Берлинская кровь 4 (гет)

Утро встретило Ильзу прохладой и туманом. Выходя на улицы Берлина, Беккер понимала, что город стал ей чужд. Оккупанты в виде англичан и американцев небрежно относились к немцам, вели себя неуважительно и унижали их нацию. Ильза лишний раз старалась не высовываться, чтобы не навлечь на себя гнев этих якобы освободителей. Куда лучше относились советские солдаты, но сейчас их в городе стало в разы меньше. Ах, если бы Гюнтер был рядом с ней, Ильзе было бы спокойно. Все их мечты о побеге рухнули в одночасье, но Ильза, как бравый воин, сдаваться не собиралась. Даже несмотря на то, что Гюнтер писал о том, что, возможно, он не выйдет из заточения, Ильза верила, что они ещё повстречаются. И она готова была помочь всеми правдами и неправдами, чтобы добиться освобождения Гюнтера Рихтера.

Ильза прошла мимо Рейхстага, на полуразрушенном куполе которого по ветру развевалось красное знамя победы, принадлежавшее армии Советского союза. Вдалеке звучали русские песни, слышался громкий смех, и Ильзе на секунду показалось, что она уловила звон наполненных стаканов.

Вот уже как три месяца она жила в одиночестве, справлялась со всем сама и ждала хоть каких-нибудь радостных вестей от Гюнтера.

Ильза дошла до прилавка с газетами, за которым стояла молодая девушка, и спросила:

— Привезли что-нибудь свежее? — Девушка кивнула и достала с верхней полки новый выпуск местной газеты. Ильза протянула деньги за неё, а потом шёпотом спросила: — А лично для меня есть что-нибудь? — Продавщица отрицательно покачала головой, и Ильза, вздохнув, поблагодарила за проданную газету и пошла обратно в сторону своего убежища. По пути она развернула газету и стала вчитываться в последние новости.

На первой полосе было написано о том, что суд над военнопленными состоится завтра в Нюрнберге. Сердце девушки заколотилось, в горле мгновенно пересохло.

«Значит, Гюнтера отвезут именно туда», — подумала Беккер.

Она тут же свернула газету пополам и выкинула её в ближайшую мусорку, потому что теперь этот клочок бумаги стал ей неинтересен. Ноги ускорили шаг, и Ильза в считанные минуты оказалась в том самом пристанище, откуда они с Гюнтером должны были уйти ещё три месяца назад.

Она собрала свои скромные пожитки, взяла оставшиеся деньги и поспешила на вокзал, чтобы успеть купить билет на поезд до Нюрнберга.

На вокзале было шумно, и Ильза даже на какую-то долю секунды потерялась в этом гомоне и слишком огромной толпе людей. Живя в бункере, а затем в уединении в маленькой комнатушке, Беккер совсем забыла: каково это находиться в самой гуще событий, в этом беспросветном человеческом потоке.

Она успела купить билет на ближайший поезд и считала, что ей несказанно повезло: ведь следующий рейс в Нюрнберг будет не раньше, чем через двое суток.

Поезд отправлялся через пятнадцать минут, и Ильза, купив себе маленькую булочку, чтобы утолить голод, отправилась на перрон. Найдя нужный вагон, она показала билет и поддельный паспорт контролёру и после проверки юркнула в вагон со своей маленькой дорожной сумочкой.

В её вагоне были лишь сидячие места, и Ильза пробиралась сквозь ряды, пытаясь отыскать более уединённое место. Она видела, что в вагоне сидело много женщин с печальными лицами и решила, что они тоже едут на суд к своим мужьям, братьям, друзьям, любовникам.

Она села в самом углу и была приятно удивлена тому, что никто не стал заводить с ней бесед. Иногда Ильзе казалось, что за время, проведённое в бункере, она совсем разучилась общаться на отвлечённые темы и одичала, и только Гюнтер вызывал у неё желание разговаривать. Возможно, ей бы стоило с кем-нибудь пообщаться, но для этого нужно было более подходящее время.

Поезд тронулся ровно в десять, как и положено, и Ильза, откинувшись на жёсткое сиденье, стала наблюдать за пейзажем, быстро проносящимся за стеклянным, немного заляпанным окном.

Время тянулось медленно, и поезд делал слишком много остановок. Едва ли не на каждой из них заходили проверяющие и просили из раза в раз доставать документы, показывать билеты. К концу пути Ильза изрядно вымоталась и уже на перроне думала о том, что готова лечь на ближайшую лавочку, чтобы просто отдохнуть.

Люди вокруг неё спешили: кто-то тянул за собой сопротивляющихся детей, кто-то под подмышкой нёс маленькую собачку, кто-то тащил громадные чемоданы, будто бы в них поместился весь дом.

Ильза же просто стояла и думала, что ей делать дальше. Вот она приехала в тот город, в котором в одной из тюрьм сидела её любовь, и пока даже не представляла, как спасёт Гюнтера от участи быть казнённым или осуждённым, но одно она знала точно: она попытается это сделать.

Солнце находилось на второй половине небосвода, и его лучи расползались по городу. Оно уже не пекло так сильно, как летом, но всё ещё прогревало воздух до тёплой температуры.

Ильза вышла с территории вокзала и пошла вдоль домов, ища глазами стенды с объявлениями о сдачи в аренду комнаты на несколько дней.

Город оказался красивым. Маленькие домики с крышами, сделанными из красной черепицы, радовали глаз, и было ощущение того, что жизнь тут текла совершенно по-другому. Она была иной, не такой, как в Берлине, пропахшем насквозь гнилью и кровью. Даже воздух здесь был чище, и его хотелось вдыхать, как можно чаще.

