21 закат нашей любви (гет)

Шестой день пребывания в лагере огорчил прохладной погодой после солнечных дней. Подростки были вынуждены надевать худи, свитера, джинсы. Ни о каком походе на пляж, конечно, речи быть не могло, и это вызвало еще больше разочарования.

Утренняя серость нависла над лагерем, лишив его привычной живости. В столовой шумели и перебрасывались фразами только те, кто до сих пор не утратил бодрости духа. Остальные же, укутанные в свои теплые одежды, понуро смотрели в окна, где мокрые от дождя воробьи прыгали на сырых ветках, тщетно пытаясь согреться. Настроение общей скуки висело в воздухе, будто тяжелое облако, готовое вот-вот пролиться новыми слезами неба.

— Доброе утро! Из-за резкого понижения температуры мы не сможем сегодня пойти на пляж. Но не волнуйтесь, у нас для вас запланировано несколько альтернативных мероприятий! — объявил Аято, стараясь подбодрить подростков. — Для начала мы пойдем в актовый зал для просмотра фильма!

Несколько лиц, прежде омрачённых недовольством, начали светиться интересом. Некоторым эта идея показалась даже более интересной, чем дневной поход на пляж.

— Далее, когда на улице немного просохнет, проведем весёлый квест по территории лагеря! — продолжила Аяка. — Это будет верёвочный курс, он поможет вам сплотиться, и это просто будет весело! Ну а после тихого часа вы все отправитесь на «работу», на которую вчера устроились.

Подростки начали восстанавливаться от утреннего разочарования. Глаза их загорелись новыми ожиданиями и возможностями провести день с весельем и пользой, несмотря на капризы погоды.

Люмин почувствовала лёгкое разочарование. Только они с Тартальей нашли хоть какую-то зацепку к происходящему в лагере, только они хотели понять связь дневника и проделок с плакатом, как погода их обломала. Как хорошо, что их приняли на работу по уборке мусора. Жаль, что это будет только вечером, ведь не терпелось пойти на тот дикий пляж уже сейчас.

Когда ребята шли с завтрака, взгляд Люмин ненароком скользнул по доске объявлений, которая располагалась около их корпуса. К доске был прикреплен листок с ужасающей надписью:

«Вашим вожатым осталось недолго жить мирно и беззаботно, первый отряд. Завтра вы останетесь на произвол судьбы. Это месть! Ха-Ха-Ха!»

Люмин остановилась и прочитала сообщение еще раз, пытаясь убедиться, что не ошиблась. Она похолодела. Ребята вокруг нее болтали и смеялись, не подозревая о страшной угрозе.

— Эй, Люмин, ты чего встала? — поинтересовалась Розария.

— Тут… — произнесла Люмин дрожащим голосом и указала пальцем на записку.

— Не обращайте внимания. Это чья-то тупая шутка, — уверенно сказал Дотторе. — Этому шутнику стоит взять у меня пару уроков.

Тарталья встретился взглядом с Люмин. В его глазах читались такие же настороженность и испуг, как и у Люмин. Потому что они знали больше, чем их друзья. А что, если… Если это снова проделки хозяина дневника?

Тарталья кивнул, пытаясь сохранить самообладание. Хотя ему хотелось верить, что это всего лишь розыгрыш, зловещий тон сообщения обеспокоил его.

— Шутка это или нет, мы не можем игнорировать это. Мы должны отнестись к этому серьезно и сообщить персоналу лагеря об этой угрозе, — твёрдо сказала Розария. — Одно дело, когда кто-то портит плакат, а другое дело — угроза…

Они огляделись по сторонам, пытаясь заметить какую-нибудь подозрительную активность или поведение среди других ребят.

— Тогда пойдемте скорее! — Люмин бросилась бежать к комнате вожатых, Тарталья и Розария последовали ее примеру, а Дотторе покачал головой, чуть потоптался и неспешным шагом отправился за остальными.

Они обменялись нервными взглядами, и Люмин несмело постучалась в дверь. Через мгновение на пороге показалась Аяка.

