"Мы друг другу даны" I часть (джен)

Оказавшись снаружи, Джордж увидел творящийся вокруг хаос. Повозка, запряжённая фестралами… будь он проклят, что видит их… рухнула на обочину. Одно из колёс повозки отвалилось, и оттуда посыпались ящики с гранатами. Кучер смотрел в другую сторону, его лицо было бледным.

— Я пытался затормозить… Я не смог… Я не мог…

— С ДОРОГИ! — рявкнул Джордж, продираясь сквозь толпу, протискиваясь между потрясённой Андромедой и плачущим Тедди.

Альф лежал возле входа в лавку Олливандера, глаза его были закрыты, лицо посерело. Для Джорджа в тот миг всё было кончено.

Потом голубые глаза медленно открылись, явно испытывая боль, дрожащий голос прошептал:

— Со мной всё в порядке, дядя Джордж…

Ужас и облегчение охватили его, Джордж упал на колени, отчаянно дёргая на себе волосы.

«Только не ори на него… Только не ори» — пронеслось у него в голове. Он слишком хорошо помнил, как боялся родительского гнева чуть ли не больше, чем собственно самих травм, будучи ребёнком. И где-то подсознательно он помнил свой разговор с Фредом, и как тот говорил о неуверенности в себе Альфа.

Молли уже была рядом и отреагировала как и обычно в подобных случаях, позволив гневу выплеснуться наружу.

— Чем ты только думал, Альфред?! — заорала она, ударив его по лицу и плечу. — Ты мог убиться!

Джордж тут же вскочил, чтобы защитить племянника, который принимал удары, пытаясь защитить что-то маленькое и завёрнутое в чёрное рядом с ним.

— МАМА! ОТВАЛИ ОТ НЕГО! — грубо крикнул он. — Дай ему слово сказать!

— Ты не должен выпускать его гулять… Он должен быть наказан, иначе он кончит как твой брат… — Молли начала плакать.

Ему помог Рон, благослови его господи… Который оттащил её от Джорджа, иначе бы он точно сорвался:

— Давай, мама, дай Джорджу самому всё уладить… Пожалуйста, мам… Пойдём, я напою тебя чаем с хересом… Всё будет хорошо.

Андромеда бормотала оправдания:

— Он просто сорвался с места… Я не успела его схватить.

Кто-то за его спиной принялся успокаивать её. Джордж сделал глубокий вдох, весь его гнев растаял под страдальческим взглядом Альфа.

— П-прости! — он резко выдохнул, пытаясь взять себя в руки. — Я д-должен был! Его б-бы раслющщ-ило!

— Всё в порядке… — Джордж успокаивающе поглаживал племянника по щеке, с облегчением ощущая тепло по всему телу. — Всё в порядке, Альфред, я не злюсь. Что случилось? Кого бы расплющило?

Черный комочек, который прикрывал Альф вдруг зашевелился. В тот же миг, невероятно белокурый мальчик с бледной кожей, голубыми глазами и дрожащими губами со страхом посмотрел на него.

— Мама? — он всхлипнул, крепче прижимаясь к Альфу. На вид мальчику было не больше двух.

Альф продолжил, глубоко вздохнув.

— Я увидел повозку… — сказал он, вытирая нос, — Мы с Тедди как раз переходили дорогу с его бабушкой. А потом этот мелкий… его мать звала с той стороны улицы… откуда-то… и он пошёл её искать… побежал прямо под колёса … времени не было… я был ближе всех…

«Мерлин всемогущий! Я чуть было его не потерял!» — Джордж закрыл глаза на какой-то миг, потом наклонился и поцеловал Альфа в макушку. — Я не злюсь, — мягко повторил он. — Я просто испугался, что потеряю тебя навсегда, но я не злюсь. Я бы и сам поступил также, — прошептал он.

Альфа накрыло волной облегчения, глаза наполнились слезами, но не успел он ничего ответить, как раздался чей-то голос.

— Мальчик МОЙ! Где мой мальчик! С дороги!

Сквозь толпу к ним продрался Драко Малфой.

