Дуб, залитый солнцем (гет)

Сентябрьские холодные ветра пришли в город очень скоро. Первые осенние листья, кучками лежавшие на улице, то и дело перелетали с одного места на другое. Августин смотрел из окна картинной галереи. Его съедала какая-то внутренняя тревога, и он не знал, почему. С одной стороны, все прошло хорошо, и Агнесса вместе с младшенькими переехала к нему. С другой — он понимал, что мать слишком просто все замяла, а, значит, либо они и правда были ей не нужны, либо же она их ищет. Августин посмотрел на управляющего галереей — тот тоже был нервный: сегодня к ним должна была прийти очень важная особа для покупки картин. Августин, стоя рядом с директором, мысленно считал до десяти. И вот, клиент пришел.

— Августин, запомни, от этой сделки будет зависеть твой гонорар. — Шепнул ему на ухо начальник.

— Да, я знаю, — еле слышно ответил Августин. Ему были важны сейчас любые деньги. Он переехал к сестре, и забот изрядно прибавилось, однако Августин на усталость не жаловался; пока они находили деньги и даже ухищрялись накопить на небольшую поездку в горы, что было очень даже отрадно.

Девушка, пришедшая в галерею, была никем иным, как той самой особой, выступавшей в ресторане. Августин узнал ее, даже несмотря на то, что на ней были платок и очки. Девушка выглядела богато и ухоженно. Значит, он не ошибся насчет Ирен, она действительно выступала.

Директор обращался с ней вежливо и много рассказывал о выгодной покупке этой картины, и, как понял Августин, она покупала у него уже не первую картину. Девушка соглашалась и очень скрупулезно уточняла про перевозку и установку картины. Директор, указывая на Августина, сказал, что это поможет сделать их сотрудник.

— Здравствуйте. — Августин повернулся. Девушка сняла очки и медленно обвела его взглядом.

— Здравствуйте. — Ирен была любопытна их случайная встреча. Она, как и любая другая девушка, хорошо запоминала взгляды мужчин на себе, и в тот вечер она запомнила, как завороженно он разглядывал ее. И, поняв, кто перед ней, сделала вид, что не помнит его. — Я вижу вас здесь впервые.

Директор, видя, что между ними что-то есть, отошел отдать распоряжение принести картину со склада.

— Я недавно устроился. — Августин был краток, понимая, что нагружать разговорами сейчас не стоит. Она смотрела на него с некой хитростью в глазах, похожей на лисью. — Ты красиво поешь, Ирен.

— Спасибо. — Ирен сделала паузу. — А ты смотрел только на меня, так что моему другу Алексу пришлось тебя расталкивать. Он в курсе, что мы знакомы? — Августин мгновенно залился краской; никогда он еще не чувствовал себя таким виноватым и таким смущенным.

— Ты очень красиво пела, я и не думал, что это будет так здорово. Думаю, ты была даже лучше, чем Марлен Дитрих.

— Не говори глупости, но спасибо. — Ирен стало очень приятно от его слов, Августин метко польстил ее самооценке. Августин перевел взгляд на пол. В это время пришел директор с запакованной картиной. Ирен посмотрела и на нее, убедившись, что все сложено хорошо, достала банковскую книжку на выписку чека и передала ее директору. Тот, улыбаясь во все тридцать два зуба, отблагодарил девушку и, распрощавшись, облегченно выдохнул.

Августин провожал ее глазами, и все же было что-то, что оставалось для него загадкой в ней.

Ирен, вышедшая из картинной галереи, еще долго оборачивалась и думала: что, неужели она и правда его смутила этого прекрасного молодого человека тем, что сказала и как повела себя. Вроде она ничего такого и не говорила ему. Идя домой по главной улице, она думала о завтрашнем выступлении в ресторане: ей нужно подготовиться, забрать платье из химчистки и, придя домой, закрыться в своей комнате, чтобы ее не беспокоил никакой посторонний шум.

