Заговор целителей (джен)

Мистер Клоутберри дал слушателям выразить своё праведное негодование обнаружившимся фактом незаконного задержания и лишения свободы законопослушного мага. Не убийцы, не мошенника, не… А если учитывать то, к чему исподволь подводил адвокат и что уже становилось понятным — Сириус Блэк тоже как бы ни разу не преступник — выводы слушателей и судей были вполне прогнозируемы.

— Да, господа, — вновь заговорил мистер Клоутберри, как только в зале установилась относительная тишина, так как многие продолжали выражать своё негодование. — По данному факту уже проведена проверка и результаты этой проверки нас огорчили, да и вас не порадуют. Обнаружилось явное несоответствие между количеством фактических сидельцев и количеством официально вынесенных Визенгамотом приговоров. Первых, как это ни прискорбно, больше. Налицо явное злоупотребление своими полномочиями двух последних Верховных Чародеев. В особенности это касается присутствующего на данном заседании Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора. Так же в превышении должностных

полномочий обвиняется мистер Моуди, уже бывший глава Аврората, и ещё ряд магов, служащих данной структуры, которые вольно или невольно потворствовали данным… — маг замялся, явно подбирая более мягкое определение для случившегося произвола, — нарушениям… Не стоит забывать, что рядовые авроры обязаны подчиняться приказам вышестоящего руководства, и многих из них использовали, что называется, втёмную.

В зале опять зашумели.

— Впрочем, эти вопросы правонарушений мы будем разбирать в рамках иного заседания. И да, Сириус Блэк тоже находится в Азкабане без суда и следствия, поскольку никаких документов, касающихся расследования по

предъявленному ему обвинению, обнаружено не было. Однако, как это ни странно, но все знают, за что этот маг сидит. Кстати…

Адвокат повернулся в сторону шмыгающего носом Хагрида.

— Мистер Хагрид, на вопрос о том, как вы смогли проникнуть в дом Поттеров в Годриковой Лощине, вы обмолвились, цитирую: «Все ж… того… этого… померли… и Хранитель… то…же…»… Это надо понимать, как то, что вы знали о том, что Хранителем секрета заклятия доверия над домом Поттеров являлся не Сириус Блэк?

— Э… Э-э-э… — великан захлопал глазами и посмотрел на Дамблдора.

— Отвечайте на вопрос, уважаемый!

— Э-э-эээ… Дык… Э-э-э…

Хагрид, может, и невеликого ума полувеликан, но подставу попой учуял, а потому продолжал смотреть на Великого человека, Великого (!) — Дамблдора, но тот ничем не мог ему помочь.

— Отвечайте! — снова уже жёстко и хлёстко адвокат потребовал ответа. — Вам напомнить, что последует за утаивание, тем паче дачу ложных показаний?! Вы знали, что Хранителем секрета является Питер

Петтигрю? Знали?!

— Э-э-э… Да… — Хагрид сбледнул с лица, вспомнив своё относительно краткое пребывание в Азкабане, случившееся пятьдесят лет назад, и наконец сдался под напором адвоката.

— Отлично, отлично… знали, значит. А почему не сообщили об этом в аврорат или в ДМП, когда стало известно о том, что Сириуса Блэка «осудили» и посадили в Азкабан? А, главное, за что именно его осудили и посадили! Вы же вроде как дружили?! И с Поттерами, и с Блэком! Нет?

— Э-э-э… Дык… Это… Я сказал…

— Кому сказали?

Хагрид снова кратко глянул на сидящего в клетке бывшего директора.

— Альбусу Дамблдору…

— Альбусу Дамблдору? — адвокат хмыкнул. — Что ж, понятно.

Клоутберри, посверлив взглядом продолжающего что-то мямлить Хагрида, развернулся в сторону зала.

— И что вам на это заявление ответил бывший директор?

— Э… Дык… Он сделает всё возможное…

— Сделал? — ехидно спросил маг у Хагрида. — Сириус Блэк из Азкабана так и не вышел и продолжает пока ещё сидеть.