— Да? Чем я могу вам помочь? — Аяка вежливо улыбнулась, но выражение её лица слегка изменилось, когда она заметила тревогу на лицах собравшихся.

— Там, на доске объявлений, мы заметили записку с угрозами, адресованными вам и Камисато Аято! — первой заговорила Розария.

— Записка с угрозами? Что в ней было написано? — улыбка сошла с лица Аяки, и она чуть нахмурилась.

— Пойдемте, мы вам покажем! — взял инициативу в свои руки Тарталья.

— Да, хорошо, подождите пару минут, — Аяка ушла обратно в вожатскую и закрыла дверь.

Вожатая появилась через несколько минут с серьезным выражением лица и телефоном в руке, видимо, для того, чтобы позвонить директору или даже в полицию, если ситуация окажется серьёзной. Группа подошла к доске объявлений, но, к их удивлению, записка, которую они видели ранее, исчезла.

— Что за…? — ошеломленно воскликнул Дотторе. — Она же только что здесь была.

— Вы меня разыгрываете? — прищурившись, спросила Аяка.

— Что? Нет! — сразу же возразила Люмин. — Мы все четверо точно видели записку. Может, ветром унесло?

— Ладно, ребята, может быть, кто-то неудачно пошутил, и когда он понял, что вы пошли ко мне, он быстро убрал записку, — Аяка пожала плечами, однако беспокойство в её голосе было заметно. — Давайте так, — продолжила Аяка после небольшой паузы, — если кто-то еще увидит что-то подобное, сразу же сообщите мне. Мы не можем позволить, чтобы кто-то чувствовал себя неуютно здесь, в нашем лагере.

Ребята кивнули, некоторые облегченно вздохнули, уверенность в том, что взрослые возьмут ситуацию под контроль, вселила в них надежду. Но в глубине души почти каждый из них понимал: лагерная жизнь покачнулась, стали возможны и непредсказуемые события.

— Слушайте, я не верю, что это шутка! — твердо сказала Люмин, когда они расселись на скамейках перед корпусом.

— Да ладно, Люмин, ты просто слишком впечатлительная, — беспечно махнул рукой Дотторе.

Люмин вызывающе скрестила руки на груди, нисколько не убежденная халатным поведением Дотторе.

— Люмин, давай им расскажем про дневник, — предложил Тарталья.

Люмин кивнула, понимая, что упоминание о дневнике может помочь убедить остальных в серьезности ситуации.

— Ты прав. Розария, Дотторе, есть кое-что, что вы должны знать. Вчера мы обнаружили на пляже таинственный дневник. Мы прочитали несколько записей. Дневник принадлежит девушке, которая начала вести его в двенадцать лет, пять лет назад. В последней записи, датированной позавчерашним днем, она написала о том, что вернулась в этот лагерь спустя пять лет, чтобы мстить! По нашим с Тартальей догадкам девушка состоит либо во втором, либо в нашем отряде! Мы связали это с инцидентов с зачеркнутыми именами, ведь это произошло только у первого и второго отряда. А теперь еще и записка… И мы подумали, что к этому может быть причастна эта девушка…

Как только Люмин закончила свой рассказ, тишина нависла над группой словно грозовая туча. Никто не осмеливался заговорить первым, опасаясь, что любое слово может развеять крошечные нити догадок.

— Мы должны действовать быстро, — наконец нарушил молчание Тарталья, его голос был ровным, но полным решимости. — Если эта девушка действительно планирует месть, мы должны понять, что именно она задумала и как это предотвратить.

— Во-первых, вы должны были рассказать нам сразу! — обиженно заявила Розария. — Это нечестно, что у вас двоих есть какие-то секреты от нас с Дотторе.

— Прости, Розария, — виновато сказала Люмин. — Нам очень жаль. Мы хотели рассказать, когда выяснили бы больше. Мы просто не хотели сеять ненужную панику.

