Пение Огня (джен)

Шаловливый ветерок трепал длинные, тонкие травинки, шуршал густой листвой деревьев и дразнил бедных пчел, беспомощно пытавшихся сесть на цветы, чтобы собрать нектар, но хоть и не сильный, однако очень озорной поток воздуха сдувал их в сторону и полосатым труженикам приходилось начинать все с начала.

Я хихикнула, глядя на это маленькое представление, устроенное ветром будто специально для меня. Задрав голову к ясному, голубому небу, с редкой проседью белоснежных облаков, я умиротворенно вздохнула, не желая думать ни о чем и не позволять тревоге пробудиться вновь.

Ведь Оган так и не вернулся с тех пор, как улетел ночью.

Воспоминание о нем заставило меня помрачнеть. Обеспокоенно закусив губу, хоть и старалась не позволять подобным думам заполнить мою голову, я все же задавалась вопросами: куда Оган улетел? Когда он вернется?

И вернется ли вообще?

Задумавшись, я случайно выпустила кольцо кошика и оно хлестнуло по руке, да с такой силой, словно меня облили кипящим маслом. Взвизгнув, я отбросила прочь только что начатую корзину и тряся рукой, едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. Слезы так и наворачивались на глаза. Ух, как больно…

Поднеся к лицу предплечье, я вгляделась в ярко-алую полосу, почти до крови оставленную голой ветвью неудавшейся корзины, а затем перевела взгляд на замотанную ладонь и снова закусила губу.

Проснувшись по обыкновению ранним утром, — пусть и не спала почти всю ночь, — я обнаружила себя лежащей у очага, но не это было самое страшное. А то, что моя ладонь лежала в пепле, почти полностью зарывшись в нем.

Я тут же буквально выдернула ладонь и надолго застыла, не веря своим глазам и рассматривая ее со всех сторон.

Ожога не было. Ни малейшего. Только покраснение.

Как странно…

Сильно сомневаясь, что глаза мне не врут, я старалась найти этому вполне правдивое объяснение и впрочем, нашла, насколько бы невероятным произошедшее мне не казалось. Возможно, я как раз таки и проснулась от того, что моя рука оказалась в нише… Наверное, я случайно положила ее туда незадолго до пробуждения… А ожога не получила потому, что огонь уже едва тлел в середине, а по краям пепел был только теплым, что и спасло кисть моей руки от волдырей, наградив всего лишь слабым покраснением. Да, скорее всего, так оно и было… А как же еще? Я же не дракон, чтобы огонь меня не трогал, в самом-то деле…

После случившегося я смазала ладонь целебной мазью и замотала ее плотной тканью, а чтобы не навредить лишний раз, старалась вообще ею не пользоваться. И собственно из-за этого, была сегодня очень неуклюжей.

И плести корзинки имея только одну рабочую руку, было не самой лучшей идеей. И если совсем честно, то очень даже глупой.

Поморщившись от боли и жжения в разбухшей полоске с выступающими капельками крови, я размотала ладонь и невольно улыбнулась, увидев, что уже все зажило. Даже следа не осталось. Все-таки, мне очень повезло. Проснись я хоть парой минут позже… Так легко бы уж точно не отделалась.

А травы из которых сделаны целебные мази и настойки и вовсе творят чудеса.

Достав из другой, сделанной позавчера корзинки глиняный горшочек с мазью, щедро смазала полоску прохладной густой жидкостью и крепко обмотав полоской ткани, невесело вздохнула. Ну вот, дважды умудрилась повредить самой себе.

Наверное, это от беспокойства.

Сидя на земле в окружении цветов, лугов и костей древнего дракона, а так же массивных, достающих до самих небес скал, я чувствовала себя… немного потерянной.

А без Огана здесь было и вовсе очень одиноко.

