, Андрасте ли вывела меня из Тени, но направляющую руку Создателя чувствую очень хорошо, — в голос я постаралась подпустить побольше праведности и искренности — первое наскрести оказалось тяжеловато, а вот второго, к сожалению, нашлось с избытком. — Он позволил мне спасти Владычицу Эльтину во время взрыва церкви, Он привел меня к брату во время битвы с архидемоном. Он же указал дорогу на Конклав. Надеюсь, вам Он тоже укажет верный путь.

— Пускай впереди меня только тьма, Но Создатель направит меня, — напевно заговорила пятая из жриц. Она держалась позади своих соратниц и, казалось, ее разговор не привлекал вообще. Но сейчас все обернулись к ней, даже пожилая, и почтенно выслушали строки, в которых я с запозданием опознала Песнь Света. — Да не суждено мне будет скитаться по неверным дорогам Загробного мира, Ибо нет тьмы там, где свет Создателя, И ничто, сотворенное Им, не будет утеряно.

Несколько мгновений все молчали, не то ожидая продолжения, не то почтительно склонив головы перед словом Андрасте, а потом старая жрица вновь повернулась ко мне. Похоже, слова коллеги заставили ее переменить мнение, потому что спор внезапно прекратился.

— Мы услышали представителей Инквизиции, — ее голос скрипел, как рассохшееся колесо у телеги, но при этом разносился по всей округе. С площади перед Великим Собором слова возвращались эхом, и казалось, что сотни служек повторяют за преподобной матерью. — Твои слова благородны, но правдивы ли намерения? Не нам решать. Церковь не благословляет Инквизицию, но противодействовать больше не станет. Если же вы и впрямь закроете Брешь, двери Великого Собора раскроются перед вами. А теперь идите, исполняйте свое слово.

Я усмехнулась. Благодарить за подобную щедрость не тянуло, причем, судя по молчанию за спиной, не только меня. Желание сказать в ответ какую-нибудь гадость оказалось столь сильным, что я не смогла удержать язык за зубами, только выбрала как можно более нейтральный вариант:

— Храм священного праха нашел брат Фердинанд Дженитиви, и вместе с ним он нашел фанатиков, собиравшихся его убить. Мы спасли его и прошли дорогой испытаний Храма, чтобы увидеть Прах Андрасте. Там была я, Ведьма Диких Земель, Антиванский Ворон — он эльф, кстати, — кунари и орлейский бард. И если бы не все эти неугодные Церкви воины, никакого Праха вы бы не увидели.

— К чему ты это говоришь? — поинтересовалась самая первая заговорившая с нами жрица. Я пожала плечами:

— Создателю виднее, кому доверять. Всегда есть что-то еще, чего вы не знаете.

* * *

Летний рынок разительно изменился за тот час, что нас не было: теперь он гудел как улей, но совсем не благодаря торговле; здесь вещала мать Эвара — пока что самая вероятная претендентка на Солнечный трон. Об этом нам сказала одна из жриц: мы успели отойти от ворот уже достаточно далеко, но она — шестая из встречающих нас женщин, до того молчавшая, — догнала и предупредила:

— Мать Эвара — ваш главный противник. Она видит в вас соперницу, и убедить ее будет не так просто.

— Вас я тоже не убедила.

— Закроете Брешь, и мы поверим, — пожала плечами жрица. — Я готова довериться любому, кто возьмется навести порядок. Сомневаюсь, что Создателю угодна эта война. А матери Эваре нужна встряска, чтобы свернуть с пути амбиций обратно на путь служения.

И теперь мы искали упомянутую противницу, чтобы попытаться поговорить. Впрочем, долго мучиться поисками не пришлось — мы успели только пройти по узкой улочке, ведущей к центру рынка, как навалился шум голосов. Обогнув здание посреди площади — кажется, это был театр, — мы увидели гомонящую толпу, окружившую небольшой помост. На нем никого не было видно, но атмосфера явно намекала, что произошло что-то из ряда вон выходящее. И произошло не так давно: народ начал расходиться, причем довольно шустро, но покинуть площадь ещё не успел. Вопросов лично у меня сразу появилось множество, но едва я открыла рот, как из небольшой ниши появилась незнакомая девушка. Ее я успела заметить вовремя и не стала дергаться — и мысленно себя с этим поздравила: встреча с Шартер оставила неприятный осадок не только из-за принесенных эльфийкой новостей, но и ее незаметности.

