Я, снова я и Грейнджер (гет)

— Не понимаю, почему ты так взбесился из-за какой-то книги, — без устали ворчал Блейз, неохотно плетясь в хвосте Инспекционной дружины. — В библиотеке их полно…

— Это не «какая-то книга», — закатил глаза Драко. — К твоему сведению, это — редчайший интеллектуальный экземпляр, украденный прямо из самого потаенного уголка запретной секции. Драгоценность, которую Грейнджер посмела осквернить своими грязными руками! — объяснял он на ходу, пока они преодолевали длинные коридоры и лестничные пролеты, ведущие в логово преступности и бесчинств — гостиную Гриффиндора.

— Знаешь, Драко, в последнее время складывается впечатление, что ты слишком зациклился на Грейнджер, — раздался за спиной голос Пэнси.

— Не понимаю, о чем ты.

— Только о ней и говоришь.

— Точно, даже чаще, чем о Поттере, — встрял Блейз.

— И, если подумать, — продолжила Паркинсон, — у тебя на то нет никаких видимых причин. Она самая безобидная и разумная из «трио», — перечисляла она на пальцах, — крайне редко выражает недовольство, когда ее оскорбляют; не затевает ссор и, в целом, почти незаметна, если, конечно, не брать во внимание ее излишнего занудства на уроках и ужасную укладку волос.

За исключением последнего пункта, подобная характеристика столь плохо сочеталась с истинной, пусть искусно замаскированной, натурой Грейнджер, что Драко даже отвечать не стал. Просто мрачно поднимался по бесчисленным ступеням, мимоходом удивляясь выносливости гриффиндурков, преодолевающих эти пролеты несколько раз в день.

А Пэнси все не унималась:

— Еще со второго курса ты неустанно твердил, что такие, как Грейнджер недостойны внимания, следовательно — говорить о них тоже не стоит. Но вот уже неделю ты крутишься вокруг нее, одаривая тем самым вниманием, которого сам же когда-то лишил, а еще…

— На что это ты намекаешь? — нахмурившись, Драко резко обернулся к ней лицом, из-за чего она, не успев среагировать, поскользнулась и едва не грохнулась на зазевавшегося Забини.

Пэнси явно медлила с ответом, прежде чем выдать самое немыслимое, невозможное, невообразимое из всего, что Малфой слышал за всю жизнь:

— Если бы я тебя плохо знала, решила бы, что ты влюблен.

Ее слова звучали так дико, что, несмотря на всю злость, Драко расхохотался. Он. Влюблен. Да еще и в кого! Поганую грязнокровку. Салазар…

— Ты в своем уме? — поинтересовался Драко, вернувшись к суровому тону. — Да я бы скорее наложил на себя умертвляющее заклятие, чем прикоснулся бы к этой… — он скривился в отвращении, демонстрируя, как неприятно даже отвечать на подобные обвинения. — Как ты вообще могла предположить нечто подобное? Если бы не знал тебя и твою семью с рождения, — скопировал он ее тонкий голосок, — решил бы, что ты спуталась с отбросами магического сообщества.

— Все совсем не так, я просто подумала… — начала она оправдываться, но замолкла на полуслове, казалось, решая некий душевный конфликт. Но, в конце концов, виновато отвела взгляд в сторону, закончив: — Ничего, не бери в голову.

Так-то лучше.

Драко вздохнул, посматривая вверх, на седьмой этаж дурацкой башни, затем, превозмогая усталость, скомандовал:

— Идем.

Три последних этажа они преодолели в полном молчании. Если не считать назойливого гриффиндорского призрака с оторванной головой, вознамерившегося преследовать их до самого входа во вражеский лагерь, а если точнее — необъятного портрета вредной дамы с необоснованно-раздутым эго.

— Откройся, — потребовал Драко, демонстрируя значок, при помощи которого проник во внутрь в прошлый раз.

— Вы не имеете права вторгаться на священный порог Грифф… — начало привидение.

