Сага о Сакши́. Книга 2. Здравствуй и прощай (гет)

Когда Вилан наконец проснулась, день давно перевалил за полдень. Около неё никого не было, но по голосам слышно было, что все при деле. Она вышла на улицу. Лагерь спешно сворачивали. Отчего-то ей думалось, что её появление станет неожиданностью, ну, как встреча с волком для бедного зайки. Но, очевидно, кто-то заглянул, пока она спала, и все кланялись и приветствовали её совершенно спокойно и продолжали заниматься своими делами.

— Ваше Величество не желает чаю? Обедать? — раздался совсем юный голос за её спиной, и, повернувшись, Вилан увидела мальчишечку-подростка. Неужто таким детям Бай Лин позволяет ездить с ним во всякие походы? А если бой с кем-то? Всякое же бывает.

— Чаю, — осторожно кивнула она. — А ты...

— Бижу́, Ваше Величество. Его Величество велел мне прислуживать вам.

— Отлично, — Вилан подобрела и повеселела. Как мило со стороны А-Лина позаботиться о том, чтобы у неё был свой мальчик на побегушках. Всё-таки не самой бегать по сугробам в поисках полевой кухни.

Парнишка убежал. Вилан забрала покрывало с кровати и устроилась на нём под сосной на большом валуне, оглядывая оставшиеся не убранными несколько палаток и шатёр императора. Бижу принёс поднос с чаем и подал ей стакан. Дожидаясь, пока дымящийся чай остынет, она разглядывала юношу.

По человеческим меркам, ему было лет шестнадцать. Не очень высокий, тоненький, подвижный, он казался лёгким ветерком. Взгляд мягкий, а губы, похоже, всегда пребывают в готовности к улыбке. Странно видеть его среди всех этих взрослых мужчин.

— А где?..

— Там, — он махнул рукой куда-то на запад. — Его Величество удалился для совершенствования и велел никому без крайней нужды не беспокоить.

Вилан кивнула. Скорее всего, это относится и к ней. Впрочем, она не собиралась этого делать. Она здесь не для того, чтобы путаться у Бай Лина под ногами. Пусть занимается своими делами. Тем не менее, она посмотрела в ту сторону, куда указал Бижу. Лес, лес, лес... С его запахами, шорохами, сумраком, тропами, изгибами, ложбинами, впадинами и пригорками... Порой хотелось просто идти по нему, уходя всё дальше и не оглядываясь. Уйти...

— А ты из каких?..

— Из ночных, Ваше Величество.

— Таких, как генерал Сунь?

— Это мой старший брат.

Вилан удивлённо воззрилась на него. Как-то прежде она не задумывалась, что у Сунь Чжао тоже может быть семья. Понятно, почему Бижу здесь, — привыкает нести службу. И место престижное — такой юный, а уже в личном отряде императора. А что имена такие разные — кто их там разберёт...

— Я очень мало знаю о драконах, — наконец призналась она, сделав глоток чая.

— Это понятно, Повелительница. Ведь вы не дракон, — с готовностью кивнул Бижу.

— Это так заметно? — усмехнулась сильфида.

— Нууууу...

— Будешь рассказывать мне о драконах.

К ней, поклонившись, подошёл молодой мужчина с хмурым неулыбчивый лицом, который, как потом пояснил юный дракон, исполнял обязанности постоянного начальника императорского лагеря.

— Ваше Величество, можно ли сложить шатёр Его Величества?

— Куда мы сейчас?

— Во дворец, Ваше Величество.

— Складывайте.

Конюхи седлали лошадей, костровые снимали с перекладин котлы и затаптывали последние костры. Четверо осторожно разбирали большой шатер, укладывали вещи в фургоны. Уже почти всё было готово для отъезда. Но император ещё отсутствовал, Сунь Чжао тоже нигде не было видно.

А потом в небе появился большой дракон с чешуёй, сверкающей в лучах солнца начищенной медью. Это было так красиво, что Вилан засмотрелась. Дракон приземлился где-то на поляне неподалёку, за деревьями, а через минуту оттуда вышел человек и быстрым шагом направился к снующим на месте стоянки людям, с кем-то перемолвился словом. Ему указали на Вилан, и он направился прямо к ней, поклонившись на подходе.