Сведя брови у переносицы, я рассматривала это дивное место, живое, просто поразительное, но какое-то пустое, будто картина, написанная без души и не понимала, как Оган жил здесь так долго. Совершенно один, без кого-либо…

И в его отсутствие пустота и одиночество ощущались особенно остро. Может, это только потому, что его здесь нет? Когда он был рядом, я так себя не чувствовала…

Вскочив, я бесцельно прошлась и замерла, с трудом подавляя в себе желание немедленно уйти отсюда. Заломив руки, в нерешительности уставилась перед собой, а затем огляделась вокруг, словно искала подсказки, ответа или хоть чего-нибудь, что даст мне знать, как поступить дальше.

Может быть, мне стоит пойти прогуляться? По пещерам? Или лучше не стоит?.. Наверное, все-таки не стоит. А то мало ли, вдруг Оган как раз-таки там и находится? И выслеживает того страшного зверя, что вторгся сюда под покровом ночи?.. И если я туда полезу, то могу помешать ему. Или еще хуже — пострадать. Мало, что ли, мне и этих двух случаев? Нет, уж спасибо. Я лучше тут… Как-нибудь сама управлюсь со скукой.

Сев на цветущее бревно у моих ног, я подперла рукой щеку и кусая губу от растущих внутри сомнений, бестолково таращилась на долину, живущую своей жизнью и как-будто не касающуюся меня, оббегая стороной, словно я чужая… И совершенно не знала, что мне делать.

Мыслей в голове было превеликое множество. Но чем больше их было, тем больше я в них запутывалась и тем дальше отходила от истины, все время ощущая себя так, словно что-то упускаю. Что-то, что лежит на поверхности, что-то видимое глазу, но почему-то никак не идущее в руки… Выскальзывающее меж пальцев каждый раз, когда я ухватывалась за него. Что же я упустила?

Этот вопрос не давал мне покоя. Мучил, изводил, терзал… И не давал ответа, что я так упорно искала день за днем.

Почему я все время ощущаю себя так, будто нахожусь на грани чего-то нового, неизведанного, но в то же время очень знакомого, словно уже сталкивалась с этим когда-то?.. Но когда?

С силой тряхнув головой, я положила руку на лоб, чувствуя, что вот-вот расплачусь и пересев на землю, оперлась спиной о ствол зеленеющего дерева и от нечего делать принялась плести венок, мыслями находясь далеко отсюда. Вернее здесь же, но смотрела совсем в другую сторону. В сторону черепа, что изумрудно-белоснежной горой высился над всей долиной, гордо и неприступно. Сколько же тайн ты хранишь в себе? Сколько секретов ты прячешь в своих костях, о Великий Драконий Предок? Поведаешь ли ты мне о них когда-нибудь или навсегда укроешь от людского взора, денно и нощно оберегая их даже после своей смерти?

Разумеется, эти вопросы так и останутся без ответа. Кому было на них отвечать? Книги молчали, пряча правду между строками. Оган же и вовсе, кажется, не собирается ничего говорить, иначе стал бы он тогда вырывать страницы? Нет, не стал бы.

Что же ты прячешь от меня, Оган? И почему?

Неужели все настолько страшно? Неужели правда так плоха, что рассказать мне ее ты боишься и потому, молчишь?

Криво улыбнувшись, я сосредоточилась на плетении венка, мыслями, однако, снова устремляясь куда-то высоко, кружась вокруг долины и атакуя ее хищной птицей, выпустившей когти в поисках добычи. В моем же случае, в поисках истины.

Было бы здорово, отправься я исследовать пещеры и тоннели вокруг долины. Хоть какое-то занятие. Уж лучше, чем сидеть часами напролет под палящим солнцем в легком, колышущемся при каждом движении ветерка светло-зеленом платье, сливающемся с травой, изобилующей вокруг и босая, с распущенными волосами, завязанными по две косички за ушами, открывающими лицо и оголяя шею. Свое, так полюбившееся мне алое платье я недавно выстирала и повесила сушить на одном из деревьев, что были ближе всего к черепу дракона и даже отсюда могла видеть, как оно едва движется под порывами ветра, выделяясь ярким, красным пятном посреди бесконечного зеленого ковра, упирающегося в песчано-серые скалы.