— Безголовым прав голоса не давали, — отмахнулся Малфой.

— Мое имя — Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон! — оскорбленно сообщил сэр Неудачник и улетел по своим призрачным делам.

— Похоже, ты его обидел, — заметил Забини.

— Вот и славно, — буркнул Драко и вновь обратился к портрету: — Откройся.

— Ни за-а что-о-о, — пропела Тучная дама фальшивым сопрано. — Никогда более не стану петь по чужим нотам! Особенно столь грубым и нахальным!

— Посмотрим, как ты запоешь, когда я посоветую Амбридж переместить тебя в самую далекую, темную дыру в подземельях, где твой ужасный голос никто никогда не услышит, — процедил Малфой, придерживая ладонями разболевшиеся уши. — Или, может, исполосовать тебя палочкой?

Другие портреты, внимательно подслушивающие их разговор, возмущенно заахали, зашептались, однако открыто встать на защиту своей двухмерной подруги в розовых шелках никто не осмелился.

— Мама была права, — всхлипнув, Тучная дама, наконец, сдвинулась в сторону, но так и не замолкла, продолжая причитать: — Не стоит растрачивать талант на невоспитанных, маленьких грубиянов, не способных оценить мой редкий природный дар!

— Поздравляю, приятель, — присвистнул Забини. — В список жаждущих твоей смерти зачислены неодушевленные предметы.

Драко, воодушевленный предстоящей местью, проигнорировал неудавшуюся остроту. Он ворвался в гостиную Гриффиндора с высоко поднятой головой и решительностью во взгляде. Ведь вот он — момент расправы; вот она — справедливость, хваленая среди здешних кретинов.

Хоть Малфой не произнес обездвиживающего заклинания, все вокруг и без того замерло, трансфигурировавшись в безвкусную картину омерзительно-идиллических будней. Часть гриффиндорцев играли в шахматы у окна; другие отдыхали в мягких креслах по близости у камина; были и такие, что столпились без дела у доски объявлений, или вовсе — вокруг большого котла с каким-то розовым напитком. Из знакомых лиц присутствовала Кэти Белл, а также — ее нервная подружка с золотистыми волосами и извечной надобностью падать в обморок при появлении Инспекционной дружины. Однако главной причины, по которой он преодолел нескончаемые лестницы, среди собравшихся не было.

Контрзаклинанием, заставившим всех отмереть из гипнотического шока, стал ни кто иной, как Лонгботтом:

— О, Драко! — махнул он рукой, придерживая свободной новый подозрительный горшочек. — Я как раз собирался навестить тебя, чтобы отдать росток ВизгоперкиВизгопёрка (англ. Screechsnap) — волшебное растение, которое умеет не только визжать и пищать, но даже ёрзать, когда ему что-то не нравится. Совсем как капризный малыш..

— Спасибо, — сухо процедил Малфой, затем, вырвав слабо пищащий корень из почвы, бросил на пол и безжалостно растоптал ногой. Густая жидкость насыщенно-фиолетового цвета испачкала ботинки, поэтому пришлось очистить их с помощью пушистого, красного ковра. — А теперь — прочь с дороги.

Он оттолкнул Лонгботтома плечом, подмечая, как на глаза цветовода наворачиваются слезы.

— Как ты мог уничтожить такой прекрасный природный экземпляр?! — с болью воскликнул он. — Я искал его для тебя все выходные! Даже пересадил в свой лучший горшок!

Выглядел он при этом столь жалко, что гостиную сразу же затопило волной возмущения. Как можно? Бедный Невилл… Как жаль наш ковер! Что здесь вообще делают слизеринцы? Какой идиот их пригласил? Разве сегодня вечеринка?..

— Если тебе не понравился подарок, мог бы выбросить тайком… — присоединилась к толпе Паркинсон. Блейз кивнул, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

Драко уже собрался призвать всех к тишине и порядку, когда в гостиную занесло еще одно недоразумение. На этот раз — рыжее. Удивленно распахнув глаза, Уизел обвел Инспекционную дружину настороженным взглядом.

