Проклятый демон (джен)

Вылетев из очередного коридора в зал с высокими сводами, я замер перед изваянием, установленном на каменном постаменте. Оно изображало странное существо — нечто вроде гигантской помеси паука с ползуном, шестиногим обитателем подземных пещер и глубоких шахт. На непропорционально маленькой голове чудовища красовалась копия до боли знакомой маски. Именно такую носит Белиар. Неужто этот Крушак в самом деле возомнил себя тёмным божеством? Или статуя изображает не его, а является злой пародией на моего Повелителя? Даже мысль о таком кощунстве невыносима!

Я огляделся в поисках того, кто мог бы дать мне необходимые пояснения, и возле арки одного из выходивших из зала проходов заметил парочку зомби. Ходячие мертвяки замерли в неудобных скособоченных позах, следя за мной бельмами давно протухших глаз. Я направился к ним.

— Приветствую, почтенные!

Один из зомби просипел нечто, долженствующее означать ответное приветствие.

— Не подскажете ли вы, кого изображает это чудесное изваяние? — спросил я, ткнув когтем в направлении статуи.

Зомби с переглянулись с явственным недоумением. Мол, как можно спрашивать о столь очевидных вещах.

— Великий Крушак! — прохрипел мертвяк, обдав меня трупной вонью из перекошенной пасти.

— В самом деле? А мне показалось, что не похож, — покачал я головой с видом заправского ценителя искусства.

— Похож! — с возмущением просипел второй зомби. — Я сам делал. — И, подумав немного, добавил: — Когда был живой.

— О, так ты скульптор? Восхитительно! — восторженно всплеснул я крыльями.

— Да, скульптор. Плыл на корабле, но напали орки и взяли в рабство... Заколдовали... Когда это было? Давно... — с мучительным усилием ворочая гнилыми мозгами, пробормотал мертвяк.

— И всё-таки мне кажется, что облик великого Крушака передан здесь хоть и довольно подробно, однако без должной экспрессии, — оборвал я его воспоминания. — Пожалуй, мне стоит взглянуть на неповторимый оригинал и сравнить. Это ведь там? — наугад указал я в один из проходов.

— Нет, там! — неестественно вывернув шею, кивнул зомби на соседнюю арку.

— Ах, запамятовал! Благодарю, почтенный скульптор! — поблагодарил я его и запорхал в указанном направлении, ощущая всё ещё саднящим от солнечных ожогов загривком тяжелые взгляды ходячих покойников.

Облицованный большими плитами коридор вывёл в меня в длинное подземелье. Пол его тут и там прорезали трещины, заполненные кипящей лавой. Если бы я не помнил, где нахожусь, то мог бы принять это место за один из уютных закоулков на нижних уровнях Чертогов Белиара. Впереди справа красноватые сполохи освещали гигантскую колоннаду — единственный рукотворный объект в пределах видимости, и я направился туда.

Пролетев в широкое пространство между колоннами, я оказался наверху чего-то вроде полукруглого амфитеатра, который ступенями спускался в огромный подземный зал. Возле его дальней стены высился постамент, вокруг которого торчали вытесанные из камня изогнутые бивни. Между ними, словно птенец гарпии посреди уродливого гнезда, расположилась точная копия недавно виденной мной статуи.

Правда, этот экземпляр не был окрашен в красноватые цвета каменной породы, а щеголял чёрно-серыми разводами на шкуре. К тому же, он едва заметно двигался в однообразном ритме, словно в такт дыханию, свесив в голову в шестирогой маске. Великий Крушак спал.

— Так-так, — сказал я и полетел вниз, паря над ступенями амфитеатра. — Дрыхнем, значит!

Оказавшись возле постамента, я пригляделся к переплетению линий магической энергии, которое опутали ложе самозваного божества. Между каменными бивнями едва заметно мерцала сетка защитных или сигнальных заклинаний, проникнуть сквозь которую если и возможно, то очень трудно.