Интересно, откуда Оган все это взял, подумала я вдруг. Откуда здесь одежда, книги, столы и стулья и все остальное? Где он все это нашел? Собирал в течении жизни? Стало быть, он все же когда-то покидал долину… Иначе откуда тогда все это здесь? Не само же собой появилось, в конце-то концов…

Надо будет спросить у него, когда он вернется.

Я отвела взгляд.

Если вернется. Оган никогда не задерживался так надолго. Уже за полдень, а его все еще нет.

Ну не может же он оставить меня здесь одну, пронеслась в голове испуганная мысль, плавно перерастающая в паническую. Он же знает, что я тут абсолютно одна и совершенно не представляю, что мне делать дальше, если его вдруг… Так, не думай о плохом. Все обязательно наладится, вот увидишь. Просто ему нужно время… Только и всего.

Повесив на иссохшую, корявую ветвь готовый венок, я взялась за следующий, но остановилась почти в самом начале, невидящим взглядом смотря на нежно-голубые, мелкие цветочки в моих руках.

Желание убраться отсюда стало только сильнее.

Вдруг я вспомнила, как позавчера, воспользовавшись картой, найденной среди множества других… как их там… свитков, лежащих в отдельном сундуке подле полок с книгами, который я не сразу заметила из-за его цвета, сливающегося со стенами пещер, пробралась в тоннели, предупредив Огана, что хочу немного прогуляться и убедив его, что имея под рукой карту подземелий, уж точно не заблужусь и постараюсь успеть к ужину, отправилась таки исследовать лабиринты пещер и переходов, кажущихся бесконечными.

Я решила заняться этим не только потому, что мне было очень интересно, но еще и потому, что я хотела отвлечься. Пять часов корпения за книгами давали о себе знать. Шея затекла, спина ныла с непривычки подолгу сидеть, а глазам просто катастрофически не хватало свежего воздуха.

Так я и оказалась в пещерах, с любопытством кладоискателя таскаясь с одной в другую, надеясь найти что-то интересное, ну и дать волю фантазии, которая весьма разыгралась после прочтения познавательных произведений, о которых я и мечтать не смела.

Уж не знаю, намеренно или нет, но я добралась до того самого места, с которого все и началось. И увиденное меня поразило.

Алтарь не показался мне мертвым куском камня, будто нарочно выдолбленном здесь в форме вытянутого круга, с выемкой посередине. Он был живым, быстро и уверенно обрастающим травой, чему очень хорошо способствовал свет, лившийся из отверстий в потолке, откуда во время дождей еще и наверняка капала вода. Так что удивляться тому, что здесь вообще хоть что-то росло, не приходилось.

Я хорошо помню, как провела пальцами, а затем и всей ладонью по поверхности Алтаря и что почувствовала в этот момент.

Это был огонь. Всепоглощающий и смертоносный.

Он давал жизнь, но в тоже время приносил смерть…

Мои пальцы буквально обожгло несуществующим пламенем и я поспешила уйти оттуда.

И почему-то снова не удивилась и не испугалась. Словно была готова к такому и знала, с чем придется столкнуться. Неужели я так быстро ко всему привыкла? Нормально ли это? Или может, все дело в моей непонятной любви к драконам? Должно же быть этому объяснение…

Однако, хоть ощутимое на Алтаре и обеспокоило меня, вновь зародив чувство некой догадки, не успевшей толком созреть и рассеившееся из-за моей невнимательности, возвращаться в долину я не спешила, вместо этого выйдя на тот самый утес, стоя на котором впервые увидела плещущийся вокруг острых, как пики скал, могучий и очень непредсказуемый океан.

Я стояла посреди голого камня, обдуваемого ледяными ветрами и придавливаемого сизым небом с хмурыми тучами, будто бы падающими, попросту обрушивающимися на темную воду.