— Ладно, проехали, — серьезно сказал Дотторе. — В следующий раз рассказывайте всё сразу, хорошо? А что насчет девушки, которая ведет дневник… Мы ничего о ней не знаем. Даже точное имя и отряд остаются загадкой.

— Может быть, мы должны начать с дневника? — предложила Розария. — Если мы тщательно изучим все записи, возможно, найдём подсказки о её мотивах и планах.

— Мы с Тартальей об этом и подумали. Мне кажется это разумным, — согласилась Люмин. — Особенно важно понять, что произошло пять лет назад, что могло вызвать такую глубокую ненависть. Честно говоря, именно поэтому мы вызвались убирать пляж.

— Хитрецы, — хмыкнул Дотторе. — Сегодня для нас с Розарией пляж закрыт. А вы… — он указал пальцем сначала на Люмин, потом на Тарталью. — Постарайтесь прочитать как можно больше записей.

— Мы еще хотели сфотографировать самую свежую из них, чтобы сравнить почерк в дневнике и на испорченных плакатах, — пояснила Люмин. — Жаль, что мы сразу не догадались сфотографировать записку.

— Значит, действуем как детективы? — Тарталья говорил расслабленно, но в его тоне была скрыта серьёзность. — Я готов в этом участвовать. Давайте посмотрим правде в глаза: лагерь стал слишком опасным, чтобы оставаться пассивными.

— Кстати, если эта девушка причастна к зачеркнутым именам, — начала Розария делиться своими мыслями. — То мы знаем её жертв — это Кэ Цин, Мона и Кэйа. Может, мы могли бы поговорить с ними, хоть это кажется самой отвратительной идеей, и узнать, были ли они в этом лагере пять лет назад и кто хотя бы из нашего отряда был с ними.

— Я уж точно ни с кем из них поговорить не смогу, — развела руками Люмин. — Но Тарталья мог бы спросить у Кэ Цин, вы всё-таки знаете друг друга не так уж плохо, а Розария может поговорить с Кэйей.

— Ну уж нет! — категорично отрезала она, отвернувшись и скрестив руки на груди. — С этим придурком говорить не желаю. Люмин, ты могла бы попросить Итэра спросить об этом у Кэ Цин.

— Чтобы попросить о чем-то Итэра, надо с Итэром нормальные отношения иметь, — фыркнула Люмин, немного опечалившись.

— А может, мы не будем усложнять задачу, и я просто возьму списки отдыхающих пятилетней давности у отца? — расслабленно, но с ноткой самоуверенности, предложил Дотторе.

— Отличная идея! Пожалуйста, Дотторе, если тебе не трудно, достань списки, это нам очень помогло бы. Но я предлагаю вот ещё что, — Люмин склонилась к друзьям, как будто они обсуждали тайну мирового уровня. — Сбегаем к корпусу второго отряда, посмотрим, есть ли у них записки с угрозами?

— Хорошая идея, пойдемте, — оживился Дотторе со странной ухмылочкой, вставая с места.

Розария встала более неохотно. Второй отряд ассоциировался с Кэйей, а любая мысль о нем или место, связанное с ним, ей было просто неприятно. Она до сих пор не может простить его за то, как он её предал. Первая любовь и такое расставание было словно ударом ножом в жизненно важные органы.

— Розария, — Дотторе положил руку ей на плечо и слегка сжал в дружеском месте. Слышать его тон без сарказма и язвительности было… Непривычно. — Ты в порядке? Если хочешь, можешь остаться здесь.

— Нет-нет, всё в порядке, — отмахнулась Розария и попыталась скрыться завесой уверенности.

Остановившись у доски объявлений второго отряда, ребята снова обнаружили ту самую записку с угрозами. Такой же текст, только «преступник» обращался уже ко второму отряду.

— Тарталья, у тебя телефон с собой? — спросила Люмин и после его кивка продолжила так, словно была настоящим детективом. — Сфотографируй улику.