— Вестница, — шепотом поздоровалась девушка и приветственно кивнула, отдельно мне и потом всем остальным. Стало неловко — снова проявился синдром самозванца, — но виду я постаралась не подавать и кивнула в ответ. К счастью, Кассандра ничуть не смущалась и скомандовала:

— Докладывай.

— В город вернулись храмовники, — отчиталась разведчица о том, что мы уже знали. А потом все-таки выдала и новую информацию: — Но, похоже, только для того, чтобы объявить о своем окончательном уходе из Церкви. Они заявили, что Церковь предала храмовников, и теперь Вал Руайо и Великий Собор не заслуживают защиты. И еще они обещали со всеми проблемами разобраться самостоятельно и навести порядок.

— Кто ими командовал? — нахмурившись, уточнила Кассандра. Девушка чуть виновато отозвалась:

— Лорд-Искатель Люциус, Искательница. Он привел храмовников.

— Это невозможно! — воительница повысила голос, привлекая внимание. — Он всегда был порядочным человеком, не склонным рисоваться или тешить тщеславие. Это просто дико!

— Значит, надо разобраться, что с ним не так, — я прикрыла глаза. Список дел рос как-то не дням, а по часам. Еще с Редклифом — магами из Редклифа — не разобрались, а оказывается, что и с храмовниками что-то не чисто. Или это просто власть в голову ударила? Может, и нет никакой проблемы с этим Лордом-Искателем, просто Кассандра думает о нем лучше, чем есть. Но все-таки лучше знать наверняка… Уточнила у разведчицы: — Давно?

— Еще и десяти минут не прошло, миледи, — тут же вытянулась девушка, и снова вызывая у меня чувство неловкости. — Вы с ними совсем немного разминулись.

Я кивнула и предложила Искательнице:

— Гляну, куда они пойдут, может, что-то узнаю.

— Иди, — согласилась женщина. К моей птичьей ипостаси она привыкла на удивление быстро и в разведку посылала охотно, хотя сама никогда первой этого не предлагала. Интересно, как отреагируют на это остальные? Точнее, меня интересовал один конкретный человек, наш командор. Всё-таки мы давно знакомы, его мнением я дорожила. — Мы найдем мать Эвару.

Я отступила в ту нишу, откуда выбралась наша разведчица, и, подмигнув ей, взлетела в небо. Наверно, выглядело это дурашливо, но столица Орлея располагала к некоторой нарочитости и детскому желанию пойти наперекор. Наградой мне стало изумленное лицо девушки; к сожалению, только она эмоции и продемонстрировала. И если Кассандра и Солас были в курсе моих способностей, то Тревельяна я надеялась удивить. На яхте он ушел в каюту, когда я улетала; сейчас шансов не заметить превращение у него не было. Но, вопреки всеобщему убеждению в редкости этого умения, он не проявил удивления совсем — то ли настолько хорошо контролировал эмоции, то ли и правда остался равнодушен к редкой магии. Это немного подпортило настроение — какое-то детское желание пробить эту ехидно-высокомерную броню требовало пробовать ее на прочность. К сожалению, пока что скорее он нащупывал пределы моей прочности, нежели наоборот.

В этот момент глаз выхватил движение, почти параллельное моему взлету. Воздух прочертила стрела, повязанная яркой красной лентой, и воткнулась в мостовую у ног Соласа, войдя четко между камнями брусчатки. Я проследила взглядом за ней, а потом глянула на стрелка: на крыше одного из зданий, белоснежной башни, к которой примыкали ажурные ворота на набережную Мируара де ля Мер, сидела растрепанная светловолосая эльфийка в терракотовой тунике и ярко-желтых клетчатых штанах — ужасное сочетание, но на фоне окружающей помпезности оно казалось шутовски-уместным. Лучница выглядела знакомо, так что некоторое время я разглядывала ее, забыв даже о странно ведущих себя храмовниках. Наверно, одной внешности бы все-таки не хватило, чтобы вспомнить, откуда я ее знаю, но тут эльфийка встала со своего места, проследила за тем, как мои спутники, подобрав стрелу, отправились дальше, к матери Эваре — сверху я жрицу на помосте прекрасно видела, правда, почему-то она сидела прямо на досках, — и презрительно сплюнула под ноги. Этот жест словно всколыхнул болото моей памяти, из недр которой всплыло лицо лучницы — правда, тогда, в лавке Горима, она была с кинжалами.