Оказавшись среди тусклых красок и блеклых цветов, я в который раз поразилась пестрости и уникальности Драконьей долины и самому ее существованию. А еще тому, что, оказывается, за толстыми и прочными горами, где покоились кости Великого Предка, все еще была зима, не спешащая снимать корону и уступать свои земли проказнице-весне.

И тогда же я поняла, насколько ничтожно мало прошло времени с тех пор, как меня опустили в лодку и отправили плыть по реке, распевая Обрядную песню, чьи слова лились над черной водой, едва-едва пробужденной от зимнего сна и призывали того, кого я в скорости назову мужем и больше никогда не увижу родного дома, унесенная в новый мир в когтях дракона.

Я ощутила тоску. Настолько острую, сильную, пронизывающую тело до обледенения, что захотелось сжаться в комочек и завыть. В голос. Громко и отчаянно. До хрипоты. До онемения в костях. До изнеможения.

Но я осталась стоять и была неподвижна, молча глотая слезы, и стояла так до тех пор, пока это чувство не прошло. Я смотрела вдаль, на бесконечно тянущийся горизонт и меня тянуло к нему, звало, просило придти… Кто-то… Или что-то…

Покачав головой, я отступила назад, яснее ясного осознавая только одно: со мной что-то не так, со мной что-то происходит!..

Назад я возвращалась обессиленная и какая-то опустошенная. Мне не хотелось ни есть, ни спать, ни пить. Только лежать и бестолково пялится в потолок, не думая ни о чем. Да я и не смогла бы, потому что в тот вечер у меня ужасно разболелась голова. Она буквально раскалывалась от боли.

И боль была такой, будто что-то рвалось наружу, пробивалось сквозь путы хаотичных мыслей, перепутавшихся между собой, но что-то мешало ему, не позволяло выйти… Удерживало внутри. И не отпускало.

Особенно сильно боль отдавалась в затылке. Будто меня несколько раз ударили о камни и оставили умирать с зияющей дырой в черепе, которую ничто не могло залатать или исцелить.

Если говорить проще — это была агония. Жуткая и нестерпимая.

Ну, а когда я наконец забылась тревожным сном, мне снились странные сны…

Впрочем, сегодня они мне тоже снились. Правда в этот раз, это было приятное сновидение и в нем я видела свою маму, напевающую мне мою любимую колыбельную.

Тепло улыбнувшись, я отложила уже третий по счету венок и всем своим существом погружаясь в тот дивный сон, тихо запела, вспоминая лицо матери и ее нежные, полные трепетной любви глаза, сияющие от этого светлого чувства и убаюкивающий меня тихой колыбельной, что лилась в тишине ее голосом.

Баю, баю, бай…

Ветер, ветер улетай

И до самого утра,

Я останусь ждать тебя…

Баю, баю…

— Что это за песня?

Сначала я решила, что мне всего лишь послышался его голос, но когда я вскинула голову и увидела Огана, стоящего в нескольких шагах от меня, вполне живого и настоящего, тут же подскочила, роняя незаконченный венок и не сразу подобрав слова, воскликнула:

— Оган! Ты вернулся! — и с большим трудом справившись со своей неожиданной для себя самой радостью, испытывая за нее смущение и легкий стыд, уже спокойнее спросила. — Где ты был?

Оборотень помялся, прежде чем ответить и я заметила как он неосознанно коснулся своего плеча, на котором красовалась неглубокая рана, уже успевшая покрыться тонкой корочкой.

— Искал кое-кого, — ответил он наконец, а я, не совсем понимая, зачем это делаю, подошла к нему и осторожно, бережно коснулась раны, слишком широкой для царапины, будто оставленной острыми когтями какого-то животного.

— Того зверя, что забрел к нам ночью? — тут же спросила, сама думая о том, что такую рану, хоть и не глубокую, стоило бы промыть и смазать, а то мало ли, что там был за зверь и какими силами он обладает. Может ведь и убить, если в нем был яд. А что я буду делать тут одна, если с Оганом что-то случится? Не хотелось бы такого…

Осознав, что тишина слишком затянулась, я посмотрела ему в глаза и увидела, что он за мной наблюдает. Всматривается в мое лицо, будто бы любуясь и в то же время, словно желая его запомнить.