— Ваше Величество! Срочное сообщение для императора от генерала Су. Как я могу передать Его Величеству?

В руках у него был запечатанный лист бумаги. Вилан взяла этот квадратик, мысленно нашла Бай Лина, обратилась к ветру с просьбой о помощи. Порыв холодного воздуха выхватил послание из её рук и понёс над лесом. Дракон выглядел потрясенным и готов был кинуться вслед за письмом, но Вилан удержала: ветер знает, где находится император, и сам доставит, куда нужно. На лице медного дракона читалось сомнение, но сильфида не собиралась никого ни в чём убеждать. Как сказала, так и будет. Точка.

Бай Лину наконец-то удалось вытащить из себя стрелу Ло Фэна. Он никогда не боялся боли, возможно, потому, что испытал её слишком много. Стрела, против ожидания, вышла не из того места, куда вошла, а горлом, вместе с застоявшейся кровью. Уже начиная отчаиваться, нечеловеческим усилием он вытолкнул её из себя, и она вылетела, ударилась о ствол какого-то дерева и шмякнулась ему под ноги. Зажав её в руке, полностью обессиленный, Бай Лин привалился спиной к дереву и закрыл глаза.

— Повелитель, позвольте! — Сунь Чжао достал платок и бережно отёр губы своего господина.

Несколько часов он наблюдал за тем, как Бай Лин избавляется от "подарка" Ло Фэна, и поражался упорству молодого императора. Слушая, как тот заходится криком от боли и напряжения, но бессильный чем-либо помочь, генерал размышлял о том, что тем, кто станет на пути императора Линь, очень повезет остаться живыми и невредимыми. Такой враг, решительный, расчётливый, бесстрашный и умный, никому, кто в здравом уме, не нужен. Как говорится, взглядом уложит, огнём добьет. Он не склонен к прощению нераскаявшихся и порой бывает беспощаден. Точно так же, как он беспощаден к себе сегодня ради будущего. Сунь Чжао мог только держать своего господина за плечи и вытирать ему лицо, пряча сострадательный взгляд.

Бай Лин сполз на землю. Ноги подгибались и дрожали. Надо посидеть хотя бы немного, хоть на снегу и холодно. Разглядывая изящно вырезанный чьей-то невероятного мастерства рукой дротик из сверкающего яркими бликами нетающего льда, он не заметил, как Сунь Чжао поймал в воздухе лист бумаги, поспешно развернул и пробежал глазами.

— Император, вести от Су Лу! — Сунь Чжао вложил послание в дрожащие пальцы Бай Лина и снова промокну́л его лицо.

Бай Лин тоже прочитал. В записке второй генерал срочно просил помощи. Кочевники не только не испугались появления драконов, но и приступили к активным действиям, на границе восточного царства закипел бой. Чешуе драконов стрелы не страшны, но двоих из шести опутали какими-то странными верёвками, которые нельзя разорвать, пленили и убили. Третьего ослепили меткие лучники. С Су Лу и ещё двумя пока всё в порядке, они продолжают сдерживать натиск обнаглевший людишек, но подкрепление требуется немедленно.

Бай Лин задумался. Верёвки, которые нельзя разорвать. Это что-то магическое. Их король должен чем-то отличаться ото всех прочих, иначе за ним не пошли бы. По рассказам он знал, что этот человек ведёт своих воинов в бой сам, значит, не трус. Стало быть, пора встретиться как король с королём.

Он поднялся на ноги и пошёл в сторону своей стоянки. Лететь было бы легче, но сейчас сил на оборот не было. Проще ногами. Сунь Чжао подхватил его под плечо, обнял за талию, помогая идти. Бай Лин чувствовал искреннюю признательность. Когда впереди стали слышны голоса, он отстранился, собрал все силы и пошёл уверенным шагом.

Судя по огромной толпе людей, готовых сесть в сёдла, все ждали только его. Вилан он увидел сразу. Она сидела на камне у сосны и беседовала с малышом драконом, братцем первого генерала, а, увидев мужа, встала. Он подошёл к ней, погладил по голове, а потом повернулся к остальным:

— Двадцать полетят со мной, прочие доберутся по земле до реки Тао к лагерю генерала Су, не переходя границы. Не входите на территории кочевников, оставайтесь на наших землях и землях Казара. Генерал Сунь, ты понесёшь нас.