Полувеликан опустил взгляд, в котором, впервые за всё заседание, начали проблескивать искорки понимания и… неожиданно — обиды. Искренней обиды малого ребёнка, которому пообещали, но так и не дали обещанную конфету.

— Нет… Э-э-э… Директор тогда сказал, что он не в силах чем-либо помочь, вот, значица, что он мне сказал.

Адвокат отпустил Хагрида и снова обернулся в зал к слушателям, начав ещё одну обличительную речь.

— Хочу заострить внимание, что мистер Дамблдор и так был в курсе истинной личности Хранителя секрета, как тот, кто заклятье накладывал. Не будете же вы утверждать, что маг, накладывающий заклятие, которое, между прочим, связывает всех участников этого заклятия определёнными узами, не может знать, кого он связывает?

Шум в зале обрёл эдакое подтверждающее направление, мол, конечно, это так и Дамблдор должен был знать, кто именно является Хранителем секрета.

— Этот момент прояснили. Далее. Мистер Дамблдор был руководителем «Ордена Феникса», полулегальной организации, в которой состояли как погибшие Поттеры, так и Сириус Блэк. И не вступился за своего, кхм, бойца

Света? Тем более, что мистер Дамблдор на тот момент являлся членом Визенгамота. Рядовым, не Верховным — это да. Но, как мы видим, вполне себе имеющим влияние на Верховного Чародея Блоув и бывшего Министра Магии, мисс Багнолд. Так что отговорка, что «я не в силах на что-то повлиять» — не выдерживает никакой критики.

Адвокат развернулся к клетке и вперил яростный взгляд в обвиняемого.

— Человек, который одним своим словом-свидетельством о том, что данный маг не является Хранителем секрета, мог оправдать Сириуса Блэка — и вдруг «не в силах повлиять»?

В зале снова зашумели волны негодования — и стихли под лёгким стуком молоточка.

— Правда, это в том случае, если бы суд вообще имел место быть. А его, как мы уже знаем, не было. Сириуса Блэка засадили в Азкабан без суда и более того — без какого-либо следствия. Вам просто было выгодно то, что все посчитали Блэка предателем и убийцей, ибо иначе он как магический отец Гарри Поттера забрал бы опеку над ребёнком себе. Не так ли?

Адвокат сделал небольшую паузу, продолжая сверлить обвиняемого холодным взглядом. А слушатели в зале сидели тише воды, ниже травы — ждали завершающего удара. Всё к тому шло. Белизна Самого Величайшего Светлого Волшебника современности как-то очень резко не просто потускнела, а очень быстро окрасилась в весьма тёмный, если не сказать «грязный» цвет. Ведь Чёрный и Серый — это тоже благородные цвета. А репутация бывшего директора школы стала именно Грязной, испачканной. Все уже просто ждали, когда им предоставят то, что утопит Грязнейшего окончательно и бесповоротно. И это только по делу об убийстве четы Поттер, а ведь Дамблдору предъявили не только этот иск, и разбирательства ещё будут проходить. Что станется с его репутацией к окончанию всего этого монументального процесса?

— И почему бы это вам так претило, чтобы мальчик оказался в надёжных руках своего крёстного?

Вопрос был риторическим, ответа никто не ждал.

— Не потому ли, что при таком развитии событий, как и в случае, если бы прочие родственники, маги, прошу заметить, мальчика, как и полагается по закону (!) взяли ребёнка на своё попечение… Эти маги, скорее всего, рано или поздно бы, но обратились бы в больницу святого Мунго. Ведь знаменитый и растиражированный СМИ, с ваших слов, шрам на лбу ребёнка не заживал и причинял ему боль. А там бы целители выяснили бы то, что они в конечном итоге и обнаружили, что привело-таки к нежелательным для вас последствиям. А точнее — к вашему аресту и вот этому заседанию… Не так ли?

Снова пауза.