— Что вы здесь делаете? Полная дама говорила о каких-то вторженцах, лишенных музыкального слуха…

— У меня дело к Грейнджер, — сообщил Драко и, не собираясь дальше участвовать в бессмысленных переговорах, направился прямо по лестнице — к убежищу подлой ведьмы.

Соратники поплелись следом без видимой охоты, чего нельзя сказать о Уизли, невесть с какой стати к ним присоединившемуся.

— Что происходит? — обратился он к Паркинсон.

Но не успела она поставить его на место, как тот же вопрос, в значительно более грубой формулировке, пронесся эхом по всему этажу и, наверняка, переполошил весь замок:

— Какого черта вы делаете на нашей территории?! — взбудораженный, растрепанный сильнее обычного, в безвкусной полосатой пижаме с маленькими золотыми снитчами и сползших по носу очках — Поттер выпрыгнул из-за угла, подобно взбесившемуся кроленюКролень (англ. Jackalope) — магическое животное Северной Америки, похожее на американского зайца (англ. jackrabbit) с рогами, напоминающими рожки маленькой антилопы.. И продолжал кричать, точно чокнутая мандрагора: — У нас тут не проходной двор! Немедленно убирайтесь в свой серпентарий!

— Не смей тыкать в меня своей палочкой, Поттер! Экспеллиармус!

Орудие Поттера, проделав в воздухе изящный полукруг, отскочило прямо в ладонь Драко. Презрительно отмахнувшись от хора назойливых голосов, он стремительно взобрался к нужной двери и бросил Алохомору прямо в замочную скважину, затем, хоть проход и без того приоткрылся, произнес: «Депульсо!». Распахнувшись настежь, дверь едва не сошла с петель, сзади послышались шепотки, угрозы и совсем уж раздосадованное: «Вот ведь мудак!». Но единственное, что волновало Малфоя на данный момент, находилось внутри.

Грейнджер лежала на дотошно аккуратно заправленной кровати в обнимку с толстой энциклопедией и мохнатым клочком шерсти, свернувшемся у изножья. Завидев непрошеную толпу, жалкое подобие мышеловки угрожающе зашипело, затем по кошачьи задергалось, будто требуя защиты. И тогда грязнокровка медленно приподняла взгляд к гостям, точно лишь сейчас заметила их визит.

— Вот она! — Драко указал рукой в сторону воровки. — Найдена прямо на месте преступления!

— А где ей еще быть? Это ее комната, придурок! — встрял Поттер.

— Да не грязнокровка, а книга, — цокнул Малфой.

В три быстрых шага он почти пересек порог, но был остановлен. Обернувшись с грозно нахмуренными бровями, он обнаружил, что за рукав его тянула его же приспешница.

— Драко, это заходит слишком далеко, — зашептала Пэнси. — Нас не должно здесь быть. Прошу тебя, давай просто вернемся в подземельe…

— Точно-точно, — закивал Забини по ту сторону двери. — Лично меня ничто не заставит переступить порог женской обители.

— Вот и оставайтесь, — прошипел Малфой, вырвавшись из хватки. — Я сам со всем разберусь.

— Черта с два! — воспротивился шрамоголовый. — Сейчас же выметайся из комнаты Гермионы! И прихвостней своих забери!

— Ах ты мелкий…

— Все в порядке, Гарри, — неожиданно вмешалась грязнокровка. Крики гриффиндорцев сразу же стихли, и даже Поттер неуверенно замешкался на месте, с досадливо приоткрытым ртом.

— Но…

— Наверняка у него имеется веская причина, чтобы почтить нас своим присутствием, — она перевела вызывающий взгляд к Драко. — Верно, Малфой? Кажется, ты говорил о краже.

Не позволяя сбить себя с толку фальшивой лестью, Драко, наконец, проник внутрь комнаты. Под испепеляющий вражеский взор и опасливые вздохи приспешников, он приблизился к Грейнджер и требовательно протянул руку, твердо решив: если ему окажут очередное сопротивление, он возьмет украденное силой. К его прискорбному сожалению, этого не потребовалось.