Встреча с настолько старой знакомой — или незнакомой, неважно, — которая сумела пережить Мор, так резко подняла настроение, что я даже не сразу сообразила: эльфийка напала на Инквизицию. Впрочем, от этой мысли я быстро отказалась: с кинжалами десять лет назад она обращалась прекрасно, и лук тоже вряд ли таскала для красоты — выстрел был достаточно точным. А значит, раз она ни в кого не попала, то и не хотела попадать. Да и стрела была слишком яркой для орудия наёмного убийцы, скорее, она намеренно привлекала к себе внимание.

Решив непременно разобраться в этой загадке, я быстро взлетела повыше, чтобы осмотреться: терять шанс выследить храмовников тоже не стоило. Рыцарей я увидела сразу, Летний рынок они покинули и двигались в сторону проспекта Солнца, но еще не дошли. Отряд оказался достаточно большим, и я посчитала, что вряд ли они нырнут в какую-нибудь подворотню и исчезнут. Можно потратить немного времени на лучницу.

Ждать, пока ее заметят, эльфийка не стала, и уже легко бежала по крышам в ту же сторону, куда ушли и храмовники — других вариантов выбраться с рынка посуху все равно не было. Я с минуту понаблюдала, заодно кося взглядом в сторону второй своей цели, а потом нырнула вниз. Следить за девицей до самого ее логова смысла не было, я хотела только поговорить, так что опередила немного, примерно на два дома, обернулась человеком едва ли не перед самым ее носом и перегородила дорогу.

— Нападение на Инквизицию, — покачала я головой, деланно не замечая, как эльфийка покачнулась, стараясь избежать столкновения и со мной, и с какой-то миниатюрной башенкой, то ли декоративной, то ли маскирующей дымоход. Ещё до конца не утвердившись на ногах, она вскинула лук с уже наложенной стрелой; и когда успела? Чуть сместившись влево, я с усмешкой коснулась кончика стрелы: — За это можно получить немало проблем.

— Слепая, что ли? — грубовато буркнула лучница, опуская оружие. — Если б я нападала, вы бы оттуда не ушли. И кто ты вообще такая, а?

— Вестница Андрасте, — на этот раз ладонь я демонстрировать не стала. Вместо этого сняла со спины шест, крутанула в руке и напомнила: — Но ты меня знаешь дольше. В Денериме, во время Мора, в лавке Горима.

Она пару секунд меня изучала, забавно прищурив один глаз. Так девица удивительным образом стала походить на злобную белку, у которой отобрали орех, и я с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться. И зря — видимо, вспомнив меня, эльфийка расхохоталась и хлопнула ладонями по коленям:

— Ха! Та девчонка, что в лавке плясала!

Я все же улыбнулась, убрала оружие обратно и согласно кивнула:

— Точно. Рада, что ты выжила. Но теперь я больше беспокоюсь за себя, так что говори, что тебе нужно от Инквизиции?

— Пфф, а может, это вам нужно? — эльфийка покрутила стрелу в руке и фыркнула: — Например, один грёбаный говнюк, который собирается делать вам гадости?

— И где его искать? — уточнила я уже серьезнее. «Грёбаный говнюк» определенно требовал внимания, тем более с такой рекомендацией. Может, удастся его переубедить? Но она снова пренебрежительно фыркнула:

— Я уже все сказала, ясно? Ищи красные платки. Найдешь — тогда и разберешься.

Я хотела настоять, но девчонка вдруг метнулась мимо меня, дальше по крышам, и уже издали крикнула:

— Только пляши шустрее, а то подстрелят!

