Эстель из белого города (джен)

Эстель всё же выбралась в Вессель. Не стала пренебрегать советом Ири, во-первых, а во-вторых, сама бы предпочла жить более независимо. Если в мире, творимом повзрослевшими сородичами, это значило собственное производство как источник дохода, значит так тому и быть. У Эсти всерьёз оказалась припасена пара замечательных, перспективных идей на этот счёт. Красители, о которых она успела рассказать подруге, лекарственное сырьё из тех же растений… Эсти, несмотря на подземную природу, даже спустя сотни столетий любила флору надземного мира больше минералогии пещер. В конце концов, размышляла она, всегда можно начать разводить лошадей. Сейчас они интересовали в основном жителей Топи, но это пока. Доберутся до торговли люди — и счастливы будут хорошим скакунам.

Проблема всех этих грандиозных планов, собственно, состояла только в одном. Чтобы линна не задумала воплотить в жизнь, ей требовались помощники. В одиночку невозможно было сделать ровным счётом ничего. Разве что идеи соплеменникам продавать, но это не устраивало саму Эстель. Помимо того смутное, малооформленное ощущение, которому линна привыкла доверять, не советовало ей надолго покидать столицу. Пара дней вдали от Линнеи — и её тянуло назад. Очевидно и довольно сильно. Да и роман её, внезапно развернувшийся в Айли, не добавлял желания носиться по окраинам десятилетиями.

В один момент Эсти решила, что бесконечно это продолжаться не может. Нужно хотя бы навестить свой собственный дом — надышаться вдоволь его чудным, вечно-весенним, влажным воздухом — а там и смотреть, что делать дальше. Остановившись на этой мысли, и для скорости обернувшись птицей, линна выбралась за пределы главного подземного города. Несколько дней быстрого полёта — тела линнов, к счастью, в какой бы то ни было форме, способны были питаться самыми разнообразными материями — и на горизонте возник тёмно-хвойный лес, баюкающий Вессель. Тут линну и ждал сюрприз.

Так уж вышло, что Эстель за века привыкла считать себя единственной взрослой линной без общины. Смирилась с шуточками Крейна, обожавшего эту тему, и взглядами Ири. Однако, сородичам удалось удивить её. Вессель жил. Она чувствовала присутствие нескольких десятков линнов — видела их следы на дорожках сада и печной дым над трубами, слышала дыхание и смех, не нарушающие ритма замка. И линнов этих Эсти никак не могла назвать членами известных ей общин. Они иначе двигались, иначе звучали, иначе дышали и создавали магию иных цветов. На каменные плиты одного из немногих мощёных дворов она опустилась заинтригованной. Перевернулась через плечо, возвращая телу привычные линнам черты, уселась на бортик фонтана. Засмеялась светло и легко — просто от того, как хорошо оказалось в черте Весселя.

Навстречу ей, из какого-то хозяйственного корпуса, вынырнул всего один линн. Зато хорошо знакомый. Анри, вообще-то, числился в общине Кэнт, и был приглашён Эстель в замок на время добычи минералов для Пустоты — вообще-то, давно завершённой, и опробованной Эсти на пару с Вестэ. На лице Анри светилась радость встречи. Глаза горели, на скулах играл румянец, а с рога свисал целый букет полевых трав, сплетённый вместе с волосами в косу. Эстель отметила, что нужно бы сообщить Вестэ, что одного из его учеников она собирается похитить. Вернее, что он уже похитился. Вполне самостоятельно. Не то, чтобы в общине Кэнт за количеством последователей следили с большим вниманием, но всё же.

— Давно не заходила! Привет, — линн не успел затормозить, чуть не свалив Эсти в фонтан, но раскаяния не изображал. Вместо этого вспомнил об этикете. Отступил на полшага, выпрямился, — В смысле, рад видеть вас, Эстель, — Взгляд его при этом остался хитрющим.

— Первый вариант мне понравился больше, — линна поймала себя на желании растрепать причёску молодого сородича. И отчего-то перестала переживать, — Как дела в Весселе?

— А что именно интересует? Так-то отлично всё, но, если буду всё подряд рассказывать, полгода потратим, а у тебя столько наверняка нет.

— Угадал. Зато идей свежих с избытком.

Эсти, следуя за Анри, вошла во внутренние залы замка, удивительно светлые, с прекрасной акустикой — и следами активного использования. Повсюду виднелись то криво сдвинутые столы, то сушащиеся травы, а то и вовсе линны — обедающие, чаще всего.