— Не знала, что тебя настолько интересуют руны, — пожав плечами, Грейнджер сама вернула книгу. — В любом случае, можешь взять, я уже закончила.

— Так ты приперся сюда ради учебника? — изумился Поттер.

— Наверняка ему опять приснилось что-то странное, — предположил Уизли.

— Или мозгошмыги покусали, — подхватил Блейз с дальнего конца коридора.

— Замолкните! — рявкнул Драко.

Он судорожно пролистал злосчастную книгу, даже придержал в воздухе, проверяя на наличие скрытых листков, произнес рассекречивающие чары. Но сколько не старайся — предмет в руках так и остался обычным, до смерти скучным, пусть и весьма продвинутым, учебником. Чертыхнувшись, Драко швырнул бесполезный предмет в грейнджеровского кота. Испустив злобное рычание, потревоженная тварь выскочила из комнаты, а ее хозяйка возмущенно вскочила на ноги:

— Злобное чудовище! — зашипела она, подражая сбежавшему питомцу. — Да будет тебе известно, что жестокое обращение с животными — один из основных признаков психических расстройств!

— Мне тоже не очень нравится этот кот, но ты мог задеть его, — поддержал ее Уизли.

— Вообще-то, я промахнулся, — фыркнул Драко и резко перешел на зловещий шепот: — И вы глубоко ошибаетесь, полагая, что я забыл, за чем пришел.

Да, том по рунам не оправдал ожиданий, но это была далеко не единственная книга в коморке Грейнджер. Малфой разглядел не менее трех огромных полок и двух шкафов, набитых всевозможными фолиантами. Они лежали везде: даже на ковре, подоконнике и стульях. Казалось, поганая грязнокровка поставила перед собой задачу превратить личную комнату старосты в миниатюрную библиотеку, где бы чувствовала себя в своей естественной среде обитания, точно ненасытная моль.

Драко начал обыск с письменного стола. Смельчаков, вызвавшихся помешать, Грейнджер остановила взмахом руки, после чего уселась обратно на кровать, прислонившись к изголовью, чтобы следить за происходящим с комфортом, точно хищный коршун.

— Ты мог бы быть поаккуратнее, Малфой? Я лишь вчера выстроила свитки в хронологической последовательности с учетом недостающих записей. А эти расставлены строго в алфавитном порядке, так что, если тебя, конечно, не затруднит, прекрати их перемешивать… И положи, пожалуйста, на место мое эссе по трансфигурации. Я трудилась над ним всю ночь, а ты за секунду заляпал пергамент пальцами!.. Знаешь, мадам Пинс вряд ли осчастливит порча столь ценного образца. Единственного в своем экземпляре, между прочем…

— Почему бы нам просто его не вышвырнуть? — недоумевал тем временем Поттер. — Даже Амбридж придется согласиться, что это — непозволительное самоуправство!

Однако Драко, поглощенный делом, не обращал на них внимания. Книги и перья слетали с идеально вычищенных полок на пол, увесистые тетради — с прикроватной тумбы на ковер; содержимое массивных шкафов сложилось в кучу у стены, будто средневековый костер для сожжения ведьмы.

— По-моему, Драко сегодня какой-то странный, — сочувственно качал головой Уизли, пристроившись у дверного проема. — Ищет что-то с самого утра и никак не угомонится.

— Будто сорвался с цепи, — вздохнула Пэнси.

— Забыл получить ваше благословение, — проворчал Драко, не отрываясь от разгрома. — Жалкие неудачники…

— Еще и обзывается, — обиделся Уизли.

— Дайте я ему врежу! — умолял Поттер. Число добровольцев, сдерживающих его за руки, возрастало вместе с любопытствующей толпой гриффиндурков, окруживших проход внушительным полукругом.

Меж тем Драко добрался до последнего шкафа, нисколько не продвинувшись в задуманном.