Тарталья послушно достал телефон и сделал несколько снимков, стараясь зафиксировать все детали. Его ладони чуть дрожали, но это было скорее от волнения, чем от страха. Он никогда раньше не сталкивался с такими вещами на практике, и по-своему находил это даже захватывающим.

— Как думаешь, кто мог это сделать? — спросил он, передавая Люмин телефон.

Она внимательно рассмотрела фотографии, затем перевела взгляд на доску объявлений.

— Кто-то, кто хорошо знает наши распорядки и привычки. Похоже, это кто-то из своих или тот, кто за нами наблюдает. Ведь он сразу избавился от записки в нашем отряде, как почувствовал неладное.

— Может, стоит поговорить с начальником лагеря? — предложила Розария

— Не сейчас. Нужно собрать больше доказательств, прежде чем мы привлечем внимание вожатых. Мне кажется, он может быть кем угодно, даже тем, кому мы доверяем, — с умным видом оповестила Люмин.

— Вау, Розария, неужели ты тайно здесь ожидаешь меня? — из здания второго отряда вышел именно тот, кого меньше всего хотелось бы видеть.

— Ага, как будто я буду тратить свое время, ожидая тебя, — Розария закатила глаза и скрестила руки на груди, в ее тоне слышалось раздражение.

— Тогда почему вы, ребятки, здесь стоите? — с улыбкой, которая вовсе не обозначала какую-то радость или вежливость, спросил Кэйа, подходя ближе.

— Это не твое дело, — вмешалась Люмин, высоко задрав нос и расправив плечи. — Если бы ты смотрел вокруг себя, Кэйа, то заметил бы, что твоей жизни угрожает серьёзная опасность, — она сделала паузу и продолжила слишком уж драматичным тоном. — Мы не будем тебе врать: в лагере небезопасно, и ты… — она вытянула руку перед собой и указала пальцем на Кэйю. — Среди её жертв, ведь твое имя было зачеркнуто!

— Э-э? — Кэйа был явно сбит с толку. — Ребят, о чем она говорит?

— Не о чем, — поспешил спасти ситуацию Дотторе. — Мы уже уходим. Люмин, ты увлеклась, пойдем.

Ребята спокойно шли в молчании к своему корпусу, как Люмин внезапно остановилась.

— Тарталья, дай мне свой телефон или пойдем со мной, я хочу кое-что проверить! Записки с угрозами были у первого и второго отряда, но вдруг их больше? Я хочу проверить другие отряды!

Тарталья, немного удивленный внезапным порывом Люмин, пару секунд сомневался, но быстро понял, что она задумала. Он достал телефон из кармана и протянул ей устройство.

— Вот, держи, но давай я все-таки пойду с тобой, — сказал он, оглядываясь по сторонам. — Нам лучше вместе это сделать. Ребята, — он обернулся к Розарии и Дотторе. — Мы скоро будем. Нам лучше разделиться и не привлекать лишнего внимания.

Люмин, недолго думая, кивнула и направилась в сторону корпуса, где размещались комнаты других отрядов. Тарталья следовал за ней, стараясь угнаться за быстрым шагом подруги. В воздухе висело напряжение, словно само окружение впитало тревогу, которой были наполнены последние дни.

Пройдя по узким дорожкам, Люмин остановилась перед доской объявлений третьего отряда. И снова та же картина — записка. Угрозы и предупреждения — всё так же, как и у первого и второго отрядов.

— Мы должны выяснить, кто за этим стоит, — твердо произнесла Люмин, передав телефон обратно Тарталье. — Давай, чтобы окончательно убедиться, еще в четвертый отряд сбегаем. Ты знаешь, где он находится?

— Нет, но около административного здания есть карта лагеря. Можем посмотреть там, — предложил Тарталья, и глаза Люмин словно снова загорелись. — Эй-эй, полегче, мисс Любопытная, а то я скоро поспевать за тобой не буду.

— Мы должны действовать быстро, мы уже знаем, что преступник тоже не простофиля.