Я недовольно покачала головой, но решила с вопросами подождать. Информацию можно было передать и без дурацких задачек, а значит, вредная девица просто решила развлечься за наш счет. Вряд ли она теперь пропадет, явится хотя бы для того, чтобы понаблюдать за нами.

А платки надо будет и правда поискать. Мало ли, вдруг это и правда что-то важное.

Храмовников я нагнала уже в воротах: они успели пройти по всему Солнечному проспекту, пока я гонялась за старой знакомой, и теперь покидали Вал Руайо. Шли рыцари красиво, ровным строем, блестя доспехами на солнце, и только чёрное пламя и меч на нагрудниках портили картину своей мрачностью. Впрочем, на лицах тоже были далёкие от радости или торжества эмоции: кто-то сурово сжимал губы и хмурил брови, кто-то оглядывался с явным сомнением и растерянностью. Похоже, не всем поведение Лорда-Искателя пришлось по душе. Сам он, идя во главе отряда, походил на ледокол, разрезающий людское море — и такой же мощный, и такой же суровый. Люциус оказался симпатичным мужчиной с открытым, волевым лицом, которое он не скрывал шлемом. Пожалуй, в другой ситуации он мог бы вызвать симпатию, но сейчас меня терзало слишком много подозрений.

Среди остальных храмовников нашлось одно знакомое лицо. Сэр Дарран, наставник моего ученика, вышагивал посреди строя, и лицо у него было таким же суровым, как и у его предводителя. Но я слишком давно знала мужчину, так что под внешней маской разглядела растерянность. Решив, что он мне, по знакомству, в информации не откажет, я нырнула вниз, показалась на глаза храмовнику, и снова взлетела повыше. Проследила, чтобы он меня заметил, и поднялась высоко-высоко, чтобы больше не привлекать внимания.

Следить за отрядом рыцарей оказалось невероятно скучно: они шли по дороге, никуда особенно не сворачивая, так пару раз я позволяла себе отвлекаться — вернулась к спутникам, чтобы рассказать и про потенциального союзника среди храмовников, и про нахальную девчонку с ее красными платками. Кассандра ожидаемо оказалась недовольна, как и Максвелл, и я не стала настаивать — отыскала записки сама. Заодно узнала последние новости.

— Преподобную мать ударил не сам Лорд-Искатель, — хмуро дополнила уже известные мне факты Кассандра. — Но он не остановил своего подчинённого. Это не укладывается в голове.

— И у других храмовников тоже, — заметил Солас и ободряюще улыбнулся. А потом обернулся ко мне: — Говорят, кое-кто из них пытался возражать против такого поведения.

— Хорошо бы, — я вздохнула. — Я среди них увидела знакомого. Думаю, он расскажет, что там творится.

— Это опасно? Он может о тебе доложить? — Искательница сурово нахмурилась. Я пожала плечами:

— Вряд ли. У нас общий ученик, это очень… роднит. К тому же я как Белый Страж вряд ли буду чем-то интересна храмовникам, а обо мне как о Вестнице Андрасте сэр Дарран пока не знает.

— Все равно будь осторожна, — напутствовала меня женщина. Я согласно кивнула: куда уж нам без осторожности? В конце концов, это в моих интересах — вдруг эта агрессия заразна? Укусит меня их Лорд-Искатель, и я тоже начну бросаться на жриц и бить. Не то чтобы мне этого и без его укусов не хотелось, конечно...

С самой пострадавшей, матерью Эварой, я тоже поговорила. С матерью Жизель, с Владычицей Эльтиной, с матерью Миной — со знакомыми мне жрицами — у нее не было ничего общего. Это оказалась довольно сварливая женщина, обвиняющая меня даже не столько в ереси, сколько в попытке узурпировать Солнечный трон. Подобный бред удивил безмерно, потому что никакой трон в этой жизни мне был и даром не нужен, тем более, церковный. Но появились вопросы к Жозефине и Лелиане — какую-то странную они создают нам репутацию, если про меня болтают такое.