— Может, скажешь, наконец, какую конкретно книгу ищешь? — спросила лицемерка, досадливо разглядывая царствующий в комнате хаос. — О чем она? Я бы могла подсказать, где искать… Нет? Нет хочешь?.. Послушай, Малфой, вряд ли в том шкафу окажется то, что тебе нужно. Разумеется, если ты пришел не за тем, чтобы одолжить у меня платье…

Не позволив лживой воровке себя одурачить, Драко перевернул вверх дном весь ассортимент маггловской одежды и, скрепя зубами, дотронулся до ужасно безвкусной сумочки, а также — красного шарфа.

— Почему Малфой роется в вещах Гермионы? — к толпе зевак присоединилась младшая Уизли. — И почему вы связали Гарри? Что, во имя Годрика, здесь происходит?

— Долго рассказывать… — отмахнулся ее брат.

Тоненький голосок внутри Драко, который он игнорировал весь день, кричал все громче; где-то глубоко-глубоко в душе зарождалась паника: что если он ошибся? Может, сделал слишком поспешные выводы? Или — еще хуже — действительно начал сходить с ума? Нет, невозможно. Он точно опознал листок, случайно выроненный Грейнджер, а еще — коварную улыбку, мелькнувшую на ее устах минуту назад, предназначенную исключительно для него.

Малфой был близок к отчаянию, когда неожиданная догадка зажглась в голове, будто магическая лампа, и подтолкнула к кровати Грейнджер.

— Что это ты задумал? — подозрительно сощурившись, спросила она.

— Хочу проверить слухи о том, что ты спишь с книжками.

И впервые с момента, как Драко вломился в эту треклятую комнату, на лице Грейнджер отразилось неподдельное изумление. Брови приподнялись, губы приоткрылись, позволяя понять: он делает то, что не входило в ее дьявольский план, а значит — находится на верном пути.

— Святой Мерлин… Что он задумал? — зашептались голоса за дверью, пока он безуспешно пытался сдвинуть сопротивляющуюся грязнокровку с подушки. — Какой ужас…

— Я подам на тебя в суд, — пообещала она, после чего с силой ударила его коленом чуть ниже живота.

— Сначала верни украденное! — зашипев от боли, Драко наклонился ниже, чтобы просунуть руку под подушку.

Почувствовав нависшую угрозу, Грейнджер воскликнула:

— Мои волосы! — да так громко, что заболели барабанные перепонки и пришлось зажмуриться.

— Я бы не дотронулся до твоего птичьего гнезда даже под страхом смерти! — возмущенно заверил Драко. Ему, наконец, удалось толкнуть упирающуюся ведьму подальше от подушки, однако результат ничуть не оправдал его трепетных ожиданий. Под ней — лишь пустота. Не поверив собственным глазам, он проверил еще раз, заглянул под матрас.

Где чертова книга? Ведь должна быть где-то здесь!.. Где же? Где?!

— Мне больно, кретин! — возмущалась тем временем грязнокровка, почему-то оказавшаяся на полу вместе с грудой любимых книжек. — Ты что, пытаешься меня убить? Моя спина…

— Ну все! С меня хватит!

Драко расслышал голос Поттера, но понял смысл сказанного лишь спустя секунду, когда его схватили за ворот мантии, грубо оттащили от фальшиво страдающей Грейнджер, и в глазах потемнело от внезапной вспышки боли.

Мордред.

— Почему опять в нос? — простонал он, ударяясь ребром об что-то твердое. Придерживая ушибленное место ладонью, он пару раз моргнул, пытаясь прояснить картину, пощупал нос, определяя, насколько все плохо. По ощущениям, перелом, к тому же на подбородок стекала струйка теплой крови.

Постепенно чернота перед глазами рассеялась, позволяя разглядеть встревоженные лица, окружившие его тугим кольцом. Драко обнаружил, что, падая, приземлился на построенный им же «костер» из книг.