«А он красивый, " подумала я вдруг и порозовев от собственных мыслей, поспешно спросила, скрывая за словами свое смущение:

— Что?

Он открыл уже было рот, чтобы что-то ответить, но мы оба отвлеклись на вспыхивающие линии огня на его груди, а я восхищенно застыла, впервые видя их так близко и ощущая исходящее от них тепло.

Поддавшись сиюминутному порыву, я попросила, снова заглядывая ему в глаза:

— Можно?

Оган продолжал смотреть на меня, ничего не говоря и я решив, что он не имеет ничего против, медленно и осторожно, с толикой страха и непонятного возбуждения вытянула ладонь, одновременно испытывая желание дотронуться до них и отдернуть руку, пока еще не поздно.

Линий становилось все больше, они шипели и разрастались, сияя все ярче и завораживали золотисто-алыми всполохами, похожими на брызги жидкого пламени, проникающими под кожу или наоборот, выступающими из-под нее.

— Это всегда так?.. Ты хочешь обратится в дракона? — задала вопрос я, не в силах оторвать взгляда от линий, что уже спускались к пальцам и поднимались к шее, замерев на подбородке всего на какую-то долю секунды. Мои же собственные пальцы тянулись к ним, не испытывая ни страха, ни боли, только тепло и немного робость, как при знакомстве с чем-то новым и доселе неизведанным.

Вдруг его ладонь накрыла мою и линии погасли, темнея и стремительно впитываясь в кожу, пока совсем не исчезли.

— Ты обожжешься, — сказал Оган, обходя меня.

— Но… — попыталась возразить я, расстроенная тем, что он остановил меня. Ну почему именно сейчас? Я же почти прикоснулась к ним! Еще бы чуть-чуть и…

— Я не помешал? — услышала я и уставилась на Огана с непониманием и нарастающей растерянностью. У него изменился голос? С чего бы это вдруг? Оборотень смотрел куда-то мне за спину и резко обернувшись, я растерялась окончательно.

Позади нас стоял еще один мужчина, внешне очень похожий на Огана, но выше и крупнее телом. Он казался старше и сильнее, с перемотанной вокруг бедер рваной тканью и на босу ногу, как если бы и сам был из рода дракона.

Я вытаращилась на него, как на привидение, глупо хлопая глазами и открыв рот, потеряв дар речи от такой неожиданности, которую даже и вообразить себе не могла. Сам же незнакомец, кажется, ничуть не был удивлен. Смотрел открыто, с любопытством и как будто изучающе, словно приглядываясь ко мне в поисках чего-то, что знал только он сам.

— Да, ты прав… — произнес он задумчиво и немного рассеяно. — А она и вправду… — Тут он охнул и смолк, потому что подошедший Оган несильно, предупреждающе ткнул его кулаком в плечо и пару секунд они смотрели друг другу в глаза, словно переговариваясь мыслями, не обличая их в слова.

Я же вопреки собственной растерянности, почувствовала укол раздражения, успев понять: от меня опять что-то скрывают. Это уже начинает надоедать.

Они повернулись ко мне и видя мою растерянность, мужчина улыбнулся белозубой улыбкой, а сам Оган произнес, наконец решив хоть что-то пояснить:

— Ярина, я хочу познакомить тебя с моим братом. — Он откашлялся и продолжил. — Ярина, это Азер. Азер, это Ярина.

Мое замешательство достигло апогея и только поэтому, вместо ответного, вежливого приветствия я едва не вскрикнула:

— У тебя есть брат?! Почему ты мне ничего не сказал?!

— Потому что мой брат не отличается разговорчивостью. И любит хранить секреты, — ответил за него сам Азер и подойдя ко мне, поцеловал тыльную сторону ладони, заговорчески улыбаясь, а я вдруг покраснела. — Давно мечтал с тобой познакомиться, Ярина, — и притворно вздохнул. — Но братец считал, что еще рано.