Люди начали потихоньку расходиться, видя, что никто особо не пострадал. Джордж взглянул на до смерти перепуганного Драко и почувствовал невольную симпатию к нему, впервые за всё время. Малыш сразу же протянул к нему ручки, а Драко схватил его на руки со звуком, который можно было опознать, как едва сдерживаемый всхлип.

Джордж так и остался стоять на коленях рядом с Альфом, и ждал, что Драко обвинит их в нападении на своего наследника и пригрозит ему судебным разбирательством. По крайней мере, Люциус уж точно бы так поступил.

Несколько минут Драко был занят, успокаивая ребёнка:

— Ну вот и всё, Скорпиус… Всё в порядке… Всё будет хорошо… Ты зачем побежал через дорогу, малыш? — он успокаивал ребёнка, совершенно не проявляя привычного Джорджу высокомерия.

— Меня мама позвала, — всхлипнул мальчик. — Я ведь должен идти, когда мама зовёт, — медленно ответил он.

Взгляд Малфоя стал очень злым.

— Панси! — пробормотал он себе под нос, и, снова обратился к мальчику. — Мама не должна была оставлять тебя без присмотра.

Джордж не завидовал Панси в девичестве Паркинсон в тот момент.

— Уизли, — холодные серебристые глаза Драко оценивающе прошлись по нему, — это и есть мальчик Фреда, я полагаю?

— Альфред, — представил его Джордж. — Альф — это мистер Драко Малфой. Это его сына ты спас, — Джордж подчеркнул в своей речи последнее слово.

К его шоку, Малфой прижал руку к сердцу и поклонился Альфу:

— Я твой должник, Альфред Уизли. Спасибо.

Альф растерянно кивнул:

— Рад был помочь, сэр.

Теперь Драко снова смотрел на Джорджа.

— Я был рад за тебя … когда услышал… — сказал он напряжённо, — когда услышал о сыне Фреда. Можешь мне не верить, но это — правда.

Джордж был слишком сильно потрясен последние пятнадцать минут, и просто принял слова Драко без всяких ехидных комментариев. К тому же, хватило одного взгляда на его лицо, когда тот понял, что его сын спасён. Очень похожие чувства испытывал и сам Джордж к Альфреду. Любой человек, так сильно любящий своего ребёнка, не может быть совсем уж плохим, не так ли?

— Спасибо, — тихо ответил Джордж. Он увидел женщину на другом конце улицы… Панси… он заметил её нетвердую походку. Похоже, она была пьяна…

Бедный Драко.

— Я думаю… твоя жена… э-э… ищёт Скорпиуса, — негромко сказал он.

Взгляд Драко, на редкость собранный и серьёзный, вдруг стал обречённым.

— Сговорённые родителями браки по расчёту, Уизли, — коротко проговорил он. — увы, не то, чем кажутся, — он взглянул на макушку своего сына, и лицо его смягчилось, — но и тут есть свои плюсы, полагаю, — он вздохнул. — Как бы то ни было… я твой должник, — он отвернулся и пошёл к жене.

Джордж застыл на месте и протянул руку Альфу, который даже не двинулся, чтобы взять её; его племянника всё ещё трясло:

— Давай, Альф… Я ведь уже сказал, что не злюсь, — Джордж кашлянул, — и я обещаю, что бабушка к тебе и близко не подойдёт.

Губы у Альфа дрожали:

— У меня рука болит, дядя Джордж. Очень сильно, — тихо признался он.

«Чёрт побери! Как я мог такое не заметить!»

Джордж быстро присел рядом с ним:

— Где, Альф? Покажи.

Альф убрал правой рукой свою мантию с левого предплечья, которое было выгнуто под неестественным углом. Плохо.

Джордж осторожно дотронулся до левой руки Альфа, тот взвыл, сильно кусая губы:

— Боже! — воскликнул Джордж, надеясь, что голос его звучит успокаивающе, а не испуганно. Он осторожно ощупал руку, и был готов поклясться, что нашёл, как минимум, два перелома в предплечье и один между локтём и плечом. Альфа уже трясло по полной от сильнейшей боли.