— Слушаюсь.

Вилан испытала некоторое разочарование. Она видела дракона, чешуя которого похожа на жидкое золото. А вот полетать на нём до сих пор не довелось — вечно мешали какие-то размолвки. Впрочем, кататься на мирно настроенном драконе ей вообще ни разу не приходилось, только сражаться с теми, кто хотел убить её или кого-либо из сородичей. Бай Лин, разведя руки в стороны, уверенно взлетел в воздух и стал на спине громадного сизого, сине-грозового цвета дракона. Изогнув шею, дракон уставился на сильфиду горящими глазами. Бай Лин протянул руку:

— Давай, не бойся.

Легко сказать "не бойся", когда взбираешься на этакую громаду. Но Вилан всё-таки последовала примеру мужа. Бай Лин, как в конном седле, устроился между двумя передними зубцами спинного гребня и посадил её перед собой. Сунь Чжао взвился в воздух. Вилан представила, какие эмоции испытывала Мальви. Когда принцесса рассказывала о своём полёте, глаза у неё горели ярче, чем у самого ночного дракона. Для уверенности Вилан вцепилась в торчащий перед ней зубец и задумалась о том, до какой степени ей пришлось бы разозлить добродушного честного Сунь Чжао, чтобы он безо всякой жалости кинулся на неё.

— Я держу тебя, Ви, — Бай Лин почти коснулся губами её уха, и Вилан подпрыгнула, забыв о нём. — Чего боишься? Упадёшь — сама полетишь.

Она хотела возмутиться, но, обернувшись назад, увидела, что Бай Лин просто подтрунивает над ней. Вилан и сама не знала, обидеться или рассмеяться. С одной стороны, она не помнила, чтобы он хоть когда-нибудь шутил, с другой, прозвучало подначивающе, вызывающе и бесцеремонно. Вилан пожала плечами и прежде, чем Его Величество успел как-то этому помешать, сменила плотность тела и полетела параллельным курсом метрах в двух от него. Жаль, что в газообразном состоянии она выглядит только как облако, а то бы ещё и язык показала.

Бай Лин покачал головой: будь у него больше сил, они бы померялись скоростью. Но пока не стоит, может, на обратном пути. Летели долго. Часа через четыре Вилан опустилась в промежуток между шипами драконьего хребта позади императора и обняла, опустив голову на его плечо. Она утомилась, но эта усталость была приятной.

— А ты́ меня покатаешь?

— Ты... хочешь? — Бай Лин растерялся. До сих пор он не думал о таких вещах, сосредоточившись на самом насущном. Её вопрос был выражением доверия, но ему ещё в это не верилось.

— Конечно.

Бай Лин повернул голову. Его взгляд потеплел, и с улыбкой искренней радости он пообещал:

— Ладно.

Над местом боевых действий по желанию повелителя Сунь Чжао сделал несколько кругов. Бай Лин, наклонившись, внимательно изучал и запоминал боевые позиции противника. Дракон кружил высоко в небе, прикрываясь облаками, закрывшими солнце. День был пасмурным, в небо никто не смотрел.

За земляным валом расположилась стоянка драконов Юшэнга — две палатки. Их окружили палатки Казара — страны-доминиона. Казарцы вовсе не были воинственны, они занимались мирным трудом — земледелием, скотоводством, ремеслами, целительством, торговлей. Но они считали бесчестным оставить драконов сражаться одних за чужие земли, люди собрались в небольшое войско и примкнули к чешуйчатым воинам императора Линь. Палаточный городок состоял из примерно тридцати палаток в сине-зелёных цветах Казара.

В отдалении от земляного вала, на заснеженной равнине стоял "город" короля кочевников Бунгхая, он был куда более многочисленным. На глазок насчитывалось не менее пятидесяти просторных юрт. Время было предвечернее, и, видимо, все готовились к ужину, потому что из потолочных отверстий почти всех юрт струился дым, на улице было мало народу. Но часовые, расставленные по периметру города и расхаживающие в поисках теоретически возможного появления врага, не спали.

Бай Лин решил после ужина снова подняться в воздух, чтобы увидеть, с кем, собственно, предстоит иметь дело. Сверху он увидел юрту Бунгхая — самую большую и богато украшенную шкурами скота и лисьими хвостами, развеваемыми ветром.