— А я предупреждал, что не стоит входить в эту проклятую обитель, — вздохнул Забини. Похоже, произошедшее так сильно его напугало, что он все-таки зашел внутрь.

— Ох, Мерлин! У тебя кровь идет! — ахнула Паркинсон, поднося к его лицу платок ярко-красного оттенка. — Нужно немедленно обратиться к Помфри…

— Лучше уж сразу к Амбридж, — Малфой обернулся к Поттеру и пообещал: — Тебе конец, очкарик.

— Так страшно, что сейчас расплачусь, — съязвил шрамоголовый. — Ах да, не забудь также пожаловаться на сломанную руку.

— Руку?.. — К счастью, новая попытка нападения не увенчалась успехом. — Держись от меня подальше, больной ублюдок! Ай! — Драко болезненно скривился, когда Паркинсон грубо надавила на нос платком. — Убери свои руки, идиотка! Ты делаешь только хуже!

Пэнси отпрянула, изумленно округлив глаза, но шок на ее лице быстро сменился неодобрением.

— Я просто пыталась помочь.

— Помочь? — Драко презрительно фыркнул. — Даже однорукий тролль справился бы лучше тебя!

— Эй, следи за языком, — вмешался Уизли предупреждающим тоном. — Если кто и виноват в произошедшем, то только ты.

— А с чего ты решил, что имеешь право лезть в наш разговор? — нахмурился Малфой. — Неужели в той деревне, откуда ты взялся, никогда не слышали об элементарной вежливости?

— Уж кто бы говорил о вежливости, — прыснула Пэнси, запустив в его лицо свернутый платок. — Неблагодарный засранец.

— Настоящий мудак, — закивал Поттер.

Драко фыркнул сквозь боль, пораженный подобной наглостью.

— Вообще-то, хоть мне крайне неприятно это признавать, Уизли прав, — заявил вдруг Забини. — Ты вломился в чужую гостиную, заставив нас с Пэнси участвовать в этом… — он помахал рукой в поисках нужного определения. Толпа услужливо подкинула несколько вариантов в духе: «безобразие», «погром», «дебоширство», «хулиганство», из которых Забини решил остановится на последнем: — Точно, безумии! Спасибо, Невилл. И все из-за какой-то несуществующей книги. Не знаю, что в последнее время с тобой происходит, приятель, но ты ведешь себя, как… — он защелкал пальцами в воздухе.

Сумасшедший! Безумец! Мудак! Да-да, у Малфоя поехала крыша! Бедная Гермиона, ей неделю придется убирать комнату! А еще он запустил книгой в кота! Немыслимо… Как он мог? Может, ему нужна помощь специалиста? Чокнутый! Псих! Псих! Псих!..

Происходящее так плохо укладывалось в голове, что походило на какой-то извращенно-мучительный кошмар, из которого нельзя проснуться. Но даже в самом худшем своем сне Драко ни разу не чувствовал себя настолько униженным и преданным, как сейчас. Остолбенев в замешательстве, он потрясенно покосился на своих «верных» соратников, врагов, затем — Грейнджер, которая молча следила за ним с победной улыбкой на губах.

В голове почему-то сразу возник ее образ. То, с каким бессилием, безысходностью она следила за тем, как он уходит из запыленной кладовки, где он ее оставил. Обездвиженную, обезоруженную, настолько же жалкую, как он сейчас.

— Да пошли вы все нахрен! — озлобленно бросил Малфой. Затем, толкнув Лонгботтома, заслоняющего собой дверной проем, разъяренным вихрем бросился прочь.

Лицо пылало, в животе все сжималось от негодования и стыда. Чувствуя, как клокочет сердце в грудной клетке, он спустился на третий этаж, спеша скрыться от любопытствующих студентов. Каждый шепоток, сопровождающий его по пути, казался насмешкой, каждый косой взгляд — неприкрытым злорадством, однако останавливаться Малфой не желал. Точнее, не мог. Будто что-то гнало его все дальше и дальше от проклятой башни Гриффиндора. И будь на то его воля, ноги унесли бы его до самого Малфой-мэнора.