Большинство из них, как объяснил Анри, когда-то были приглашены Эстель в гости, а потом решили остаться. По разным причинам — в Весселе не слишком об этом спрашивали. Да и некому было. Все они — путники, заглянувшие в замок на огонёк, так и не создали себе иерархии. К этому дню в Весселе постоянно жило порядка тридцати линнов, и ещё чуть больше сотни заняли земли вокруг. Поместье, раньше принадлежавшее Миллену, превратилось в спонтанный город-лагерь тех, кто захотел остаться. Эстель определённо нравилось такое развитие событий.

* * *

-… так что теперь хозяйством будут заниматься они. Анри временно за старшего.

Эсти закончила короткий пересказ своего путешествия, чудом уместившегося в пару недель. Может, это было и маловато для полной организации новых видов деятельности, но линна была уверена в способностях жителей Весселя понять её замыслы — тем более, что результаты их пошли бы на пользу всему замку. А интуиция продолжала тянуть Эсти в Линнею. Вернувшись, она первым делом навестила подозрительно разросшуюся в последнее время ратушу — чтобы собрать свежие новости и слухи. Однако, вместо привычного Нарди, обычно достававшего для неё как раз сплетни, обнаружила Мэйли.

Ниири Ойлис снова призвала его из Айли, на этот раз, видимо, надолго. Мэй получил в полное распоряжение кабинет и примыкающую к нему анфиладу во всё той же ратуше, а также ряд общинных обязанностей, о которых ещё не успел рассказать. Линны и встретились-то — совершенно случайно — всего с час назад. Обнявшись радостно, они устроились в кабинете Мэйли, с вином и забавными историями, успевшими произойти с ними со времени последней встречи. Эсти нашла лучший стул в помещении — тот, на котором можно было более-менее безопасно качаться — и рассказала о своём пребывании в Весселе. Мэйли подход её одобрил, хоть и не забыл уточнить, что такое спонтанное собрание линнов, не связанных общиной, довольно нестабильно.

Хотел добавить что-то ещё, но не успел. Стул, последние пару минут жалобно поскрипывающий усилиями Эсти, не вынес неосторожно обращения. Задняя ножка с тихим треском подломилась, конструкция завалилась назад, а Эсти потеряла равновесие. От встречи с полом — вполне себе каменным — линну спасла реакция Мэйли. Ойлис успел одной рукой зафиксировать спинку стула, а другой — перехватить Эсти. Правда оказался при этом к ней вплотную. Свидетели из взрослых, состоявшихся лннов, назвали бы картину непристойной, однако во всей анфиладе таких не нашлось. Эсти стеснения тем более не испытывала. Обвила шею линна руками, подобралась, помогая пересадить себя на стол.

— Думаешь, так надёжнее будет? — она говорила не громко, но иронии не теряла. Причёска линны давно растрепалась, и рыжие волосы рассыпались по плечам.

— Посмотрим, — рука линна скользнула по талии Эсти, легко забираясь под рубашку, к коже, — Мебель, слава Пещерам, не единственная.

— И то верно, — Эстель сместилась ещё ближе, подставляясь под прикосновения и одновременно зарываясь пальцами в светлые пряди Мэйли. Её всё ещё не давало покоя это сочетание цветов.

— Тебе идёт, — он дотронулся до маленького алмазного гвоздика, сверкнувшего в мочке Эсти. Продолжил движение, чуть надавив на кончик заострённого уха.

Линна могла сказать, что рисовала простой эскиз сама. Что Рин — прекрасный мастер. Что камни — особенно такие переливчатые в цветном свете факелов и магических кристаллов — притягивают её внимание не хуже, чем полюс — стрелку компаса. Но предпочла втянуть Мэйли в поцелуй, откидываясь назад.

* * *

Своего личного жилища в Линнее Эстель завести не успела. Старые пещеры, как и говорила Ириэ, давно перешли в ранг исторического комплекса, да и удобств в них ощутимо не хватало — к хорошему линны привыкали так же быстро, как остальные. Необходимости в доме тоже раньше не возникало. Эсти редко оставалась в Линнее на такие долгие промежутки времени, как после последнего сна, и сколько период этот продлится, предсказать не бралась. Взвесив всё, она решила, что пока что вполне может пожить у друзей. Так что теперь Эстель кочевала от общины к общине, заодно наблюдая различия в жизни сородичей.