— А вот магглы этого сделать не могли. Обратиться в больницу по лечению колдовских проклятий, я имею в виду. От слова «никак». Даже если бы знали о существовании больницы для магов, ибо они магглы. А вот это-то вам и нужно было, чтобы затереть следы собственных преступлений.

Адвокат отвернулся от Дамблдора, который яростно сверкал глазами, но больше не порывался что-либо сказать.

— Господа заседатели, господа слушатели, к вашему вниманию представляется запись, что фигурирует в деле, как «улика видеофиксации нарушения», описание содержания которой представлено в уголовном деле

на листах двести — двести семьдесят четыре.

Все устремили свои взоры на экран.

Спокойная обстановка в доме.

Артефакты были установлены в двух местах: в коридоре, так чтобы он просматривался полностью и на основном месте событий — в детской. Видно было, что Лили только что уложила, наконец, уснувшего ребёнка в кроватку, а Джеймс стоял, прислонившись к косяку двери, и с любовью наблюдал за этой картиной.

— Что-то он раскапризничался сегодня, — шёпотом, почти одними губами, чтобы не разбудить мальчика, констатировал факт отец.

Лили только улыбнулась и пару раз покачала кроватку, чтобы наверняка.

Стук в дверь. Супруги переглянулись: кто бы это мог быть? Время-то тревожное, но их дом под заклятием доверия и кроме друзей к ним никто бы не смог стучаться.

— Сириус? Что-то случилось? — встревожился Джеймс и рванул к входной двери.

Поттер распахнул дверь.

— Питер? — спросил он изумлённо, но тихо, памятуя про только что уснувшего малыша. — Что-то случилось? Проходи…

И вот тут из-за спины Питера Петтигрю выступила высокая фигура, закутанная в весьма примечательный плащ с глубоким капюшоном.

Джеймс мгновенно выстрелил заклинанием из палочки и прокричал:

— Лили! Бери Гарри и беги! Это он! Я задержу их…

Его слова прервала «Авада Кедавра», а от заклинания Джеймса пришедшие недружелюбные маги прикрылись щитом. А вот от заклинания смерти щиты не спасают.

В это же время на втором этаже Лили схватила в охапку проснувшегося от такого несколько грубого и бесцеремонного обращения мальчика и рванула к комоду. Там она взялась за небольшую игрушку в виде единорожка и, шепнув: «Портус», спустя секунду зло бросила её на пол.

— Предатель!

А на пороге детской уже возвышалась тёмная фигура. Лили снова усадила ребёнка в кроватку и щитом встала перед ней, загораживая.

— Только не Гарри, прошу! Я сделаю всё, что угодно!

— Отойди, девчонка!

— Только не Гарри!

— Авада Кедавра!

Лили кулём упала перед детской кроваткой, в которой надрывался в плаче ребёнок. Послышался ледяной смех убийцы.

— Идиот! Обещать — не значит жениться! Но я всё же попытался сохранить этой дуре её жалкую жизнь…

Волдеморт, по крайней мере, все присутствующие в зале, считали, что это именно он, скинул капюшон, но там оказался… Дамблдор?!

— Хвост!

Точнее, все присутствующие в зале и просматривающие запись, голос, конечно, опознали, вот только поверить своим ушам получалось не сразу. Настолько он был холодным, ледяным, можно сказать, и безжалостным. В отличие от того, что люди привыкли слышать от этого человека.

— Хвост! Тащи сюда этот овощ! И ритуальные принадлежности!

Сам же Дамблдор, пока Питер Петтигрю, он же Хвост, затаскивал на второй этаж большущий свёрток непонятно чего, споро проверял комнату на наличие аврорских артефактов. Не обнаружив их — удовлетворённо улыбнулся.

После свидетели просмотра записи с ужасом осознали, что большой свёрток, что притащил Петтигрю, являлся тем, что оставалось от того самого волшебника, которого все так боялись. А осталось от него только тело, пускающее слюни, с абсолютно бессмысленным взглядом. Всё равно, что дементоры поработали. И пусть приговоров на «поцелуй» было всего два за последние сто лет, но что происходит с приговорённым после, знали все без исключения.