Ирен не сильно любила сталкиваться с родителями, они у нее сумасшедшие, или, как думала Ирен, она, должно быть, выглядит сумасшедшей на их фоне. Им было не нраву, что их дочь не кричит лозунги, не вступает в партию, и что все, что она видела вокруг себя, ей казалось чем-то ненормальным и больным. Ее родители до мозга костей были национал-социалистами, дома даже устроили алтарь, посвященный фюреру, и не проходило и дня, чтобы девушка не уставала от их бреда, который они сутками слушали по радио, а потом пересказывали.

Не было ни дня, чтобы ей не было противно петь в этом ресторане, ловя на себе взгляды офицеров, а смотреть на строгую военную форму стало для нее чем-то обыденным, хоть и до сих пор неприятным. Жизнь в Германии изменилась, но Ирен все надеялась, что не сильно и не навсегда. Когда Ирен вернулась из школы, то застала дом в ужаснейшем состоянии; она уже хотела переехать из родительского дома к бабушке, что жила неподалеку от Мюнхена, но, к сожалению, суд признал старушку недееспособной, и родители добились запрета на посещение ее Ирен. Однако это не мешало девушке приходить к старушке и тайно оставлять у нее то деньги, то картины, то еще что-нибудь. Ирен знала, что мать туда протянуть свои руки вряд ли осмелится, уж слишком большой был скандал между ними.

* * *

Девушка вошла в квартиру — было тихо. Значит, мать опять пошла на курсы по домохозяйству, а отец — на очередное собрание. Картину должны были отвезти на квартиру бабушки, где она обычно ночевала.

Усевшись поудобнее, она стала репетировать песню, но тут входная дверь хлопнула.

— Ирен, ты дома? — позвала ее мать.

— Да, а что? — Девушка, чертыхаясь про себя, надеялась, что все обойдется, и мать больше ее не позовет.

— Иди сюда, есть разговор. — Девушка нехотя встала и направилась к матери. Мать, сидевшая на кухне, налила себе чаю и, предложив дочери, стала пить одна, когда услышала отказ от Ирен.

— Что ты хотела? — Ирен встала в проеме. Мать была в хорошем настроении — значит, скоро Ирен будет в плохом.

— Ирен, для тебя есть неплохой кандидат в мужья.

Девушка повернулась и уже хотела уходить, но строгий голос матери заставил ее сесть на стул.

— Я сказала, что я не буду про это говорить.

— Почему? Хорошо, ты не хочешь замуж, но ты ведь понимаешь, что ты своим пением мало что можешь заработать, а так я буду в спокойствии, что ты под его крылом.

— Под крылом человека, который тебе нравится? — Мать вздохнула. Ирен была упряма как осел. Она не была мягкой и удобной для родителей, она была тверда в своих убеждениях. К сожалению, не всех это устраивало.

— Даже если и так, рассмотри его кандидатуру. Я говорю тебе о том, что, может, оно все и так сложится. Не суди его только по внешней стороне.

Девушка поняла, что с матерью бесполезно спорить, и ей пришлось принять поражение.

— Так и скажи, что сегодня ты пригласила его к нам. — Мать без вопросов это и подтвердила: он придет в девять часов. Ровно в то время, когда Ирен должна вернуться домой после выступления. — Хорошо, что ты хотя бы еще помнишь про мои выступления, и что я вообще-то человек, а не твоя кукла. — С этими словами Ирен встала и, уйдя в комнату, закрыла двери на замок.

* * *

Улыбаясь после выступления, Ирен уже уходила, но встретила Алекса; они тепло, по-дружески, обнялись.

— Ты так вырос с нашей последней встречи. — Александр улыбнулся.

— Да, я знаю. Мы не виделись с тобой около года — может, больше.

Парень прикидывал в уме. Августин, стоя чуть в стороне, наблюдал, как двое хорошо знакомых людей ведут теплую беседу.