Тедди и Андромеда, слегка успокоенные, что жизни Альфа ничто не угрожает, подошли ближе. Джордж обернулся:

— Андромеда, будь другом, зайди в магазин и попроси Рона связаться с Флёр… Скажи ему, что Альф ранен, но не смертельно, я отнесу его на второй этаж в нашу квартиру, — он помедлил, — и если сможешь, сделай так, чтобы мама не слышала, буду тебе очень за это признателен.

— Конечно, Джордж. Мы с Тедди сделаем всё, что сможем, — она погладила Альфа по голове, а Тедди ему ободряюще улыбнулся, и они ушли.

Когда они ушли, Джордж взглянул на Альфа:

— Ты сможешь обнять меня за шею правой рукой, малыш? — мягко спросил он.

Альф кивнул. И стоило ему сделать это, Джордж подхватил его под коленки.

— Постараюсь не беспокоить твою руку, Альфред, но, похоже, придётся. Тебе будет больно при малейшем движении. Я постараюсь беспокоить её поменьше, но совсем, без этого, не обойтись, — предупредил он. А потом он понёс его.

Джордж думал, что бедный маленький Альф вёл себя очень мужественно. Правой рукой он мёртвой хваткой вцепился ему в шею, уткнувшись лицом в мантию, его лицо было где-то в районе шеи. Джордж чувствовал влагу от слёз, но мальчик не издал ни звука. И он быстро двинулся в сторону апартаментов, понимая, что чем быстрее зафиксирует руку, тем меньше она будет болеть.

Не прошло и минуты, как мальчик уже сидел в небольшой кухне их квартиры. Он сидел за столом, а Джордж достал полотенце, чтобы сделать из него фиксирующую повязку.

— Это не даст ей двигаться, меньше боли… — пробормотал он.

— Ай! Дядя Джордж… — Альф держался изо всех сил, Джордж видел, как посерело его лицо.

Он очень вовремя призвал тазик при помощи «Акцио»; мальчика вырвало и недавним мороженым, и отчасти обедом.

— Сыр, чили и чёрная смородина… не лучшее сочетание для желудка, — заметил Джордж и был рад услышать тихий смех Альфа.

Вошёл Рон, вид у него был взволнованный, несмотря на слабое облегчение, что все обошлось:

— Как он?

— Хуже, чем когда Локхард убрал все кости из руки Гарри, — ответил спокойно Джордж.

покойно Джордж.

— Тьфу! — Рон недовольно поморщился при воспоминании. — У меня тоже не самые радостные новости… Мы не можем связаться с Флёр. Никого нет дома в их коттедже… Я спросил у мамы, не уточняя причину, и она, кажется, думает, что вся семья уехала в деревню на денёк в связи с работой Билла.

Джорджу захотелось взвыть. Флёр специализировалась в целительстве в «Биу Бато» и работала неполный рабочий день в больнице рядом с коттеджем. Ее навыки были даже лучше, чем у его матери, а той было опыта не занимать… Черт!

— Тогда нужна помощь мамы, Рон, — вздохнул Джордж, а Рон отправился за ней.

Альф широко раскрыл глаза:

— Нет, дядя Джордж, пожалуйста… Я ей не нравлюсь! — взмолился Альф.

— Поверь, ты ей очень нравишься. Та сцена на улице была вызвана ее ужасом, что я все испортил, а тебя убили.

— Она рассердилась и… больно, — снова начал упрашивать он.

— Альфред… — Джордж положил руку на его здоровое плечо. — Нам нужно вылечить твою руку. Я понимаю, мама сурова со мной, и она не должна была бить тебя, но она отличный целитель… держала меня и отца в целости и сохранности в течение двадцати лет, — видя, как перепугался Альф, он сел рядом с ним и обнял его. — Я не оставлю тебя с ней наедине.

Молли вышла из соседней комнаты, неся корзинку с аптечкой. Джордж слышал как она напевает себе под нос и был рад, что забота Рона… или, похоже, херес… успокоили её.

Альф, увы, не имел такого опыта, чтобы правильно определять настроение Молли Уизли, и Джордж почувствовал, как он напрягся и съёжился, прижавшись спиной к дяде.