Однако очередная лестница, которая должна была спустить его на цокольный этаж, неожиданно сменила направление. Да так резко, что Драко едва успел отскочить в сторону. То стало последней каплей. Зубы застучали от злости; в висках завибрировала жгучая ненависть; тьма застелила глаза. Развернувшись, Малфой со гневно пнул стену ногой, промычал от боли, затем повторил удар, словно именно древние камни несли вину за все его несчастья.

Как вдруг за спиной раздался смутно знакомый голос:

— Драко! Ты ударился!

— Без тебя знаю! — огрызнулся он в лицо подружки Поттера с трудно-запоминающимся именем.

Прихрамывая, Драко поплелся к следующей лестнице.

— Постой! — окликнула его Чжау Чунг? Или Чай Чон? Чуй Чин? Впрочем, какая разница?

Все равно он не собирался удостаивать ее вниманием.

— Куда ты так спешишь? — поинтересовалась она.

— К черту.

— Я просто хотела тебя поблагодарить за…

— Пожалуйста.

Он даже ускорил шаг, но упрямая когтевранка отставать не собиралась.

— Знаешь, я думала о твоих словах весь день, даже ночь, и поняла, что ты абсолютно прав. Да, поначалу меня немного обидело определение «токсично», но… — она печально вздохнула. — Именно так я себя и чувствую. Глупо было думать, что ничтожных месяцев хватит, чтобы заполнить дыру в сердце там, где совсем недавно жил мой Седрик. Если бы ты знал, как часто я вспоминаю то время, наши разговоры по душам, тихие прогулки по Хогсмиду…

Остальную часть ее патетично-унылого монолога Драко предпочел пропустить мимо ушей, как жужжание любой надоедливой мухи. К тому же воспоминания неустанно возвращали его в к пережитому унижению в комнате Грейнджер.

Как он только мог опуститься до подобного? Почему не продумал детали прежде, чем столь открыто вламываться в стан врага? А ведь отец не раз твердил о том, как важно оставаться хладнокровным, не показывать слабость, рассчитывать ходы наперед…

Так, преследуемый тяжкими мыслями и не менее тяжелым обществом Чуй, Малфой добрался до родных подземелий, а вскоре и до прохода в гостиную. Произносить секретный, пусть часто обновляющийся пароль перед посторонними, он не собирался, поэтому хмуро уставился на когтевранку, давая понять: ее переживаниям здесь найти отклика не суждено.

Но что за чушь она несет? Когда, во имя святого Мерлина, закончит?

— …с моей стороны было крайне эгоистично давать надежду Гарри, зная о его чувствах, — продолжала она тараторить. — Я просто подумала, что такой добрый, благородный человек, как он, сможет меня понять, помочь залечить раны, однако… — в неожиданно наступившей, приятной тишине, она как-то странно посмотрела прямо в глаза Драко, заставив его подозрительно сощуриться. — Может, мне нужно нечто совершенно другое.

— Согласен, — махнул он рукой. — Главное ищи подальше от подземелий.

— Знаешь, мне нравится, что ты такой честный. Не пытаешься изображать сочувствие, как все остальные, не предлагаешь забыться или лгать самой себе в надежде найти исцеление. А еще… — Чай глупо улыбнулась, глухая к откровенной грубости, — умеешь слушать. Спасибо, тебе Драко. Мне определенно стало легче после нашего разговора!

Когда она, наконец, ушла, Малфой, покачав головой, произнес пароль и вошел в гостиную, плотно захлопнув за собой дверь во избежание дальнейших преследований. Он устало поплелся к своей комнате, когда обнаружил, что гостиная пропитана запахом свежевыпеченных пирогов и прочих сластей. В любое другое время, подобный аромат бы откликнулся в Драко затаенной радостью, даже предвкушением, однако сейчас все это слишком плохо сочеталось с горьким привкусом его морального падения.