Позади города к коновязям было привязано много лошадей. Судя по всему, это конница. Стало быть, кочевники достаточно маневренны и быстры. Кроме того, их позиция стратегически верна — город стоит на берегу реки Тао, их потребность в воде полностью удовлетворена, и река служит кочевникам некоторой защитой, поскольку никто не нападёт на них с тыла с земли.

Сунь Чжао приземлился около палаточного городка за земляным валом. Прибытие императора и императрицы Юшэнга воины обоих государств встречали радостными и ликующими возгласами. Двадцать драконов личного отряда Бай Лина уже приняли людской облик. Их Величествам отвели лучшую палатку из имеющихся в ожидании обоза и обеспечили всем необходимым. Не слишком удобно, зато крыша над головой.

Император сразу исчез — влился в толпу казарцев и драконов, отправился принимать дела и получать необходимые сведения. Так и пропал до самого ужина, за едой молчал и думал, а после ужина снова исчез.

Вилан и не пыталась его разговорить. Но ей было отчаянно скучно. Заняться совсем нечем, рукоделия с собой нет, никаких книг тоже, к тому же письменность Юшэнга всё так же и оставалась ею не понята. Спать и то надоело. Она решила, что при случае попросит у мужа какое-нибудь занятие при его лагере, какую-нибудь должность и ответственность, чтобы тоже быть при деле.

После ужина она, пользуясь занятостью Бай Лина, полетела на разведку. Сливаясь с темнотой, она была незаметна для вражеских глаз и не отличима от неба. В стойбище Бунгхая между юртами горели костры, разгоняя вечерний мрак, слышался многоголосый говор. Вилан не понимала гортанного наречия кочевников, однако в их голосах чувствовалось воодушевление. Похоже, они считали, что победа за ними.

Проникнув через дымоход в юрту короля, она сжалась до размера, вместимого между двух ладоней, и спряталась за какой-то предмет обстановки. Тут имелся топчан, покрытый шкурами животных, на полу расстелены богатые яркие ковры-паласы, на них разбросаны жёсткие и мягкие подушки для сидения, на стенах — настенные ковры. Под дымоходом помещалась тренога с котлом, в котором варилась какая-то еда, неподалёку — круглый деревянный стол для трапезы и скамейка. В дальнем конце юрты расставлена богатая резная домашняя утварь, украшенная конская сбруя и личное оружие короля.

В юрте, кроме короля, никого не было, и из своего укрытия Вилан изучала этого мужчину. Бунгхаю было на вид лет сорок. Высокий крепкий брюнет с усталым надменным обветренным лицом. Причёска и тёмные одежды придавали ему сходство с императором Юшэнга. Льдисто-голубые глаза резко контрастировали с чёрными волосами и производили жутковатое впечатление. В целом, он был похож на грифа, во всём его облике было что-то дикое, хищное и жестокое.

К нему вошёл некто из его людей и принялся докладывать. Вилан кожей почувствовала, что речь идёт о подкреплении драконов и прибытии самого императора. Бунгхай, насмешливо цедя слова сквозь зубы, что-то воскликнул, и это что-то звучало точно как "Неужто мы внушаем им такой ужас?". Больше ничего интересного не происходило, выскользнув из юрты, Вилан снова облетела стойбище, делая кое-какие выводы. Один раз только она услышала гогот — очевидно, и до людей короля дошла эта новость. Самоуверенные людишки. Надо быть самоубийцей, чтобы сцепиться с драконами.

Вилан взмыла в небо и там чуть не столкнулась с ночным драконом, сливавшимся с облаками. Она увернулась от удара и полетела к своим, не уверенная в том, что осталась им незамеченной.

Похоже, её не было слишком долго и отсутствие обнаружили. Вилан изменила плотность около ярко освещённого лагеря и уже на подходе к главному шатру услышала холодный резкий оклик мужа:

— Вилан! Где ты была?

Сильфида вздохнула. В его голосе снова недоверие. Но вместе с тем и готовность выслушать объяснения и принять их, не делая поспешных преждевременных выводов. Кроме них, на пятачке между палатками не было никого, она решила, что поговорить можно и тут, и подошла к Бай Лину.