— Ах да, Ирен, я хочу тебе представить своего товарища Августина, мы вместе с ним учились в пансионе. — Алекс показывает на Августина, и тот кратко улыбается.

— Очень приятно. — Ирен, сделавшая вид, что не была до этой минуты знакома с Августином, пожала ему руку. Тот ответил тем же. Алекс, шутя, вскользь произнес, что Августин запал на Ирен. Девушка чуть шире улыбнулась, а друг залился краской и прошептал, чтобы Алекс прекратил.

— Я думаю, это не последняя наша с вами встреча. Поэтому поболтаем в следующий раз. Мне пора. — Ирен распрощалась, и два друга проводили взглядами.

— Алекс, скажи, мне показалось, или она выглядела грустной? — Августин неуверенно посмотрел на друга.

— Ну, как сказать, мой друг, с тех самых пор, как ее родители из села переехали в город и стали членами партии, она всегда грустная. Не знаю, что происходит у нее в семье, но, думаю, что последнее, что бы она хотела в этой жизни, так это чтобы кто-то замечал ее грусть. Поэтому в следующий раз сделай вид, что ты этого не видел, ладно? — Алекс похлопал друга по плечу и, достав сигарету, закурил.

— Ладно. Мы с тобой опять будем веселиться всю ночь? — догоняя товарища, произнес Августин.

— Конечно, Августин, сегодня была твоя первая сделка, да и у меня тоже выдался очень удачный день.

— Алекс, ты как всегда! — Августин обогнал друга на повороте.

* * *

Ирен сидела с неестественно ровной спиной и чувствовала себя так, будто сидит на железных прутьях. Она даже не знала, что сказать, — сидела и молча ела, пока мать всячески расхваливала ее перед офицером Артуром. Да, конечно, с одной стороны, он красив, высок, прекрасен и в нем есть доля зачарованности, но с другой стороны — он глуп, напыщен и не желает слышать ничью точку зрения, кроме своей. И вот за это она должна выйти замуж, чтобы спасти родителей от семейного краха? Почему? Семейный ужин в лучших традициях был похож на инквизицию, и Ирен еле-еле пихала в себя еду.

— Ирен, я слышал от вашей матери, что вы поете в ресторане? — Артур в попытке произвести на нее впечатление улыбался; Ирен вежливо отвечала тем же, но явно из побуждений, чтобы от нее скорее отстали.

— Да, пою, мне нравится. Это мое хобби, к тому же благодаря пению хорошо можно отвлечься от повседневной грусти.

— Мне казалось, что у такой прекрасной девушки, как вы, не может быть никаких забот.

— Они есть у каждого.

— Вы всегда хотели петь?

— Да. Несмотря на то, что моя мать упоминала, что в школе я была лучшей в медицинских дисциплинах, я всегда мечтала петь.

— У меня есть знакомый на радио, могу вам помочь.

— Это было бы чудесно. — Ирен краем глаза заметила, что мать кое-как пытается сдержать свой словесный потоп. — Думаю, вам есть о чем поговорить с матерью, она хочет обсудить аграрную реформу. — На этом их короткая беседа была закончена, а Артур переключился на разговор с родителями Ирен о рынке труда и сельскохозяйственных проблемах страны.

Уже когда гость ушел, Ирен присела в своей комнате; она ничего не понимала — почему она тут и что она делает. Как выбраться из родительского дома и почему вообще она должна за него выходить замуж? Слыша, как отец и мать решили и дальше праздновать веселье сегодняшнего вечера, она тихонько взяла плащ, висевший в коридоре, и, выйдя из квартиры, быстро спустилась по лестнице. Оглядевшись и поняв, что все хорошо и на улице никого из соседей нет, чтобы настучать на нее, она пошла по правой стороне улицы, обходя большие заведения с толпами людей. У нее было много мест, где она могла сидеть, не привлекая ничьего внимания. Одно из таких мест было кафе «Роуз», находившееся на конце улицы. Присев за первый столик, она выдохнула. Вокруг нее царил шум и гам, кто-то бил стульями головы другим, кто-то устраивал кулачные бои, шли разговоры о политике, студенты спорили с крестьянами. Сделав заказ, она увидала в толпе знакомую макушку Алекса — тот разъяренно с кем-то спорил и был уже вдрызг пьяный. Августин пытался его вывести из спора, но это было невозможно, и девушка, отпив из бокала, решила им помочь.