Люмин пулей полетела к административному зданию лагеря, Тарталья снова кое-как поспевал за ней. Остановившись и тяжело дыша, они внимательно посмотрели карту и попытались найти корпус четвертого отряда.

— Смотри! — внезапно вскрикнула Люмин, указав пальцем на карту. — Тут внизу примечание, что третий отряд расположен в корпусе номер 4, а четвертый отряд в корпусе номер 3! Подожди-ка... — Люмин затаила дыхание, а затем в нетерпении вытянула руку. — Дай посмотреть фото.

Тарталья передал ей телефон с открытой фотографией, и Люмин несколько секунд переводила взгляд с экрана телефона на примечания на карте и обратно, с затем воскликнула с какой-то странной радостью:

— Почерки совпадают!

Тарталья нахмурился, перечитывая текст несколько раз, а затем сфотографировал новую улику. Это открытие придавало новой глубины их расследованию. Значит, записки писались кем-то, кто знал все тонкости расположения в лагере, вероятно, даже кем-то близким к организации.

— Почему я вас двоих должна искать по всему лагерю?! — послышался крик Аяки со стороны, явно предназначенный для Тартальи и Люмин. — Все давно уже в актовом зале сидят, только вас ищу, бегаю. Ну-ка быстро в актовый зал, и я сделаю вид, что вас не видела!

Тарталья и Люмин, не желая больше злить вожатую, бросились бежать в актовый зал и заняли свои места рядом с Розарией и Дотторе. Фильм уже включили, и многие недовольно оглянулись на опоздавших, призывая к тишине. Они, тяжело дыша, попытались устроиться поудобнее, стараясь не привлекать к себе еще больше внимания.

Розария, скосив глаза на Люмин, шепотом поинтересовалась:

— Что случилось? Почему вы так долго?

Но Люмин лишь покачала головой, сигнализируя, что объяснения будут позже. Тарталья же, удобно устроившись в кресле, попытался сосредоточиться на фильме. Он украдкой взглянул на Дотторе, который, казалось, полностью был поглощен происходящим на экране.

— Дотторе, — шепотом позвала Люмин, отвлекая его от просмотра фильма. — Ты знаешь, кто мог написать примечания о корпусах третьего и четвертого отрядов на карте лагеря?

— Старший вожатый, — тихо ответил Дотторе. — Почему ты спрашиваешь? Вы с Тартальей что-то выяснили?

— Если все так, как ты говоришь, то старший вожатый причастен к запискам с угрозами.

— Это серьёзное обвинение, — сказал он, опуская голос до почти неразличимого шёпота. — У тебя есть доказательства?

Люмин кивнула и взяла у Тартальи телефон с фотографиями. Дотторе несколько раз пролистал все улики, и брови его поползли наверх.

— Звучит как бред, мой отец давно работает директором лагеря и мистер Лини никогда не создавал проблем, — Дотторе ещё раз осмотрел фотографии и сделал страшные глаза.

— Я предлагаю вот что, — решительно заявила Люмин, поворачиваясь к Тарталье. — После фильма я пойду к мистеру Лини и потребую объяснений! Но одна я боюсь. Кто-нибудь пойдёт со мной?

— Я пойду с тобой! — твердо сказал Тарталья. — Дотторе с Розарией могут стоять за дверью и если вдруг что-то пойдёт не так, позовут на помощь!

— Да вы сегодня перестанете шептаться или нет?! — раздраженно зашипела Розария. — Весь фильм бу-бу-бу! Вы с Люмин в последнее время просто неразлучны. Может, вам стоило занять задние места для поцелуев?

Люмин и Тарталья резко замолчали, понимая, что и правда слишком увлеклись обсуждением и тем самым помешали окружающим.

* * *

Как только удалось отвертеться от Аяки, Люмин, Тарталья, Дотторе и Розария направились в комнату старшего вожатого. Дотторе и Розария спрятались за угол, а Люмин для приличия постучалась.

— Да, ребята? Чем могу помочь? — вежливо, с улыбкой спросил Лини.