Он отошел, а я озадаченно уставилась на свою ладонь, вертя ее и так и сяк. Зачем он ее поцеловал? Это что, какой-то заморский способ приветствия? Впервые о таком слышу… и вижу тоже.

Оторвавшись от своей руки, я спрятала ее за спину и переводила взгляд с одного на другого, все еще находясь под впечатлением от внезапного знакомства, что обрушилось на меня, как снег на голову. Одна моя половина искренне изумлялась их сходству, подтверждая, что они действительно братья, а другая никак не могла взять в толк, что происходит. У Огана и в самом деле есть брат? Но почему он молчал об этом и когда собирался рассказать?

Я уже хотела было спросить напрямую, но предупредив мои намерения, заговорил Азер, ложа руку на плечо Огана и отворачивая его от меня:

— Давай дадим твоей Невесте немного придти в себя, а сами пока поговорим. Нужно кое-что обсудить. — Последнее он сказал уже серьезным тоном, хоть и продолжал безмятежно улыбаться. Оган кивнул и добавил, посмотрев на меня:

— Ярина, ты не могла бы ненадолго оставить нас одних?

— А… хорошо… — ответила я и заправив за ухо выбившийся локон, развернулась и побрела прочь, по-прежнему находясь в легкой прострации. Добравшись до корзин, я собрала их, сложила внутрь заготовки и не совсем зная, чем заняться, направилась к яблоневой роще, еще утром собираясь набрать фруктов, но передумала, взявшись за плетение кошиков.

Переступая через тонкий ручеек, я обернулась на двух оборотней-драконов, торопливо шагающих обратно в подземелья, видимо решив обсудить свои дела там и нахмурилась, провожая их взглядом.

У меня все еще не укладывалось в голове, что у Огана есть брат. И в самом деле, это было очень неожиданно. Не приди он сюда сам, я бы ни за что не догадалась о его существовании и даже не подумала бы о таком повороте судьбы. Ух… Кто ж знал…

Обойдя заросли терновника, я подобрала подолы платья и ступая по густой траве, утопая в ней чуть ли не по щиколотку, наконец дошла до яблоневой рощи. Но вместо того, чтобы войти, замерла подле нее и бессмысленно таращилась на кривоватые ветви, щедро усыпанные спелыми плодами, готовыми вот-вот упасть мне под ноги.

Удивление после встречи оказалось слишком сильным, чтобы пройти быстро и бесследно.

У меня снова начала болеть голова.

Поморщившись от неприятной боли, я заставила себя отбросить все мысли и решительно шагнула внутрь, скрываясь в прохладе тени и приступила к сбору фруктов, намереваясь сразу после этого вернуться обратно в пещеры и приготовить пирог с яблоками, какой испекла еще вчера, угостив им Огана… Может, сделать его и сейчас? Хм, почему бы и нет? Моего дракона и… Ой… Драконов долго не было и они наверняка голодны. Нужно их обязательно накормить, хотя бы пирогами с травяным чаем. Это конечно не мясо, но я что-то не видела, чтобы Оган принес с собой тушу оленя или хотя бы белки, которые всегда есть к завтраку, а значит сегодня он не охотился. И уж тем более голоден. Не говоря уже о его брате. Интересно, где он был все это время? И почему не показывался на глаза?

Темно-красное яблоко выпало из моих рук от пришедшей в голову мысли. А что если?.. Но я тут же отбросила ее. Нет, это не он. Я бы поняла сразу. Азер не может быть тем зверем, что посетил нас ночью. Это же просто бред! Да и Оган бы его не пропустил… В конце концов он его брат и не причинит никому вреда. Ни мне, ни тем более самому Огану. Да и то, что укрылось в подземельях, было очень… злое. А от Азера я ничего подобного не почувствовала. Напротив, он был очень мил, даже руку мне поцеловал. Непонятно только, зачем. Неужто и вправду какой-то особый вид приветствия? И в каких это краях он его увидал?