Подойдя к ним сзади, Ирен под локоть взяла Алекса, и, извиняясь перед всеми, они вместе с Августином вывели его. Спор был нешуточным — Алекс мог крупно встрять в проблемы с сыном одного из начальников полицейского отдела. Ирен это знала, потому что его папаша не раз приходил послушать ее концерт. А еще потому, что на нее западали многие мужчины после сорока, что было, с одной стороны, ужасно, а с другой — приятно подстегивало самооценку.

Августин, на ходу расплачиваясь, помог Ирен довести Алекса из ресторана.

— Спасибо тебе большое. — Августин смотрел на полутемное лицо Ирен, когда они тащили пьяного Алекса домой.

— Не за что. Я знаю, как порой мой друг напивается, — с сарказмом произнесла девушка. — К тому же для вас это могло закончиться очень неприятно. Откуда вы?

— Я? — Августин опешил. — Из Берлина. — Они почти дотащили друга. Ночные фонари светили тускло, и людей почти не было, хоть ночная жизнь только и начиналась.

— Из Берлина… — Ирен подумала. — Почему вы приехали сюда?

— А что, для этого нужен какой-то особый повод? — Августин открывал подъездную дверь.

— Ну, из столицы к нам просто так не приезжают, — настаивала Ирен на своем. Они втащили Алекса в лифт, когда он почти пускал слюни на рубашку друга.

— Можно сказать, что я сбежал от обстоятельств. — Августин отпер дверь и буквально поволок друга в его комнату. Ирен в это время закрывала дверь и ждала в холле. Он положил его на кровать и закрыл дверь. — Давайте я предложу вам чаю или вызову такси?

Ирен прошла на кухню и села на стул.

— Давайте чаю, — загадочно произнесла она.

* * *

Августин встречал первые лучи солнца. Сегодня был выходной, он наслаждался той легкостью и спокойствием, которые окутали его душу. Ирен ушла только под утро, оставив записку с отпечатком помады и своим номером. Августин долго лежал в кровати: он не хотел вставать, не хотел никого видеть. В своих грезах он все еще лежал рядом с Ирен. На подушке сохранился аромат ее легких духов с нотками лаванды и меда. Он вспоминал, как она была красива… Каким томным был взгляд ее светлых глаз, как мило растрепались ее волосы, как нежна была ее кожа. Он желал вечно пребывать в этом состоянии, но возгласы Алекса нарушили все его планы. Друг не унимался, ища вгустина по всей квартире.

— Алекс, ты что-то кричишь? Тут я, тут. — Августин нехотя вышел из комнаты к другу, встретившись с ним взглядами. Алекс хитро улыбнулся.

— Скажи, я вчера был сильно пьян?

Августин утвердительно покачал головой.

— Ты был вчера не просто сильно пьян, а пьян вдребезги. Ты пускал слюни на мою рубашку, к тому же, если бы Ирен не пришла мне вчера на помощь, мы бы нарвались на крупные неприятности.

— Если бы не Ирен… — загадочно протянул Александр. — Так значит, она тут была?

Августин отошел в свою комнату и хотел закрыть двери, чувствуя, как заливается краской.

— Ну, да, — неуверенно ответил он.

— Ты провел с ней ночь. — Августин закрыл лицо руками и стал посмеиваться. — Ну скажи хотя бы, как она? — произнес тот, стоя на пороге перед захлопывающейся дверью.

— Вряд ли я тебе это расскажу. — Августин улыбался, держа руку на дверной ручке. — Но скажу одно, я хотел бы снова перемотать время назад — жалко, что это можно сделать только в голове.