Молли это заметила, Джордж видел. А как же иначе? Он увидел обиду в ее взгляде, но тут уж она была сама виновата, ударить Альфа по лицу и плечу за спасения ребенка. В любом случае, он и так ранен, ни к чему было добавлять новые травмы.

— Все в порядке, Альфред… дай мне осмотреть твою руку… Я постараюсь не причинять тебе боли, — мягко заговорила она. Альф позволил… но при этом крепко сжал руку Джорджа здоровой. Но когда Молли резко подняла руку, чтобы чтобы взмахнуть палочкой, Альф вскрикнул и спрятал лицо на груди у Джорджа.

Молли открыла рот, издала слабое:

— О! — и, наконец, взглянула на Джорджа.

Тот поспешил успокоить племянника:

— Всё в порядке, Альф… мама просто наколдует диагностическое заклинание, чтобы понять, где переломы… Это даст ей лучше понять, где заживлять кости. Что-то вроде маггловского регена, — он мягко убрал волосы со лба Альфа.

— Рентгена, — со слабой улыбкой поправил Альф.

— Рентгена… какой ты у меня умница! — слегка заискивающе сказала Молли. Альфред смотрел на неё испытующе, и всё ещё настороженно. Молли глубоко вздохнула:

— Прости за то, что напугала тебя на улице, я неадекватно среагировала. Ты ведь простишь меня?

Джордж чуть не упал со стула! Мама никогда не извинялась. Не то, чтобы она их постоянно била, но иногда под горячую руку, доведённая до бешенства очередным розыгрышем, все они попадались, и он с Фредом, и Чарли, и Рон. Джордж получал чаще остальных, но никогда в жизни он не слышал, чтобы мама признала, что сожалеет!

Всхлипнув, Альф кивнул и смело позволил ей осмотреть руку; Джордж выдохнул с облегчением. Палочка Молли прошлась вдоль распухшей покрасневшей конечности, не касаясь её, она слегка сжала губы:

— Какие повреждения ты заметил на улице, Джордж? — спросила она, сосредоточившись на диагностике.

— По-моему, я нашёл три перелома… Два в предплечье и один чуть выше локтя, — ответил Джордж, держа Альфа за руку.

— Ага, — Молли кивнула, — Совершенно верно. К счастью, они не смещённые, — она подняла на него взгляд. — Ты решил зафиксировать руку полотенцем?

— Да, — пробормотал Джордж, ожидая унизительный комментарий.

— Отличная идея! — Джорджу повезло, что он сидел, а то бы точно навернулся со стула в этот раз. — Конечно… У вас с братом был богатый опыт, так что в этом вопросе я могу тебе довериться, — она подмигнула Альфу и неуверенно улыбнулась Джорджу, но тот не побоялся и ответил тем же.

Спустя минут пятнадцать, которые Альф мужественно терпел без единного вскрика (хотя Джорджу показалось, что его рука онемеет от мёртвой хватки мальчика), Молли вздохнула:

— Ну что ж, процесс заживления начался, — она откинула назад волосы. — Я отправила твоего брата за костевязом, перед тем, как войти, это должно закончить процесс.

— Гадость какая, — Джордж сочувственно поморщился, — а просто срастить кости недостаточно? — спросил он.

Молли отрицательно покачала головой:

— Не с тремя переломами. Лучше не рисковать, они не открытые, но могут срастись неправильно.

Альф недоумённо переводил взгляд с одного на другого:

— Но моя рука почти не болит, дядя Джордж, — он вопросительно посмотрел на Молли. — Это было круто!

Джордж заметил, как на глаза Молли навернулись слёзы, и сам был рад, что оказался в этот момент чуть позади племянника, сейчас он говорил в точности, как его покойный отец. Но Молли хватило самообладания улыбнуться мальчику, скрывая, как невинное выражение невольно причинило ей боль:

— Мне не трудно просто срастить твои кости одним взмахом палочки, но что будет крепче? Два склеенных куска дерева или выращенное заново?

— Выращенное, — ответил Альф. Он повернулся и посмотрел на Джорджа. — Я так понимаю, что костевяз мне не понравится?

— Уж лучше костевяз, чем костерост, — ответил Джордж, обнимая его, — но эта штука довольно противная, и немного… болезненная.