Настроение, поднявшееся было после встречи с лучницей из прошлого, снова упало. То, что представители Церкви будут мне не рады, было известно заранее; но такое открытое пренебрежение все же оказалось сюрпризом. Жрицы были готовы согласиться на любую помощь, кроме нашей, и разговор с матерью Эварой это только подтвердил. Создавалось впечатление, что кто-то все же поработал над образом Инквизиции, и совсем не так, как того хотелось бы. Снова подняла голову паранойя — такой разлад был бы очень на руку Корифею. Здравый смысл тихо и неуверенно говорил, что не может все в мире быть происками древнего магистра, но я его не слушала.

В свете этого очень хотелось всё-таки договориться — или хотя бы поговорить — с храмовниками. Не могли же рыцари Церкви связаться с тевинтерским магистром и жрецом Думата? Это не значит, конечно, что Лорд-Искатель захочет нам помочь, но попытаться стоит. Хотелось бы надеяться, что после тевинтерских храмовников наши станут для Корифея неприятным сюрпризом.

Остановился отряд рыцарей только часа через три. Дорога, по которой они ушли из Вал Руайо, вела вдоль побережья, весьма живописного, надо сказать; в этой точке от нее отходила заметная, хоть и не слишком широкая тропа, ведущая в небольшую бухту. Серые камни с легким снежным налетом придавали ей строгий вид, но летом здесь наверняка буйствовала зелень — даже сейчас вокруг тропинки то тут, то там попадались невысокие кустики самшита, а перед спуском к воде двумя стражами замерли кипарисы. Присыпанные снегом, они выглядели необычно и празднично, словно румяные яблочки под белой салфеткой. Храмовники вписывались в этот пейзаж не слишком хорошо, но явно и не собирались оставаться в бухте надолго, по крайней мере, лагерь разбивать не торопились. Я даже удивилась: чего ради вообще сделана эта остановка? Устать тренированные воины не могли, солнце еще только задумалось о закате и не слишком торопилось эти мысли осуществлять — самое то, чтобы продолжать путешествие.

Но у Лорда-Искателя на это было свое мнение, и осуждать его я не торопилась: хотят отдохнуть — и славно, мне же удобнее. Все-таки лететь весь вечер не пойми куда ради одного разговора, а потом возвращаться по темноте не хотелось; и это если не говорить о том, что у нас нашлись и другие дела в городе. А потом времени на рассуждения не осталось: сэр Дарран то ли отправился в караул, то ли просто прогуляться, но остался, наконец, один и не на виду у соратников. И, судя по тому, как мужчина поглядывал на небо, сделал он это не случайно. Разочаровывать старого знакомого я не стала.

— Добрый день, леди Алиена, — приветственно поклонился храмовник. Я отзеркалила его движение и согласилась:

— Добрый, наверно. Расскажете, что происходит? У меня в голове слабо укладывается храмовник, бьющий по лицу преподобную мать, и Лорд-Искатель, позволяющий такое. Да и все это…

Я не нашлась с определением демарша рыцарей Церкви и только неопределенно повела рукой. Но объяснять и не понадобилось: судя по лицу рыцаря, он тоже понимал мало, но одобрял еще меньше. И это тоже вызывало закономерный вопрос: что же он тут делает?

— Откровенно говоря, у меня тоже, — вздохнул сэр Дарран, невольно отвечая на мои мысли. — Происходит что-то странное, и я хочу разобраться. Лорд-Искатель не похож сам на себя. Конечно, я не могу сказать, что был хорошо с ним знаком раньше, но складывается впечатление, что слышал о совсем другом человеке. Но какими судьбами здесь ты?

— Полагаю, про Инквизицию вы слышали? — чуть кривовато усмехнулась я. Врать старому знакомому я не хотела, хотя нашему юному Ордену от Лорда-Искателя досталось отдельно. Рыцарь ожидаемо нахмурился:

— Разумеется, слышал. Неужели ты присоединилась к ней?

— Вроде того, — я прикусила губу и стянула перчатку. Сейчас я чувствовала себя почти виноватой, так осуждающе смотрел мужчина, но изменить все равно ничего не могла. Да и не стала бы. — Это действительно может закрыть Брешь, но мне не хватает сил. Ваш глава с нами общаться, насколько я слышала, не пожелал, маги, к которым мы хотели обратиться, вообще, похоже, вляпались в какую-то беду, я ещё не успела разобраться. А в нашем Круге осталось мало людей.