В какой-то момент, по дороге из Миллена в Кэнт — Вестэ так и не узнал о судьбе Анри, и, пусть самого линна это волновало мало, Эсти считала необходимым поведать ему подобности — линна встретила Крейна. В свете затихших споров она завела с ним разговор — собеседником Крейн всегда был отличным, умным оригинальным и наблюдательным — и незаметно для себя оказалась в одноимённой общине. Выбор, если на то пошло, был рационален до крайности.

У Крейна осталось не так много последователей — тем более, проживающих в Линнее — а общинные дома были велики, хорошо обустроены и всё ещё уютны. Эсти выбрала себе комнату — на самом верхнем этаже, из окна можно было достать до сталактитов — небольшую, в самый раз для хранения сменной одежды и сна, да так там и осталась. Крейн не возражал. Насколько поняла Эстель, он тоже успел соскучиться по обыкновенным разговорам.

— Не так давно я вспоминал, что знаком с тобой всю жизнь, — глава общины сидел в столовой, в глубоком кресле у камина, поставленном лично для него, закинув ногу на ногу, — И тем не менее, это совершенно не помогает мне тебя понять.

— А что, это стало настолько необходимо? — Эстель с удовольствием улетала бутерброды. Аппетит у неё в последнее время свирепствовал, а в Крейне до их пор не возражали против сочетания хлеба с бледными подземными грибами. Почти совсем не ядовитыми, между прочим.

— Не то чтобы, Эсшаль. Но мне интересно, а игнорировать интерес я не привык. Ты меня этому и научила, между прочим.

— Было дело, — линна с удивлением обнаружила в своём голосе отзвуки ностальгии, — А что именно тебя интересует? Вдруг у меня есть какой-нибудь ответ?

— Раз уж ты столь любезна, что предложила сама, — он усмехнулся, разворачиваясь к ней всем корпусом, — Помнишь, однажды мы с тобой выбирались на поверхность? В самом начале.

— Да, — линна отложила очередной гриб. Воспоминание было не из числа её любимых. Если вспоминать точно, в тот раз — сидя на солнце поверхности, о которой так долго мечтала и надеясь разделить переполняющее чувство счастья с другом — Эстель впервые за жизнь среди линнов ощутила разочарование. Потому что Крейн не понял. Не просто не оценил момента, вовсе не заметил, что он был. Как оказалось, не все линны любили надземную часть мира так, как она.

— Я подозреваю, что в тот раз что-то пошло немного не так. Точно объяснить, впрочем, не возьмусь, — улыбка его дрогнула, несимметрично изогнувшись, — Не суть, этого можешь не объяснять, если не хочешь. Но верно ли я понял, что ты в тот раз пыталась объяснить мне что-то? — теперь глаза его, очень живые, ярко-зелёные, смотрели прямо на собеседницу.

— Скорее всё-таки показать, чем объяснить, — линна задумчиво наклонила голову в бок, — Но в целом ты прав, пожалуй. Мне хотелось поделиться тем, что я считала важным.

— Чем именно? Как раз этого я не понял до сих пор.

— Как раз это я предпочла бы не обсуждать, — не вышло, так не вышло. Эсти хмыкнула, — Только не принимай на своё счёт. Просто за последние тысячелетия я поняла, что это совершенно не в сфере твоих интересов. У нас с тобой совершенно разные приоритеты, что бы об этом не думали наши сородичи.

— Согласен, — Крейн выдохнул удовлетворённо, замолчал на несколько минут, укладывая полученную информацию в голове. Эсти перевела взгляд на огонь.

— Всё же, это не тот вопрос, который я собирался задать. Не все его части уж точно.

— Пожалуй, я всё ещё готова отвечать, — линна тихо фыркнула, возвращая внимание к собеседнику. Крейн склонил голову в шутливо-учтивом поклоне.

— Объясняла ты что-то, показывала или делилась, ты учила нас, Эсшаль. Не только тому, что нужно для выживания. Тому, что считала нужным сама. А потом, в какой-то момент, перестала. То есть, ты и до с непрошенными советами к линнам не часто лезла, но после совсем перестала вмешиваться. После какого-то из своих снов, если я правильно помню.