Пройдя несколько кварталов, Ильза наткнулась на вывеску кафе и решила зайти внутрь, чтобы немного отдохнуть и, возможно, поспрашивать у местных о сдающихся комнатах.

Она открыла дверь в почти пустое помещение и прошла к дальнему столику, стоявшему около окна. Сев за него, она почувствовала, как благодарно загудели ноги. Однако её уединение долго не продлилось. Внезапно к ней подсел молодой худощавый мужчина в плаще и шляпе, как у какого-то детектива, на вид которому ещё не было даже тридцати лет.

— Ильза Беккер? — Спросил он с очень сильным акцентом.

Ильза запаниковала внутри себя. И отрицательно покачала головой. Мужчина усмехнулся и вдруг достал помятый билет из своего плаща. Он положил его перед Ильзой и произнёс:

— Десять минут назад вы выкинули его в урну. Судя по данным, он принадлежал Ильзе Беккер.

— Кто вы? Что вам нужно? — Немного истерично проговорила Ильза.

— Значит, это вы. — Мужчина кивнул сам себе и снял шляпу.

— Что вам нужно? — Повторила свой вопрос Ильза. Она уже думала о путях отступления, в случае, если этот мужчина захочет арестовать её.

— Я Андреас, знакомый Гюнтера. Мы с ним вместе служили в начале войны.

— И что? — Ильза скрестила руки на груди и пыталась успокоиться.

— Гюнтер попросил меня разыскать вас и помощь в случае чего. Мы условились встретиться после войны в определённом месте, но я узнал, что его схватили прежде, чем вы смогли выехать за пределы Берлина.

Ильза всё ещё была настороженна по отношению к этому мужчине.

— Почему же тогда вас не забрали? И почему у вас такой явный акцент?

— Я француз, — ответил ей Андреас, — я обязан Гюнтеру жизнью. Он спас меня от смерти. А почему меня не забрали, думаю, не так уж и важно. Важно сейчас другое, Ильза. — Он слегка наклонился вперёд. — Я кое-что узнал о том, как будет проходить суд.

Ильза свела брови к переносице.

— Откуда вы знаете, что я приехала сюда из-за суда? Вы следили за мной?

— Бросьте, Ильза. — Махнул рукой мужчина. — Нюрнберг не такой уж и популярный город, а сегодня здесь толпы женщин. Не трудно догадаться, куда они все приехали. Но да, — он вздохнул, — я следил за вами. Хотел показаться раньше, однако решил, что здесь будет идеальное место, чтобы раскрыть все карты.

— Вы виделись с Гюнтером?

Андреас помотал головой.

— Последний раз мы встречались в апреле. Тогда, когда он задумал совершить побег вместе с вами. Гюнтер по жизни очень хороший стратег. Он знал всё наперёд и начал тщательную подготовку к вашему отступлению ещё задолго до победы советов. Мы продумали все ситуации и пути их решений.

Ильза кивнула, начиная постепенно верить этому мужчине, который появился так кстати.

— Хорошо, — медленно, всё ещё неуверенно проговорила Беккер, — что на счёт суда?

— Суд будет проходить не один день. Каждого пленного будут судить в несколько этапов. Гюнтера, скорее всего, начнут судить после генералов и остальной верхушки. Я надеюсь, что его не приговорят к смертной казни. По моим соображениям, Рихтеру могут дать либо пожизненное, либо лет двадцать, быть может пятнадцать, тюремного заключения без права на обжалование. Все мы надели форму и принуждённо служили стране. Я дам вам знать, когда начнётся слушание по его делу, договорились?

Ильза кивнула.

— Я буду ждать его, Андреас. Я не просто так приехала сюда. Он — моя любовь, моя жизнь и без него я пропаду.

Андреас дёрнул уголками губ.

— Ваши чувства взаимны, Ильза, будьте в этом уверены.

— Вы так думаете?

— Если бы не любовь, Гюнтер вряд ли бы стал беспокоиться о вас и вашем благополучии на случай, если его возьмут в плен. Никогда не видел его таким озабоченным, но он несколько раз взял с меня слово, что с вашей головы не упадёт ни единый волос.

У Ильзы перехватило дыхание. Она и не думала, что может значить для кого-то так много.

— Я снял номер в одной гостинице. Давайте я отведу вас туда, и мы забронируем номер и для вас тоже. И вместе будем следить за новостями, и мне будет проще. Так я хотя бы буду знать, что вы за стенкой и что вы в безопасности. Хорошо?

— Да, хорошо. Спасибо вам, Андреас.

Он отвел её в гостиницу, которая оказалась уютной, и внутри Ильзе даже стало как-то спокойнее. Андреас оплатил ей номер и проводил до дверей, сказав, что сам он будет находиться в начале коридора, за дверью пятьдесят один и что она может в любой момент обратиться к нему за помощью. Ильза ещё раз поблагодарила своего спасителя и отправилась отдыхать.

Зайдя в номер на одну персону, Ильза первым делом умылась, а затем переодевшись, завалилась на мягкую кровать, на которой уже не лежала долгое время. Кровати в бункере были жёсткими, как и кровать в её временном пристанище, а потому тело сразу расслабилось, и сон не заставил себя долго ждать. Закрыв глаза, Беккер погрузилась в царство сновидений.

Ей снились Елисейские поля во Франции и то, как она гуляла по ним с Гюнтером под руку. Вокруг было тихо и спокойно, и Ильза считала, что именно такую жизнь они заслужили. Но вместе с тем она понимала, что эта жизнь такая далёкая от реальности, такая ненастоящая, и от этого осознания больно щемило в районе груди. Она понимала, что, где бы они не были, прошлое их не отпустит. Оно будет внутри них всегда, и всё, что им останется сделать — это просто смириться.