Кое-как примирившись с самой собой, я добралась до черепа дракона, ставшего мне новым домом и взобравшись наверх, взялась за приготовление, стараясь сделать все как можно быстрее, то и дело поглядывая в своеобразные, естественные оконца, ожидая, когда они придут. Но и их почему-то все не было и не было…

И когда уже все было готово, они так и не появились. О чем же они так долго говорят?

Обеспокоившись их долгим отсутствием, я немного подумала и решила сама к ним сходить. Можно было, конечно, этого и не делать, но радушие хозяйки не позволяло мне остаться в стороне. У нас в деревне всегда считалось, что гостя в первую очередь стоит посадить за стол и лишь потом спрашивать, по что он пришел…

Придя к такому выводу и снова поморщившись от головной боли, я завернула горячие пироги в плотную ткань, сложив в корзину вместе со свежесваренным чаем в кувшинах, накрыла ее скатертью, и со вздохом направилась угощать гостя и кормить настоящего хозяина этой долины. Путь мне предстоял хоть и не долгий, но трудный, через ручьи и заросли. Как бы все не остыло…

По дороге я тихо напевала себе под нос любимую мамину колыбельную, просто желая скоротать время и когда уже вошла в подземные переходы, надеясь, что они не ушли слишком далеко, вдруг споткнулась, осознав одну пронзившую меня словно стрела, вещь: мама никогда не пела мне эту песню.

Потрясенно замерев, я смотрела перед собой не веря собственному осознанию. Как это не пела? Что значит… Но если не она, то кто…

Раздавшиеся откуда-то слева голоса заставили меня вздрогнуть и придти в себя, отвлекаясь от занимавших мою голову мыслей. Глубоко вздохнув, слыша как бешено бьется в груди испуганное сердце, я нервно сглотнула и пообещав себе разобраться с расшалившейся фантазией попозже, вытворяющей в последнее время нечто поистине странное, я уже хотела было сделать шаг, но почему-то замерла, прислушиваясь к их словам.

— И что будем с этим делать? — голос явно принадлежал Азеру. Такой же серьезный, как и при разговоре с Оганом в долине. — Так оставлять это нельзя. Ты же это понимаешь?

— Понимаю. Думаю, мы справимся, — ответил Оган грубо, словно его что-то злило, даже выбешивало. И вряд ли был это его брат.

Я тоже почувствовала злость, только уже на саму себя. Подслушивать не хорошо, сейчас же что-нибудь скажи и… и просто войди. Я открыла рот…

— Хорошо, — задумчиво произнес Азер и послышался какой-то невнятный шорох. — А что насчет твоей возлюбленной Невесты? Когда ты собираешься раскрыть ей правду?

…и тут же закрыла.

— Она не… — Оган запнулся, а я опять вытаращилась, только уже на стену. Кто я?..

— Не обманывай. Я же не слепец. Удивлен, что она еще ничего не поняла. — Азер говорил с насмешкой, но не злой, а такой, какой старшие братья обычно дразнят младших. — И кстати, тебе не кажется, что она чем-то обеспокоена?

— Я заметил.

— И чем-то напугана, — будто испытывая брата, добавил Азер. — А еще, она выглядит болезненной.

В наступившей тишине отчетливо раздалось змеиное шипение. Это Оган так шипит?

— Я знаю, — коротко ответил оборотень, словно с трудом сдерживал себя. — Но она еще не привыкла ко мне. И я не хочу, чтобы она чего-то боялась. Подожду еще немного.

— Ага… То есть ты пока не собираешься рассказывать ей, что она тоже от крови дракона?

Я резко выпрямилась и пошатнулась. Холодок скользнул вдоль спины, ноги будто одеревенели. Пальцы сами собой разжались и корзина рухнула мне под ноги. Кувшин вдребезги разбился и подостывший чай разлился по земле, поблескивая зеленоватым цветом на слабом свету. За стеной раздались шорохи и чьи-то быстрые шаги.

Взгляд был устремлен прямо, а в голове царила звенящая пустота.