Самыми яркими и заметными были две мощных струи маны, которая непрерывным потоком вливалась в паукообразное тело Крушака. Это сила, которой питают его почитатели. Один из потоков явно изливался с той стороны, где должно находиться селение орков. Источником второго служила, вероятно, секта на болотах. И эта струя заметно превосходила первую по количеству и чистоте магической энергии. Мне окончательно стало ясно, кого сектанты называют Спящим. А неплохо он тут устроился, сукин сын!

Вдоволь налюбовавшись на нежащегося в струях дармовой маны самозванца, я обратил внимание на одну деталь, которой поначалу не придал значения. Вокруг основания постамента были расставлены пять грубо вырезанных орочьих идолов. Сбоку они имели углубления, в которых — я сначала не поверил собственным глазам — бились живые сердца! Судя по размерам и форме, прежде они принадлежали оркам.

Как зачарованный, я приблизился к одному из идолов и протянул руку. Но её мгновенно обожгло защитной магией, спящий Крушак тяжко вздохнул на своём постаменте, а где-то внизу, отделённая от меня лишь тонкими плитами пола, завозилась сильная демоническая сущность рангом не ниже лорда. Такой порвёт меня на куски, совершенно не напрягаясь.

Я немедленно отлетел назад и замер, прислушиваясь к тому, как успокаивается потревоженная система охраны. Приглядевшись, я рассмотрел тусклые магические линии, которые тянулись от идолов с сердцами к Крушаку. Похоже, они прочно удерживали его в этом мире и позволяли упорядочить остальные потоки энергии.

— Да это же филактерии! — догадался я.

Теперь всё стало на свои места. Идолы с заключёнными в них сердцами орков действовали как якоря, прочно привязывая Крушака к этому месту во владениях Аданоса. Но они же защищали его от любых враждебных поползновений.

Пожелай Белиар сейчас вызвать своего неверного слугу в Чертоги, и даже у него ничего бы не вышло. Прежде требовалось уничтожить каждое из сердец. А это, насколько мне известно, очень непросто. Прежде надо отыскать предназначенные для этого артефакты — какие-нибудь легендарные клинки, посохи или тому подобные предметы. Причём их, надо полагать, защитили не хуже, чем самого Крушака. Оставалось лишь подивиться его хитрости и навыкам орочьих шаманов, которые сумели воплотить его (или свою?) задумку тысячу лет назад.

Я представил, какой колоссальный объём магической силы скопил самозванец за эти годы, и содрогнулся. Крушак и в самом деле в недалёком будущем мог сравниться мощью с богами. По крайней мере, на какое-то время. Но за этот срок он запросто может, к примеру, ослабить Повелителя Тьмы и заточить его в каком-нибудь неприятном месте, обрушить Чертоги и истребить всех тамошних обитателей... Даже подумать страшно, на что он может быть способен. И тогда прощай, моё привычное существование! Мне может оказаться некуда возвращаться из владений Аданоса.

Нужно остановить изменника. Но как? Приказы Белиара звучали совершенно однозначно: найти Крушака, пойти к нему в услужение и помочь вершить волю пославшего меня Владыки Хаоса. Это повеление я обязан выполнить любой ценой — с проклятием тёмного бога не шутят. Противиться ему я не способен, однако волен избирать способы исполнения приказов по своему усмотрению.

Первую часть повеления я выполнил — отыскал Крушака. Теперь надо поступить к нему в услужение. Но как в таком случае быть с третьим приказом? Ведь отступник явно не собирается вершить волю Белиара и действует исключительно в собственных интересах. То ли он изначально был слишком силён и хитёр, то ли Повелитель недостаточно ясно выразил свою волю, но Крушаку как-то удалось уклониться от её исполнения.

— Нет уж, дружок, — пробормотал я, — не будет по-твоему! Из шкуры вылезу, но нарушу твои планы, что бы ты там ни задумал.

Но сказать — это одно, а сделать — совсем другое. Мне предстояло извернуться между неведомыми мне замыслами двух могущественных существ, высказанными и невысказанными приказами и запретами, ограничениями собственной природы, особенностями этого мира и населяющих его обитателей. Для этого потребуется вся моя демоническая хитрость, находчивость и коварство. А их мне Повелитель Тьмы отмерил полной мерой.