— Мы хотим вам задать несколько вопросов! — уверенно и грозно сказала Люмин. — Разрешите войти?

— Э, ну заходите, — растерянно согласился старший вожатый. — Во-первых, представьтесь.

Они беззвучно вошли внутрь тесного помещения, большую часть которой занимала кровать и стол, прикрыв за собой дверь.

— Меня зовут Люмин, я из первого отряда! Мы знаем о ваших записках с угрозами! И вам лучше рассказать нам всё, если не хотите, чтобы мы сообщили в соответствующие органы! — голос Люмин звучал как удар грома, в её груди бушевал адреналин, она не чувствовала ни страха, ни волнения.

— Не уверен, что понимаю, о чем вы говорите, — искренне удивился Лини.

Люмин сделала шаг вперёд, её глаза обжигали его, как раскалённый металл. Она знала, что он будет отпираться, но она не собиралась так легко отступать.

— Тарталья, телефон, — отчеканила Люмин и протянула руку в сторону, и через секунду получила заветное устройство с доказательствами. — Вот, посмотрите. На карте вы писали это примечание?

— Ну я, — кивнул Лини. Его взгляд не метался, он, в принципе, не выглядел напуганным и пойманным в клетку, и это всё больше сбивало Люмин с толку.

— А теперь посмотрите на эту записку. Почерк ваш! — процедила Люмин, еле сдерживая злость. Её начинало бесить, что он так спокойно ведёт себя перед такими серьёзными, как она считала, обвинениями.

Вожатый пару секунд сканировал фотографию, а затем рассмеялся, искренне и громко. Люмин стояла неподвижно, сжимая кулаки так сильно, что ей казалось, еще чуть-чуть, и ногти вот-вот прорежут кожу. Его реакция пугала и сбивала с толку одновременно.

— Ребятки, ребятки, думаю, произошло недоразумение, — сквозь смех начал вожатый. — Эти записки с «угрозами» действительно написал и развесил я, но они — часть завтрашнего квеста. Они нужны для создания атмосферы, и я решил развесить их немного заранее. Я даже не думал, что кто-то из отдыхающих отнесется к этому так серьезно и завалится ко мне с обвинениями.

Люмин стояла ошеломленная, не зная, как реагировать. Она медленно покачала головой, недоверчиво глядя на Лини.

— Квест? — недоверчиво переспросила она, пораженная тем, с какой легкостью он отбросил её обвинения. — И вы считали это уместным? Развешивать записки с угрозами и даже не предупредить нас?

— Люмин, поверь мне, — вожатый остановил свой смех и перешел на серьезный тон, — я не хотел никого пугать. Обычно ребята даже не замечают, что творится вокруг них, и я рассчитывал, что они заметят записки только когда будет озвучена легенда задания. Но похоже этот раз оказался исключением. Попались слишком внимательные и впечатлительные подростки.

Люмин едва верила своим ушам. В её голове все еще качалась маятником мысль о том, насколько всё это странно и неправильно выглядело. Однако она знала, что продолжать спор не имело смысла. Всё равно это не изменило бы произошедшего.

— Хорошо, — тоном, выдающим всё её недовольство и стыд, произнесла она. — Но, пожалуйста, в следующий раз будьте осторожнее с подобными «шутками». Не все могут понять ваш задуманный юмор. И еще... Простите нас, мистер Лини, за то, что мы… То есть я вот так накинулась с обвинениями.

— Все в порядке. На самом деле, такая бдительность даже похвальна. Можно сказать, вы сами себе устроили дополнительный квест. Это же круто. А теперь можете идти.

Люмин вышла из комнаты Лини с опущенной головой. Щёки горели от стыда, а самой ей хотелось провалиться сквозь землю или стереть память, чтобы навсегда забыть эту глупость. Как она не могла догадаться? Зачем настоящему преступнику было бы оставлять какие-либо записки? С другой стороны, она вообще думала, что это сделала владелица дневника, девушка ее возраста, и Люмин подумала, что делать она будет это открыто, как с плакатом и зачеркнутыми именами.