— Круг ещё действует? — чуть удивлённо уточнил сэр Дарран. Я кивнула, а потом отвернулась:

— Про Винн вы, полагаю, слышали. Первый Чародей Ирвинг был на Конклаве. Дядя Грегор постарел за это время… Близнецы уехали в Денерим, предложить королю помощь, и я их ещё не видела. В самом Круге только дети и старики, и несколько человек, которым некуда пойти. Но маги далеко расходиться не стали, мне обещали собрать отряд. И храмовники там же, их даже больше в Круге осталось. Но этого все равно недостаточно.

— Соболезную, Алиена, — рыцарь положил руку мне на плечо, и я снова кивнула, теперь благодарно. Сам сэр Дарран не так хорошо общался с магами нашего Круга, да и с дядей Грегором у них были чисто деловые отношения, но о моей дружбе с ними он знал.

А потом кусты едва слышно шелохнулись, треснула ветка, и на поляну вышел незнакомый мужчина, темнокожий и так коротко остриженный, что казался лысым. Он сурово поинтересовался:

— Кто это, сэр Дарран?

Я, едва увидев его, дернулась, но старый знакомый удержал и успокаивающим тоном озвучил очевидное:

— Это не Лорд-Искатель, леди Алиена, ни к чему переживать. Сэр Баррис, ты решил прогуляться после перехода?

— На горизонте показался корабль, — напряженно отозвался мужчина. Если поначалу он обращался только к собрату по Ордену, то теперь разглядывал меня. — Скоро Лорд-Искатель начнет собирать отряд.

— Корабль? — я вопросительно посмотрела на сэра Даррана. Тот со вздохом признал:

— Мы не знаем, куда отправляемся, но на корабле и не из гавани Вал Руайо. Тем не менее, Лорд-Искатель явно знает, что делает. Складывается впечатление, что у него все продумано.

— Не нравится мне, когда в такое сумасшедшее время у кого-то все оказывается продуманным, — я вздохнула и на секунду прикрыла глаза. Перед ними тут же возник образ Ее Величества, и я моментально вспомнила о вежливости: — Леди Алиена Кусланд, Белый Страж. И… теперь Вестница Андрасте.

— Это правда? — серьезно спросил сэр Дарран, перебив меня. Я на мгновение замялась — рассказывать всем окружающим честно, что не могла Андрасте явиться по мою душу, было не слишком правильно, учитывая, что легенду об этом Лелиана и Жозефина активно поддерживали. Но врать старому знакомому тоже не хотелось, так что я уклончиво ответила:

— Кто знает? Я не помню, кто помог мне выйти из Тени, но вряд ли многие на такое способны. В любом случае, я несколько задолжала Создателю еще со времен Мора, да и мир как-то жалко, мне в нем еще жить. Так что Брешь я точно планирую закрыть, а потом найти того, кто ее открыл. Я буду рада любой поддержке; но мне хватит, в принципе, и известия, что вы живы. Если понадобится помощь — зовите.

— Непременно, — кивнул старый знакомый. — Есть что-то, о чем нам следует знать?

Я на секунду задумалась, потом неуверенно перечислила:

— Война так и идёт, и воюющие не разбирают своих и чужих, так что если встретите храмовников и не согласитесь с ними, можете пострадать.

— Это правда? — в голосе сэра Барриса явственно чувствовалась горечь. Мне утешить его было нечем — те храмовники, что все еще воевали, и впрямь были не слишком адекватными, — и я снова уклонилась от прямого ответа:

— Слушать Искательницу Истины Кассандру Пентагаст они отказались. Короля Ферелдена, который призывал их сдаться мирно, тоже. Но вам, возможно, повезет больше.

— Лорд-Искатель сможет призвать их к порядку, — уверенно возразил темнокожий, упрямо сжимая зубы, и я пожала плечами:

— Возможно. Но это не единственная проблема: много разрывов Завесы, и чем ближе к Морозным горам, тем больше. Демонов вокруг них тоже много, мы ещё не всех переловили. Что ещё? О! — я внезапно вспомнила одну из главных моих тревог: — Активизировалась контрабанда лириума, Хартия из каждой щели лезет. И еще на поверхности появился красный лириум, и им тоже кто-то заинтересовался. Если вам попадется, держитесь подальше. Мередит сошла с ума и превратилась в статую из-за этой дряни.