Альф вздохнул:

— Не больнее, чем когда я сломал руку и упал на неё, — он взял стакан воды, протянутый Молли, здоровой рукой и выпил. Джордж только вопросительно поднял бровь, когда Молли протянула ему ещё и порцию мороженого.

— Такая снисходительность, мама? — нарочито серьёзно уточнил он, — и почему это меня не удивляет? — Молли только бросила на него испепеляющий взгляд, в то время как Альф смотрел на мороженое голодным взглядом.

— Ну, я думаю, ничего страшного, учитывая, что его вырвало предыдущей порцией и почти месячным запасом еды. Это шок, дорогой, — ответила Молли, наблюдая, как Альф набросился на лакомство, — И я поверить не могу, что у тебя не было чего-то вроде сливочного пломбира!

— Здравствуй, мама… Я Джордж Уизли. Похоже, мы до этого ни разу не встречались, — произнёс он официальным тоном, и она рассмеялась в ответ… Она впервые рассмеялась на его шутку.

— А вот и костерост! Да, мам, я понимаю, что ты хотела костевяз. Мадам Помфри случайно оказалась в Косом переулке, докупала кое-что для Больничного крыла перед началом учебного года, мне повезло её встретить! — вошедший Рон обеспокоенно переводил взгляд с Джорджа на мать и обратно. Заметив, что оба они вполне спокойны и настроены дружелюбно, он одарил их сияющей улыбкой.

Однако ни Молли, ни Джордж не улыбнулись в ответ. Рон каким-то образом умудрился за всё своё детство не получить ни единого перелома, но Джордж, как когда-то шутила Молли, дважды ломал ногу, один раз руку, и, самое мучительное, сломал как-то пять рёбер на Квиддичном матче. Для восстановления сломанной ноги потребовался костерост, что делало конечность намного сильнее для предотвращения повторного перелома. Джорджу тогда было четырнадцать, и боль была такой сильной, что он едва не проглотил подушку, заглушая крик. Фред тогда просидел всю ночь у его постели.

Молли видела, что воспоминания о той боли всё ещё свежи в памяти Джорджа:

— Прости, дорогой, но другого выхода нет, — мягко проговорила она.

Альф отложил уже пустую тарелку из-под мороженого, посмотрев сначала на Рона, потом на Джорджа и Молли:

— Что ж, чем быстрее мы начнём, тем быстрее закончим, — тихо проговорил он.

Молли протянула ему стакан с густым зеленоватым зельем, по запаху напоминающим прокисшее молоко трёхлетней давности. Лицо Альфа позеленело, он скривил губы. Усилием воли взял стакан, расправил плечи и одним глотком выпил.

Джордж крепко обнял его. На секунду Альф только сморщился от вкуса этой дряни; затем его лицо побледнело, и он снова задрожал:

— А-а! — простонал он.

Джордж спрыгнул со стула и подхватил его, шагая по полу вместе с мальчиком. Вообще-то Альф уже был слишком большим для укачивания на руках, но Джордж не смог придумать ничего лучшего, чтобы облегчить боль мальчику. Альф до крови прикусил здоровую руку, но этого было явно недостаточно, чтобы унять боль:

— О-о… — простонал он, и, прекратив все попытки сдержаться, просто заплакал…

Это было самым худшим, что Джордж когда-либо слышал в своей жизни. Ему было физически плохо, когда он слушал Альфреда, изо всех сил борющегося с желанием забиться в агонии, задыхающегося и воющего от боли.

— Всё в порядке, Альфред… Всё хорошо… — он уже не замечал ни Молли, ни Рона, был только Альфред. — Ты можешь кричать и плакать сколько хочешь, моя мантия непромокаемая. Первый час — самый тяжёлый, затем боль притупляется от жгучей пытки до просто мучительной агонии… — сквозь рыдания послышался сдавленный смех, — … а потом потихоньку превращается в просто пульсирующую боль, — ещё один смешок, потом очередная волна боли накатила на мальчика. Джордж сел, укачивая его, мягко успокаивая его всё время.

К тому времени, когда рыдания прекратились, и дыхание Альфа выровнялось, у Джорджа уже онемели руки, а рубашка промокла от слёз. Обессиленный от боли, мальчик просто заснул.