— Про сны мне говорить трудно, — Эсти, сама того не заметив, прижала пальцы к вискам. Мелькали в голове какие-то образы, разбуженные словами Крейна, силуэты каких-то зданий… Но чёткости картинка обретать не желала, — Я вспоминаю их с трудом, как будто через туман смотрю. Да и ранние годы линнов начинают блёкнуть.

— Жаль, — линн выглядел раздосадовано.

— Но объяснить я могу и без этого, — Эстель села прямо, встряхнув растрепавшейся шевелюрой, — Память для этого не нужна, хватит внутренней логики… и этики. Я показывала варианты, симпатичные мне, потому что вы не слишком слушали. Не больше, чем любой другой источник информации. На моём примере вы видели всего лишь ещё один из возможных вариантов жизни и имели возможность выбирать. Теперь линны способны решать сами, сразу, без огляди на других. Самостоятельно смотреть, как хотят жить. И я считаю неправильным вмешиваться — что бы лично мне не думалось о качестве этих решений.

Крейн молчал долго. Беззвучно выстукивал на подлокотнике кресла незамысловатый мотив. Думал. Эстель не вмешивалась — потому что сказала правду, и ничего по сути добавить не могла.

— Ты странная, — озвучил, наконец, глава общины, — Но последовательная, это я уважаю. Не обязательно сходиться во мнениях полностью, чтобы ладить, да?

— Да, — линна улыбнулась, — А странной меня называют чаще, чем ты думаешь, так что ты не оригинален.

— Не удивлён, — Крейн хитро прищурился, сбивая серьёзный тон, — Как ещё прикажешь называть линну которая, к примеру, носит всего одну серьгу при двух проколотых ушах?

— А? — он, конечно, хотел рассмешить её, но Эсти удивилась, растеряно коснулась мочек и тихо выругалась. Крейн выгнул бровь.

— Их было две, — пояснила линна, раздражённо потирая действительно опустевшее правое ухо, — Потеряла где-то, наверное.

— Это проблема? — линн смотрел на неё со смесью настороженности и насмешки.

— Нет, — честно вздохнула Эсти, — Но обидно. Да и Рин не будет рад, что так вышло и нужно делать новую.

— Ничего, согласится. Ещё и сделает более крепкий замок, — уверенно припечатал Крейн.

* * *

— Я… узнал то, о чём вы спрашивали.

— Отлично! Спасибо, Нарди. Расскажешь же? Только давай сядем где-нибудь, почти сутки без перерыва по Линнее ходила, устала. Не возражаешь?

— Конечно.

Нарди коротко кивнул, спешно развернувшись, и поспешил к одной из бесконечных дверей новой Линнеи. Эсти давно перестала в них ориентироваться. Спутник её, всегда путающийся в словах и запинающийся, в эту встречу превзошёл самого себя. Нарди крайне дотошно соблюдал все традиции, правила хорошего тона и этикет — вынуждено, в силу неразвитых социальных навыков и слабой харизмы, как подозревала Эсти — но в этот раз он забыл даже пригласить её следовать за ним. Линне, в целом, дела до приличий не было — она и без них была в состоянии понять, что делать — но нервозность товарища отметила.

С Нарди Эстель поладила в один из коротких визитов в столицу ещё несколько столетий назад. Он, в целом, не был плохим линном. Хотя соотечественникам нравился редко, включая даже Ниири, в чью общину перешёл вопреки желаниям семьи. Однако, этим поступком его бунтарство и ограничилось. В Ойлис он выполнял порученные ему задания — вполне качественно, но бесхитростно и обычно. Кроме того стеснялся, смущался и, растерявшись, непреднамеренно грубил окружающим. В общем, из друзей у него осталась только кузина, не покинувшая родную общину.

Эстель в своё время оценила как раз типичность линна. Гениев, особенно в старшем поколении линнов, было предостаточно, а тех, кто мог спокойно, с предсказуемым результатом, выполнить порученную работу — гораздо меньше. Помимо этого, у Нарди имелось два полезных хобби — архитектура и медицина — а также информация о жизни линнов, не входящих в верхушки общин. В результате вышло так, что Эсти оказалась одной из немногих, кто искренне ценил Нарди. А что касается характера — она пережила Крейна, и каким-то заиканием её было не смутить.

— Ратуша Линнеи превращается в самый настоящий дворец, — пожаловалась линна, устраиваясь в кресле и вытягивая ноги. Кабинет Нарди располагался в том же крыле, что и комнаты Мэйли, но на этот раз в коридоре они не пересеклись.