— Летала на разведку, — честно призналась она. — Облетела, что называется, вражеский стан. Видела Бунгхая — короля кочевников.

Взгляд Бай Лина стал ещё холоднее, он прямо-таки впился в неё глазами.

— Знаешь его?

— Однажды встречала, но это было давно. Он просил помощи у Владыки Эллана против ледяных драконов. Бунгхай проявил вероломство по отношению к нам и вместо благодарности пошёл войной на Зелёные Холмы. С тех пор его манеры ничуть не улучшились.

— Зачем ты летала туда?

— Затем, что ни один из вас, при всём желании и усердии, не может проникнуть в стойбище и даже сами юрты, а я могу.

— Ви, ты понимаешь, что было бы, если бы тебя схватили? Императрицу Юшэнга поймали за руку в лагере врага. Ты хоть понимаешь, что, угрожая твоей жизни и безопасности, меня бы вынудили сделать всё, что угодно, пойти на любые уступки и условия? А если рассматривать тебя не как мою жену, а как воина, мне придётся отказаться от тебя, пожертвовать тобой, знать, что над тобой творят любые непотребства и насилие, и не иметь возможности ничем тебе помочь. Я уже не говорю о том, что мой народ сочтёт тебя предателем, и против слов сотен тысяч будет одно моё. О чём ты думала, Ви?! — Бай Лин так встряхнул её за плечи, что сильфида чуть не вскрикнула.

— О тебе! — рассердилась она. — Обо всех вас! О том, что эти дикари уже уничтожили и обезвредили половину из тех, кого ты послал просто для устрашения. И если так пойдёт и дальше, они будут знать, что сильнее. И так и есть: их поддерживает Ло Фэн. У них в стойбище я видела красного дракона. Он сидит и беседует с военачальниками, и, видимо, я опоздала: с Бунгхаем он уже говорил, иначе его бы там не было.

Бай Лин, и так бледный до синевы, побледнел ещё сильнее. Он выдохнул, усмиряя раздражение. Уж коли так повернулось, лучше учесть все сведения, доставленные ею, чем игнорировать их.

— Что ещё ты видела?

— У них там только воины и кони. Воинов слишком много для простого бунта — больше тысячи. Каждая их юрта вмещает не менее двадцати взрослых мужчин. Я знаю их быт и военные обычаи. Женщины, дети, старики и скот остались в надёжном месте, не тут. Даже в шатре Бунгхая нет женщины, а у него много жён. Значит, что это не просто требование расширения земель под скотоводство. Это война против Казара. Казар очень вовремя обратился к тебе за защитой, его правитель как в воду глядел. А может, и знал обо всём заранее.

Вилан помолчала, переводя дух.

— И ещё: для них наше появление не неожиданность. Они только смеются, что наводят на нас ужас, что их боятся.

— Пусть думают. Это хорошая новость.

— Хорошая. Вопрос в том, скольких ледяных драконов стоит ждать им на подмогу. Ло Фэн может выделить любое количество. Особенно зная, что с тобой здесь твоих драконов совсем мало. А сам может в это время ударить по столице. Он вовсе не благороден.

— Я тоже! Больше так не делай, — Бай Лин обнял жену, прижался лбом к её лбу и устало закрыл глаза. — Тебя могут убить.

— Всех нас могут убить, А-Лин, — мягко возразила Вилан. — Мы вовсе не так бессмертны, как кажется. Мне тяжело сидеть без дела и быть просто шатровым-дворцовым украшением и гаремным созданием. Я сызмальства, с пелёнок в войсках своих властителей, а это очень, очень много лет. Дай мне какое-нибудь дело, за что я могу отвечать, и спрашивай, как с других. Займи меня чем-нибудь.

— Я подумаю об этом, Ви.

— И это неправда, что ты такой же, как он. Для меня ты лучше всех на свете.

"Это долг жены заставляет тебя говорить такие слова или что-то ещё?".

Ночью на лагерь Казара налетела орда кочевников. Прячась под корзинами, сплетёнными из белых лоз, воины сумели укрыться от глаз дозорных драконов, не различивших их на снегу. Зато в лагере об этом стало известно заранее. Ветер принёс известие о готовящейся атаке. Бесшумно кочевники подобрались к земляному валу, по принесённым с собой лёгким приставным лестницам вскарабкались наверх и полезли вниз. Действовали уверенно, даже нагло, хотя едва ли понятие наглости применимо в условиях боевых действий.