— Тарталья, прости, что я втянула тебя в это. Мало того, что я сама опозорилась, да еще тебя опозорила… Просто так все навалилось. Сначала этот дневник, потом записки. И там, и там — месть, вот я и восприняла всё слишком серьёзно.

Тарталья тихо усмехнулся, слегка покачав головой. Он протянул руку и нежно взъерошил волосы Люмин.

— Эй, не беспокойся об этом. Мы оба немного увлеклись, вот и все. Кроме того, было довольно забавно какое-то время побыть детективами, — не терял энтузиазма Чайльд. — Сейчас будет куда сложнее объяснить нашу оплошность Дотторе и Розарии и выдержать их истеричный смех.

— Ну что, вас можно поздравить с блестящим провалом? — с широкой ухмылкой спросил Дотторе, пока Розария рядом хихикала в кулачок.

Тарталья закатил глаза, наполовину в шутку, наполовину раздраженный поддразниванием Дотторе

— О, да, спасибо. Я так горжусь нашим впечатляющим провалом. Это был поистине замечательный опыт, — изображая энтузиазм, саркастически ответил Тарталья. — Напомните мне в следующий раз никогда не объединяться с Люмин для какого-либо расследования.

— Эй! — возмутилась она и пихнула Тарталью в бок. — Подожди, Дотторе, ты уже все знаешь? Мы же вам с Розарией ничего ещё не рассказали... Что? Почему у вас такие довольные лица?

— Вообще-то, я с самого начала знал, что к чему, но сначала я не хотел спойлерить, что это к будущему квесту, думал, вы быстро оставите это дело, но вы с Тартальей так увлеклись, что я решил не портить вам развлечение, оставаясь наблюдателем за этим цирком и подыгрывая вам. Хорошая шутка вышла, не так ли? — Дотторе сказал это с усмешкой, и Розария, стоящая рядом с ним, больше не смогла сдерживаться и расхохоталась над оплошностью своих друзей.

— Подожди, что?! — Тарталья обомлел и приподнял бровь, словно до конца не мог поверить. — Вы с Розарией с самого начала знали, что это просто атрибуты к квесту, и не сказали нам? Ты просто наблюдал, как мы носимся вокруг, как идиоты, пытаясь разгадать тайну, которая даже не была реальной?

— Ну, Розарии я рассказал немного позже, когда вы уже побежали прочёсывать весь лагерь, — хихикая, пояснил Дотторе. — Ладно, виновен по всем пунктам обвинения. Но вы знали, с кем связались, я люблю шутки, особенно, если они происходят, когда я прилагаю минимум усилий!

— Что ж, я могу похвалить вас с Розарией, — уже по-доброму улыбнулась Люмин. — Вы хорошие актеры, вы так правдоподобно сыграли удивление и другие эмоции, что трудно было вас раскусить, особенно под влиянием адреналина, который мы испытали.

Розария улыбнулась Люмин в ответ, кивнув в знак признательности.

— Спасибо. Мы правда гордимся своим актерским мастерством. Хотя я должна признать, что временами было немного трудно сохранять невозмутимое выражение лица, наблюдая, как вы двое бегаете вокруг, гоняясь за несуществующим виновником. Кстати, записку с доски объявлений в нашем отряде сорвал Дотторе. Он же самым последним пошёл за нами к Аяке.

— Это правда, — гордо и самодовольно подтвердил Дотторе, будто совершил какой-то подвиг. — Но вот когда вы рассказали нам о дневнике, я был искренне потрясен. Об этом я ничего не знаю, и за этим может скрываться реальная угроза… Хотя… Как мы можем бояться какой-то девчонки? Просто есть ощущение какого-то напряжения и всё.

— Ладно, юные детективы, — Розария подошла к Тарталье и Люмин и закинула руки им на плечи. — Пойдёмте, у нас скоро начнется веревочный курс. И это точно будет весело!