— Вы правы, — Нарди оживился, отвлёкшись от каких-то своих мыслей, — Именно к этому идёт. Ратуша уже выросла в три раза, новые залы продолжают строить. Все общины получили собственные этажи, некоторые в покоях даже живут на постоянной основе, — он снова запнулся, на лице проступили лиловые пятна, — Но это вы и так знаете. Не важно. Я принёс карты, вот.

— Замечательно!

Архитектурная осведомлённость Нарди не ограничивалась голым знанием планировок всех официальных зданий столицы — хотя и они были чрезвычайно полезны — линн участвовал в строительстве. И частенько создавал незапланированные — невидимые и незаметные — ходы в стенах. Чтобы найти их, требовались специфические знания, чтобы открыть — особые заклятья, чтобы выйти целым — карты или отменная память. Тайные пути эти проходили не только в ратуше — дворце! — но и во всех зданиях, связанных с Нарди, Ойлис или же его родной общиной. Только, вот отличии от членов Тинтрэ, линн своими знаниями делился охотно. По крайней мере с Эстель.

— Так будет гораздо проще, спасибо, — линна спрятала копии нужных ей схем, — А как дела в Ойлис? Я давно не видела Ниири, но почти уверена, что она что-то задумала.

— Рад помочь, — он снова говорил нормально, хотя на собеседницу и косился странновато, — Об Ойлис… Я не уверен, что могу говорить, да и всего не знаю. Глава устала и задумала какую-то… реформу. Но все подробности держит в тайне.

— А если вдруг узнаешь, скажешь? — Эсти хотела немного разрядить обстановку привычной шуткой, но Нарди юмора понимать не захотел, и кивнул крайне серьёзно.

— Конечно, — договорив, он попытался сказать ещё то-то, но так и не смог выдавить ни звука, только отступил на шаг, наклонив голову и скрестив руки на груди. Определённо, с ним творилось что-то странное.

— Случилось что-нибудь? — линна постаралась вложить в голос всё наличествующее участие. Нарди молча кивнул. Эсти подняла брови, вглядываясь в лицо линна, но тот продолжал молчать. Оттаял он только спустя несколько минут.

— Вот, — Нарди подошёл к столу, поднял бумажный конверт и слегка дёрганным движением передал линне. Снова отошёл к стене, на этот раз у окна, — Я у вас такую видел, только одну. Обронили, наверное.

Эстель распечатала конверт. Из него, на раскрытую ладонь линны, выпал маленький алмазный гвоздик. Потерянная серёжка, которую Эсти в последний раз видела в день встречи с Мэйли и считала потерянной.

— И правда, — она повертела находку в пальцах, с удовольствием любуясь на игру света в каменных гранях, — Снова спасибо. Я уже начала привыкать к мысли, что потеряла её безвозвратно. Где ты её подобрал? — линна теперь смотрела на собеседника хоть и с интересом, но довольно спокойно, и Нарди её настроение перенял. По крайней мере, ответил без запинок.

— В ковре запуталась. Вы наверняка на пол уронили и не заметили. В кабинете одного из членов нашей общины, Мэйли Ойлис, он ту недалеко живёт.

— Могла, — линна задумчиво кивнула, вспоминая подробности той встречи. Потерять серёжку действительно было не сложно. Удивительно, что она не попала куда-нибудь под стол, — В любом случае, хорошо, что она нашлась.

И улыбнулась.

* * *

Закончив беседу с практически вернувшимся в исходное состояние Нарди, Эсти осталась одна на территории ратуши, отведённой Ойлис. И, само собой, не стала спешить её покинуть. Напротив, поднялась на два этажа, пересекла коридор, завернула за угол и постучала в знакомые двери. Мэйли ложился поздно, и в полночь чаще всего бодрствовал.

— Эсти? — в первое мгновение он удивился, но практически сразу в глазах блеснула радость. Он тихо усмехнулся, открывая дверь шире и пропуская линну внутрь, — Заходи.

— Доброй ночи, — Эстель поздоровалась рассеяно и запоздало, уже от огня. Как-то само собой выходило, что в любом помещении, где она появлялась чаще двух раз, у неё образовывалось любимое место.

— Ночь имеет все шанс стать именно доброй, — в чёрных глазах плясали смешинки.