По эту-то сторону стены их и подкараулили. Спланировавшие сверху десятки драконов поливали вторженцев огнём, а лучники снимали с баррикады стрелами. Кочевники в бегство не ударились. Те, кто не успел превратиться в живые факелы или стать мишенью для стрел, волной валили через вал, снизу их торопили другие. Они казались чёрной рекой в зареве пожара, устроенного драконами. Казарцы встречали их копьями, мечами, кинжалами, топорами... Но хуже было другое: снова слетавшая на разведку Вилан, на этот раз державшаяся высоко над равниной, сообщила, что на помощь Бунгхаю подошли воины других кочевых племён. Не меньше двух тысяч. Это похоже на заранее спланированные действия.

Впрочем, на подмогу Казару и Юшэнгу с разных сторон летели драконы — медные, ночные, серебряные, бронзовые, оставшиеся верными чёрные... На помощь летели все, кто мог. Прибыли Куан и Мингжу, за которыми накануне Бай Лин отправил Бижу. Эти привели с собой нескольких древних, которых успели найти и разбудить. Молодые драконы, ещё недавно услышавшие слово Огня, втягивали в себя тепло только что павших воинов и выпускали его в нападавших, взбиравшихся на вал с той стороны. Крики, треск горящего дерева и ткани, выдохи Огня и Пламени, звон оружия слились в единый гул. Вокруг стоял нестерпимый смрад горелой плоти, волос, едкий дым, летали искры, воспламеняя всё, что ещё могло гореть.

К рассвету от лагеря ничего не осталось. Утреннее тусклое солнце осветило трупы. Многие драконы погибли, пленённые странными путами и застреленные в упор или зарубленные. Многие были ранены и изувечены. Люди и очеловечившиеся драконы обрабатывали раны. Бунгхай, который привёл воинов на смерть, ушёл вместе с остатками своего отряда. Тишина висела над местом побоища, все понимали, что это только одна из битв, и кто знает, сколько ещё впереди. Но, так или иначе, враги были отброшены. Те, кто умудрился остаться невредимым, стаскивали мёртвые тела в кучи: отдельно своих, отдельно казарцев; кочевников перебросили через вал вниз и объявили, что король может забрать своих павших соплеменников, если осмелится, — стрелять в него и его людей никто не станет. Вскоре заполыхали огромные братские костры, для лагеря выбрали другое место.

Вилан сидела на земле, полностью опустошённая. Сражаться с драконами — не то же самое, что воевать с людьми. Оказалось, к такому она не готова. Однако это не помешало биться на стороне Казара и Юшэнга. Она только время от времени опасливо поглядывала в сторону золотого дракона, сверкавшего чешуёй в свете костров. Он был далеко от неё, в числе тех, кто отбивал атаку с внешней стороны. Вилан поражалась его хладнокровию.

Она ненадолго закрыла глаза и подставила лицо солнцу. Сна не было, но хотелось отрешиться ото всего, исчезнуть отсюда хоть ненадолго. Потом кто-то подхватил её на руки и понёс.

— Генерал Су!

— Ваше Величество, надеюсь, простит мне дерзость.

Очень странно было висеть в его объятиях и видеть совсем рядом его лицо. Лицо мужчины, от которого исходило ощущение смертельной опасности. Он был красивым почти светлой красотой и почти по-детски милым. И сразу становилось ясно, что чужая жизнь не представляет для него никакой ценности. Что он убьет любого, причём с особой жестокостью. Просто ради удовольствия. Улыбаясь в процессе своей прелестной, очаровательной, кокетливой улыбкой. Вот как сейчас. Вилан не раз пыталась понять, зачем он среди пламенных драконов, когда ледяные подходят ему гораздо больше? И почему Бай Лин, такой подозрительный и осторожный, приблизил его к себе?

Су Лу не сводил с неё глаз, улыбаясь такой улыбкой, в которой чётко виделся... флирт. Что за новая игра? Для чего?

— Где император? — голос Вилан прозвучал недовольно и резко.

— С Его Величеством всё в порядке. Мне велено найти и доставить вас, Ваше Величество.

— Благодарю, генерал Су. Я могу идти сама. Опустите меня, пожалуйста.