Алекс захохотал и, судя по звуку, повалился на пол. Только позже он поднялся и приготовил завтрак, позвав друга есть, но всю дорогу он сидел и шутил, а Августин пинал его и толкал его в ответ. Алекса это лишь забавляло и подзадоривало шутить дальше.

Как Августин мог все рассказать другу, как мог он ему рассказать про ее поцелуи, про глаза, которые в ту ночь смотрели только на него, слова, что были адресованы только ему? Про смех и стоны, отголоски которых даже сейчас стоят у него в голове. Про те длинные ресницы, из-под которых видны чудесные глаза, способные пленить любого мужчину… Нет, это должно было остаться только в этой комнате и больше нигде. Больше никто не смог бы почувствовать то, что чувствовал он.

* * *

Ирен возвращалась домой ранним утром, когда увидела у своего дома автомобиль. Она быстрым шагом поднялась по лестнице и зашла в квартиру — ну, конечно, это пришел вчерашний гость.

— Доброе утро. — Мать и отец стояли вместе с ее чемоданами и Артуром.

— Доброе, а что тут происходит? — до Ирен начинало доходить, что ее насильно выдают замуж.

— Мы считаем, что это лучше всего. — Отец был доволен собой, указывая на вещи.

— Мама… — Ирен посматривала то на мать, то на отца. Женщина остановила ее.

— Я не желаю ничего слышать. Ты провела ночь непонятно где, и, судя по куреву, которым от тебя несет, ты была с мужчиной. Ты мне такая не нужна. Поэтому выходи за Артура — может, он смоет твой позор. — Ирен остановилась. Позади послышались шаги: Артур вошел вовремя. Ирен сжала кулаки от злости. Вот как, значит. Они планировали это давно, и неважно, провела бы она сегодняшнюю ночь у Августина или же нет, это все равно случилось бы.

— Ирен, — Артур медленно подошел к ней, — я хочу взять вас в жены, поэтому приехал просить вашей руки у родителей. Они дали свое согласие.

— О, как чудесно. — Ирен покраснела от злости и еле сдерживалась, чтобы не влепить ему пощечину. — Я так понимаю, что, судя по собранным вещам, меня уже перевозят к вам.

— Да, вы отправитесь в Австрию, к моим родителям, туда же будут отправлены все вещи.

— Хорошо, я вас поняла. — Все, что могла сказать девушка. Она прошла мимо всех в свою комнату и, смотря на голые стены, поняла, что ее в этом доме вряд ли будут помнить.

Ирен поняла, что у нее остается совсем немного времени. Артур, сидевший за рулем, смотрел на дорогу.

— Артур, я могу попрощаться перед своим отъездом? У меня в городе остались друзья, — робко произнесла Ирен.

— Конечно, — спокойно сказал мужчина. — К тому же, думаю, у тебя будет неделя, потому что мне еще нужно закончить все дела.

— Отлично. — Ирен улыбалась самой искренней улыбкой. Она понимала, что то, что происходит сейчас, затянется надолго — очень надолго — и, может, у нее будет последняя возможность увидеть Августина и Алекса и вообще этот город.

— Алекс, — звонила она другу из квартиры Артура, в которую он ее привез и бросил с вещами и прислугой.

— Да, Ирен, я слушаю.

— У тебя ведь скоро день рождения, верно? — Ирен сжимала трубку.

— Ну да. Я удивлен, что ты об этом помнишь. А что случилось?

Ирен напряглась, чтобы обставить ситуацию как можно более естественнее.

— Ты будешь праздновать? Хочу понять, что дарить тебе в этом году.

— Да, вечеринка будет. Но я планирую, что она будет небольшой. Все из нашей банды уехали кто куда. Но подарок все равно приноси. И неважно, какой. — Ирен улыбнулась: да, Алекс был неизгладимый оптимист.

— Хорошо, я тебя поняла! — Ирен положила трубку.