Далее Петтигрю начал приготовления к какому-то ритуалу, а Дамблдор вышел в коридор, встав перед входной дверью, и начал колдовать, снимая заклятие «Фиделиус», но накладывая временные чары ненаходимости и магглотталкивающие.

— Как выяснило следствие, — прокомментировал этот момент мистер Клоутберри слушателям для понимания происходящего, — при проведении ритуала, который вы скоро увидите, чары доверия могли помешать, поэтому Дамблдору их пришлось снять, но во избежание слишком раннего обнаружения происходящего обезопасился другими, менее надёжными чарами.

Закончив с этим, директор снова вернулся в детскую, где Петтигрю пыхтел над рисунком пентаграммы. Подошёл к кроватке и склонился над рыдающим мальчиком. Обоих преступников ни в коем разе не смущало то, что перед кроваткой лежит тело мёртвой Лили Поттер.

— Неплохой потенциал, — Дамблдор махал палочкой над малышом. — Да, это то, что нужно… Я не ошибся, сводя Поттера и Эванс, несмотря на сопротивление его родителей. Глупцы! Они думают, что вырожденцы правят миром! Ха! Я полукровка ⁽¹⁾ — самый сильный волшебник современности! Риддл полукровка — закошмарил всю Британию! Не без моей посильной помощи, но как факт! Подчинил себе весь «цвет», — последнее слово

старик презрительно выплюнул, — магического бомонда! Этот Нюня Снейп тоже полукровка — а силища из него прёт такая, что пришлось её связывать «Оковами самиояна»! ⁽²⁾

Дамблдор закончил махать палочкой и достал ритуальный нож, которым и вырезал на лбу ребёнка руну «Соул». Ту самую в виде знаменитой на весь магический мир молнии.

— Всё готово, — залебезил Петтигрю, обратив на себя внимание Дамблдора. — Я не понимаю, почему бы нам не использовать Оборотное, — он опасливо оглядывал комнату. — Авроры…

— Ещё один идиот! — буркнул себе под нос Дамблдор, но артефакт записи всё прекрасно уловил и сейчас передал его слова в зал. — Здесь нет артефактов записи, Хвост! Я не допущу расследования. А Оборотное может помешать во время проведения ритуала! Даже его остаточные следы! Всё! Брысь отсюда!

Петтигрю выкатился из комнаты и скрылся в глубинах дома, там, где не было артефактов. А сам Дамблдор приступил к непонятному для большинства просматривающих ритуалу. Поместил малютку Гарри, обездвиженного «Петрификусом», на один луч пентаграммы, тело того, кого все знали как Волдеморта, на другой. Ещё на два луча были установлен какой-то кубок и положен медальон. Рассмотреть детали предметов не представлялось возможным, артефакт был слишком далеко, в самом углу комнаты, чтобы охватывать её почти всю. Но при таком ракурсе мелкие предметы можно было описать только общими словами: кубок и медальон. Сам Дамблдор встал на острие оставшегося луча.

Вспыхнули черные свечи, Дамблдор отпил зелье из ритуальной чаши, а остатки заставил выпить Гарри и Волдеморта. Естественно, используя при этом медицинское заклинание, которое применяют медики к бессознательным пациентам, чтобы напоить их целебными зельями. Свечи вспыхнули ещё ярче — и Дамблдор начал читать катрены.

Здесь Амелия и Скримджер немного заретушировали запись звука, создав помехи, чтобы слушатели в зале не разобрали текста. Зачем «учить» горячие головы «тёмным ритуалам»? Так что никто из сидящих в зале слушателей текста не разобрал, хотя и поняли, что вершится что-то весьма тёмное и противное. А вот судьи могли прочитать описание ритуала и даже текст катренов, непосредственно используя материалы дела.

И вот когда прозвучала последняя строчка призыва и должно было последовать смертельное заклинание, Волдеморт неожиданно пришёл в сознание и сел на своём луче, вперив в Дамблдора ненавидящий взгляд. Дамблдор явно не ожидал такого эффекта, а потому немного «дал петуха» при произнесении заклятья, а рука дрогнула.