— Спасибо, — кивнул сэр Дарран. — Про красный лириум мы запомним.

— Тогда мне, пожалуй, пора, — пробормотала я, прислушиваясь к звукам вокруг. С той стороны, где находились остальные храмовники, начали доноситься резкие, отрывистые команды; голос мне был незнаком, но я не сомневалась, что это Лорд-Искатель Люциус. С ним встречаться пока не хотелось, по крайней мере, не в потайной бухте и не после того, как я его выследила — это и обычного человека бы разозлило, как отреагирует нынешний командир храмовников, предсказать было сложно. — Сэр Дарран, во всем мире творится какая-то дрянь; может, это паранойя, но я не верю, что такая смена настроения вашего начальства — совпадение. Будьте осторожны.

— И ты, леди Алиена, — улыбнулся рыцарь. — Тебе это сейчас актуальнее.

Я кивнула и отступила на шаг назад, чтобы взлетать не перед самым носом мужчины. Сэр Баррис, увидев это, шагнул следом и напряженно спросил:

— Вы действительно хотите закрыть Брешь?

Я кивнула. Потом, решив, что этого недостаточно, протянула руку с меткой храмовнику. Ладонь кольнуло очередной искрой, теперь отчего-то сильнее, и я поморщилась.

— Это может закрыть Брешь, и я это сделаю, обещаю. Десять лет назад мне пришлось дать… что-то вроде обета — присматривать за тем, чтобы наш мир оставался в порядке. Как любой разумный человек, я понимаю, что в Тедасе я живу сама и живут мои друзья, поэтому если я могу помочь в этой войне, стоит это сделать. А еще эта метка напрямую связана с Брешью, и если та снова начнет раскрываться, метка убьет меня первой. Выбирайте любую из этих причин, они все правдивы.

— Десять лет назад ты была ребенком, — заметил сэр Дарран, впрочем, без особого недоверия в голосе. Просто информировал на случай, если я забыла. Но с моей памятью все было не настолько плохо, так что я только кивнула и пояснила:

— Я умирала. И выбор был — либо пообещать, либо умереть. Выбор без выбора.

Мужчина согласно кивнул, словно и не ожидал от меня ничего другого, а потом велел:

— Уходи, леди Алиена. Сомневаюсь, что Лорд-Искатель будет тебе рад.

— Мы должны убедить его, — сэр Баррис отступил, давая мне возможность пройти, но твердости не растерял. Сэр Дарран снова кивнул:

— Это так. Но это наша забота.

— Если Инквизиция или я лично сможем чем-то помочь, — вмешалась я, — напишите сразу. Иногда излишняя самостоятельность — большая проблема, чем любые враги, уж я это точно знаю.

Сэр Дарран рассмеялся, но как-то невесело, зато согласился сразу. На этом я с чувством выполненного долга все-таки отправилась в обратный путь, всеми перьями чувствуя удивленный взгляд темнокожего храмовника. Может быть, не стоило так открыто демонстрировать свои возможности, но не только леди Ванда разучилась прятаться: меня пребывание в Тевинтере тоже поменяло. Пусть не все свои способности я выставляла там напоказ, и все же привыкла чувствовать себя скорее магом, чем нет. Снова привыкнуть к тому, что здесь статус мага больше помешает, чем поможет, было сложно.

Но подобная мелочь поменять мое настроение не смогла. Пусть встретили в Церкви нас неласково, но мы, по крайней мере, закрыли этот вопрос, так что можно выкинуть его из головы. Получили пару приглашений, из которых, по словам Кассандры, можно было извлечь выгоду, и все-таки поговорили с храмовниками — хоть и не с Лордом-Искателем. В общем и целом, поездка оказалась не такой уж бесполезной, как я ожидала.

---

1) аналог «французских»

Вернуться к тексту

2) Люкарна — оконный проём в скате крыши, обычно чердачной, или куполе, с вертикальной рамой, закрытой по бокам и сверху.

Вернуться к тексту