Ничего не сказав, он просто унёс племянника и уложил его в кровать в своей уютной спальне, стараясь не беспокоить заживающую руку. Его собственные руки уже дрожали от напряжения, он взмахнул палочкой, убирая одежду мальчика и заменяя её пижамой. Он накрыл его одеялом до подбородка и погладил мальчика по голове. В глубине души он очень надеялся, что Альф проспит всё оставшееся время и проснётся уже полностью здоровым на следующий день.

Он вышел в гостиную и только сейчас почувствовал, как подкашиваются у него ноги.

Кто-то подхватил его под руки и усадил на диван. Кто-то обнял его, когда он склонился, положив голову на колени, и заплакал.

— Спокойно, Джордж. Самое страшное позади, теперь всё будет хорошо. Он поправится, — его мать позволила ему положить голову себе на колени и массировала его спину между плечами, — Спокойно. Это и есть родительская любовь. Никогда не теряешь чувства юмора, правда? Этим стоит гордиться. Ты облегчил ему страдания и не показал собственный страх, — Джордж почувствовал прохладную руку Молли на своей щеке, и понял, что успокаивается.

— Как ты вынесла это, мам? — пробормотал он. — Вырастила нас семерых, проходя через подобное снова и снова? Как тебя это заживо не поглотило?

— Такова участь всех родителей, дорогой, — ответила она, перебирая его волосы. Потом она заговорила мягче. — Прости меня Джорджи. Я так перед тобой виновата, что не верила в тебя. Ты с ним замечательно ладишь. Абсолютно. И он явно любит тебя очень сильно, — голос Молли дрогнул.

Джордж взял себя в руки и сел, обняв мать. Она ответила ему тем же:

— Он и тебя полюбит, мам… Если ты позволишь ему узнать себя такой, — ответил он. — Мерлин, я и сам не понял, когда успел полюбить его так быстро.

— Иногда для этого достаточно и секунды… — пробормотала Молли, отпустив его, она погладила его по руке и встала. — У тебя прекрасная кухня, дорогой. Позволь мне приготовить тебе ужин… Рони и Перси уже разошлись по домам. Сможешь переварить мою стряпню?

Слабая улыбка Джорджа дала ей понять, что он будет просто счастлив, если она немного задержится у него. Он откинулся на спинку дивана, измотанный всем произошедшим, но весьма чувствителен к шуму… шуму с улицы, звукам на кухне, говорящим о том, что его мать там сейчас хозяйничает… В этот момент казалось удивительным, что они не были так близки всегда… и чуть слышное ровное дыхание спящего Альфа в спальне.

Тарелка с тушёным мясом оказалась в его руках, и оно показалось ему вкуснее, чем когда-либо. Молли явно находилась в своей стихии, и теперь убиралась на кухне, не переставая хвалить его и удивляться, что поддерживает кухню и дом в порядке и так хорошо заполнил кладовую.

Он только улыбнулся:

— С появлением Альфа я стал гораздо лучше питаться… Приди ты сюда месяца два назад, то не нашла бы ничего, кроме сушёных приправ, — признался он.

С громким свистом Флёр вышла из камина:

— Джордж… Я только что узнала о раненной р’уке Альфа, к’ак он? — спросила она, неся с собой аптечку.

Молли была на редкость в умиротворённом настроении, а потому спокойно ответила:

— Не беспокойся, Флёр, дорогая. Я всё сделала. Я знаю, что ты бы справилась лучше, но не хотелось терять время, так что… — она скромно пожала плечами.

Флёр переводила взгляд с Молли на Джорджа, который ей ободряюще улыбнулся, и расслабилась:

— Я рада, Молли. Было бы жаль, если б Альф терпел боль из-за моей задержки, — она повернула голову и увидела бутылочку из-под костероста, — её глаза испуганно раскрылись.

— Джордж… — прошептала она, — Молли… ты же не давала ему это?

Теперь встревоженно выглядела Молли:

— Я, естественно, сначала хотела дать ему костевяз, потому что, отлично знаю, насколько мерзок костерост, но как более надёжное и сильное средство… Это всё, что у нас было! — она скрестила руки на груди.