Смертельный зелёный луч полетел не к Волдеморту, а к мальчику.

— Нееееееет! — взвыл старик, но сам стронуться с места не смог — удерживала магия ритуала.

А вот Волдеморт… Как это ни странно, но смог преодолеть магию удержания и качнулся в сторону ребёнка, закрыв его собой, всё же «ловя» на себя убийственное проклятие. Благо пентаграмма из-за небольших размеров детской комнаты была маленькой, и Волдеморт с Гарри находились на соседних лучах.

Вспышка!

Взрыв!

Обрушилась стена и крыша.

Тело Того, кого маги называли Тёмным Лордом Волдемортом, а ещё Тем-Кого-Нельзя-Называть, рассыпалось пеплом. А из кучки пепла, оставшегося от мага, просочилось и поднялось вверх чёрное облачко дыма. Абсолютно

амебоподобное, без каких-либо признаков антропоморфичности. Разделилось на четыре неравных части: пополам, потом одна из половинок ещё раз пополам, и ещё раз, меньшая из частей поделилась ещё раз пополам. А когда эти деления закончились, то две, самые большие части облачка всосались в чашу и медальон. Из двух оставшихся, самая большая просочилась в сочащийся кровью шрам ревущего белугой мальчика. Самая малая часть того, что можно было бы назвать душой Тёмного Лорда, оказалась втянута в небольшой хрустальный шар, что находился в самом центре пентаграммы.

А вот самого Дамблдора приложило отдачей, и тот кулём свалился на пол.

В комнату вбежал Петтигрю. Увидев то, что там творилось, прижал пальцы к губам и заскулил от страха. Потом схватил лежащего Дамблдора и аппарировал.

И только спустя час Дамблдор снова появился в коттедже, аппарировав сразу в дом, так как заклятия доверия на доме уже не имелось. Выглядел при этом Дамблдор весьма плохо и потрёпано.

— Слизеринский выползок! — сплюнул он на прах Того-Кого-Не называют. — Испортил мне такую комбинацию! Поттер должен был стать моим вместилищем! Тварь! Это я должен был быть молодым, родовитым, с богатствами в сейфах «Гринготтса»! И знаменитым с пелёнок, чтобы снова не рвать жопу, нарабатывая авторитет!

Дамблдор принялся остервенело топтаться по праху Тёмного Лорда, совершенно не обращая внимания на ревущего и уже икающего от беспрестанного плача ребёнка.

— Заткнись, выродок! — Дамблдор наколдовал на мальчика «Силенцио». — Мешаешь! Мне надо подумать. Сам я крестраж уничтожить не могу… Ни сейчас, откат от срыва ритуала выпил большую часть моих сил… Ни потом… Я его невольно создал и откат от его уничтожения убьёт меня сразу… О!..

И Дамблдор аппарировал прочь.

А дальше события развивались, как и показывали свидетели. Оставшуюся ночь и весь последующий день ребёнок, обессиливший, спал под почти открытым небом, дрожа от холода и кутаясь в одеяльце. Поздним же вечером прибыл Хагрид и забрал малыша. Что происходило на улице — артефакт не записал, но можно предположить, что было всё так, как рассказывал этот самый Хагрид: там он встретил Блэка, забрал у него мотоцикл — и был таков. А Блэк, воя раненым волком, ринулся в погоню за «предполагаемым» предателем.

Запись закончилась.

В зале царила гробовая тишина.

1) (понятие «полукровка» в каноне несколько протяжно. У Гарри мать волшебница, но его считают полукровкой, у Дамблдора та же ситуация, его мать Кендра тоже магглорожденная волшебница)

Вернуться к тексту

2) В буддизме считается, что ментальные оковы или цепи (пали samyojana) привязывают чувствующее существо к сансаре, круговороту жизни, сопряжённому со страданием (дуккхой). Разрушив оковы можно достигнуть ниббаны.

Вернуться к тексту