Став на ноги, Вилан ушла. Что-то в поведении Су Лу её настораживало, но докопаться никак не получалось. Она не доверяла ему никогда, а после нападения У Юня — ещё меньше. Да, что-то связано с У Юнем...

Бай Лин осмотрел её: цела. Устала, как и все. Молчит. Он постучал пальцем по её лбу, стараясь не задеть болезненное место: "Откуда это?". Ответ его ошеломил:

— Я летела за тобой, запах был такой чёткий... Но ветер дважды уводил меня в другом направлении: один раз на запад, другой — на юг. И там я неожиданно, со всего размаху, налетела на какую-то невидимую стену. Понятия не имею, что это было.

Бай Лин похолодел: стена. Он окружил город Нуо невидимой стеной, и надо же — Вилан именно об неё чуть не расшиблась. Взяв себя в руки, он спросил совсем другое:

— Запах?

— Да, — Вилан улыбнулась. — Ты пахнешь немножко сандалом, немножко кедром. И снегом...

Почему она такая? Говорит трогательные слова и прижимается доверчиво, а сама дралась с кочевниками, как сумасшедшая. Могла просто взлететь и висеть в небе. Бай Лин чуть не вздрогнул, представив себе, как они двое сражаются друг с другом. Что могло бы привести к такому исходу? Это была бы трагедия. Не в поединке, а в самих его причинах. Она обещала, что не станет поднимать оружие против него. И против Сунь Чжао. Важно помнить, важно не забыть об этом, если придёт такое время. Но оно не должно прийти. Не должно.

Наступил полдень, прибыли обоз и новое драконье подкрепление. Бунгхай молчал. Но Бай Лин понимал, что теперь его́ ход, и нельзя терять ни минуты. Сменив одежду на чистую и надев на тёмное верхнее платье под украшенное мехом чёрное ханьфу латный доспех — кирасу, наплечники и набедренники, — тщательно приведя себя в порядок, он дал знак всем, кто в состоянии снова биться, и взошёл на земляной вал. Позади и вокруг него стали все, кто по-прежнему хотел быть со своим императором.

Вилан стояла третьей слева от него и так же смотрела с возвышения на равнину, на которой собрались кочевники. Вперед выступил Бунгхай. Его длинные волосы и меховой плащ развевал степной ветер. И так же он развевал волосы и одежду Бай Лина. В остальном люди и драконы казались совершенно неподвижными.

— Бунгхай! — возвысив голос, повелительно окликнул Бай Лин. — Предлагаю решить разногласия между нами двумя, не втягивая в это других. Если ты мужчина и не боишься сразиться один.

Вызов и насмешку, звучавшие в тоне голоса императора, невозможно было игнорировать. Они одновременно бесили и внушали неуверенность. Но старый степной волк, сдержав эмоции, не поддался на провокацию.

— Вот как! — отозвался он, глядя на молодого императора снизу вверх. — Так ты, дракон, пожалуй, меня, человека, не побоишься?

Бай Лин тоже не поддался на шпильку.

— Бой будет на равных. До конца.

— До твоего конца!

— Поглядим.

Вилан хотела бы остановить Бай Лина, но это как раз то, чего он не потерпит от неё. Он знает, что делает. К тому же Бунгхай всего лишь человек.

Разведя руки в стороны, будто в танце, Сакши спланировал вниз один. Бунгхай, у которого вероломство было в крови, на сей раз, на глазах многочисленных представителей двух рас, не рискнул потерять лицо и двинулся навстречу один, сделав знак своим оставаться на месте. У него был вид человека, для которого справиться с таким слабым противником и делать нечего. Но только самонадеянный глупец мог считать императора пламенных драконов слабаком. Бай Лин всего лишь рукой махнул — и их обоих накрыл купол из мерцающей золотистой завесы, так что, если бы кто и захотел вмешаться, не смог бы.

Бунгхай атаковал без предупреждения, обрушив на Сакши страшный удар своего меча. Объятый синим пламенем, огромный "Крушитель" разреза́л любые даты, как кусок хлеба. Но в долю мгновения в ладонях Бай Лина выросли два огненных меча, казавшихся раскалёнными докрасна, они были легче и маневреннее, чем оружие короля. Император и сам словно весил не тяжелее пёрышка, не совершая лишних движений, грациозный и гибкий, он успевал предугадать любой удар, приготовиться к нему и выстроить защиту, а затем атаковать. Рядом с ним Бунгхай выглядел неповоротливым тяжеловесом. Там, где кочевник делал одно движение, дракон не торопясь делал два-три.