Флёр повернулась к Джорджу, её руки в ужасе прикрывали рот:

— Джордж… но я думала, — она собралась с силами. — Может, я и ошибаюсь, Джордж… но я наблюдала за Альфом с тех пор, как он у нас появился, и была уверена, что он сквиб, я ошибаюсь?

Джордж замер, с удивлением осознавая подтверждение своим подозрениям, но тут взорвала Молли:

— СКВИБ?! СЫН МОЕГО ФРЕДА — СКВИБ?! Что заставило тебя даже предположить такое, Флёр! Джордж, милый, скажи ей…

Боже! А ведь всё так хорошо начиналось. Он провёл рукой по лицу:

— Вообще-то, мам… Я не уверен.

Молли стояла, открыв рот, а Флёр села, дрожа, всё ещё прикрывая рукой рот. Джордж недоумённо переводил взгляд с одной женщины на другую:

— Я понимаю, что это звучит невероятно для всех, кто знал Фреда и Кэти… но Кэти намекала в письме… Ты его видела, мама, когда Перси забирал все документы в Министерство? Что Альф другой и поэтому она не вернулась в магический мир. С тех пор, я за ним наблюдал. Он не демонстрировал ни единого признака магии, мам. Я как раз собирался с ним поговорить и со всей семьёй на эту тему, потому что сам я не знаю, что делать. Возможно, была какая-то детская травма или несчастный случай, но я уверен, что магии у Альфа не больше, чем у родителей Гермионы.

Флёр немедленно начала рыться в своей аптечке, раскидывая пузырьки с зельем в стороны, а Молли тут же бросилась ей помогать:

— Ипекан! Нам нужен Ипекан!

— Сколько времени прошло, с тех пор как он принял костерост?

— О! По крайней мере, часа два… — она простонала, — Такого не должно было случиться… Я его УБИЛА! Я…должна… была проверить, ты ведь всегда проверяешь… но это же сын Фреда!

Джордж почувствовал настоящий ужас:

— Я не понимаю.

Флёр сочувственно повернулась к нему, держа пузырёк с сиропом:

— Костерост, Джордж, имеет в своём составе экстракт египетского аспида. Это из-за него такая боль. И он ядовит для магглов… и сквибов!

Все трое ринулись в спальню к Альфу; мальчик крепко спал… СЛИШКОМ КРЕПКО.

Флёр выглядела удивлённой:

— Он ещё дышит! Это хорошо… — она попыталась влить ему Ипекан в рот, а Молли стояла рядом с тазиком. Его вырвало… но не сильно, но мальчик не проснулся.

Ничего не сказав, Джордж посмотрел на свою обезумевшую невестку и ошеломлённую мать и просто вышел из комнаты.

— Джордж! Джордж! — Молли побежала за ним, схватила за куртку. — Куда ты собрался?!

Джордж повернулся и посмотрел на неё помертвевшим взглядом:

— Ты его не убивала, мама. Это сделал я. Ложная гордость, думал, что смогу решить его проблемы сам. Никогда не говорил, чего боюсь больше всего на свете. Я убил сына Фреда, — его голос звучал неестественно спокойно, — Я вижу по твоему лицу… Он не проснётся. Ты была права, мне не следовало подходить к нему ближе, чем на пять футов.

Флёр услышала шум и теперь с тревогой пыталась связаться то с Роном, то с Джинни. Джордж всего этого не слышал.

Молли снова начала упрашивать Джорджа.

— Останься, он захочет тебя увидеть… Будь он чистым сквибом, зелье убило бы его сразу же… А так, есть надежда. Джордж, если он проснётся, ты должен быть с ним!

— Если? — всё тем же неестественным голосом спросил Джордж. — Нет, мам… ты не ошибалась во мне. Я настоящий неудачник, всегда им был. Но не думал, что настолько… настолько, — он отвернулся от неё, собираясь аппарировать.

Молли была в ужасе. Она слишком хорошо знала, что Джордж никогда не простит себе этот побег, случись что с Альфом. Она сделала единственное, что могла в данный момент.

— СТУПЕФАЙ!