Линн без лишних расспросов принёс гостье бокал, сел напротив. Эсти тоже казалось, что им выпал довольно-таки редкий шанс провести вечер спокойно — без необходимости срочно решать что-то, без шлейфа свежих новостей, которыми грех не поделиться, без азарта незнакомой ситуации. Говорили линны ни о чём. Наслаждались не столько беседой, сколько ощущением уюта, разлитого по комнате. И всё же, в последние дни любой разговор Эстель — несерьёзный или наоборот — упорно сводился к серьгам. Очень уж привлекало внимание нововведение Рина.

— У тебя снова две серьги? — Мэйли никогда не упускал из виду деталей. Даже если это было не просто, как в случае со слабо скреплённой причёской Эсти, эффективно маскирующей уши большую часть времени.

— Да, мне её нашли. Рин может спать спокойно, — линна никак не могла отделаться от странной рассеянности, почти заторможенности. Будто отвлекалось внимание на чужой взгляд, направленный мимо Эстель куда-то… Бездна его знает, куда.

— Вы и с ним знакомы?

— Конечно, я какое-то время жила в Тигли, приятный город, — линна силой воли отогнала невнятные ощущения, возвращаясь к реальности, — А нашёл Нарди, представляешь? У тебя в кабинете, между прочим.

— Вот значит, почему у него было такое лицо, — Мэй хмыкнул, Эсти улыбнулась, представив себе картину. Нарди, заметивший отблеск серёжки где-то под столом, как всегда проступившие у него на лице пятна, и собранный Мэйли с приподнятой бровью, — Просто так взял, и вернул?

— Ну да. Что ему с ней делать? — представить несколько брезгливого Нарди с чужими украшениями воображение линны отказалось. Мэйли пожал плечами, — И он не дурак, кричать на всех углах, что и где нашёл. Да и про выводы свои скорее промолчит.

— Тем лучше, хотя проблемы он бы не создал. Ты удивительно хорошо ладишь со всеми линнами, Эсти.

— Как будто ты не ладишь, — она наклонила голову, расслабленно наблюдая за чертами лица Мэйли поочерёдно глазами стихиаля и древнего. Получалось интересно.

— Не со всеми, по крайней мере. С Нарди точно нет. Мне не кажется, что он подходит Ойлис, — тему линн развивал не слишком охотно, но вот из-за странной личной неприязни к Нарди, или же почувствовав сменившееся настроение собеседницы, Эсти сказать не могла.

— Тут тебе виднее, — спорить о вкусах на соратников она в любом случае не собиралась. Зато вполне определённо решила, что ночевать в общинном доме Крейна сегодня не станет. Места хватит и в анфиладе Мэйли. Наверняка, размышляла она, найдётся и комната, в которой ничто не будет отвлекать от стихийного зрения. Рисунки на телах линнов оно открывало завораживающие. Мэйли напротив неё моргнул, вслед за гостьей меняя зрение — блеск глаз посерел, зрачки вытянулись.

* * *

Предчувствие — уже не прошедшееся холодными прикосновениями по позвоночнику, а будто с головой окунувшее в ледяную воду — подняло Эстель посреди ночи. Она рывком села. Не поняла в первые секунды, где находится, да и разглядеть не смогла, потому что вместо стен и пола перед глазами — открытыми или закрытыми — стояли линии. Светлые кварцевые линии на серо-лиловом фоне, бегущие куда-то из поля зрения по странным траекториям, но целые. Ненадолго. Потому что стоило Эстель подумать, что выглядят породы, держащие свод, как всегда, два пласта дёрнулись, замерли и обломились. Под веками линны остались радужные брызги.

Эсти дёрнула головой, инстинктивно схватившись за глаза, моргнула пару раз — и начала видеть. Она сидела на кровати, в комнате Мэйли. Сам линн обнаружился рядом — растрёпанный и не отошедший ото сна — его рука лежала на плече Эсти. Только вот смотрел Мэйли уже в сторону окна. Неотрывно, неподвижно и не моргая. Мировосприятие стихиалей, по рассеянности не погашенное со вчера, позволило различить пока ещё отдалённые вибрации, накатывающие с юго-востока.

Впрочем, скоро ощутить их смогли не только те, кто по стечению обстоятельств смотрел сквозь приближающееся прохладно-серое утро глазами духов. Всего ничего — не больше минуты — и Линнея вздрогнула. А потом донёсся до жителей приглушённый, глубокий рокот.