Это походило на танец. Он был везде и нигде одновременно. Но король был тяжелее и сильнее, его нападения были бы сокрушительны при недостаточной изворотливости противника. Иногда казалось, что победа за Бунгхаем. А в следующую секунду уже становилось очевидно, что это он на грани поражения.

От императора исходила такая духовная, энергетическая и магическая мощь, что казалось удивительным, что король-кочевник ещё не повержен. Но, в конце концов, отброшенный чарами, Бунгхай ударился спиной о насыпь, и там его настиг огненный меч, пущенный в полёт, и пригвоздил к стене. Второй меч вошёл прямо в сердце.

Кочевники, бурно реагировавшие на каждое преимущество своего повелителя криками радости, растерянно замолчали и уставились на тело короля, неподвижно висящее на двух воткнутых в земляную стену мечах.

В тишине, словно кругами на воде растекшийся по окрестностям, зазвучал строгий холодный голос вернувшегося на защитное возвышение Сакши:

— Заберите тело короля и возвращайтесь в свои земли. Бой окончен. Мы победили.

Кочевники зароптали, переглядываясь между собой.

Бай Лин произнёс, перекрывая недовольное бормотание:

— Сегодня я отпущу всех, потому что вы подневольны своему повелителю. Вздумаете снова заняться набегами, ни один из вас, — с первого до последнего, как стои́те, — Бай Лин обвёл широким величественным жестом всю толпу, — не спасётся. Если новый король не испугается и придёт ко мне, я подумаю, чем помочь. Уходите.

Даже Вилан слегка струсила от властного, источающего могущество голоса мужа. Впервые она была вместе с ними всеми — с теми, кто стоял рядом со своим императором и сражался с ним и за него. Одной из них. Это немного обескураживало её непривычностью ощущений. Она была не в стороне, не над, а вместе, частью. Частью этой победы. Частью войска и частью свиты Бай Лина. Одной из его соратников. Частью народа Юшэнга. Какая ирония — быть изгнанной из своей страны и стать частью другой, влиться в её жизнь. Быть над ней и в ней одновременно...

Равнина опустела. Опустел защитный вал. Противники разошлись в разные стороны залечивать раны и оплакивать павших.

Перенесённый в другое место лагерь казался почти домом. Вилан усмехнулась: большой шатёр Бай Лина выглядит таким надёжным и постоянным, настоящим домашним приютом. Ей хотелось найти Сунь Чжао и обнять, помолчать рядом. Даже Су Лу казался чуть-чуть более своим.

Ответственный за организацию палаточного городка продумал всё, взял на себя заботы об обеспечении всем необходимым императорской семьи и войска в целом. В шатре уже находилось всё необходимое. Даже чан с горячей водой. Вилан стояла и смотрела на поднимающийся от воды пар, не двигаясь с места. И когда на её плечи опустились ладони Бай Лина, в его молчании слышалось: "Я не хочу, чтобы ты участвовала в таких делах. Не хочу рисковать тобой. Мне нужен не солдат, а та, к которой можно вернуться после и хоть ненадолго оставить всё это за дверью!". Но он не сказал ничего.

Оба молчали. Слов не было. Смыв с себя грязь, копоть и кровь и сменив одежду, Вилан набросала несколько строк Мальви и пустила записку по ветру. В ожидании обеда она распласталась на кровати, приходя в себя, пока Бай Лин лежал в горячей воде с закрытыми глазами. Мысли проносились в голове, и она не мешала им и не пыталась догнать, поймать и обдумать. Тело разламывалось на части даже в состоянии покоя, но сильнее всего устала душа.

За трапезой молчали, не глядя друг на друга. И лёжа в чистой постели, каждый на своей стороне, тоже. Ночевать в почти полном облачении не слишком удобно, однако после пережитого спится в чём угодно. Засыпая, Вилан нашла его руку, переплетаясь пальцами, и Бай Лин, расслабляясь, мягко улыбнулся в полусне и снова повернулся к ней.