— Как все прошло?

— Что с твоим носом?

Крэбб и Гойл, сидящие на мягком диванчике в атмосфере тепла, незапятнанного спокойствия и уюта, обеспокоенно подскочили с места.

— Не вашего ума дело, — прошипел он, не останавливаясь.

— Ты какой-то нервный… — заметил Грегори. — Может выпьешь чай с ромашкой?

— У нас есть вишневый пирог с шоколадной начинкой! — подхватил Винсент. Он быстро нарезал большой, аппетитный кусок, выложил на тарелку и, выбрав самую крупную, спелую вишню, положил на верхушку торта, чтобы протянуть Драко.

Ответом послужил презрительный взгляд и брезгливо брошенное: «Сами ешьте эту гадость».

Не обратив внимание на обиженно-тоскливые лица, Малфой зашагал в свою комнату, громко захлопнув за собой дверь. С такой силой, что, казалось, затрещали стены. Затем бессильно рухнул на кровать и, за неимением лучшего, закричал в подушку. Заметного облегчения это не принесло, поэтому он швырнул ее на пол, вновь вскочил на ноги и заметался кругом по внезапно тесному пространству.

Еще никогда Драко не был так выбит из колеи, никогда не был настолько зол и растерян. Даже когда подвергся нападению гиппогрифа; даже когда был превращен в дурацкого хорька. Внутренности скрутило от навязчивой тошноты, а единственным вариантом сохранить рассудок стало обрушить весь неутихающий гнев на стул, мирно стоящий у письменного стола. После Драко принялся за менее жесткие и тяжелые предметы: чернильницу с павлиньим пером он швырнул об стену, забрызгав зеленые обои густыми серыми разводами; тетради разорвал в клочья, не пощадив даже попавшуюся под руку посылку матери; той же участи удостоились предметы, ранее изъятые у гриффиндорцев.

Однако злость утихать отказывалась. Перед глазами плясала Грейнджер, самодовольно усмехающаяся ему в лицо, в голове сияли неожиданные догадки. Наверняка чертова грязнокровка специально обронила тот листок, заведомо предугадав возможную реакцию. Вероятнее всего, спланировала все, воспользовавшись помощью самозванца, захватившего тело Драко, чтобы совместными усилиями превратить его жизнь в ад.

Но ведь страница точно была вырвана из той самой книги, а значит та находилась у Грейнджер. Так куда она могла ее спрятать? Где ее теперь искать? Где же? Где?..

Внезапно Малфой застыл, как и все его тревожные мысли. Потому что на письменном столе, среди стопки прочих библиотечных книг вдруг мелькнул знакомый корешок.

Не доверяя собственным глазам, Драко протянул руку к злосчастному тому, с застывшим дыханием перечитывая название: «Загадочные лабиринты магического разума».

Загадочные лабиринты магического разума… Загадочные лабиринты магического разума… Загадочные лабиринты магического разума…

Будто во сне он открыл книгу и сел на кровать.

Так Драко и провел всю ночь. Он углубился в расписанные с дотошностью ученого наблюдения, забыв про явь и сон. Глаза слипались, но продолжали поглощать буквы, складывающиеся в бесконечный поток бесполезных фактов. Истории похожих случаев, загадки возникновения двойников, огромная гора экспериментов без видимых результатов — все это смешалось в сплошную неразбериху.

С каждой новой страницей надежда меркла, сменяясь волной отчаяния. С каждой новой главой внутренности захлестывала паника.

Не может быть. Невозможно. Неужели ради этого было потрачено столько усилий? Зачем вообще писать треклятую книгу, если в ней нет ни одного ответа? Нет. Нет. Нет...

Так и не отыскав хоть какой-то подсказки на возможное избавление, Драко добрался до последней страницы, где обнаружил аккуратно сложенный листок и маленькое послание, окончательно погрузившее его в бездну:

«Ну как? Нравится чувствовать себя беспомощным? Наслаждайся, Малфой, ведь это лишь начало».